Додд Кристина. Непокорная невеста

   — Джулиана — женщина тихая и нежная, — сказал он. — Голос ее мелодичен, улыбка светла и безмятежна.
   Тут из-за закрытых дверей донесся столь яростный вопль, что Раймонд замер на месте.
   — Что там такое? — поинтересовалась Изабелла.
   — Должно быть, одна из моих падчериц наступила на щенка, — пожал плечами Раймонд и мстительно осведомился: — Знаете ли, матушка, что вы стали бабушкой?
   Изабелла чуть не задохнулась от злости. Удар достиг цели. А Раймонд сладким голосом продолжил:
   — Да, Джулиана добра и мягкосердечна. Там, где она появляется, поют птицы и расцветают цветы. — Из-за двери донесся еще один вопль, и Раймонд ускорил шаг. — А также сияет солнце…
   Еще один крик — на сей раз уже явно исполненный гнева.
   Раймонд перешел на бег и ворвался в зал.
   Джулиана сражалась с багроволицым Феликсом. Раймонд бросился ей на выручку, но его помощь не понадобилась. Размахнувшись, Джулиана мощным ударом влепила графу затрещину, пришедшуюся как раз по кончику его вздернутого носа. Хрустнули хрящи, брызнула кровь, и Феликс с истошным воплем согнулся пополам.
   Раймонд застыл на месте, не веря своим глазам, а его невеста прошипела, обращаясь к поверженному врагу:
   — Еще раз тронешь меня рукой, и тебя не узнает даже собственная собака!
   — Добрая и мягкосердечная? — пропела Изабелла, останавливаясь возле Раймонда.
   — Нежная и покладистая? — хмыкнул Жоффруа. — Сын мой, ты, как всегда, искажаешь действительность. Надо же было изобразить эту Валькирию ангелицей!
   Джулиана слышала голоса, но сейчас ей было не до этого. Она не спускала глаз с Феликса, изрыгавшего проклятия. Граф зажимал рукой нос, между пальцев стекала кровь.
   Джулиана недоуменно взглянула на свою ладонь, сама не веря, что сумела нанести столь мощный удар. Рука ее дрожала.
   Феликс выпрямился, его глазки вылезали из орбит. Он никак не мог взять в толк, что, собственно, произошло.
   Джулиана хотела было извиниться, но не стала — ни малейших сожалений она не испытывала. Жаль, конечно, что у Феликса сломан нос, но так ему и надо. Нужно было сделать это гораздо раньше.
   Раздался бешеный рев, и Феликс ринулся на свою обидчицу, но ее защитницы были начеку: Дагна преградила ему путь, ей на помощь кинулась Валеска, а тут подоспел и Хью. Они повалили Феликса на пол, причем старухи кричали что-то на непонятном языке, а Хью приговаривал басом:
   — Погодите, сэр, дайте взглянуть на ваш нос.
   Глядя на всю эту возню, Джулиана начала смеяться.
   Феликс отчаянно мотал головой и не позволял дотронуться до носа.
   Джулиана же плакала и смеялась попеременно — плакала, вспоминая о своей былой трусости, и смеялась, радуясь своей смелости.
   Свершилось подлинное чудо! Она одержала победу над Феликсом.
   Но насладиться триумфом не удалось — к горлу подступила тошнота, и Джулиана почувствовала, что теряет сознание. Кто-то подхватил ее на руки, не дал упасть. Она открыла глаза, увидела Раймонда. Он смотрел на нее пытливым взглядом. О Боже, не хватало еще, чтобы ее вырвало прямо на Раймонда. Она оттолкнула его и бросилась к выходу, но тут на глаза ей попался какой-то незнакомый мужчина. Его лицо было так похоже на лицо Раймонда, что Джулиана споткнулась.
   Ничего не понимая, она смотрела в знакомое лицо, невероятным образом состарившееся. Но все же это было именно лицо Раймонда, взиравшее на нее холодными карими глазами. Окончательно потеряв голову, Джулиана истерически взвизгнула и выскочила за дверь.

10

   — Вы не можете выгнать человека в таком состоянии! У него сломан нос, он не сможет сидеть в седле!
   Раймонд упрямо буркнул:
   — Ничего, в седле сидят не на носу.
   Она топнула ногой, схватила Раймонда за руку:
   — Но Феликс совершенно безвреден.
   — За что же вы тогда его ударили? — свирепо глянул Раймонд на свою невесту.
   — Ну… — Она замялась, отвела взгляд. — Просто хотела доказать, что я на такое способна.
   — Кому доказать?
   Она подумала и ответила:
   — Самой себе.
   У нее был такой гордый, сияющий вид, что Раймонд смягчился.
   — Что ж, я тоже хочу себе доказать, что могу свернуть ему шею.
   — В этом нет необходимости. Я и так нанесла ему удар в самое чувствительное место.
   — По носу?
   — Нет, по его самомнению.
   Раймонд рассмеялся:
   — Вы смелая женщина, миледи, и меня это восхищает.
   — Она и в самом деле смела, — кивнул Жоффруа. — Правда, мягкой и доброй ее никак не назовешь. Очевидно, сынок, ты хотел пошутить.
   — Вряд ли, дорогой, — заметила Изабелла. — У Раймонда совершенно нет чувства юмора. Он такой серьезный.
   Раймонд насторожился. С самого своего появле-ия родители вели себя самым бесцеремонным образом: вынюхивали, выглядывали, примеривались к Джулиане, словно готовясь к штурму.
   Джулиана держала себя с гостями учтиво, Раймонд же постоянно говорил им колкости.
   — Позвольте предложить вам вина, милорд, это смягчит ваш нрав, — шепнула ему Джулиана, усаживая Раймонда на скамью.
   — Я не хочу, чтобы мой нрав смягчался. Пусть эта парочка знает, что я не позволю им обращаться с моей женщиной скверно.
   Она успокаивающе похлопала его по плечу:
   — Ничего, они уже поняли, как опасно со мной связываться.
   — Что такого сделал Феликс? — спросил Раймонд. — Отговаривал выходить за меня замуж?
   По выражению ее лица Раймонд понял, что не ошибся. Взревев, он вскочил на ноги и снова ринулся к поверженному Феликсу, но Джулиана успела схватить его за руку.
   — Разве вам недостаточно моего ответа? Ведь еще недавно я охотно согласилась бы, что выходить за вас замуж — безумие.
   Раймонд взглянул в ее умоляющее лицо, и гнев его исчез бесследно.
   — Это верно. Почему же вы вдруг решили переменить суждение?
   — А что, она кокетничала? — встряла Изабелла. — Это для того, чтобы разжечь твой аппетит, милый.
   — Мне пришлось немало потрудиться, чтобы сломить ее сопротивление, — раздраженно воскликнул Раймонд. — А теперь, познакомившись с моими папочкой и мамочкой, она снова заартачится.
   — Как ты наивен, сынок, — вздохнула Изабелла и приказала своей служанке: — Поставь мое вышивание поближе к очагу. Здесь ужасные сквозняки. Вам не мешало бы, Джулиана, развесить повсюду гобелены. Они красивы и практичны. Я вижу, вы начали строить солярий. Что ж, солярии сейчас в моде. Ими обзавелись все приличные замки.
   Джулиана промолвила, не глядя на Раймонда:
   — Да, я об этом слышала.
   Раймонд покосился на Хью, и тот уткнулся носом в чашу, чтобы не рассмеяться.
   Кейр, подлый трус, при появлении родителей Раймонда немедленно исчез из виду.
   — Джулиана похожа на дикую розу, благоуханную и прекрасную, — сказал Раймонд.
   — Только шипы слишком острые, — поморщилась Изабелла.
   — Ничего, я опытный садовник, — ответил Раймонд. — Я сумею сорвать розу, не уколовшись.
   Его родители скептически переглянулись, а Раймонд мстительно подкинул на ладони кошель с золотом. Он знал, что отец оторвал их от сердца с кровью. Да и чувствовать в руке увесистый груз было приятно — ведь Раймонд не привык ощущать себя при деньгах.
   Граф Авраше чувствовал себя в этом просторном зале, где в очаге пылал огонь, а на стенах горели факелы, совсем как дома. Эти стены, не слишком уютные, старомодные, но надежные, принадлежали Джулиане, а стало быть, и ему.
   Сегодня зал был полон людей: Джулиана и ее слуги, родители со своей свитой, прочие гости. Дым щипал глаза, багровый отсвет пламени плясал на стенах, и казалось, что все это происходит в каком-то жутком подземном мире. Виной тому — граф и графиня де Лоше, подумал Раймонд, ибо они — сущие исчадия преисподней.
   Изабелла села возле пялец, служанка продела нить в иглу и подала своей госпоже.
   — А где ваше вышивание, Джулиана? — спросила графиня.
   — Я не вышиваю, — ответила Джулиана.
   — В самом деле? — Изабелла откашлялась. — Ну, разумеется.
   Джулиана уловила в тоне графини осуждение и, оправдываясь, сказала:
   — Мне больше нравится ткать. Нравится смотреть, как нити сплетаются в ткань, а потом из этой ткани получается одежда.
   Изабелла холодно улыбнулась:
   — Странное пристрастие. Оказывается, она еще и портниха.
   — Вышивание — работа слишком кропотливая, — объяснила Джулиана, обнимая дочерей, пришедших пожелать ей спокойной ночи. — А мне стольких нужно одеть — и своих дочек, и мужчин (с этими словами она показала на Раймонда и Хью), и слуг.
   — Вы приравниваете мужчин к детям? — осведомился Жоффруа, ковыряя в зубах золотой зубочисткой. — Довольно оскорбительное суждение, однако вполне справедливое в отношении Раймонда. Он слишком неосмотрителен. Взять хотя бы этот дурацкий крестовый поход.
   Раймонд предостерегающе позвякал монетами в кошельке:
   — Отец, не стоит.
   Жоффруа хлопнул себя ладонью по лбу:
   — Как, твоя невеста ничего не знает? О, сын мой, ты можешь не тревожиться — я ничего ей не скажу.
   — Что ж тут позорного? Рыцарь отправился в Святую Землю воевать с неверными. — Джулиана поцеловала дочерей. — Попрощайтесь с гостями.
   Жоффруа отмахнулся от девочек и с интригующим видом сообщил:
   — О, миледи, вы знаете далеко не все.
   Джулиана наживку не заглотнула:
   — Даже рабство, если оно во имя Господа, способно покрыть славой.
   Раймонд с удовольствием отметил, как кисло переглянулись его родители.
   В тот день, когда он сообщил им, что отправляется в крестовый поход, они пришли в ужас, сказали, что лишь голодранцы, у которых ни гроша за душой, отправляются искать счастья в Святую Землю. Раймонд дерзко заметил, что они очень верно описали его имущественное положение. Граф и графиня намек поняли, но с деньгами так и не расстались. В конце концов Раймонд отправился в Тунис и сполна заплатил за свою отчаянную храбрость.
   — Моя невеста — женщина благочестивая, — сказал он вслух.
   — Да и готовит прилично, — сказала Изабелла, готовя следующую атаку. На девочек, сделавших перед ней реверанс, внимания она не обратила. — Трапеза была вполне съедобная, особенно если учесть скудость припасов, имевшихся в распоряжении хозяйки. — Она обернулась к мужу. — Надо бы подарить им к свадьбе пряностей. Милочка, вы знаете, что такое черный перец? Он придает кушаньям необычайную пикантность, а заодно совершенно не чувствуется привкус застарелого мяса.
   Джулиана сделала вид, что ничуть не задета, а Раймонд прошептал:
   — Матушка, я вижу, вы вне себя от ярости. Это слишком заметно.
   — Зато пища была горячей, — звучным голосом заявил Жоффруа. — Просто поразительно, особенно в зимнюю пору.
   — Ну, горячей не горячей, но, во всяком случае, и не холодной, — признала Изабелла, разглядывая Джулиану. — Это удивительно. Даже в королевском дворце мясо подают уже остывшим. Как вам это удается, дитя мое?
   Джулиана, склонившаяся над ткацким станком, тихо сказала:
   — Кухня находится прямо под залом.
   — То есть как? — заморгала Изабелла.
   — В подвале, — пояснила Джулиана, следя за нитью.
   — В подвале? Но это безумие! Ведь может приключиться пожар! — воскликнул Жоффруа.
   — Я приняла необходимые меры, — едва сдерживая раздражение, ответила Джулиана.
   — Меры? Какие тут могут быть меры? Просто поразительно, что ваш замок до сих пор не выгорел.
   Жоффруа топнул ногой, словно наступая на дымящиеся угли.
   Джулиана с металлом в голосе произнесла:
   — Кухня находится внизу уже два года, и никакого пожара не произошло.
   — Устраивать кухню под башней — это безумие, — отрезала Изабелла.
   — Нет, не безумие, — стояла на своем Джулиана.
   — В приличных замках так не делают. — Изабелла объявила свой окончательный вердикт. Жоффруа же обернулся к сыну:
   — Разумеется, мой мальчик, ты исправишь это безумие.
   — Пускай женщины думают, где устраивать кухню, — отмахнулся Раймонд.
   — Женщины?! — поразился Жоффруа. — А что будет, если в разгар осады в донжоне начнется пожар?
   Раймонд насупился:
   — Времена меняются. Меняется и устройство замка.
   — Все понятно. — Жоффруа презрительно улыбнулся. — Просто ты у нее под каблуком. Послушай мой совет: никогда не потакай женщинам, иначе пожалеешь.
   Раймонд взглянул на мать, чувствуя, что родители с двух сторон крепко взяли его в тиски.
   — Я запомню это, — ответил он. Однако Жоффруа не удовлетворился.
   — Если б ты был настоящим мужчиной, ты решил бы этот вопрос прямо сейчас.
   Раймонд понял, что попался, и вскочил на ноги, ибо на карту был поставлен его авторитет. Придется Джулиане уступить своему жениху — иначе он сотрет ее в порошок.
   Но тут раздался тонкий голосок, приведший Раймонда в чувство.
   — Лорд Раймонд, — пропищала Элла, — можно, мы посидим у вас на коленях?
   Он посмотрел сверху вниз на двух улыбчивых малышек. Элла и не подозревала, какая буря бушует у него в душе, и даже Марджери явно недооценивала опасность. Старшая девочка смотрела на него, и он понял по ее глазам, что его наконец приглашают присоединиться к магическому семейному кругу. Момент был выбран как нельзя более удачно.
   Зато Джулиана отлично сознавала, в какое затруднительное положение поставлен Раймонд.
   — Я сдаюсь! — воскликнула она. — Пусть кухня будет такой, как пожелает милорд. Только ради Бога, милорд, ради Бога, не нужно… — Она не договорила и умоляюще сложила руки.
   Но он и так все понял. Джулиана боялась, что, охваченный яростью, он обидит девочек, но не хотела говорить об этом вслух — слова могли разрушить хрупкие ростки доверия, которым девочки начинали проникаться к Раймонду.
   Ослепительно улыбнувшись, он уселся и похлопал себя по коленям:
   — Милости просим.
   Когда девочки уселись поудобнее, он крепко обнял их и сказал отцу:
   — Вот видите, отец? Все решилось очень просто. Леди Джулиана охотно выполняет мою волю. А воля моя такова: пусть кухня остается там, где она есть.
   Родители возмущенно заохали, а Раймонд спросил Джулиану:
   — Ведь вы хотите именно этого, миледи?
   Охваченная благодарностью, Джулиана прошептала:
   — О да… милорд.
   Но на сердце у Раймонда было тяжело — он видел, как мало она ему верит, как легко пугается его гнева.
   Воспользовавшись паузой, инициативу перехватила Изабелла:
   — Раймонд, мальчик мой, ты же знаешь, что мы тебе желаем только добра. Вот и сюда мы приехали, чтобы как следует обсудить брачный договор, а заодно и назначить день свадьбы. Дело это долгое и трудное, так что времени понадобится много.
   — День свадьбы уже определен, — объявил Раймонд с беспечным видом.
   Мать сделала вид, что увлечена вышиванием:
   — Следующей весной, да?
   — До весны многое может произойти, — ответил он.
   — Это верно, — кивнул Жоффруа, энергично работая своей золотой зубочисткой.
   Воцарилась тяжелая пауза, и Раймонд громогласно объявил:
   — Свадьба состоится на Рождество, утром.
   — Как, прямо в Двенадцатую ночь? — ахнула Элла.
   — Хорошо, значит, ждать всего две недели? — одобрила его решение и Марджери.
   — Ух и веселое же Рождество будет в этом году, — обрадовалась Элла, и девочки весело засмеялись.
   Джулиана молчала, сосредоточенно склонившись над ткацким станком. Возможно, она не слышала его слов. Во всяком случае, Раймонд на это искренне надеялся.
   — Мой мальчик, — снисходительно начала Изабелла — о, как он ненавидел, когда она разговаривала с ним в таком тоне! — Ты всегда был слишком нетерпелив. Уверена, что твоя невеста не одобрит такой спешки.
   Джулиана не подняла головы, но ее щеки и шея залились краской.
   — Король повелел, чтобы мы поженились еще прошлой весной, — сказала она. — Так что мы и без того сильно запаздываем.
   Раймонд вздохнул с облегчением. Неизвестно, что скажет ему Джулиана, когда они останутся наедине, но сегодня, при родителях, она его поддержала.
   — Понимаю, — покивала головой Изабелла. — Вам, милочка, не терпится стать членом нашего уважаемого семейства. Вы рассчитываете тем самым занять более высокое положение в обществе. С помощью Раймонда осуществятся ваши самые заветные мечты.
   — Матушка! — взревел Раймонд, но Джулиана жестом попросила его замолчать.
   — Напротив, сударыня, скорее Раймонд теперь займет более высокое положение. Ведь у него нет ни собственных земель, ни денег.
   Он поморщился, но вынужден был признать, что ответный удар нанесен умело. Правда, Изабеллу этим было не пронять. Скрытую шпильку она оставила без внимания, зато гордость ее сына пострадала. Он уже понял, что в схватке между Джулианой и его родителями главной жертвой в любом случае окажется он.
   — А как же вы хотели, милая? — прощебетала Изабелла. — И титул получить, и новые богатства? Да я смотрю, у вас изрядный аппетит.
   — Вовсе нет, миледи. Титул вашего сына мне ни к чему. Мне нужен защитник, воин. С тем же успехом я могла бы выйти замуж за какого-нибудь странствующего рыцаря.
   Жоффруа покровительственно улыбнулся:
   — Дитя мое, вы не понимаете главного. Раймонд — кузен самого короля.
   — У короля много кузенов, — пожала плечами Джулиана, повторяя слова, некогда сказанные Раймондом.
   — Но он любимый кузен короля! Они вместе ездят верхом, вместе охотятся, Генрих спрашивает его совета и по государственным, и по личным делам.
   Жоффруа подошел к сыну, любовно обнял его за плечи.
   — Раймонд — один из самых влиятельных людей при королевском дворе.
   Джулиана была явно озадачена. Она взглянула на Раймонда, безмолвно спрашивая его, правда ли все это. Раймонд смущенно пожал плечами.
   — Любимый кузен короля? — задумчиво повторила Джулиана.
   Родители Раймонда принялись рассказывать о жизни при королевском дворе.
   — Между прочим, он приходится кузеном и королеве Элинор, — со значением сообщила Изабелла. — Вам это известно?
   Неужели столь знатный лорд копал канаву возле ее замка? Джулиана, окончательно подавленная, лишь молча покачала головой.
   — Элинор Аквитанская — замечательная женщина, могущественная, мудрая. — Изабелла благоговейно приложила руки к тощей груди.
   — Но слишком уж она убивается из-за новой любовницы Генриха, — вставил Жоффруа. — А ведь король, между прочим, снова сделал ей ребенка. Казалось бы, чего ей еще?
   — Дело закончится войной, если Генрих не станет обращаться с ней уважительней, — вставил Раймонд.
   — Войной? — хмыкнул Жоффруа. — Разве может женщина воевать против того, кому принадлежит вся Англия и половина Франции?
   — У нее есть сыновья.
   — Они еще мальчишки, — возразил Жоффруа.
   — Ничего, они вырастут. Старшему принцу уже двенадцать. Он тщеславен и вздорен, но уже сейчас ненавидит своего отца. Ричарду — девять, и, судя по всему, он вырастет великим воином. Элинор любит своего второго сына больше всего, а Ричард тоже ненавидит отца. Принцу Джеффри — восемь лет. Это умный мальчик, и он глубоко уязвлен тем, что отец пренебрегает семьей. Если сейчас Элинор родит еще одного мальчика, а Генрих будет вести себя так же и впредь, у короля появится еще один враг.
   — И все же принцы еще слишком малы, чтобы устраивать мятеж, — отмахнулся Жоффруа.
   — Так-то оно так, отец, но уж можете мне поверить: обида на отца — самая тяжкая из обид, — мстительно произнес Раймонд. — Сыновья Генриха обладают анжуйским темпераментом. Они ненавидят отца за пренебрежение к ним и к их матери. А ведь и сама Элинор — женщина умная и влиятельная. Король сильно рискует.
   Жоффруа понял, что лучше сменить тему:
   — Король совершил ужасную глупость, так круто поступив с тем попом, сыном шерифа. Если б Раймонд был рядом с Генрихом, этого бы не произошло.
   Джулиана, все еще потрясенная известием о дружбе Раймонда с самим монархом, пролепетала:
   — Вы имеете в виду ссылку архиепископа Кентерберийского?
   — Да, того самого, кого называют Томасом Беккетом, — скривился Жоффруа. — Обычный простолюдин, которого Генрих сделал сначала канцлером королевства, а потом и архиепископом. Неблагодарный мужлан.
   — Это неправда, отец, — недобро прищурился Раймонд, и в этот момент отец и сын были поразительно похожи друг на друга. — С моей точки зрения, Томас — мудрый государственный деятель, другого такого в наш век не сыскать.
   Красивое лицо старого графа помрачнело:
   — У вас с Генрихом странная привычка оценивать людей по их достоинствам, а не по знатности. Неужто тебе неизвестно, что человек знатного рода по своей природе неизмеримо выше любого простолюдина? Так уж устроен мир Господень.
   Раймонд насмешливо парировал:
   — Вы прибегаете к такому благочестию лишь когда хотите сказать, что важнее вас персоны на свете нет.
   Жоффруа горделиво расправил плечи:
   — Что ж, я — наследник одного из знатнейших родов Нормандии и Мэна, а твоя мать происходит из благороднейшего семейства Ангулема и Пуату. Владеем полями и лесами, горами и долинами. Так неужто есть кто-то достойнее нас?
   Раймонд язвительно заметил:
   — Не забывайте о короле, милорд.
   — Мы — родственники и короля, и королевы, — важно заявил Жоффруа и, заложив руки за спину, принялся разгуливать взад-вперед по залу. — Конечно, по положению мы не выше короля или королевы, однако наш род древнее. Не забывай, что их династия сравнительно молода.
   Потрясенный таким высокомерием, Раймонд утратил дар речи.
   Изабелла, не переставая работать иглой, вдохновенно воскликнула:
   — Сын, ты — прекрасный плод прекрасного союза. — Она взглянула на Джулиану и скорбно закончила: — Вот почему мы желаем тебе лишь самого лучшего.
   Наступила тишина. Внезапно раздался звонкий голосок Эллы:
   — Так вот почему король подарил маме Раймонда! Король знал, что Раймонду нужно только самое лучшее.
   Марджери охотно с этим согласилась:
   — Что правда, то правда. Теперь мы можем называть его папой?
   Элла широко раскинула руки, обхватила Раймонда за шею и сочно чмокнула в щеку.
   — Можем, папа?
   Раймонд посмотрел в ее глазенки, горевшие обожанием. Потом взглянул на Марджери, которая, должно быть, отлично понимала, какая схватка идет между ним и его родителями, но тем не менее твердо держала его сторону. Обезоруженный столь явными изъявлениями любви, он пробормотал:
   — Я буду счастлив, если вы станете меня так звать.
   — Не забывай, что мы твои родители, — встревожилась Изабелла. — Мы любим тебя сильнее.
   — Ну да, — фыркнул Раймонд. — Как Нечистый святую воду. А вы, девочки, отправляйтесь спать. Завтра, у нас много дел.
   — Хорошо, папенька, — сделала реверанс Марджери.
   Элла таким же ангельским голоском подхватила:
   — Храни тебя Господь, папа.
   — Вы только послушайте, как они воркуют! — взорвалась Изабелла, но супруг предостерегающе положил ей руку на плечо, и она утихла.
   Дагна увела девочек прочь. Раймонд мысленно поблагодарил ее — он знал, что настоящая битва еще впереди.
   — Я вижу, ты еще не избавился от этих кошмарных старух, — с неприязнью сказала Изабелла.
   — Так вы изволили обратить на них внимание, матушка? — деланно изумился Раймонд. — Ведь они тоже члены нашего великого семейства.
   — Ты ведешь себя, как ребенок, мой мальчик. — Изабелла решила от колкостей перейти к угрозам. — И учти: если ты не перестанешь упорствовать (она кивнула в сторону Джулианы), я отберу у тебя титул графа Авраше.
   Раймонд поднялся и протянул Джулиане руку.
   Он не был уверен, что она откликнется на его зов, но Джулиана без колебаний протянула ему свою.
   — По-моему, матушка, вы намерены воспротивиться воле короля.
   Жоффруа махнул рукой:
   — Если королю достаточно заплатить, он переменит свое решение.
   — Уверен, что вы уже пробовали это сделать, — сказал Раймонд.
   Изабелла, царственно кивнув, призналась:
   — Король почему-то очень хочет, чтобы ты женился. Но если ты сам попросишь его…
   — Так вот зачем вы сюда приехали. Чтобы я отказался от свободной жизни и снова стал вашим рабом? — Раймонд от души расхохотался. — Вы меня совсем дураком считаете, дорогая матушка.
   Жоффруа оскалил зубы:
   — Если ты женишься на этой чумазой англичанке, для тебя не найдется места на наших землях — ни в моих владениях, ни во владениях твоей матери.
   Обезумев от гнева и боли, Раймонд схватил Джулиану за руку и потащил к супружескому ложу. Чуть вздрогнув, она последовала за ним.
   И тогда Изабелла, часто дыша, нанесла последний удар:
   — Если ты женишься на этой беспутной, я завещаю земли графства Авраше святой церкви.
   Сердце Раймонда сжалось, и Джулиана поняла по подрагиванию его пальцев, что угроза подействовала. Раймонд замедлил шаг, и тогда Джулиана крепко стиснула ему руку. Раймонд медленно обернулся и сказал родителям:
   — Поступайте как знаете, но на следующее утро после Двенадцатой ночи я на ступенях церкви объявлю всему миру, что леди Джулиана отныне является моей законной супругой.
   — Раймонд! — взвыла Изабелла, не веря собственным ушам.-Опомнись?
   Не обращая на нее внимания, он позвал:
   — Валеска! Пусть мне принесут бадью снега. Джулиана, отгородите наше ложе от зала ширмой, чтобы я их больше не видел.
   Джулиана охотно повиновалась. Ей и самой хотелось поскорее отгородиться от этой злобной ведьмы, ее будущей свекрови.
   — Я просто удивляюсь, милорд, как вы не умерли еще в детстве, — прошептала Джулиана.
   — Меня воспитал лорд Питер Берк, — попытался улыбнуться Раймонд. — Так что все претензии к нему. До тех пор, пока я не вырос и не стал рыцарем, родители не обращали на меня ни малейшего внимания. За что я им бесконечно благодарен.