Страница:
— Да, говори. Я здесь с Лоном, Во и ребятами из спецназа.
— Слушай, — продолжал криминалист, — я переговорил с диспетчером и сопоставил сообщения свидетелей. У меня получается, стреляли на восемнадцатом или девятнадцатом этаже, где-то в центральной части западного крыла здания.
Сакс включила на рации динамик, поэтому слова Райма услышали все.
— Так, ребята, вы все поняли? — обратился Бо Хауманн к своим сотрудникам.
Те кивнули.
— Райм, мы прочешем оба этажа, — сказала Сакс. — Я с тобой свяжусь.
Хауманн разделил своих людей на три отряда: по одному на оба этажа и еще один, чтобы прочесать лестницы.
Сакс заметила рядом с собой Алана Коу. Тот, проверив свой пистолет — огромный «Глок», которым, как оказалось, агент СИН не умел пользоваться, — примкнул к одному из отрядов спецназа.
— Не пускай этого типа наверх, — шепнула молодая женщина Хауманну. — В перестрелке он будет только мешать.
Командир отряда специального назначения, видевший Сакс в деле, доверял ей. Подойдя к Коу, он что-то сказал ему. Сакс не слышала разговора, но предположила, что поскольку операцию проводила полиция Нью-Йорка, Хауманн как старший приказал сотруднику СИН не вмешиваться. После непродолжительного жаркого спора лицо Коу стало красным как свекла. Но Хауманн не растерял упорство и манеры сержанта учебной части, которым он был в свое время, и в конце концов Коу сдался. Развернувшись, он выскочил на улицу и достал сотовый телефон, несомненно, для того, чтобы пожаловаться Пибоди или другому начальству.
Оставив небольшую группу своих людей в вестибюле, командир отряда спецназа вместе с Сакс и несколькими сотрудниками шагнул в один из лифтов и нажал кнопку восемнадцатого этажа.
Когда кабина остановилась и двери раскрылись, один из бойцов высунул в коридор металлическое зеркальце на шесте.
— Чисто.
Выйдя из лифта, спецназовцы осторожно пошли по ковру, стараясь ступать бесшумно, хотя их доспехи гремели не хуже альпинистского снаряжения.
Хауманн рукой подал знак разделиться.
Сакс вместе с двумя бойцами, вооруженными пистолетами-пулеметами «Хекклер и Кох», подошла к первой двери. Чувствуя себя уверенно, зажатая между двух здоровенных спецназовцев, она постучала.
Изнутри донесся странный звук, приглушенный стук, как будто дверь подперли чем-то тяжелым. Сакс взглянула на бойцов, и те направили свое оружие на дверной проем. В относительной безопасности кевларового бронежилета, Сакс достала из кобуры пистолет и сместилась в сторону.
Новый звук, донесшийся из квартиры, на этот раз металлический лязг.
Черт побери, что это такое?
Звякнула цепочка.
Сакс дала выход внутреннему напряжению, приложив давление силой в несколько фунтов к спусковой скобе — хотя и не к спусковому крючку. Дверь приоткрылась.
Сакс увидела перед собой миниатюрную седую женщину.
— Вы из полиции, — с облегчением произнесла она. — Вы пришли по поводу тех любителей фейерверков, на которых я пожаловалась. — Старушка недоуменно взглянула на пистолеты-пулеметы в руках спецназовцев. — Я вижу, вы отнеслись к моим словам серьезно.
— Совершенно верно, мэм, — подтвердила Сакс.
Только сейчас она поняла, что глухой стук был произведен стулом, который старушка притащила к двери, чтобы, судя по всему, взглянуть в потайной глазок.
— Но если бы речь шла о простых петардах, эти автоматы вам бы не понадобились, правда? — встревоженно спросила старушка.
— Пока что мы ничего не можем сказать определенно, мэм. Сначала нужно установить, где раздавались звуки.
— По-моему, в квартире 18-К, дальше по коридору. Вот почему я подумала, что это фейерверк — там живет какой-то азиат. Или человек с Востока — не знаю, как принято называть их сейчас. У них религия требует взрывать петарды; якобы это отпугивает драконов. Или призраков, я точно не знаю.
— А других лиц азиатской национальности на этом этаже нет?
— Нет, кажется, только 18-К.
— Большое спасибо, мэм. А теперь, пожалуйста, вернитесь в квартиру и заприте дверь. Что бы ни случилось, не выходите в коридор.
— О господи... — С опаской посмотрев на бойцов с автоматическим оружием, старушка нерешительно кивнула. — А вы не могли бы объяснить мне...
— Пожалуйста, заприте дверь, — улыбнулась Сакс, однако голос ее не допускал возражений.
Подтолкнув старушку в квартиру, она сама закрыла за ней дверь и шепотом связалась по рации с Хауманном:
— Кажется, Призрак в квартире 18-К.
Хауманн подал знак своим людям, направляя их вглубь коридора.
Он решительно постучал в дверь.
— Полиция, откройте!
Тишина.
Хауманн постучал снова.
Опять никакого ответа.
Он кивнул полицейскому, несшему тяжелый таран. Двое бойцов взяли толстую металлическую трубу за ручки и вопросительно посмотрели на Хауманна. Тот кивнул.
Спецназовцы отвели таран назад и с силой ударили им в дверь в районе ручки. Замок не выдержал, и дверь ввалилась внутрь. Полицейские отбросили таран, разбивая мраморную плитку пола. С полдюжины спецназовцев с оружием наизготовку ворвались в квартиру.
Амелия Сакс не отставала от них, и все же держалась позади ребят Хауманна, облаченных в полные доспехи: бронежилеты с воротником и каски с забралами. Сжимая пистолет в руке, она задержалась в прихожей, разглядывая роскошные апартаменты, обстановка в которых была выдержана в спокойных серых и розовых тонах.
Бойцы спецназа разошлись по квартире, проверяя все комнаты и все места, где мог укрыться человек. Помещение наполнилось их приглушенными голосами.
— Здесь чисто... чисто... на кухне чисто. Черного входа нет. Чисто...
Призрак исчез.
Но, как и вчера на побережье под Истоном, он оставил после себя смерть. В гостиной лежал труп мужчины, внешне похожего на того, которого Сакс вчера вечером застрелила рядом с домом Ву. По-видимому, еще один уйгур. Этот был убит выстрелом в упор. Труп лежал у кожаного дивана, буквально изрешеченного пулями. Рядом на полу валялся пистолет — судя по виду, купленный на улице, дешевая хромированная штуковина с вытравленным серийным номером.
Второй труп находился в ванной.
Это был пожилой китаец, лежавший на спине с остекленевшими глазами. Он был ранен в ногу, однако пуля не задела крупные артерии и вены; кровотечение было несильным. Других ран Сакс не нашла, хотя рядом с трупом лежал длинный кухонный нож. Натянув резиновые перчатки, молодая женщина пощупала сонную артерию. Пульса не было.
Прибывшие сотрудники скорой помощи, осмотрев старика, подтвердили, что он мертв.
— Отчего он умер? — задумчиво промолвил один из них.
Сакс склонилась над трупом.
— Ага, есть, — сказала она, указывая на руку старика, сжимающую маленький коричневый флакон.
Молодая женщина осторожно разжала пальцы мертвеца и извлекла флакон. Надпись на этикетке была на китайском и английском языках.
— Морфий, — объяснила Сакс. — Самоубийство.
Вероятно, это был один из иммигрантов, спасшихся с «Дракона Фучжоу» — возможно, отец Сэма Чанга, пришедший сюда для того, чтобы убить Призрака. Сакс постаралась представить, что произошло: старик убил уйгура, но Призрак спрятался за диваном, и у старика кончились патроны. Затем Призрак достал нож, собираясь выпытать у старика, где остальные, однако тот предпочел покончить с собой.
У Хауманна заработала рация. Выслушав сообщение, он передал Сакс, что все здание осмотрено; Призрака нигде не было.
— О нет, — пробормотала та.
Прибыла бригада осмотра места преступления — два эксперта поставили большие металлические чемоданы в коридоре у двери квартиры. Сакс, знавшая сотрудников, приветливо кивнула. Открыв чемодан, она надела белый комбинезон и обратилась к спецназовцам:
— Мне нужно осмотреть квартиру. Вы не могли бы ее освободить?
В течение получаса молодая женщина осматривала место преступления. Ей удалось собрать кое-какие улики, которые, правда, не содержали четкого указания на то, куда мог скрыться Призрак.
Закончив осмотр, Сакс почувствовала запах табака. Подняв взгляд, она увидела в дверях Сонни Ли. Маленький китаец осмотрелся по сторонам.
— Я знать его по корабль, — сказал он, печально покачав головой. — Это есть отец Сэма Чанга.
— Я так и думала. Почему он на это пошел? Один старик против Призрака с подручными?
— Ради свой семья, — тихо промолвил Ли. — Ради семья.
— Полагаю, ты тоже хочешь осмотреть место преступления? — без тени насмешки спросила Сакс.
Правильное предположение насчет Джерри Тана и неожиданное появление у квартиры Ву укрепили молодую женщину в мысли, что перед ней настоящий знаток своего дела.
— Как ты думать, Хонксе, что я делать сейчас? Я ходить по координатный сетка.
Сакс рассмеялась.
— Мы с Лоабан говорить вчера вечером. Он рассказать мне про координатный сетка. Только я сейчас ходить по сетка мысленно.
В каком-то смысле, Райм делает так же.
— И как, нашел что-нибудь интересное?
— О, много найти, я говорить.
Молодая женщина обратила свое внимание на более осязаемые улики. Разобрав их по пакетам, она стала заполнять карточки.
Сакс обратила внимание на небольшой алтарь в углу гостиной с несколькими статуэтками божков. У нее в ушах прозвучали слова пожилой женщины из квартиры у лифта:
У них религия требует взрывать петарды; якобы это отпугивает драконов. Или призраков, я точно не знаю.
Глава 33
Глава 34
— Слушай, — продолжал криминалист, — я переговорил с диспетчером и сопоставил сообщения свидетелей. У меня получается, стреляли на восемнадцатом или девятнадцатом этаже, где-то в центральной части западного крыла здания.
Сакс включила на рации динамик, поэтому слова Райма услышали все.
— Так, ребята, вы все поняли? — обратился Бо Хауманн к своим сотрудникам.
Те кивнули.
— Райм, мы прочешем оба этажа, — сказала Сакс. — Я с тобой свяжусь.
Хауманн разделил своих людей на три отряда: по одному на оба этажа и еще один, чтобы прочесать лестницы.
Сакс заметила рядом с собой Алана Коу. Тот, проверив свой пистолет — огромный «Глок», которым, как оказалось, агент СИН не умел пользоваться, — примкнул к одному из отрядов спецназа.
— Не пускай этого типа наверх, — шепнула молодая женщина Хауманну. — В перестрелке он будет только мешать.
Командир отряда специального назначения, видевший Сакс в деле, доверял ей. Подойдя к Коу, он что-то сказал ему. Сакс не слышала разговора, но предположила, что поскольку операцию проводила полиция Нью-Йорка, Хауманн как старший приказал сотруднику СИН не вмешиваться. После непродолжительного жаркого спора лицо Коу стало красным как свекла. Но Хауманн не растерял упорство и манеры сержанта учебной части, которым он был в свое время, и в конце концов Коу сдался. Развернувшись, он выскочил на улицу и достал сотовый телефон, несомненно, для того, чтобы пожаловаться Пибоди или другому начальству.
Оставив небольшую группу своих людей в вестибюле, командир отряда спецназа вместе с Сакс и несколькими сотрудниками шагнул в один из лифтов и нажал кнопку восемнадцатого этажа.
Когда кабина остановилась и двери раскрылись, один из бойцов высунул в коридор металлическое зеркальце на шесте.
— Чисто.
Выйдя из лифта, спецназовцы осторожно пошли по ковру, стараясь ступать бесшумно, хотя их доспехи гремели не хуже альпинистского снаряжения.
Хауманн рукой подал знак разделиться.
Сакс вместе с двумя бойцами, вооруженными пистолетами-пулеметами «Хекклер и Кох», подошла к первой двери. Чувствуя себя уверенно, зажатая между двух здоровенных спецназовцев, она постучала.
Изнутри донесся странный звук, приглушенный стук, как будто дверь подперли чем-то тяжелым. Сакс взглянула на бойцов, и те направили свое оружие на дверной проем. В относительной безопасности кевларового бронежилета, Сакс достала из кобуры пистолет и сместилась в сторону.
Новый звук, донесшийся из квартиры, на этот раз металлический лязг.
Черт побери, что это такое?
Звякнула цепочка.
Сакс дала выход внутреннему напряжению, приложив давление силой в несколько фунтов к спусковой скобе — хотя и не к спусковому крючку. Дверь приоткрылась.
Сакс увидела перед собой миниатюрную седую женщину.
— Вы из полиции, — с облегчением произнесла она. — Вы пришли по поводу тех любителей фейерверков, на которых я пожаловалась. — Старушка недоуменно взглянула на пистолеты-пулеметы в руках спецназовцев. — Я вижу, вы отнеслись к моим словам серьезно.
— Совершенно верно, мэм, — подтвердила Сакс.
Только сейчас она поняла, что глухой стук был произведен стулом, который старушка притащила к двери, чтобы, судя по всему, взглянуть в потайной глазок.
— Но если бы речь шла о простых петардах, эти автоматы вам бы не понадобились, правда? — встревоженно спросила старушка.
— Пока что мы ничего не можем сказать определенно, мэм. Сначала нужно установить, где раздавались звуки.
— По-моему, в квартире 18-К, дальше по коридору. Вот почему я подумала, что это фейерверк — там живет какой-то азиат. Или человек с Востока — не знаю, как принято называть их сейчас. У них религия требует взрывать петарды; якобы это отпугивает драконов. Или призраков, я точно не знаю.
— А других лиц азиатской национальности на этом этаже нет?
— Нет, кажется, только 18-К.
— Большое спасибо, мэм. А теперь, пожалуйста, вернитесь в квартиру и заприте дверь. Что бы ни случилось, не выходите в коридор.
— О господи... — С опаской посмотрев на бойцов с автоматическим оружием, старушка нерешительно кивнула. — А вы не могли бы объяснить мне...
— Пожалуйста, заприте дверь, — улыбнулась Сакс, однако голос ее не допускал возражений.
Подтолкнув старушку в квартиру, она сама закрыла за ней дверь и шепотом связалась по рации с Хауманном:
— Кажется, Призрак в квартире 18-К.
Хауманн подал знак своим людям, направляя их вглубь коридора.
Он решительно постучал в дверь.
— Полиция, откройте!
Тишина.
Хауманн постучал снова.
Опять никакого ответа.
Он кивнул полицейскому, несшему тяжелый таран. Двое бойцов взяли толстую металлическую трубу за ручки и вопросительно посмотрели на Хауманна. Тот кивнул.
Спецназовцы отвели таран назад и с силой ударили им в дверь в районе ручки. Замок не выдержал, и дверь ввалилась внутрь. Полицейские отбросили таран, разбивая мраморную плитку пола. С полдюжины спецназовцев с оружием наизготовку ворвались в квартиру.
Амелия Сакс не отставала от них, и все же держалась позади ребят Хауманна, облаченных в полные доспехи: бронежилеты с воротником и каски с забралами. Сжимая пистолет в руке, она задержалась в прихожей, разглядывая роскошные апартаменты, обстановка в которых была выдержана в спокойных серых и розовых тонах.
Бойцы спецназа разошлись по квартире, проверяя все комнаты и все места, где мог укрыться человек. Помещение наполнилось их приглушенными голосами.
— Здесь чисто... чисто... на кухне чисто. Черного входа нет. Чисто...
Призрак исчез.
Но, как и вчера на побережье под Истоном, он оставил после себя смерть. В гостиной лежал труп мужчины, внешне похожего на того, которого Сакс вчера вечером застрелила рядом с домом Ву. По-видимому, еще один уйгур. Этот был убит выстрелом в упор. Труп лежал у кожаного дивана, буквально изрешеченного пулями. Рядом на полу валялся пистолет — судя по виду, купленный на улице, дешевая хромированная штуковина с вытравленным серийным номером.
Второй труп находился в ванной.
Это был пожилой китаец, лежавший на спине с остекленевшими глазами. Он был ранен в ногу, однако пуля не задела крупные артерии и вены; кровотечение было несильным. Других ран Сакс не нашла, хотя рядом с трупом лежал длинный кухонный нож. Натянув резиновые перчатки, молодая женщина пощупала сонную артерию. Пульса не было.
Прибывшие сотрудники скорой помощи, осмотрев старика, подтвердили, что он мертв.
— Отчего он умер? — задумчиво промолвил один из них.
Сакс склонилась над трупом.
— Ага, есть, — сказала она, указывая на руку старика, сжимающую маленький коричневый флакон.
Молодая женщина осторожно разжала пальцы мертвеца и извлекла флакон. Надпись на этикетке была на китайском и английском языках.
— Морфий, — объяснила Сакс. — Самоубийство.
Вероятно, это был один из иммигрантов, спасшихся с «Дракона Фучжоу» — возможно, отец Сэма Чанга, пришедший сюда для того, чтобы убить Призрака. Сакс постаралась представить, что произошло: старик убил уйгура, но Призрак спрятался за диваном, и у старика кончились патроны. Затем Призрак достал нож, собираясь выпытать у старика, где остальные, однако тот предпочел покончить с собой.
У Хауманна заработала рация. Выслушав сообщение, он передал Сакс, что все здание осмотрено; Призрака нигде не было.
— О нет, — пробормотала та.
Прибыла бригада осмотра места преступления — два эксперта поставили большие металлические чемоданы в коридоре у двери квартиры. Сакс, знавшая сотрудников, приветливо кивнула. Открыв чемодан, она надела белый комбинезон и обратилась к спецназовцам:
— Мне нужно осмотреть квартиру. Вы не могли бы ее освободить?
В течение получаса молодая женщина осматривала место преступления. Ей удалось собрать кое-какие улики, которые, правда, не содержали четкого указания на то, куда мог скрыться Призрак.
Закончив осмотр, Сакс почувствовала запах табака. Подняв взгляд, она увидела в дверях Сонни Ли. Маленький китаец осмотрелся по сторонам.
— Я знать его по корабль, — сказал он, печально покачав головой. — Это есть отец Сэма Чанга.
— Я так и думала. Почему он на это пошел? Один старик против Призрака с подручными?
— Ради свой семья, — тихо промолвил Ли. — Ради семья.
— Полагаю, ты тоже хочешь осмотреть место преступления? — без тени насмешки спросила Сакс.
Правильное предположение насчет Джерри Тана и неожиданное появление у квартиры Ву укрепили молодую женщину в мысли, что перед ней настоящий знаток своего дела.
— Как ты думать, Хонксе, что я делать сейчас? Я ходить по координатный сетка.
Сакс рассмеялась.
— Мы с Лоабан говорить вчера вечером. Он рассказать мне про координатный сетка. Только я сейчас ходить по сетка мысленно.
В каком-то смысле, Райм делает так же.
— И как, нашел что-нибудь интересное?
— О, много найти, я говорить.
Молодая женщина обратила свое внимание на более осязаемые улики. Разобрав их по пакетам, она стала заполнять карточки.
Сакс обратила внимание на небольшой алтарь в углу гостиной с несколькими статуэтками божков. У нее в ушах прозвучали слова пожилой женщины из квартиры у лифта:
У них религия требует взрывать петарды; якобы это отпугивает драконов. Или призраков, я точно не знаю.
Глава 33
Здание окружили десятки машин со включенными мигалками. Обернувшись, Призрак бросил на них последний взгляд. Сидевший за рулем Юсуф угрюмо молчал. Потрясенный гибелью еще одного своего товарища, он тем не менее вел угнанный фургон осторожно, чтобы не привлекать к нему внимания.
После того, как старик покончил с собой, так ничего и не выдав (в карманах у него тоже ничего не было), Призрак сбежал вниз по лестнице и устремился к стоянке. Как раз в этот момент перед входом в здание завыли сирены. Призрак до сих пор не мог отдышаться и унять бешено колотящееся сердце.
Полиция прибыла слишком быстро. Не может быть, чтобы она успела откликнуться на сообщение о выстрелах; значит, каким-то образом стало известно о том, что он находится здесь. Но каким? Призрак задумался, рассеянно разглядывая прохожих на тротуарах. Об этой конспиративной квартире не знал никто. В конце концов он пришел к выводу, что его проследили по телефонному звонку в уйгурское землячество. Именно так полиция установила номер его сотового телефона, а затем вычислила местонахождение дома. Вероятно, его выдали и другие улики; по тому, что было известно Призраку о Линкольне Райме, этот чертов криминалист был способен и не на такие чудеса ясновидения. Но больше всего «змеиную голову» беспокоило отсутствие предупреждения о готовящейся облаве. Похоже, он переоценил возможности своего гуанси.
Юсуф пробормотал что-то на своем родном языке, и Призрак переспросил его по-английски:
— Повтори.
— Куда ты ехать?
В Нью-Йорке у Призрака было несколько тайных квартир, но лишь одна из них находилась поблизости. Он объяснил турку, как к ней ехать, после чего протянул ему еще пять тысяч одноцветных купюр.
— Нам нужно найти еще кого-нибудь. Ты сможешь?
Юсуф замялся.
— Я очень сожалею по поводу твоих друзей, — продолжал Призрак, стараясь прикрыть прозвучавшее в его голосе презрение фальшивым сочувствием. — Но они были слишком беспечными. А ты действуешь осторожно. Мне будет нужна твоя помощь. Ты получишь еще десять тысяч. Наличными. И тебе не придется ни с кем делиться.
Турок кивнул.
— Отлично, отправляйся искать помощника. Но только не обращайся в уйгурское землячество. Больше не появляйся там. За ним следит полиция. И достань себе новый сотовый телефон. Позвонишь мне и сообщишь его номер.
Призрак продиктовал номер своего нового сотового телефона — он захватил его вместе с деньгами, когда в спешке покидал свою квартиру.
— Высади меня на углу, вон там.
Турок остановился на набережной Кэнел-стрит, недалеко от того места, где вчера вечером они чуть не убили чету Ву. Перед тем как выйти из машины, Призрак приказал Юсуфу повторить полученные указания, проверяя, что тот запомнил номер нового сотового телефона.
Фургон уехал.
Потянувшись, Призрак проводил взглядом девушку-китаянку в обтягивающей вязаной блузке и мини-юбке, на немыслимо высоких каблуках, отчего ее походка была пританцовывающей.
Он следил за ней до тех пор, пока она не растворилась в толпе. Призрак был не единственным, кто обратил внимание на девушку, но, как он полагал, только ему одному хотелось перед тем, как с ней переспать, сделать ей очень больно.
Повернув в противоположную сторону, Призрак пошел по набережной на восток. До другой конспиративной квартиры было далеко — около километра. По дороге он размышлял, что ему надо сделать. Для начала необходимо раздобыть новый пистолет — что-нибудь серьезное, СИГ или «Глок». Похоже, началась гонка: кто первый найдет семью Чанг, он или полиция. И Призрак хотел располагать солидной огневой мощью на тот случай, если дело дойдет до перестрелки. Кроме того, понадобится новая одежда. И кое-что еще.
Сражение становится все более упорным. Призрак вспомнил свою молодость, когда ему приходилось скрываться от хунвейбинов Мао на свалке, терпеливо охотиться на крыс и сражаться со свирепыми собаками, добывая себе пропита ние. Вспомнил, как искал убийц отца. Тогда он многое узнал об искусстве охоты, и один из усвоенных им уроков гласил: более сильный противник ждет, что ты попытаешься выведать его слабые места и сыграть на них, и в соответствии с этим будет строить свою оборону. Но единственный действенный путь справиться с таким противником заключается в том, чтобы обратить против него его собственную силу. И именно так сейчас намеревался действовать Призрак.
«Найсын?» — спросил он себя.
Нет. Время терпеливого выжидания прошло.
Мей-Мей поставила чашку чая перед своим мужем, еще не до конца проснувшимся.
Сэм Чанг, моргая, взглянул на бледно-зеленую чашку, но его внимание, также как внимание жены и сыновей, было приковано к телевизору.
В выпуске новостей, который семья смотрела с помощью Уильяма, выполнявшего роль переводчика, сообщалось о двух убитых, обнаруженных в Нижнем Манхэттене.
Один из них был эмигрант из Китая, по национальности уйгур.
Другой, шестидесятидевятилетний китаец, по предположению полиции, был одним из тех, кому вчера удалось спастись при крушении «Дракона Фучжоу».
Сэм Чанг очнулся от тяжелого сна полчаса назад. Он до сих пор не мог прийти в себя, рот его был словно набит ватой. Попытавшись встать, Чанг рухнул на пол, и к нему бросились перепуганные Мей-Мей и дети. Обнаружив пропажу пистолета, Сэм Чанг сразу же понял, что сделал его отец, и, пошатываясь, направился к двери.
Но его остановила Мей-Мей.
— Слишком поздно.
— Нет! — воскликнул он, падая на диван.
Горечь утраты превратилась в ярость, и Чанг набросился на жену:
— Ты помогла ему, так? Ты знала, что он задумал!
Мей-Мей, посмотрев на игрушечного котенка, которого держала в руках, промолчала.
Чанг сжал руку в кулак, собираясь ударить жену. Мей-Мей лишь закрыла глаза, готовая к побоям. Уильям переминался с ноги на ногу, Рональд начал плакать. Но Сэм Чанг опустил руку. «Я учил Мей-Мей и детей уважать старших, и в первую очередь моего отца, — подумал он. — Чжан Цзици приказал ей помочь ему, и она подчинилась».
Дожидаясь, когда пройдет действие сильного снотворного, Чанг сидел на диване, терзаемый тревогой, надеясь на лучшее.
Но телевизионный выпуск новостей подтвердил худшие опасения.
Корреспондентка рассказала, что старик убил уйгура выстрелом из пистолета, после чего покончил с собой, приняв смертельную дозу морфия. По предположению полиции, квартира принадлежала Куан Ану, контрабандисту живого товара, которого разыскивала полиция в связи со вчерашней гибелью «Дракона Фучжоу». Куан Ану удалось скрыться до прибытия полиции, и его местонахождение по-прежнему оставалось неизвестным.
Рональд плакал, переводя взгляд от экрана телевизора на родителей.
— Дедушка... дедушка...
Уильям, сидевший на полу скрестив под собой ноги, раскачивался взад и вперед, выплевывая отрывистые слова перевода. По воле случая корреспондентка по национальности была китаянкой.
Наконец сюжет завершился, и, словно сообщение по телевидению о смерти Чжана Цзици стало каким-то знаком, Мей-Мей поднялась с места и ушла на кухню. Вернувшись с листом бумаги, она протянула его мужу, а затем, посадив По-И себе на колени, вытерла малышке лицо и руки.
Онемевший от горя, Сэм Чанг развернул сложенный лист. Письмо было написано карандашом, а не кисточкой, обмакнутой в густые чернила, но тем не менее все иероглифы были выведены безукоризненно. Старик Чжан Цзици учил своего сына, что истинный художник должен проявить себя, какими бы убогими ни были подручные средства.
Сын мой!
В этой жизни мне больше не на что надеяться. Я стар и болен и не вижу смысла выторговывать еще год или два жизни на земле. Лучше я найду утешение, выполнив свой долг и вернувшись в лоно природы в час, отведенный мне в «Книге живых и мертвых».
И этот час пришел.
Я мог бы многое сказать тебе, подвести итог урокам, которые преподала мне жизнь, передать то, чему научили меня мои отец и мать, а также ты, мой сын. Но я предпочитаю не делать этого. Правда незыблема, но дорога к правде нередко является запутанным лабиринтом, который каждый из нас должен пройти самостоятельно. Я посадил здоровый бамбук, и выросло крепкое растение. Продолжай свой путь, расставаясь с землей и возносясь к свету, и расти свои собственные молодые побеги. Будь осторожен, как и подобает хорошему крестьянину, но давай им свободу. Я видел ростки; из них вырастет прямой и высокий бамбук.
Твой отец".
Сэма Чанга охватила безграничная ярость. Он вскочил с дивана, но поскольку действие снотворного еще не полностью прекратилось, ему пришлось сделать усилие, чтобы устоять на ногах. Чанг швырнул чашку об пол, и она разлетелась вдребезги. Испуганный Рональд отпрянул от разгневанного отца.
— Я его убью! — крикнул Чанг. — Призрак умрет!
Его громкий голос разбудил малышку, и та залилась слезами. Мей-Мей что-то шепнула сыновьям. Уильям поколебался было, но затем кивнул Рональду. Тот взял По-И на руки, и братья вышли из гостиной, закрыв за собой дверь.
— Один раз я уже нашел его и найду снова! — продолжал бушевать Чанг. — На этот раз...
— Нет, — твердо произнесла Мей-Мей.
Он изумленно посмотрел на жену.
— Что?
Сглотнув комок в горле, та потупилась.
— Ты не сделаешь этого.
— Не смей так говорить со мной! Ты моя жена.
— Да, — дрожащим голосом произнесла она. — Я твоя жена. И мать твоих детей. Что станется с нами, если ты умрешь? Ты об этом подумал? Нам придется жить на улице, нас вышлют из страны. Ты представляешь себе, какой будет наша жизнь в Китае? Вдова диссидента, не имеющая ни имущества, ни денег. Ты этого хочешь для нас?
— Мой отец убит! — не унимался Чанг. — Человек, виновный в его смерти, должен умереть!
— Нет, не должен, — собравшись с духом, решительно сказала Мей-Мей. — Твой отец был человек старый, больной. Он не был центром нашей вселенной, и мы должны двигаться дальше.
— Как ты можешь так говорить? — взорвался Чанг, возмущенный дерзостью жены. — Я жил ради своего отца.
— Он прожил свою жизнь, и теперь его нет. Ты живешь в прошлом, Цзинь-цзы. Да, наши родители заслуживают уважения, но не более того.
До Чанга не сразу дошло, что жена назвала его китайским именем. Мей-Мей не делала этого уже много лет — с тех пор, как они поженились. Обращаясь к нему, она всегда использовала уважительное слово «чжанфу», «супруг».
Мей-Мей продолжала окрепшим голосом:
— Ты не будешь мстить за смерть отца. Ты останешься с нами, здесь, и мы все вместе будем ждать, пока Призрака арестуют или убьют. После этого вы с Уильямом устроитесь на работу в типографию Джозефа Таня. А я останусь дома и буду учить Рональда и По-И. Нам всем придется совершенствовать английский. Мы будем откладывать деньги... Ну а когда объявят очередную амнистию, мы получим американское гражданство. — Остановившись, она вытерла с лица текущие ручьем слезы. — Я тоже любила твоего отца, ты это знаешь. И моя скорбь ничуть не меньше твоей.
Она стала собирать с пола осколки.
Упав на диван, Чанг какое-то время сидел молча, уставившись на вытертый черно-красный ковер на полу. Затем он прошел в спальню. Уильям держал на руках По-И, уставившись в окно. Чанг начал было что-то говорить ему, но, передумав, жестом предложил младшему сыну выйти вслед за собой из комнаты. Рональд с опаской вышел в гостиную. Чанг опустился на диван; мальчишка осторожно присел рядом. Наконец Чанг взял себя в руки.
— Сынок, ты знаешь, что такое воины Цзинь Ши Хуана?
— Да, папа.
Речь шла о тысячах терракотовых изваяний воинов, лошадей и колесниц, помещенных в гробницу одного из китайских императоров династии Сянь третьего века до нашей эры. Это войско должно было сопровождать покойного в загробный мир.
— Мы сделаем тоже самое для дедушки. — Чанга душило горе. — Мы отправим дедушке на небеса вещи, которые ему могут понадобиться.
— Какие?
— Те, которые имели для него большое значение при жизни. Мы потеряли все наше имущество при крушении корабля, так что нам придется нарисовать их.
— А это подействует? — недоверчиво нахмурился мальчик.
— Да. Но ты должен будешь мне помочь.
Рональд кивнул.
— Возьми бумагу и карандаши. — Чанг кивнул в сторону стола. — Думаю, тебе надо будет нарисовать любимые дедушкины кисти — из волчьей и козлиной шерсти. А также чернильницу и перья. Ты не забыл, как они выглядят?
Взяв карандаш, Рональд склонился над листом бумаги и принялся за работу.
— И еще бутылку рисовой водки, которую очень любил дедушка, — предложила Мей-Мей.
— А свинью? — спросил мальчик.
— Свинью? — удивился Чанг.
— Помните, он очень любил рис со свининой.
Вдруг Рональд почувствовал, что у него за спиной кто-то стоит. Обернувшись, он увидел Уильяма, разглядывающего рисунки, которые сделал его младший брат.
— Когда умерла бабушка, мы жгли деньги, — печально произнес Уильям.
По китайской традиции на похоронах жгут листки бумаги, выполненные в виде купюр достоинством в миллион юаней, выпущенных «Банком преисподней», чтобы умершим было что тратить в загробном мире.
— Я постараюсь нарисовать несколько банкнотов, — добавил Уильям.
Чангу очень хотелось обнять своего старшего сына, но он сдержался.
— Спасибо, сынок, — просто сказал он.
Долговязый подросток, сев рядом с братом, начал рисовать деньги.
Когда дети закончили рисовать, Чанг вывел свою семью во дворик своего нового дома. Словно на настоящих похоронах Чжана Цзици, он воткнул в землю две зажженные палочки благовоний, обозначая место, где должно было лежать тело. Затем Чанг поджег рисунки, выполненные его сыновьями, и вся семья проводила взглядами струйки дыма, поднявшиеся к серому небу, и упавший на землю пепел.
После того, как старик покончил с собой, так ничего и не выдав (в карманах у него тоже ничего не было), Призрак сбежал вниз по лестнице и устремился к стоянке. Как раз в этот момент перед входом в здание завыли сирены. Призрак до сих пор не мог отдышаться и унять бешено колотящееся сердце.
Полиция прибыла слишком быстро. Не может быть, чтобы она успела откликнуться на сообщение о выстрелах; значит, каким-то образом стало известно о том, что он находится здесь. Но каким? Призрак задумался, рассеянно разглядывая прохожих на тротуарах. Об этой конспиративной квартире не знал никто. В конце концов он пришел к выводу, что его проследили по телефонному звонку в уйгурское землячество. Именно так полиция установила номер его сотового телефона, а затем вычислила местонахождение дома. Вероятно, его выдали и другие улики; по тому, что было известно Призраку о Линкольне Райме, этот чертов криминалист был способен и не на такие чудеса ясновидения. Но больше всего «змеиную голову» беспокоило отсутствие предупреждения о готовящейся облаве. Похоже, он переоценил возможности своего гуанси.
Юсуф пробормотал что-то на своем родном языке, и Призрак переспросил его по-английски:
— Повтори.
— Куда ты ехать?
В Нью-Йорке у Призрака было несколько тайных квартир, но лишь одна из них находилась поблизости. Он объяснил турку, как к ней ехать, после чего протянул ему еще пять тысяч одноцветных купюр.
— Нам нужно найти еще кого-нибудь. Ты сможешь?
Юсуф замялся.
— Я очень сожалею по поводу твоих друзей, — продолжал Призрак, стараясь прикрыть прозвучавшее в его голосе презрение фальшивым сочувствием. — Но они были слишком беспечными. А ты действуешь осторожно. Мне будет нужна твоя помощь. Ты получишь еще десять тысяч. Наличными. И тебе не придется ни с кем делиться.
Турок кивнул.
— Отлично, отправляйся искать помощника. Но только не обращайся в уйгурское землячество. Больше не появляйся там. За ним следит полиция. И достань себе новый сотовый телефон. Позвонишь мне и сообщишь его номер.
Призрак продиктовал номер своего нового сотового телефона — он захватил его вместе с деньгами, когда в спешке покидал свою квартиру.
— Высади меня на углу, вон там.
Турок остановился на набережной Кэнел-стрит, недалеко от того места, где вчера вечером они чуть не убили чету Ву. Перед тем как выйти из машины, Призрак приказал Юсуфу повторить полученные указания, проверяя, что тот запомнил номер нового сотового телефона.
Фургон уехал.
Потянувшись, Призрак проводил взглядом девушку-китаянку в обтягивающей вязаной блузке и мини-юбке, на немыслимо высоких каблуках, отчего ее походка была пританцовывающей.
Он следил за ней до тех пор, пока она не растворилась в толпе. Призрак был не единственным, кто обратил внимание на девушку, но, как он полагал, только ему одному хотелось перед тем, как с ней переспать, сделать ей очень больно.
Повернув в противоположную сторону, Призрак пошел по набережной на восток. До другой конспиративной квартиры было далеко — около километра. По дороге он размышлял, что ему надо сделать. Для начала необходимо раздобыть новый пистолет — что-нибудь серьезное, СИГ или «Глок». Похоже, началась гонка: кто первый найдет семью Чанг, он или полиция. И Призрак хотел располагать солидной огневой мощью на тот случай, если дело дойдет до перестрелки. Кроме того, понадобится новая одежда. И кое-что еще.
Сражение становится все более упорным. Призрак вспомнил свою молодость, когда ему приходилось скрываться от хунвейбинов Мао на свалке, терпеливо охотиться на крыс и сражаться со свирепыми собаками, добывая себе пропита ние. Вспомнил, как искал убийц отца. Тогда он многое узнал об искусстве охоты, и один из усвоенных им уроков гласил: более сильный противник ждет, что ты попытаешься выведать его слабые места и сыграть на них, и в соответствии с этим будет строить свою оборону. Но единственный действенный путь справиться с таким противником заключается в том, чтобы обратить против него его собственную силу. И именно так сейчас намеревался действовать Призрак.
«Найсын?» — спросил он себя.
Нет. Время терпеливого выжидания прошло.
Мей-Мей поставила чашку чая перед своим мужем, еще не до конца проснувшимся.
Сэм Чанг, моргая, взглянул на бледно-зеленую чашку, но его внимание, также как внимание жены и сыновей, было приковано к телевизору.
В выпуске новостей, который семья смотрела с помощью Уильяма, выполнявшего роль переводчика, сообщалось о двух убитых, обнаруженных в Нижнем Манхэттене.
Один из них был эмигрант из Китая, по национальности уйгур.
Другой, шестидесятидевятилетний китаец, по предположению полиции, был одним из тех, кому вчера удалось спастись при крушении «Дракона Фучжоу».
Сэм Чанг очнулся от тяжелого сна полчаса назад. Он до сих пор не мог прийти в себя, рот его был словно набит ватой. Попытавшись встать, Чанг рухнул на пол, и к нему бросились перепуганные Мей-Мей и дети. Обнаружив пропажу пистолета, Сэм Чанг сразу же понял, что сделал его отец, и, пошатываясь, направился к двери.
Но его остановила Мей-Мей.
— Слишком поздно.
— Нет! — воскликнул он, падая на диван.
Горечь утраты превратилась в ярость, и Чанг набросился на жену:
— Ты помогла ему, так? Ты знала, что он задумал!
Мей-Мей, посмотрев на игрушечного котенка, которого держала в руках, промолчала.
Чанг сжал руку в кулак, собираясь ударить жену. Мей-Мей лишь закрыла глаза, готовая к побоям. Уильям переминался с ноги на ногу, Рональд начал плакать. Но Сэм Чанг опустил руку. «Я учил Мей-Мей и детей уважать старших, и в первую очередь моего отца, — подумал он. — Чжан Цзици приказал ей помочь ему, и она подчинилась».
Дожидаясь, когда пройдет действие сильного снотворного, Чанг сидел на диване, терзаемый тревогой, надеясь на лучшее.
Но телевизионный выпуск новостей подтвердил худшие опасения.
Корреспондентка рассказала, что старик убил уйгура выстрелом из пистолета, после чего покончил с собой, приняв смертельную дозу морфия. По предположению полиции, квартира принадлежала Куан Ану, контрабандисту живого товара, которого разыскивала полиция в связи со вчерашней гибелью «Дракона Фучжоу». Куан Ану удалось скрыться до прибытия полиции, и его местонахождение по-прежнему оставалось неизвестным.
Рональд плакал, переводя взгляд от экрана телевизора на родителей.
— Дедушка... дедушка...
Уильям, сидевший на полу скрестив под собой ноги, раскачивался взад и вперед, выплевывая отрывистые слова перевода. По воле случая корреспондентка по национальности была китаянкой.
Наконец сюжет завершился, и, словно сообщение по телевидению о смерти Чжана Цзици стало каким-то знаком, Мей-Мей поднялась с места и ушла на кухню. Вернувшись с листом бумаги, она протянула его мужу, а затем, посадив По-И себе на колени, вытерла малышке лицо и руки.
Онемевший от горя, Сэм Чанг развернул сложенный лист. Письмо было написано карандашом, а не кисточкой, обмакнутой в густые чернила, но тем не менее все иероглифы были выведены безукоризненно. Старик Чжан Цзици учил своего сына, что истинный художник должен проявить себя, какими бы убогими ни были подручные средства.
Сын мой!
В этой жизни мне больше не на что надеяться. Я стар и болен и не вижу смысла выторговывать еще год или два жизни на земле. Лучше я найду утешение, выполнив свой долг и вернувшись в лоно природы в час, отведенный мне в «Книге живых и мертвых».
И этот час пришел.
Я мог бы многое сказать тебе, подвести итог урокам, которые преподала мне жизнь, передать то, чему научили меня мои отец и мать, а также ты, мой сын. Но я предпочитаю не делать этого. Правда незыблема, но дорога к правде нередко является запутанным лабиринтом, который каждый из нас должен пройти самостоятельно. Я посадил здоровый бамбук, и выросло крепкое растение. Продолжай свой путь, расставаясь с землей и возносясь к свету, и расти свои собственные молодые побеги. Будь осторожен, как и подобает хорошему крестьянину, но давай им свободу. Я видел ростки; из них вырастет прямой и высокий бамбук.
Твой отец".
Сэма Чанга охватила безграничная ярость. Он вскочил с дивана, но поскольку действие снотворного еще не полностью прекратилось, ему пришлось сделать усилие, чтобы устоять на ногах. Чанг швырнул чашку об пол, и она разлетелась вдребезги. Испуганный Рональд отпрянул от разгневанного отца.
— Я его убью! — крикнул Чанг. — Призрак умрет!
Его громкий голос разбудил малышку, и та залилась слезами. Мей-Мей что-то шепнула сыновьям. Уильям поколебался было, но затем кивнул Рональду. Тот взял По-И на руки, и братья вышли из гостиной, закрыв за собой дверь.
— Один раз я уже нашел его и найду снова! — продолжал бушевать Чанг. — На этот раз...
— Нет, — твердо произнесла Мей-Мей.
Он изумленно посмотрел на жену.
— Что?
Сглотнув комок в горле, та потупилась.
— Ты не сделаешь этого.
— Не смей так говорить со мной! Ты моя жена.
— Да, — дрожащим голосом произнесла она. — Я твоя жена. И мать твоих детей. Что станется с нами, если ты умрешь? Ты об этом подумал? Нам придется жить на улице, нас вышлют из страны. Ты представляешь себе, какой будет наша жизнь в Китае? Вдова диссидента, не имеющая ни имущества, ни денег. Ты этого хочешь для нас?
— Мой отец убит! — не унимался Чанг. — Человек, виновный в его смерти, должен умереть!
— Нет, не должен, — собравшись с духом, решительно сказала Мей-Мей. — Твой отец был человек старый, больной. Он не был центром нашей вселенной, и мы должны двигаться дальше.
— Как ты можешь так говорить? — взорвался Чанг, возмущенный дерзостью жены. — Я жил ради своего отца.
— Он прожил свою жизнь, и теперь его нет. Ты живешь в прошлом, Цзинь-цзы. Да, наши родители заслуживают уважения, но не более того.
До Чанга не сразу дошло, что жена назвала его китайским именем. Мей-Мей не делала этого уже много лет — с тех пор, как они поженились. Обращаясь к нему, она всегда использовала уважительное слово «чжанфу», «супруг».
Мей-Мей продолжала окрепшим голосом:
— Ты не будешь мстить за смерть отца. Ты останешься с нами, здесь, и мы все вместе будем ждать, пока Призрака арестуют или убьют. После этого вы с Уильямом устроитесь на работу в типографию Джозефа Таня. А я останусь дома и буду учить Рональда и По-И. Нам всем придется совершенствовать английский. Мы будем откладывать деньги... Ну а когда объявят очередную амнистию, мы получим американское гражданство. — Остановившись, она вытерла с лица текущие ручьем слезы. — Я тоже любила твоего отца, ты это знаешь. И моя скорбь ничуть не меньше твоей.
Она стала собирать с пола осколки.
Упав на диван, Чанг какое-то время сидел молча, уставившись на вытертый черно-красный ковер на полу. Затем он прошел в спальню. Уильям держал на руках По-И, уставившись в окно. Чанг начал было что-то говорить ему, но, передумав, жестом предложил младшему сыну выйти вслед за собой из комнаты. Рональд с опаской вышел в гостиную. Чанг опустился на диван; мальчишка осторожно присел рядом. Наконец Чанг взял себя в руки.
— Сынок, ты знаешь, что такое воины Цзинь Ши Хуана?
— Да, папа.
Речь шла о тысячах терракотовых изваяний воинов, лошадей и колесниц, помещенных в гробницу одного из китайских императоров династии Сянь третьего века до нашей эры. Это войско должно было сопровождать покойного в загробный мир.
— Мы сделаем тоже самое для дедушки. — Чанга душило горе. — Мы отправим дедушке на небеса вещи, которые ему могут понадобиться.
— Какие?
— Те, которые имели для него большое значение при жизни. Мы потеряли все наше имущество при крушении корабля, так что нам придется нарисовать их.
— А это подействует? — недоверчиво нахмурился мальчик.
— Да. Но ты должен будешь мне помочь.
Рональд кивнул.
— Возьми бумагу и карандаши. — Чанг кивнул в сторону стола. — Думаю, тебе надо будет нарисовать любимые дедушкины кисти — из волчьей и козлиной шерсти. А также чернильницу и перья. Ты не забыл, как они выглядят?
Взяв карандаш, Рональд склонился над листом бумаги и принялся за работу.
— И еще бутылку рисовой водки, которую очень любил дедушка, — предложила Мей-Мей.
— А свинью? — спросил мальчик.
— Свинью? — удивился Чанг.
— Помните, он очень любил рис со свининой.
Вдруг Рональд почувствовал, что у него за спиной кто-то стоит. Обернувшись, он увидел Уильяма, разглядывающего рисунки, которые сделал его младший брат.
— Когда умерла бабушка, мы жгли деньги, — печально произнес Уильям.
По китайской традиции на похоронах жгут листки бумаги, выполненные в виде купюр достоинством в миллион юаней, выпущенных «Банком преисподней», чтобы умершим было что тратить в загробном мире.
— Я постараюсь нарисовать несколько банкнотов, — добавил Уильям.
Чангу очень хотелось обнять своего старшего сына, но он сдержался.
— Спасибо, сынок, — просто сказал он.
Долговязый подросток, сев рядом с братом, начал рисовать деньги.
Когда дети закончили рисовать, Чанг вывел свою семью во дворик своего нового дома. Словно на настоящих похоронах Чжана Цзици, он воткнул в землю две зажженные палочки благовоний, обозначая место, где должно было лежать тело. Затем Чанг поджег рисунки, выполненные его сыновьями, и вся семья проводила взглядами струйки дыма, поднявшиеся к серому небу, и упавший на землю пепел.
Глава 34
— Кто-то снова предпринял попытку расправиться с семейством Ву, — сказал Селитто, отключая свой сотовый телефон.
— Что? — спросила потрясенная Сакс. — В нашем охраняемом доме в Мюррей-хилл?
Райм тоже подкатил к грузному детективу.
— Камера наблюдения, установленная в переулке, зафиксировала смуглого худого мужчину в перчатках, — продолжал тот. — Он проверял окна первого этажа. Вы полагаете, это случайность?
— Иметь дело с Призрак, случайности не бывать, — горько усмехнулся Сонни Ли.
Райм угрюмо кивнул.
— И что было дальше?
— За неизвестным погнались двое наших людей, но ему удалось скрыться.
— Проклятие, каким образом Призрак узнал, где находятся иммигранты? — спросил криминалист.
— Это никому не было известно, — буркнул Селитто.
Сакс задумалась.
— После перестрелки на набережной один из баншу мог проследить меня до больницы, а затем проводить Ву до охраняемого дома. Маловероятно, но возможно. — Подойдя к доске, она постучала пальцем по одной строчке. — А как насчет этого?
— Ты хочешь сказать, у него есть шпион? — нахмурился Селитто?
— В Бюро о том, что мы поместим Ву в Мюррей-хилл, не знал никто, — продолжала Сакс. — Когда я подумала об этом, Деллрей уже уехал. То есть остаются СИН и полиция Нью-Йорка.
— Что ж, — сказал Селитто, — черт побери, мы больше не можем держать семью Ву там. Я свяжусь с федеральным маршалом и позабочусь о том, чтобы ими занялась служба защиты свидетелей штата Нью-Йорк. Он обвел взглядом собравшихся. — И эта информация не выйдет из стен твоего дома, Линк.
Сделав звонок, Селитто договорился о том, чтобы семью Ву перевезли в бронированном автомобиле.
Нетерпение Райма росло.
— Пусть кто-нибудь свяжется с Бюро. Черт возьми, где замена Деллрею? Эдди, звони.
Переговорив с дежурным, Эдди Дэн выяснил, что волшебное совещание, на котором должны были решиться эти важные вопросы, перенесено на неопределенный срок.
— Но меня заверили, что к вечеру всё будет в порядке.
— Проклятье, что значит «всё»? — язвительно спросил Райм. — Там что, не понимают, что на свободе разгуливает опасный убийца?
— Что? — спросила потрясенная Сакс. — В нашем охраняемом доме в Мюррей-хилл?
Райм тоже подкатил к грузному детективу.
— Камера наблюдения, установленная в переулке, зафиксировала смуглого худого мужчину в перчатках, — продолжал тот. — Он проверял окна первого этажа. Вы полагаете, это случайность?
— Иметь дело с Призрак, случайности не бывать, — горько усмехнулся Сонни Ли.
Райм угрюмо кивнул.
— И что было дальше?
— За неизвестным погнались двое наших людей, но ему удалось скрыться.
— Проклятие, каким образом Призрак узнал, где находятся иммигранты? — спросил криминалист.
— Это никому не было известно, — буркнул Селитто.
Сакс задумалась.
— После перестрелки на набережной один из баншу мог проследить меня до больницы, а затем проводить Ву до охраняемого дома. Маловероятно, но возможно. — Подойдя к доске, она постучала пальцем по одной строчке. — А как насчет этого?
* * *
По сведениям, Призраком подкуплены государственные чиновники.— Ты хочешь сказать, у него есть шпион? — нахмурился Селитто?
— В Бюро о том, что мы поместим Ву в Мюррей-хилл, не знал никто, — продолжала Сакс. — Когда я подумала об этом, Деллрей уже уехал. То есть остаются СИН и полиция Нью-Йорка.
— Что ж, — сказал Селитто, — черт побери, мы больше не можем держать семью Ву там. Я свяжусь с федеральным маршалом и позабочусь о том, чтобы ими занялась служба защиты свидетелей штата Нью-Йорк. Он обвел взглядом собравшихся. — И эта информация не выйдет из стен твоего дома, Линк.
Сделав звонок, Селитто договорился о том, чтобы семью Ву перевезли в бронированном автомобиле.
Нетерпение Райма росло.
— Пусть кто-нибудь свяжется с Бюро. Черт возьми, где замена Деллрею? Эдди, звони.
Переговорив с дежурным, Эдди Дэн выяснил, что волшебное совещание, на котором должны были решиться эти важные вопросы, перенесено на неопределенный срок.
— Но меня заверили, что к вечеру всё будет в порядке.
— Проклятье, что значит «всё»? — язвительно спросил Райм. — Там что, не понимают, что на свободе разгуливает опасный убийца?