Страница:
Прямо перед ней в водопаде света стояла статуя нагой женщины из чёрного камня. Обращенные вверх ладони её раскинутых рук находились уже вне потока света и испускали собственное более яркое сияние. Аниаллу прошла через круглый холл и продолжила осмотр дворца. Он уходил далеко в глубь скалы. Большинство помещений были пусты, предназначения некоторых Аниаллу не могла угадать: за искусно выкованными дверями обнаруживались крошечные комнаты с неровными стенами, словно прихожие, которые, однако, никуда не вели, если не считать трещин, таких узких, что было трудно протиснуться. Там были помещения с полом в виде узкой воронки, и особенно поразившие алайку – из пола, потолка и даже стен которых вырастали острые каменные сосульки, чуть загнутые, похожие на чудовищные клыки. Этих последних помещений было целых три, и из центра каждого бил фонтанчик со странной маслянистой жидкостью, а на потолке, словно отражение, журчал точно такой же фонтан. Чёрная густая жидкость из него не падала на пол, а растекалась по плитам потолка, покрывая его гладкой тёмной плёнкой, тускло поблёскивающей в лучах магического огонька, вплывшего в комнату вслед за Аниаллу. Некоторые коридоры заканчивались круглыми комнатками, посредине которых чернели колодцы, и Аниаллу, способной видеть в магическом спектре, казалось, что от них поднимаются клубы светящегося тумана – излучения, испускаемого чем-то волшебным, таившимся на их дне…
Стоит ли говорить, что девушку сразу же потянуло разведать, свойственным ей способом, что же там внизу, но алайское чутьё вовремя схватило любопытную кошку за хвост и оттащило от чёрного провала. Раздраженно пробормотав нечто в адрес здравомыслия, которое вечно портит всё удовольствие, Аниаллу с сожалением оглянулась и отправилась осматривать дом дальше.
Помимо странных и опасных помещений в доме нашлись и самые обыкновенные, свойственные каждому жилищу. Там были шесть спален, две из которых, отличающиеся особой роскошью убранства и, видимо, принадлежащие хозяевам, оказались смежными. Они, убранные с той же грозной, острой красотой, что была присуща всем постройкам и интерьерам подземного города, показались алайке самым удачным местом, чтобы обосноваться. Она пометила избранную территорию, сбросив рюкзак прямо на ковёр посреди великолепного покоя.
Как и любая кошка, Аниаллу сразу же начала обживать своё новое, пусть и временное жилище. Первым делом она разбудила слуг. Эти существа, сотворенные прежними обитателями занятых ею покоев, умели только одно: угождать своим хозяевам. Они не обладали собственной волей и беспрекословно подчинялись приказам того, кто их разбудил. Простое заклятие Аниаллу заставило волшебных существ поверить в то, что она их новая хозяйка.
Она приказала привести в рабочее состояние магические устройства дворца, ещё раз прошлась по нему и поняла, что весь он до последнего закоулочка буквально пропитан магией – любое, даже самое абсурдное желание её мгновенно выполнялось. Это было так по-домашнему приятно, что Алу была готова замурлыкать от удовольствия. Она немного поразвлеклась, придумывая все новые задания и наблюдая, как дом пробуждается ото сна, приводя себя в достойное его новых хозяев состояние, и отправилась за Анаром…
Тем временем наследник руалского трона открывал для себя необычную магию своих спустившихся под землю соплеменников. Начав с поиска начертанного безумным летописцем символа, он как-то незаметно переключился на свое любимое занятие: в библиотеке нашлось немало книг, посвященных волшебству. Читать светящиеся строки было непривычно, глаза быстро уставали, и Анар недовольно морщился, закрывая их – резь сначала усиливалась, но потом медленно отступала, и он продолжал своё увлекательное занятие. Примерно через час, открыв очередной фолиант, Анар наткнулся на совсем уж необычное заклятье, заинтересовавшее его не только своей нестандартностью, но и показавшееся очень полезным в сложившейся ситуации. Алай решил немедленно перейти от теории к практике…
Когда двери библиотеки растворились и в них вошла Аниаллу, Анар был уже настолько поглощён колдовством, что и не заметил её. А она, остановившись в проходе, с ехидной усмешкой глядела на него и то, чем он тут занимался.
Недалеко от двери, прямо на плитах пола была начерчена сложнейшая фигура, состоящая из множества линий, причудливых завитков, спиралей и окружностей. Рядом с ней, едва различимый в слабом мерцании книжных переплётов, стоял Анар. Держа обеими руками неподъёмный фолиант в кованой обложке, алай нараспев читал какое-то заклинание.
Вот он остановился, досадливо поморщившись, стал было переворачивать страницу книги, едва не уронил её, еле успев вцепиться когтями в обложку, перелистнул-таки, перехватив поудобнее фолиант, и не заправил, а именно раздражённо заткнул за ухо упавшую на глаза прядь. Выглядел он сейчас ещё комичнее, чем когда приходил в себя после очередного предательского удара потолка в первые дни их путешествия в глубь земли… Аниаллу улыбнулась, тихонько притворила за собой дверь и стала наблюдать.
Анар склонился над своим рисунком, подправляя какую-то линию. Тут Аниаллу заметила, что тёмный символ на полу не нарисован, а выложен из крупного чёрного песка. Она задумалась, припоминая, что же это за заклятие собирается творить алай, но вспомнить так и не успела: наконец заметив её, Анар рассеянно кивнул, словно отмечая её присутствие, но затем все же подошёл к девушке и молча сунул ей в руки кусочки кожи и иглу. Сам же, бормоча что-то себе под нос, снова направился к тускло поблёскивающей на полу магической фигуре.
В то время как ловкие пальцы Аниаллу сшивали вместе кусочки чёрной, покрытой тонкими плёночками чешуек кожи, она, не задумываясь о действиях рук, следила за чародейством Анара. Он же, дожидаясь пока Алу покончит с шитьём, листал свою книгу, шёпотом иногда читая что-то и делая пальцами странные жесты, – явно заучивал новое заклятье и готовился применить его.
Дошив мешочек, сианай помахала им в воздухе, чтобы привлечь внимание Анара – вставать и подходить к нему она не пожелала, а то, что алай буквально глохнет, общаясь с книгами, она уже хорошо знала. Наконец он соизволил обратить на неё внимание, забралу Алу сумочку, ещё раз кивнул и вернулся к своему знаку. Придирчиво оглядев его, Анар в последний раз подправил что-то на нём, отряхнул чёрные песчинки с пальцев и, встав рядом с символом, простёр над ним руки. Алай затянул низким голосом песнь-заклинание, с каждым словом усиливая звук… Очертания знака подёрнулись угольным дымком, он становился всё гуще и гуще, пока перед Анаром не образовался круг клубящегося мрака. Алай перестал петь и сделал рукой жест, словно сметая что-то в сторону – чёрный туман стал быстро таять.
Когда дымок развеялся, Алу увидела, что песок, из которого состоял символ, остался всё таким же чёрным, но гладкие грани крошечных кристалликов время от времени ярко посверкивали… Повинуясь велению руки Анара, песчинки поднялись в воздух и, собравшись вместе блестящей змейкой, нырнули в кожаный мешочек. Аниаллу терпеливо ждала, пока он закончит заниматься этим мало понятным ей делом.
– Песок распада, – мысленно объяснил Анар, заметив вопросительный взгляд Алу, – разъедает любую… практически любую поверхность… – алай бормотал про себя ещё что-то, но сианай не смогла больше ничего разобрать.
– Ну и как наши успехи? – осведомилась Аниаллу, когда он, завязав шнурком мешочек с чёрным песком, подошёл к ней поближе. Хотя нет – не к ней, алай только взял с полки над головой Алу серенький том, обложка которого казалась заплесневелой.
– Никак, – равнодушно ответил Анар, уткнувшись носом в очередную книгу. Он водил пальцем по исписанной мелким почерком светло-лиловой странице, жадно вчитываясь в описание какого-то нового для него заклятья. Лицо у него было напряжённое и вместе с тем по-детски счастливое.
– Ты не нашёл знак? – притворно надула губы девушка. – А мы с Аласаис так на тебя рассчитывали…
– Нет, не нашёл, – пробормотал алай.
– А ты вообще искал? – подозрительно сощурившись, спросила Аниаллу. – Хвост даю на отсечение, что нет.
– Да, – буркнул Анар.
– Пять минут, до того как наткнулся на это заклинание? – усмехнулась Аниаллу, но алай и не думал отвечать на её язвительную реплику… если он вообще её слышал!
Решив оставить свои бесплодные попытки оторвать его от книг, Алу вздохнула, осторожно запихала ему в голову дорогу до избранного ею жилища и отправилась ужинать.
В одиночестве вернувшись в облюбованный ей дом, Аниаллу огляделась. За время её отсутствия магия древнего жилища, видимо, окончательно пробудилась, и чёрные врата распахнулись перед алайкой, словно она действительно была хозяйкой этого мрачного подземного дворца. Это оказалось для Аниаллу странно приятным. Она пересекла небольшой двор и ступила под своды спрятанного в скалу дома.
Его мрачноватая красота начинала нравиться ей. Всё вокруг, такое величественное и устрашающе красивое, вызывало желание соответствовать обстановке. Аниаллу оглядела свой простой чёрный костюм и решила, что хорошо бы найди что-нибудь более подходящее к окружающему великолепию. По первому требованию незримые слуги принесли ей платье. Аниаллу облачилась в шелестящие шелка и приказала заплести ей волосы так, как делала это прежняя хозяйка дома. Проворные магические руки замелькали вокруг неё, заплетая, зачёсывая и перевивая её смоляные пряди расшитыми мелкими камнями лентами. Через считанные минуты из зеркала на Алу взглянула совсем иная алайка – могущественная, грозная, хищно-красивая.
Окружённая услужливым и безликим сонмом слуг девушка направилась в обеденную залу. Как и любая алайка, тал сианай Аниаллу была прирожденной актрисой, способной не только играть роль, которую диктуют обстоятельства, но и извлекать неимоверное удовольствие, перевоплощаясь в новое существо, вживаясь в необычный образ, когда и зрители были не нужны. А сейчас она не сожалела даже о том, что Анар остался в библиотеке. Как казалось теперь Аниаллу, он только помешал бы её общению с этим таинственным домом.
Высокие двери резного тёмного дерева распахнулись, и Аниаллу вошла в столовую. Это оказался великолепный зал овальной формы, освещенный множеством свечей в тяжелых кованых канделябрах и магических огней, пылающих в вытянутых вверх руках статуй. Алайка прошествовала к столу и опустилась на стул, заботливо придвинутый магическим слугой. Сверкнули в свете свеч серебряные ножи и вилки, и девушка приступила к трапезе. Блюд было подано великое множество, откуда все эти деликатесы, Аниаллу не имела ни малейшего представления.
Вкус их показался самым изысканным из всего, что ей доводилось пробовать. Она брала понемногу каждого кушанья, желая отведать как можно больше из них. Алу ела не торопясь, как истинная алайка, часто вытирая и без того чистые пальцы салфеткой.
Насытившись, девушка не спешила выйти из-за стола. Она чувствовала себя бодрой и сильной как никогда. Губы Аниаллу сами собой расплылись в гордой самодовольной улыбке. Она сидела, покусывая среднюю фалангу указательного пальца, и прислушивалась к необычным чувствам, охватившим ее. Алайка разглядывала свои длинные, тонкие, но такие сильные пальцы, лезвия ногтей, и, прищуривая глаза от удовольствия, представляла, с какой лёгкостью эти изящные руки могут разорвать в клочья плоть её врагов.
Аниаллу медленно проводила языком по клыкам, наслаждаясь их смертоносной остротой. Она окидывала взглядом богато убранную залу и с каким-то сладострастием думала о том, что стоит ей пожелать, и эти статуи из прочнейшего камня, стоящие здесь веками, разлетятся в пыль, а стены станут жалкой грудой камней.
Как восхитительно было чувствовать свое могущество, возможность выполнить любое самое мимолётное и бессмысленное желание! Аниаллу даже не задумывалась над тем, насколько эти желания были несвойственны ей. Единственным, что имело для нее сейчас значение, была грозная, необузданная сила, неожиданно пробудившаяся в ней. И желала она лишь одного: найти способ – любой способ – проявить свою мощь. Девушка ласкала пальцами оскаленные пасти на подлокотниках кресла и разглядывала удивительный потолок залы. На нём, изваянные из чёрного и серого камня, сплетались тела множества существ. Они внимательно, изучающее смотрели на Аниаллу рубиновыми глазами.
А её взгляд сразу приковала одна из статуй, словно выныривающая из вершины резной арки, обрамляющей балконную дверь. Волосы каменной девы, будто разлетевшиеся от порыва ветра, развевались по обе стороны от прекрасного и грозного лика, как два могучих чёрных крыла. Её руки с невероятной живостью и изяществом были раскинуты, кисти их застыли в жестах, одновременно хищных и изысканных.
Внезапно внимание Аниаллу привлёк тихий звук, раздавшийся откуда-то сзади и справа. Она медленно и величественно, как и подобает тал сианай, повернула гордо поднятую голову и сверху вниз глянула на стоящего в дверях мужчину. Она не знала его, но по его простой одежде поняла, что он занимает низкое положение. Перед ней, приближённой богини, стоял какой-то дерзкий глупец, посмевший потревожить её во время трапезы. Аниаллу поднялась с кресла. На лице её играла презрительная улыбка, пальцы, державшие драгоценный бокал, сжались, скомкали тончайшее золотое кружево металлических нитей, унизанных черными камнями.
Вместо того чтобы упасть ниц или броситься бежать, этот презренный червь осмелился стоять и даже говорил что-то. Аниаллу не вникала в смысл слов, она уловила только неподобающий тон, оскорбивший слух Тени Богини. Гнев ослепил и оглушил алайку, она, не желая разбираться, кто этот глупец, кем и зачем он послан, просто решила прибить жалкую тварь на месте.
Направив против незваного гостя атакующее заклятье, от которого его со страшной силой ударило о стену, тал сианай устремилась к нему. Девушка победно усмехнулась, сверкнув острыми клыками, и выпустила когти. Она уже занесла руку, готовясь добить свою жертву, как вдруг в глазах её потемнело, Аниаллу утратила власть над своим телом и, лишившись сознания, упала на пол…
Когда Анар Сай вошёл в полутёмную столовую, он сразу почувствовал недоброе, а стоило Аниаллу повернуть к нему ставшее чужим лицо, как он увидел, что с девушкой произошло что-то ужасное. Он медлил и, не решаясь приблизиться к ней, пытался найти нужные слова, уже понимая, что не найдет – не успеет…
И вот она лежала распростёртая на полу, её лицо и руки казались совсем белыми на фоне чёрных шелков. Анар опустился рядом с ней на колени и, не зная, что ему делать, напряжённо вглядывался в её побледневшее лицо. Наконец она вздрогнула, открыла остановившиеся, словно незрячие глаза, пробормотала какие-то извинения, как показалось Анару, не совсем понимая, за что просит прощения, резко вскочила на непослушные ноги и, то и дело припадая к стене, тяжело побежала прочь.
Анар хотел было броситься вслед за ней, но остановился, побоявшись, что сделает ей только хуже. Для Аниаллу было бы гораздо большим утешением, если бы Анар нашёл в пище, напитках или где-то ещё источник вражеской магии, которая, в чём он не сомневался, и затуманила её разум, превратив в бездушное чудовище. Его уверенность в том, что Аниаллу действовала под чьим-то влиянием, не убавилась даже тогда, когда он по второму разу обследовал обеденный зал. Анар подумал, что он просто чего-то не заметил… или это что-то было унесено и надёжно спрятано магическими слугами, следующими приказам своих прежних хозяев. Раздумывая обо всём этом, алай добрался до своей спальни и, перед тем как лечь, заглянул в покои Аниаллу. Девушка лежала на своей спальной платформе, свернувшись клубком под ворохом одеял и покрывал. Анар сочувственно покачал головой и отправился спать.
Голова у Аниаллу раскалывалась. Девушка лежала, сжав ладонями виски. Она не могла заснуть, хотя и очень устала. Она уже до мельчайших подробностей вспомнила произошедшее с ней в обеденной зале. Всё, до последней мысли, до последнего ощущения. Ничего более отвратительного, чем эта смесь пьянящего чувства всевластья и унизительного бессилия перед самыми низменными своими желаниями, она не испытывала. Всё злое, что было в ней, за считанные минуты набрало огромную силу, завладело разумом Аниаллу, полностью поработив её. И самым ужасным было то, насколько это было приятно – сознавать своё могущество, а посему и безнаказанность, словно кто-то дал ей право творить самые мерзкие злодеяния и заставил получать от этого невероятное удовольствие.
Аниаллу долго мучилась этими раздумьями, но усталость брала свое, и девушка уснула… Но и сон не принёс ей покоя…
…Она очутилась посреди небольшой круглой комнаты с потолком-куполом из голубоватого стекла, сквозь которое пробивались весёлые лучи яркого золотого солнца. Справа от неё в стене располагался разделённый на секции серебристой изогнутой решёткой круглый люк из чуть запачканного с другой стороны землёй и опавшими листьями стекла. Он был заперт на цепь.
Напротив Аниаллу, задрав голову и разглядывая что-то на потолке, стоял худощавый мужчина с удлинённым, эльфийским лицом, странно смотрящимся в сочетании с усами и аккуратной бородкой. Ещё двое, о чём-то оживлённо беседуя за её спиной, трудились у открытой крышки другого небольшого люка в полу.
– Так вот, – продолжая, видимо, прерванный чем-то разговор, сказал ее собеседник, – рассказывают, что под этой станцией живут твари с чёрной кожей. Жестокие, кровожадные и ненавидящие всех, кто не принадлежит к их расе, они почти не умеют думать. Они копят силу и злобу, чтобы в один ужасный день вырваться на поверхность, как сорвавшиеся с цепи псы.
Но дураков много, и они постоянно лезут в эти катакомбы. Никому еще не удалось вернуться оттуда, и хозяева станции решили заделать проход. В последний раз туда отправились семеро… Через неделю вернулись трое. Все седые. В синяках, ожогах и царапинах, а в глазах бился такой ужас, что тот, кто смотрел в них, сам начинал дрожать от страха. Двое из них не прожили и недели – оба покончили с собой. Перегрызли себе вены. Ещё через неделю исчез третий – его так и не нашли…
…Аниаллу не знала, как и зачем она оказалась в этом зале. Выбираться же из него надо было почему-то иным способом: в стене напротив запертого люка было отверстие, ведущее в белый туннель с круглыми гладкими стенками, уходящий вниз под большим углом. Оба человека, покончив со своим занятием, уже скрылись в нём, с чуть слышным шорохом заскользив по белому покрытию. Собеседник Алу собирался последовать за ними.
– Главное вовремя затормозить! – оглянулся полуэльф и быстро, даже как-то пугающе поспешно, нырнул в тоннель ногами вперёд. Аниаллу осталась одна… ей было страшно. Она твёрдо знала, что выбраться отсюда можно было, лишь скользнув следом, иначе ей грозило навечно застрять в этой светлой комнатке, но по непонятной причине голодная смерть не представлялась сейчас девушке такой уж мрачной перспективой… И всё же, пересилив себя, алайка прыгнула в белёсую пасть туннеля, именно пасть – разверстую, беззубую пасть.
Тоннель пересекался с другими – такими же белыми, гладкими. Они казались Аниаллу каким-то омерзительным клубком червей, жаждущими не просто пожрать её, а заточив в своё холодное, неуязвимое чрево, оттащить на расправу к ещё более страшному Злу, коему они служили. Она представила, что уже заблудилась, и ощутила всю бездну ужаса, в которую провалилась бы, затеряйся она в этих красивых белых тоннелях.
Вдруг она осознала, что всё, что рассказал ей полуэльф – правда. У Аниаллу дыханье перехватило, и желудок сжался от страха. Алайское чутьё безошибочно указывало на правдивость всего рассказанного: неизъяснимая, небывалая жуть таилась там, внизу… Алу не представляла откуда, она просто знала, что далеко внизу под этим заводом таится древнее, могущественное зло. Оно дремало, скованное ожиданием приказа своего неведомого властелина, и не могло добраться до Аниаллу, но уже сам факт, что оно есть, приводил её в ужас.
Тем более, что если она не сумеет вовремя затормозить, то рискует по собственной глупости попасть в лапы к этому кому-то. Страх душил её. Тело немело, становилось деревянным, непослушным. Им было трудно управлять. Если она ошибётся тоннелем… богиня! – куда же подевался её проводник? Где-то впереди звучит его бодрый голос, так неуместно-жестоко веселый. Страшный конец… хуже ничего и вообразить не возможно. Вот-вот и она с разлёту бултыхнется в океан ужаса, из которого ей уже не вынырнуть!..
…Сон растаял так внезапно, что Аниаллу не заметила, как проснулась. Возможно поэтому она не сумела различить границы между ночным кошмаром и реальностью. То тут, то там ей мерещились кровожадные тени. Она вздрагивала от каждого шороха, зажгла магический огонёк и, сжимая кинжал в руке, вновь и вновь обходила комнату. И каждый раз, охваченная внезапным страхом, сверкнув босыми пятками и выпущенными когтями, прыгала обратно на кровать, затравленно озиралась по сторонам и в отчаянии зарывалась в одеяла.
Ужас Аниаллу во много крат усилился, когда она осознала, что этот кошмар был реальностью. Воспоминания ледяной дрожью пробежали по спине скорчившейся на постели девушки. Время повернулось вспять, словно страх зажёг фитиль на свече её памяти, и вот былые дни, месяцы, годы восковыми каплями стекают вниз, обнажая давно скрывшиеся под их непроницаемым слоем события прошлого тал сианай…
…Много сотен лет назад она, носившая в те дни иное имя, была на задании в одном густонаселённом высокоразвитом мире под названием Диеннан, где магия, получаемая от сокрытых в глубине земли кристаллов, освещала каждый дом и была основой быта всех его жителей. Белые тоннели находились внутри одной из энергопреобразующих станций, которые и доставляли магическую энергию на поверхность земли. Обычно она текла по ним потоком голубоватого света, но та часть станции, где оказалась Аниаллу, давно не использовалась… Да, тогда она благополучно выбралась из клубка червей-туннелей и забыла… очень постаралась забыть о страхе, пережитом в них… Но кто же были те, кто обитал в подземельях? Живые ли существа неведомой расы? Или призраки, кровожадные тени? Или нечто иное…
Алу представила обычного энхиаргского тёмного эльфа, облачённого во всякие устрашающего вида железяки и щедро заляпанного кровью. Получилось нелепо и смешно. Особенно – если бы он изобразил на лице злость и ярость. Представила на его месте тёмного алая – вышло более правдоподобно. Но воображение Аниаллу против её воли перенесло созданный ею образ в белоснежные тоннели из её сна. Алайка увидела, как невидимые взгляду волны чёрного Зла поднимаются из глубин и пропитывают, пронизывают, преображают попавшее туда существо… И вот ей уже не смешно, а страшно. Да, не сами существа были злом, а то, что стояло за ними, что внушало им жажду крови и даровало силу, делало их такими… такими, какой едва не стала сегодня Алу… А оно само… оно само – бесплотно, и в этой своей бесплотности – всесильно, ибо что может быть ему преградой? И оттого оно неуязвимо… и пробраться может в любое сердце, даже защищенное магией Аласаис сердце сианай.
Алу укуталась с головой и выглядывала в маленькую щелку между одеялами, подозрительно осматривая комнату. Она так и уснула, с открытыми глазами и зажженным светом…
Аниаллу очень бы удивилась, если бы узнала, что Верховная жрица Бриаэллара Гвелиарин увидела этой ночью тот же самый сон. И чувства, завладевшие темнокожей алайкой, были теми же самыми, что и у неё. Гвелиарин поднялась со своей постели и крадущимся шагом пошла к полке, на которой лежал её кинжал, священный Коготь, по пути проверяя защитные заклятия, наложенные на её спальные покои. Только вот Гвелиарин никогда не была в Диеннане и не знала, что видит сейчас чужие воспоминания, чужой сон. Она просто почувствовала, что увиденное ею не было просто сном…
До рассвета самая могущественная женщина Бриаэллара стояла у высокого окна своей спальни и смотрела на спокойный город. Долго ли продлится это спокойствие? Она много страдала и видела страдания других. Это научило её, прирождённую правительницу, любить и ценить близких ей по духу существ. Они приняли и полюбили её, хотя многим из них было ведомо то, что Гвелиарин родилась не алайкой. Да и трудно было не полюбить эту удивительную женщину – общаясь с ней, каждый начинал чувствовать себя её сыном или дочерью. Её ласковая, материнская власть распространялась на всех, кто оказывался рядом с Верховной жрицей… Вот и сегодня она, словно мать над колыбелью заболевшего ребёнка, стояла над вверенным ей Аласаис городом и в отчаянии сжимала тонкие пальцы…
Аниаллу проснулась неожиданно бодрой, гнёт сожалений и сомнений как будто спал с её души. Сон словно отрезвил алайку – воспоминания о происшедшем с ней в столовой преображении не тяготили более Аниаллу, она твёрдо уверилась в том, что оказалась в чьей-то власти и действовала не по своей воле. Значит, слова, написанные на полу камеры умирающим алаем, были правдой. Руалские кошки долгие годы с воздухом вдыхали неведомое зло, пили его вместе с водой и ходили по земле, им пропитанной. Но где был источник этого кромешного ужаса? Там, под энергетическим заводом в Диеннане? Аниаллу снова передёрнуло от леденящих воспоминаний. Нет. Материализовавшееся Зло, что обитало там, спало, затаившись до времени, оно никак не влияло на окружающий мир, и опасным было только для тех безумцев, кто решался по глупости и неведению вторгнуться в его мрачное обиталище. Здесь же, в руалских подземельях, Зло было иным.
Стоит ли говорить, что девушку сразу же потянуло разведать, свойственным ей способом, что же там внизу, но алайское чутьё вовремя схватило любопытную кошку за хвост и оттащило от чёрного провала. Раздраженно пробормотав нечто в адрес здравомыслия, которое вечно портит всё удовольствие, Аниаллу с сожалением оглянулась и отправилась осматривать дом дальше.
Помимо странных и опасных помещений в доме нашлись и самые обыкновенные, свойственные каждому жилищу. Там были шесть спален, две из которых, отличающиеся особой роскошью убранства и, видимо, принадлежащие хозяевам, оказались смежными. Они, убранные с той же грозной, острой красотой, что была присуща всем постройкам и интерьерам подземного города, показались алайке самым удачным местом, чтобы обосноваться. Она пометила избранную территорию, сбросив рюкзак прямо на ковёр посреди великолепного покоя.
Как и любая кошка, Аниаллу сразу же начала обживать своё новое, пусть и временное жилище. Первым делом она разбудила слуг. Эти существа, сотворенные прежними обитателями занятых ею покоев, умели только одно: угождать своим хозяевам. Они не обладали собственной волей и беспрекословно подчинялись приказам того, кто их разбудил. Простое заклятие Аниаллу заставило волшебных существ поверить в то, что она их новая хозяйка.
Она приказала привести в рабочее состояние магические устройства дворца, ещё раз прошлась по нему и поняла, что весь он до последнего закоулочка буквально пропитан магией – любое, даже самое абсурдное желание её мгновенно выполнялось. Это было так по-домашнему приятно, что Алу была готова замурлыкать от удовольствия. Она немного поразвлеклась, придумывая все новые задания и наблюдая, как дом пробуждается ото сна, приводя себя в достойное его новых хозяев состояние, и отправилась за Анаром…
* * *
Тем временем наследник руалского трона открывал для себя необычную магию своих спустившихся под землю соплеменников. Начав с поиска начертанного безумным летописцем символа, он как-то незаметно переключился на свое любимое занятие: в библиотеке нашлось немало книг, посвященных волшебству. Читать светящиеся строки было непривычно, глаза быстро уставали, и Анар недовольно морщился, закрывая их – резь сначала усиливалась, но потом медленно отступала, и он продолжал своё увлекательное занятие. Примерно через час, открыв очередной фолиант, Анар наткнулся на совсем уж необычное заклятье, заинтересовавшее его не только своей нестандартностью, но и показавшееся очень полезным в сложившейся ситуации. Алай решил немедленно перейти от теории к практике…
Когда двери библиотеки растворились и в них вошла Аниаллу, Анар был уже настолько поглощён колдовством, что и не заметил её. А она, остановившись в проходе, с ехидной усмешкой глядела на него и то, чем он тут занимался.
Недалеко от двери, прямо на плитах пола была начерчена сложнейшая фигура, состоящая из множества линий, причудливых завитков, спиралей и окружностей. Рядом с ней, едва различимый в слабом мерцании книжных переплётов, стоял Анар. Держа обеими руками неподъёмный фолиант в кованой обложке, алай нараспев читал какое-то заклинание.
Вот он остановился, досадливо поморщившись, стал было переворачивать страницу книги, едва не уронил её, еле успев вцепиться когтями в обложку, перелистнул-таки, перехватив поудобнее фолиант, и не заправил, а именно раздражённо заткнул за ухо упавшую на глаза прядь. Выглядел он сейчас ещё комичнее, чем когда приходил в себя после очередного предательского удара потолка в первые дни их путешествия в глубь земли… Аниаллу улыбнулась, тихонько притворила за собой дверь и стала наблюдать.
Анар склонился над своим рисунком, подправляя какую-то линию. Тут Аниаллу заметила, что тёмный символ на полу не нарисован, а выложен из крупного чёрного песка. Она задумалась, припоминая, что же это за заклятие собирается творить алай, но вспомнить так и не успела: наконец заметив её, Анар рассеянно кивнул, словно отмечая её присутствие, но затем все же подошёл к девушке и молча сунул ей в руки кусочки кожи и иглу. Сам же, бормоча что-то себе под нос, снова направился к тускло поблёскивающей на полу магической фигуре.
В то время как ловкие пальцы Аниаллу сшивали вместе кусочки чёрной, покрытой тонкими плёночками чешуек кожи, она, не задумываясь о действиях рук, следила за чародейством Анара. Он же, дожидаясь пока Алу покончит с шитьём, листал свою книгу, шёпотом иногда читая что-то и делая пальцами странные жесты, – явно заучивал новое заклятье и готовился применить его.
Дошив мешочек, сианай помахала им в воздухе, чтобы привлечь внимание Анара – вставать и подходить к нему она не пожелала, а то, что алай буквально глохнет, общаясь с книгами, она уже хорошо знала. Наконец он соизволил обратить на неё внимание, забралу Алу сумочку, ещё раз кивнул и вернулся к своему знаку. Придирчиво оглядев его, Анар в последний раз подправил что-то на нём, отряхнул чёрные песчинки с пальцев и, встав рядом с символом, простёр над ним руки. Алай затянул низким голосом песнь-заклинание, с каждым словом усиливая звук… Очертания знака подёрнулись угольным дымком, он становился всё гуще и гуще, пока перед Анаром не образовался круг клубящегося мрака. Алай перестал петь и сделал рукой жест, словно сметая что-то в сторону – чёрный туман стал быстро таять.
Когда дымок развеялся, Алу увидела, что песок, из которого состоял символ, остался всё таким же чёрным, но гладкие грани крошечных кристалликов время от времени ярко посверкивали… Повинуясь велению руки Анара, песчинки поднялись в воздух и, собравшись вместе блестящей змейкой, нырнули в кожаный мешочек. Аниаллу терпеливо ждала, пока он закончит заниматься этим мало понятным ей делом.
– Песок распада, – мысленно объяснил Анар, заметив вопросительный взгляд Алу, – разъедает любую… практически любую поверхность… – алай бормотал про себя ещё что-то, но сианай не смогла больше ничего разобрать.
– Ну и как наши успехи? – осведомилась Аниаллу, когда он, завязав шнурком мешочек с чёрным песком, подошёл к ней поближе. Хотя нет – не к ней, алай только взял с полки над головой Алу серенький том, обложка которого казалась заплесневелой.
– Никак, – равнодушно ответил Анар, уткнувшись носом в очередную книгу. Он водил пальцем по исписанной мелким почерком светло-лиловой странице, жадно вчитываясь в описание какого-то нового для него заклятья. Лицо у него было напряжённое и вместе с тем по-детски счастливое.
– Ты не нашёл знак? – притворно надула губы девушка. – А мы с Аласаис так на тебя рассчитывали…
– Нет, не нашёл, – пробормотал алай.
– А ты вообще искал? – подозрительно сощурившись, спросила Аниаллу. – Хвост даю на отсечение, что нет.
– Да, – буркнул Анар.
– Пять минут, до того как наткнулся на это заклинание? – усмехнулась Аниаллу, но алай и не думал отвечать на её язвительную реплику… если он вообще её слышал!
Решив оставить свои бесплодные попытки оторвать его от книг, Алу вздохнула, осторожно запихала ему в голову дорогу до избранного ею жилища и отправилась ужинать.
* * *
В одиночестве вернувшись в облюбованный ей дом, Аниаллу огляделась. За время её отсутствия магия древнего жилища, видимо, окончательно пробудилась, и чёрные врата распахнулись перед алайкой, словно она действительно была хозяйкой этого мрачного подземного дворца. Это оказалось для Аниаллу странно приятным. Она пересекла небольшой двор и ступила под своды спрятанного в скалу дома.
Его мрачноватая красота начинала нравиться ей. Всё вокруг, такое величественное и устрашающе красивое, вызывало желание соответствовать обстановке. Аниаллу оглядела свой простой чёрный костюм и решила, что хорошо бы найди что-нибудь более подходящее к окружающему великолепию. По первому требованию незримые слуги принесли ей платье. Аниаллу облачилась в шелестящие шелка и приказала заплести ей волосы так, как делала это прежняя хозяйка дома. Проворные магические руки замелькали вокруг неё, заплетая, зачёсывая и перевивая её смоляные пряди расшитыми мелкими камнями лентами. Через считанные минуты из зеркала на Алу взглянула совсем иная алайка – могущественная, грозная, хищно-красивая.
Окружённая услужливым и безликим сонмом слуг девушка направилась в обеденную залу. Как и любая алайка, тал сианай Аниаллу была прирожденной актрисой, способной не только играть роль, которую диктуют обстоятельства, но и извлекать неимоверное удовольствие, перевоплощаясь в новое существо, вживаясь в необычный образ, когда и зрители были не нужны. А сейчас она не сожалела даже о том, что Анар остался в библиотеке. Как казалось теперь Аниаллу, он только помешал бы её общению с этим таинственным домом.
Высокие двери резного тёмного дерева распахнулись, и Аниаллу вошла в столовую. Это оказался великолепный зал овальной формы, освещенный множеством свечей в тяжелых кованых канделябрах и магических огней, пылающих в вытянутых вверх руках статуй. Алайка прошествовала к столу и опустилась на стул, заботливо придвинутый магическим слугой. Сверкнули в свете свеч серебряные ножи и вилки, и девушка приступила к трапезе. Блюд было подано великое множество, откуда все эти деликатесы, Аниаллу не имела ни малейшего представления.
Вкус их показался самым изысканным из всего, что ей доводилось пробовать. Она брала понемногу каждого кушанья, желая отведать как можно больше из них. Алу ела не торопясь, как истинная алайка, часто вытирая и без того чистые пальцы салфеткой.
Насытившись, девушка не спешила выйти из-за стола. Она чувствовала себя бодрой и сильной как никогда. Губы Аниаллу сами собой расплылись в гордой самодовольной улыбке. Она сидела, покусывая среднюю фалангу указательного пальца, и прислушивалась к необычным чувствам, охватившим ее. Алайка разглядывала свои длинные, тонкие, но такие сильные пальцы, лезвия ногтей, и, прищуривая глаза от удовольствия, представляла, с какой лёгкостью эти изящные руки могут разорвать в клочья плоть её врагов.
Аниаллу медленно проводила языком по клыкам, наслаждаясь их смертоносной остротой. Она окидывала взглядом богато убранную залу и с каким-то сладострастием думала о том, что стоит ей пожелать, и эти статуи из прочнейшего камня, стоящие здесь веками, разлетятся в пыль, а стены станут жалкой грудой камней.
Как восхитительно было чувствовать свое могущество, возможность выполнить любое самое мимолётное и бессмысленное желание! Аниаллу даже не задумывалась над тем, насколько эти желания были несвойственны ей. Единственным, что имело для нее сейчас значение, была грозная, необузданная сила, неожиданно пробудившаяся в ней. И желала она лишь одного: найти способ – любой способ – проявить свою мощь. Девушка ласкала пальцами оскаленные пасти на подлокотниках кресла и разглядывала удивительный потолок залы. На нём, изваянные из чёрного и серого камня, сплетались тела множества существ. Они внимательно, изучающее смотрели на Аниаллу рубиновыми глазами.
А её взгляд сразу приковала одна из статуй, словно выныривающая из вершины резной арки, обрамляющей балконную дверь. Волосы каменной девы, будто разлетевшиеся от порыва ветра, развевались по обе стороны от прекрасного и грозного лика, как два могучих чёрных крыла. Её руки с невероятной живостью и изяществом были раскинуты, кисти их застыли в жестах, одновременно хищных и изысканных.
Внезапно внимание Аниаллу привлёк тихий звук, раздавшийся откуда-то сзади и справа. Она медленно и величественно, как и подобает тал сианай, повернула гордо поднятую голову и сверху вниз глянула на стоящего в дверях мужчину. Она не знала его, но по его простой одежде поняла, что он занимает низкое положение. Перед ней, приближённой богини, стоял какой-то дерзкий глупец, посмевший потревожить её во время трапезы. Аниаллу поднялась с кресла. На лице её играла презрительная улыбка, пальцы, державшие драгоценный бокал, сжались, скомкали тончайшее золотое кружево металлических нитей, унизанных черными камнями.
Вместо того чтобы упасть ниц или броситься бежать, этот презренный червь осмелился стоять и даже говорил что-то. Аниаллу не вникала в смысл слов, она уловила только неподобающий тон, оскорбивший слух Тени Богини. Гнев ослепил и оглушил алайку, она, не желая разбираться, кто этот глупец, кем и зачем он послан, просто решила прибить жалкую тварь на месте.
Направив против незваного гостя атакующее заклятье, от которого его со страшной силой ударило о стену, тал сианай устремилась к нему. Девушка победно усмехнулась, сверкнув острыми клыками, и выпустила когти. Она уже занесла руку, готовясь добить свою жертву, как вдруг в глазах её потемнело, Аниаллу утратила власть над своим телом и, лишившись сознания, упала на пол…
Когда Анар Сай вошёл в полутёмную столовую, он сразу почувствовал недоброе, а стоило Аниаллу повернуть к нему ставшее чужим лицо, как он увидел, что с девушкой произошло что-то ужасное. Он медлил и, не решаясь приблизиться к ней, пытался найти нужные слова, уже понимая, что не найдет – не успеет…
И вот она лежала распростёртая на полу, её лицо и руки казались совсем белыми на фоне чёрных шелков. Анар опустился рядом с ней на колени и, не зная, что ему делать, напряжённо вглядывался в её побледневшее лицо. Наконец она вздрогнула, открыла остановившиеся, словно незрячие глаза, пробормотала какие-то извинения, как показалось Анару, не совсем понимая, за что просит прощения, резко вскочила на непослушные ноги и, то и дело припадая к стене, тяжело побежала прочь.
Анар хотел было броситься вслед за ней, но остановился, побоявшись, что сделает ей только хуже. Для Аниаллу было бы гораздо большим утешением, если бы Анар нашёл в пище, напитках или где-то ещё источник вражеской магии, которая, в чём он не сомневался, и затуманила её разум, превратив в бездушное чудовище. Его уверенность в том, что Аниаллу действовала под чьим-то влиянием, не убавилась даже тогда, когда он по второму разу обследовал обеденный зал. Анар подумал, что он просто чего-то не заметил… или это что-то было унесено и надёжно спрятано магическими слугами, следующими приказам своих прежних хозяев. Раздумывая обо всём этом, алай добрался до своей спальни и, перед тем как лечь, заглянул в покои Аниаллу. Девушка лежала на своей спальной платформе, свернувшись клубком под ворохом одеял и покрывал. Анар сочувственно покачал головой и отправился спать.
* * *
Голова у Аниаллу раскалывалась. Девушка лежала, сжав ладонями виски. Она не могла заснуть, хотя и очень устала. Она уже до мельчайших подробностей вспомнила произошедшее с ней в обеденной зале. Всё, до последней мысли, до последнего ощущения. Ничего более отвратительного, чем эта смесь пьянящего чувства всевластья и унизительного бессилия перед самыми низменными своими желаниями, она не испытывала. Всё злое, что было в ней, за считанные минуты набрало огромную силу, завладело разумом Аниаллу, полностью поработив её. И самым ужасным было то, насколько это было приятно – сознавать своё могущество, а посему и безнаказанность, словно кто-то дал ей право творить самые мерзкие злодеяния и заставил получать от этого невероятное удовольствие.
Аниаллу долго мучилась этими раздумьями, но усталость брала свое, и девушка уснула… Но и сон не принёс ей покоя…
* * *
…Она очутилась посреди небольшой круглой комнаты с потолком-куполом из голубоватого стекла, сквозь которое пробивались весёлые лучи яркого золотого солнца. Справа от неё в стене располагался разделённый на секции серебристой изогнутой решёткой круглый люк из чуть запачканного с другой стороны землёй и опавшими листьями стекла. Он был заперт на цепь.
Напротив Аниаллу, задрав голову и разглядывая что-то на потолке, стоял худощавый мужчина с удлинённым, эльфийским лицом, странно смотрящимся в сочетании с усами и аккуратной бородкой. Ещё двое, о чём-то оживлённо беседуя за её спиной, трудились у открытой крышки другого небольшого люка в полу.
– Так вот, – продолжая, видимо, прерванный чем-то разговор, сказал ее собеседник, – рассказывают, что под этой станцией живут твари с чёрной кожей. Жестокие, кровожадные и ненавидящие всех, кто не принадлежит к их расе, они почти не умеют думать. Они копят силу и злобу, чтобы в один ужасный день вырваться на поверхность, как сорвавшиеся с цепи псы.
Но дураков много, и они постоянно лезут в эти катакомбы. Никому еще не удалось вернуться оттуда, и хозяева станции решили заделать проход. В последний раз туда отправились семеро… Через неделю вернулись трое. Все седые. В синяках, ожогах и царапинах, а в глазах бился такой ужас, что тот, кто смотрел в них, сам начинал дрожать от страха. Двое из них не прожили и недели – оба покончили с собой. Перегрызли себе вены. Ещё через неделю исчез третий – его так и не нашли…
…Аниаллу не знала, как и зачем она оказалась в этом зале. Выбираться же из него надо было почему-то иным способом: в стене напротив запертого люка было отверстие, ведущее в белый туннель с круглыми гладкими стенками, уходящий вниз под большим углом. Оба человека, покончив со своим занятием, уже скрылись в нём, с чуть слышным шорохом заскользив по белому покрытию. Собеседник Алу собирался последовать за ними.
– Главное вовремя затормозить! – оглянулся полуэльф и быстро, даже как-то пугающе поспешно, нырнул в тоннель ногами вперёд. Аниаллу осталась одна… ей было страшно. Она твёрдо знала, что выбраться отсюда можно было, лишь скользнув следом, иначе ей грозило навечно застрять в этой светлой комнатке, но по непонятной причине голодная смерть не представлялась сейчас девушке такой уж мрачной перспективой… И всё же, пересилив себя, алайка прыгнула в белёсую пасть туннеля, именно пасть – разверстую, беззубую пасть.
Тоннель пересекался с другими – такими же белыми, гладкими. Они казались Аниаллу каким-то омерзительным клубком червей, жаждущими не просто пожрать её, а заточив в своё холодное, неуязвимое чрево, оттащить на расправу к ещё более страшному Злу, коему они служили. Она представила, что уже заблудилась, и ощутила всю бездну ужаса, в которую провалилась бы, затеряйся она в этих красивых белых тоннелях.
Вдруг она осознала, что всё, что рассказал ей полуэльф – правда. У Аниаллу дыханье перехватило, и желудок сжался от страха. Алайское чутьё безошибочно указывало на правдивость всего рассказанного: неизъяснимая, небывалая жуть таилась там, внизу… Алу не представляла откуда, она просто знала, что далеко внизу под этим заводом таится древнее, могущественное зло. Оно дремало, скованное ожиданием приказа своего неведомого властелина, и не могло добраться до Аниаллу, но уже сам факт, что оно есть, приводил её в ужас.
Тем более, что если она не сумеет вовремя затормозить, то рискует по собственной глупости попасть в лапы к этому кому-то. Страх душил её. Тело немело, становилось деревянным, непослушным. Им было трудно управлять. Если она ошибётся тоннелем… богиня! – куда же подевался её проводник? Где-то впереди звучит его бодрый голос, так неуместно-жестоко веселый. Страшный конец… хуже ничего и вообразить не возможно. Вот-вот и она с разлёту бултыхнется в океан ужаса, из которого ей уже не вынырнуть!..
* * *
…Сон растаял так внезапно, что Аниаллу не заметила, как проснулась. Возможно поэтому она не сумела различить границы между ночным кошмаром и реальностью. То тут, то там ей мерещились кровожадные тени. Она вздрагивала от каждого шороха, зажгла магический огонёк и, сжимая кинжал в руке, вновь и вновь обходила комнату. И каждый раз, охваченная внезапным страхом, сверкнув босыми пятками и выпущенными когтями, прыгала обратно на кровать, затравленно озиралась по сторонам и в отчаянии зарывалась в одеяла.
Ужас Аниаллу во много крат усилился, когда она осознала, что этот кошмар был реальностью. Воспоминания ледяной дрожью пробежали по спине скорчившейся на постели девушки. Время повернулось вспять, словно страх зажёг фитиль на свече её памяти, и вот былые дни, месяцы, годы восковыми каплями стекают вниз, обнажая давно скрывшиеся под их непроницаемым слоем события прошлого тал сианай…
* * *
…Много сотен лет назад она, носившая в те дни иное имя, была на задании в одном густонаселённом высокоразвитом мире под названием Диеннан, где магия, получаемая от сокрытых в глубине земли кристаллов, освещала каждый дом и была основой быта всех его жителей. Белые тоннели находились внутри одной из энергопреобразующих станций, которые и доставляли магическую энергию на поверхность земли. Обычно она текла по ним потоком голубоватого света, но та часть станции, где оказалась Аниаллу, давно не использовалась… Да, тогда она благополучно выбралась из клубка червей-туннелей и забыла… очень постаралась забыть о страхе, пережитом в них… Но кто же были те, кто обитал в подземельях? Живые ли существа неведомой расы? Или призраки, кровожадные тени? Или нечто иное…
Алу представила обычного энхиаргского тёмного эльфа, облачённого во всякие устрашающего вида железяки и щедро заляпанного кровью. Получилось нелепо и смешно. Особенно – если бы он изобразил на лице злость и ярость. Представила на его месте тёмного алая – вышло более правдоподобно. Но воображение Аниаллу против её воли перенесло созданный ею образ в белоснежные тоннели из её сна. Алайка увидела, как невидимые взгляду волны чёрного Зла поднимаются из глубин и пропитывают, пронизывают, преображают попавшее туда существо… И вот ей уже не смешно, а страшно. Да, не сами существа были злом, а то, что стояло за ними, что внушало им жажду крови и даровало силу, делало их такими… такими, какой едва не стала сегодня Алу… А оно само… оно само – бесплотно, и в этой своей бесплотности – всесильно, ибо что может быть ему преградой? И оттого оно неуязвимо… и пробраться может в любое сердце, даже защищенное магией Аласаис сердце сианай.
Алу укуталась с головой и выглядывала в маленькую щелку между одеялами, подозрительно осматривая комнату. Она так и уснула, с открытыми глазами и зажженным светом…
* * *
Аниаллу очень бы удивилась, если бы узнала, что Верховная жрица Бриаэллара Гвелиарин увидела этой ночью тот же самый сон. И чувства, завладевшие темнокожей алайкой, были теми же самыми, что и у неё. Гвелиарин поднялась со своей постели и крадущимся шагом пошла к полке, на которой лежал её кинжал, священный Коготь, по пути проверяя защитные заклятия, наложенные на её спальные покои. Только вот Гвелиарин никогда не была в Диеннане и не знала, что видит сейчас чужие воспоминания, чужой сон. Она просто почувствовала, что увиденное ею не было просто сном…
До рассвета самая могущественная женщина Бриаэллара стояла у высокого окна своей спальни и смотрела на спокойный город. Долго ли продлится это спокойствие? Она много страдала и видела страдания других. Это научило её, прирождённую правительницу, любить и ценить близких ей по духу существ. Они приняли и полюбили её, хотя многим из них было ведомо то, что Гвелиарин родилась не алайкой. Да и трудно было не полюбить эту удивительную женщину – общаясь с ней, каждый начинал чувствовать себя её сыном или дочерью. Её ласковая, материнская власть распространялась на всех, кто оказывался рядом с Верховной жрицей… Вот и сегодня она, словно мать над колыбелью заболевшего ребёнка, стояла над вверенным ей Аласаис городом и в отчаянии сжимала тонкие пальцы…
* * *
Аниаллу проснулась неожиданно бодрой, гнёт сожалений и сомнений как будто спал с её души. Сон словно отрезвил алайку – воспоминания о происшедшем с ней в столовой преображении не тяготили более Аниаллу, она твёрдо уверилась в том, что оказалась в чьей-то власти и действовала не по своей воле. Значит, слова, написанные на полу камеры умирающим алаем, были правдой. Руалские кошки долгие годы с воздухом вдыхали неведомое зло, пили его вместе с водой и ходили по земле, им пропитанной. Но где был источник этого кромешного ужаса? Там, под энергетическим заводом в Диеннане? Аниаллу снова передёрнуло от леденящих воспоминаний. Нет. Материализовавшееся Зло, что обитало там, спало, затаившись до времени, оно никак не влияло на окружающий мир, и опасным было только для тех безумцев, кто решался по глупости и неведению вторгнуться в его мрачное обиталище. Здесь же, в руалских подземельях, Зло было иным.