Дантек Морис. Красная сирена

   Там, наверху, тип, схвативший Алису, сумел добежать до машины, которая разворачивалась ему навстречу.
   Господи, они опоздали! Из темноты выскочил человек, швырнул что-то в сторону ангара, туда, где стояла Анита.
   С оглушительным грохотом, озаряя пляж, взметнулся огромный столб пламени. Машина взлетела в воздух и взорвалась, дверцы раскидало в разные стороны. Тело, лежавшее у колеса, было разорвано на куски… Граната… у этих гадов были гранаты. Кто-то бежал к машине. Хьюго начал стрелять в его сторону, но патроны тут же кончи­лись, и он вынужден был притормозить, чтобы вы­кинуть пустую обойму в воду и вставить новую. Анита обогнала его. Она тоже стреляла – в другого типа, – и тот вдруг качнулся вперед. Два резких звука слились в один. Механический рык мотора… Машина сорвалась с места и на полной скорости помчалась к дороге, освещая фарами столбы пыли. Крик внутри ангара.
   Крик Тревиса. Голосом, полным отчаяния, он выкрикивал имя Алисы, эхом отдававшееся в ог­ромном строении.
   Он догнал Аниту возле камней, сгруженных у сходней. Увидел Тревиса, постаревшего в одно мгновение на сто лет, с глазами, утратившими всякое выражение. Руки его безвольно висели вдоль тела, в правой был зажат пистолет сорок пятого калибра. На земляной площадке рядом с ангаром в жирных клубах черного дыма догорал «датсун» Аниты. Окровавленное изуродованное тело валялось на камнях среди обломков плек­сигласа и почерневшего металла, Фантасмаго­рические красные и оранжевые отблески пляса­ли на алюминиевых стенках ангара и на песке. В нескольких метрах, на дорожке, возле обуг­лившихся обломков багажника, Хьюго увидел сидящего в странной позе человека. Ноги рас­ставлены, руки опираются о землю, голова опу­щена.
   Чуть выше, уткнувшись лицом в землю, лежал еще один, неподвижный, как камень.
   У ног первого лежал пистолет, и Хьюго, по­дойдя, отбросил его ударом ноги подальше к во­де. Человек медленно поднял голову. Его мерт­венно-бледное лицо заливал пот, на животе расплывалось большое красное пятно. Парень тяжело, неровно дышал.
   Хьюго посмотрел ему в глаза. Судя по ране, де­ло плохо.
   Он медленно направил пистолет в лоб сидяще­му, тот покосился на свое оружие.
   К ним подошли Анита и двигавшийся как авто­мат Тревис.
   – Они убили Пинту… Телефонные провода пе­ререзаны.
   Голос Аниты звучал очень мрачно.
   Тревис смотрел на раненого, не видя его. Его мысли блуждали где-то во мраке ночи, словно он пытался догнать машину, увозившую его дочь.
   Хьюго откашлялся, сделал глубокий вдох. От мысли о том, что ему предстоит сделать, в желудке возникла резь.
   – Откуда ты? – спросил он по-английски у ра­неного, похожего на брошенную ребенком тряпич­ную куклу. Человек выплюнул на выдохе:
   – Я француз…
   – Ладно. – Хьюго перешел на язык пленника. – Здорово вы постарались – перерезали провода, взорвали машину… Мы даже не сможем вызвать тебе врача…
   Он не закончил. Надо было дать парню время переварить информацию. И осознать последствия. Это не так-то легко…
   Он собрал все силы, чтобы продолжить, больше всего на свете ненавидя то, что должен был сделать.
   – Мы оба знаем, что твои дружки не захотели тебя ждать… я хочу заключить с тобой сделку.
   Человек опустил глаза на свою рану, с трудом поднял голову. Судорога невыносимой боли иска­зила его рот.
   Хьюго на мгновение прикрыл глаза. Глубоко вздохнул. Главное – не думать и нанести точный удар. О господи…
   – Все очень просто… Вообще-то можно преду­предить легавых. На судне есть радио… Но ты дол­жен сказать, куда отправились те, в машине.
   Ветер пригнал облако дыма.
   – Иначе я оставлю тебя гнить на этом берегу. Как подсказывает мой опыт, ты – крепкий парень, у тебя вся ночь впереди.
   Он имел в виду – целая вечность…
   Человек протяжно вздохнул, зашелся в при­ступе кашля, захлебнулся кровью.
   – Я… Я точно не знаю…Только босс в курсе…
   – Ну, может, были какие-то указания? Человек снова закашлялся. Зловещие красные кляксы растекались по его рубашке, по песку.
   – Я… Да, к югу… Кажется, на пляже. Хьюго повернулся к Аните.
   – На берегу, – зачем-то перевел он на англий­ский. – К югу.
   Он увидел, как Анита вздрогнула.
   – На берегу? – переспросила она по-голланд­ски. – Черт, значит, речь идет о корабле и…
   Хьюго улыбнулся:
   – Я тоже так думаю.
   Он снова повернулся к раненому:
   – Вы должны были перевезти Алису на ко­рабль, так?
   Тот задыхался, на губах пузырилась кровавая пена.
   Не поддаваться. Продолжать.
   – Не знаю, говорю вам… На берегу… к югу-Страшный приступ кашля заставил его со­гнуться от боли.
   Хьюго смотрел на него, пытаясь справиться с чувством жалости, готовым взять верх над остальными чувствами. Гнусно, конечно, но придется вы­бирать между этим типом и Алисой.
   Он схватил Аниту за руку и повернулся к Тре-вису.
   Тот с трудом выходил из состояния отупения. В его взгляде Хьюго прочел холодную решимость.
   – Все, что вы можете теперь сделать, – это на­учить нас управляться с вашим маленьким шедев­ром.
   Когда они направились ко входу в ангар, он за­ставил себя не оглядываться.

25

   Главное даже не превзойти всех силой, главное – выжить.

Бертольд Брехт. «В джунглях города».

   Ночь была чернее сазки, брызги пены хлестали их по лицу. Морская вода окатывала палубу, и они промокли насквозь. Все более плотные облака плыли по небу, закрывая звезды. Теперь с юго-за­пада дул холодный ветер, а вдали, у горизонта, словно поднялась темная, непроницаемая, грозная стена. Иногда бело-голубые молнии разрывали эту пока еще далекую, но неумолимо надвигающуюся завесу.
   Волны превратились в мощные яростно пеня­щиеся валы.
   «Манта», управляемая Тревисом, летела по волнам. Бегая взад и вперед по палубе, Тревис от­давал приказы, не всегда понятные с полуслова. Он просил Хьюго заняться одним воротом, потом дру­гим, а Анита, все еще слабая из-за ранения, иногда сменяла его у штурвала. Все остальное время она держала радиосвязь с береговой охраной и с полицией Фару.
   – На Фару и Сагриш надвигается страшная гроза, – закричала она, поднимаясь на палубу. – Сильная буря. Вертолеты не смогут вылететь, суда вряд ли подойдут. Даже аэропорт закрыли…
   Хьюго посмотрел на нее, пытаясь осмыслить информацию. Тревис только что прокричал ему, чтобы он поднял что-то, но он не понял, что именно, и теперь держался за поручни, не зная, куда ки­даться.
   – Беритесь за штурвал. Держите курс точно на юг, – крикнул англичанин Хьюго, хватаясь за ка­кой-то парус.
   Тревису потребовалось довольно много време­ни, чтобы поднять паруса, а затем нагнуть большую мачту вперед. Как только они спустили корабль на воду, англичанин крикнул, что шанс догнать Алису появится лишь в том случае, если турбины будут работать на полную мощность.
   Теперь «Манта» неслась вперед, неумолимо рассекая волны. Вдали, слева, невысокие утесы и дюны вытянулись в серую линию.
   Внезапно сверху посыпались крупные капли дождя, неотличимые от брызг пены и морской во­ды, летевших на палубу.
   Купол неба над головой стал черным и таким низким, что Хьюго мог бы дотянуться до него рукой.
   Молния прочертила горизонт.
   Тревис вернулся за штурвал.
   Хьюго не сразу увидел корабль. Анита, подняв­шаяся на палубу, вдруг вытянула руку в сторону темной стены.
   – Смотрите! – крикнула она, пытаясь пере­крыть шум.
   Он прищурился, приставив руку ко лбу, чтобы прикрыться от дождя. К юго-западу весь океан был окутан дымкой серо-голубого газа, но ему показа­лось, что вдали, между двумя валами, он что-то ви­дит. Призрачное белое пятнышко, терявшееся в штормовых тучах. Хьюго сосредоточился и сумел разглядеть катер, мчавшийся в облаке пены напе­ререз ветру и волнам.
   Он собирался сказать об этом Тревису, но тот уже на полном ходу поворачивал штурвал вправо.
   Корабль опасно накренился, и Тревис, протя­нув Хьюго огромный бинокль, крикнул:
   – Не теряйте их из виду, это точно они…
   В бинокль ночного видения – такой использу­ют английские военные моряки – он видел штор­мовой океан в зеленоватом свете. Катер лавировал между волнами.
   В маленьком суденышке, прижавшись друг к другу, сидели несколько человек. Волосы одного из них развевались по ветру. Маленькая фигурка в окружении группы мужчин, явно вооруженных…
   – Вы правы! – заорал он. – Быстрее… Быстрее!
   И протянул бинокль Аните.
   Потом он поднял свою спортивную сумку, сто­явшую у ног Тревиса, и при виде помпового ружья сразу вспомнил о том, что случилось раньше. Они нашли тело Пинту у входа в ангар, в луже крови. Ружье валялось рядом с ним. Тревис тогда еще сказал: «Он даже не успел им воспользоваться.»
   Хьюго вытащил пистолет-пулемет, убедился, что два полных магазина, примотанные скотчем к дулу, надежно закреплены. Зарядив оружие, он приготовился стрелять. Ему удалось навести при­цел на катер, но, разумеется, на таком расстоянии и речи не могло быть о стрельбе.
   – Догоните эту лодку, Тревис, догоните же, черт ее побери… – процедил он сквозь зубы.
   В это мгновение из темноты возник второй ко­рабль.
   В нескольких сотнях метров от катера над вол­нами вырос высокий силуэт. Яхта вынырнула из грозы, развернувшись к ним бортом, нос ее был об­ращен к югу. Наведя бинокль, Хьюго различил на корме несколько фигур. В воду был спущен длин­ный черный канат. Они бросили якорь.
   Хьюго повернулся к Аните. Даже сейчас он не мог не заметить, как она хороша: волосы развева­ются по ветру, лицо залито дождем, спасательный жилет выглядит как кираса воина.
   Она взглянула в его сторону.
   – Это наверняка судно Евы Кристенсен, – крикнула она ему в ухо. – Шторм заставил ее по­дойти к берегу, чтобы забрать подручных и Алису.
   Тон Аниты означал: мать Алисы совершила большую ошибку.
   Он пока не знал, как именно, но они непремен­но должны были воспользоваться этим промахом.
   Вдруг он вспомнил одну деталь. Когда Тревис показывал им свой парусник, он рассказал, что они искали способ преодолеть хрупкость носа, главным образом – из-за исключительной скорости «Ман­ты», решили пожертвовать легкостью ради прочности и обшили переднюю часть парусника своего рода «броней».
   – Быстрее! – закричал он. – Быстрее!
   В его голове начал складываться план. План са­моубийственный, план камикадзе, черт бы его по­драл!
   На лице Тревиса читались удивление и интерес.
   – Поторопитесь, – повторил Хьюго, сбавив тон.
   – Что вы придумали? – крикнул Тревис.
   – Поймайте эту гребаную лодку…
   – Не уверен, что успею…
   Хьюго ничего не ответил. Катер уже подходил к белой красавице яхте. Ее силуэт с каждой секундой вырисовывался все четче, несмотря на потоки во­ды, лившиеся с неба. Никогда – воистину никогда – Хьюго не чувствовал себя таким промокшим. Ему казалось, что он провел вечность на дне океана.
   Анита схватила его за руку:
   – Что вы хотите сделать, Хьюго? Алиса в той лодке…
   «Да знаю я, великий Боже!» – хотел заорать Хьюго, но сдержался. Он был занят, просчитывая шансы на успех своего безумного плана. Чуть выше абсолютного нуля. Катер приближался к яхте, но «Манта», бесспорно, двигалась быстрее. Тревис су­мел построить настоящий корвет.
   Хьюго поднес к глазам прицел «Штейер-АУГа», навел его на силуэты на палубе яхты.
   Молния снова прорезала небо, теперь гораздо ближе к ним, прогремел оглушительный раскат гро­ма. Гроза опускалась на них, а яхта смотрела носом на юг, туда, где туч было меньше. Казалось, что она щадит катер, боровшийся с огромными волнами. Шум ветра превратился в бесконечный нарастаю­щий вой. Корабль почти скрылся за завесой дождя и брызг, но при каждой вспышке молнии его снежно-белый корпус сверкал, как под лучом прожектора.
   Хьюго заметил, что катер подошел к яхте с ле­вого борта… «С левого…» – мысленно отметил он. Хрупкая скорлупка болталась на гребне волны сра­зу за яхтой. В зеленоватом свечении прицела он ви­дел, как с катера бросили конец на яхту, веревку подхватили и кто-то двинулся к трапу, подталкивая перед собой маленькую фигурку. Человек помог де­вочке ухватиться за перила и начать трудное вос­хождение.
   «Ну же, дьявол, шевелись!» – мысленно ско­мандовал себе Тревис, и в этот момент катер отбро­сило волной на несколько метров от трапа.
   Внезапно один из находившихся на палубе ях­ты людей жестом указал на… них. «Беда – подумал Тревис – нас засекли…»
   Он был готов к чему угодно, но только не к тому, что случилось несколько секунд спустя.
   Темноту прорезали вспышки, но не небесные. Они шли с палубы… «Господи, – ужаснулся Тре­вис, – они обстреливают катер!» Тут он увидел, как один тип что-то бросил в катер. Простое движение руки, какой-то предмет…
   Взрыв подкинул суденышко над волнами, вы­вернув его наизнанку. Вспышки с палубы по-прежнему разрывали мрак, и нацелены они были на «Манту».
   В ту же минуту один из людей Евы бросился к лебедке и начал поднимать якорь.
   «Невероятно», – подумал Тревис, застыв как в ступоре. Ева Кристенсен пожертвовала своими людьми, чтобы поскорее сбежать. Она не колеблясь уничтожила их, чтобы не заговорили…
   «Манта» была уже в ста метрах от яхты, подхо­дя на всех парах сбоку.
   Вспышки выстрелов мелькали перед визиром ружья. Пули летали над ними, как убийственные брызги. Тревис повернулся к Аните.
   – Обхватите меня за пояс! – прокричал он, пы­таясь точнее навести прицел.
   – Что? – крикнула она, изумившись.
   – Обхватите меня за пояс, черт возьми, мне на­до прицелиться…
   Хьюго почувствовал, как Анита подошла сза­ди, положила руки ему на бедра, прижала к палу­бе. Это ослабило напряжение, и он нажал на спуск, почувствовал отдачу и увидел, как люди на яхте начали прятаться за высокими бортами. Человек, пытавшийся поднять якорь, опрокинулся на спину. Цепь упала в воду.
   – Что будем делать? – заорал Тревис. Хьюго продолжал поливать огнем палубу. Не оборачиваясь, крикнул:
   – А что вы хотите, чтобы мы делали? Тараньте этот проклятый корабль!
 
   Прошло уже больше часа, и Алиса утратила вся­кую надежду. Ни Хьюго, ни Анита, ни отец никогда не найдут ее. Мать одержала победу.
   Мать. Ева стояла перед ней. Ее стальной взгляд проникал в самую душу. Мать улыбалась, как аку­ла, и молча смотрела на дочь из полумрака главно­го салона яхты.
   Снаружи все еще стреляли, но девочке было все равно.
   Да, сейчас она видела, во что превратилась ее мать, которая по-прежнему молчала и просто рас­сматривала ее с головы до ног.
   Перестрелка смолкла, и Ева встала.
   Не в силах шевельнуться, Алиса смотрела, как Ева поднялась с роскошного кресла и медленно на­правилась к ней. Обходя большой обеденный стол, она провела кроваво-красным ногтем по полиров­ке, производя мерзкий скрип. Легкая походка, опасная сила. Красота матери напоминала красоту оружия массового уничтожения. Теперь Алиса осознавала это, как будто научилась читать мысли той, что зачала ее.
   – Мама… – пролепетала она, не владея собой.
   – Дорогая доченька… – прошептала в ответ Ева. Ее голос напоминал шипение ядовитой змеи. Алиса почувствовала неудержимую дрожь во всем теле.
   Мать остановилась в двух метрах от нее. Даже в полумраке ее глаза сияли ослепительно синим све­том. Алиса знала, что у нее глаза матери. Та бессчет­ное количество раз повторяла ей, как они похожи, утверждая, что материнский генетический матери­ал определил внешность дочери. Их сходство уси­ливало сковывавший ее ужас. Она словно смотрела на собственное отражение – этакий взрослый клон, явившийся из будущего. Алиса попыталась что-то пробормотать, но Ева улыбнулась еще шире:
   – Думаю, я допустила слишком много прома­хов в твоем воспитании, моя милая… Тут нет твоей вины. Но я все исправлю в самое ближайшее вре­мя, будь спокойна.
   Алиса не совсем поняла, что хотела сказать мать, но почувствовала, что скрытый смысл ее слов не сулит ей ничего хорошего.
   Она вдруг осознала, что отступает назад – шаг за шагом – по мере того, как мать приближается к ней, пытаясь сохранить дистанцию.
   Мать собиралась сказать еще что-то, но тут на палубе снова раздались выстрелы. Ева вздернула одну бровь, лоб прорезали морщинки – доказатель­ство волнения. Алиса услышала топот бегущих ног – на лестнице, потом в коридоре, потом дверь резко распахнулась.
   На пороге появился человек, помогавший ей вскарабкаться на борт, с него текла вода, мокрые пряди волос липли к щекам. В руке он держал пис­толет.
   – Что происходит, Лукас? – бросила Ева вла­стным голосом.
   – У нас проблема, мадам Ева…
   – Какая?
   – Ваш муж и сицилиец… можно сказать, они к нам прицепились… взяли свой чертов корабль, идут к нам на всех парах…
   – Черт, так потопите их, как тех…
   – Они держат палубу под плотным огнем, а нас осталось трое… По-моему, одного из ваших испан­цев ранили в ногу…
   – Говнюки… Алиса, оставайся тут…
   Мать оттолкнула ее в сторону, бросилась к шкафу с оружием, стоявшему за дверью, открыла, вытащила большое ружье с магазином под казен­ником.
   Выдвинув ящик, схватила пригоршню патро­нов, ссыпала их в карман своего кожаного пальто и выбежала.
   Алиса видела, как она несется по коридору, стучит каблуками вверх по лестнице. Дверь оста­лась распахнутой.
   Грохот перестрелки перекрывал шум стихии, и Алисе захотелось выглянуть в иллюминатор, чтобы взглянуть на отцовский корабль, но в этот момент с лестницы скатилось чье-то тело, послышались сдавленные крики, звон разбитого стекла. Тело шмякнулось на пол у нижней ступеньки. Человек был весь в крови, а большой автомат, скатившийся следом, придавил ему грудь. По полу в коридоре что-то покатилось. Предмет выскользнул из карма­на упавшего и теперь крутился, как волчок, рядом с его головой. Маленький черный волчок, расчерчен­ный квадратами, с металлической петелькой.
   Алиса прекрасно поняла, что это такое, и, про­медлив не дольше секунды, бросилась в коридор.
   В тот же момент страшный удар, сопровождае­мый грохотом сминаемого металла, сотряс весь ко­рабль.
   Алиса растянулась на полу во весь рост, в не­скольких сантиметрах от гранаты.
 
   В первый момент Тревис уставился на него, не ве­ря своим ушам, но Хьюго тут же понял, что былые инстинкты английских пиратов взяли свое.
   – Возьмите веревку на палубе, у моих ног, и привяжитесь… – заорал Тревис. – Иначе вылетите за борт при столкновении!
   Отдав команду, он повернулся лицом к яхте – они летели прямо на ее левый борт. Хьюго схватил веревку, в несколько секунд привязал себя и Ани­ту. И снова прижал ПП к плечу. На палубе яхты два человека тоже возобновили стрельбу, но цели­лись они плохо. Первый магазин опустел быстро. Хьюго ожесточенно поливал огнем палубу, стрелял он и по рубке, где заметил вспышки выстрелов. Тип, стоявший у штурвала, повалился навзничь. Второй убегал, согнувшись, на нос судна. Большого бокового стекла в рубке уже не было. Сквозь шумо­вую завесу, созданную океаном и грозой, до Хьюго донеслись крики. Снова и снова он выполнял дви­жения, которые проделывал сто, тысячу раз в жизни. Отбросить пустой магазин, повернуть пол­ный. Присоединить к автомату. Теперь яхта зани­мала весь прицел. Она приближалась с огромной скоростью. Хьюго снова выпустил очередь по палу­бе и увидел, как упал еще один человек, не успев­ший даже поднять ружье. Он стрелял, не останав­ливаясь, снова в направлении рубки. Внезапно яхта резко повернула, в результате оба судна сблизились еще больше. Прямо над бортовым тра­пом стоял человек с винтовкой, выстрелы разры­вали мрак. В тот момент, когда Хьюго нажал на спуск, его грудь оказалась в центре видоискателя. Человек упал на спину. До «Красной сирены» оста­вались считанные метры. Все, готово, черт, сейчас они ее протаранят…
   Удара такой силы он не сумел бы вообразить даже в самых страшных своих кошмарах…
   Тревис выполнил великолепный маневр: про­шел вдоль левого борта яхты и нанес удар прямо по корме, туда, где находился мотор. Столкновение было фантасмагоричным. Ни один из них не устоял на ногах, несмотря на все приготовления и веревки. Анита, упавшая на раненую руку, закричала от ос­трой боли. Тревис каким-то чудом сумел удер­жаться одной рукой за штурвал. Хьюго понесло вперед, он потерял равновесие и чуть было не вы­пустил из рук оружие, но вцепился в него, как в спасательный круг.
   В корпусе «Красной сирены» образовалась ог­ромная дыра. Теперь они видели эмблему и назва­ние, написанное готическим шрифтом. Удар повре­дил и нос «Манты»: обломки стали, титана и поликарбоната скрутились, образовав фантасти­ческую скульптуру.
   Скорее, теперь надо спешить.
   – Возьмите ружье и пули в сумке! Быстро!
   Сам он уже вскочил на ноги, скользя по палубе, залитой морской водой. Снова поднял ГШ, навел прицел на палубу.
   Могучие волны вливались в зияющую пробоину.
   Мотор яхты жалобно закашлялся и смолк, тур­бины остановились. Теперь в воздухе звучала одна только мощная симфония стихии. Ни один звук че­ловеческого голоса не исходил из недр корабля, слившегося с парусником. Теперь они напоминали морских чудовищ в немыслимом объятии. Волны пытались оторвать «Манту» от яхты, но (и Хьюго удивился, что еще способен обращать на это вни­мание) дождь стал ослабевать: гроза отступала в глубь континента, куда-то в сторону Алентежу…
   Он нагнулся к Аните:
   – Как дела?
   – Все будет хорошо, – слабым голосом пробор­мотала она, поднимаясь.
   Тревис выхватил из сумки «ремингтон» две­надцатого калибра и начал заряжать помповое ру­жье. Хьюго увидел на его лице выражение хищной решимости. Нет никаких сомнений – этот спосо­бен убить!
   «Хорошо, – подумал он, – пришла пора встре­титься с чудовищем в его логове».
   – Что будем делать? – Анита почти шептала.
   – Надо идти туда… Но, боюсь, они ждут нас – держат под прицелом трап.
   Тревис понял его.
   – Так как же нам быть?
   Да, план придется придумывать за несколько секунд. Значит, будем импровизировать.
   – А если пройти изнутри? Через дыру, кото­рую мы пробили… Пока яхта не пошла ко дну…
   Две секунды, отведенные на размышления, прерывал только шум дождя.
   – Нет, – покачал головой Тревис. – Это слиш­ком опасно. Попытаемся причалить, как на лодке, и способ тут только один…
   – Какой? – спросил Хьюго.
   – Довериться «Манте» и суровой муштре воен­но-морского флота.
   Тревис снова занял место за штурвалом и по­вернул большую рукоятку справа от себя. Хьюго услышал глухое жужжание за спиной, а под нога­ми почувствовал легкую вибрацию.
   Тревису удалось прочно прижать парусник к борту дрейфующей яхты. Хьюго уцепился за сту­пеньку трапа и подтянулся, «Штейер-АУГ» висел у него за спиной. Ему вовсе не нравилось болтаться в непроглядном мраке всего в нескольких метрах над бушующими волнами. «К счастью, четырехме­сячный „турпоход“ на Балканах способствовал восстановлению спортивной формы», – думал он, стараясь не смотреть вниз.
   Он примерно представлял себе, как будет дей­ствовать наверху. Дождется англичанина на трапе, не высовываясь за борт. Потом, как сказал Тревис, обстреляют палубу. «Вы своей игрушкой – с одной руки, а я вот этим. (Тут он загнал пулю в ствол сво­его сорок пятого калибра.) Потом перекатимся за борт, каждый со своей стороны, а ваша подружка пойдет за нами и будет нас прикрывать».
   «Что ж, изложено связно», – подумал Хьюго, прежде чем дать добро на этот план и начать воехождение. Тревис стоял рядом, в руке у него был трос с металлическим крюком на конце… Хьюго с трудом удерживался на трапе, и его вовсе не радо­вала мысль о том, что придется управляться со «Штейер-АУГом» одной рукой. Он нащупал кобу­ру пистолета под спасательным жилетом и пока­зал оружие Тревису:
   – Для начала я поработаю этим, если вы не воз­ражаете.
   Тревис подмигнул:
   – О'кей… На счет «три» – вперед…
   – О'кей, – кивнул Хьюго.
   Нет, что он здесь забыл, в этом бурном море, за­чем гоняется за этой проклятой «Красной сире­ной»? На этом философские размышления Хьюго были прерваны: Тревис прошептал заветное «Три, пошли!», как в замедленной съемке, и все заверте­лось в бешеном темпе.
   Они одновременно вскарабкались наверх, и Хьюго дотянулся рукой до палубы под поручнями. За кончиками его пальцев открывалось чужое пространство, темное и пугающее. В двух метрах от себя он увидел тело, застывшее в неловкой по­зе. Задняя стенка рубки с приоткрытой дверью. Помещение командного отсека, изрешеченного пулями, два пустых боковых коридора. Его палец уже лежал на спусковом крючке. Обстрелять руб­ку. Он перевалился через поручни на целую се­кунду позже Тревиса. «Бог мой, – подумал он, – перекатываясь по палубе, неплохо учат в военном флоте, надо признать».
   Тревис торопливо разматывал свой трос с кре­пежным карабином, когда с носа судна раздались выстрелы. С двух сторон. Хьюго разрядил магазин в этом направлении. Послышались голоса, стена­ния на испанском. Тревис тоже открыл огонь, и они бросились к двери рубки, подчиняясь невидимой силе, синхронизировавшей их движения.