Страница:
разгромлен, и командир дивизии генерал-майор Мессерви попал в плен.
Позже ему удалось бежать. Это была его вторая неудача за несколько
месяцев: в январе он командовал 1-й бронетанковой дивизией, которую
Роммель захватил врасплох и разгромил у Антелата.
Несмотря на первоначальный успех, Роммелю не удалось прорваться к
морю и тем самым отрезать, как он надеялся, дивизии, находившиеся
на рубеже Эль-Газаль. Немецкие танкисты пережили настоящий шок, встретившись
впервые с танками типа "грант" с 75-мм пушками. Немцы попадали
под уничтожающий огонь на дистанциях, слишком больших для того, чтобы
вести ответный огонь. Им удалось продвинуться вперед, лишь когда они
подтянули противотанковую артиллерию, включая три батареи 88-мм пушек.
К исходу дня немецкие танковые дивизии ценой тяжелых потерь продвинулись
всего на 3 мили к северу от Ридотта Капуццо, а до побережья им оставалось
почти 20 миль. Сам Роммель записал в своем дневнике: "Наш план
разгромить английские силы на рубеже Эль-Газаль не удался... Появление
нового американского танка вызвало панику в наших рядах... За один
только этот день было потеряно значительно больше трети немецких танков"<$FThe
Rommel Papers, pp. 207--208>.
Предпринятая Роммелем на второй день новая попытка выйти к морю также
не имела успеха. Немцы понесли еще большие потери. К исходу второго
дня надежда на быструю победу исчезла. Англичане же не предприняли
ничего, чтобы воспользоваться растерянностью противника. Положение
войск Роммеля становилось все более опасным в связи с тем, что подразделения
обслуживания танковых частей вынуждены были обходить Бир-Хашейм, избегая
ударов английских танков и авиации. Сам Роммель едва избежал плена,
а когда возвратился на свой командный пункт, обнаружил, что в его
отсутствие англичане разгромили штаб. У Африканского корпуса осталось
всего 150 боеспособных танков, у итальянцев -- 90. Англичане же
имели 420 танков.
После еще одного безуспешного дня боев Роммель приказал своим войскам
перейти к обороне. Это была ненадежная позиция, поскольку она находилась
в тылу укрепленной позиции англичан у Эль-Газаля. Ударные соединения
Роммеля, таким образом, оказались отрезанными на этой позиции от остальных
немецко-итальянских сил английскими войсками и широким поясом минных
полей. Вести бой "прижатым к стене" трудно, но еще труднее
вести бой прижатым к минному полю.
В последующие дни английская авиация обрушила град бомб на расположение
ударных соединений Роммеля, метко названное англичанами котлом. В
это время 8-я армия атаковала немцев на земле. Газеты запестрели триумфальными
сообщениями о том, что Роммель попал в западню, а в английском штабе
воцарилась уверенность, что теперь с Роммелем можно расправиться не
спеша и что ему не избежать капитуляции.
Однако к ночи на 13 июня картина резко изменилась. 14 июня Ритчи оставил
позиции у Эль-Газаля и начал быстро отходить к границе: гарнизон в
Тобруке оказался изолированным. 21 июня Роммель взял эту крепость,
захватив 35 тыс. пленных и громадные запасы снабжения. Это была самая
крупная катастрофа англичан в ходе войны, если не считать падения
Сингапура. На следующий день остатки 8-й армии оставили свои позиции
на границе у Соллума и, преследуемые по пятам Роммелем, начали поспешный
отход на восток через пустыню.
Чем же был вызван столь драматический поворот событий? Столь сложный
ход сражения -- явление необычное, а в данном случае никому еще
не удалось полностью объяснить развитие событий. "Загадка котла"
по-прежнему неприступна для тех, кто брался решить ее с английской
стороны, а возникшие в связи с этим мифы только запутывают дело.
Помимо мифа о том, что Роммель обладал превосходством в танках, бытует
миф и о том, что судьба сражения решалась в роковой день -- 13
июня, когда англичане потеряли основную массу танков. В действительности
же это была лишь кульминация серии катастрофических дней. Ключ к "загадке
котла" следует искать в документах Роммеля. Вечером 27 мая он
записал: "Несмотря на опасную ситуацию и трудные проблемы, я с
надеждой слежу за развитием боя, потому что Ритчи бросил свои танки
в бой мелкими группами и тем самым дал нам возможность в каждом случае
использовать ровно столько наших собственных танков, сколько необходимо...
Они ни в коем случае не должны были поддаваться обману и разделять
свои силы..."<$FThe Rommel Papers, p. 208>.
Затем Роммель записал, что он занял оборонительную позицию, казавшуюся
опасно открытой, "исходя из определенного предположения, что англичане
не рискнут использовать какую-либо значительную часть своих бронетанковых
соединений против итальянцев на рубеже Эль-Газаль (в условиях, когда
крупные танковые силы немцев могли угрожать тылу англичан)... Таким
образом, я предвидел, что механизированные бригады англичан будут
по-прежнему пытаться пробить нашу хорошо организованную оборону, растрачивая
свои силы"<$FIbid., p. 211>.
Расчет Роммеля полностью оправдался. Англичане действительно предприняли
серию разрозненных атак против его позиций, и эти атаки дорого им
обошлись. Такие прямые штурмы оказались худшей формой осторожности.
Отбивая их, Роммель захватил изолированный "очаг" у Сиди-Муфты,
удерживаемый 150-й пехотной бригадой, и проделал проход через минное
поле для подвоза снабжения.
Через четыре дня, 5 июня, Ритчи предпринял новое наступление более
крупными силами. И на этот раз он вводил в бой силы по частям. Противник
же, воспользовавшись длительным интервалом, смог организовать и укрепить
оборону. Сложный план наступления страдал целым рядом недостатков.
Серию разрозненных и слишком прямых штурмов противник отбивал по очереди.
К вечеру 6 июня число танков, имевшихся в распоряжении англичан, вследствие
боевых потерь и технических неполадок сократилось примерно до 170
из 400. Кроме того, Роммель, воспользовавшись замешательством наступавших
войск, вечером первого же дня нанес контрудар, в результате которого
одна из бригад индийской 5-й дивизии была рассеяна, а другая окружена
и на следующий день разгромлена вместе со всей дивизионной артиллерией.
Роммель взял в плен четыре артиллерийских полка и 4 тыс. человек.
Английские танковые бригады не имели передышек в ходе этой операции.
Их действия по поддержке пехоты плохо координировались, причем недостатки
в управлении войсками усугубились тем, что командир 7-й бронетанковой
дивизии Мессерви оказался отрезанным от своих войск как раз в тот
момент, когда немецкие танки разгромили штаб индийской 5-й дивизии.
Это был второй случай в ходе данного сражения, когда он терял управление
войсками.
Тем временем Роммель отсекал важную часть позиции 8-й армии. Вечером
1 июня, непосредственно после захвата "очага" у Сиди-Муфты,
он отдал приказ немецкой боевой группе и дивизии "Триест"
захватить еще более изолированный "очаг" у Бир-Хашейма на
южном фланге, который удерживала 1-я бригада Свободной Франции. Однако
обороняющиеся оказали такое упорное сопротивление, что Роммель вынужден
был принять на себя командование наступающими частями. В своем дневнике
он записал: "Нигде в Африке мне не давали столь упорного боя".
Лишь на десятые сутки Роммелю удалось прорвать оборону. Большинство
французов ускользнули под покровом темноты.
Теперь у Роммеля были развязаны руки для нанесения нового, более глубокого
удара. К этому времени общая численность танков в английских бронетанковых
бригадах была доведена, благодаря свежим подкреплениям, до 330 и в
два раза превышала число танков, оставшихся в Африканском корпусе,
однако боевой дух англичан был серьезно подорван, а немцы уже предвкушали
победу.
11 июня Роммель нанес удар в восточном направлении и на следующий
день зажал две из трех английских танковых бригад между своими танковыми
дивизиями. Англичанам пришлось вести бой в степном пространстве под
угрозой быть уничтоженными перекрестным огнем. Они могли бы попытаться
вырваться из ловушки, если бы Мессерви не был вновь, в третий раз
за три недели, отрезан от своих войск наступающими немецкими войсками,
когда он ехал на доклад к командующему армией. Ко второй половине
дня 12 июня две танковые бригады попали в западню. Лишь немногим удалось
вырваться. Третья бригада, шедшая им на выручку, понесла тяжелые потери,
так как немцы к этому времени заняли выгодные позиции.
13 июня Роммель повернул на север, вытеснил англичан из очага обороны
"Найтсбридж" и продолжил преследование английских танковых
сил. К походу дня у англичан осталось около 100 танков. Таким образом,
Роммель добился превосходства в танках и, господствуя на поле боя,
мог теперь, в отличие от англичан, эвакуировать и отремонтировать
многие из своих поврежденных танков.
Над двумя дивизиями, удерживавшими рубеж Эль-Газаль, нависла угроза
окружения, поскольку 14 июня Роммель отдал приказ Африканскому корпусу
двинуться на север через Акрому и перерезать прибрежную дорогу. Однако
продвижение немцев задержало минное поле. Они смогли преодолеть его
лишь к концу дня. К этому времени танкисты настолько устали, что физически
были не в состоянии выполнить приказ Роммеля перерезать дорогу. Этим
воспользовалась южноафриканская 1-я дивизия, автоколонны которой всю
ночь отходили по этой дороге. Часть их арьергарда все же оказалась
отрезанной, когда на следующее утро немецкие танковые части возобновили
бросок к морю. Английской 50-й дивизии, занимавшей оборону на рубеже
Эль-Газаль, удалось избежать разгрома лишь потому, что она прорвалась
на запад через фронт итальянских войск и двинулась на юг, в обход
противника, а потом повернула на восток, к границе. Южноафриканская
1-я дивизия, которой удалось проскользнуть по прибрежной дороге, также
отходила к границе, находившейся в 70 милях за Тобруком.
Отход на столь большое расстояние противоречил замыслу Окинлека, и
он отдал Ритчи приказ, в соответствии с которым 8-я армия должна была
собрать силы и занять оборону западнее Тобрука. Ритчи, однако, не
доложил своему главнокомандующему, что дивизии, удерживавшие рубеж
Эль-Газаль, уже отступили к границе, а когда Окинлек узнал об этом,
остановить их было слишком поздно. Английские войска оказались "между
двух стульев".
Дело в том, что 14 июня, когда английские войска откатывались назад,
Черчилль прислал категорическую телеграмму: "Полагаю, что в любом
случае не может быть и речи об оставлении Тобрука". Он повторил
это требование в телеграммах от 15 и 16 июня. Это "указание на
расстоянии", пришедшее из Лондона, привело к еще одной грубой
ошибке. Было принято поспешное решение оставить часть 8-й армии в
Тобруке, в то время как остальные ее силы отходили к границе. Это
позволило Роммелю разгромить изолированные войска в Тобруке раньше,
чем была должным образом организована оборона.
Когда немецкие танковые силы вышли к морю, Роммель вновь повернул
их на восток. Они обошли Тобрук, захватывая или блокируя очаги обороны,
созданные в тылу 8-й армии, и двинулись к аэродромам у Гамбута, восточнее
Тобрука. В ходе этого марш-маневра они отбросили остатки английских
танковых бригад, которые отошли к границе. Роммель не стал их преследовать.
Захватив аэродромы у Гамбута, он вновь повернул на запад и удивительно
быстро начал наступление на Тобрук. Усиленный. гарнизон Тобрука состоял
из южноафриканской 2-й дивизии (в которую входила индийская 11-я бригада)
под командованием генерала Клоппера, гвардейской бригады и 32-й армейской
танковой бригады, насчитывавшей 70 танков. Полагая, что танки Роммеля
ушли на восток, они не ожидали удара и не были готовы отразить его.
В 5.20 20 июня артиллерия и пикирующие бомбардировщики обрушили мощный
удар по одному из участков в юго-восточной части оборонительного периметра.
Вслед за этим на штурм пошла пехота. К 8.30 в прорыв начали втягиваться
немецкие танки. Роммель лично руководил развитием успеха. Во второй
половине дня немецкие танки преодолели сопротивление обороняющихся
и ворвались в Тобрук. Утром начальник гарнизона генерал Клоппер пришел
к выводу, что дальнейшее сопротивление бесполезно, а отступление невозможно,
и принял роковое решение о капитуляции. Только отдельным мелким группам
удалось прорваться. В плен попало 35 тыс. англичан.
Эта катастрофа вызвала стремительный отход уцелевших сил Ритчи в Египет.
Войска Роммеля начали их преследовать. Осуществить это преследование
Роммелю во многом помогли громадные запасы снабжения, захваченные
им в Тобруке. По-свидетельству начальника штаба Африканского корпуса
Байерлейна, в тот период 80% транспорта Роммеля составляли трофейные
английские машины. Захваченные у англичан материальные средства позволяли
обеспечивать войска транспортом, горючим и продовольствием. И все
же полностью восстановить боеспособность своих войск Роммелю не удалось.
Когда Африканский корпус вышел 23 июня на границу, в нем оставалось
всего лишь 44 танка, способных вести боевые действия, а у итальянцев
-- 14. Тем не менее Роммель решил и на этот раз сделать все возможное
для развития успеха.
На следующий день после падения Тобрука туда прилетел из Сицилии фельдмаршал
Кессельринг. Он хотел отговорить Роммеля от дальнейшего наступления
в Африке и потребовать возвращения своих авиационных частей для нападения
на Мальту, как было условлено раньше. Итальянское верховное командование
в Африке также возражало против продолжения наступления, и 22 июня
Бастико<$FИтальянский генерал, в то время командовавший войсками в
Северной Африке. -- Прим. ред.> в сущности, отдал
Роммелю приказ остановиться, но тот ответил, что "не примет эту
рекомендацию", и в шутливом тоне пригласил своего официального
начальника пообедать с ним в Каире. После такой внушительной победы
Роммель решил позволить себе некоторые вольности, тем более что из
ставки Гитлера поступило сообщение о присвоении ему звания фельдмаршала.
Роммель обратился непосредственно к Гитлеру и Муссолини с просьбой
разрешить дальнейшее наступление.
Гитлер и его военные советники к тому времени уже начали сильно сомневаться
в успехе намеченного нападения на Мальту, считая, что итальянский
флот, будучи вынужденным действовать против английского флота, не
сможет оказать должной поддержки и выброшенный на Мальту немецкий
парашютный десант останется без снабжения и подкреплений. Еще за месяц
до этого, 21 мая, Гитлер решил, что, если Роммелю удастся захватить
Тобрук, нападение на Мальту -- операцию "Геркулес" --
придется отменить. Муссолини также почувствовал облегчение, когда
появилась возможность избежать трудностей, связанных с операцией "Геркулес",
и охотно ухватился за перспективу, сулившую большую славу. Утром 24
июня Роммель получил телеграмму: "Дуче одобряет намерение немецкой
танковой армии преследовать противника на территории Египта".
Через несколько дней Муссолини прилетел в Дерну, готовый к триумфальному
въезду в Каир. На другом самолете доставили белого копя. Даже Кессельринг, --
как следует из итальянских документов, по-видимому, согласился, что
вступление в Египет предпочтительнее захвата Мальты.
Поспешный отход англичан с границы, начавшийся еще до того, как Роммель
вышел к ней, послужил одновременно и обоснованием и оправданием смелости
замыслов немецкого командующего. Это была яркая демонстрация важности
морального духа. Подтверждалась еще раз справедливость часто цитируемого
изречения Наполеона о том, что "на войне моральный и материальный
факторы относятся как три к одному". Дело в том, что когда Ритчи
решил уйти с границы ("чтобы выиграть время за счет расстояния",
как он телеграфировал Окинлеку), в его распоряжении находились три
почти нетронутые, пехотные дивизии, а четвертая свежая дивизия была
на подходе, и у него насчитывалось в три раза больше боеспособных
танков, чем в Африканском корпусе.
Однако шок, вызванный сообщениями о событиях в Тобруке, заставил Ритчи
отказаться от каких-либо попыток удержаться на границе. Свое решение
он принял в ночь на 20 июня, за 6 часов до того, как Клоппер решил
капитулировать.
Ритчи намеревался занять оборону у Мерса-Матруха и дать здесь решительный
бой, используя отведенные с границы дивизии, усиленные новозеландской
2-й дивизией, которая только что начала прибывать из Сирии. Вечером
25 июня Окинлек принял от Ритчи непосредственное командование 8-й
армией. Изучив обстановку вместе со своим начальником штаба Дорманом-Смитом,
Окинлек отменил приказ о занятии оборонительных позиций в районе Мерса-Матруха
и принял решение вести более маневренный бой в районе Эль-Аламейна.
Это была нелегкая задача: предстояло преодолеть большие трудности
по переброске войск и запасов снабжения. Принимая это решение, Окинлек
проявил большое хладнокровие и выдержку. И хотя дальнейший отход нельзя
было оправдать соотношением сил, это был, вероятно, разумный шаг,
если учесть слабость позиции у Мерса-Матруха, которую легко было обойти,
и сравнить моральное состояние англичан и их противника. Отведенные
с границы войска потеряли уверенность в себе, и в них царил беспорядок.
Один из новозеландских военачальников и военный историк генерал-майор
Говард Киппенбергер, лично наблюдавший, как эти войска прибывали в
район Мерса-Матруха, писал, что они были "настолько перемешаны
и дезорганизованы", что он "не видел ни одной должным образом
укомплектованной боевой части, будь то пехотная, танковая или артиллерийская
часть"<$FKippenberger. Infantry Brigadier, p. 217.> Роммель не
дал им времени на переформирование, и быстрота организованного им
преследования свела на нет надежды Ритчи "выиграть время за счет
расстояния".
Получив "добро" из Рима в ночь на 24 июня, Роммель перешел
границу и двинулся через пустыню. К вечеру 24 июня он покрыл более
150 километров и вышел на прибрежную дорогу значительно восточнее
Сиди-Баррани, буквально по пятам преследуя англичан. Правда, ему удалось
разгромить лишь небольшую часть их арьергарда. К вечеру следующего
дня немецкие войска вышли к позициям в Мерса-Матрухе и южнее его.
Поскольку Мерса-Матрух можно было легко обойти, подвижные силы 13-го
корпуса (под командованием Готта) при поддержке новозеландской дивизии
были выдвинуты в пустыню южнее, а Мерса-Матрух удерживался 10-м корпусом
(под командованием Холмса), имевшим в своем составе две пехотные дивизии.
Между двумя корпусами находился промежуток примерно в 10 миль, прикрытый
минными полями.
Для тщательной подготовки наступления не было времени. Не располагая
крупными силами, Роммель надеялся на высокие темпы и внезапность действий.
К тому времени у англичан насчитывалось уже 160 танков (примерно половина
из них была типа "грант"), Роммель же располагал всего 60
немецкими танками (четверть из них были легкие танки Т. II) и горсткой
итальянских танков. Общая численность пехотинцев в его трех немецких
дивизиях составляла всего 2500 человек, а в шести итальянских --
около 6 тыс. человек. Начинать наступление с такими незначительными
силами было явной дерзостью, но этой дерзости способствовали моральный
эффект и быстрота действий.
Три сильно поредевшие немецкие дивизии начали наступление во второй
половине дня 26 июня. Две из них вышли в район перед промежутком в
позициях английских корпусов, 90-й легкой дивизии повезло в том отношении,
что она вышла к самой узкой части минного поля. К полуночи она уже
была в 12 милях за ним (вновь на прибрежную дорогу она вышла вечером
следующего дня и таким образом блокировала прямой путь отхода из Мерса-Матруха).
21-й танковой дивизии немцев потребовалось больше времени, чтобы преодолеть
двойной минный пояс на своем пути. К рассвету она оставила позади
больше 20 миль, а затем развернулась, зашла в тыл новозеландской дивизии
у Минкар-Кайма и рассеяла часть ее транспортных средств, 15-я танковая
дивизия, действовавшая южнее, встретила сопротивление английских танковых
частей, которые не давали ей продвинуться в течение всего дня. В это
время 21-я танковая дивизия нанесла быстрый и глубокий удар, создав
угрозу путям отхода англичан. В результате во второй половине дня
Готт отдал приказ об отступлении, которое вскоре превратилось в неорганизованное
бегство. Новозеландская дивизия оказалась в окружении, однако с наступлением
темноты ей удалось вырваться из кольца. Находившийся в Мерса-Матрухе
10-й корпус получил сообщение об отступлении 13-го корпуса лишь на
рассвете следующего дня, через 9 часов после того, как его путь отхода
был блокирован. И все же почти двум третям войск, блокированных у
Мерса-Матруха, удалось уйти последующей ночью: мелкими группами они
прорывались в южном направлении. Тем не менее в плен попало 6 тыс.
человек, что превышало численность всей ударной группировки Роммеля.
Кроме того, при отступлении были брошены значительные запасы снабжения
и много военной техники, чем Роммель не замедлил воспользоваться.
Тем временем передовые танковые отряды Роммеля продвигались настолько
быстро, что лишили англичан всякой надежды занять временную оборону
у Фуки. Быстро выйдя на прибрежную дорогу в этом районе вечером 28
июня, немцы настигли и разгромили остатки индийской бригады, которая
рассеялась при первой же атаке, а на следующее утро перехватили несколько
колонн войск, бежавших из Мерса-Матруха. 90-я легкая дивизия, очищавшая
от противника район Мерса-Матруха, днем 28 июня возобновила продвижение
на восток вдоль прибрежной дороги. К полуночи она прошла 90 миль и
догнала передовые танковые отряды. На следующее утро, 80 июня, Роммель
восторженно писал своей жене: "До Александрии всего 100 миль!"
К вечеру он был уже лишь в 60 милях от своей цели. Казалось, он вот-вот
овладеет ключом к Египту.
30 июня немцы, совершив сравнительно короткий переход, вплотную подошли
к линии обороны Эль-Аламейна и стали ждать подхода итальянцев. Вот
эта короткая пауза для сосредоточения сил и оказалась пагубной для
Роммеля. В то утро остатки английских танковых бригад все еще находились
в пустыне южнее прибрежной дороги, не зная, что их обогнали танки
Роммеля. Узость полосы наступления преследующих сил немцев спасла
английские танки от окружения и разгрома, и они успели укрыться за
линией обороны Эль-Аламейна.
Видимо, кратковременную остановку Роммеля можно объяснить ошибочными
донесениями разведки относительно силы этой оборонительной позиции.
В действительности она состояла из четырех опорных пунктов и растянулась
на 35 миль между побережьем и крутым спуском в большую впадину Каттара,
которая из-за соленых болот и сыпучих песков ограничивала возможности
обходного маневра. Самый большой и самый укрепленный опорный пункт
находился на побережье у Эль-Аламейна. Его занимала южноафриканская
1-я дивизия. Дальше на юг располагался вновь созданный аналогичный
опорный пункт в Дейр-эль-Шейне, занятый индийской 18-й бригадой. В
семи милях от него находился третий опорный пункт -- Баб-эль-Каттара
(немцы называли его "Карет-эль-Абд"), занятый новозеландской
6-й бригадой. Затем с разрывом в 14 миль располагался опорный пункт
Накб-эльДвейс, обороняемый бригадой индийской 5-й дивизии. Промежутки
между опорными пунктами прикрывались небольшими мобильными колоннами,
сформированными из состава этих трех дивизий и остатков двух дивизий,
составлявших гарнизон Мерса-Матруха.
Роммель, планируя наступление на 1 июля, не знал о существовании нового
опорного пункта в Дейр-эль-Шейне. Не знал Роммель и о том, что в ходе
наступления он обогнал отступающие английские танки, которые теперь
возвращались в Эль-Аламейн. Роммель рассчитывал, что английские танки,
вероятно, займут позиции для прикрытия южного фланга, и поэтому именно
здесь наметил нанести сковывающий удар с последующей быстрой переброской
Африканского корпуса на север, чтобы прорваться на участке между Эль-Аламейном
и Баб-эль-Каттарой. Однако Африканский корпус натолкнулся на "неизвестный"
опорный пункт Дейр-эль-Шейн, который ему удалось захватить только
к вечеру. Оборона продержалась весьма долго, разрушив надежду Роммеля
на быстрый прорыв и стремительное развитие успеха. И хотя английские
танки прибыли к месту действия слишком поздно, чтобы спасти опорный
пункт, их появление все же помогло задержать дальнейшее наступление
Африканского корпуса. Роммель приказал продолжать наступление ночью,
но его замыслы были сорваны английской авиацией. Пользуясь лунным
освещением, она разбомбила немецкие транспортные колонны.
Этот день -- среда 1 июля -- был самым опасным моментом сражения
в Африке. Именно этот день в большей степени можно считать поворотным
пунктом, чем отражение атак Роммеля в конце августа или октябрьскую
битву, которая закончилась отступлением Роммеля и которая вследствие
ее очевидного драматического исхода получила название "Эль-Аламейн".
В действительности же было несколько "сражений под Эль-Аламейном",
и первый "Эль-Аламейн" был самым решающим.
Узнав о том, что Роммель достиг Эль-Аламейна, английский флот покинул
Александрию и через Суэцкий канал ушел в Красное море. Клубы дыма
повалили из труб здания в Каире, где размещались военные штабы: там
поспешно сжигали архивы. С мрачным юмором солдаты назвали этот день
"пепельной средой". Ветераны первой мировой войны припомнили,
что именно в этот день в 1916 голу началось наступление на Сомме,
когда английская армия потеряла 60 тыс. человек, то есть понесла самые
тяжелые потери в один день за всю свою историю. Глядя на черные вихри
обгорелых бумаг, жители Каира, естественно, сочли это за признак бегства
англичан из Египта, и толпы людей, стремившихся выбраться из города,
осаждали железнодорожную станцию. Мир, услышав эти известия, решил,
что Англия потерпела поражение в войне на Ближнем Востоке.
Однако с наступлением ночи положение на фронте стало более обнадеживающим,
Позже ему удалось бежать. Это была его вторая неудача за несколько
месяцев: в январе он командовал 1-й бронетанковой дивизией, которую
Роммель захватил врасплох и разгромил у Антелата.
Несмотря на первоначальный успех, Роммелю не удалось прорваться к
морю и тем самым отрезать, как он надеялся, дивизии, находившиеся
на рубеже Эль-Газаль. Немецкие танкисты пережили настоящий шок, встретившись
впервые с танками типа "грант" с 75-мм пушками. Немцы попадали
под уничтожающий огонь на дистанциях, слишком больших для того, чтобы
вести ответный огонь. Им удалось продвинуться вперед, лишь когда они
подтянули противотанковую артиллерию, включая три батареи 88-мм пушек.
К исходу дня немецкие танковые дивизии ценой тяжелых потерь продвинулись
всего на 3 мили к северу от Ридотта Капуццо, а до побережья им оставалось
почти 20 миль. Сам Роммель записал в своем дневнике: "Наш план
разгромить английские силы на рубеже Эль-Газаль не удался... Появление
нового американского танка вызвало панику в наших рядах... За один
только этот день было потеряно значительно больше трети немецких танков"<$FThe
Rommel Papers, pp. 207--208>.
Предпринятая Роммелем на второй день новая попытка выйти к морю также
не имела успеха. Немцы понесли еще большие потери. К исходу второго
дня надежда на быструю победу исчезла. Англичане же не предприняли
ничего, чтобы воспользоваться растерянностью противника. Положение
войск Роммеля становилось все более опасным в связи с тем, что подразделения
обслуживания танковых частей вынуждены были обходить Бир-Хашейм, избегая
ударов английских танков и авиации. Сам Роммель едва избежал плена,
а когда возвратился на свой командный пункт, обнаружил, что в его
отсутствие англичане разгромили штаб. У Африканского корпуса осталось
всего 150 боеспособных танков, у итальянцев -- 90. Англичане же
имели 420 танков.
После еще одного безуспешного дня боев Роммель приказал своим войскам
перейти к обороне. Это была ненадежная позиция, поскольку она находилась
в тылу укрепленной позиции англичан у Эль-Газаля. Ударные соединения
Роммеля, таким образом, оказались отрезанными на этой позиции от остальных
немецко-итальянских сил английскими войсками и широким поясом минных
полей. Вести бой "прижатым к стене" трудно, но еще труднее
вести бой прижатым к минному полю.
В последующие дни английская авиация обрушила град бомб на расположение
ударных соединений Роммеля, метко названное англичанами котлом. В
это время 8-я армия атаковала немцев на земле. Газеты запестрели триумфальными
сообщениями о том, что Роммель попал в западню, а в английском штабе
воцарилась уверенность, что теперь с Роммелем можно расправиться не
спеша и что ему не избежать капитуляции.
Однако к ночи на 13 июня картина резко изменилась. 14 июня Ритчи оставил
позиции у Эль-Газаля и начал быстро отходить к границе: гарнизон в
Тобруке оказался изолированным. 21 июня Роммель взял эту крепость,
захватив 35 тыс. пленных и громадные запасы снабжения. Это была самая
крупная катастрофа англичан в ходе войны, если не считать падения
Сингапура. На следующий день остатки 8-й армии оставили свои позиции
на границе у Соллума и, преследуемые по пятам Роммелем, начали поспешный
отход на восток через пустыню.
Чем же был вызван столь драматический поворот событий? Столь сложный
ход сражения -- явление необычное, а в данном случае никому еще
не удалось полностью объяснить развитие событий. "Загадка котла"
по-прежнему неприступна для тех, кто брался решить ее с английской
стороны, а возникшие в связи с этим мифы только запутывают дело.
Помимо мифа о том, что Роммель обладал превосходством в танках, бытует
миф и о том, что судьба сражения решалась в роковой день -- 13
июня, когда англичане потеряли основную массу танков. В действительности
же это была лишь кульминация серии катастрофических дней. Ключ к "загадке
котла" следует искать в документах Роммеля. Вечером 27 мая он
записал: "Несмотря на опасную ситуацию и трудные проблемы, я с
надеждой слежу за развитием боя, потому что Ритчи бросил свои танки
в бой мелкими группами и тем самым дал нам возможность в каждом случае
использовать ровно столько наших собственных танков, сколько необходимо...
Они ни в коем случае не должны были поддаваться обману и разделять
свои силы..."<$FThe Rommel Papers, p. 208>.
Затем Роммель записал, что он занял оборонительную позицию, казавшуюся
опасно открытой, "исходя из определенного предположения, что англичане
не рискнут использовать какую-либо значительную часть своих бронетанковых
соединений против итальянцев на рубеже Эль-Газаль (в условиях, когда
крупные танковые силы немцев могли угрожать тылу англичан)... Таким
образом, я предвидел, что механизированные бригады англичан будут
по-прежнему пытаться пробить нашу хорошо организованную оборону, растрачивая
свои силы"<$FIbid., p. 211>.
Расчет Роммеля полностью оправдался. Англичане действительно предприняли
серию разрозненных атак против его позиций, и эти атаки дорого им
обошлись. Такие прямые штурмы оказались худшей формой осторожности.
Отбивая их, Роммель захватил изолированный "очаг" у Сиди-Муфты,
удерживаемый 150-й пехотной бригадой, и проделал проход через минное
поле для подвоза снабжения.
Через четыре дня, 5 июня, Ритчи предпринял новое наступление более
крупными силами. И на этот раз он вводил в бой силы по частям. Противник
же, воспользовавшись длительным интервалом, смог организовать и укрепить
оборону. Сложный план наступления страдал целым рядом недостатков.
Серию разрозненных и слишком прямых штурмов противник отбивал по очереди.
К вечеру 6 июня число танков, имевшихся в распоряжении англичан, вследствие
боевых потерь и технических неполадок сократилось примерно до 170
из 400. Кроме того, Роммель, воспользовавшись замешательством наступавших
войск, вечером первого же дня нанес контрудар, в результате которого
одна из бригад индийской 5-й дивизии была рассеяна, а другая окружена
и на следующий день разгромлена вместе со всей дивизионной артиллерией.
Роммель взял в плен четыре артиллерийских полка и 4 тыс. человек.
Английские танковые бригады не имели передышек в ходе этой операции.
Их действия по поддержке пехоты плохо координировались, причем недостатки
в управлении войсками усугубились тем, что командир 7-й бронетанковой
дивизии Мессерви оказался отрезанным от своих войск как раз в тот
момент, когда немецкие танки разгромили штаб индийской 5-й дивизии.
Это был второй случай в ходе данного сражения, когда он терял управление
войсками.
Тем временем Роммель отсекал важную часть позиции 8-й армии. Вечером
1 июня, непосредственно после захвата "очага" у Сиди-Муфты,
он отдал приказ немецкой боевой группе и дивизии "Триест"
захватить еще более изолированный "очаг" у Бир-Хашейма на
южном фланге, который удерживала 1-я бригада Свободной Франции. Однако
обороняющиеся оказали такое упорное сопротивление, что Роммель вынужден
был принять на себя командование наступающими частями. В своем дневнике
он записал: "Нигде в Африке мне не давали столь упорного боя".
Лишь на десятые сутки Роммелю удалось прорвать оборону. Большинство
французов ускользнули под покровом темноты.
Теперь у Роммеля были развязаны руки для нанесения нового, более глубокого
удара. К этому времени общая численность танков в английских бронетанковых
бригадах была доведена, благодаря свежим подкреплениям, до 330 и в
два раза превышала число танков, оставшихся в Африканском корпусе,
однако боевой дух англичан был серьезно подорван, а немцы уже предвкушали
победу.
11 июня Роммель нанес удар в восточном направлении и на следующий
день зажал две из трех английских танковых бригад между своими танковыми
дивизиями. Англичанам пришлось вести бой в степном пространстве под
угрозой быть уничтоженными перекрестным огнем. Они могли бы попытаться
вырваться из ловушки, если бы Мессерви не был вновь, в третий раз
за три недели, отрезан от своих войск наступающими немецкими войсками,
когда он ехал на доклад к командующему армией. Ко второй половине
дня 12 июня две танковые бригады попали в западню. Лишь немногим удалось
вырваться. Третья бригада, шедшая им на выручку, понесла тяжелые потери,
так как немцы к этому времени заняли выгодные позиции.
13 июня Роммель повернул на север, вытеснил англичан из очага обороны
"Найтсбридж" и продолжил преследование английских танковых
сил. К походу дня у англичан осталось около 100 танков. Таким образом,
Роммель добился превосходства в танках и, господствуя на поле боя,
мог теперь, в отличие от англичан, эвакуировать и отремонтировать
многие из своих поврежденных танков.
Над двумя дивизиями, удерживавшими рубеж Эль-Газаль, нависла угроза
окружения, поскольку 14 июня Роммель отдал приказ Африканскому корпусу
двинуться на север через Акрому и перерезать прибрежную дорогу. Однако
продвижение немцев задержало минное поле. Они смогли преодолеть его
лишь к концу дня. К этому времени танкисты настолько устали, что физически
были не в состоянии выполнить приказ Роммеля перерезать дорогу. Этим
воспользовалась южноафриканская 1-я дивизия, автоколонны которой всю
ночь отходили по этой дороге. Часть их арьергарда все же оказалась
отрезанной, когда на следующее утро немецкие танковые части возобновили
бросок к морю. Английской 50-й дивизии, занимавшей оборону на рубеже
Эль-Газаль, удалось избежать разгрома лишь потому, что она прорвалась
на запад через фронт итальянских войск и двинулась на юг, в обход
противника, а потом повернула на восток, к границе. Южноафриканская
1-я дивизия, которой удалось проскользнуть по прибрежной дороге, также
отходила к границе, находившейся в 70 милях за Тобруком.
Отход на столь большое расстояние противоречил замыслу Окинлека, и
он отдал Ритчи приказ, в соответствии с которым 8-я армия должна была
собрать силы и занять оборону западнее Тобрука. Ритчи, однако, не
доложил своему главнокомандующему, что дивизии, удерживавшие рубеж
Эль-Газаль, уже отступили к границе, а когда Окинлек узнал об этом,
остановить их было слишком поздно. Английские войска оказались "между
двух стульев".
Дело в том, что 14 июня, когда английские войска откатывались назад,
Черчилль прислал категорическую телеграмму: "Полагаю, что в любом
случае не может быть и речи об оставлении Тобрука". Он повторил
это требование в телеграммах от 15 и 16 июня. Это "указание на
расстоянии", пришедшее из Лондона, привело к еще одной грубой
ошибке. Было принято поспешное решение оставить часть 8-й армии в
Тобруке, в то время как остальные ее силы отходили к границе. Это
позволило Роммелю разгромить изолированные войска в Тобруке раньше,
чем была должным образом организована оборона.
Когда немецкие танковые силы вышли к морю, Роммель вновь повернул
их на восток. Они обошли Тобрук, захватывая или блокируя очаги обороны,
созданные в тылу 8-й армии, и двинулись к аэродромам у Гамбута, восточнее
Тобрука. В ходе этого марш-маневра они отбросили остатки английских
танковых бригад, которые отошли к границе. Роммель не стал их преследовать.
Захватив аэродромы у Гамбута, он вновь повернул на запад и удивительно
быстро начал наступление на Тобрук. Усиленный. гарнизон Тобрука состоял
из южноафриканской 2-й дивизии (в которую входила индийская 11-я бригада)
под командованием генерала Клоппера, гвардейской бригады и 32-й армейской
танковой бригады, насчитывавшей 70 танков. Полагая, что танки Роммеля
ушли на восток, они не ожидали удара и не были готовы отразить его.
В 5.20 20 июня артиллерия и пикирующие бомбардировщики обрушили мощный
удар по одному из участков в юго-восточной части оборонительного периметра.
Вслед за этим на штурм пошла пехота. К 8.30 в прорыв начали втягиваться
немецкие танки. Роммель лично руководил развитием успеха. Во второй
половине дня немецкие танки преодолели сопротивление обороняющихся
и ворвались в Тобрук. Утром начальник гарнизона генерал Клоппер пришел
к выводу, что дальнейшее сопротивление бесполезно, а отступление невозможно,
и принял роковое решение о капитуляции. Только отдельным мелким группам
удалось прорваться. В плен попало 35 тыс. англичан.
Эта катастрофа вызвала стремительный отход уцелевших сил Ритчи в Египет.
Войска Роммеля начали их преследовать. Осуществить это преследование
Роммелю во многом помогли громадные запасы снабжения, захваченные
им в Тобруке. По-свидетельству начальника штаба Африканского корпуса
Байерлейна, в тот период 80% транспорта Роммеля составляли трофейные
английские машины. Захваченные у англичан материальные средства позволяли
обеспечивать войска транспортом, горючим и продовольствием. И все
же полностью восстановить боеспособность своих войск Роммелю не удалось.
Когда Африканский корпус вышел 23 июня на границу, в нем оставалось
всего лишь 44 танка, способных вести боевые действия, а у итальянцев
-- 14. Тем не менее Роммель решил и на этот раз сделать все возможное
для развития успеха.
На следующий день после падения Тобрука туда прилетел из Сицилии фельдмаршал
Кессельринг. Он хотел отговорить Роммеля от дальнейшего наступления
в Африке и потребовать возвращения своих авиационных частей для нападения
на Мальту, как было условлено раньше. Итальянское верховное командование
в Африке также возражало против продолжения наступления, и 22 июня
Бастико<$FИтальянский генерал, в то время командовавший войсками в
Северной Африке. -- Прим. ред.> в сущности, отдал
Роммелю приказ остановиться, но тот ответил, что "не примет эту
рекомендацию", и в шутливом тоне пригласил своего официального
начальника пообедать с ним в Каире. После такой внушительной победы
Роммель решил позволить себе некоторые вольности, тем более что из
ставки Гитлера поступило сообщение о присвоении ему звания фельдмаршала.
Роммель обратился непосредственно к Гитлеру и Муссолини с просьбой
разрешить дальнейшее наступление.
Гитлер и его военные советники к тому времени уже начали сильно сомневаться
в успехе намеченного нападения на Мальту, считая, что итальянский
флот, будучи вынужденным действовать против английского флота, не
сможет оказать должной поддержки и выброшенный на Мальту немецкий
парашютный десант останется без снабжения и подкреплений. Еще за месяц
до этого, 21 мая, Гитлер решил, что, если Роммелю удастся захватить
Тобрук, нападение на Мальту -- операцию "Геркулес" --
придется отменить. Муссолини также почувствовал облегчение, когда
появилась возможность избежать трудностей, связанных с операцией "Геркулес",
и охотно ухватился за перспективу, сулившую большую славу. Утром 24
июня Роммель получил телеграмму: "Дуче одобряет намерение немецкой
танковой армии преследовать противника на территории Египта".
Через несколько дней Муссолини прилетел в Дерну, готовый к триумфальному
въезду в Каир. На другом самолете доставили белого копя. Даже Кессельринг, --
как следует из итальянских документов, по-видимому, согласился, что
вступление в Египет предпочтительнее захвата Мальты.
Поспешный отход англичан с границы, начавшийся еще до того, как Роммель
вышел к ней, послужил одновременно и обоснованием и оправданием смелости
замыслов немецкого командующего. Это была яркая демонстрация важности
морального духа. Подтверждалась еще раз справедливость часто цитируемого
изречения Наполеона о том, что "на войне моральный и материальный
факторы относятся как три к одному". Дело в том, что когда Ритчи
решил уйти с границы ("чтобы выиграть время за счет расстояния",
как он телеграфировал Окинлеку), в его распоряжении находились три
почти нетронутые, пехотные дивизии, а четвертая свежая дивизия была
на подходе, и у него насчитывалось в три раза больше боеспособных
танков, чем в Африканском корпусе.
Однако шок, вызванный сообщениями о событиях в Тобруке, заставил Ритчи
отказаться от каких-либо попыток удержаться на границе. Свое решение
он принял в ночь на 20 июня, за 6 часов до того, как Клоппер решил
капитулировать.
Ритчи намеревался занять оборону у Мерса-Матруха и дать здесь решительный
бой, используя отведенные с границы дивизии, усиленные новозеландской
2-й дивизией, которая только что начала прибывать из Сирии. Вечером
25 июня Окинлек принял от Ритчи непосредственное командование 8-й
армией. Изучив обстановку вместе со своим начальником штаба Дорманом-Смитом,
Окинлек отменил приказ о занятии оборонительных позиций в районе Мерса-Матруха
и принял решение вести более маневренный бой в районе Эль-Аламейна.
Это была нелегкая задача: предстояло преодолеть большие трудности
по переброске войск и запасов снабжения. Принимая это решение, Окинлек
проявил большое хладнокровие и выдержку. И хотя дальнейший отход нельзя
было оправдать соотношением сил, это был, вероятно, разумный шаг,
если учесть слабость позиции у Мерса-Матруха, которую легко было обойти,
и сравнить моральное состояние англичан и их противника. Отведенные
с границы войска потеряли уверенность в себе, и в них царил беспорядок.
Один из новозеландских военачальников и военный историк генерал-майор
Говард Киппенбергер, лично наблюдавший, как эти войска прибывали в
район Мерса-Матруха, писал, что они были "настолько перемешаны
и дезорганизованы", что он "не видел ни одной должным образом
укомплектованной боевой части, будь то пехотная, танковая или артиллерийская
часть"<$FKippenberger. Infantry Brigadier, p. 217.> Роммель не
дал им времени на переформирование, и быстрота организованного им
преследования свела на нет надежды Ритчи "выиграть время за счет
расстояния".
Получив "добро" из Рима в ночь на 24 июня, Роммель перешел
границу и двинулся через пустыню. К вечеру 24 июня он покрыл более
150 километров и вышел на прибрежную дорогу значительно восточнее
Сиди-Баррани, буквально по пятам преследуя англичан. Правда, ему удалось
разгромить лишь небольшую часть их арьергарда. К вечеру следующего
дня немецкие войска вышли к позициям в Мерса-Матрухе и южнее его.
Поскольку Мерса-Матрух можно было легко обойти, подвижные силы 13-го
корпуса (под командованием Готта) при поддержке новозеландской дивизии
были выдвинуты в пустыню южнее, а Мерса-Матрух удерживался 10-м корпусом
(под командованием Холмса), имевшим в своем составе две пехотные дивизии.
Между двумя корпусами находился промежуток примерно в 10 миль, прикрытый
минными полями.
Для тщательной подготовки наступления не было времени. Не располагая
крупными силами, Роммель надеялся на высокие темпы и внезапность действий.
К тому времени у англичан насчитывалось уже 160 танков (примерно половина
из них была типа "грант"), Роммель же располагал всего 60
немецкими танками (четверть из них были легкие танки Т. II) и горсткой
итальянских танков. Общая численность пехотинцев в его трех немецких
дивизиях составляла всего 2500 человек, а в шести итальянских --
около 6 тыс. человек. Начинать наступление с такими незначительными
силами было явной дерзостью, но этой дерзости способствовали моральный
эффект и быстрота действий.
Три сильно поредевшие немецкие дивизии начали наступление во второй
половине дня 26 июня. Две из них вышли в район перед промежутком в
позициях английских корпусов, 90-й легкой дивизии повезло в том отношении,
что она вышла к самой узкой части минного поля. К полуночи она уже
была в 12 милях за ним (вновь на прибрежную дорогу она вышла вечером
следующего дня и таким образом блокировала прямой путь отхода из Мерса-Матруха).
21-й танковой дивизии немцев потребовалось больше времени, чтобы преодолеть
двойной минный пояс на своем пути. К рассвету она оставила позади
больше 20 миль, а затем развернулась, зашла в тыл новозеландской дивизии
у Минкар-Кайма и рассеяла часть ее транспортных средств, 15-я танковая
дивизия, действовавшая южнее, встретила сопротивление английских танковых
частей, которые не давали ей продвинуться в течение всего дня. В это
время 21-я танковая дивизия нанесла быстрый и глубокий удар, создав
угрозу путям отхода англичан. В результате во второй половине дня
Готт отдал приказ об отступлении, которое вскоре превратилось в неорганизованное
бегство. Новозеландская дивизия оказалась в окружении, однако с наступлением
темноты ей удалось вырваться из кольца. Находившийся в Мерса-Матрухе
10-й корпус получил сообщение об отступлении 13-го корпуса лишь на
рассвете следующего дня, через 9 часов после того, как его путь отхода
был блокирован. И все же почти двум третям войск, блокированных у
Мерса-Матруха, удалось уйти последующей ночью: мелкими группами они
прорывались в южном направлении. Тем не менее в плен попало 6 тыс.
человек, что превышало численность всей ударной группировки Роммеля.
Кроме того, при отступлении были брошены значительные запасы снабжения
и много военной техники, чем Роммель не замедлил воспользоваться.
Тем временем передовые танковые отряды Роммеля продвигались настолько
быстро, что лишили англичан всякой надежды занять временную оборону
у Фуки. Быстро выйдя на прибрежную дорогу в этом районе вечером 28
июня, немцы настигли и разгромили остатки индийской бригады, которая
рассеялась при первой же атаке, а на следующее утро перехватили несколько
колонн войск, бежавших из Мерса-Матруха. 90-я легкая дивизия, очищавшая
от противника район Мерса-Матруха, днем 28 июня возобновила продвижение
на восток вдоль прибрежной дороги. К полуночи она прошла 90 миль и
догнала передовые танковые отряды. На следующее утро, 80 июня, Роммель
восторженно писал своей жене: "До Александрии всего 100 миль!"
К вечеру он был уже лишь в 60 милях от своей цели. Казалось, он вот-вот
овладеет ключом к Египту.
30 июня немцы, совершив сравнительно короткий переход, вплотную подошли
к линии обороны Эль-Аламейна и стали ждать подхода итальянцев. Вот
эта короткая пауза для сосредоточения сил и оказалась пагубной для
Роммеля. В то утро остатки английских танковых бригад все еще находились
в пустыне южнее прибрежной дороги, не зная, что их обогнали танки
Роммеля. Узость полосы наступления преследующих сил немцев спасла
английские танки от окружения и разгрома, и они успели укрыться за
линией обороны Эль-Аламейна.
Видимо, кратковременную остановку Роммеля можно объяснить ошибочными
донесениями разведки относительно силы этой оборонительной позиции.
В действительности она состояла из четырех опорных пунктов и растянулась
на 35 миль между побережьем и крутым спуском в большую впадину Каттара,
которая из-за соленых болот и сыпучих песков ограничивала возможности
обходного маневра. Самый большой и самый укрепленный опорный пункт
находился на побережье у Эль-Аламейна. Его занимала южноафриканская
1-я дивизия. Дальше на юг располагался вновь созданный аналогичный
опорный пункт в Дейр-эль-Шейне, занятый индийской 18-й бригадой. В
семи милях от него находился третий опорный пункт -- Баб-эль-Каттара
(немцы называли его "Карет-эль-Абд"), занятый новозеландской
6-й бригадой. Затем с разрывом в 14 миль располагался опорный пункт
Накб-эльДвейс, обороняемый бригадой индийской 5-й дивизии. Промежутки
между опорными пунктами прикрывались небольшими мобильными колоннами,
сформированными из состава этих трех дивизий и остатков двух дивизий,
составлявших гарнизон Мерса-Матруха.
Роммель, планируя наступление на 1 июля, не знал о существовании нового
опорного пункта в Дейр-эль-Шейне. Не знал Роммель и о том, что в ходе
наступления он обогнал отступающие английские танки, которые теперь
возвращались в Эль-Аламейн. Роммель рассчитывал, что английские танки,
вероятно, займут позиции для прикрытия южного фланга, и поэтому именно
здесь наметил нанести сковывающий удар с последующей быстрой переброской
Африканского корпуса на север, чтобы прорваться на участке между Эль-Аламейном
и Баб-эль-Каттарой. Однако Африканский корпус натолкнулся на "неизвестный"
опорный пункт Дейр-эль-Шейн, который ему удалось захватить только
к вечеру. Оборона продержалась весьма долго, разрушив надежду Роммеля
на быстрый прорыв и стремительное развитие успеха. И хотя английские
танки прибыли к месту действия слишком поздно, чтобы спасти опорный
пункт, их появление все же помогло задержать дальнейшее наступление
Африканского корпуса. Роммель приказал продолжать наступление ночью,
но его замыслы были сорваны английской авиацией. Пользуясь лунным
освещением, она разбомбила немецкие транспортные колонны.
Этот день -- среда 1 июля -- был самым опасным моментом сражения
в Африке. Именно этот день в большей степени можно считать поворотным
пунктом, чем отражение атак Роммеля в конце августа или октябрьскую
битву, которая закончилась отступлением Роммеля и которая вследствие
ее очевидного драматического исхода получила название "Эль-Аламейн".
В действительности же было несколько "сражений под Эль-Аламейном",
и первый "Эль-Аламейн" был самым решающим.
Узнав о том, что Роммель достиг Эль-Аламейна, английский флот покинул
Александрию и через Суэцкий канал ушел в Красное море. Клубы дыма
повалили из труб здания в Каире, где размещались военные штабы: там
поспешно сжигали архивы. С мрачным юмором солдаты назвали этот день
"пепельной средой". Ветераны первой мировой войны припомнили,
что именно в этот день в 1916 голу началось наступление на Сомме,
когда английская армия потеряла 60 тыс. человек, то есть понесла самые
тяжелые потери в один день за всю свою историю. Глядя на черные вихри
обгорелых бумаг, жители Каира, естественно, сочли это за признак бегства
англичан из Египта, и толпы людей, стремившихся выбраться из города,
осаждали железнодорожную станцию. Мир, услышав эти известия, решил,
что Англия потерпела поражение в войне на Ближнем Востоке.
Однако с наступлением ночи положение на фронте стало более обнадеживающим,