Страница:
уверена, что Сэм просто набрался, забыв, сколько ему лет, и, как следствие,
отлеживался дома целые сутки. Разве могла она знать, что это было
вынужденное пьянство и ее муж жертвовал своим здоровьем только для пользы
дела.
-- Ладно, позвони в бюро, скажи, чтобы прислали машину, -- хриплым
голосом произнес Сэм, понемногу перемещаясь к краю кровати.
-- В этом нет необходимости, -- отозвалась Грюн из другой комнаты, --
машина давно внизу. Стоит под окнами уже по крайней мере два часа.
-- Два часа? А сколько сейчас? -- Дуглас сбросил вниз ноги, и они
встали как раз возле пары комнатных тапочек.
-- Вообще-то часы прямо перед тобой на стене, -- напомнила ему жена, не
оставлявшая попыток досадить Сэму.
"А вот Берт Джуниор не женат, -- подумал Сэм. -- И когда он приходит
домой пьяный, никто не говорит ему ни слова. И почему так бывает -- одни
люди молодые и неженатые, а другие старые, больные, да еще имеющие в доме
говорящую бензопилу".
Сэм попытался встать и с удивлением заметил, что это у него получилось.
Отказавшись от попыток надеть тапочки, он босиком прошел к окну и посмотрел
вниз. Там, возле ухоженных клумб, действительно стоял лимузин.
Дуглас вздохнул и посмотрел на город.
Сейчас было утро, и под лучами солнца этот переплетенный металлическими
жилами остров смотрелся как живое существо.
"Красиво, но я все равно хочу уехать отсюда", -- напомнил себе Дуглас.
С террасы послышалась музыка -- Грюн занималась аэробикой.
"Хорошо бы самому уехать, а эту бабу оставить здесь..." -- начал
мечтать главный инспектор.
Зазвонил телефон.
-- Алло, слушаю, -- ответил Дуглас.
-- Это Джуниор, сэр.
-- Слушаю вас, Джуниор.
-- Вам необходимо приехать, сэр. У нас много новой информации --
нарушители перешли к активной фазе.
-- Что?! Надеюсь, они еще не перебили друг друга? -- испугался Сэм.
-- К счастью, нет, сэр, но повод вмешаться у нас теперь есть.
-- Хорошо, я скоро буду, -- пообещал Дуглас и положил трубку.
Совершенно забыв про свою хворь, он быстро оделся и даже не посетовал
на отсутствие прислуги, которую рассчитала Грюн.
Внизу, в зеркальном холле дома, Сэму встретился Джо Хэггет, директор
фонда "Холидей".
-- Привет, Сэм!
-- Привет, Джо! Извини, очень спешу, -- Дуглас наскоро пожал соседу
руку и побежал дальше.
-- Надеюсь, в субботу перекинемся в покер! -- крикнул вслед Хэггет.
-- Обязательно, Джо! -- пообещал Дуглас. Он легко выскочил на улицу и
увидел садовника Бено.
-- Доброе утро, мистер Дуглас! -- поздоровался садовник.
-- Привет, Бено.
-- Как вам большая клумба, не много ли желтого?
-- Нормально, Бено, в самый раз.
Увидев босса, водитель выскочил из лимузина и распахнул дверцу
-- Отлично выглядите, сэр, -- сказал он, видя, что глава бюро в хорошем
настроении.
-- Ну ты тоже скажешь, Марк. Дуглас плюхнулся на широкое сиденье и,
когда шофер, обежав машину, сел за руль, спросил:
-- Что нового у "Буба Джетс"?
-- Вчистую проиграли "Гэлактик" -- 46: 27.
-- Их что, забыли разбудить?
-- Похоже на то, сэр.
Водитель развернул машину, и лимузин начал осторожно спускаться с
искусственного насыпного холма.
"С другой стороны, -- подумал Дуглас, -- едва ли где-то еще я смогу
жить в таких условиях. Шикарная квартира, зеленый холм и морской воздух --
совершенно нереальное сочетание. Пожалуй, я даже люблю этот город и уж, по
крайней мере, я к нему привык..."
90
Когда на экране пошли первые кадры, снятые беспилотным самолетом,
Джулиус Хофман пришел в полный восторг. Вид настоящих взрывов, в клочья
разносящих причалы Форт-Абрахама, и реальных людей, стреляющих друг в друга,
довел его до экстаза.
Его помощники поначалу реагировали не так бурно, но в конце концов тоже
завелись.
-- Вот эту сцену можно размножить и дать несколько планов с другой
стороны, -- сказал Найк. -- Добавить цветов, и тогда -- обрушение и летящие
в воду люди будут просто класс!
-- Вообще-то это документальные кадры, -- заметил Берт Джуниор.
-- Да какая разница, Берт, мы же профессионалы. Сделаем похожий взрыв и
смонтируем со всех сторон -- будет как репортаж с места события, --
вмешалась Лу, затем огляделась и спросила: -- Или я что-то не то сказала?
-- Нет, Лу, все правильно, в самую точку, -- поддержал ее Хофман. -- А
в горящем самолете должна быть блондинка. Кстати, тут неясно: выжил пилот
или нет?
-- К сожалению, мы этого не знаем. Топливо подходило к концу, и аппарат
был возвращен обратно, -- сказал Джуниор.
Дуглас, Менакес и Болеро сидели молча, не успевая следить за сменой
обстановки.
-- Одно плохо -- некуда вставить секс, -- вмешался Фри. -- У нас по
сценарию четыре акта по обоюдному согласию и восемь сцен изнасилования.
-- А кто кого насилует? -- уточнил Дуглас. На самом деле его это мало
интересовало, но никакого другого, более умного вопроса он придумать не
успел.
-- Одну минуту, я сверюсь с записями. -- Фри полистал блокнот и сказал:
-- В трех сценах захватчики насилуют белошвеек, еще в двух захватчики
насилуют официанток, а оставшиеся три -- это однополый секс.
-- Вот тут поподробнее, -- попросил Хофман.
-- Старый артиллерист и юнга, два старых артиллериста и три юнги, а
напоследок -- кок и второй помощник капитана в парадной форме.
-- Почему именно в парадной? -- не удержавшись, спросил Болеро.
-- Ну это же просто -- они оба в белом.
-- Понятно, -- кивнул Болеро и, заметив косой взгляд Менакеса, тут же
замолчал.
-- Повторите, пожалуйста, сцену с падением самолета, -- попросил
Хофман.
Берт Джуниор перемотал запись -- и все снова стали свидетелями тяжелого
взлета, возгорания и трагического падения машины.
-- Отлично! Я придумал! -- воскликнул Хофман. -- В самолете двое -- он
и она. Она жаждет его, он, естественно, только ее, и, едва самолет взлетает,
они начинают срывать друг с друга одежду. В какой-то момент они забывают про
управление, и самолет начинает падать.
-- А чем объяснить, что он загорелся? -- спросил Дорди
-- Ну не знаю, -- пожал плечами Хофман. -- Может быть, кто-то из них
закурил и бросил окурок в бак с бензином.
-- Ты предлагаешь какой-то отстой, Джулиус, -- сказал Дорди. -- Самолет
летит меньше минуты, за это время они не успели бы выкурить сигарету и
трахнуться.
-- Они могли совмещать.
-- Это вряд ли, -- сказала Лу. -- Лесли Адаме пытался проделать со мной
точно такую же штуку, так я ему сказала, либо вытаскиваешь сигарету, либо...
-- Да кому ты рассказываешь про Лесли Адамса, Лу?! -- закричал Дорди.
-- Лесли звезда, а ты просто кусок говядины с лысой башкой!
-- Ах так! -- Лу вскочила, схватила графин и метнула его в голову
Дорди. Графин прошел по касательной и разбился о стену, но этого хватило,
чтобы Дорди свалился со стула и стал орать, что его убили.
-- Скажите ему, чтобы он заткнулся или просто добейте, -- посоветовал
Фри, когда вопли Дорди стали просто невыносимы. Все, кроме него и Лу,
пытались оказать Дорди первую помощь, однако он вырывался, как мог, и
продолжал кричать.
Наконец раненого удалось успокоить, и все заняли свои места за столом
переговоров.
-- По-моему, они сбежали из сумасшедшего дома, -- шепотом на ухо Болеро
сообщил Менакес.
-- Хорошо бы их туда и вернуть, -- согласился тот.
-- На чем мы остановились? -- спросил Хофман.
За столом воцарилось молчание. Затем поднялся Дорди и, прижимая к
рассеченному лбу носовой платок, сказал:
-- Лу, прости меня, я был не прав.
-- Да ладно, я уже забыла, -- махнула рукой девушка.
"Люди искусства, -- уважительно подумал Сэм Дуглас, -- только я уже
слишком стар, чтобы с такими водиться"
Он уже жалел, что поддался на уговоры Джуниора и решился на съемки
этого фильма. Только подготовительный процесс принес массу неприятных
неожиданностей, а что ожидало впереди, страшно было даже подумать.
Дуглас нажал на кнопку селектора и сказал:
-- Грэйс, скажите, чтобы в просмотровую пришел уборщик.
-- Хорошо, сэр, сейчас он будет.
"Люди искусства" замолчали и уставились на Сэма.
-- Не переношу вида битого стекла, -- пояснил он, скрывая неловкость за
слабой улыбкой.
-- Итак, -- снова взял инициативу в свои руки Джулиус Хофман, -- итак,
места в самолете мало. Ни покурить, ни заняться сексом, и поэтому
девушку-пилота спасают, но тут же грузят на геликоптер, и вот там происходит
полноценный секс.
-- Правильно! -- воскликнул Дорди. -- Все происходит на большущем
грузовом геликоптере.
-- На большущем? -- переспросила Лу.
-- Да, на большущем, -- подтвердил Дорди.
-- Как сексуально.
Менакес снова нагнулся к Болеро и прошептал:
-- Какие-то больные.
-- Маньяки -- однозначно, -- кивнул Болеро. Неожиданно Хофман вскочил
со стула и начал бегать по помещению, выкрикивая:
-- Я вижу, я вижу эту сцену! Она лежит возле открытой двери, и ее
волосы развеваются как... как... -- Джулиус остановился, подыскивая нужное
сравнение.
-- Как флаги победы, -- предложил Фри.
-- Не то!
-- Как языки пламени, -- сказала Лу.
-- Нет, не то!
-- А может, убрать ей волосы в прическу, и тогда им не нужно будет
развеваться, -- высказался Найк.
-- Сухо, конечно, но как рабочий вариант принять можно, -- согласился
Хофман. Он вернулся за стол и, усевшись в позу мыслителя, продолжил процесс
прилюдного творения. -- Итак, она еще слаба и оттого более привлекательна.
Что дальше?
-- На нее набрасывается он, -- пожав плечами, предложил Найк.
-- С тобой трудно не согласиться, но кто это "он"? Кто у нас нападет на
прекрасную и ослабевшую блондинку?
Вся команда замолчала, и даже Берт Джуниор напрягся, невольно
вовлеченный в процесс творчества.
Сэм Дуглас благоразумно молчал.
-- Самое простое -- это пилот, -- сказала Лу. -- Молодой, красивый,
высокий.
-- И пьяный... -- добавил Дорди.
-- Почему пьяный?
-- Трезвый штурвал ради бабы не бросит, -- зло пояснил Дорди, который
уже ревновал Лу к ее виртуальному пилоту.
-- "Красивый, высокий, молодой" -- все это слишком примитивно, --
заметил Хофман. -- Нужно что-то поживее.
-- Может, это грязный и толстый механик? -- предложил Найк.
-- Уже лучше, но чего-то все еще не хватает, -- покачал головой Хофман.
В этот момент в дверь просмотровой комнаты постучали и появилась седая
голова Эдди Гаррисона, прослужившего в бюро уборщиком больше двадцати лет.
-- Вы меня вызывали, сэр?
-- Да, Эдди, проходи, нужно убрать осколки, -- объяснил ситуацию Сэм
Дуглас.
-- Старик!!! -- неожиданно воскликнул Хофман. Он закричал так громко и
пронзительно, что уборщик, Менакес и Луге Болеро замерли от страха.
-- Это должен быть старик! -- продолжил Хофман, не замечая состояния
непривычных к творческим неожиданностям людей. Затем он повернулся к
главному инспектору и сказал:
-- Мистер Дуглас, пора нам начинать действовать.
Когда прибудут ваши войска?
-- Все будет зависеть от того, когда вы будете готовы, мистер Хофман.
Наша база располагается в пятидесяти километрах от Грандвиллиджа. Съемочную
группу можно размещать там хоть завтра, и казармы для солдат мы тоже уже
подготовили. Они стояли пустыми несколько лет, и их пришлось приводить в
порядок.
-- Тогда уже сегодня я вызову всех, кто мне нужен. -- Возьми бригаду
Роллера, -- предложил Дорди.
-- Нет, лучше Кунца, -- возразил Найк. Новое противостояние грозило
перейти в очередную рукопашную схватку, и Хофман сказал:
-- Тихо, этот вопрос я решу без вас. Его помощники замолчали, а Хофман,
обращаясь к главному инспектору, добавил:
-- Мистер Дуглас, через пару дней нам потребуется место на вашей базе.
91
Как и следовало ожидать, тотальные поиски диверсантов не привели ни к
каким результатам.
Два дня все свободные бойцы оборонительных отрядов и матросы с
промысловых судов осматривали в форте все закоулки, однако, кроме дохлых
крыс и мусора, ничего там не нашли.
Принимавший самое активное участие в этих поисках Корншоу уверился в
том, что диверсанты Ландеру просто привиделись и на самом деле их не было.
Пропажу двух солдат он объяснял обычным несчастным случаем. Однако лейтенант
Нейдл, обладавший чутьем старой полицейской ищейки, придерживался того же
мнения, что и Клаус Ландер.
Лейтенант и Клаус даже сдружились на этой почве, если вообще можно было
говорить о дружбе применительно к Ландеру.
Вдвоем или по одному они обходили Форт-Абрахам, полагаясь только на
свою интуицию. Враг был где-то рядом, но пока он себя не обнаруживал,
по-видимому ожидая, когда жизнь в форте успокоится и появится возможность
для верного броска.
Восстановительные работы в форте шли полным ходом. Уже на
четвертый-день после окончания битвы все причалы были восстановлены, а
ослабленные конструкции заменены. Теперь работы велись на разрушенных
объектах, в том числе в здании управления.
Поскольку в форте и раньше велось активное строительство, материалов
хватало, и новые модульные конструкции росли буквально на глазах.
Вице-президент компании мистер Бармингтон сдержал свое слово и прислал
специализированные суда для эвакуации раненых. Под двойным полом одного из
кораблей были доставлены пятьдесят лаунчеров для стрельбы портативными
ракетами "земля -- воздух" и "земля -- земля". Это была существенная
поддержка, и Клаус стал испытывать к руководству компании большее доверие.
Чуть позже транспортов из Грандвиллиджа пришли три судна с Эль-Гео.
Старый Дэйв Кеннет прислал еще две сотни волонтеров, и треть из них прибыла
в форт в наручниках. Как оказалось, бродяги устроили в пути настоящую
поножовщину и капитану с командой стоило немалых усилий прекратить
междоусобную войну и заковать в наручники самых буйных.
Через день после прибытия буйные подняли в казармах мятеж, который был
жестоко подавлен двумя взводами ополченцев-ветеранов под командованием
лейтенанта Нейдла.
Двадцать человек были расстреляны в западном порту, и на остальных это
произвело успокаивающее воздействие. Новички стали "шелковыми" и безропотно
выполняли свою работу, которой прибавилось с пуском перерабатывающей
фабрики.
Промысловые суда выходили в рейсы все чаще, и однажды им повезло
настолько, что удалось добыть еще одного червя. На его обработку ушло двое
суток, а затем в Эль-Гео и Грандвиллидж были отправлены транспорты, под
завязку груженные мороженым мясом.
Так, в относительном спокойствии, прошло семь мирных дней, пока наконец
"не засветились" диверсанты.
Вечером к Клаусу пришел лейтенант Нейдл. Он был в приподнятом
настроении, и его глаза возбужденно горели.
-- У вас новости, лейтенант?
-- Да, сэр, -- Нейдл без приглашения прошел в угол и сел на стул. -- У
Шелли, девушки из бара, появился новый парень.
-- И что?
-- Дело в том, что к Шелли у меня особое отношение. Стоит кому-то
украсть у ближнего деньги, как он тут же несет; их Шелли. Эта девушка
считается у местных мужчин суперзвездой, и заполучить ее желает каждый. Как
только кто-то заявляет о пропаже, я сразу иду к Шелли и караулю там вора.
Почти всегда это срабатывает...
-- Шелли девушка видная -- я ее помню, -- сказал Клаус.
-- Она не только видная, но еще и жадная до денег. За лишние чаевые она
готова перед клиентом стол вылизать. Обычно она так и вьется вокруг
посетителей, а тут я зашел и ничего не понимаю: Шелли такая спокойная и
неприступная. Спросил у ресторатора с первого этажа, у Фогга, мол, не
появился ли у Шелли новый парень, и он подтвердил, что да -- есть парень,
денег на подружку не жалеет и по ночам радует ее, как может.
-- И какие выводы? -- спросил Клаус, хотя уже понимал, к чему клонит
Нейдл.
-- Выводы следующие. Контингент, который к нам прибывает, это
наполовину спившиеся нищие люди. Денежных там быть не может, значит, этот
парень один из тех двух.
-- Может, поговорить с Шелли?
-- Нет, этого делать нельзя, -- покачал головой лейтенант. -- Ничего
путного от нее не добьешься, и она тут же все сообщит своему дружку.
-- Значит, будем ждать?
-- Будем наблюдать, -- уточнил Нейдл. -- Кстати, стоит проверить все
пустующие помещения, и в первую очередь здесь -- в гостинице. Даже конуру
под лестницей, где жил Флинт.
-- Сейчас здесь почти пусто. Большинство постояльцев работали в
управлении и погибли вместе со зданием.
-- Тем более. Это для диверсантов идеальный вариант -- подобраться к
вам как можно ближе, сэр.
Клаус знал, что для людей, которые пришли за ним, это не являлось
идеальным вариантом, однако с Нейдлом он спорить не стал.
-- Хорошо, лейтенант, приводите своих людей и проверяйте.
-- Отлично, -- Нейдл хлопнул себя по коленям и встал, -- завтра и
начнем. А сейчас, сэр, закрывайтесь на все запоры и ложитесь спать. До
завтра я попробую выяснить, где Шелли встречается со своим парнем.
-- Думаете, она пойдет к нему и сегодня?
-- А почему она должна делать исключение? Тем более если ей это
нравится.
Когда лейтенант ушел, Клаус последовал его совету и, заперев дверь,
стал готовиться ко сну. Проверив, крепко ли держатся жалюзи, он, в
дополнение к ним, придвинул к окну стол. Теперь, если бы кто-то попытался
бросить в окно гранату, она не попала бы в комнату и все осколки достались
бы крышке стола.
Забаррикадировав окно, Клаус перетащил постель в душевую комнату. Места
в ней было маловато, и приходилось спать согнув колени, зато Клаус был
уверен, что никто не сможет выстрелить в него через дверь.
Свой пистолет он клал на кафельный пол рядом с собой и только после
этого спокойно засыпал.
Все эти перестановки приходилось делать каждый день с того момента,
когда Клаус понял, что диверсанты остались в форте. Утром он расставлял все
вещи на места, и, когда к нему приходили люди, они видели обстановку такой,
какой она была прежде.
Любой из подчиненных являлся потенциальным источником информации,
которой могли воспользоваться убийцы. Клаус не доверял никому. Он был
одиночкой и привык полагаться только на себя.
Закончив ночную перестановку, Ландер выключил в номере свет и прошел в
душевую. Затем лег на приготовленную постель и через пять минут уже спал.
92
Ночь на Форт-Абрахам спускалась неожиданно. Таков уж был порядок на
Бристоле -- яркий закат играл в полную силу до самого последнего момента,
освещая все вокруг, как днем, а затем угасал, будто его выключали. Словно из
ниоткуда обрушивалась темнота, и все вокруг засыпало, погружаясь в липкий
мрак, полновластно царивший до первого утреннего луча.
Клаусу всегда казалось, что у себя на Бристоле он чувствовал этот
момент темноты, даже если находился в закрытом помещении.
Вот и сейчас он неожиданно проснулся и понял, что этот переход уже
состоялся.
Темнота давила на стены здания, множа и усиливая посторонние звуки.
Немые движения невидимых форм становились осязаемы благодаря волнам,
расходящимся от них, словно от брошенного в воду камня.
Клаус лежал с открытыми глазами и прислушивался к своим ощущениям,
старясь разобраться, что же заставило его проснуться.
Послышался звук. Еще не осознав, что это могло быть, Клаус положил руку
на пистолет. Звук повторился. Это был легкий щелчок в стене, которая могла
слегка осесть при смене ночной температуры. Однако она могла щелкнуть и
оттого, что кто-то осторожно двигался по коридору.
Ландер поднял пистолет и, сунув его под подушку, передернул затвор.
Патрон угнездился в стволе, и казалось, оружие даже прибавило в весе.
Клаус встал и, приложив свободную ладонь к стене, ощутил легкое
подрагивание.
Это могла быть вибрация бьющихся о сваи волн или даже нервная дрожь в
его собственном теле.
Клаус осторожно шагнул к выходу из душевой.
В коридоре возникло напряжение. Там тоже заметили невидимые колебания
и, возможно, даже почувствовали тепло, исходившее от тела Клауса.
Беззвучные силуэты, прятавшиеся от света тусклой дежурной лампочки,
застыли, словно каменные изваяния, но спустя несколько мгновений продолжили
движение.
Первым шел Рене. Галлауз прикрывал его и отставал на три шага.
Вот здесь, за стеной, находился Джимми Зедлер.
Оставалось только вышибить дверь и пристрелить Джимми, а затем отсечь
голову и руки. Таким было условие заказчика.
До двери оставалось не больше полутора метров, и Рене остановился. Он
почувствовал некоторое беспокойство.
Остановился и Галлауз. Его сердце билось слишком часто, а на лбу
выступали мелкие капли пота. Охота на себе подобного не позволяла
расслабиться ни на секунду. Малейшая оплошность -- и из охотника ты
превратишься в жертву.
Рене стоял не двигаясь, а стало быть, у него были на то основания, и
Галлауз тоже ждал. Наконец Жак сделал еще один скользящий шаг, медленно
потянулся к ручке двери и приклеил к ней небольшой кусочек взрывчатки.
Галлауз вытер рукавом пот со лба. Его ладони уже пропитали влагой
перчатки, однако пистолет Удо держал по-прежнему крепко. Это было
специальное оружие, напичканное электроникой. Никакой медленной механики --
все происходило мгновенно.
Это и немудрено -- в споре с такими людьми, как Джимми, каждая сотая
доля секунды имела значение.
Жак Рене достал дистанционный пульт, чтобы привести в действие
миниатюрный взрывной механизм. Взрыв должен был только выбить замок, а
остальное уже зависело от слаженности действий Жака и Удо.
Оставалась последняя секунда перед началом операции, но неожиданно Рене
поднял руку, что означало -- "все отменяется". Едва уловимым движением он
снял с дверной ручки взрывчатку, и они с Галлаузом начали медленно отходить
к лестнице.
Когда они оказались на улице, Галлауз шепотом спросил:
-- В чем дело, Жак?
-- Он стоял за дверью. Он ждал нас...
-- Ты уверен? -- в голосе Удо послышалось раздражение. Он понимал, что
Рене едва ли мог ошибиться, однако все равно злился. Потраченное время и
нервное напряжение не принесло никаких результатов.
-- Ладно, нам не впервой менять засаду -- ты же знаешь. Пойдем, а то у
меня сегодня еще встреча с Шелли. Или, может, сходишь вместо меня? -- Рене
специально сказал это, чтобы взбодрить напарника.
-- Нет, спасибо, лучше я посплю. Когда еще удастся...
И они направились "домой", в небольшое хранилище для пустой тары как
раз под зданием бара Шелли.
Этот подвал имел съемный пол, о чем никто даже не догадывался. Это
позволяло Рене и Галлаузу избегать проверок и висеть над водой в то время,
как поисковые команды искали их в пустом помещении.
Под пол они справляли нужду и оттуда же доставали воду для умывания.
Поскольку Рене врал подружке, что живет в казарме, ему особенно приходилось
блюсти чистоту тела.
Шелли упорно выясняла номер его казармы, чтобы основательнее наложить
руку на богатого красавца, но Жаку пока удавалось отшучиваться.
Свои любовные свидания они устраивали в продуктовом складе, куда легко
можно было попасть прямо из комнаты Шелли. И Рене это устраивало. Склад был
большой, и, несмотря на все запоры, из него можно было уйти.
После каждой встречи Рене давал подружке по пятьдесят кредитов. Для
него это был пустяк, но Шелли при виде денег приходила в восторг. Она
осыпала Жака поцелуями и называла его самыми нежными именами.
Каждую ночь Жак отвечал на ее многочисленные вопросы и вместе с тем
осторожно выспрашивал то, что его интересовало. Именно от Шелли он узнал,
где живет Джимми. Девушка также призналась, что хотела "навестить мистера
Ландера как-то вечером", но возле самой двери услышала оханья другой
женщины. И хотя роман с Ландером не состоялся, место, где он жил, она
узнала.
Пребывая в хорошем настроении, Шелли могла говорить часами, и Рене был
вынужден это терпеть, теша себя мыслью, что скоро навсегда заткнет эту
болтливую суку.
В этот раз, закончив заниматься с Шелли любовью, он, как обычно,
подарил ей пятьдесят кредитов.
Бумажка словно растворилась в руках девушки, и Рене подумал, что так
виртуозно прятать деньги умеют только официантки и проститутки. Но поскольку
Шелли была и тем и другим, у нее это получалось в два раза быстрее.
отлеживался дома целые сутки. Разве могла она знать, что это было
вынужденное пьянство и ее муж жертвовал своим здоровьем только для пользы
дела.
-- Ладно, позвони в бюро, скажи, чтобы прислали машину, -- хриплым
голосом произнес Сэм, понемногу перемещаясь к краю кровати.
-- В этом нет необходимости, -- отозвалась Грюн из другой комнаты, --
машина давно внизу. Стоит под окнами уже по крайней мере два часа.
-- Два часа? А сколько сейчас? -- Дуглас сбросил вниз ноги, и они
встали как раз возле пары комнатных тапочек.
-- Вообще-то часы прямо перед тобой на стене, -- напомнила ему жена, не
оставлявшая попыток досадить Сэму.
"А вот Берт Джуниор не женат, -- подумал Сэм. -- И когда он приходит
домой пьяный, никто не говорит ему ни слова. И почему так бывает -- одни
люди молодые и неженатые, а другие старые, больные, да еще имеющие в доме
говорящую бензопилу".
Сэм попытался встать и с удивлением заметил, что это у него получилось.
Отказавшись от попыток надеть тапочки, он босиком прошел к окну и посмотрел
вниз. Там, возле ухоженных клумб, действительно стоял лимузин.
Дуглас вздохнул и посмотрел на город.
Сейчас было утро, и под лучами солнца этот переплетенный металлическими
жилами остров смотрелся как живое существо.
"Красиво, но я все равно хочу уехать отсюда", -- напомнил себе Дуглас.
С террасы послышалась музыка -- Грюн занималась аэробикой.
"Хорошо бы самому уехать, а эту бабу оставить здесь..." -- начал
мечтать главный инспектор.
Зазвонил телефон.
-- Алло, слушаю, -- ответил Дуглас.
-- Это Джуниор, сэр.
-- Слушаю вас, Джуниор.
-- Вам необходимо приехать, сэр. У нас много новой информации --
нарушители перешли к активной фазе.
-- Что?! Надеюсь, они еще не перебили друг друга? -- испугался Сэм.
-- К счастью, нет, сэр, но повод вмешаться у нас теперь есть.
-- Хорошо, я скоро буду, -- пообещал Дуглас и положил трубку.
Совершенно забыв про свою хворь, он быстро оделся и даже не посетовал
на отсутствие прислуги, которую рассчитала Грюн.
Внизу, в зеркальном холле дома, Сэму встретился Джо Хэггет, директор
фонда "Холидей".
-- Привет, Сэм!
-- Привет, Джо! Извини, очень спешу, -- Дуглас наскоро пожал соседу
руку и побежал дальше.
-- Надеюсь, в субботу перекинемся в покер! -- крикнул вслед Хэггет.
-- Обязательно, Джо! -- пообещал Дуглас. Он легко выскочил на улицу и
увидел садовника Бено.
-- Доброе утро, мистер Дуглас! -- поздоровался садовник.
-- Привет, Бено.
-- Как вам большая клумба, не много ли желтого?
-- Нормально, Бено, в самый раз.
Увидев босса, водитель выскочил из лимузина и распахнул дверцу
-- Отлично выглядите, сэр, -- сказал он, видя, что глава бюро в хорошем
настроении.
-- Ну ты тоже скажешь, Марк. Дуглас плюхнулся на широкое сиденье и,
когда шофер, обежав машину, сел за руль, спросил:
-- Что нового у "Буба Джетс"?
-- Вчистую проиграли "Гэлактик" -- 46: 27.
-- Их что, забыли разбудить?
-- Похоже на то, сэр.
Водитель развернул машину, и лимузин начал осторожно спускаться с
искусственного насыпного холма.
"С другой стороны, -- подумал Дуглас, -- едва ли где-то еще я смогу
жить в таких условиях. Шикарная квартира, зеленый холм и морской воздух --
совершенно нереальное сочетание. Пожалуй, я даже люблю этот город и уж, по
крайней мере, я к нему привык..."
90
Когда на экране пошли первые кадры, снятые беспилотным самолетом,
Джулиус Хофман пришел в полный восторг. Вид настоящих взрывов, в клочья
разносящих причалы Форт-Абрахама, и реальных людей, стреляющих друг в друга,
довел его до экстаза.
Его помощники поначалу реагировали не так бурно, но в конце концов тоже
завелись.
-- Вот эту сцену можно размножить и дать несколько планов с другой
стороны, -- сказал Найк. -- Добавить цветов, и тогда -- обрушение и летящие
в воду люди будут просто класс!
-- Вообще-то это документальные кадры, -- заметил Берт Джуниор.
-- Да какая разница, Берт, мы же профессионалы. Сделаем похожий взрыв и
смонтируем со всех сторон -- будет как репортаж с места события, --
вмешалась Лу, затем огляделась и спросила: -- Или я что-то не то сказала?
-- Нет, Лу, все правильно, в самую точку, -- поддержал ее Хофман. -- А
в горящем самолете должна быть блондинка. Кстати, тут неясно: выжил пилот
или нет?
-- К сожалению, мы этого не знаем. Топливо подходило к концу, и аппарат
был возвращен обратно, -- сказал Джуниор.
Дуглас, Менакес и Болеро сидели молча, не успевая следить за сменой
обстановки.
-- Одно плохо -- некуда вставить секс, -- вмешался Фри. -- У нас по
сценарию четыре акта по обоюдному согласию и восемь сцен изнасилования.
-- А кто кого насилует? -- уточнил Дуглас. На самом деле его это мало
интересовало, но никакого другого, более умного вопроса он придумать не
успел.
-- Одну минуту, я сверюсь с записями. -- Фри полистал блокнот и сказал:
-- В трех сценах захватчики насилуют белошвеек, еще в двух захватчики
насилуют официанток, а оставшиеся три -- это однополый секс.
-- Вот тут поподробнее, -- попросил Хофман.
-- Старый артиллерист и юнга, два старых артиллериста и три юнги, а
напоследок -- кок и второй помощник капитана в парадной форме.
-- Почему именно в парадной? -- не удержавшись, спросил Болеро.
-- Ну это же просто -- они оба в белом.
-- Понятно, -- кивнул Болеро и, заметив косой взгляд Менакеса, тут же
замолчал.
-- Повторите, пожалуйста, сцену с падением самолета, -- попросил
Хофман.
Берт Джуниор перемотал запись -- и все снова стали свидетелями тяжелого
взлета, возгорания и трагического падения машины.
-- Отлично! Я придумал! -- воскликнул Хофман. -- В самолете двое -- он
и она. Она жаждет его, он, естественно, только ее, и, едва самолет взлетает,
они начинают срывать друг с друга одежду. В какой-то момент они забывают про
управление, и самолет начинает падать.
-- А чем объяснить, что он загорелся? -- спросил Дорди
-- Ну не знаю, -- пожал плечами Хофман. -- Может быть, кто-то из них
закурил и бросил окурок в бак с бензином.
-- Ты предлагаешь какой-то отстой, Джулиус, -- сказал Дорди. -- Самолет
летит меньше минуты, за это время они не успели бы выкурить сигарету и
трахнуться.
-- Они могли совмещать.
-- Это вряд ли, -- сказала Лу. -- Лесли Адаме пытался проделать со мной
точно такую же штуку, так я ему сказала, либо вытаскиваешь сигарету, либо...
-- Да кому ты рассказываешь про Лесли Адамса, Лу?! -- закричал Дорди.
-- Лесли звезда, а ты просто кусок говядины с лысой башкой!
-- Ах так! -- Лу вскочила, схватила графин и метнула его в голову
Дорди. Графин прошел по касательной и разбился о стену, но этого хватило,
чтобы Дорди свалился со стула и стал орать, что его убили.
-- Скажите ему, чтобы он заткнулся или просто добейте, -- посоветовал
Фри, когда вопли Дорди стали просто невыносимы. Все, кроме него и Лу,
пытались оказать Дорди первую помощь, однако он вырывался, как мог, и
продолжал кричать.
Наконец раненого удалось успокоить, и все заняли свои места за столом
переговоров.
-- По-моему, они сбежали из сумасшедшего дома, -- шепотом на ухо Болеро
сообщил Менакес.
-- Хорошо бы их туда и вернуть, -- согласился тот.
-- На чем мы остановились? -- спросил Хофман.
За столом воцарилось молчание. Затем поднялся Дорди и, прижимая к
рассеченному лбу носовой платок, сказал:
-- Лу, прости меня, я был не прав.
-- Да ладно, я уже забыла, -- махнула рукой девушка.
"Люди искусства, -- уважительно подумал Сэм Дуглас, -- только я уже
слишком стар, чтобы с такими водиться"
Он уже жалел, что поддался на уговоры Джуниора и решился на съемки
этого фильма. Только подготовительный процесс принес массу неприятных
неожиданностей, а что ожидало впереди, страшно было даже подумать.
Дуглас нажал на кнопку селектора и сказал:
-- Грэйс, скажите, чтобы в просмотровую пришел уборщик.
-- Хорошо, сэр, сейчас он будет.
"Люди искусства" замолчали и уставились на Сэма.
-- Не переношу вида битого стекла, -- пояснил он, скрывая неловкость за
слабой улыбкой.
-- Итак, -- снова взял инициативу в свои руки Джулиус Хофман, -- итак,
места в самолете мало. Ни покурить, ни заняться сексом, и поэтому
девушку-пилота спасают, но тут же грузят на геликоптер, и вот там происходит
полноценный секс.
-- Правильно! -- воскликнул Дорди. -- Все происходит на большущем
грузовом геликоптере.
-- На большущем? -- переспросила Лу.
-- Да, на большущем, -- подтвердил Дорди.
-- Как сексуально.
Менакес снова нагнулся к Болеро и прошептал:
-- Какие-то больные.
-- Маньяки -- однозначно, -- кивнул Болеро. Неожиданно Хофман вскочил
со стула и начал бегать по помещению, выкрикивая:
-- Я вижу, я вижу эту сцену! Она лежит возле открытой двери, и ее
волосы развеваются как... как... -- Джулиус остановился, подыскивая нужное
сравнение.
-- Как флаги победы, -- предложил Фри.
-- Не то!
-- Как языки пламени, -- сказала Лу.
-- Нет, не то!
-- А может, убрать ей волосы в прическу, и тогда им не нужно будет
развеваться, -- высказался Найк.
-- Сухо, конечно, но как рабочий вариант принять можно, -- согласился
Хофман. Он вернулся за стол и, усевшись в позу мыслителя, продолжил процесс
прилюдного творения. -- Итак, она еще слаба и оттого более привлекательна.
Что дальше?
-- На нее набрасывается он, -- пожав плечами, предложил Найк.
-- С тобой трудно не согласиться, но кто это "он"? Кто у нас нападет на
прекрасную и ослабевшую блондинку?
Вся команда замолчала, и даже Берт Джуниор напрягся, невольно
вовлеченный в процесс творчества.
Сэм Дуглас благоразумно молчал.
-- Самое простое -- это пилот, -- сказала Лу. -- Молодой, красивый,
высокий.
-- И пьяный... -- добавил Дорди.
-- Почему пьяный?
-- Трезвый штурвал ради бабы не бросит, -- зло пояснил Дорди, который
уже ревновал Лу к ее виртуальному пилоту.
-- "Красивый, высокий, молодой" -- все это слишком примитивно, --
заметил Хофман. -- Нужно что-то поживее.
-- Может, это грязный и толстый механик? -- предложил Найк.
-- Уже лучше, но чего-то все еще не хватает, -- покачал головой Хофман.
В этот момент в дверь просмотровой комнаты постучали и появилась седая
голова Эдди Гаррисона, прослужившего в бюро уборщиком больше двадцати лет.
-- Вы меня вызывали, сэр?
-- Да, Эдди, проходи, нужно убрать осколки, -- объяснил ситуацию Сэм
Дуглас.
-- Старик!!! -- неожиданно воскликнул Хофман. Он закричал так громко и
пронзительно, что уборщик, Менакес и Луге Болеро замерли от страха.
-- Это должен быть старик! -- продолжил Хофман, не замечая состояния
непривычных к творческим неожиданностям людей. Затем он повернулся к
главному инспектору и сказал:
-- Мистер Дуглас, пора нам начинать действовать.
Когда прибудут ваши войска?
-- Все будет зависеть от того, когда вы будете готовы, мистер Хофман.
Наша база располагается в пятидесяти километрах от Грандвиллиджа. Съемочную
группу можно размещать там хоть завтра, и казармы для солдат мы тоже уже
подготовили. Они стояли пустыми несколько лет, и их пришлось приводить в
порядок.
-- Тогда уже сегодня я вызову всех, кто мне нужен. -- Возьми бригаду
Роллера, -- предложил Дорди.
-- Нет, лучше Кунца, -- возразил Найк. Новое противостояние грозило
перейти в очередную рукопашную схватку, и Хофман сказал:
-- Тихо, этот вопрос я решу без вас. Его помощники замолчали, а Хофман,
обращаясь к главному инспектору, добавил:
-- Мистер Дуглас, через пару дней нам потребуется место на вашей базе.
91
Как и следовало ожидать, тотальные поиски диверсантов не привели ни к
каким результатам.
Два дня все свободные бойцы оборонительных отрядов и матросы с
промысловых судов осматривали в форте все закоулки, однако, кроме дохлых
крыс и мусора, ничего там не нашли.
Принимавший самое активное участие в этих поисках Корншоу уверился в
том, что диверсанты Ландеру просто привиделись и на самом деле их не было.
Пропажу двух солдат он объяснял обычным несчастным случаем. Однако лейтенант
Нейдл, обладавший чутьем старой полицейской ищейки, придерживался того же
мнения, что и Клаус Ландер.
Лейтенант и Клаус даже сдружились на этой почве, если вообще можно было
говорить о дружбе применительно к Ландеру.
Вдвоем или по одному они обходили Форт-Абрахам, полагаясь только на
свою интуицию. Враг был где-то рядом, но пока он себя не обнаруживал,
по-видимому ожидая, когда жизнь в форте успокоится и появится возможность
для верного броска.
Восстановительные работы в форте шли полным ходом. Уже на
четвертый-день после окончания битвы все причалы были восстановлены, а
ослабленные конструкции заменены. Теперь работы велись на разрушенных
объектах, в том числе в здании управления.
Поскольку в форте и раньше велось активное строительство, материалов
хватало, и новые модульные конструкции росли буквально на глазах.
Вице-президент компании мистер Бармингтон сдержал свое слово и прислал
специализированные суда для эвакуации раненых. Под двойным полом одного из
кораблей были доставлены пятьдесят лаунчеров для стрельбы портативными
ракетами "земля -- воздух" и "земля -- земля". Это была существенная
поддержка, и Клаус стал испытывать к руководству компании большее доверие.
Чуть позже транспортов из Грандвиллиджа пришли три судна с Эль-Гео.
Старый Дэйв Кеннет прислал еще две сотни волонтеров, и треть из них прибыла
в форт в наручниках. Как оказалось, бродяги устроили в пути настоящую
поножовщину и капитану с командой стоило немалых усилий прекратить
междоусобную войну и заковать в наручники самых буйных.
Через день после прибытия буйные подняли в казармах мятеж, который был
жестоко подавлен двумя взводами ополченцев-ветеранов под командованием
лейтенанта Нейдла.
Двадцать человек были расстреляны в западном порту, и на остальных это
произвело успокаивающее воздействие. Новички стали "шелковыми" и безропотно
выполняли свою работу, которой прибавилось с пуском перерабатывающей
фабрики.
Промысловые суда выходили в рейсы все чаще, и однажды им повезло
настолько, что удалось добыть еще одного червя. На его обработку ушло двое
суток, а затем в Эль-Гео и Грандвиллидж были отправлены транспорты, под
завязку груженные мороженым мясом.
Так, в относительном спокойствии, прошло семь мирных дней, пока наконец
"не засветились" диверсанты.
Вечером к Клаусу пришел лейтенант Нейдл. Он был в приподнятом
настроении, и его глаза возбужденно горели.
-- У вас новости, лейтенант?
-- Да, сэр, -- Нейдл без приглашения прошел в угол и сел на стул. -- У
Шелли, девушки из бара, появился новый парень.
-- И что?
-- Дело в том, что к Шелли у меня особое отношение. Стоит кому-то
украсть у ближнего деньги, как он тут же несет; их Шелли. Эта девушка
считается у местных мужчин суперзвездой, и заполучить ее желает каждый. Как
только кто-то заявляет о пропаже, я сразу иду к Шелли и караулю там вора.
Почти всегда это срабатывает...
-- Шелли девушка видная -- я ее помню, -- сказал Клаус.
-- Она не только видная, но еще и жадная до денег. За лишние чаевые она
готова перед клиентом стол вылизать. Обычно она так и вьется вокруг
посетителей, а тут я зашел и ничего не понимаю: Шелли такая спокойная и
неприступная. Спросил у ресторатора с первого этажа, у Фогга, мол, не
появился ли у Шелли новый парень, и он подтвердил, что да -- есть парень,
денег на подружку не жалеет и по ночам радует ее, как может.
-- И какие выводы? -- спросил Клаус, хотя уже понимал, к чему клонит
Нейдл.
-- Выводы следующие. Контингент, который к нам прибывает, это
наполовину спившиеся нищие люди. Денежных там быть не может, значит, этот
парень один из тех двух.
-- Может, поговорить с Шелли?
-- Нет, этого делать нельзя, -- покачал головой лейтенант. -- Ничего
путного от нее не добьешься, и она тут же все сообщит своему дружку.
-- Значит, будем ждать?
-- Будем наблюдать, -- уточнил Нейдл. -- Кстати, стоит проверить все
пустующие помещения, и в первую очередь здесь -- в гостинице. Даже конуру
под лестницей, где жил Флинт.
-- Сейчас здесь почти пусто. Большинство постояльцев работали в
управлении и погибли вместе со зданием.
-- Тем более. Это для диверсантов идеальный вариант -- подобраться к
вам как можно ближе, сэр.
Клаус знал, что для людей, которые пришли за ним, это не являлось
идеальным вариантом, однако с Нейдлом он спорить не стал.
-- Хорошо, лейтенант, приводите своих людей и проверяйте.
-- Отлично, -- Нейдл хлопнул себя по коленям и встал, -- завтра и
начнем. А сейчас, сэр, закрывайтесь на все запоры и ложитесь спать. До
завтра я попробую выяснить, где Шелли встречается со своим парнем.
-- Думаете, она пойдет к нему и сегодня?
-- А почему она должна делать исключение? Тем более если ей это
нравится.
Когда лейтенант ушел, Клаус последовал его совету и, заперев дверь,
стал готовиться ко сну. Проверив, крепко ли держатся жалюзи, он, в
дополнение к ним, придвинул к окну стол. Теперь, если бы кто-то попытался
бросить в окно гранату, она не попала бы в комнату и все осколки достались
бы крышке стола.
Забаррикадировав окно, Клаус перетащил постель в душевую комнату. Места
в ней было маловато, и приходилось спать согнув колени, зато Клаус был
уверен, что никто не сможет выстрелить в него через дверь.
Свой пистолет он клал на кафельный пол рядом с собой и только после
этого спокойно засыпал.
Все эти перестановки приходилось делать каждый день с того момента,
когда Клаус понял, что диверсанты остались в форте. Утром он расставлял все
вещи на места, и, когда к нему приходили люди, они видели обстановку такой,
какой она была прежде.
Любой из подчиненных являлся потенциальным источником информации,
которой могли воспользоваться убийцы. Клаус не доверял никому. Он был
одиночкой и привык полагаться только на себя.
Закончив ночную перестановку, Ландер выключил в номере свет и прошел в
душевую. Затем лег на приготовленную постель и через пять минут уже спал.
92
Ночь на Форт-Абрахам спускалась неожиданно. Таков уж был порядок на
Бристоле -- яркий закат играл в полную силу до самого последнего момента,
освещая все вокруг, как днем, а затем угасал, будто его выключали. Словно из
ниоткуда обрушивалась темнота, и все вокруг засыпало, погружаясь в липкий
мрак, полновластно царивший до первого утреннего луча.
Клаусу всегда казалось, что у себя на Бристоле он чувствовал этот
момент темноты, даже если находился в закрытом помещении.
Вот и сейчас он неожиданно проснулся и понял, что этот переход уже
состоялся.
Темнота давила на стены здания, множа и усиливая посторонние звуки.
Немые движения невидимых форм становились осязаемы благодаря волнам,
расходящимся от них, словно от брошенного в воду камня.
Клаус лежал с открытыми глазами и прислушивался к своим ощущениям,
старясь разобраться, что же заставило его проснуться.
Послышался звук. Еще не осознав, что это могло быть, Клаус положил руку
на пистолет. Звук повторился. Это был легкий щелчок в стене, которая могла
слегка осесть при смене ночной температуры. Однако она могла щелкнуть и
оттого, что кто-то осторожно двигался по коридору.
Ландер поднял пистолет и, сунув его под подушку, передернул затвор.
Патрон угнездился в стволе, и казалось, оружие даже прибавило в весе.
Клаус встал и, приложив свободную ладонь к стене, ощутил легкое
подрагивание.
Это могла быть вибрация бьющихся о сваи волн или даже нервная дрожь в
его собственном теле.
Клаус осторожно шагнул к выходу из душевой.
В коридоре возникло напряжение. Там тоже заметили невидимые колебания
и, возможно, даже почувствовали тепло, исходившее от тела Клауса.
Беззвучные силуэты, прятавшиеся от света тусклой дежурной лампочки,
застыли, словно каменные изваяния, но спустя несколько мгновений продолжили
движение.
Первым шел Рене. Галлауз прикрывал его и отставал на три шага.
Вот здесь, за стеной, находился Джимми Зедлер.
Оставалось только вышибить дверь и пристрелить Джимми, а затем отсечь
голову и руки. Таким было условие заказчика.
До двери оставалось не больше полутора метров, и Рене остановился. Он
почувствовал некоторое беспокойство.
Остановился и Галлауз. Его сердце билось слишком часто, а на лбу
выступали мелкие капли пота. Охота на себе подобного не позволяла
расслабиться ни на секунду. Малейшая оплошность -- и из охотника ты
превратишься в жертву.
Рене стоял не двигаясь, а стало быть, у него были на то основания, и
Галлауз тоже ждал. Наконец Жак сделал еще один скользящий шаг, медленно
потянулся к ручке двери и приклеил к ней небольшой кусочек взрывчатки.
Галлауз вытер рукавом пот со лба. Его ладони уже пропитали влагой
перчатки, однако пистолет Удо держал по-прежнему крепко. Это было
специальное оружие, напичканное электроникой. Никакой медленной механики --
все происходило мгновенно.
Это и немудрено -- в споре с такими людьми, как Джимми, каждая сотая
доля секунды имела значение.
Жак Рене достал дистанционный пульт, чтобы привести в действие
миниатюрный взрывной механизм. Взрыв должен был только выбить замок, а
остальное уже зависело от слаженности действий Жака и Удо.
Оставалась последняя секунда перед началом операции, но неожиданно Рене
поднял руку, что означало -- "все отменяется". Едва уловимым движением он
снял с дверной ручки взрывчатку, и они с Галлаузом начали медленно отходить
к лестнице.
Когда они оказались на улице, Галлауз шепотом спросил:
-- В чем дело, Жак?
-- Он стоял за дверью. Он ждал нас...
-- Ты уверен? -- в голосе Удо послышалось раздражение. Он понимал, что
Рене едва ли мог ошибиться, однако все равно злился. Потраченное время и
нервное напряжение не принесло никаких результатов.
-- Ладно, нам не впервой менять засаду -- ты же знаешь. Пойдем, а то у
меня сегодня еще встреча с Шелли. Или, может, сходишь вместо меня? -- Рене
специально сказал это, чтобы взбодрить напарника.
-- Нет, спасибо, лучше я посплю. Когда еще удастся...
И они направились "домой", в небольшое хранилище для пустой тары как
раз под зданием бара Шелли.
Этот подвал имел съемный пол, о чем никто даже не догадывался. Это
позволяло Рене и Галлаузу избегать проверок и висеть над водой в то время,
как поисковые команды искали их в пустом помещении.
Под пол они справляли нужду и оттуда же доставали воду для умывания.
Поскольку Рене врал подружке, что живет в казарме, ему особенно приходилось
блюсти чистоту тела.
Шелли упорно выясняла номер его казармы, чтобы основательнее наложить
руку на богатого красавца, но Жаку пока удавалось отшучиваться.
Свои любовные свидания они устраивали в продуктовом складе, куда легко
можно было попасть прямо из комнаты Шелли. И Рене это устраивало. Склад был
большой, и, несмотря на все запоры, из него можно было уйти.
После каждой встречи Рене давал подружке по пятьдесят кредитов. Для
него это был пустяк, но Шелли при виде денег приходила в восторг. Она
осыпала Жака поцелуями и называла его самыми нежными именами.
Каждую ночь Жак отвечал на ее многочисленные вопросы и вместе с тем
осторожно выспрашивал то, что его интересовало. Именно от Шелли он узнал,
где живет Джимми. Девушка также призналась, что хотела "навестить мистера
Ландера как-то вечером", но возле самой двери услышала оханья другой
женщины. И хотя роман с Ландером не состоялся, место, где он жил, она
узнала.
Пребывая в хорошем настроении, Шелли могла говорить часами, и Рене был
вынужден это терпеть, теша себя мыслью, что скоро навсегда заткнет эту
болтливую суку.
В этот раз, закончив заниматься с Шелли любовью, он, как обычно,
подарил ей пятьдесят кредитов.
Бумажка словно растворилась в руках девушки, и Рене подумал, что так
виртуозно прятать деньги умеют только официантки и проститутки. Но поскольку
Шелли была и тем и другим, у нее это получалось в два раза быстрее.