Страница:
[53]
Согласно распространенному мнению, формирование крупных финансово-промышленных групп (ФПГ) изначально было связано с необходимостью создания экономической базы для защиты действующего режима: «Период с отставки Павла Лазаренко и до выборов Леонида Кучмы на второй срок стал решающим для формирования украинского бизнеса. Именно в это время руководство страны начало проводить целенаправленную политику по созданию в стране крупных отечественных финансово-промышленных групп и перераспределению в их пользу основных активов. Действующему президенту нужна была группа поддержки для переизбрания». [54]
Однако, как подчеркивают эксперты Центра экономического развития, с 2000 года во взаимоотношениях между президентом Кучмой и основными бизнес-группами стали происходить изменения. Власть стала все более уклоняться от предоставления преимуществ какой-либо из групп. В свою очередь сверхкрупный бизнес начал проявлять признаки независимого поведения.
Ситуация вновь осложнилась в преддверии президентских выборов 2004 года: «...приближение выборов президента, крайне обострившее борьбу политических и бизнес-интересов, отрицательно отобразилось на позитивном процессе дистанцирования власти от большого частного капитала». [55]
Ряд сверхкрупных финансово-промышленных групп, в первую очередь донецкого, киевского и днепропетровского происхождения, оказал весомое содействие провластному кандидату. Напротив, группа «Укрпроминвест» во главе с Петром Порошенко изначально поддерживала Ющенко. Часть ФПГ, видимо, придерживалась нейтральной позиции. Можно также предположить, что некоторые финансово-промышленные группы, в том числе и базирующиеся в Донецком регионе, усиленно занимались «раскладыванием яиц в разные корзины», предоставляя поддержку штабам обоих кандидатов.
Среди части большого бизнеса, по всей видимости, сформировались опасения перед возможной экспансией сверхкрупных финансово-промышленных групп донецкого происхождения, ассоциируемых с именем премьер-министра Януковича. При этом для крупного капитала, не принадлежащего, однако, к ряду ведущих финансово-промышленных группировок, создавалась возможность путем поддержки оппозиции открыть для себя перспективу установления после выборов контроля над еще не приватизированными объектами государственной собственности наподобие «Укртелекома» и изменения в свою пользу соотношения сил в результате проведения реприватизационных процессов.
В целом можно сказать, что поддержка Януковича ведущими бизнес-группами не носила безусловного характера. Основные субъекты «национал-капиталистического» проекта не выступили консолидированно в его поддержку. Симпатии же широких предпринимательских кругов, заинтересованных в ослаблении позиций ведущих ФПГ, были на противоположной стороне.
Нельзя не упомянуть в этой связи и тот фактор, что возникшие во многом вследствие политических решений, принятых в условиях сращивания капитала с властью, ведущие украинские бизнес-группы оказались достаточно уязвимы для внешнего воздействия. Они нуждаются в признании легальности приобретенного ими капитала и обеспечении неприкосновенности размещенных в зарубежных банках финансовых активов.
Наконец, определенную роль тут могло сыграть и то, что сверхкрупный бизнес в Украине базируется во многом на металлургии. При этом сталь является одной из основных статей украинского экспорта в страны ЕС. Таким образом, у тех или иных ФПГ могла возникнуть заинтересованность в поддержке и продвижении на президентских выборах кандидата, с которым в большей степени связывались надежды на улучшение отношений с объединенной Европой и расчеты на смягчение позиции ЕС в отношении импорта продукции украинской металлургической отрасли.
В-третьих, нельзя не сказать о роли в «оранжевых» событиях борьбы корпоративных интересов бюрократического аппарата и предпринимательского сообщества.
По мнению экспертов Центра экономического развития, в последние годы в Украине все большее распространение стало приобретать проникновение крупного бизнеса в структуры власти – парламент, правительство, отдельные ведомства. [56]Особенно заметно процесс «обуржуазивания» проявился на составе Верховной рады Украины.
Наметилась тенденция усиления политического веса буржуазных кругов. Соответственно, сложились предпосылки для того, чтобы ослабить влияние государственного аппарата на принятие важных политических решений за счет расширения возможностей политиков и лоббистов – ставленников капитала.
Как подчеркивает Александр Пасхавер, «по мере роста экономической мощи „кланов“ в последние два-три года наблюдается смена ролей в паре „бюрократия—капитал“. Медленно, но неуклонно капитал занимает в этой паре лидирующие позиции, бюрократия становится (платным) агентом капитала в государственной машине». [57]
Очевидно, что речь в данном случае идет прежде всего об укреплении политического веса сверхкрупных финансово-промышленных групп. Однако и предпринимательство в целом как определенный общественный слой не могло не отреагировать на наметившиеся изменения правил властной игры. Ослабление самостоятельности и самодостаточности аппарата явилось для него сигналом к возрастанию политических притязаний и выдвижению соответствующих требований.
Идеологически данный конфликт сопровождался выдвижением взаимных обвинений противоборствующих сторон. Бюрократический аппарат обвинялся в неэффективности, «непрозрачности» действий, повсеместной коррумпированности, стремлении к неоправданному увеличению числа проверок, развитии «взяткоемких» функций через усложнение процедуры выдачи всевозможных лицензий, оформления квот и т. д. Предпринимательские круги, в свою очередь, подвергались критике за массовую неуплату налогов, отмывание «грязных» денег и связи с преступным миром.
Хотя социологические исследования не зафиксировали того, чтобы избиратели-предприниматели значительно чаще голосовали за Ющенко, чем за Януковича, [58]можно сделать предположение, что вокруг кандидатуры Ющенко сплотилась политически амбициозная часть буржуазных кругов, стремившихся к изменению ситуации в стране, и оказала весомую поддержку киевскому Майдану.
Тесные связи Януковича с сверхкрупными бизнес-группами из Донецкого региона (некоторые из них, по мнению исследователей, все более стали использовать в своей деятельности западные методы менеджмента) зачастую усиливали подозрения по поводу возможности неограниченной экспансии крупного бизнеса донецкого происхождения в общеукраинском масштабе в случае победы Януковича на президентских выборах. Эти опасения явно стимулировались оппонентами премьер-министра.
При этом высокие темпы экономического роста, достигнутые за время руководства правительством со стороны Януковича, для многих представителей предпринимательских кругов не стали достаточно весомым аргументом в пользу поддержки его кандидатуры.
Кроме всего прочего, Янукович, вероятно, в большей степени, чем Ющенко, ассоциировался с методами административного давления на бизнес. Недовольство действиями премьер-министра в предпринимательской среде усилилось после того, как правительство решилось на резкое повышение пенсий, для чего потребовалось использование рычагов административного воздействия на бизнес-структуры.
Сложность ситуации для Януковича состояла также в том, что он не рассматривался как совершенно «свой» и для центрального бюрократического аппарата. Как выходец из Донецкой области, Янукович явно подозревался в кругах киевской бюрократии в том, что, одержав победу на президентских выборах, он будет содействовать массовой замене руководителей столичных ведомств «свежей кровью» из восточных регионов.
В деловых и аппаратных кругах не могли не получить хождения и толки о положении, сложившемся в Сумской области, где губернаторская команда, состоявшая во многом из донецких выдвиженцев, стала объектом ряда очень серьезных обвинений.
Таким образом, сталкиваясь с опасениями со стороны многих представителей капитала, Янукович в то же время не мог безоговорочно положиться на центральный аппарат власти в Киеве, отчасти оказываясь на посту главы правительства в ситуации «своего среди чужих» и «чужого среди своих». Административная система (и не только в центре, но и во многих регионах), по традиции используемая в Украине в политических целях во время избирательных кампаний, не проявила к нему полной лояльности и не обеспечила решительной и безоговорочной поддержки.
В-четвертых, надо отметить роль в происходивших событиях конфликта между западными и восточными регионами страны(точнее, надо говорить о противостоянии запада и центра Украины, с одной стороны, и востока и юга– с другой).
Учитывая преимущественно промышленный и русскоязычный характер востока и юга Украины и в большей степени аграрный и украиноязычный – запада и центра, он накладывался еще на две конфликтные ситуации: социально-экономическую, вызванную несовпадением интересов между городским и сельским населением, и этнолингвистическую, обусловленную различиями между украиноязычной и русскоязычной общностями украинского народа.
Результаты выборов, как известно, продемонстрировали чрезвычайно значительную региональную политическую поляризацию Украины. Ющенко получил преимущественную поддержку на западе, в центре Украины и в Киеве. Янукович пользовался явным перевесом на востоке и юге.
При этом, как свидетельствуют данные социологических исследований, «...в электорате Ющенко в 1,8 раза большей является часть сельских жителей, а в электорате Януковича почти в 1,3 раза большей является часть городского населения (включая жителей поселков городского типа». [59]
Отчетливо была выражена и поляризация по лингвистическому признаку. Согласно выводам Киевского международного института социологии, «электорат Ющенко более чем на три четверти состоял из украиноязычных. Их в электорате Ющенко было почти в три раза больше, чем русскоязычных. Однако в электорате Януковича украиноязычных избирателей было на удивление мало – почти в десять раз меньше, чем русскоязычных. (...) В итоге украиноязычные украинцы составляют почти три четверти электората Ющенко и менее 1/12 электората Януковича. Русскоязычные украинцы... составляли более половины электората Януковича и менее пятой части электората Ющенко». [60]Столь же заметно было и размежевание на этнической основе: «Этнических украинцев в электорате Януковича было почти в полтора раза меньше, а часть русских была почти в семь раз больше, чем в электорате В. Ющенко». [61]
Победа Ющенко над Януковичем соответствующим образом отразилась на уровне потребительских настроений и экономических ожиданий украинцев. Согласно данным социологической компании Gfk-USM и Международного центра перспективных исследований, прокомментированным «Деловой столицей», «...оба индекса (потребительских настроений и экономических ожиданий) на западе страны к началу [2005]года достигли рекордных показателей за всю историю исследований. Зато в южных и восточных областях дела обстоят с точностью до наоборот. Не оправдавшиеся политические ожидания тамошних жителей относительно президентских выборов изрядно подпортили их настроение. В наиболее черных красках граждане видят свое ближайшее будущее – соответствующий индекс, определяющий краткосрочные ожидания, снизился на 21,7 пункта – до 69,5. С оптимизмом смотрят в будущее менее 35 % жителей южных и восточных областей. (...) Другие два полюса в настроениях составили горожане и жители села. Крестьяне, к примеру, почувствовали себя намного увереннее – индекс потребительских настроений в сельской местности подпрыгнул до рекордного уровня. Очевидно, это связано с довольно серьезной программой поддержки села, декларируемой новой властью. А вот в больших городах преобладают пессимистические настроения. Однако эксперты объясняют этот факт просто: большинство крупных городов сконцентрированы в восточном регионе страны, где сейчас царит безнадежно упаднический дух». [62]
Восточные регионы по сложившейся еще с советских времен традиции играли решающую роль в формировании политического курса страны. В послевоенный период существования УССР преобладающее влияние в украинских верхах имели выдвиженцы Харьковщины (Петр Шелест, Николай Подгорный) и Днепропетровщины (Леонид Брежнев, Владимир Щербицкий, Андрей Кириленко, Николай Тихонов). Со времени прихода к власти Никиты Хрущева, а затем Леонида Брежнева украинский аппарат стал занимать достаточно видное место в кремлевских интригах, а ставленники Днепропетровска и Харькова прочно осели в московском Политбюро. «Украинские товарищи» сыграли свою роль в заговоре по устранению Лаврентия Берии Никитой Хрущевым, [63]а затем и в смещении самого Хрущева, в чем преуспел, среди иных, Владимир Семичастный.
Роль руководителей Донецкой области, крупнейшей по численности населения и вносившей всегда большой вклад в формирование бюджета страны, носила в эти годы несколько обособленный характер. Выходец из Донетчины Александр Ляшко длительное время возглавлял правительство УССР, являвшееся в советской властной иерархии в первую очередь хозяйственной структурой. Однако донецкие деятели не занимали должностей, связанных с определением политического курса Украины.
В целом главенствующее место, которое занимал восток Украины в советской политической системе, объясняется его особым экономическим весом, значительным индустриальным и научным потенциалом. Переход к независимости ознаменовался избранием выходца из западных регионов Леонида Кравчука президентом страны. Однако его победа в первом туре на президентских выборах 1991 года была достигнута во многом за счет поддержки восточных регионов, отдавших бывшему второму секретарю ЦК КПУ Кравчуку преимущество перед пользовавшимся популярностью на западе страны лидером национал-демократических и националистических сил Вячеславом Чорновилом.
При этом руководство кабинетом министров во времена президентства Кравчука осуществлялось исключительно выдвиженцами востока Украины. Это были выходцы из Луганской и Донецкой областей (Витольд Фокин, Ефим Звягильский), а также ставленник Днепропетровщины Леонид Кучма.
Тем не менее к концу правления Кравчука в Донецкой области начали набирать силу регионалистские настроения, проявившиеся, например, в деятельности Движения за возрождение Донбасса. А в Крыму резко усилился сепаратизм.
Избрание в 1994 году президентом Украины Леонида Кучмы можно было рассматривать как восстановление традиции полного политического доминирования востока страны. При этом его правление ознаменовалось обострением противоборства между верхами Донецкой и Днепропетровской областей, чьи позиции были подорваны вследствие устранения Павла Лазаренко и вытеснения в радикальную политическую оппозицию Юлии Тимошенко.
Президентские выборы 1999 года осуществлялись согласно сценарию конкуренции между двумя восточноукраинскими кандидатами – Леонидом Кучмой и руководителем Компартии Петром Симоненко. Резкое неприятие позиций КПУ в Западной Украине обусловило повсеместную поддержку Кучмы со стороны тамошних избирателей. Однако это был во многом вынужденный выбор, не отражавший действительных политических предпочтений жителей запада.
Восток и юг Украины продолжали сохранять господствующие позиции в экономике страны. Хотя, согласно официальным статистическим данным за январь—ноябрь 2004 года, поддержавшие Януковича юго-восточные области (Днепропетровская, Донецкая, Запорожская, Луганская, Николаевская, Одесская, Харьковская, Херсонская и Крымская автономия) давали чуть более 48 % валовой добавочной стоимости и лишь 37 % налоговых поступлений в государственный бюджет, действительное положение вещей в экономике, как показывают данные эксперта Киевского центра политических исследований и конфликтологии Александра Кошика, носит иной характер.
По его мнению, картина становится совершенно иной, если учесть, что крупнейшие общенациональные компании, действующие главным образом на востоке, консолидированно платят налоги в Киеве, где сконцентрированы основные финансовые потоки. С учетом этого обстоятельства на самом деле на «синие» юго-восточные области «приходится 58 % валовой добавленной стоимости и 54,4 % налоговых поступлений в бюджет. Если же посмотреть на показатель объема реализованной продукции промышленности, то картина действительного вклада отдельных регионов в экономику становится еще более яркой. Почти три четверти ее объема приходится на юго-восточный регион. (...) На юго-восточный регион приходится также почти 64 % экспорта страны (данные за январь—октябрь 2004 года). При этом позитивное сальдо экспорта-импорта в Донецкой области составляло за указанный период 5155,7 миллиона долларов, в Днепропетровской – 2388,4 миллиона, в Луганской области – 1230 миллионов долларов». [64]Иная ситуация характерна для Киева и западного региона: «В Киеве отрицательное сальдо в январе—октябре составляло 1691,2 миллиона долларов, в Киевской области – 301,1 миллиона, во Львовской области – 68,1 миллиона долларов». [65]
При этом в период тяжелейшей экономической депрессии 90-х годов по экономическим позициям индустриального востока и юга страны был нанесен тяжелейший удар. В условиях резкого спада промышленного производства, архаизации и примитивизации структуры экономики в наиболее сложном положении оказались высокотехнологические наукоемкие машиностроительные отрасли, в особенности оборонно-промышленный комплекс, чьи предприятия во многом определяли экономический облик Харькова, Днепропетровска, Николаева.
В целом, как отмечалось социологами, украинская экономика столкнулась с регрессивным процессом «макросоциальной инволюции» от общества с макроструктурой труда, свойственной развитому индустриальному обществу, к обществу с макроструктурой труда, характерной для аграрно-индустриального общества. [66]К примеру, в Украине выросла часть занятых в натуральном сельском хозяйстве.
Таким образом, хотя заинтересованный в тесных украинско-российских отношениях восток Украины сохранил экономическое преобладание (в том числе за счет сформированных в значительной степени на основе металлургии ФПГ), но по сравнению с советскими временами его возможности определять ведущие социально-экономические тенденции страны существенно сузились. Юго-восточный регион в известной степени занял положение обороняющейся силы, заинтересованной в том, чтобы окончательно не подвергся уничтожению его уже понесший немалые потери промышленный потенциал.
Такая консервативно-защитная реакция усиливалась тем обстоятельством, что ставленнику юго-восточных областей Кучме удалось остановить падение экономических показателей и восстановить рост экономики лишь в последние годы своего президентства. Таким образом, чрезвычайно тяжелый и связанный с масштабным развитием коррупции экономический период ассоциировался в обществе с правлением президента, выдвинутого востоком. Среди большинства украинцев стожилось устойчивое представление о том, что страна движется в неверном направлении. В данных условиях Януковичу, также являющемуся выдвиженцем восточноукраинских верхов, было чрезвычайно затруднительно предстать в образе политика, ратующего за перемены и не заинтересованного в сохранении не удовлетворяющего огромное количество избирателей статус-кво.
Все это предопределило ослабление морально-политических позиций восточного региона, степени его консолидированности, а также способности оказывать воздействие на центральноукраинских избирателей. Безусловно, в целом юго-восток Украины оказал огромную поддержку Януковичу, выдвинувшему популярные здесь лозунги предоставления статуса государственного русскому языку, отказа от вступления в НАТО и развития отношений с Российской Федерацией в рамках проекта создания Единого экономического пространства. Однако, как показывает анализ Алексея Попова (Киевский центр политических исследований и конфликтологии), внутри юго-восточного электората существовали свои отличия: между Донбассом и Крымом, с одной стороны, и Днепропетровской, Харьковской, Запорожской, Одесской, Николаевской, Херсонской областями – с другой. По его мнению, «...дело не только в том, что максимальный результат голосования за Януковича в областях данной шестерки составил 70,3 %, тогда как в Донбассе превысил 90 %, а в Автономной республике Крым и Севастополе составил 80 %. Разница между двумя юго-востоками становится еще заметней, если, во-первых, сравнить нынешние президентские выборы с прошлыми парламентскими, во-вторых, сравнить итоги первого тура с итогами второго. Так, если в Донбассе и Крыму число голосов, отданных за Ющенко в первом туре выборов, практически совпало с суммарным числом голосов, отданных там в 2002 году за нынешних участников коалиции „Сила народа“, то в остальных регионах юго-востока оно было существенно больше». [67]
Согласно заключению Попова, прирост голосов, отданных за Януковича во втором туре выборов по юго-востоку, не был столь значителен, как прирост числа сторонников Ющенко в центре Украины: «...на существенной части юго-востока фактор дополнительно привлеченного электората не сыграл в пользу Януковича так успешно, как можно было ожидать. В то же время в центре этот фактор, напротив, куда лучше сыграл в пользу Ющенко...». [68]
Напротив, для областей запада и центра Украины, имеющих высокий удельный вес аграрного населения и значительный протестный потенциал, главная ставка на президентских выборах состояла не в стремлении сохранить имеющийся экономический потенциал, а в попытке решительно изменить существующий порядок вещей. Позиция их избирателей в отличие от юго-востока носила гораздо более активно-наступательный характер. Сельское хозяйство этих регионов понесло тяжелые потери в процессе демонтажа советской системы коллективного хозяйствования. Промышленность на западе Украины столкнулась с намного более тяжелой депрессией в сравнении с ситуацией в юго-восточных областях. Многие были вынуждены эмигрировать. Терять, собственно говоря, оказалось нечего.
Несмотря на то, что Ющенко гораздо более длительное время, чем Янукович, входил в столичные политические, предпринимательские и бюрократические круги, ему удалось представить в глазах электората этих регионов свою позицию как последовательную альтернативу курсу Кучмы и попыткам выстроить систему преемственности политики последнего. Большинство избирателей запада и центра чрезвычайно благосклонно отнеслись к инициированным лидером «Нашей Украины» «оранжевым» событиям. Радикализм и активность сторонников Ющенко, добивавшихся власти порою с чрезвычайной решительностью, явились дополнительным фактором деморализации для некоторых избирателей Януковича, рассуждавших по принципу: «Ну проголосуем мы за Януковича, так ведь „оранжевые“ с этим не смирятся, снова устроят беспорядки в Киеве, а мы от этого уже устали». [69]
Таким образом, значимость той весьма весомой поддержки, которую избиратели востока и юга Украины оказали Януковичу, в значительной степени нивелировалась их меньшим в сравнении с политическими противниками радикализмом, обусловленным присущей им на выборах 2004 года скорее защитной, чем наступательной политической позицией. Положение для Януковича усугублялось тем, что донецкие верхи традиционно в Украине имели несколько суженный опыт участия в большой киевской политике, а лично премьер-министр, сформировавшийся как управленец крупнейшей областью, на момент выборов не располагал достаточным публичным опытом.
В-пятых, следует остановиться на проявившемся в ходе президентских выборов и «оранжевых» выступлений конфликте между «националистами» и «космополитами».
Отчасти эта тема уже проанализирована Юстусом Ляйхтом. По его мнению, «с энтузиазмом поддерживая украинскую оппозицию, западные массмедиа вполне осознанно замалчивают тот факт, что в оппозиционном движении, получившем название оранжевой революции, действуют также и ультраправые организации». [70]В качестве примера Ляйхт назвал в числе участников «оранжевой» коалиции Конгресс украинских националистов (КУН), Всеукраинскую партию свободы (бывшая СНПУ), УНА Андрея Шкиля и УКРП.
При этом вряд ли было бы целесообразным абсолютизировать значимость участия ультраправых в «оранжевых» событиях. Они представляют лишь один из сегментов «оранжевых» сил. Основной идеологический профиль коалиции, поддерживающей Ющенко, носит либеральный и национал-демократический (умеренно националистический) характер. Одновременно в ней достаточно значителен удельный вес умеренных политиков-центристов, а также идеологически индифферентных предпринимательских слоев, чье участие в политическом процессе связано преимущественно с факторами конъюнктурного толка.
Согласно распространенному мнению, формирование крупных финансово-промышленных групп (ФПГ) изначально было связано с необходимостью создания экономической базы для защиты действующего режима: «Период с отставки Павла Лазаренко и до выборов Леонида Кучмы на второй срок стал решающим для формирования украинского бизнеса. Именно в это время руководство страны начало проводить целенаправленную политику по созданию в стране крупных отечественных финансово-промышленных групп и перераспределению в их пользу основных активов. Действующему президенту нужна была группа поддержки для переизбрания». [54]
Однако, как подчеркивают эксперты Центра экономического развития, с 2000 года во взаимоотношениях между президентом Кучмой и основными бизнес-группами стали происходить изменения. Власть стала все более уклоняться от предоставления преимуществ какой-либо из групп. В свою очередь сверхкрупный бизнес начал проявлять признаки независимого поведения.
Ситуация вновь осложнилась в преддверии президентских выборов 2004 года: «...приближение выборов президента, крайне обострившее борьбу политических и бизнес-интересов, отрицательно отобразилось на позитивном процессе дистанцирования власти от большого частного капитала». [55]
Ряд сверхкрупных финансово-промышленных групп, в первую очередь донецкого, киевского и днепропетровского происхождения, оказал весомое содействие провластному кандидату. Напротив, группа «Укрпроминвест» во главе с Петром Порошенко изначально поддерживала Ющенко. Часть ФПГ, видимо, придерживалась нейтральной позиции. Можно также предположить, что некоторые финансово-промышленные группы, в том числе и базирующиеся в Донецком регионе, усиленно занимались «раскладыванием яиц в разные корзины», предоставляя поддержку штабам обоих кандидатов.
Среди части большого бизнеса, по всей видимости, сформировались опасения перед возможной экспансией сверхкрупных финансово-промышленных групп донецкого происхождения, ассоциируемых с именем премьер-министра Януковича. При этом для крупного капитала, не принадлежащего, однако, к ряду ведущих финансово-промышленных группировок, создавалась возможность путем поддержки оппозиции открыть для себя перспективу установления после выборов контроля над еще не приватизированными объектами государственной собственности наподобие «Укртелекома» и изменения в свою пользу соотношения сил в результате проведения реприватизационных процессов.
В целом можно сказать, что поддержка Януковича ведущими бизнес-группами не носила безусловного характера. Основные субъекты «национал-капиталистического» проекта не выступили консолидированно в его поддержку. Симпатии же широких предпринимательских кругов, заинтересованных в ослаблении позиций ведущих ФПГ, были на противоположной стороне.
Нельзя не упомянуть в этой связи и тот фактор, что возникшие во многом вследствие политических решений, принятых в условиях сращивания капитала с властью, ведущие украинские бизнес-группы оказались достаточно уязвимы для внешнего воздействия. Они нуждаются в признании легальности приобретенного ими капитала и обеспечении неприкосновенности размещенных в зарубежных банках финансовых активов.
Наконец, определенную роль тут могло сыграть и то, что сверхкрупный бизнес в Украине базируется во многом на металлургии. При этом сталь является одной из основных статей украинского экспорта в страны ЕС. Таким образом, у тех или иных ФПГ могла возникнуть заинтересованность в поддержке и продвижении на президентских выборах кандидата, с которым в большей степени связывались надежды на улучшение отношений с объединенной Европой и расчеты на смягчение позиции ЕС в отношении импорта продукции украинской металлургической отрасли.
В-третьих, нельзя не сказать о роли в «оранжевых» событиях борьбы корпоративных интересов бюрократического аппарата и предпринимательского сообщества.
По мнению экспертов Центра экономического развития, в последние годы в Украине все большее распространение стало приобретать проникновение крупного бизнеса в структуры власти – парламент, правительство, отдельные ведомства. [56]Особенно заметно процесс «обуржуазивания» проявился на составе Верховной рады Украины.
Наметилась тенденция усиления политического веса буржуазных кругов. Соответственно, сложились предпосылки для того, чтобы ослабить влияние государственного аппарата на принятие важных политических решений за счет расширения возможностей политиков и лоббистов – ставленников капитала.
Как подчеркивает Александр Пасхавер, «по мере роста экономической мощи „кланов“ в последние два-три года наблюдается смена ролей в паре „бюрократия—капитал“. Медленно, но неуклонно капитал занимает в этой паре лидирующие позиции, бюрократия становится (платным) агентом капитала в государственной машине». [57]
Очевидно, что речь в данном случае идет прежде всего об укреплении политического веса сверхкрупных финансово-промышленных групп. Однако и предпринимательство в целом как определенный общественный слой не могло не отреагировать на наметившиеся изменения правил властной игры. Ослабление самостоятельности и самодостаточности аппарата явилось для него сигналом к возрастанию политических притязаний и выдвижению соответствующих требований.
Идеологически данный конфликт сопровождался выдвижением взаимных обвинений противоборствующих сторон. Бюрократический аппарат обвинялся в неэффективности, «непрозрачности» действий, повсеместной коррумпированности, стремлении к неоправданному увеличению числа проверок, развитии «взяткоемких» функций через усложнение процедуры выдачи всевозможных лицензий, оформления квот и т. д. Предпринимательские круги, в свою очередь, подвергались критике за массовую неуплату налогов, отмывание «грязных» денег и связи с преступным миром.
Хотя социологические исследования не зафиксировали того, чтобы избиратели-предприниматели значительно чаще голосовали за Ющенко, чем за Януковича, [58]можно сделать предположение, что вокруг кандидатуры Ющенко сплотилась политически амбициозная часть буржуазных кругов, стремившихся к изменению ситуации в стране, и оказала весомую поддержку киевскому Майдану.
Тесные связи Януковича с сверхкрупными бизнес-группами из Донецкого региона (некоторые из них, по мнению исследователей, все более стали использовать в своей деятельности западные методы менеджмента) зачастую усиливали подозрения по поводу возможности неограниченной экспансии крупного бизнеса донецкого происхождения в общеукраинском масштабе в случае победы Януковича на президентских выборах. Эти опасения явно стимулировались оппонентами премьер-министра.
При этом высокие темпы экономического роста, достигнутые за время руководства правительством со стороны Януковича, для многих представителей предпринимательских кругов не стали достаточно весомым аргументом в пользу поддержки его кандидатуры.
Кроме всего прочего, Янукович, вероятно, в большей степени, чем Ющенко, ассоциировался с методами административного давления на бизнес. Недовольство действиями премьер-министра в предпринимательской среде усилилось после того, как правительство решилось на резкое повышение пенсий, для чего потребовалось использование рычагов административного воздействия на бизнес-структуры.
Сложность ситуации для Януковича состояла также в том, что он не рассматривался как совершенно «свой» и для центрального бюрократического аппарата. Как выходец из Донецкой области, Янукович явно подозревался в кругах киевской бюрократии в том, что, одержав победу на президентских выборах, он будет содействовать массовой замене руководителей столичных ведомств «свежей кровью» из восточных регионов.
В деловых и аппаратных кругах не могли не получить хождения и толки о положении, сложившемся в Сумской области, где губернаторская команда, состоявшая во многом из донецких выдвиженцев, стала объектом ряда очень серьезных обвинений.
Таким образом, сталкиваясь с опасениями со стороны многих представителей капитала, Янукович в то же время не мог безоговорочно положиться на центральный аппарат власти в Киеве, отчасти оказываясь на посту главы правительства в ситуации «своего среди чужих» и «чужого среди своих». Административная система (и не только в центре, но и во многих регионах), по традиции используемая в Украине в политических целях во время избирательных кампаний, не проявила к нему полной лояльности и не обеспечила решительной и безоговорочной поддержки.
В-четвертых, надо отметить роль в происходивших событиях конфликта между западными и восточными регионами страны(точнее, надо говорить о противостоянии запада и центра Украины, с одной стороны, и востока и юга– с другой).
Учитывая преимущественно промышленный и русскоязычный характер востока и юга Украины и в большей степени аграрный и украиноязычный – запада и центра, он накладывался еще на две конфликтные ситуации: социально-экономическую, вызванную несовпадением интересов между городским и сельским населением, и этнолингвистическую, обусловленную различиями между украиноязычной и русскоязычной общностями украинского народа.
Результаты выборов, как известно, продемонстрировали чрезвычайно значительную региональную политическую поляризацию Украины. Ющенко получил преимущественную поддержку на западе, в центре Украины и в Киеве. Янукович пользовался явным перевесом на востоке и юге.
При этом, как свидетельствуют данные социологических исследований, «...в электорате Ющенко в 1,8 раза большей является часть сельских жителей, а в электорате Януковича почти в 1,3 раза большей является часть городского населения (включая жителей поселков городского типа». [59]
Отчетливо была выражена и поляризация по лингвистическому признаку. Согласно выводам Киевского международного института социологии, «электорат Ющенко более чем на три четверти состоял из украиноязычных. Их в электорате Ющенко было почти в три раза больше, чем русскоязычных. Однако в электорате Януковича украиноязычных избирателей было на удивление мало – почти в десять раз меньше, чем русскоязычных. (...) В итоге украиноязычные украинцы составляют почти три четверти электората Ющенко и менее 1/12 электората Януковича. Русскоязычные украинцы... составляли более половины электората Януковича и менее пятой части электората Ющенко». [60]Столь же заметно было и размежевание на этнической основе: «Этнических украинцев в электорате Януковича было почти в полтора раза меньше, а часть русских была почти в семь раз больше, чем в электорате В. Ющенко». [61]
Победа Ющенко над Януковичем соответствующим образом отразилась на уровне потребительских настроений и экономических ожиданий украинцев. Согласно данным социологической компании Gfk-USM и Международного центра перспективных исследований, прокомментированным «Деловой столицей», «...оба индекса (потребительских настроений и экономических ожиданий) на западе страны к началу [2005]года достигли рекордных показателей за всю историю исследований. Зато в южных и восточных областях дела обстоят с точностью до наоборот. Не оправдавшиеся политические ожидания тамошних жителей относительно президентских выборов изрядно подпортили их настроение. В наиболее черных красках граждане видят свое ближайшее будущее – соответствующий индекс, определяющий краткосрочные ожидания, снизился на 21,7 пункта – до 69,5. С оптимизмом смотрят в будущее менее 35 % жителей южных и восточных областей. (...) Другие два полюса в настроениях составили горожане и жители села. Крестьяне, к примеру, почувствовали себя намного увереннее – индекс потребительских настроений в сельской местности подпрыгнул до рекордного уровня. Очевидно, это связано с довольно серьезной программой поддержки села, декларируемой новой властью. А вот в больших городах преобладают пессимистические настроения. Однако эксперты объясняют этот факт просто: большинство крупных городов сконцентрированы в восточном регионе страны, где сейчас царит безнадежно упаднический дух». [62]
Восточные регионы по сложившейся еще с советских времен традиции играли решающую роль в формировании политического курса страны. В послевоенный период существования УССР преобладающее влияние в украинских верхах имели выдвиженцы Харьковщины (Петр Шелест, Николай Подгорный) и Днепропетровщины (Леонид Брежнев, Владимир Щербицкий, Андрей Кириленко, Николай Тихонов). Со времени прихода к власти Никиты Хрущева, а затем Леонида Брежнева украинский аппарат стал занимать достаточно видное место в кремлевских интригах, а ставленники Днепропетровска и Харькова прочно осели в московском Политбюро. «Украинские товарищи» сыграли свою роль в заговоре по устранению Лаврентия Берии Никитой Хрущевым, [63]а затем и в смещении самого Хрущева, в чем преуспел, среди иных, Владимир Семичастный.
Роль руководителей Донецкой области, крупнейшей по численности населения и вносившей всегда большой вклад в формирование бюджета страны, носила в эти годы несколько обособленный характер. Выходец из Донетчины Александр Ляшко длительное время возглавлял правительство УССР, являвшееся в советской властной иерархии в первую очередь хозяйственной структурой. Однако донецкие деятели не занимали должностей, связанных с определением политического курса Украины.
В целом главенствующее место, которое занимал восток Украины в советской политической системе, объясняется его особым экономическим весом, значительным индустриальным и научным потенциалом. Переход к независимости ознаменовался избранием выходца из западных регионов Леонида Кравчука президентом страны. Однако его победа в первом туре на президентских выборах 1991 года была достигнута во многом за счет поддержки восточных регионов, отдавших бывшему второму секретарю ЦК КПУ Кравчуку преимущество перед пользовавшимся популярностью на западе страны лидером национал-демократических и националистических сил Вячеславом Чорновилом.
При этом руководство кабинетом министров во времена президентства Кравчука осуществлялось исключительно выдвиженцами востока Украины. Это были выходцы из Луганской и Донецкой областей (Витольд Фокин, Ефим Звягильский), а также ставленник Днепропетровщины Леонид Кучма.
Тем не менее к концу правления Кравчука в Донецкой области начали набирать силу регионалистские настроения, проявившиеся, например, в деятельности Движения за возрождение Донбасса. А в Крыму резко усилился сепаратизм.
Избрание в 1994 году президентом Украины Леонида Кучмы можно было рассматривать как восстановление традиции полного политического доминирования востока страны. При этом его правление ознаменовалось обострением противоборства между верхами Донецкой и Днепропетровской областей, чьи позиции были подорваны вследствие устранения Павла Лазаренко и вытеснения в радикальную политическую оппозицию Юлии Тимошенко.
Президентские выборы 1999 года осуществлялись согласно сценарию конкуренции между двумя восточноукраинскими кандидатами – Леонидом Кучмой и руководителем Компартии Петром Симоненко. Резкое неприятие позиций КПУ в Западной Украине обусловило повсеместную поддержку Кучмы со стороны тамошних избирателей. Однако это был во многом вынужденный выбор, не отражавший действительных политических предпочтений жителей запада.
Восток и юг Украины продолжали сохранять господствующие позиции в экономике страны. Хотя, согласно официальным статистическим данным за январь—ноябрь 2004 года, поддержавшие Януковича юго-восточные области (Днепропетровская, Донецкая, Запорожская, Луганская, Николаевская, Одесская, Харьковская, Херсонская и Крымская автономия) давали чуть более 48 % валовой добавочной стоимости и лишь 37 % налоговых поступлений в государственный бюджет, действительное положение вещей в экономике, как показывают данные эксперта Киевского центра политических исследований и конфликтологии Александра Кошика, носит иной характер.
По его мнению, картина становится совершенно иной, если учесть, что крупнейшие общенациональные компании, действующие главным образом на востоке, консолидированно платят налоги в Киеве, где сконцентрированы основные финансовые потоки. С учетом этого обстоятельства на самом деле на «синие» юго-восточные области «приходится 58 % валовой добавленной стоимости и 54,4 % налоговых поступлений в бюджет. Если же посмотреть на показатель объема реализованной продукции промышленности, то картина действительного вклада отдельных регионов в экономику становится еще более яркой. Почти три четверти ее объема приходится на юго-восточный регион. (...) На юго-восточный регион приходится также почти 64 % экспорта страны (данные за январь—октябрь 2004 года). При этом позитивное сальдо экспорта-импорта в Донецкой области составляло за указанный период 5155,7 миллиона долларов, в Днепропетровской – 2388,4 миллиона, в Луганской области – 1230 миллионов долларов». [64]Иная ситуация характерна для Киева и западного региона: «В Киеве отрицательное сальдо в январе—октябре составляло 1691,2 миллиона долларов, в Киевской области – 301,1 миллиона, во Львовской области – 68,1 миллиона долларов». [65]
При этом в период тяжелейшей экономической депрессии 90-х годов по экономическим позициям индустриального востока и юга страны был нанесен тяжелейший удар. В условиях резкого спада промышленного производства, архаизации и примитивизации структуры экономики в наиболее сложном положении оказались высокотехнологические наукоемкие машиностроительные отрасли, в особенности оборонно-промышленный комплекс, чьи предприятия во многом определяли экономический облик Харькова, Днепропетровска, Николаева.
В целом, как отмечалось социологами, украинская экономика столкнулась с регрессивным процессом «макросоциальной инволюции» от общества с макроструктурой труда, свойственной развитому индустриальному обществу, к обществу с макроструктурой труда, характерной для аграрно-индустриального общества. [66]К примеру, в Украине выросла часть занятых в натуральном сельском хозяйстве.
Таким образом, хотя заинтересованный в тесных украинско-российских отношениях восток Украины сохранил экономическое преобладание (в том числе за счет сформированных в значительной степени на основе металлургии ФПГ), но по сравнению с советскими временами его возможности определять ведущие социально-экономические тенденции страны существенно сузились. Юго-восточный регион в известной степени занял положение обороняющейся силы, заинтересованной в том, чтобы окончательно не подвергся уничтожению его уже понесший немалые потери промышленный потенциал.
Такая консервативно-защитная реакция усиливалась тем обстоятельством, что ставленнику юго-восточных областей Кучме удалось остановить падение экономических показателей и восстановить рост экономики лишь в последние годы своего президентства. Таким образом, чрезвычайно тяжелый и связанный с масштабным развитием коррупции экономический период ассоциировался в обществе с правлением президента, выдвинутого востоком. Среди большинства украинцев стожилось устойчивое представление о том, что страна движется в неверном направлении. В данных условиях Януковичу, также являющемуся выдвиженцем восточноукраинских верхов, было чрезвычайно затруднительно предстать в образе политика, ратующего за перемены и не заинтересованного в сохранении не удовлетворяющего огромное количество избирателей статус-кво.
Все это предопределило ослабление морально-политических позиций восточного региона, степени его консолидированности, а также способности оказывать воздействие на центральноукраинских избирателей. Безусловно, в целом юго-восток Украины оказал огромную поддержку Януковичу, выдвинувшему популярные здесь лозунги предоставления статуса государственного русскому языку, отказа от вступления в НАТО и развития отношений с Российской Федерацией в рамках проекта создания Единого экономического пространства. Однако, как показывает анализ Алексея Попова (Киевский центр политических исследований и конфликтологии), внутри юго-восточного электората существовали свои отличия: между Донбассом и Крымом, с одной стороны, и Днепропетровской, Харьковской, Запорожской, Одесской, Николаевской, Херсонской областями – с другой. По его мнению, «...дело не только в том, что максимальный результат голосования за Януковича в областях данной шестерки составил 70,3 %, тогда как в Донбассе превысил 90 %, а в Автономной республике Крым и Севастополе составил 80 %. Разница между двумя юго-востоками становится еще заметней, если, во-первых, сравнить нынешние президентские выборы с прошлыми парламентскими, во-вторых, сравнить итоги первого тура с итогами второго. Так, если в Донбассе и Крыму число голосов, отданных за Ющенко в первом туре выборов, практически совпало с суммарным числом голосов, отданных там в 2002 году за нынешних участников коалиции „Сила народа“, то в остальных регионах юго-востока оно было существенно больше». [67]
Согласно заключению Попова, прирост голосов, отданных за Януковича во втором туре выборов по юго-востоку, не был столь значителен, как прирост числа сторонников Ющенко в центре Украины: «...на существенной части юго-востока фактор дополнительно привлеченного электората не сыграл в пользу Януковича так успешно, как можно было ожидать. В то же время в центре этот фактор, напротив, куда лучше сыграл в пользу Ющенко...». [68]
Напротив, для областей запада и центра Украины, имеющих высокий удельный вес аграрного населения и значительный протестный потенциал, главная ставка на президентских выборах состояла не в стремлении сохранить имеющийся экономический потенциал, а в попытке решительно изменить существующий порядок вещей. Позиция их избирателей в отличие от юго-востока носила гораздо более активно-наступательный характер. Сельское хозяйство этих регионов понесло тяжелые потери в процессе демонтажа советской системы коллективного хозяйствования. Промышленность на западе Украины столкнулась с намного более тяжелой депрессией в сравнении с ситуацией в юго-восточных областях. Многие были вынуждены эмигрировать. Терять, собственно говоря, оказалось нечего.
Несмотря на то, что Ющенко гораздо более длительное время, чем Янукович, входил в столичные политические, предпринимательские и бюрократические круги, ему удалось представить в глазах электората этих регионов свою позицию как последовательную альтернативу курсу Кучмы и попыткам выстроить систему преемственности политики последнего. Большинство избирателей запада и центра чрезвычайно благосклонно отнеслись к инициированным лидером «Нашей Украины» «оранжевым» событиям. Радикализм и активность сторонников Ющенко, добивавшихся власти порою с чрезвычайной решительностью, явились дополнительным фактором деморализации для некоторых избирателей Януковича, рассуждавших по принципу: «Ну проголосуем мы за Януковича, так ведь „оранжевые“ с этим не смирятся, снова устроят беспорядки в Киеве, а мы от этого уже устали». [69]
Таким образом, значимость той весьма весомой поддержки, которую избиратели востока и юга Украины оказали Януковичу, в значительной степени нивелировалась их меньшим в сравнении с политическими противниками радикализмом, обусловленным присущей им на выборах 2004 года скорее защитной, чем наступательной политической позицией. Положение для Януковича усугублялось тем, что донецкие верхи традиционно в Украине имели несколько суженный опыт участия в большой киевской политике, а лично премьер-министр, сформировавшийся как управленец крупнейшей областью, на момент выборов не располагал достаточным публичным опытом.
В-пятых, следует остановиться на проявившемся в ходе президентских выборов и «оранжевых» выступлений конфликте между «националистами» и «космополитами».
Отчасти эта тема уже проанализирована Юстусом Ляйхтом. По его мнению, «с энтузиазмом поддерживая украинскую оппозицию, западные массмедиа вполне осознанно замалчивают тот факт, что в оппозиционном движении, получившем название оранжевой революции, действуют также и ультраправые организации». [70]В качестве примера Ляйхт назвал в числе участников «оранжевой» коалиции Конгресс украинских националистов (КУН), Всеукраинскую партию свободы (бывшая СНПУ), УНА Андрея Шкиля и УКРП.
При этом вряд ли было бы целесообразным абсолютизировать значимость участия ультраправых в «оранжевых» событиях. Они представляют лишь один из сегментов «оранжевых» сил. Основной идеологический профиль коалиции, поддерживающей Ющенко, носит либеральный и национал-демократический (умеренно националистический) характер. Одновременно в ней достаточно значителен удельный вес умеренных политиков-центристов, а также идеологически индифферентных предпринимательских слоев, чье участие в политическом процессе связано преимущественно с факторами конъюнктурного толка.