Додд Кристина. Непокорная невеста

   — По-моему, госпожа хочет с вами поговорить, — сказал ему Раймонд.
   Леймон виновато потупился и пробормотал:
   — Да-да. Она, должно быть, хочет спросить у меня про подъемный мост.
   Раймонд отобрал у него королевское письмо и поспешил сунуть его обратно в кошель.
   — Леймон, — сказала Джулиана, — почему ты оставил мост опущенным?
   — Миледи, я не мог исключить вероятности, что вы все-таки вернетесь, — ответил молодой человек.
   — Но вместо меня в замок мог войти кто угодно, любой отряд разбойников.
   — Вряд ли, миледи, — возразил Леймон, накручивая на палец свой длинный чуб. — Только не в такую погоду. В метель никто не воюет.
   — На стенах даже дозорных не было! — Джулиана возмущенно поджала губы и оглянулась на дочерей. — А что, если кому-нибудь пришло бы в голову похитить моих девочек?
   — Тогда вы, миледи, приказали бы меня повесить, и правильно бы сделали, — пожал плечами Леймон. — Сначала я выставил часовых, но после того, как один из них обморозился, убрал стражу. Я же знаю, вы не любите понапрасну мучить своих людей. Вы много раз напоминали, чтобы я заботился о солдатах. А думать об обороне — это дело сэра Джозефа.
   Его простой и честный ответ заставил Джулиану сменить гнев на милость. Недовольное выражение исчезло с ее лица. Черты разгладились.
   Раймонд понимал, что Леймон прав. В такую метель никому и в голову не пришло бы устраивать Набег. А если бы враг все же подкрался к замку, то воины совершенно обессилели бы и мечтали бы только об одном — как бы погреться у огня. Интересно, признает ли Джулиана свою неправоту?
   Леди Лофтс долго ждать не заставила:
   — Ты правильно поступил, — сказала она. — Но теперь прикажи, чтобы мост подняли.
   — Я уже отправил людей расчистить снег в пазах, чтобы можно было поднять мост. — Леймон был рад похвале. — Пойду проверю, как там дела.
   — Пусть на кухне приготовят по лишнему куску бекона для каждого из твоих солдат, — сказала ему Джулиана. — И не забудь поблагодарить их от меня. А это, — она взяла со стола костяной кубок, украшенный серебром, — это тебе в награду за проявленное здравомыслие.
   Кубок был слишком хорош для подарка простому воину, и Раймонд хотел сказать об этом, но молодой солдат опередил его:
   — О нет, миледи, это слишком дорогая вещь.
   Он хотел вернуть госпоже кубок, но та повторила:
   — Он твой. И пусть каждая капля вина, которую ты из него выпьешь, принесет тебе радость.
   Леймон все еще нерешительно топтался на месте, но Джулиана уже отвернулась к своим дочерям, и тогда начальник стражи, не удержавшись, принялся с восхищением рассматривать драгоценный дар.
   — Не забудь о подъемном мосте, — резко бросила ему Джулиана.
   Встрепенувшись, Леймон бросился к лестнице.
   — Это был дедушкин кубок, — тоненьким голоском заметила Элла.
   — Да, — ответила ей Джулиана. — Вполне достойный подарок для того, кому суждено в скором времени возглавить гарнизон замка.
   В зале все так и ахнули.
   — А сэр Джозеф? — спросила Марджери.
   — Сэру Джозефу пора на покой. Он уже слишком стар, чтобы нести столь утомительное бремя. Пора дать дорогу более молодому.
   Джулиана произнесла эти слова с видимым спокойствием, но украдкой взглянула на Раймонда, как бы рассчитывая на его одобрение. Тут она вспомнила о гостеприимстве и громко объявила:
   — Это мастер Раймонд, тот самый, кто должен, руководить перестройкой замка. Накормите его, напоите, высушите его одежду, дайте ему место возле огня. Завтра он отберет работников из числа моих серфов и скажет, что им нужно делать.
   Слуги с любопытством и настороженностью уставились на чужака. Он спокойно выдержал этот осмотр, а чтобы разглядывать его было удобней, снял шапку и откинул капюшон. Женщины так и ахнули, а три пышногрудые девицы стали пробираться поближе к гостю. Раймонд покосился на Джулиану, желая проверить, оценила ли она произведенный им эффект, но хозяйка замка смотрела на него с таким страдальческим видом, что Раймонд даже вздрогнул.
   — Файетт, — приказала Джулиана, — помоги гостю раздеться.
   Личная служанка Джулианы была озадачена столь неожиданным поручением, однако послушно сделала реверанс и направилась к Раймонду. На губах девушки играла лукавая улыбка — можно было не сомневаться, что Файетт сумеет услужить приезжему.
   Таким образом, Джулиана предоставила Раймонду возможность самому выбирать, кто из этих девиц ему больше по нраву. Но ни одна из шустрых служанок Раймонда не привлекала. Ему нужна была хозяйка замка, и он решил, что добьется своего любой ценой. Отмахнувшись от женщин, он сказал:
   — Я разденусь сам. А вы лучше приготовьте горячий ужин для госпожи и меня. Вот тогда я буду вам искренне благодарен,
   — По-моему, он слишком толст, — с кислой миной пробормотала одна из девиц.
   Тогда, улыбнувшись, Раймонд скинул плащ. Файетт оглядела его с головы до ног с жадным любопытством, подобрала мокрый плащ и, прижавшись к гостю, спросила:
   — Вы уверены, сэр, что я вам не нужна?
   — Совершенно уверен.
   Он посмотрел на Джулиану, сидевшую у очага в резном кресле; дочери пристроились у нее на коленях.
   Файетт проследила за направлением его взгляда и, пожав плечами, заметила:
   — Не надейтесь, сэр. Там вам рассчитывать не на что. Она не верит мужчинам. Лучше уж займитесь мной, не пожалеете.
   — Спасибо за добрый совет, — ответил он таким тоном, что Файетт обиженно отвернулась.
   Раймонд подошел к огню и протянул к пламени Озябшие руки. Немного подумав, он посмотрел на хозяйку замка и громко сказал:
   — Миледи, я должен послать за своими помощниками. С вашего позволения отправлю им письмо.
   Он пытался понять, в чем состоял ее замысел. Может быть, Джулиана хотела проверить, каков он по женской части? Или надеялась, что он удовлетворится ласками служанки? По ее лицу трудно было что-либо понять.
   — Помощники? Чужие в моем замке?
   — Ну разумеется, — поспешил вставить Раймонд. — Мой каменщик, мой кузнец…
   — У меня есть и каменщик, и кузнец, — перебила его Джулиана.
   — Это хорошо. Моим мастерам понадобится помощь ваших мастеров. Но для столь ответственного дела нужны люди знающие и бывалые.
   — И сколько вам нужно помощников?
   Раймонд подергал себя за серьгу, сделал вид, что напряженно размышляет.
   — Десять человек.
   Он знал, что на это Джулиана ни за что не согласится.
   — Десять человек?! — возмутилась она. — Для того, чтобы построить одну несчастную стену? Да это целый отряд!
   Раймонд охотно согласился на уступку:
   — Если вы так считаете, миледи, то я обойдусь и одним помощником.
   Она вздохнула с облегчением:
   — Ну, один человек — это еще куда ни шло.
   Тогда Раймонд добавил:
   — И две женщины.
   — Две женщины? Зачем?
   — Ну как зачем? Мужчине всегда нужны женщины.
   Он с невинным видом смотрел на огонь.
   Хоть бы она поверила, что женщины нужны для моих любовных утех, думал он. Что это из-за них я отказался от ласк ее служанок.
   Джулиана колебалась. Должно быть, ее служанка была совершенно права: леди Лофтс считала мужчин какими-то исчадиями ада.
   — Как угодно, — в конце концов промолвила она. — Посылайте за своими людьми. Когда вы сможете приступить к работам?
   Скрывая торжествующую ухмылку, он сказал:
   — Недели через три.
   — Построить стену? — переспросил Кейр, старший рыцарь и верный товарищ графа Авраше. Вдвоем они прохаживались по двору замка.
   — Но мы с тобой понятия не имеем, как к этому подступиться.
   За годы знакомства Раймонд научился читать мысли Кейра, даже когда тот намеренно придавал своему лицу выражение невозмутимости. Вот и сейчас было ясно, что Кейр весьма невысокого мнения о планах своего товарища. Должно быть, считает, что Раймонд свихнулся.
   Пустив в ход все свое обаяние, Раймонд спросил:
   — А что такого? Разрушать замки мы с тобой умеем, а значит, сможем и построить.
   Но обаяние на Кейра не подействовало. Вряд ли рыцарь вообще понимал значение этого слова.
   — Ты не разбираешься ни в одном из ремесел, — отрезал он.
   Раймонд с виноватым видом улыбнулся. Они вышли на подъемный мост.
   — Я хочу построить стену вон там, на середине склона. Видишь, люди леди Джулианы уже роют траншею для фундамента.
   Кейр пожал плечами:
   — Ты ни черта не смыслишь в подобных делах.
   — Знаешь, как трудно копать? Снег растаял, но земля промерзшая. Сверху грязь — внизу лед.
   — Господи, да ты даже не знаешь, как устроены простейшие механизмы вроде водяного колеса!
   — Здешний каменщик заказал на каменоломнях большую партию песчаника. На каменоломне хотели подождать до весны, но я настоял на своем…
   — Ну хорошо, — вздохнул Кейр. — Я знаю кузнечное дело.
   Раймонд сразу же перешел от болтовни к делу:
   — Я помню об этом. Не забыл я и то, при каких обстоятельствах учился ты этому ремеслу — под сарацинским кнутом. Помоги мне в моем плане. Но, если возвращаться к черной работе для тебя унизительно, я не стану настаивать.
   — Я знаю.
   Кейр мрачно уставился на свою руку. На ней остались только два пальца — большой и указательный. Созерцание этого обрубка подействовало на рыцаря успокоительно.
   — И именно поэтому я сделаю как ты хочешь. К тому же работа кузнеца не лишена своеобразного достоинства.
   Хорошо зная старого товарища, Раймонд ждал выпада в свой адрес и не обманулся в ожиданиях.
   — Во всяком случае, это куда почетней, чем убирать навоз в конюшне.
   — Я вижу, эти воспоминания доставляют тебе особое наслаждение, — упрекнул его Раймонд.
   Кейр погладил вислые седые усы, разительно контрастировавшие с черными как смоль волосами.
   — А мне и не нужно вспоминать. Я помню об этом все время.
   Ох уж эти ирландцы, мысленно вздохнул Раймонд. Неужели все они так же бесстрастны и рассудительны? Хотелось бы надеяться, что Кейр — досадное исключение.
   — Что поделаешь, дружище. Неверным доблесть христианских рыцарей была ни к чему. Для, них мы с тобой были просто рабами.
   Раймонд добродушно хлопнул Кейра по плечу, и тот чуть не задохнулся от удара.
   — Но во всем есть промысел Божий, — продолжил граф. — Если бы хозяин не заставил нас заниматься черной работой, нам бы нипочем не удалось сбежать. А сейчас навыки, приобретенные в плену, помогут мне добыть невесту.
   Кейр никак не мог взять в толк, к чему такие хитрости.
   — Хоть я и владею кузнечным искусством, но этого недостаточно, чтобы заниматься строительством. И твоего невежества мне тоже не скрыть. Я ведь и сам не зодчий. Почему бы тебе просто не объявить леди Джулиане, кто ты? Ты можешь потребовать, чтобы она за тебя вышла.
   — Во-первых, она откажется. А во-вторых, мне не хочется жениться на ней насильно.
   — Значит, испытания, перенесенные тобой в плену, здесь ни при чем?
   Проницательность друга уже в который раз поразила Раймонда. Вместо ответа он развел руками, и Кейр без лишних объяснений понял, какая буря бушует в душе этого храбреца.
   — Конечно, истинный рыцарь не стал бы придавать значения такой ерунде, как чувства своей невесты… — признал Раймонд.
   — Истинный рыцарь поступает так, как считает нужным, — отрезал Кейр, сцепив руки за спиной. — И все же я не понимаю, почему она противится этому союзу. Король Генрих наградил тебя двумя хорошими замками — это верно. Но и леди Джулиана тоже не остается в проигрыше. Она получает мужа, который не станет ее бить и обворовывать. К тому же я слышал, что некоторые женщины считают тебя красавчиком. — Он осмотрел друга с головы до ног и добавил: — Это всегда было для меня загадкой. И все же я не понимаю, почему леди Джулиана недовольна.
   — Я как раз собираюсь это выяснить.
   — У меня еще один вопрос, — невозмутимо сказал Кейр.
   — От тебя у меня нет никаких секретов. — Раймонд снова развел руками.
   — Зачем тебе понадобилось прикидываться зодчим? Ведь можно было бы придумать какой-нибудь другой маскарад, более соответствующий твоему статусу и жизненному опыту.
   Раймонд поставил ногу на каменную глыбу, оперся локтем о колено и стал смотреть, как серфы машут заступами, вгрызаясь в промерзшую землю.
   На самом деле план у него был, причем самый что ни на есть романтический. Он будет уважать и обожать Джулиану, испытывать к ней возвышенные чувства, о которых поют трубадуры, и леди Лофтс влюбится в простого, незнатного человека. К весне их любовь преодолеет все преграды, и по ночам они будут лежать под одним покрывалом. Он изучит все Тайны ее стройного тела, а если повезет, то и ребенка ей сделает. Потом, когда все раскроется, добрейшая Джулиана, конечно же, простит отца своего будущего ребенка.
   Но говорить всего этого Кейру не хотелось. Он человек неромантический, в тонкостях любви не разбирается.
   И Раймонд сказал:
   — Вторая стена — это не просто укрепление обороны замка. Она — символ надежности и безопасности. Я хочу, чтобы я олицетворял для леди Джулианы именно эти понятия.
   — Понятно, — проницательно взглянул на друга Кейр. — Как ты думаешь, почему этот старик карабкается в гору с такой неподобающей его возрасту скоростью?
   Раймонд оглянулся и увидел седого толстяка с весьма неприятной физиономией. Незнакомец приблизился к траншее и принялся ругать серфов последними словами.
   — Не знаю, кто это, но он слишком много себе позволяет.
   Старик решительно направился к подъемному мосту. Раймонд шагнул ему навстречу и спросил:
   — Что тебе нужно, отец?
   Старик обжег его колючим взглядом, размахнулся палкой, и Раймонд едва успел отскочить в сторону. Невежа, громко топая, направился к воротам, а Кейр как ни в чем не бывало уступил ему дорогу.
   — Ты его не задержал? — возмущенно воскликнул Раймонд.
   — Я простой кузнец; — спокойно ответил Кейр. — Мне не по чину решать, кого пускать в замок, а кого нет.
   Да и крепостных дел мастеру это тоже не по чину, сообразил Раймонд, провожая старика взглядом.
   — Видишь, никто его не останавливает. Значит, его здесь знают, — заметил Кейр. — Какой-то чудак. В каждом замке есть такие.
   — Это верно. — Раймонд обернулся к другу. — Ты ведь знал с самого начала, зачем я тебя вызвал?
   — Когда я услышал, что тебя называют «мастером», я сразу заподозрил неладное. Но это не имеет значения. Ты же знаешь: я живу, чтобы служить тебе.
   Раймонд смутился:
   — Слишком много чести для меня.
   — Перестань. Ты спас мне жизнь, и не только жизнь. И все же я никак не пойму, зачем ты затеял все эти хитрости? Конечно, леди Джулиана — всего лишь женщина, но к чему ее бесчестить?
   Раймонд сердито топнул ногой.
   — Я не собираюсь ее бесчестить!
   Это было сущей правдой. Но как объяснить Кейру, что эта женщина его очаровала. С каждым часом она делалась ему все милее и милее.
   — Если б ты знал, как неприязненно говорит она о лорде Авраше, о его придворных связях и личных качествах.
   — Она тебе сама это рассказывала? — удивился Кейр.
   — Да. Поэтому я рассудил, что будет лучше, если я сначала попробую заслужить ее доверие. — Он отбросил со лба прядь волос. — Знаешь, я верю в женское сердце.
   Длинный ус Кейра чуть заметно дрогнул. Это считалось у рыцаря улыбкой.
   — Понятно.
   Раймонд усмехнулся.
   — Вот именно. В женское сердце.

4

   — Миледи, вы нездоровы?
   Кто-то теребил Джулиану за плечо. Она открыла глаза.
   — Что такое? Что-нибудь случилось?
   — Вы стонали во сне. Здоровы ли вы?
   Джулиана широко раскрыла глаза, увидев перед собой незнакомое лицо. В окно лился утренний свет, а возле кровати сидела какая-то пожилая женщина.
   — Нет-нет, я здорова.
   Джулиана прижала руку к груди и почувствовала, что сердце ее учащенно бьется.
   — Должно быть, вам приснился кошмар.
   И Джулиана вспомнила, что ей снилось. Нет, это был не кошмар. Совсем напротив. Она стиснула зубы. Сон был сладостным и волнующим. Главным действующим лицом ее соблазнительного сна был мужчина с черными волосами и изумрудными глазами.
   Раньше, если ей снились мужчины, то лишь в кошмарах, где господствовали боль и унижение. Никогда еще Джулиане, даже во сне, не доводилось испытывать такого жгучего желания. Что же с ней такое творится? Не сошла ли она с ума?
   Леди Лофтс коснулась отметины на щеке, чтобы лишний раз напомнить себе о прошлом. Мужчины не интересуются чувствами женщин. Им нужно только одно — навязать женщине свою похоть. Все они таковы, даже Раймонд. Конечно, он почтителен и вежлив, но по его глазам Джулиана видела, каковы его мысли на ее счет. Желание светилось в его глазах, сквозило в каждом жесте. Зачем обманываться — он такой же, как другие мужчины.
   Но тут ей пришло в голову, что Раймонду ни к чему учинять над женщиной насилие. Любая будет рада его вниманию.
   Устыдившись собственных мыслей, Джулиана недовольно спросила:
   — А ты кто такая?
   — Меня зовут Валеска.
   Незнакомая женщина стояла у изголовья кровати, держась за полог. Голос у нее был низкий, хриплый, а карие глаза обладали странной магнетической силой.
   — Я тебя не знаю! — возмущенно воскликнула Джулиана.
   Старуха с достоинством ответила:
   — Меня вызвал господин…
   — Какой господин?
   — Раймонд.
   — А, ты — одна из женщин, о которых он говорил?
   Джулиана спустила ноги на пол, готовая немедленно разыскать Раймонда и потребовать от него ответа.
   — Изволите вставать, миледи? — раздался еще один голос, тихий и мелодичный.
   Джулиана протерла глаза, обернулась и спросила:
   — А это еще кто?
   С другой стороны кровати стояла белокожая, тоже не первой молодости светловолосая женщина. Она была необычайно высокого роста и сутулая.
   — Меня зовут Дагна, миледи.
   — Ты тоже приехала по зову своего господина? Я хочу сказать, мастера Раймонда?
   — Мастера? — Дагна недоуменно нахмурилась. — Ах да, меня тоже вызвал Раймонд.
   Она наклонила голову и внимательно осмотрела Джулиану с головы до ног.
   — Хорошенькая, но робкая, — сказала она вслух.
   Валеска дотронулась до ночной рубашки Джулианы своими желтыми пальцами и заметила:
   — Надеюсь, ома не показывается в этом тряпье на людях. Смотреть стыдно.
   Только теперь до Джулианы дошло, что служанки обсуждают ее, и она вспыхнула. Какая наглость! Можно подумать, ее здесь нет или что она малое дитя.
   — Как насчет шали? — спросила Дагна.
   — Той самой, с корабля? — Валеска пошамкала беззубым ртом, оценивающе взглянула на Джулиану. — Что ж, в самый раз.
   С этими словами она удалилась, а Джулиана резко спросила:
   — Где Файетт?
   — Кто-кто?
   Джулиана строго насупилась:
   — Моя служанка!
   — А, эта девчонка, — отмахнулась Дагна — Мы сказали ей, что сами позаботимся о вашей милости.
   В этот момент вновь появилась Валеска. Она взмахнула узорчатой шалью умопомрачительной красоты, и служанки в два счета обернули яркой тканью плечи Джулианы.
   — Какая наглость! — воскликнула Джулиана, срывая с себя шаль.
   — Неужели не понравилась? Это моя любимая шаль.
   Валеска обнажила в улыбке все три своих зуба, любовно погладила ткань.
   — Мы с Дагной прибыли, чтобы служить вам, миледи.
   — Наверно, ей понравится пояс.
   Дагна опустилась на колени, вытащила из-под кровати потрепанный сундук. Заодно пояснила:
   — Мы поклялись Раймонду, что будем служить вам.
   — Поклялись? — переполошилась Джулиана. — О чем вы говорите? Что за кощунственные слова?
   — Почему кощунственные? — улыбнулась Дагна. У нее зубов было гораздо больше, но зато цветом они напоминали потемневшую слоновую кость. — Если вам это не нравится, мы не будем говорить о клятве.
   — Что вас с ним связывает? Одна из вас — его мать?
   Джулиана сама поняла, что вопрос звучит глупо. Женщины восторженно захохотали.
   — Его мать? Вы льстите нам, миледи. Нет, мы ему не родственницы.
   Джулиана ничего не понимала. Какие-то подозрительные чужеземки по непонятной прихоти судьбы поселились у нее в доме. Более всего они были похожи на каких-нибудь бесстыдных певиц или актерок, переезжающих из замка в замок. Но было в них и что-то загадочное. Более всего Джулиану возмущало то, что Раймонд ее обманул.
   — Если он вам не родственник, почему, же вы говорите о нем так фамильярно? Кто вы вообще такие?
   Валеска с невинным видом вылупила свои карие глаза:
   — Мы просто путешествуем с ним, чиним его одежду, веселим его.
   — И поете ему? — спросила Джулиана.
   — Конечно, миледи, — с готовностью кивнула Дагна. — Хотите, я спою и для вас?
   — Не хочу.
   Дагна ничуть не обиделась.
   — Ладно, я спою вам потом.
   То, что две эти старые карги так преданы Раймонду, показалось Джулиане поразительным. Однако еще удивительней и непонятней было то, что они готовы с таким же пылом служить ей. Можно подумать, она и Раймонд — одно целое…
   Тем временем Валеска ловко завязала ей вокруг талии широкий алый пояс. Джулиана ударила дерзкую старуху по руке, однако сама оцарапалась об острые когти старой ведьмы.
   — Смотри, что ты натворила! — сердито заявила Джулиана.
   Валеска завязала пояс красивым бантом, потом взглянула на руку Джулианы.
   — Зря вы сопротивляетесь, миледи. Вот оцарапались. Хотите, я прочитаю по руке вашу судьбу?
   — Не верю я в эти трюки, — отмахнулась Джулиана. — Не надо мне ничего предсказывать.
   Валеска поглаживала ее по руке, приговаривая:
   — Какая красивая кожа! Такая белая, такая тонкая.
   Сутулая Дагна подобралась к Джулиане с другой стороны.
   — Посмотрите, миледи, какая вы нежная да белая, а я вся смуглая, с пятнами, а вены, как тропинки в лесу. Мою шкуру попортить не так-то просто.
   Ее голубые глаза доверительно смотрели в лицо Джулианы. Смущенная такой непосредственностью, молодая женщина отвела взгляд, но с другой стороны на нее смотрели в упор карие глаза Валески.
   — Все в порядке, миледи. Мужчины считают, что женщины — существа хрупкие и беззащитные, но мы-то с вами знаем, что наша сестра может быть и храброй, сильной, непобедимой.
   — Женщина, обожженная пламенем, становится сильней и мудрей, — подхватила Дагна.
   — Она не щадит врагов и лелеет друзей, — закончила Валеска.
   Джулиана поочередно смотрела то на одну старуху, то на другую.
   — Ну сейчас я вам всыплю!
   Обе проворно отодвинулись.
   — Ах, миледи, — вздохнула Валеска, — сначала вам нужно решить, кто мы для вас — враги или друзья?
   Джулиана встала:
   — Пойду спрошу об этом Раймонда.
   — Мудрая мысль, миледи. — Дагна хитро ей подмигнула. — Мудрее не бывает.
   Джулиана возмущенно дернула головой и стала озираться по сторонам в поисках Раймонда. В зале его не оказалось, что само по себе уже было удивительно: каждый день обычно начинался с того, что она и мастер Раймонд обсуждали всевозможные детали строительства злосчастной стены. Чтоб он провалился со своей стеной!
   — Не своей, а моей, — тут же поправила себя она. Ошибиться было нетрудно — Раймонд вел себя так, словно строил стену не для госпожи, а для самого себя. Но выяснять отношения с ним означало бы еще большее усугубление и без того двусмысленной ситуации.
   Накинув плащ, Джулиана отправилась на поиски зодчего.
   Декабрь внезапно расщедрился оттепелью, стояли теплые дни, напоминавшие о теплой осени. Правда, ночи были холодными и сулили долгую, суровую зиму. Снег почти весь растаял, лишь кое-где оста-лись почерневшие сугробы, а двор замка превратился в сплошную грязную лужу. Джулиана морщилась, прыгая с кочки на кочку.
   Подъемный мост был опущен, и там стоял Раймонд в компании какого-то незнакомца; Джулиана решительно направилась к зодчему. Слуги кланялись своей госпоже, но Джулиана была мрачнее тучи. Как ей разговаривать с Раймондом? Сказать ему, чтобы он забрал своих старух? Но как с ними быть? Выкинуть их на улицу среди зимы? Это было бы не по-христиански. Джулиана замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась, делая вид, что вытирает заляпан-ный грязью подол. Сзади раздался знакомый голос:
   — Ну и картинка! Леди Грязнуля посреди своего свинарника.
   Сердце ее тоскливо сжалось, Джулиана зажмурила глаза.
   Итак, сэр Джозеф вернулся.
   Она пыталась убедить себя, что не боится старика, что ей нет до него дела. Но в последние годы именно сэр Джозеф был главной причиной ее несчастий, причем причиной, которая всегда была рядом;
   Собрав все свое мужество, Джулиана обернулась.
   От старого рыцаря так и сыпались искры. Он крепко держал за ухо несчастного Леймона, корчившегося от боли.
   — Немедленно отпустите его! — громко крикнула Джулиана, чтобы глухой старик услышал.
   — Отпустить? Его? Да он подлый вор! — Сэр Джозеф свирепо сплюнул. — Что это вы тут раскомандовались, леди Джулиана? Я много раз говорил вам, что этот парень — мерзавец. Известно ли вам, что он совершил кражу? Он выкрал серебряный кубок вашего отца!
   — Это не кража. Я сама подарила ему кубок.
   Сэр Джозеф нахмурился еще больше, оттолкнул Леймона и приставил ладонь к уху:
   — Что вы сказали?
   — Я сказала, что подарила ему кубок.
   Мало находилось смельчаков, отваживавшихся перечить сэру Джозефу. Джулиану с детства приучили относиться к рыцарю с уважением. Он был ближайшим наперсником ее покойного отца, а после смерти лорда Лофтса занял должность начальника гарнизона.