Страница:
годы первой мировой войны.
Однако план понравился Черчиллю и английскому комитету
начальников штабов, особенно Бруку, как альтернатива тяжелым
потерям и даже катастрофе, которой они опасались в Нормандии.
Американский комитет начальников штабов во главе с генералом
Маршалом выступил против нового и весьма сомнительного
расширения масштабов наступательных действий в Италии, но
Александер взял вверх над Уилсоном. Тогда вмешался Эйзенхауэр.
Он был сторонником операции"Энвил". И вновь в спор были
вовлечены Черчилль и Рузвельт. Ко 2 июля спор закончился в пользу
американцев, и Уилсон отдал приказ начать операцию
"Энвил" (теперь ее называли более скромно --
"Дрэген") 15 августа. Это решение предусматривало
переброску американского 6 корпуса (три дивизии) и французского
корпуса (четыре дивизии), командование которого, естественно,
хотело принять участие в освобождении родной страны. В 5-й армии
осталось пять дивизий, а группа армий в целом рассталась
примерно с 70% поддерживающей авиации.
Тем временем Кессельринг уже принял ряд мер, чтобы
воспрепятствовать союзникам развить достигнутый ими успех.
Потери немцев за время операции "Диадем" были тяжелыми:
четыре дивизии пришлось отвести для отдыха и переформирования, а
остальные семь имели значительный некомплект. Четыре новые
дивизии были направлены в район боевых действий одновременно с
танковым полком. Большинство этих подкреплений предназначалось
для 14-й армии, прикрывшей наиболее вероятное направление
наступления союзников. Кессельринг намеревался замедлить
продвижение противника, ведя в течение лета сдерживающие
действия на последовательных рубежах, и к зиме отойти на
Готическую линию. Примерно в 80 милях севернее Рима имелся
естественный оборонительный рубеж у Тразимене, представлявший
собой выгодную позицию для первого этапа сдерживающих действий.
Умело проведенные инженерно-заградительные работы должны были
помочь задержать продвижение союзников.
Наступление началось 5 июня, после вступления союзников в Рим,
однако союзные войска действовали недостаточно решительно в этот
самый опасный для немцев момент. Затем в наступление перешли
французские войска, входящие в состав 5 армии. Тем временем
английский 13-й корпус наступал вдоль шоссе <186> 3 и 4, но
встретив упорное сопротивление, остановился на рубеже
Тразимене. На других участках фронта продвижение союзных войск
также было приостановлено. Таким образом, немногим больше, чем
через две недели после отступления из Рима Кессельрингу удалось
стабилизировать положение на фронте. Более того, ему сообщили,
что верховное главнокомандование направляет ему еще четыре
дивизии (находившиеся на Восточном фронте в России или
предназначавшиеся для отправки туда)<$FВ 1944 году на
советско-германский фронт было переброшено 80 немецко-фашистских
дивизий, в том числе в порядке обмена с другими фронтами
-- 18. (См. "Военно-политический журнал", 1960, <186> 1,
стр. 24) -- Прим. ред.>, а также пополнение из числа
призывников для доукомплектования дивизий, понесших потери в
предшествующих боях, -- все это помимо четырех дивизий и полка
тяжелых танков, которые уже начали прибывать. По иронии судьбы,
значительные усилия войск Кессельринга происходило в тот самый
момент, когда перед Александером встала удручающая перспектива
расстаться с семью дивизиями, с большей частью поддерживающей
авиации, а также с подразделениями материально-технического
обеспечения союзной группы армий в Италии.
Когда темпы продвижения союзных войск, развивавших достигнутый
успех, начали замедляться, Кессельринг принял решение
удержать позиции на естественном рубеже.
Два летних месяца после 20 июня принесли разочарование армиям
Александера. Продвинуться вперед им почти не удавалось. Боевые
действия носили характер изолированных боев между отдельными
корпусами союзных и немецких войск. В этих боях немцы обычно
удерживали свои позиции до тех пор, пока союзные войска
готовились к наступлению, а затем отходили к следующему рубежу.
После быстрой перегруппировки сил, проведенной Кессельрингом,
14-й корпус на западном побережье противостоял американскому
2-му корпусу, 1-й парашютный корпус -- французскому корпусу (еще
не переброшенному для участия в операции "Энвил"), 76-й
танковый корпус -- английскому 13-му и 10-му корпусам, а на
Адриатическом побережье 51-й горнострелковый корпус -- польскому
2-му корпусу.
К началу июля на центральной части фронта союзные войска,
действия которых затруднялись неблагоприятными условиями погоды,
наконец прорвали позиции немцев у Тразимене, однако через
несколько дней вновь остановились у Ареццо. 15 июля немцы отошли
с этой позиции на позицию Арно, проходившую от Пизы на Флоренцию
и далее в востоку. Здесь союзникам пришлось остановиться
надолго, хотя цель их наступления -- Готическая линия находилась
совсем близко. Некоторой компенсацией за эту неудачу явился
захват польскими войсками Анконы 18 июля и захват Ливорно
американскими войсками 19 июля. Этот привело к сокращению путей
снабжения союзных войск.
Поскольку англичане, особенно Александр и Черчилль, хотели
продолжать активные действия в Италии (несмотря на неоднократные
неудачи и сократившуюся численность войск), началось
планирование летнего наступления на Готическую линию.
Предполагалось, что это наступление позволит оттянуть силы
немцев от главных театров. Кроме того в случае поражения на
Западном фронте немцы отошли бы из Италии, что позволило бы
силам Александера быстро овладеть северными районами Италии и
двинуться на Триест и Вену.
В основе разработанного раньше начальником штаба Александером
генералом Хардингом плана наступления на Готическую линию лежала
идея внезапного прорыва на центральном участке фронта в
Апеннинах, однако командующий 8-й армией Лис 4 августа убедил
Александера принять другой план. Согласно этому плану,
предполагалось скрытно перебросить 8-ю армию на Адриатическое
побережье с задачей прорвать оборону противника в Римини. Затем,
когда внимание Кессельринга будет приковано к 8-й армии, 5-я
армия нанесет удар в направлении Болоньи. Кессельринг будет
вынужден вновь перебросить сюда резервы, и тогда 8-я армия,
нанося новый удар, выйдет на Ломбардскую равнину, где ее
бронетанковые соединения получат свободу маневра, которой они
были лишены с момента высадки в Италии. Несмотря на трудности
материально-технического обеспечения войск, этот план открывал
неплохие перспективы, тем более что прежний план не мог быть
осуществлен из-за вывода французских горнострелковых частей из
Италии. Лис считал также, что 5-я и 8-я армии будут действовать
лучше, если им поставить различные объекты наступления.
Александер быстро согласился с доводами Лиса и утвердил новый
план действий, получивший кодовое наименование "Олив".
Недостатки этого плана стали очевидны сразу же после начала
операции. Хотя англичанам больше ненужно было преодолевать
горные массивы, им пришлось форсировать несколько рек, что
замедлило темпы продвижения войск. Кессельринг, наоборот
воспользовался хорошей рокадной дорогой для переброски своих сил
(по шоссе <186> 9, проходящему от Рима к Больньи). Кроме того,
план англичан строился на том, что сохранится сухая погода. Это
был чрезвычайно оптимистический расчет. Помимо этого, к северу
от Римини состояние местности не благоприятствовала быстрому
продвижению бронетанковых войск.
Александер начал наступление 25 августа, на десять дней позже
намеченного срока. Для немцев оно явилось неожиданностью. Они не
заметили выдвижения на исходные позиции английского 5-го корпуса
(пять дивизий) и канадского 1-го корпуса (две дивизии) за
боевыми порядками польского 2-го корпуса. (Английский 10-й
корпус по-прежнему занимал позиции на горном участке фронта, а
13-й корпус был переброшен на запад с задачей поддержать
наступления войск 5-й армии).
На Адриатическом побережье оборонялись только две ослабленные
немецкие дивизии, действия которых поддерживала 1-я парашютная
дивизия. В то время переброска немецких войск в основном шла в
направлении с востока на запад. Наступление польских войск на
Адриатическом побережье не привлекло внимания немецкого
командования, и только 29 августа, после того, как в течение
четырех дней три корпуса союзных войск развернули наступление на
широком фронте и продвинулись на 10 миль от р. Метауро к Фолье,
немцы забеспокоились. На следующий день в этот район прибыли еще
две дивизии с задачей задержать наступления союзников, но было
уже слишком поздно. 2 сентября союзники вышли к р. Конка.
Темпы продвижения войск 8-й армии не были высокими. 4 сентября
разгорелись бои в районе горного хребта Корьяно за Аусой. Здесь
англичане вынуждены были остановиться, ибо немцы получили
некоторые подкрепления и к тому же 6 сентября начались проливные
дожди.
Кессельринг отдал приказ отвести войска к Готической линии.
Благодаря этому сократилась протяженность фронта обороны, а
также высвободились войска для действия на Адриатическом
побережье. Этот частичный отход открыл переправы у Арно, где
войска 5-й армии изготовились к удару. С 10 сентября
американский 2-й и английский 13-й корпуса вели наступление на
немецкие позиции, упорно обороняемые небольшими силами. Неделю
спустя союзникам удалось прорваться через перевал Иль Джиога
севернее Флоренции. Кессельринг вновь был захвачен врасплох, ибо
только 20 сентября он понял, что это -- главное направление
наступления союзников, и перебросил сюда еще две дивизии. К
этому времени введенная в бой из резерва американская 88-я
дивизия уже устремилась к Болонье. Однако немцы, даже потеряв
позиции на Готической линии и их главный опорный пункт на горе
Батталья, сумели задержать продвижение союзников. В конце
сентября Кларк вернулся к идее нанести удар непосредственно на
Болонью.
Тем временем 8-я армия, действовавшая на Адриатическом
побережье, все еще испытывала трудности. К 17 сентября в полосе
действий армии находилось уже около десяти немецких дивизий,
сдерживавших натиск англичан. Хотя канадцам к 21 августа удалось
выйти к Римини и к дельте р. По, немцы успели отойти к
следующему рубежу по р. Уза. Союзникам на этой равнине
предстояло форсировать тринадцать рек, не считая р. По. В этих
боях союзники потеряли около 500 танков; многие пехотные дивизии
также понесли большие потери. Немцы получили возможность
перебросить значительную часть своих сил для противодействия
наступлению войск 5-й армии.
2 октября войска Кларка возобновили наступление на Болонью, на
этот раз вдоль шоссе <186> 65. В бой были брошены все четыре
дивизии 2-го корпуса, однако немцы оборонялись так упорно, что в
течение трех недель американцы продвигались не больше чем на
милю в сутки. 27 октября наступление было приостановлено. К
концу октября наступление 8-й армии также заглохло. Было
форсировано только пять рек, а до р. По все еще оставалось 50
миль.
Важные изменения в этот период произошли в командовании.
Кессельринг получил серьезную травму в автомобильной катастрофе
и был заменен Витинггофом. Маккрири сменил на посту командующего
8-й армии Лиса, получившего назначение в Бирму. В конце ноября
Уилсона вызвали в Вашингтон, и его место занял Александер. Кларк
стал командующим группой армий союзных войск в Италии.
К концу 1944 года положение союзников было разочаровывающим по
сравнению с теми перспективами, которые представлялись весной и
летом. Хотя Александер по-прежнему оптимистически относился к
возможности прорыва в Австрию, однако медленное продвижение в
Италии фактически исключало эту возможность. Уилсон признавал
это в своем докладе английскому комитету начальников штабов 22
ноября. Об упадке боевого духа союзных войск свидетельствовали
участившиеся случаи дезертирства.
Наступление, предпринятое в конце 1944 года, имело целью
овладеть Болоньей и Равенной. 4 декабря канадским войскам из
состава 8-й армии удалось захватить Равенну. Это вынудило немцев
перебросить в этот район три дивизии, чтобы задержать
продвижение англичан. Таким образом, открылись неплохие
перспективы для действия 5-й армии. Однако 26 декабря противник
нанес контрудар в долине р. Сенио. Муссолини был вдохновлен
идеей оказать помощь наступлению немцев в Арденнах, и в
контрударе участвовали в основном итальянские войска,
оставшиеся верными дуче. Очень скоро контрнаступление выдохлось и
его легко остановили союзники. Однако силы 8-й армии были
измотаны, войска испытывали нехватку боеприпасов, в то время как
немцы имели в районе Болоньи сильные резервы. Александер решил
поэтому перейти в обороне и подготовиться к мощному наступлению
весной.
Новым ударом по надеждам, возлагаемым на компанию в Италии,
явилось решение объединенного англо-американского штаба
перебросить из Италии на Западный фронт еще пять дивизий для
участия в весеннем наступлении на территории Германии.
Фактически во Францию был переброшен только канадский корпус,
имевший в своем составе две дивизии.
До начала вторжения в Нормандию эта операция представлялась
весьма опасным предприятием. Союзным войскам предстояло
высадиться на побережье, которое противник занимал в течение
четырех лет. У немцев было достаточно времени, чтобы укрепить
здесь свои позиции и прикрыть их заграждениями. Немцы имели на
западном фронте 58 дивизий, в том числе 10 танковых дивизий,
способных нанести стремительный контрудар.
Возможности союзников создать превосходство в силах
ограничивались тем, что им предстояло совершить переход морем, а
также недостаточным количеством десантно-высадочных средств. В
первом эшелоне десанта они могли высадить только шесть дивизий с
моря и три воздушно-десантные дивизии. Потребовалась бы неделя,
чтобы число дивизий возросло вдвое.
Таким образом, у союзников были основания опасаться за успех
удара по Атлантическому валу (так назвал эти позиции немцев
Гитлер). Вполне возможно, что немцы сумели бы сбросить десант
союзников в море.
Однако в действительности вскоре после высадки союзникам удалось
создать плацдарм шириной около 80 миль. Противник не попытался
серьезно контратаковать, пока союзные войска не начали
наступление с плацдарма. Это наступление осуществлялось по плану,
разработанному Монтгомери. Фронт немцев во Франции стал быстро
рушиться.
@Сх.20. =
Если оглянуться назад, может показаться, что вторжение произошло
легко и без срывов, однако это неверно. Это была операция,
которая "развивалась по плану", но совсем не по расчету
времени. Вначале шансы на успех были невелики. Конечный успех
операции позволил как бы закрыть глаза на тот факт, что вначале
союзники находились в опасном положении.
Распространенное мнение о том, будто вторжение развивалось
гладко и уверенно, -- следствие утверждений Монтгомери, что
"бои шли точно так, как планировалось перед вторжением".
Так, он писал, что "союзные армии вышли к Сене через 90
дней". Согласно приложенной к плану карте, подготовленной в
апреле войска должны были выйти на этот рубеж к Д+90.
Монтгомери любил утверждать, что любая проведенная им операция
развивалась в точном соответствии с его намерениями. Эта черта
часто скрывала другую черту Монтгомери -- умение приспособиться
к обстоятельствам. Он умел сочетать гибкость с решительностью.
План предусматривал захватить Кан в первый же день, 6 июня.
Береговые оборонительные позиции немцев были заняты к 9.00.
Однако в мемуарах Монтгомери ничего не говорилось о том, что
наступление на Кан началось лишь во второй половине дня. Это
объяснялось не только образовавшейся пробкой на участках
высадки, но и чрезмерной осторожностью командиров на местах,
хотя им в то время ничто не мешало начать наступление с
плацдарма. Когда же войска наконец двинулись к Кану -- ключевому
пункту в районе вторжения, -- сюда уже прибыла немецкая танковая
дивизия (единственная в Нормандии) и задержала продвижение
союзников. Прошло больше месяца, пока Кан наконец после тяжелых
боев был занят и очищен от противника.
Так, первоначально Монтгомери рассчитывал, что действовавшие на
правом фланге бронетанковые части сумеют выдвинуться в
Виллер-Бокажу, в 20милях от берега, и перерезать дороги, ведущие
на запад и юг от Кана. Об этом тоже ничего не говорится в
мемуарах Монтгомери. В действительности же бронетанковые части
продвигались медленно, хотя сопротивление противника западнее
Кана после прорыва береговой обороны было незначительным.
Впоследствии пленные показали, что до третьего дня операции
участок фронта шириной в 10 миль прикрывался только одним
немецким разведывательным батальоном. К исходу третьего дня в
этот район прибыла третья по счету немецкая танковая дивизия. В
результате англичане, вступившие 13 июня в Виллер-Бокаж, вскоре
были выбиты из этого города. Немцы получили в подкрепление еще
одну танковую дивизию. В итоге Виллер-Бокаж союзники заняли
только через два месяца после высадки.
По первоначальному плану весь полуостров Котантен с портом
Шербур намечалось занять через две недели после высадки, а через
20 дней (Д+20) начать наступление на западном участке фронта.
Однако темпы продвижения американских войск на этом участке
оказались ниже, чем предполагалось, хотя значительная
часть немецких сил, в том числе и прибывшие подкрепления, были
брошены на противодействие англичанам, наступавшим в районе
Кана, как и рассчитывал Монтгомери.
Наступление с плацдарма началось на западном участке, как и
планировал Монтгомери, но это произошло в конце июля с
опозданием на 36 дней (Д+56).
Было совершенно очевидно, что если союзникам удастся захватить
достаточно большой по глубине и ширине плацдарм, то их общее
численное превосходство рано, или поздно обеспечит возможность
начать наступление с плацдарма. Ничего не могло бы задержать
наступление вторгнувшихся войск, если бы союзникам удалось
захватить достаточное пространство для накопления необходимых
сил.
На практике удлинение боя за плацдарм пошло только на пользу
союзникам. Хотя большая часть немецких сил на Западе находилась
здесь, они прибывали очень медленно. Сказывались разногласия в
кругах высшего немецкого командования и активные действия
многочисленной авиации союзников, господствующей в воздухе.
Первыми прибыли танковые дивизии. Их использовали для задержки
продвижения союзных войск. Таким образом танковые дивизии были
вынуждены фактически действовать как пехотные. В результате
немцы потеряли подвижные войска, которые им были столь
необходимы для ведения боевых действий на открытой местности.
Упорное сопротивление противника, замедлившее вначале
наступление союзников с плацдарма, в дальнейшем обеспечило
англо-американским войскам свободный путь через Францию, как
только они вышли с плацдарма.
Союзники не имели никаких шансов захватить и удержать плацдарм,
если бы не их полное господство в воздухе. Авиацией командовал
главный маршал авиации Теддер, заместитель верховного
главнокомандующего Эйзенхауэра. Авиация оказала большую
поддержку при высадке с моря. Решающую роль сыграли и
парализующие действия авиации. Уничтожив большинство мостов
через Сену на востоке и через Луару на юге, авиация союзников
изолировала в стратегическом отношении район боев в Нормандии.
Немецким резервам пришлось двигаться в обход и такими темпами,
что они либо запаздывали, либо прибывали в недееспособном
состоянии.
Отрицательно сказались также противоречия в немецком руководстве
-- между Гитлером и его генералами, а также между самими
генералами.
Первоначально главная трудность для немцев заключалась в том,
что им пришлось оборонять побережье протяженностью 3 тыс. миль
-- от Голландии до Италии. Из 58 дивизий половину составляли
дивизии, которые были привязаны к назначенным им полосам обороны
на побережье. Другую половину составляли дивизии, в том числе
десять танковых, которые отличались высокой мобильностью. Это
позволяло немцам сосредоточить превосходящие силы, способные
сбросить десант союзников в море прежде, чем он закрепится на
берегу.
В момент вторжения союзников единственная находившаяся в
Нормандии вблизи района высадки десанта танковая дивизия сумела
не допустить захвата Кана войсками Монтгомери. Одной из частей
дивизии даже удалось выйти к берегу в районе высадки английских
войск, но удар немцев был слишком слаб и никакого значения не
имел.
Если бы даже три танковые дивизии из десяти, находившиеся в
районе высадки десанта к четвертому дню, смогли бы вступить в
бой в первый день, то союзники были бы сброшены в море не успев
закрепиться на берегу. Однако такой решительный и мощный
контрудар не был нанесен из-за несогласия в немецком руководстве
по вопросу о том, где произойдет вторжение и как следует
действовать в этом случае.
В оценки места высадки предчувствия Гитлера оказались вернее
расчетов его генералов. Однако в последующем постоянные
вмешательства фюрера и строгий контроль с его стороны лишили
военное командование возможности выправить положение, что в
итоге привело к катастрофе.
Командующий войсками на Западном фронте генерал-фельдмаршал
Рундштедт считал, что союзники высадятся в самой узкой части
Ла-Манша -- между Кале и Дьеппом. Он исходил из того, что со
стратегической точки зрения это самый правильный для союзников
выбор. Однако этот вывод основывался на недостаточной
информации. Немецкой разведке так и не удалось узнать что-либо
существенное о подготовке войск к его вторжению.
Начальник штаба Рундштедта генерал Блюментрит позже на допросе
показал, насколько слабо действовала немецкая разведка: "Из
Англии поступало очень мало достоверной информации. Разведка
давала нам общие сведения о районах сосредоточения войск в южной
Англии, где действовало несколько наших агентов, которые с
помощью радио сообщали все, что видели своими глазами. Но этим
агентам удалось узнать мало... Мы не могли определить, где
намерены высадиться союзники".
Гитлер, однако, был убежден, что высадка будет произведена в
Нормандии. Начиная с марта он не раз направлял генералам
предупреждения о возможной высадке союзников между Каном и
Шербуром. На основе чего Гитлер пришел к такому выводу,
оказавшимся правильным? Генерал Варлимонт, работавший в его
ставке, утверждает, что на эту мысль Гитлера навели сведения о
расположении войск в Англии, а также убеждения, что союзники
сразу попытаются захватить один из крупных портов. Таким
наиболее вероятным портом мог стать Шербур. Вывод Гитлера был
подкреплен сообщениями агентов о крупной учебной высадке,
проведенной в Девоне, где войска высаживались на равнинном
открытом побережье, аналогичным по условиям намеченному району
высадки в Нормандии.
Роммель, командовавший войсками на побережье Ла-Манша,
придерживался такой же точки зрения, что и Гитлер. Незадолго до
вторжения союзников Роммель попытался ускорить строительство
подводных препятствий и блиндажей, а также постановку минных
полей. К июню оборонительные сооружения имели гораздо большую
плотность, чем весной. Однако, к счастью для союзников, у
Роммеля не было ни времени, ни возможности довести оборону в
Нормандии до желаемого состояния или хотя бы до состояния
обороны на рубеже восточнее р. Сена.
Рундштедт не разделял мнение Роммеля о методах отражения высадки
десанта. Рундштедт считал необходимым нанести контрудар после
высадки, а Роммель полагал, что такой удар после высадки будет
запоздалой мерой ввиду господства союзников в воздухе.
Роммель считал, что проще всего разгромить десант на берегу,
пока он еще там не закрепился. По словам офицеров штаба Роммеля,
"на фельдмаршала оказывали сильное влияние воспоминания о
том, как его войскам в Африке приходилось по нескольку дней
оставаться в укрытиях из-за налетов авиации, силы которой были
тогда несравненно слабее тех, которые действовали против него
сейчас".
Принятый план действий был компромиссным и провалился. Хуже
всего было то, что Гитлер упорно стремился управлять боевыми
действиями, находясь в Берхтесгадене, и жестоко контролировал
использование резервов.
В Нормандии у Роммеля была всего одна танковая дивизия. Он
подтянул ее к Кану. Это дало возможность в день высадки десанта
задержать продвижение англичан. Напрасными оказались просьбы
Роммеля дать ему еще одну дивизию для размещения на позициях в
Сен-Ло, то есть поблизости от участка высадки американских
войск.
В день высадки десанта много времени ушло на споры между
немецкими руководителями. Ближе всего к району вторжения
находился 1-й танковый корпус СС, но Рундштедт не мог
использовать его без разрешения ставки Гитлера, Блюментрит
писал:
"В 4.00 по поручению фельдмаршала Рундштедта я позвонил по
телефону в ставку, чтобы получить разрешение использовать
корпус для поддержки контрудара Роммеля. Однако Йодль от имени
Гитлера ответил мне отказом. По его мнению, высадку в Нормандии
следовало рассматривать как попытку отвлечь внимание от главного
удара, который будет нанесен в другом районе, где-то восточнее
Сены. Наш спор продолжался до 16.00, когда наконец было получено
разрешение использовать корпус".
Поразительно, что Гитлер не знал о вторжении союзников почти до
полудня, а Роммель отсутствовал в штабе. Не случись этого, немцы
вероятно, смогли бы быстрее принять решительные контрмеры.
Гитлер, как и Черчилль, любил бодрствовать далеко за полночь.
Эта привычка была изнурительной для работников их штабов,
которые допоздна задерживались на службе, и часто им приходилось
заниматься на следующее утро важными делами, не отдохнув. Йодль,
не желая беспокоить Гитлера рано утром, взял на себя
ответственность отказать Рундштедту в просьбе о резервах.
Однако план понравился Черчиллю и английскому комитету
начальников штабов, особенно Бруку, как альтернатива тяжелым
потерям и даже катастрофе, которой они опасались в Нормандии.
Американский комитет начальников штабов во главе с генералом
Маршалом выступил против нового и весьма сомнительного
расширения масштабов наступательных действий в Италии, но
Александер взял вверх над Уилсоном. Тогда вмешался Эйзенхауэр.
Он был сторонником операции"Энвил". И вновь в спор были
вовлечены Черчилль и Рузвельт. Ко 2 июля спор закончился в пользу
американцев, и Уилсон отдал приказ начать операцию
"Энвил" (теперь ее называли более скромно --
"Дрэген") 15 августа. Это решение предусматривало
переброску американского 6 корпуса (три дивизии) и французского
корпуса (четыре дивизии), командование которого, естественно,
хотело принять участие в освобождении родной страны. В 5-й армии
осталось пять дивизий, а группа армий в целом рассталась
примерно с 70% поддерживающей авиации.
Тем временем Кессельринг уже принял ряд мер, чтобы
воспрепятствовать союзникам развить достигнутый ими успех.
Потери немцев за время операции "Диадем" были тяжелыми:
четыре дивизии пришлось отвести для отдыха и переформирования, а
остальные семь имели значительный некомплект. Четыре новые
дивизии были направлены в район боевых действий одновременно с
танковым полком. Большинство этих подкреплений предназначалось
для 14-й армии, прикрывшей наиболее вероятное направление
наступления союзников. Кессельринг намеревался замедлить
продвижение противника, ведя в течение лета сдерживающие
действия на последовательных рубежах, и к зиме отойти на
Готическую линию. Примерно в 80 милях севернее Рима имелся
естественный оборонительный рубеж у Тразимене, представлявший
собой выгодную позицию для первого этапа сдерживающих действий.
Умело проведенные инженерно-заградительные работы должны были
помочь задержать продвижение союзников.
Наступление началось 5 июня, после вступления союзников в Рим,
однако союзные войска действовали недостаточно решительно в этот
самый опасный для немцев момент. Затем в наступление перешли
французские войска, входящие в состав 5 армии. Тем временем
английский 13-й корпус наступал вдоль шоссе <186> 3 и 4, но
встретив упорное сопротивление, остановился на рубеже
Тразимене. На других участках фронта продвижение союзных войск
также было приостановлено. Таким образом, немногим больше, чем
через две недели после отступления из Рима Кессельрингу удалось
стабилизировать положение на фронте. Более того, ему сообщили,
что верховное главнокомандование направляет ему еще четыре
дивизии (находившиеся на Восточном фронте в России или
предназначавшиеся для отправки туда)<$FВ 1944 году на
советско-германский фронт было переброшено 80 немецко-фашистских
дивизий, в том числе в порядке обмена с другими фронтами
-- 18. (См. "Военно-политический журнал", 1960, <186> 1,
стр. 24) -- Прим. ред.>, а также пополнение из числа
призывников для доукомплектования дивизий, понесших потери в
предшествующих боях, -- все это помимо четырех дивизий и полка
тяжелых танков, которые уже начали прибывать. По иронии судьбы,
значительные усилия войск Кессельринга происходило в тот самый
момент, когда перед Александером встала удручающая перспектива
расстаться с семью дивизиями, с большей частью поддерживающей
авиации, а также с подразделениями материально-технического
обеспечения союзной группы армий в Италии.
Когда темпы продвижения союзных войск, развивавших достигнутый
успех, начали замедляться, Кессельринг принял решение
удержать позиции на естественном рубеже.
Два летних месяца после 20 июня принесли разочарование армиям
Александера. Продвинуться вперед им почти не удавалось. Боевые
действия носили характер изолированных боев между отдельными
корпусами союзных и немецких войск. В этих боях немцы обычно
удерживали свои позиции до тех пор, пока союзные войска
готовились к наступлению, а затем отходили к следующему рубежу.
После быстрой перегруппировки сил, проведенной Кессельрингом,
14-й корпус на западном побережье противостоял американскому
2-му корпусу, 1-й парашютный корпус -- французскому корпусу (еще
не переброшенному для участия в операции "Энвил"), 76-й
танковый корпус -- английскому 13-му и 10-му корпусам, а на
Адриатическом побережье 51-й горнострелковый корпус -- польскому
2-му корпусу.
К началу июля на центральной части фронта союзные войска,
действия которых затруднялись неблагоприятными условиями погоды,
наконец прорвали позиции немцев у Тразимене, однако через
несколько дней вновь остановились у Ареццо. 15 июля немцы отошли
с этой позиции на позицию Арно, проходившую от Пизы на Флоренцию
и далее в востоку. Здесь союзникам пришлось остановиться
надолго, хотя цель их наступления -- Готическая линия находилась
совсем близко. Некоторой компенсацией за эту неудачу явился
захват польскими войсками Анконы 18 июля и захват Ливорно
американскими войсками 19 июля. Этот привело к сокращению путей
снабжения союзных войск.
Поскольку англичане, особенно Александр и Черчилль, хотели
продолжать активные действия в Италии (несмотря на неоднократные
неудачи и сократившуюся численность войск), началось
планирование летнего наступления на Готическую линию.
Предполагалось, что это наступление позволит оттянуть силы
немцев от главных театров. Кроме того в случае поражения на
Западном фронте немцы отошли бы из Италии, что позволило бы
силам Александера быстро овладеть северными районами Италии и
двинуться на Триест и Вену.
В основе разработанного раньше начальником штаба Александером
генералом Хардингом плана наступления на Готическую линию лежала
идея внезапного прорыва на центральном участке фронта в
Апеннинах, однако командующий 8-й армией Лис 4 августа убедил
Александера принять другой план. Согласно этому плану,
предполагалось скрытно перебросить 8-ю армию на Адриатическое
побережье с задачей прорвать оборону противника в Римини. Затем,
когда внимание Кессельринга будет приковано к 8-й армии, 5-я
армия нанесет удар в направлении Болоньи. Кессельринг будет
вынужден вновь перебросить сюда резервы, и тогда 8-я армия,
нанося новый удар, выйдет на Ломбардскую равнину, где ее
бронетанковые соединения получат свободу маневра, которой они
были лишены с момента высадки в Италии. Несмотря на трудности
материально-технического обеспечения войск, этот план открывал
неплохие перспективы, тем более что прежний план не мог быть
осуществлен из-за вывода французских горнострелковых частей из
Италии. Лис считал также, что 5-я и 8-я армии будут действовать
лучше, если им поставить различные объекты наступления.
Александер быстро согласился с доводами Лиса и утвердил новый
план действий, получивший кодовое наименование "Олив".
Недостатки этого плана стали очевидны сразу же после начала
операции. Хотя англичанам больше ненужно было преодолевать
горные массивы, им пришлось форсировать несколько рек, что
замедлило темпы продвижения войск. Кессельринг, наоборот
воспользовался хорошей рокадной дорогой для переброски своих сил
(по шоссе <186> 9, проходящему от Рима к Больньи). Кроме того,
план англичан строился на том, что сохранится сухая погода. Это
был чрезвычайно оптимистический расчет. Помимо этого, к северу
от Римини состояние местности не благоприятствовала быстрому
продвижению бронетанковых войск.
Александер начал наступление 25 августа, на десять дней позже
намеченного срока. Для немцев оно явилось неожиданностью. Они не
заметили выдвижения на исходные позиции английского 5-го корпуса
(пять дивизий) и канадского 1-го корпуса (две дивизии) за
боевыми порядками польского 2-го корпуса. (Английский 10-й
корпус по-прежнему занимал позиции на горном участке фронта, а
13-й корпус был переброшен на запад с задачей поддержать
наступления войск 5-й армии).
На Адриатическом побережье оборонялись только две ослабленные
немецкие дивизии, действия которых поддерживала 1-я парашютная
дивизия. В то время переброска немецких войск в основном шла в
направлении с востока на запад. Наступление польских войск на
Адриатическом побережье не привлекло внимания немецкого
командования, и только 29 августа, после того, как в течение
четырех дней три корпуса союзных войск развернули наступление на
широком фронте и продвинулись на 10 миль от р. Метауро к Фолье,
немцы забеспокоились. На следующий день в этот район прибыли еще
две дивизии с задачей задержать наступления союзников, но было
уже слишком поздно. 2 сентября союзники вышли к р. Конка.
Темпы продвижения войск 8-й армии не были высокими. 4 сентября
разгорелись бои в районе горного хребта Корьяно за Аусой. Здесь
англичане вынуждены были остановиться, ибо немцы получили
некоторые подкрепления и к тому же 6 сентября начались проливные
дожди.
Кессельринг отдал приказ отвести войска к Готической линии.
Благодаря этому сократилась протяженность фронта обороны, а
также высвободились войска для действия на Адриатическом
побережье. Этот частичный отход открыл переправы у Арно, где
войска 5-й армии изготовились к удару. С 10 сентября
американский 2-й и английский 13-й корпуса вели наступление на
немецкие позиции, упорно обороняемые небольшими силами. Неделю
спустя союзникам удалось прорваться через перевал Иль Джиога
севернее Флоренции. Кессельринг вновь был захвачен врасплох, ибо
только 20 сентября он понял, что это -- главное направление
наступления союзников, и перебросил сюда еще две дивизии. К
этому времени введенная в бой из резерва американская 88-я
дивизия уже устремилась к Болонье. Однако немцы, даже потеряв
позиции на Готической линии и их главный опорный пункт на горе
Батталья, сумели задержать продвижение союзников. В конце
сентября Кларк вернулся к идее нанести удар непосредственно на
Болонью.
Тем временем 8-я армия, действовавшая на Адриатическом
побережье, все еще испытывала трудности. К 17 сентября в полосе
действий армии находилось уже около десяти немецких дивизий,
сдерживавших натиск англичан. Хотя канадцам к 21 августа удалось
выйти к Римини и к дельте р. По, немцы успели отойти к
следующему рубежу по р. Уза. Союзникам на этой равнине
предстояло форсировать тринадцать рек, не считая р. По. В этих
боях союзники потеряли около 500 танков; многие пехотные дивизии
также понесли большие потери. Немцы получили возможность
перебросить значительную часть своих сил для противодействия
наступлению войск 5-й армии.
2 октября войска Кларка возобновили наступление на Болонью, на
этот раз вдоль шоссе <186> 65. В бой были брошены все четыре
дивизии 2-го корпуса, однако немцы оборонялись так упорно, что в
течение трех недель американцы продвигались не больше чем на
милю в сутки. 27 октября наступление было приостановлено. К
концу октября наступление 8-й армии также заглохло. Было
форсировано только пять рек, а до р. По все еще оставалось 50
миль.
Важные изменения в этот период произошли в командовании.
Кессельринг получил серьезную травму в автомобильной катастрофе
и был заменен Витинггофом. Маккрири сменил на посту командующего
8-й армии Лиса, получившего назначение в Бирму. В конце ноября
Уилсона вызвали в Вашингтон, и его место занял Александер. Кларк
стал командующим группой армий союзных войск в Италии.
К концу 1944 года положение союзников было разочаровывающим по
сравнению с теми перспективами, которые представлялись весной и
летом. Хотя Александер по-прежнему оптимистически относился к
возможности прорыва в Австрию, однако медленное продвижение в
Италии фактически исключало эту возможность. Уилсон признавал
это в своем докладе английскому комитету начальников штабов 22
ноября. Об упадке боевого духа союзных войск свидетельствовали
участившиеся случаи дезертирства.
Наступление, предпринятое в конце 1944 года, имело целью
овладеть Болоньей и Равенной. 4 декабря канадским войскам из
состава 8-й армии удалось захватить Равенну. Это вынудило немцев
перебросить в этот район три дивизии, чтобы задержать
продвижение англичан. Таким образом, открылись неплохие
перспективы для действия 5-й армии. Однако 26 декабря противник
нанес контрудар в долине р. Сенио. Муссолини был вдохновлен
идеей оказать помощь наступлению немцев в Арденнах, и в
контрударе участвовали в основном итальянские войска,
оставшиеся верными дуче. Очень скоро контрнаступление выдохлось и
его легко остановили союзники. Однако силы 8-й армии были
измотаны, войска испытывали нехватку боеприпасов, в то время как
немцы имели в районе Болоньи сильные резервы. Александер решил
поэтому перейти в обороне и подготовиться к мощному наступлению
весной.
Новым ударом по надеждам, возлагаемым на компанию в Италии,
явилось решение объединенного англо-американского штаба
перебросить из Италии на Западный фронт еще пять дивизий для
участия в весеннем наступлении на территории Германии.
Фактически во Францию был переброшен только канадский корпус,
имевший в своем составе две дивизии.
До начала вторжения в Нормандию эта операция представлялась
весьма опасным предприятием. Союзным войскам предстояло
высадиться на побережье, которое противник занимал в течение
четырех лет. У немцев было достаточно времени, чтобы укрепить
здесь свои позиции и прикрыть их заграждениями. Немцы имели на
западном фронте 58 дивизий, в том числе 10 танковых дивизий,
способных нанести стремительный контрудар.
Возможности союзников создать превосходство в силах
ограничивались тем, что им предстояло совершить переход морем, а
также недостаточным количеством десантно-высадочных средств. В
первом эшелоне десанта они могли высадить только шесть дивизий с
моря и три воздушно-десантные дивизии. Потребовалась бы неделя,
чтобы число дивизий возросло вдвое.
Таким образом, у союзников были основания опасаться за успех
удара по Атлантическому валу (так назвал эти позиции немцев
Гитлер). Вполне возможно, что немцы сумели бы сбросить десант
союзников в море.
Однако в действительности вскоре после высадки союзникам удалось
создать плацдарм шириной около 80 миль. Противник не попытался
серьезно контратаковать, пока союзные войска не начали
наступление с плацдарма. Это наступление осуществлялось по плану,
разработанному Монтгомери. Фронт немцев во Франции стал быстро
рушиться.
@Сх.20. =
Если оглянуться назад, может показаться, что вторжение произошло
легко и без срывов, однако это неверно. Это была операция,
которая "развивалась по плану", но совсем не по расчету
времени. Вначале шансы на успех были невелики. Конечный успех
операции позволил как бы закрыть глаза на тот факт, что вначале
союзники находились в опасном положении.
Распространенное мнение о том, будто вторжение развивалось
гладко и уверенно, -- следствие утверждений Монтгомери, что
"бои шли точно так, как планировалось перед вторжением".
Так, он писал, что "союзные армии вышли к Сене через 90
дней". Согласно приложенной к плану карте, подготовленной в
апреле войска должны были выйти на этот рубеж к Д+90.
Монтгомери любил утверждать, что любая проведенная им операция
развивалась в точном соответствии с его намерениями. Эта черта
часто скрывала другую черту Монтгомери -- умение приспособиться
к обстоятельствам. Он умел сочетать гибкость с решительностью.
План предусматривал захватить Кан в первый же день, 6 июня.
Береговые оборонительные позиции немцев были заняты к 9.00.
Однако в мемуарах Монтгомери ничего не говорилось о том, что
наступление на Кан началось лишь во второй половине дня. Это
объяснялось не только образовавшейся пробкой на участках
высадки, но и чрезмерной осторожностью командиров на местах,
хотя им в то время ничто не мешало начать наступление с
плацдарма. Когда же войска наконец двинулись к Кану -- ключевому
пункту в районе вторжения, -- сюда уже прибыла немецкая танковая
дивизия (единственная в Нормандии) и задержала продвижение
союзников. Прошло больше месяца, пока Кан наконец после тяжелых
боев был занят и очищен от противника.
Так, первоначально Монтгомери рассчитывал, что действовавшие на
правом фланге бронетанковые части сумеют выдвинуться в
Виллер-Бокажу, в 20милях от берега, и перерезать дороги, ведущие
на запад и юг от Кана. Об этом тоже ничего не говорится в
мемуарах Монтгомери. В действительности же бронетанковые части
продвигались медленно, хотя сопротивление противника западнее
Кана после прорыва береговой обороны было незначительным.
Впоследствии пленные показали, что до третьего дня операции
участок фронта шириной в 10 миль прикрывался только одним
немецким разведывательным батальоном. К исходу третьего дня в
этот район прибыла третья по счету немецкая танковая дивизия. В
результате англичане, вступившие 13 июня в Виллер-Бокаж, вскоре
были выбиты из этого города. Немцы получили в подкрепление еще
одну танковую дивизию. В итоге Виллер-Бокаж союзники заняли
только через два месяца после высадки.
По первоначальному плану весь полуостров Котантен с портом
Шербур намечалось занять через две недели после высадки, а через
20 дней (Д+20) начать наступление на западном участке фронта.
Однако темпы продвижения американских войск на этом участке
оказались ниже, чем предполагалось, хотя значительная
часть немецких сил, в том числе и прибывшие подкрепления, были
брошены на противодействие англичанам, наступавшим в районе
Кана, как и рассчитывал Монтгомери.
Наступление с плацдарма началось на западном участке, как и
планировал Монтгомери, но это произошло в конце июля с
опозданием на 36 дней (Д+56).
Было совершенно очевидно, что если союзникам удастся захватить
достаточно большой по глубине и ширине плацдарм, то их общее
численное превосходство рано, или поздно обеспечит возможность
начать наступление с плацдарма. Ничего не могло бы задержать
наступление вторгнувшихся войск, если бы союзникам удалось
захватить достаточное пространство для накопления необходимых
сил.
На практике удлинение боя за плацдарм пошло только на пользу
союзникам. Хотя большая часть немецких сил на Западе находилась
здесь, они прибывали очень медленно. Сказывались разногласия в
кругах высшего немецкого командования и активные действия
многочисленной авиации союзников, господствующей в воздухе.
Первыми прибыли танковые дивизии. Их использовали для задержки
продвижения союзных войск. Таким образом танковые дивизии были
вынуждены фактически действовать как пехотные. В результате
немцы потеряли подвижные войска, которые им были столь
необходимы для ведения боевых действий на открытой местности.
Упорное сопротивление противника, замедлившее вначале
наступление союзников с плацдарма, в дальнейшем обеспечило
англо-американским войскам свободный путь через Францию, как
только они вышли с плацдарма.
Союзники не имели никаких шансов захватить и удержать плацдарм,
если бы не их полное господство в воздухе. Авиацией командовал
главный маршал авиации Теддер, заместитель верховного
главнокомандующего Эйзенхауэра. Авиация оказала большую
поддержку при высадке с моря. Решающую роль сыграли и
парализующие действия авиации. Уничтожив большинство мостов
через Сену на востоке и через Луару на юге, авиация союзников
изолировала в стратегическом отношении район боев в Нормандии.
Немецким резервам пришлось двигаться в обход и такими темпами,
что они либо запаздывали, либо прибывали в недееспособном
состоянии.
Отрицательно сказались также противоречия в немецком руководстве
-- между Гитлером и его генералами, а также между самими
генералами.
Первоначально главная трудность для немцев заключалась в том,
что им пришлось оборонять побережье протяженностью 3 тыс. миль
-- от Голландии до Италии. Из 58 дивизий половину составляли
дивизии, которые были привязаны к назначенным им полосам обороны
на побережье. Другую половину составляли дивизии, в том числе
десять танковых, которые отличались высокой мобильностью. Это
позволяло немцам сосредоточить превосходящие силы, способные
сбросить десант союзников в море прежде, чем он закрепится на
берегу.
В момент вторжения союзников единственная находившаяся в
Нормандии вблизи района высадки десанта танковая дивизия сумела
не допустить захвата Кана войсками Монтгомери. Одной из частей
дивизии даже удалось выйти к берегу в районе высадки английских
войск, но удар немцев был слишком слаб и никакого значения не
имел.
Если бы даже три танковые дивизии из десяти, находившиеся в
районе высадки десанта к четвертому дню, смогли бы вступить в
бой в первый день, то союзники были бы сброшены в море не успев
закрепиться на берегу. Однако такой решительный и мощный
контрудар не был нанесен из-за несогласия в немецком руководстве
по вопросу о том, где произойдет вторжение и как следует
действовать в этом случае.
В оценки места высадки предчувствия Гитлера оказались вернее
расчетов его генералов. Однако в последующем постоянные
вмешательства фюрера и строгий контроль с его стороны лишили
военное командование возможности выправить положение, что в
итоге привело к катастрофе.
Командующий войсками на Западном фронте генерал-фельдмаршал
Рундштедт считал, что союзники высадятся в самой узкой части
Ла-Манша -- между Кале и Дьеппом. Он исходил из того, что со
стратегической точки зрения это самый правильный для союзников
выбор. Однако этот вывод основывался на недостаточной
информации. Немецкой разведке так и не удалось узнать что-либо
существенное о подготовке войск к его вторжению.
Начальник штаба Рундштедта генерал Блюментрит позже на допросе
показал, насколько слабо действовала немецкая разведка: "Из
Англии поступало очень мало достоверной информации. Разведка
давала нам общие сведения о районах сосредоточения войск в южной
Англии, где действовало несколько наших агентов, которые с
помощью радио сообщали все, что видели своими глазами. Но этим
агентам удалось узнать мало... Мы не могли определить, где
намерены высадиться союзники".
Гитлер, однако, был убежден, что высадка будет произведена в
Нормандии. Начиная с марта он не раз направлял генералам
предупреждения о возможной высадке союзников между Каном и
Шербуром. На основе чего Гитлер пришел к такому выводу,
оказавшимся правильным? Генерал Варлимонт, работавший в его
ставке, утверждает, что на эту мысль Гитлера навели сведения о
расположении войск в Англии, а также убеждения, что союзники
сразу попытаются захватить один из крупных портов. Таким
наиболее вероятным портом мог стать Шербур. Вывод Гитлера был
подкреплен сообщениями агентов о крупной учебной высадке,
проведенной в Девоне, где войска высаживались на равнинном
открытом побережье, аналогичным по условиям намеченному району
высадки в Нормандии.
Роммель, командовавший войсками на побережье Ла-Манша,
придерживался такой же точки зрения, что и Гитлер. Незадолго до
вторжения союзников Роммель попытался ускорить строительство
подводных препятствий и блиндажей, а также постановку минных
полей. К июню оборонительные сооружения имели гораздо большую
плотность, чем весной. Однако, к счастью для союзников, у
Роммеля не было ни времени, ни возможности довести оборону в
Нормандии до желаемого состояния или хотя бы до состояния
обороны на рубеже восточнее р. Сена.
Рундштедт не разделял мнение Роммеля о методах отражения высадки
десанта. Рундштедт считал необходимым нанести контрудар после
высадки, а Роммель полагал, что такой удар после высадки будет
запоздалой мерой ввиду господства союзников в воздухе.
Роммель считал, что проще всего разгромить десант на берегу,
пока он еще там не закрепился. По словам офицеров штаба Роммеля,
"на фельдмаршала оказывали сильное влияние воспоминания о
том, как его войскам в Африке приходилось по нескольку дней
оставаться в укрытиях из-за налетов авиации, силы которой были
тогда несравненно слабее тех, которые действовали против него
сейчас".
Принятый план действий был компромиссным и провалился. Хуже
всего было то, что Гитлер упорно стремился управлять боевыми
действиями, находясь в Берхтесгадене, и жестоко контролировал
использование резервов.
В Нормандии у Роммеля была всего одна танковая дивизия. Он
подтянул ее к Кану. Это дало возможность в день высадки десанта
задержать продвижение англичан. Напрасными оказались просьбы
Роммеля дать ему еще одну дивизию для размещения на позициях в
Сен-Ло, то есть поблизости от участка высадки американских
войск.
В день высадки десанта много времени ушло на споры между
немецкими руководителями. Ближе всего к району вторжения
находился 1-й танковый корпус СС, но Рундштедт не мог
использовать его без разрешения ставки Гитлера, Блюментрит
писал:
"В 4.00 по поручению фельдмаршала Рундштедта я позвонил по
телефону в ставку, чтобы получить разрешение использовать
корпус для поддержки контрудара Роммеля. Однако Йодль от имени
Гитлера ответил мне отказом. По его мнению, высадку в Нормандии
следовало рассматривать как попытку отвлечь внимание от главного
удара, который будет нанесен в другом районе, где-то восточнее
Сены. Наш спор продолжался до 16.00, когда наконец было получено
разрешение использовать корпус".
Поразительно, что Гитлер не знал о вторжении союзников почти до
полудня, а Роммель отсутствовал в штабе. Не случись этого, немцы
вероятно, смогли бы быстрее принять решительные контрмеры.
Гитлер, как и Черчилль, любил бодрствовать далеко за полночь.
Эта привычка была изнурительной для работников их штабов,
которые допоздна задерживались на службе, и часто им приходилось
заниматься на следующее утро важными делами, не отдохнув. Йодль,
не желая беспокоить Гитлера рано утром, взял на себя
ответственность отказать Рундштедту в просьбе о резервах.