Страница:
[35]Команде Януковича, напротив, с самого начала кампании были необходимы публичные дискуссии как самих кандидатов, так и членов их команд, тем более что плохая подготовленность Ющенко к публичной полемике была очевидной. И участие премьера в дебатах, как подтвердили соцопросы, только пошло ему на пользу. Но было оно запоздалым. Начнись такие дискуссии раньше, исчезли бы многие претензии к кампании отечественных избирателей, да и международным наблюдателям было бы трудновато это проигнорировать.
Результаты же переголосования второго тура показали, что на самом деле админресурс был куда более мощным раздражителем для сторонников Ющенко, нежели средством приплюсования голосов Януковичу. Судьба выборов решалась при превосходстве будущего президента в национальном информпространстве, полном паритете представительства кандидатов в комиссиях и сведении к минимуму голосования на дому и по открепительным талонам, в которых приверженцы Ющенко видели главный ресурс фальсификаций. И неудивительно, что к переголосованию претензий у них нет. Однако если соглашаться с их версией о том, что главные фальсификации во втором туре произошли на юго-востоке, то надо предполагать, что картина голосования изменилась прежде всего там. На самом деле она изменилась прежде всего в сельских округах всей страны, и в первую очередь в центральных. Если в сельских округах востока цифры снижения голосов за Януковича совпадали со снижением явки, то в центре и на западе наблюдался и заметный переток голосов от него к Ющенко. В крупных городах центра и запада такой переток был значительно меньшим. А в крупных городах юго-востока соотношение сил осталось практически таким же, как во втором туре. Исключение составляет Донбасс, где Янукович хотя и сохранил куда больший процент своего электората, чем в центре, но в абсолютных цифрах заметно потерял из-за того, что явка не была столь подозрительно высокой. В целом при сопоставлении голосований 21 ноября и 26 декабря вырисовывается следующая версия различия результатов. [36]
1. В Донбассе (особенно в Донецкой области) во втором туре имели место фальсификации в пользу Януковича, которые при переголосовании были сведены к минимуму.
2. На западе были фальсификации в пользу Ющенко, которые при переголосовании увеличились (о 100-процентной явке в отдельных селах см. выше).
3. Остальное перераспределение голосов объясняется отнюдь не устранением фальсификаций второго тура, а тем, что революционные события в Киеве лишили Януковича имиджа воплощения стабильности, чем он был привлекателен для заметной части прежде всего сельского электората. [37]
4. Часть голосов, потерянных Януковичем на западе и в центре, допустимо относить и на счет морального давления на его сторонников.
5. Часть потерь Януковича во всех регионах объясняется неоправданным усложнением голосования на дому, коснувшимся в основном пожилых людей, среди которых рейтинг Януковича был заметно выше (согласно исследованию КМИС начала октября 2004 года, при равном в целом рейтинге второго тура обоих кандидатов число сторонников премьера среди избирателей старше 55 лет в 1,4 раза превышало число сторонников лидера оппозиции). [38]
Повторный второй тур также показал, что голосование на дому не стоит рассматривать как технологию фальсификаций. Так, в Николаевской области во втором туре голосовали на дому 85 тыс., или 11,3 % избирателей (а не 35 %, как утверждал Ющенко), а в переголосовании – менее 10 тыс., то есть на 75,5 тыс. меньше. Поскольку явка уменьшилась только на 40 тыс., можно предполагать, что не менее половины избирателей, ранее голосовавших на дому, пришли на участки. Однако число голосов, отданных за Ющенко, выросло лишь на 6,8 тыс. (менее 1 %), и не думаю, что это прежде всего следствие усложнения голосования за пределами участков. В условиях же паритета состава комиссий ограничение голосования на дому изначально выглядело не средством борьбы за честные выборы, а средством отсечения от них электората, в основном приверженного Януковичу.
В то же время утверждения представителей команды Януковича в Верховном суде о лишении миллионов граждан возможности проголосовать остались декларативными. Тогда как вполне можно было выяснить при помощи списков избирателей, сколько голосовавших на дому во втором туре и вообще пожилых людей участвовало в переголосовании. Убедительный ответ мог быть получен, даже если бы сверка не была тотальной, а ограничилась одним участком в каждом округе. И если бы Верховный суд был заинтересован в установлении истины, он мог бы стать инициатором подобной проверки. По моим расчетам, она показала бы, что число граждан, которые проголосовать не смогли, меньше, чем разрыв в голосах между Ющенко и Януковичем. И полагаю, что для снятия кривотолков в обществе, снижения недоверия между двумя сторонами и повышения легитимности новой власти эта власть сама должна быть заинтересована в такой проверке. Ведь игнорировать число голосов, поданных за Януковича, нельзя. Их количество показывает одно из главных отличий украинской революции от чешской, грузинской, югославской. Там на первых же внеочередных выборах, которых добивалась оппозиция, она получала полное превосходство (самый яркий пример – «советский» процент голосов, набранных Саакашвили на президентских выборах) и не сталкивалась с такой проблемой, какой стал юго-восток Украины для Ющенко.
Блеклые перспективы «оранжевой» демократии
«Оранжевая революция»
Результаты же переголосования второго тура показали, что на самом деле админресурс был куда более мощным раздражителем для сторонников Ющенко, нежели средством приплюсования голосов Януковичу. Судьба выборов решалась при превосходстве будущего президента в национальном информпространстве, полном паритете представительства кандидатов в комиссиях и сведении к минимуму голосования на дому и по открепительным талонам, в которых приверженцы Ющенко видели главный ресурс фальсификаций. И неудивительно, что к переголосованию претензий у них нет. Однако если соглашаться с их версией о том, что главные фальсификации во втором туре произошли на юго-востоке, то надо предполагать, что картина голосования изменилась прежде всего там. На самом деле она изменилась прежде всего в сельских округах всей страны, и в первую очередь в центральных. Если в сельских округах востока цифры снижения голосов за Януковича совпадали со снижением явки, то в центре и на западе наблюдался и заметный переток голосов от него к Ющенко. В крупных городах центра и запада такой переток был значительно меньшим. А в крупных городах юго-востока соотношение сил осталось практически таким же, как во втором туре. Исключение составляет Донбасс, где Янукович хотя и сохранил куда больший процент своего электората, чем в центре, но в абсолютных цифрах заметно потерял из-за того, что явка не была столь подозрительно высокой. В целом при сопоставлении голосований 21 ноября и 26 декабря вырисовывается следующая версия различия результатов. [36]
1. В Донбассе (особенно в Донецкой области) во втором туре имели место фальсификации в пользу Януковича, которые при переголосовании были сведены к минимуму.
2. На западе были фальсификации в пользу Ющенко, которые при переголосовании увеличились (о 100-процентной явке в отдельных селах см. выше).
3. Остальное перераспределение голосов объясняется отнюдь не устранением фальсификаций второго тура, а тем, что революционные события в Киеве лишили Януковича имиджа воплощения стабильности, чем он был привлекателен для заметной части прежде всего сельского электората. [37]
4. Часть голосов, потерянных Януковичем на западе и в центре, допустимо относить и на счет морального давления на его сторонников.
5. Часть потерь Януковича во всех регионах объясняется неоправданным усложнением голосования на дому, коснувшимся в основном пожилых людей, среди которых рейтинг Януковича был заметно выше (согласно исследованию КМИС начала октября 2004 года, при равном в целом рейтинге второго тура обоих кандидатов число сторонников премьера среди избирателей старше 55 лет в 1,4 раза превышало число сторонников лидера оппозиции). [38]
Повторный второй тур также показал, что голосование на дому не стоит рассматривать как технологию фальсификаций. Так, в Николаевской области во втором туре голосовали на дому 85 тыс., или 11,3 % избирателей (а не 35 %, как утверждал Ющенко), а в переголосовании – менее 10 тыс., то есть на 75,5 тыс. меньше. Поскольку явка уменьшилась только на 40 тыс., можно предполагать, что не менее половины избирателей, ранее голосовавших на дому, пришли на участки. Однако число голосов, отданных за Ющенко, выросло лишь на 6,8 тыс. (менее 1 %), и не думаю, что это прежде всего следствие усложнения голосования за пределами участков. В условиях же паритета состава комиссий ограничение голосования на дому изначально выглядело не средством борьбы за честные выборы, а средством отсечения от них электората, в основном приверженного Януковичу.
В то же время утверждения представителей команды Януковича в Верховном суде о лишении миллионов граждан возможности проголосовать остались декларативными. Тогда как вполне можно было выяснить при помощи списков избирателей, сколько голосовавших на дому во втором туре и вообще пожилых людей участвовало в переголосовании. Убедительный ответ мог быть получен, даже если бы сверка не была тотальной, а ограничилась одним участком в каждом округе. И если бы Верховный суд был заинтересован в установлении истины, он мог бы стать инициатором подобной проверки. По моим расчетам, она показала бы, что число граждан, которые проголосовать не смогли, меньше, чем разрыв в голосах между Ющенко и Януковичем. И полагаю, что для снятия кривотолков в обществе, снижения недоверия между двумя сторонами и повышения легитимности новой власти эта власть сама должна быть заинтересована в такой проверке. Ведь игнорировать число голосов, поданных за Януковича, нельзя. Их количество показывает одно из главных отличий украинской революции от чешской, грузинской, югославской. Там на первых же внеочередных выборах, которых добивалась оппозиция, она получала полное превосходство (самый яркий пример – «советский» процент голосов, набранных Саакашвили на президентских выборах) и не сталкивалась с такой проблемой, какой стал юго-восток Украины для Ющенко.
Блеклые перспективы «оранжевой» демократии
Разумеется, истинно демократическая власть не могла бы не учитывать настроений электората такого обширного региона, равно как и пристрастий той заметной части избирателей Ющенко, которые имеют ту же политическую и экономическую ориентацию, что и приверженцы Януковича. Вопрос только в том, есть ли реально в Украине такая власть, хотя о ее приходе и объявлено на Западе. По-моему мнению, ее появление – пока только абстрактная возможность. Вот какие обстоятельства настораживают.
Во-первых, политическая практика, привычная для ряда сил и регионов, поддержавших Ющенко, о которой я уже писал выше. При этом новый президент показал, что может отмежеваться от правых радикалов лишь внешне, для невзыскательной публики. Так, в июле социал-националист Олег Тягнибок был исключен из фракции «Наша Украина» за попавшие в СМИ русофобские и антисемитские высказывания, но с началом революции он уже оказывается членом штаба Ющенко, ответственным за размещение людей, прибывающих на Майдан. [39]Еще тревожнее заявления куда более видных, чем Тягнибок, политиков (среди них и Александр Мороз), призывающих к суду над рядом губернаторов юго-востока, которые высказывались за создание автономии в составе Украины. Такие призывы больше напоминают 37-й год, чем практику европейских государств, где легально действуют не просто автономистские, но и откровенно сепаратистские партии типа шотландских и баскских националистов или итальянской «Северной Лиги». И пока эти сепаратисты добиваются своих целей путем мирной агитации, проблем с законом у них не возникает. В Украине же генпрокуратура ведет дело о сепаратизме, по которому, правда, пока нет обвиняемых, а только свидетели. А вот уже факт решения: сессия Харьковского облсовета удовлетворила протест прокуратуры Харьковской области на избрание Евгения Кушнарева председателем облсовета. Причиной действий прокуратуры стало совмещение должностей – во время избрания Кушнарев возглавлял Харьковскую обладминистрацию, хотя сразу же попросил президента освободить его от этой должности, и на момент протеста просьба была удовлетворена. Однако по такой логике занимать какую-либо государственную должность может лишь безработный и пенсионер, а прокуратура обязана опротестовывать и назначение Тимошенко, Зинченко и Порошенко в структуры исполнительной власти, так как на этот момент они являлись парламентариями. Такой произвол правоохранителей вызывает подозрения в том, что Украина не дождется правды по делам о гибели Гонгадзе и об отравлении Ющенко, поскольку виновных здесь могут назначить, а не найти.
Во-вторых, в украинских реалиях политреформа не выглядит гарантией демократии и может реально не сработать. Президент Украины сохраняет полномочия большие, чем у президента Франции, и в случае поддержки большинства депутатов парламента останется первой политической фигурой (кто помнит фамилии французских премьеров при де Голле?). А то, что такая поддержка скорее всего будет, подтверждает очередь из недавних приверженцев Януковича в кабинеты новой власти и их паническая боязнь быть оппозицией. Для многих из них это слово выглядит не синонимом положения, занимаемого сейчас британскими консерваторами или германской ХДС, а синонимом «Аль-Каиды» или «Красных бригад». [40]Нельзя ожидать, что смена правил игры с введением в действие реформы придаст таким политикам принципиальности. А если вдруг в 2006 году у Ющенко окажется неудобный парламент, то небезуспешной может стать ликвидация реформы путем прямой апелляции к народу по образцу Бориса Ельцина начала 90-х. Ведь авторитет парламентаризма традиционно низок.
В-третьих, гражданское общество не выглядит силой, способной противодействовать авторитаризму власти. И вообще о его появлении говорить преждевременно. Оно может появиться только тогда, когда народ перерастет идею делегированной демократии и будет так же активно бороться за свое право выбрать депутата райсовета, как боролся за право выбрать президента, а также научится эффективно контролировать власть. Кроме того, опыт 1989–1991 годов показал, что всплеск гражданской активности в стране может угаснуть, не оставив никаких последствий, кроме разочарования реальностью первых лет независимости. [41]Разочарование также может наступить у большой массы избирателей Ющенко, которые голосовали за него сугубо из чувства протеста, но привержены тем же ценностям, что и электорат Януковича. Однако трансформируется ли это разочарование в гражданскую активность? Ведь ее традиции на юго-востоке, а шире – у русско-культурного электората, слабее, чем у электората украинско-культурного, где элементы гражданского общества имеют сильную подпитку в виде западных грантов. Да, на юго-востоке сейчас сложилась уникальная возможность создания мощной некоммунистической силы, выражающей интересы русско-культурного населения. Но не ясно, будет ли эта сила создана. В глазах населения она не вполне оправданно отождествляется с фигурой Януковича (опять делегированная демократия!), главная опора которого в кампании – Партия регионов (политическая форма существования донецкого клана) – сейчас, похоже, стремится обменять выражение интересов своего избирателя на позитивное внимание новой власти к бизнес-интересам своей верхушки. А новую власть такая позиция весомой части региональной элиты будет толкать к мысли, что вся проблема юго-восточного электората сводится к его дезомбированию от старой пропаганды умелой пропагандой национальной идеи. Электорат, разумеется, воспримет такой упрощенный подход как давление, но ощутимого ответа на давление может и не последовать. Возможно, как и до недавнего времени, восторжествует традиционная аполитичность, уход в частную жизнь, и лишь показатели смертности, самоубийств, преступности и прочего негатива, заметно превышающие среднеукраинские, будут сигнализировать о неблагополучии, порожденном ощущением жизни в государстве, которое граждане своим считать не могут.
Во-первых, политическая практика, привычная для ряда сил и регионов, поддержавших Ющенко, о которой я уже писал выше. При этом новый президент показал, что может отмежеваться от правых радикалов лишь внешне, для невзыскательной публики. Так, в июле социал-националист Олег Тягнибок был исключен из фракции «Наша Украина» за попавшие в СМИ русофобские и антисемитские высказывания, но с началом революции он уже оказывается членом штаба Ющенко, ответственным за размещение людей, прибывающих на Майдан. [39]Еще тревожнее заявления куда более видных, чем Тягнибок, политиков (среди них и Александр Мороз), призывающих к суду над рядом губернаторов юго-востока, которые высказывались за создание автономии в составе Украины. Такие призывы больше напоминают 37-й год, чем практику европейских государств, где легально действуют не просто автономистские, но и откровенно сепаратистские партии типа шотландских и баскских националистов или итальянской «Северной Лиги». И пока эти сепаратисты добиваются своих целей путем мирной агитации, проблем с законом у них не возникает. В Украине же генпрокуратура ведет дело о сепаратизме, по которому, правда, пока нет обвиняемых, а только свидетели. А вот уже факт решения: сессия Харьковского облсовета удовлетворила протест прокуратуры Харьковской области на избрание Евгения Кушнарева председателем облсовета. Причиной действий прокуратуры стало совмещение должностей – во время избрания Кушнарев возглавлял Харьковскую обладминистрацию, хотя сразу же попросил президента освободить его от этой должности, и на момент протеста просьба была удовлетворена. Однако по такой логике занимать какую-либо государственную должность может лишь безработный и пенсионер, а прокуратура обязана опротестовывать и назначение Тимошенко, Зинченко и Порошенко в структуры исполнительной власти, так как на этот момент они являлись парламентариями. Такой произвол правоохранителей вызывает подозрения в том, что Украина не дождется правды по делам о гибели Гонгадзе и об отравлении Ющенко, поскольку виновных здесь могут назначить, а не найти.
Во-вторых, в украинских реалиях политреформа не выглядит гарантией демократии и может реально не сработать. Президент Украины сохраняет полномочия большие, чем у президента Франции, и в случае поддержки большинства депутатов парламента останется первой политической фигурой (кто помнит фамилии французских премьеров при де Голле?). А то, что такая поддержка скорее всего будет, подтверждает очередь из недавних приверженцев Януковича в кабинеты новой власти и их паническая боязнь быть оппозицией. Для многих из них это слово выглядит не синонимом положения, занимаемого сейчас британскими консерваторами или германской ХДС, а синонимом «Аль-Каиды» или «Красных бригад». [40]Нельзя ожидать, что смена правил игры с введением в действие реформы придаст таким политикам принципиальности. А если вдруг в 2006 году у Ющенко окажется неудобный парламент, то небезуспешной может стать ликвидация реформы путем прямой апелляции к народу по образцу Бориса Ельцина начала 90-х. Ведь авторитет парламентаризма традиционно низок.
В-третьих, гражданское общество не выглядит силой, способной противодействовать авторитаризму власти. И вообще о его появлении говорить преждевременно. Оно может появиться только тогда, когда народ перерастет идею делегированной демократии и будет так же активно бороться за свое право выбрать депутата райсовета, как боролся за право выбрать президента, а также научится эффективно контролировать власть. Кроме того, опыт 1989–1991 годов показал, что всплеск гражданской активности в стране может угаснуть, не оставив никаких последствий, кроме разочарования реальностью первых лет независимости. [41]Разочарование также может наступить у большой массы избирателей Ющенко, которые голосовали за него сугубо из чувства протеста, но привержены тем же ценностям, что и электорат Януковича. Однако трансформируется ли это разочарование в гражданскую активность? Ведь ее традиции на юго-востоке, а шире – у русско-культурного электората, слабее, чем у электората украинско-культурного, где элементы гражданского общества имеют сильную подпитку в виде западных грантов. Да, на юго-востоке сейчас сложилась уникальная возможность создания мощной некоммунистической силы, выражающей интересы русско-культурного населения. Но не ясно, будет ли эта сила создана. В глазах населения она не вполне оправданно отождествляется с фигурой Януковича (опять делегированная демократия!), главная опора которого в кампании – Партия регионов (политическая форма существования донецкого клана) – сейчас, похоже, стремится обменять выражение интересов своего избирателя на позитивное внимание новой власти к бизнес-интересам своей верхушки. А новую власть такая позиция весомой части региональной элиты будет толкать к мысли, что вся проблема юго-восточного электората сводится к его дезомбированию от старой пропаганды умелой пропагандой национальной идеи. Электорат, разумеется, воспримет такой упрощенный подход как давление, но ощутимого ответа на давление может и не последовать. Возможно, как и до недавнего времени, восторжествует традиционная аполитичность, уход в частную жизнь, и лишь показатели смертности, самоубийств, преступности и прочего негатива, заметно превышающие среднеукраинские, будут сигнализировать о неблагополучии, порожденном ощущением жизни в государстве, которое граждане своим считать не могут.
«Оранжевая революция»
Александр РАР,
руководитель Рабочей секции при Фонде Кербера по России и СНГ Научно-исследовательского института Германского общества внешней политики
Что на самом деле представляла собой «оранжевая революция» в Украине? Россия и Запад по-разному оценивают украинские события. У России и Запада по-прежнему расходятся взгляды и на президентство Виктора Ющенко, и на будущее Украины. Если раскол между Россией и Западом по поводу Украины будет усугубляться, ситуация на Европейском континенте может осложниться.
Как выглядит происшедшее на Украине со стороны элит и общественности Запада?
«Оранжевая революция» укоренилась в сознании Запада как спонтанный протест большей части украинского населения против фальсификации результатов президентских выборов во втором туре. Демонстрации превратились в яркий протест против «олигархического режима» Кучмы, «бандита» Януковича, «имперского вмешательства» России в избирательную кампанию.
До сих пор на Западе считали, что реформаторский порыв в Украине давно затих, что украинцы в политическом плане столь же апатичны, как и другие славяне – русские и белорусы. Западные наблюдатели объясняли пассивность населения усталостью от произвола властей, разочарованием рынком и демократией, утратой «европейской перспективы».
Запад довольно вяло протестовал против идеи вхождения Украины в Единое экономическое пространство с Россией. «Кассетный скандал» сильно отодвинул Украину от Европы. Если бы не было стихийных протестов против фальсификации на выборах, Запад, скрежеща зубами, проглотил бы тот факт, что Украина переориентировала свою внешнюю политику на Россию.
Некоторые западные наблюдатели вообще считали, что страны постсоветского пространства, в отличие от других восточноевропейских стран, остановились на пути демократических преобразований. На Западе царило мнение, что бывшие республики Советского Союза склонны пойти по пути «авторитарного режима» и «управляемой демократии». Тем более что все правительства постсоветских стран за последние два-три года обеспечивали своим гражданам непрерывный экономический подъем и некоторую социальную стабильность.
Главное – на Западе не видели оппозиционных фигур, способных противостоять Владимиру Путину, Нурсултану Назарбаеву, Александру Лукашенко или Леониду Кучме. Но вот в Украине вдруг появился Виктор Ющенко. Он стал напоминать Западу политических героев демократических «бархатных революций», которые смели в один миг с лица земли старых правителей коммунистических стран Восточной Европы вместе с их авторитарным строем.
Ющенко, как возглавивший «оранжевую революцию», немедленно получил всю возможную политическую поддержку со стороны Запада. Российские советники покинули Украину вследствие катастрофического поражения на информационном поле после второго тура голосования, а немыслимое количество западных политиков, экспертов по выборам, международных наблюдателей и журналистов хлынуло в Украину.
Ющенко стал главной фигурой «оранжевой революции». До тех пор он считался нерешительным, нехаризматичным политиком. Во время его короткого премьерства в 1999–2000 годах Ющенко фактически не выходил из тени Кучмы. Во время «кассетного скандала» он не занял, как этого требовала украинская оппозиция, четкой антикучмовской позиции. А условия для революции существовали уже тогда.
Как известно, историю всегда пишут победители. Поэтому российская версия происшедшего на Украине не станет общепризнанной. А на Западе ее воспринимают с насмешкой. Хотя она тоже заслуживает внимания.
В России не верят в стихийность «оранжевой революции». Многие склонны видеть в событиях в Украине спланированную провокацию зарубежных организаций, западных спецслужб с целью не допустить отхода Украины к России. «Оранжевая революция» со всеми ее выступлениями, мощной организацией, финансовой, идейной и политической поддержкой прошла, как говорят в России, полностью по «сценариям», испробованным до этого в Югославии и Грузии. По-видимому, так полагают российские наблюдатели, революцию в Украине организовали мощные силы на Западе, для того чтобы в целом ослабить позиции России на постсоветском пространстве.
К сожалению, американская, а частично и европейская пресса подогревали антизападные настроения в России по поводу «оранжевой революции». В американских газетах так и писали, что главной целью «оранжевой революции» было ослабить Россию. О принятии Украины в НАТО и ЕС поговаривали только мимоходом. В западной прессе Путин и Россия были представлены как страшные неоимпериалисты, желающие поглотить Украину и воссоздать Советский Союз. То, что у России могут быть свои собственные интересы на постсоветском пространстве, на Западе никто слушать не хочет. В то время как Запад считает, что все постсоветское пространство стало ныне «стратегическим партнером» ЕС и НАТО, куда в будущем нужно будет вкачивать идеи демократии, гражданского общества и прав человека, Россия раз и навсегда должна отказаться от «представлений XXI века» о «сферах влияния» в Европе. Но ЕС и США как раз и создают новую «сферу влияния» на постсоветском пространстве, называя это «универсальной демократической системой ценностей».
Украинская революция, однако, еще далеко не завершена. Трудно по-настоящему оценить ее последствия. На самом деле трудно говорить о том, кто победил, а кто проиграл в этом процессе. Все зависит от того, смогут ли украинские революционеры стабилизировать всю доставшуюся им нацию и страну. Или раскол Украины на западную и восточную части будет усугубляться? Сможет ли новая власть провести ожидаемые от нее либеральные политические и экономические реформы или процесс оздоровления и модернизации страны – который, кстати, не так уж безуспешно продвигался и при кучмовском режиме – повиснет в воздухе? Далее: какую реальную помощь предложат США и ЕС новоиспеченной демократической Украине? Получит ли Украина реальную перспективу вступления в ЕС, или Запад все-таки отклонит кандидатуру Украины, поскольку в первую очередь должен заботиться о Турции? Захочет ли сама Украина принимать западную либеральную модель и идти через второе и третье десятилетие тяжелых и мучительных трансформаций, не имея пригласительного билета в ЕС?
Если украинцы сами не решат стоящих перед ними задач, не создадут нужных условий для процветания рыночной экономики и демократических институтов власти, «оранжевая революция» заглохнет, закончится фарсом и все вернется на круги своя – исторический шанс стать частью Европы будет упущен.
Украина стала вызовом для российской дипломатии. Теперь Москва рискует, как многим кажется, полностью потерять Украину. Киев может предпочесть вместе с Тбилиси, Кишиневом и Баку укреплять образование ГУУАМ (в него входят Грузия, Украина, Узбекистан, Азербайджан и Молдавия). В любом случае первые заявления Ющенко свидетельствуют о том, что он отворачивается от Евразии в сторону Запада. Тогда Единое экономическое пространство, которое Россия хотела создать с Казахстаном, Украиной и Белоруссией, построить будет уже невозможно.
Однако теоретически возможен и другой сценарий. Это раскол Украины на запад и восток. Такой поворот может привести к расколу вообще между Россией и Западом. Существует опасность возникновения на восточных землях Украины варианта Приднестровского государства или квазигосударства на манер Абхазии. Такие государства можно назвать «черными дырами»: экономически они существуют, но международное сообщество их не признает. Если такая «черная дыра» образуется на востоке Украины, она будет во многом зависеть от России. Западная Украина лишится экономической поддержки восточных земель, потеряет ресурсы и деньги, которые всегда шли с востока страны. Западная Украина в этом случае сядет на шею Западу – Европейскому союзу и Америке. Она также будет очень слабым государством.
Россия недооценила политику Запада по отношению к Украине – его желание и возможности вмешаться в украинский конфликт. Российская дипломатия, видимо, исходила из того, что Европейский союз, ОБСЕ и Соединенные Штаты поступят так же, как они поступали в отношении избирательных кампаний в Центральной Азии и в Закавказье, то есть будут критиковать, но не будут вмешиваться. Однако в случае с Украиной Запад очень активно включился в спор. На мой взгляд, Запад просто испугался, что Россия с помощью Украины приступит к восстановлению империи. Он испугался Януковича. В первую очередь на непризнание выборов легитимными пошли американцы. Евросоюзу уже ничего не оставалось, как последовать примеру Вашингтона. Внутри ЕС инициативу на себя взял польский президент Александр Квасьневский, за ним в Киев последовал «министр иностранных дел ЕС» Солана. Они полностью заняли политическое пространство переговоров, вытолкнув Россию. Впрочем, Россия должна была помнить, что год тому назад Европейский союз и США начисто отвергли «план Дмитрия Козака» по приднестровскому урегулированию. Это могло повториться и в случае Украины.
Некоторые в России могут подумать, что сейчас Москве представляется исторический шанс вернуть себе Восточную Украину, Крым, Абхазию, Южную Осетию, Приднестровье и Белоруссию. Процесс объединения этих земель, непризнанных республик в Российскую империю вполне может стать реальным, но это приведет к разрыву России с Западом. И, на мой взгляд, еще и к концу демократии в России.
Но Путин – прагматик, Украина не стоила конфликта с Западом. Запад и Россия согласились на переголосование в Украине. Путин фактически согласился с таким развитием на саммите ЕС-Россия, чтобы полностью не испортить отношения с Европейским союзом и с США (а эти отношения для него достаточно важны). Исход третьего тура легко было предсказать. Естественно, фальсификаций было меньше, почувствовалась очень большая ангажированность Запада на стороне Ющенко, а Россия, видимо, не смогла уже так поддержать Януковича. Однако результаты этих выборов похожи на то, что мы имели 21 ноября. Ющенко одержал абсолютную победу, восток и юг голосовали в массовом порядке против него, но несмотря на это он выглядит как моральный победитель в этой схватке. Все это, возможно, вновь приведет к противостоянию: олигархи в восточных областях Украины не отдадут власть Ющенко, а Россия вряд ли сможет резко изменить свою позицию и стать близким другом новому президенту.
Как бы то ни было, российско-европейские отношения на самом деле испортились еще в 2002 году. С тех пор позитивная политика, которую начал Путин в 2000 году, все ухудшалась. На саммите в Копенгагене (2002 год) произошел крупнейший спор по Калининграду. В 2003 году появился Ходорковский и «дело ЮКОСа». В конце того же года Запад критиковал Россию за выборы в Думу, потом за президентские выборы. Россия и ЕС постоянно ссорятся по поводу Чечни. А теперь появилась Украина... На мой взгляд, позитивных элементов на повестке дня у Москвы и Евросоюза уже почти не осталось. И Россия сейчас не знает, как эти отношения с ЕС улучшить. Остается, конечно, энергетический альянс. Но мы видим, что Евросоюз и Россия все больше и больше сползают к геополитическому противостоянию – сначала в Молдавии, затем в Грузии и сейчас в Украине.
Опасность заключается в том, что Россия при нынешнем руководстве может лишиться перспективы собственной европеизации, если этот конфликт с Евросоюзом будет продолжаться. Федеральный канцлер Германии Герхард Шредер остается чуть ли не единственным политиком во всей Европе, который пока еще верит в стратегический альянс с Россией. Но ему с трудом удается убедить своих коллег в том, что эту идею все еще надо претворять в жизнь. Политика Шредера все больше и больше уходит в изоляцию. Энергетический альянс с Россией действительно нужно спасать. Необходимы новые наработки в этой сфере. Из них невозможно будет выключить Украину.
Битва за Украину все более становится битвой за будущее Европы, но это на самом деле не битва, а борьба двух концепций Европы XXI века. Европейский союз и Америка экспансируют свою цивилизацию на восток. Однако это не завоевание, а просто дух времени, создание демократических институтов, которые продвигаются через глобализацию. Идеи демократии, гражданского общества, прав человека все больше проникают в постсоветское пространство, как показала, в частности, ситуация в Украине.
руководитель Рабочей секции при Фонде Кербера по России и СНГ Научно-исследовательского института Германского общества внешней политики
Что на самом деле представляла собой «оранжевая революция» в Украине? Россия и Запад по-разному оценивают украинские события. У России и Запада по-прежнему расходятся взгляды и на президентство Виктора Ющенко, и на будущее Украины. Если раскол между Россией и Западом по поводу Украины будет усугубляться, ситуация на Европейском континенте может осложниться.
Как выглядит происшедшее на Украине со стороны элит и общественности Запада?
«Оранжевая революция» укоренилась в сознании Запада как спонтанный протест большей части украинского населения против фальсификации результатов президентских выборов во втором туре. Демонстрации превратились в яркий протест против «олигархического режима» Кучмы, «бандита» Януковича, «имперского вмешательства» России в избирательную кампанию.
До сих пор на Западе считали, что реформаторский порыв в Украине давно затих, что украинцы в политическом плане столь же апатичны, как и другие славяне – русские и белорусы. Западные наблюдатели объясняли пассивность населения усталостью от произвола властей, разочарованием рынком и демократией, утратой «европейской перспективы».
Запад довольно вяло протестовал против идеи вхождения Украины в Единое экономическое пространство с Россией. «Кассетный скандал» сильно отодвинул Украину от Европы. Если бы не было стихийных протестов против фальсификации на выборах, Запад, скрежеща зубами, проглотил бы тот факт, что Украина переориентировала свою внешнюю политику на Россию.
Некоторые западные наблюдатели вообще считали, что страны постсоветского пространства, в отличие от других восточноевропейских стран, остановились на пути демократических преобразований. На Западе царило мнение, что бывшие республики Советского Союза склонны пойти по пути «авторитарного режима» и «управляемой демократии». Тем более что все правительства постсоветских стран за последние два-три года обеспечивали своим гражданам непрерывный экономический подъем и некоторую социальную стабильность.
Главное – на Западе не видели оппозиционных фигур, способных противостоять Владимиру Путину, Нурсултану Назарбаеву, Александру Лукашенко или Леониду Кучме. Но вот в Украине вдруг появился Виктор Ющенко. Он стал напоминать Западу политических героев демократических «бархатных революций», которые смели в один миг с лица земли старых правителей коммунистических стран Восточной Европы вместе с их авторитарным строем.
Ющенко, как возглавивший «оранжевую революцию», немедленно получил всю возможную политическую поддержку со стороны Запада. Российские советники покинули Украину вследствие катастрофического поражения на информационном поле после второго тура голосования, а немыслимое количество западных политиков, экспертов по выборам, международных наблюдателей и журналистов хлынуло в Украину.
Ющенко стал главной фигурой «оранжевой революции». До тех пор он считался нерешительным, нехаризматичным политиком. Во время его короткого премьерства в 1999–2000 годах Ющенко фактически не выходил из тени Кучмы. Во время «кассетного скандала» он не занял, как этого требовала украинская оппозиция, четкой антикучмовской позиции. А условия для революции существовали уже тогда.
Как известно, историю всегда пишут победители. Поэтому российская версия происшедшего на Украине не станет общепризнанной. А на Западе ее воспринимают с насмешкой. Хотя она тоже заслуживает внимания.
В России не верят в стихийность «оранжевой революции». Многие склонны видеть в событиях в Украине спланированную провокацию зарубежных организаций, западных спецслужб с целью не допустить отхода Украины к России. «Оранжевая революция» со всеми ее выступлениями, мощной организацией, финансовой, идейной и политической поддержкой прошла, как говорят в России, полностью по «сценариям», испробованным до этого в Югославии и Грузии. По-видимому, так полагают российские наблюдатели, революцию в Украине организовали мощные силы на Западе, для того чтобы в целом ослабить позиции России на постсоветском пространстве.
К сожалению, американская, а частично и европейская пресса подогревали антизападные настроения в России по поводу «оранжевой революции». В американских газетах так и писали, что главной целью «оранжевой революции» было ослабить Россию. О принятии Украины в НАТО и ЕС поговаривали только мимоходом. В западной прессе Путин и Россия были представлены как страшные неоимпериалисты, желающие поглотить Украину и воссоздать Советский Союз. То, что у России могут быть свои собственные интересы на постсоветском пространстве, на Западе никто слушать не хочет. В то время как Запад считает, что все постсоветское пространство стало ныне «стратегическим партнером» ЕС и НАТО, куда в будущем нужно будет вкачивать идеи демократии, гражданского общества и прав человека, Россия раз и навсегда должна отказаться от «представлений XXI века» о «сферах влияния» в Европе. Но ЕС и США как раз и создают новую «сферу влияния» на постсоветском пространстве, называя это «универсальной демократической системой ценностей».
Украинская революция, однако, еще далеко не завершена. Трудно по-настоящему оценить ее последствия. На самом деле трудно говорить о том, кто победил, а кто проиграл в этом процессе. Все зависит от того, смогут ли украинские революционеры стабилизировать всю доставшуюся им нацию и страну. Или раскол Украины на западную и восточную части будет усугубляться? Сможет ли новая власть провести ожидаемые от нее либеральные политические и экономические реформы или процесс оздоровления и модернизации страны – который, кстати, не так уж безуспешно продвигался и при кучмовском режиме – повиснет в воздухе? Далее: какую реальную помощь предложат США и ЕС новоиспеченной демократической Украине? Получит ли Украина реальную перспективу вступления в ЕС, или Запад все-таки отклонит кандидатуру Украины, поскольку в первую очередь должен заботиться о Турции? Захочет ли сама Украина принимать западную либеральную модель и идти через второе и третье десятилетие тяжелых и мучительных трансформаций, не имея пригласительного билета в ЕС?
Если украинцы сами не решат стоящих перед ними задач, не создадут нужных условий для процветания рыночной экономики и демократических институтов власти, «оранжевая революция» заглохнет, закончится фарсом и все вернется на круги своя – исторический шанс стать частью Европы будет упущен.
Украина стала вызовом для российской дипломатии. Теперь Москва рискует, как многим кажется, полностью потерять Украину. Киев может предпочесть вместе с Тбилиси, Кишиневом и Баку укреплять образование ГУУАМ (в него входят Грузия, Украина, Узбекистан, Азербайджан и Молдавия). В любом случае первые заявления Ющенко свидетельствуют о том, что он отворачивается от Евразии в сторону Запада. Тогда Единое экономическое пространство, которое Россия хотела создать с Казахстаном, Украиной и Белоруссией, построить будет уже невозможно.
Однако теоретически возможен и другой сценарий. Это раскол Украины на запад и восток. Такой поворот может привести к расколу вообще между Россией и Западом. Существует опасность возникновения на восточных землях Украины варианта Приднестровского государства или квазигосударства на манер Абхазии. Такие государства можно назвать «черными дырами»: экономически они существуют, но международное сообщество их не признает. Если такая «черная дыра» образуется на востоке Украины, она будет во многом зависеть от России. Западная Украина лишится экономической поддержки восточных земель, потеряет ресурсы и деньги, которые всегда шли с востока страны. Западная Украина в этом случае сядет на шею Западу – Европейскому союзу и Америке. Она также будет очень слабым государством.
Россия недооценила политику Запада по отношению к Украине – его желание и возможности вмешаться в украинский конфликт. Российская дипломатия, видимо, исходила из того, что Европейский союз, ОБСЕ и Соединенные Штаты поступят так же, как они поступали в отношении избирательных кампаний в Центральной Азии и в Закавказье, то есть будут критиковать, но не будут вмешиваться. Однако в случае с Украиной Запад очень активно включился в спор. На мой взгляд, Запад просто испугался, что Россия с помощью Украины приступит к восстановлению империи. Он испугался Януковича. В первую очередь на непризнание выборов легитимными пошли американцы. Евросоюзу уже ничего не оставалось, как последовать примеру Вашингтона. Внутри ЕС инициативу на себя взял польский президент Александр Квасьневский, за ним в Киев последовал «министр иностранных дел ЕС» Солана. Они полностью заняли политическое пространство переговоров, вытолкнув Россию. Впрочем, Россия должна была помнить, что год тому назад Европейский союз и США начисто отвергли «план Дмитрия Козака» по приднестровскому урегулированию. Это могло повториться и в случае Украины.
Некоторые в России могут подумать, что сейчас Москве представляется исторический шанс вернуть себе Восточную Украину, Крым, Абхазию, Южную Осетию, Приднестровье и Белоруссию. Процесс объединения этих земель, непризнанных республик в Российскую империю вполне может стать реальным, но это приведет к разрыву России с Западом. И, на мой взгляд, еще и к концу демократии в России.
Но Путин – прагматик, Украина не стоила конфликта с Западом. Запад и Россия согласились на переголосование в Украине. Путин фактически согласился с таким развитием на саммите ЕС-Россия, чтобы полностью не испортить отношения с Европейским союзом и с США (а эти отношения для него достаточно важны). Исход третьего тура легко было предсказать. Естественно, фальсификаций было меньше, почувствовалась очень большая ангажированность Запада на стороне Ющенко, а Россия, видимо, не смогла уже так поддержать Януковича. Однако результаты этих выборов похожи на то, что мы имели 21 ноября. Ющенко одержал абсолютную победу, восток и юг голосовали в массовом порядке против него, но несмотря на это он выглядит как моральный победитель в этой схватке. Все это, возможно, вновь приведет к противостоянию: олигархи в восточных областях Украины не отдадут власть Ющенко, а Россия вряд ли сможет резко изменить свою позицию и стать близким другом новому президенту.
Как бы то ни было, российско-европейские отношения на самом деле испортились еще в 2002 году. С тех пор позитивная политика, которую начал Путин в 2000 году, все ухудшалась. На саммите в Копенгагене (2002 год) произошел крупнейший спор по Калининграду. В 2003 году появился Ходорковский и «дело ЮКОСа». В конце того же года Запад критиковал Россию за выборы в Думу, потом за президентские выборы. Россия и ЕС постоянно ссорятся по поводу Чечни. А теперь появилась Украина... На мой взгляд, позитивных элементов на повестке дня у Москвы и Евросоюза уже почти не осталось. И Россия сейчас не знает, как эти отношения с ЕС улучшить. Остается, конечно, энергетический альянс. Но мы видим, что Евросоюз и Россия все больше и больше сползают к геополитическому противостоянию – сначала в Молдавии, затем в Грузии и сейчас в Украине.
Опасность заключается в том, что Россия при нынешнем руководстве может лишиться перспективы собственной европеизации, если этот конфликт с Евросоюзом будет продолжаться. Федеральный канцлер Германии Герхард Шредер остается чуть ли не единственным политиком во всей Европе, который пока еще верит в стратегический альянс с Россией. Но ему с трудом удается убедить своих коллег в том, что эту идею все еще надо претворять в жизнь. Политика Шредера все больше и больше уходит в изоляцию. Энергетический альянс с Россией действительно нужно спасать. Необходимы новые наработки в этой сфере. Из них невозможно будет выключить Украину.
Битва за Украину все более становится битвой за будущее Европы, но это на самом деле не битва, а борьба двух концепций Европы XXI века. Европейский союз и Америка экспансируют свою цивилизацию на восток. Однако это не завоевание, а просто дух времени, создание демократических институтов, которые продвигаются через глобализацию. Идеи демократии, гражданского общества, прав человека все больше проникают в постсоветское пространство, как показала, в частности, ситуация в Украине.