Додд Кристина. Непокорная невеста

   И Раймонд произнес вполголоса:
   — А я ни перед чем не остановлюсь, но этот брак сохраню,
   — Сдавайся, мерзавец.
   Раймонд приставил острие клинка к горлу дрожащего Денниса.
   Тот хотел кивнуть, но Раймонд поспешно сказал:
   — Когда к твоему горлу приставлена сталь, лучше не двигаться. Скажи «сдаюсь» — этого достаточно. Только голос твой должен быть резким, мужественным. Пусть победитель знает, что душа твоя осталась непокоренной.
   Он засунул меч в ножны и помог подростку подняться.
   — Идем есть, а то нам останется лишь черствый хлеб да прокисшее вино.
   Деннис едва держался на ногах от усталости. Он тоскливо спросил:
   — Неужели я никогда не одержу над вами верх, милорд?
   — Надеюсь, это произойдет не скоро. — Раймонд закутался в плащ, поднял с земли плащ оруженосца. — Когда упражняешься в фехтовании зимой, обязательно укутывайся потеплее.
   Деннис вытер пот со лба:
   — Мне и так жарко, милорд.
   Раймонд подумал, что зима и в самом деле отступает. Сегодня был день святого Давида, скоро масленица.
   На полях крестьяне уже начинали готовиться к пашне. Женщины стирали постельное белье, варили лимонный бальзам. Джулиана объявила слугам, что до Пасхи она заставит каждого помыться и постирать свою одежду. Однако пока было еще слишком холодно, чтобы затевать столь рискованное мероприятие.
   Джулиана деловито расхаживала по замку, обвязав волосы платком, и находила служанкам все новую и новую работу.
   — И все же нужно укутаться, — сказал Раймонд, набрасывая Деннису на плечи плащ. — Ты стал фехтовать лучше, но у тебя пока силенок маловато. Следи за здоровьем. Для того чтобы махать мечом, нужна крепкая рука.
   — Потеем, потеем, а проку все нет, — вздохнул Деннис, подбирая меч.
   — Ну как же нет? — сказал Раймонд, желая подбодрить паренька. — Благодаря тебе я поддерживаю хорошую форму.
   — Правда? — просиял Деннис. — Лорд Уильям Миравал говорил, что вы самый лучший воин во всей Франции.
   — Но не в Англии, да? — захохотал Раймонд. — Эту честь Уильям мне ни за что не уступит.
   — Он ведь и вправду великий рыцарь, да? — спросил Деннис, волоча щит по земле.
   — Так нельзя, — сказал Раймонд. — Об оружии нужно заботиться. Давай понесу. — Он забрал у юноши щит. — Уильям Миравал — храбрый рыцарь. Когда-то он учил меня бою. Точно так же, как сегодня учу тебя я. — Он оценивающе осмотрел Денниса. — Только я был поменьше, чем ты сейчас, да и руки у меня были послабее.
   Деннис просиял и расправил свои тощие плечи.
   — Главное — защищай живот. Раны в живот мучительны и опасны.
   Деннис испуганно схватился руками за свой впалый живот.
   — И не бойся ближнего боя. Ты меньше меня и слабее, поэтому лезь вперед. Твой недостаток должен стать твоим преимуществом.
   — Как странно, — задумчиво произнес Деннис. — То же самое говорил мне сэр Джозеф.
   — Сэр Джозеф? — Раймонд покосился на своего ученика. — Когда это ты с ним разговаривал?
   Деннис покраснел:
   — Еще в самую первую ночь. Он говорил со мной о моей матери. И еще о моем будущем.
   Раймонд едва сдержался, чтобы не отругать мальчишку — вовремя вспомнил, как храбро защищал Деннис Джулиану.
   — Это единственный пункт, по которому мы с сэром Джозефом придерживаемся единого мнения, — сухо сказал он.
   — Я знаю, милорд. — Деннис был явно смущен. — Я стараюсь не думать о том, что он говорил.
   — Сэр Джозеф — человек коварный.
   — Хуже, чем коварный, — горячо сказал Деннис. — Он настоящий злодей.
   Эти слова встревожили Раймонда, однако ему не хотелось продолжать разговор на эту тему.
   — Так или иначе, его здесь теперь нет. Деннис страстно воскликнул:
   — Хвала святому Себастьяну! В это время раздался крик:
   — Папа!
   Раймонд оглянулся и увидел, что у балюстрады донжона стоит Марджери и машет ему рукой:
   — Мама говорит, чтобы вы поспешили. Иначе вам останется только черствый хлеб и кислое вино.
   — Ну вот, что я тебе говорил? — ткнул Раймонд в бок Денниса.
   Тот не ответил, пожирая, глазами Марджери. В душе Раймонда всколыхнулось незнакомое ему доселе чувство отцовской ревности. Как смеет этот щенок пялиться на девочку! Ведь она почти ребенок, ей всего одиннадцать лет!
   — Скажи ей, мы сейчас будем, — крикнул Раймонд.
   Потом он схватил Денниса за шиворот и поволок к конюшне. Мальчишка упирался, но Раймонд, конечно, был сильнее. Он окунул оруженосца головой в бочку с водой, а когда тот, отфыркиваясь, отпрянул, сказал ему угрожающе:
   — Даже не думай о ней.
   Ошарашенный, Деннис даже не пытался возражать:
   — Милорд, милорд, — бормотал он, — ведь я не то чтобы…
   И отцовский гнев Раймонда утих. Он очень хорошо понимал, что сейчас испытывает Деннис. В юности Раймонд был таким же нищим, беззащитным птенцом. Жизнь его была полна тягот и унижений.
   Поэтому, сняв с плеч плащ, Раймонд грубовато вытер Деннису лицо.
   — Смотри правде в глаза, парень. Будущее у тебя так себе. Когда вырастешь и станешь рыцарем, вся твоя жизнь будет состоять из турниров и войн. Любовь крутить придется со служанками. Но Марджери — девочка из знатной семьи.
   — Я тоже благородной крови, — всхлипнул Деннис.
   — Так-то оно так, но ты беден, нищ, да к тому же еще и сирота.
   Раймонд знал, что его слова слишком жестоки, но как иначе научить парня уму-разуму?
   — Марджери не для тебя. Держись от нее подальше. Понял?

17

   Раймонд воскликнул вне себя от ярости:
   — Она снова заигрывает с этим молокососом!
   — Кто заигрывает? С каким молокососом?
   Джулиана подошла к бойнице и встала рядом с ним.
   Во дворе разговаривали Марджери и Деннис.
   — Что ж, девочка оттачивает свое женское искусство.
   — Она не должна этого делать!
   — Нужно же ей учиться? Когда-то я тоже прошла эту школу. Помню, как это было весело, как невинно. — Джулиана взглянула на мужа не без лукавства. — Пусть Марджери учится иметь дело с мужчинами. Я предпочитаю, чтобы этот процесс происходил у меня на глазах. Денниса я не боюсь.
   Раймонд невесело ухмыльнулся:
   — Не боишься? Смотри, мальчишки в его возрасте куда как опасны.
   — Только не он. — Джулиана стиснула ему локоть. — Ты посмотри, как он на нее смотрит. Он в нее влюблен.
   — Да, я заметил, — мрачно кивнул Раймонд. — Но она слишком юна для этого.
   — Ты говоришь, как заботливый папенька, — поддразнила его Джулиана.
   — Что чувствую, то и говорю, — буркнул он. Она погладила его по плечу:
   — Я очень рада. А то, боюсь, Марджери испытывает к тебе не совсем дочерние чувства.
   Тут Раймонд вспылил:
   — Что ты несешь? Ты же сама только что говорила, что она оттачивает свое женское искусство на Деннисе!
   Джулиана пожала плечами:
   — Ну и что такого? Ведь он в нее влюблен. А она влюблена в тебя. Не нужно придавать этому слишком большое значение — это все весна и юность. Если не обращать внимания, угаснет само собой. Как-нибудь Деннис услышит, как Марджери ругается с сестрой, а Марджери увидит, как он утром чешет себе живот. Первая любовь увядает при столкновении с реальностью. Самое глупое — пытаться им помешать. Тогда легкое увлечение превратится в настоящую лихорадку. А юность, охваченная лихорадкой, способна на все.
   Она вернулась к своим обязанностям; а Раймонд все терзался чувством вины. Кажется, он совершил ошибку, заговорив с Деннисом на языке угроз. Мальчишка не воспринял урок. Должно быть, решил, что Раймонд хорошо разбирается в оружии, но ничего не понимает в вопросах любви. Так или иначе, Деннис частенько поглядывал на Марджери с видом загадочным и задумчивым.
   — Джулиана, — сказал Раймонд, — ты уверена, что правильно придумала с этой прогулкой?
   — А что такого? Это же наш собственный лес. Наберем ранних цветов. От замка далеко уходить не будем. Леймон и солдаты будут следить за нами со стен. Валеска и Дагна остаются в замке. Ты пойдешь с нами, захватим и слуг. Надоело сидеть в этом каменном мешке. Мне не терпится на волю, на природу.
   — Я всего лишь забочусь о твоей безопасности.
   Она порывисто обняла его и воскликнула:
   — Ты — просто чудо!
   — Я знаю, — согласился Раймонд.
   Он прижался щекой к ее лбу, чувствуя, как это прикосновение заряжает его силой и энергией.
   Когда-то он был искателем приключений, бродягой, который не верил в любовь и считал, что все это пустые россказни. Потом король даровал ему Джу-лиану, и она, сама того не ведая, стала потихоньку освобождать его от оков, сковавших его душу еще со времен Туниса. Сначала он злился на нее, потому что она никак не желала становиться его женой, и Раймонд решил во что бы то ни стало приручить непокорную леди Лофтс.
   Он бросил ей вызов, она вроде бы уступила, признала поражение, но потом выяснилось, что победу все-таки одержала она. Одинокий, бесприютный рыцарь обрел дом, семью и любовь.
   — Не будем терять попусту времени, женщина, — сказал он грубовато. — Я хочу тебе в лесу кое-что показать.
   — А что? — с любопытством спросила она.
   — Тебе понравится, — улыбнулся он озорной улыбкой.
   — Ах, ты хочешь показать мне, как весной в лесу все расцветает?
   Джулиана с удовольствием наблюдала за своими слугами.
   Опустив корзины с припасами и вволю наевшись, они разбрелись по лесу, срывая весенние цветы, танцуя, распевая песни. Тости пристроился возле служанок, отчаянно с ними флиртуя. Лишь Деннис не присоединился к всеобщему веселью — он нервно топтался поодаль, возле дерева.
   Опьянев от весны, Файетт и еще две служанки громко запели игривую песенку, где рассказывалось о том, как спариваются рыбки, птички и всякие лесные зверушки.
   — Можно подумать, что зверям больше делать нечего, кроме как спариваться, — прошептал Раймонд жене.
   — Девушки завлекают кавалеров, — ответила Джулиана.
   — А Файетт недурна, — заметил Раймонд, кладя подбородок на колено. — По-моему, ей нет нужды завлекать ухажеров.
   Джулиана толкнула его в бок:
   — Что-то ты слишком на нее пялишься.
   — Сама виновата. Помнишь, как ты буквально толкала ее мне в объятия. Должен же я рассмотреть ту, от которой отказался.
   Джулиана совсем забыла ту давнюю историю и теперь не знала, что сказать.
   — Но я решил, что ты лучше, чем она, — объявил Раймонд и усадил ее к себе на колени.
   Слуги улыбались, подмигивали друг другу, а Тости сказал:
   — Если у тебя есть своя яблоня, это еще не значит, что ты не хочешь попробовать и других яблочков.
   Джулиане очень не понравился чисто мужской взгляд, которым обменялись Раймонд и Тости.
   — Перестань говорить пошлости, Тости, — строго сказала она и обернулась к Раймонду. — А вы перестаньте улыбаться, милорд.
   Но Раймонд применил свое обычное оружие — впился ей в губы поцелуем. Глаза Джулианы закрылись сами собой, и она уже не слышала звонкого смеха, которым разразились зрители.
   — Посмотри-ка, как ловко играют в акробатов наши дочери, — прошептал он ей на ухо.
   Джулиана оглянулась и увидела; что Элла ходит по веревке, натянутой между двумя деревьями. Точнее говоря, не ходит — а еле двигается, осторожно переставляя ноги, но все-таки не падает. Джулиана хотела вскрикнуть, но Раймонд быстро зажал ей рот. Неподалеку стояла Марджери, жонглируя тремя яблоками, да еще умудряясь откусывать от одного из них. Джулиана обессиленно припала к Раймонду, не веря собственным глазам.
   Слуги тоже притихли, во все глаза наблюдая за представлением. Когда Элла покачнулась и чуть не упала, все ахнули, но девочка вовремя ухватилась за ветку. Марджери уронила недоеденное яблоко, ничуть не расстроилась и лишь беззаботно заметила, продолжая жонглировать остальными двумя:
   — Одно чуть не упало.
   Все дружно расхохотались, и Раймонд перестал зажимать Джулиане рот.
   Элла благополучно добралась до дерева, спрыгнула, и наградой ей были бурные аплодисменты. Джулиана хлопала громче всех.
   — Молодцы, девочки! Я просто потрясена. А теперь бегите, поиграйте. Хватит на сегодня представлений.
   — Давайте играть в прятки, — предложил Тости, и все охотно согласились.
   Вскоре Джулиана и Раймонд остались на поляне вдвоем.
   — Кто научил девочек таким чудесам?
   — Валеска и Дагна, — с невинным видом ответил Раймонд. — Разве ты не догадалась, кто они такие?
   Джулиана покачала головой.
   — Они сопровождали крестоносцев в поход. В лагере полно таких — бродячих актеров, жонглеров, поваров, кухарок, портних, просто бездельников и бездельниц. Они слетаются, как мухи на мед, из всех стран мира. Поют, играют музыку, устраивают представления.
   — Значит, когда вы попали в плен, они тоже угодили к сарацинам?
   — Конечно. Всех, кто был при войске, тоже продали в рабство. Валеска и Дагна пользовались у неверных большим успехом — и за свои фокусы, и за искусство врачевания. В отличие от меня, они вели себя мудро и кожу на спине сохранили в целости и сохранности. Я ругал их последними словами, а ведь они спасли мне жизнь.
   — А ты за это помог им бежать из плена.
   Раймонд сначала удивился, потом улыбнулся.
   — Тут еще вопрос, кто кого спас. Нужно было залезть на стену по веревке, а этого, кроме них, никто сделать не мог. Так что без Дагны и Валески мы пропали бы.
   Джулиана слушала его с разинутым ртом, и Раймонд со смехом закрыл ей рот рукой.
   — Придется обращаться с ними более уважительно, — сказала она. — Но сначала я их как следую вздую за то, что они учат моих девочек всякой гадости.
   Тут она неожиданно для самой себя зевнула, и Раймонд предложил:
   — Ложись, подремли.
   В качестве подушки он предложил ей свои колени, и Джулиана жадным взглядом посмотрела на его штаны. Раймонд укоризненно покачал головой:
   — Я сказал, подремли, но не более.
   Разочарованно вздохнув, она улеглась поудобнее и немедленно уснула.
   Проснулась она от запаха цветов — Раймонд положил ей на лицо весеннюю фиалку. Джулиана открыла глаза, почувствовав ласковое прикосновение руки Раймонда.
   — Я что, уснула? — спросила она.
   Он рассмеялся:
   — Да еще как. Пора домой, скоро стемнеет.
   Уходить не хотелось. Казалось, ветви деревьев прямо на глазах обрастают пышной зеленой листвой. Но лицо Раймонда было еще прекрасней, чем весенняя природа. Джулиана провела рукой по его щеке, и он поцеловал каждый ее палец.
   — День был бы просто чудесный, если бы мы могли провести его наедине, — хрипло прошептал он.
   — Позже, — пообещала она.
   — Да, позже.
   Он встал, потянулся и кликнул слуг. Все стали собираться в обратный путь. Элла сидела на плечах у Файетт и громко возмущалась:
   — Куда подевалась Марджери? Обещала, что будет со мной играть, а сама пропала!
   — Она где-нибудь здесь. — Джулиана, нахмурившись, огляделась. — Но я ее не вижу. Кто видел Марджери?
   Слуги зашептались, покачивая головами.
   — Последний раз я видела, как она разговаривает с Деннисом! — сказала Файетт.
   — А где Деннис?! — взревел Раймонд.
   — Ничего, мы найдем их, — успокаивающе произнесла Джулиана. — Должно быть, заблудились в лесу.
   — Прочесать лес! — приказал Раймонд. — Скорей!
   Слуги бросились выполнять приказание.
   — Приведите их, пока не стемнело! — крикнул он им вслед.
   В свете меркнущего дня лицо Джулианы казалось смертельно бледным. На лбу у Раймонда проступили морщины, впервые он выглядел на свои тридцать пять лет.
   — Чего ты так боишься? — волнуясь, спросила Джулиана.
   — Они в лесу вдвоем. Скоро стемнеет. Тут есть и волки, и кабаны.
   — Ты говоришь не всю правду.
   — Понимаешь, я устроил Деннису взбучку, чтобы не пялился на Марджери. Парень обиделся. Вот я и подумал…
   — Матерь Божья!
   Джулиана вспомнила свой разговор с Деннисом, вспомнила, как мальчик восхищался Раймондом.
   — Ты все-таки упал с пьедестала.
   — Что?
   — Он думал, что ему никогда не стать таким, как ты. А раз он не может сравниться с тобой в благородстве, то хоть попробует в другом. Боюсь, он решил… похитить Марджери.
   У Раймонда было такое выражение лица, что Джулиана испуганно схватилась за сердце.
   — Он не сделает ей ничего плохого, — сказала она, желая успокоить не столько Раймонда, сколько себя. — Он хороший мальчик, просто он запутался.
   — Мальчишка совсем сошел с ума от любви и от жажды богатства, — сказал Раймонд. — Он похитил Марджери, надеясь разбогатеть, я уверен в этом. Я чувствовал, что он затевает недоброе, что он скрытничает…
   Джулиана схватила его за руку:
   — Не говори так. Ты ни в чем не виноват.
   — А кто же виноват? Я отвечаю за безопасность твоих детей, наших детей.
   Джулиана смахнула слезу со щеки:
   — Нет, наверно, виновата я. Правильно ты говорил, нельзя было допускать, чтобы Марджери с ним кокетничала. Я думала, что мальчик не опасен.
   — И все же виноват я.
   — Ладно, виноваты мы оба.
   — Черт подери! — Он бросился к коню. — Я поеду искать их и не вернусь до тех пор, пока не отыщу.
   Она вцепилась в него:
   — Не смей! Ведь ты не охотник, не следопыт. Если будешь скакать среди деревьев, то только затопчешь следы. Мы пошлем Тости.
   — Кого-кого? — поразился Раймонд. — Этого бездельника?
   Если бы Джулиана могла в этот момент улыбаться, она непременно улыбнулась бы.
   — Он не бездельник, он потомственный следопыт. Когда я бежала из замка Феликса и заблудилась в лесу, его отец разыскал меня, успокоил, отвел домой. Тости и его отец непременно найдут Марджери, вот увидишь.
   — Да-да, я припоминаю, ты что-то такое говорила, — медленно, с сомнением произнес Раймонд.
   Словно поняв, что речь идет о нем, из кустов вышел Тости. Он уже не прикидывался дурачком, в глазах его читались воля и решимость.
   — Миледи, вы хотите, чтобы я отправился по следу немедленно?
   — Ну разумеется! — рявкнул Раймонд.
   Но Джулиана остановила его:
   — Нет, пускай сам решает. Тости, если ты хочешь, чтобы к тебе присоединился отец…
   Тости переминался с ноги на ногу:
   — С отцом получится быстрее. По правде говоря, я уже послал одного из наших за ним в деревню.
   — Молодец, — одобрила Джулиана. — У старика Солсбери нюх, как у легавой.
   — Это точно, только силы уже не те. Но ничего, миледи, ночь нам не помеха. — Тости посмотрел в небо. — Луна-то нынче почти полная.
   — Я с вами, — решительно сказал Раймонд.
   — Ой, милорд, лучше не надо, — взмолился Тости. — Предоставьте уж это нам. Мы ведь знаем, как это делается.
   — Я помогу вам, — настаивал Раймонд.
   — Уж позвольте правду сказать, милорд. Вы нам только мешать будете. — Тости покровительственно похлопал Раймонда по плечу. — Давайте так: вы не будете нам мешать, а мы не будем воевать, ладно?
   Раймонд был вынужден согласиться.
   — Как только выйдете на след, немедленно дайте знать, — сказала Джулиана. — Мы же отправляемся в замок. Будем ждать от вас весточки.
   — То есть как это нельзя? — громко возмущалась Валеска, помогая Раймонду надеть кольчугу. — Мы ведь всегда были рядом с тобой, во все времена!
   Он потер красные от бессонницы глаза. В замке этой ночью никто не спал, а тут еще старухи изводили его своим брюзжанием.
   — Вы будете меня задерживать.
   — А я с тобой поеду, — твердо заявила Джулиана.
   Раймонд разразился ругательствами на всех известных ему языках.
   — Перестань разговаривать со мной на языческом наречии! — возмутилась она. — Я все равно с тобой поеду.
   Он замолчал, глядя на жену. Она была прекрасна, словно не было ночи, полной тревог. Они пролежали в постели до рассвета, каждый чувствовал себя бесконечно одиноким. Как только вернулся Солсбери, оба сразу вскочили и оделись, готовые немедленно отправиться в путь.
   Старик, шамкая беззубым ртом, рассказал:
   — Пока не нашли ни девочку, ни парня. Но на поляне видны следы драки. — Солсбери стоял у огня, комкая в руках шляпу. — В двух полетах стрелы от поляны, где все сидели. Раз была драка — значит, маленькая леди не хотела, чтобы ее похищали… Там остался мой сынок.
   Он взглянул на Джулиану и сказал, желая ее успокоить:
   — Следов крови я не видел.
   У Раймонда внутри все похолодело. Его жена, всегда такая нежная и мягкая, сейчас была похожа на воина, готовящегося к бою. Раймонд думал, что так и не сумел защитить ее семью. Теперь она будет полагаться только на саму себя. Вчера она говорила, что чувствует себя виноватой, но это были всего лишь слова. Она никогда больше не будет ему доверять.
   А если он не может ее защитить, то зачем он вообще ей нужен? У нее есть дети, есть свои земли, есть слуги. И уж если заводить мужа — то только для того, чтобы иметь надежного защитника.
   И вот он ее подвел…
   Но у него еще есть шанс если не оправдаться, то, по крайней мере, искупить свою вину. И он не допустит, чтобы ему мешали.
   — Я отправляюсь на поиски один, — сказал Раймонд, пристегивая меч.
   Джулиана, не слушая его, приказала:
   — Валеска и Дагна, я, хочу, чтобы вы остались здесь приглядывать за Эллой. Она вам верит, ей будет очень страшно, если, проснувшись, она рядом не увидит никого из нас.
   — Но здесь есть Леймон, — возразила Дагна.
   — Ему будет не до девочки. Он будет охранять стены.
   — Да, кто-нибудь из соседей, услышав о нашем несчастье, может воспользоваться случаем и попытаться захватить замок, — согласился Раймонд. — Поэтому нужно быть начеку.
   Солсбери, которому вся эта дискуссия явно действовала на нервы, проворчал:
   — По лесу ходить — не по лужайке гулять. Там неженкам делать нечего.
   Валеска фыркнула:
   — Неженкам? Я, Дагна, польщена. А ты?
   Раймонд терпеливо повторил:
   — Вы только будете мне мешать.
   — А я не буду, — сказала Джулиана.
   — Ты остаешься здесь! — рявкнул он.
   — Нет.
   Наконец до него дошло, что гнев мужчины — сущий пустяк по сравнению с отчаянием матери. И несколько минут спустя они уже ехали верхом, спускаясь по холму. Солнце еще не успело подняться из-за горизонта. Ехал и молча, но некоторое время спустя Раймонд с некоторым удивлением сказал:
   — Джулиана, я только сейчас сообразил. В замке нет охотничьих псов!
   — Да, мой отец в последние годы не держал псовой охоты — слишком дорого. Он распродал всю псарню, а я новых собак не покупала. — Они съехали с дороги в лес, и тогда Джулиана добавила: — Если хочешь, летом мы купим для тебя новых псов.
   Раймонд приуныл, думая, что она считает его бездельником, который интересуется только развлечениями.
   — Как бы сегодня они нам пригодились.
   — Это верно, — согласилась Джулиана, — Значит, решено — обязательно купим.
   Они достигли той поляны, где следопыты обнаружили следы борьбы. Разглядывая вытоптанную траву, Раймонд спросил Солсбери:
   — Где твой сын?
   — Не знаю. Наверно, пошел дальше.
   — Как, в темноте?
   Вид у старика был взволнованный. Он присел на корточки, рассматривая следы.
   — Странная вещь. Тут успел кто-то побывать уже после меня. Много народу, и все на лошадях.
   — На каких лошадях? — нахмурился Раймонд. — На крестьянских?
   — Нет, на больших, рыцарских. А вот эта подкова мне знакома. — Он ткнулся носом в самую землю. — Да, это подкова из нашей конюшни.
   — Не может быть, — сказала Джулиана. — Из замка ночью никто не выезжал.
   Солсбери пригляделся получше.
   — Нет, миледи, это ваш конь.
   Он принюхался, похожий на охотничьего пса.
   — Что это ты делаешь? — спросил Раймонд.
   — Пахнет кровью.
   Оба ахнули и одновременно спросили:
   — Чьей?
   — Свежей?
   — Да, свежей. — Старик все принюхивался. — Ночью здесь крови не было. Эх, куда Тости подевался? У него нюх получше, чем у меня. — Тут Солсбери присвистнул. — Матерь Божья, взгляните-ка на это!
   В руках он держал окровавленную веревку, завязанную узлами. Раймонд непроизвольно схватился за рукоять кинжала. По спине его пробежали мурашки — ему показалось, что он ощущает в воздухе нечто зловещее, пугающее. Рыцарь спрыгнул с седла, да и Джулиана тоже спустилась на землю. Солсбери озабоченно двинулся в чащу.
   — Раймонд, стой! — вскрикнула Джулиана, схватив его за руку. — Не ходи за ним! Неужели ты оставишь меня одну в этом жутком месте?
   Он хотел сказать, что поэтому ей и следовало остаться в замке — теперь она будет путаться у него под ногами, будет мешать. Но к чему снова начинать препирательства? Джулиана здесь, она испугана, и оставлять ее одну действительно невозможно.
   — Ладно, идем со мной.
   Согнувшись в три погибели, они полезли следом за Солсбери через кусты. Старик шел по следу — высматривая капельки крови на земле. Раймонду казалось, что он тоже ощущает не то запах крови, не то запах страха.
   Солсбери на ходу приговаривал:
   — Плохой запах. Скверное дело. Только бы с Тости…
   Он ахнул и замолчал. Раймонд заглянул ему через плечо и увидел неподвижное тело, распростертое на зеленом мху. Это был Тости.
   — Джулиана, не смотри, — сказал Раймонд. — Вернись на поляну.
   Солсбери глухо взвыл, а Джулиана попыталась протиснуться вперед.
   — Я должна ему помочь.
   Раймонд по-прежнему преграждал ей путь.
   — Кто-то пытал Тости.
   — Солсбери! — позвала Джулиана.
   — Он не захочет, чтобы ты видела его слезы.
   Увидев, что Джулиана заколебалась, Раймонд добавил:
   — Я сделаю все, что нужно. Подожди здесь.
   Джулиане пришлось повиноваться. Она помнила, как бережно, ласково обошелся с ней старый Солсбери в трудную минуту ее жизни, и теперь она готова была поддержать его. Но Раймонд прав: старику будет стыдно, что она видит его в минуту слабости. Ведь мужчины боятся показать свою слабость. Именно поэтому Солсбери все это время держался подальше от своей госпожи — он думал, что ей неприятно на него смотреть после всего, что было.