Додд Кристина. Непокорная невеста

   — Если вы думаете, что кто-то заставил меня переменить мнение, то вы ошибаетесь.
   — Я этого не говорил, — пожал плечами Раймонд.
   — Мое мнение осталось неизменным, — поспешно произнес Хью. — Но я желаю добра Джулиане. Ведь я чувствую за нее ответственность.
   Раймонд, наоборот, говорил все медленнее и медленнее:
   — Я тоже чувствую за нее ответственность и поступаю так, как считаю нужным.
   — Она для меня как сестра! — пылко воскликнул Хью.
   — Или дочь? — насмешливо осведомился Раймонд.
   — Вы могли бы поговорить с государем, и он пожаловал бы вам другую невесту, более привычную к придворной жизни, — скороговоркой выпалил Хью.
   — Стало быть, вы хотите жениться на леди Джулиане сами, — заключил Раймонд.
   — Я желаю ей добра, — промямлил Хью, обескураженный проницательностью собеседника.
   Тут Раймонд понизил голос, в его словах звучала явная угроза:
   — Послушайте меня, лорд Хью. Леди Джулиана принадлежит мне. Это моя невеста, моя будущая жена. Я не потерплю, чтобы на нее посягал кто-то другой. Король пожаловал мне леди Джулиану, и она будет моей!
   Джулиана была возмущена до глубины души. Как он смеет делать громогласно подобные заявления! Она порывисто вскочила с постели и отодвинула ширму.
   Раймонд стоял, расправив плечи — такой высокий, красивый, мужественный. Как ни в чем не бывало обернувшись к своей невесте, он заявил:
   — Мы провели с ней ночь в заснеженной избушке, и еще тогда я решил, что она будет только моей.
   Это наглая ложь! Джулиана чуть не задохнулась. Как он смеет! Ведь это новый удар по ее репутации! Она бросилась к своему обидчику, посмотрела ему в глаза — и сникла.
   Раймонд холодно улыбнулся и спросил:
   — Мы разбудили вас, миледи?
   Джулиана растерянно огляделась по сторонам. Посмотрела на Хью, на плотника, зачем-то замерявшего размеры ее постели. Вместо того, чтобы накинуться на Раймонда и хорошенько отчитать его за наглость, Джулиана молчала, совершенно пав духом. А что, если Хью сейчас возьмет и расскажет Раймонду про ее позор? Или, того хуже, коротышка Феликс, который злорадно пялится на нее, сидя у камина, присоединится к беседе? А ведь есть еще и сэр Джозеф…
   Она осмотрела зал повнимательнее и поразилась — сэра Джозефа не было. Всегда в критические минуты ее жизни он был рядом, глумясь над ней, унижая ее, оскорбляя. Ничего, скоро наверняка объявится.
   — Катберт, что это ты там делаешь? — спросила она, чтобы отсрочить неминуемое объяснение с Раймондом.
   Плотник вскочил на ноги, поклонился и жизнерадостно сообщил:
   — Миледи, новый хозяин так о вас заботится, так заботится! Поздравляю вашу милость со счастливым браком. От всей души, можно сказать.
   — Спасибо, Катберт, — передернулась Джулиана.
   — Вы замерзли, миледи! — галантно воскликнул Раймонд. — Я вас согрею.
   Он хотел накинуть ей на плечи меховое покрывало, но Джулиана вырвала покрывало из его рук и закуталась сама.
   — Спасибо, милорд, — довольно резко поблагодарила она. — Катберт, на дворе мороз, а тебе, я смотрю, дома не сидится.
   Плотник засветился улыбкой:
   — Шутите, миледи? Нынче зимой моей семье будет на что обогреться.
   Он размахнулся, чтобы хлопнуть госпожу по плечу своей лапищей, но вовремя опомнился и густо покраснел. Неуклюже поклонившись, Катберт снова занялся своими измерениями.
   Джулиана попыталась понять, чем это он занимается. Закончив измерения, Катберт нанес на полу линию, как бы ограничивающую пространство вокруг постели. Джулиана не поняла, что это означает, но подозрительно нахмурилась. Тут явно затевалось что-то нехорошее. Она искоса взглянула на Раймонда и, сдерживаясь, спросила:
   — Что вы задумали, милорд?
   Он немедленно уселся на кровать и усадил ее рядом. Пришлось опереться о его плечо, чтобы не рухнуть на осевший под их тяжестью матрас. Джулиан почувствовала, что от Раймонда пахнет дымом и стружками.
   — Замок Лофтс не приспособлен для удобного жилья, миледи, — сказал он.
   Ее замок не приспособлен для удобного жилья? Джулиана недоуменно огляделась по сторонам. Через узкие окна света проникало, конечно, не так много, но зато и сквозняк чувствовался не так сильно. В большом камине пылал огонь, дым, как и положено, поднимался к дыре в потолке. Полы были устланы сухим тростником, у стен стояли столы, которые во время трапез выдвигались на середину.
   — Что вы имеете в виду, милорд? — пожала она плечами. — Я слышала, что в некоторых замках очаг делают не посреди зала, а у стены.
   — Да, я видел такое, — кивнул Раймонд.
   — Глупая затея, — фыркнула Джулиана. — Одна стена обогревается, зато вторая половина зала на холоде.
   Раймонд ответил ей без высокомерия, столь свойственного мужчинам, которые много путешествовали по свету:
   — В некоторых замках устраивают не один очаг, а два. Допустим, первый у той стены, а второй этой.
   — Представляю, какой там воздух, — насмешливо заметила Джулиана. — Должно быть, столько дыма, что ничего не видно.
   — Над каждым из очагов строится колпак, куда и уходит основная часть дыма, — спокойно объяснил ей Раймонд.
   — Да, я сделал у себя в замке то же самое, — кивнул Хью, не обращая внимания на свирепый взгляд Джулианы. — И неплохо получилось. Камни прогреваются, так что в зале потеплее, чем у вас здесь.
   Джулиана жутко разозлилась и, отвернувшись от лорда Хью, обратилась к Раймонду:
   — Рассказывают, будто есть изнеженные дамы, которые требуют, чтобы для них специально прорубали в стенах широкие окна. Мол, так светлее.
   — Видел я и такое, — кивнул Раймонд.
   — При хорошем освещении вышивать легче, глаза не портятся, — объяснил Хью.
   — Я вижу, милорд, вы теперь предпочитаете общество своих вышивальщиц, — едко заметила Джулиана, возмущенная тем, что мужчины так легко нашли общий язык.
   — У вас слишком длинный язык, миледи, — разозлился Хью. — Смотрите, как бы лорд Раймонд не разочаровался в вас. Да и какая вам разница, с кем я вожу компанию?
   Джулиана покраснела, ибо упрек был справедлив. С какой стати ей пришло в голову интересоваться, с кем развлекается барон Холли на досуге. Еще, чего доброго, Раймонд подумает, будто ее интересуют постельные приключения.
   — Ну хорошо, вышивальщицам с большими окнами удобнее. Но как быть во время осады? Насколько я помню, мастер Раймонд учил меня…
   Она не договорила. Не хватало еще, чтобы она принялась демонстрировать Раймонду, как хорошо запомнила преподанные им уроки.
   Однако Раймонд не обратил внимания на заминку.
   — Да, я говорил вам, что всякое лишнее отверстие в стене, например окно, — это уязвимое место в обороне. Однако большие окна устраивают не в рыцарском зале, а выше, в солярии.
   — Что такое «солярий»?
   — Это особое помещение, где живут хозяева замка, — объяснил Раймонд. — Там хранится их казна, там стоит супружеское ложе. Очень удобно — дети и слуги не мешают. А через большие окна свободно проникает солнце, отсюда и название — солярий.
   Джулиана была потрясена:
   — Как?! Спать в отдалении от слуг? Как же так?
   — Скоро увидите. К весне мастер Папиоль прорубит в верхней части башни окна, и мы обзаведемся настоящим солярием. Пока же Катберт построит вокруг нашего ложа временную деревянную стену. — Раймонд наклонился и прошептал ей на ухо: — Это будет сделано для вашего удобства.
   — Для моего удобства? Да вы с ума сошли! — Джулиана возмущенно всплеснула руками. — Это неслыханно! Так отгораживаться от слуг! За ними нужен глаз да глаз, иначе недалеко и до измены!
   — Так всегда говорил ваш отец, — заметил Хью.
   — Ну и что с того? Он был прав!
   Хью скептически поинтересовался:
   — Во всем?
   Она хотела было ответить: «Да, во всем!», но вспомнила, как жестоко обошелся с ней отец, и промолчала. О, как она нуждалась в его поддержке, а он от нее отвернулся, предал ее. Джулиана отвернулась, жалея о том, что не может выцарапать проклятому лорду Хью глаза.
   — Уходите, — бросила она. — Оставьте меня.
   Хью как ни в чем не бывало направился к очагу.
   — Он действительно желает вам добра, — сказал Раймонд.
   — Знаю. Но для меня мука с ним разговаривать.
   — Это он ваш обидчик? — осторожно спросил Раймонд.
   — Кто, Хыо? — Она невесело рассмеялась. Может быть, Раймонд уже все знает, и все ее хитрости ни к чему? — Нет, Хью не стал бы меня обижать. Во всяком случае, намеренно. Что было, то было. Я простила его.
   Раймонд придвинулся к ней вплотную:
   — Хотите, я убью его?
   Она в ужасе воскликнула:
   — Нет!
   — Я убью всякого, кто вас обидит. Вы ведь слышали, что я ему говорил?
   Сколько искренности звучало у него в голосе! Но нельзя забывать, что все мужчины — обманщики.
   — Когда?
   — Когда мы стояли за ширмой. Она опустила взгляд, пытаясь преодолеть смятение.
   Раймонд взял ее за руку, мягко распрямил сцепленные пальцы, погладил по ладони.
   — Валеска и Дагна научили меня предсказывать судьбу по руке. Хотите, я вам погадаю?
   — Нет, не хочу.
   Преодолевая ее сопротивление, он стал водить ногтем по линиям на ее ладони.
   — Линия жизни говорит о том, что вам пришлось немало вынести. — Он чуть улыбнулся, и на его щеке появилась ямочка. — У вас на пальцах мозоли. Отчего?
   — От пряжи, — ответила она, не в силах оторвать взгляд от его руки.
   — Так-так, от пряжи. Вы сучите нить, скручиваете ее в клубок. Так и мы с вами сольемся в одно целое. Я уже сказал лорду Хью, что вы принадлежите мне. Вы моя невеста, моя будущая жена.
   Она попыталась собраться с мыслями. Зачем он устраивает этот постыдный разговор на виду у всех? Нельзя терять голову, нужно быть настороже. В свое время она сумела перехитрить собственного отца, оставить с носом тех, кто вздумал распоряжаться ею, как пешкой. Справится она и с этим фальшивым строителем замков. Чем, в конце концов, отличается он от других мужчин?
   — Думаю, более всего вам нравятся мои земли, милорд, — едким тоном заявила она.
   Вместо ответа он поднес к губам ее руку и принялся целовать каждый палец. Джулиана сразу же притихла. Ее душу охватило непонятное томление — она уже и забыла, когда испытывала нечто подобное в последний раз. Это было опасное, предательское чувство.
   — Признаюсь, что вначале меня действительно привлекали лишь ваши земли, — сказал он в перерывах между поцелуями. — Но одним ударом полена вы заставили меня образумиться.
   Джулиана решила, что нужно сопротивляться его чарам. Он хочет ее околдовать.
   — Я ударила вас по плечу, — напомнила она.
   — Верно. Но, когда полено просвистело над моим ухом, я услышал зов судьбы. Зов рока.
   Джулиане не хотелось выглядеть простушкой, но любопытство пересилило, и она не удержалась:
   — Что такое «рок»?
   — Обитатели пустынь верят, что жизнь человека предопределена заранее. Что должно случиться, то и случится. Это они называют «рок».
   В ее глазах появился невольный интерес. Она совсем и забыла, что этот человек порывал в плену у сарацинов. Заезжий менестрель пел балладу о Раймонде Авраше, прославлял его, словно сказочного героя. Джулиана не очень-то верила в существование героев. По опыту она знала, что мужчинам свойственно бахвалиться своими свершениями, нисколько не заботясь о достоверности. Однако, глядя на Раймонда, нельзя было усомниться в его смелости и отваге.
   — Что еще полезного узнали вы в крестовом походе?
   Он заколебался. Это продолжалось всего долю секунды, никто другой и не заметил бы. Но Джулиана уловила и призадумалась — что бы это значило. Однако Раймонд сделал над собой усилие и нарочито веселым тоном воскликнул:
   — Я понял, что противиться року бессмысленно, и потому буду добиваться вас всеми доступными средствами.
   Она хотела вырвать руку, но не получилось. Ведя пальцем по ее ладони, он сказал:
   — У вас глубокая линия сердца. Валеска сказала бы, что это свидетельствует о страсти. Я приложу все силы, чтобы разжечь в вас эту страсть. Скорей бы уж в вашем сердце разгорелся ее пожар.
   — Страсть? — Она презрительно фыркнула, стараясь подражать сэру Джозефу. — Нет во мне никакой страсти. Мужчины — это пиявки, сосущие кровь.
   Он запрокинул голову и расхохотался — так звонко, что все в зале замерли.
   — Это правда! — рассердилась Джулиана. — В страсти все наслаждение достается мужчине, а женщина лишь платит. Вот и в нашем браке плачу я, а не вы.
   Он перестал смеяться и шумно вздохнул, словно она нанесла ему неожиданный удар.
   Раймонд потер небритую щеку, а Джулиане неудержимо захотелось сделать то же самое — дотронуться до его лица. Не сердись, мысленно сказала она, я выйду за тебя замуж, и все будет хорошо. Однако в следующую же секунду Джулиана испугалась собственных мыслей.
   Лицо Раймонда внезапно просияло лучезарной мальчишеской улыбкой, и он снова превратился в неотразимого покорителя женских сердец.
   — Вообще-то вы правы, — признал он. — Получается, что я — вроде дорогой шлюхи. Однако уверяю вас, что за свои деньги вы получите меня целиком, со всеми потрохами.
   Джулиана порозовела — то ли от смущения, то ли от удовольствия. Этот человек постоянно вгонял ее в краску. Зачем только судьба свела их вместе! А вдруг эта встреча не состоялась бы?
   — Сколько лет было вашему мужу, когда вы сыграли свадьбу?
   Она потерла лоб и рассеянно ответила:
   — Ему шел пятнадцатый год.
   Джулиана вдруг вспомнила, при каких обстоятельствах произошла ее первая встреча с Раймондом. Тогда, в заснеженной хижине, она зауважала саму себя — в ней обнаружилась сила, о которой прежде она и не подозревала. Да и на Раймонда ее поведение произвело впечатление. Ведь именно тогда он отказался от идеи жениться на ней против ее воли, решил завоевать ее доверие. Иначе разве стал бы он изображать из себя ремесленника, возиться с рытьем земли и изготовлением лопат?
   Раймонд показал линию на ее ладони.
   — Вот ваша первая свадьба. А когда он умер?
   Думая о другом, она ответила:
   — В восемнадцать лет.
   Она еще не знала, кто такой Раймонд на самом деле, а уже воспользовалась его поддержкой, чтобы избавиться от сэра Джозефа. Раймонд вернул ей то, чего она лишилась три года назад — самоуважение, характер, как сказал бы покойный отец. Можно выразиться и иначе: со дня их встречи началось ее исцеление.
   Раймонд низко склонился над ее ладонью.
   — Вот этот шрам свидетельствует о перенесенном горе. Настоящая женщина не может быть счастлива с юнцом, они слишком суетливы и горячны. Да и сколько лет прошло с тех пор?
   Она откинулась назад и с вызовом сказала:
   — Вы — гадальщик, вот и определите.
   Он рассмотрел ее ладонь и так, и этак.-
   — Прошло лет десять.
   Она вспомнила, что сама говорила ему об этом, и разозлилась.
   — Вы узнали об этом от меня!
   Он продолжал с интересом разглядывать ее руку.
   — Должно быть, отец хотел снова выдать вас замуж?
   — Нет, — потускневшим голосом ответила она.
   — Думаю, Хью был бы счастлив.
   — Говорю вам, нет.
   — А Феликс?
   — Нет!
   Она вырвала руку так яростно, что ударила сама себя по подбородку. Получилось не грациозно, но зато символично.
   — Я не хочу замуж! Пока был жив отец, король не настаивал. Как жаль, что его величеству доложили, что лорд Лофтс умер!
   Она сказала бы и больше, но он смотрел на нее с таким жадным интересом, что Джулиана умолкла. Рано или поздно у него лопнет терпение, и тогда он ее ударит. Или придумает кару поизощренней. Ведь эти его расспросы — тоже настоящая пытка. Возможно, он и так уже все про нее знает.
   Раймонд взял ее пальцами за подбородок. Полон соблазна, как Князь Тьмы, подумала она.
   — Я приглашал вас ко двору, но вы не соизволили явиться. Вы не выполнили приказ короля. На что вы надеялись? Почему тянули время?
   Вконец растерявшись, она прошептала:
   — Мало ли что… Вы могли умереть от болезни, погибнуть в бою или на турнире…
   Эти ее мысли, высказанные вслух, прозвучали цинично и безжалостно.
   Он стиснул ей руку:
   — И вы думаете, что король позволил бы, чтобы такие богатые владения пропадали зря?
   — Не такие уж они богатые, — запротестовала Джулиана.
   Как странно он на нее смотрел, как сильно сжимал руку, а больно почему-то не было.
   — Мои владения ничтожны.
   — Они расположены в стратегически важном месте, и вам хорошо это известно. Рядом — граница Уэльса. Здесь — ключ к обороне королевства.
   — Но не всех же женщин выдают замуж, — возразила Джулиана.
   Он невесело улыбнулся:
   — Разумеется. Но для этого вам следовало обратиться к королю с петицией и хорошенько заплатить. Возможно, его величество выполнил бы вашу просьбу. Хотя сомневаюсь — слишком уж ответственный здесь участок. А что, у вас есть золото, чтобы умилостивить короля?
   Она ответила ему мрачным взглядом.
   — Если бы я умер — или если я умру в будущем, — король все равно выдаст вас за какого-нибудь рыцаря.
   Он придвинулся вплотную, а когда Джулиана хотела отодвинуться, не позволил ей.
   — Так что молитесь за меня и за мое здоровье, посоветовал Раймонд. — Следующий жених может оказаться менее терпеливым. А также менее великодушным — особенно когда до него дойдут слухи о вашем прошлом.
   Он резко выпрямился, и она вжала голову в плечи, напуганная его могучей статью.
   — Вы думали, что я приму вас с распростертыми объятиями? — прошептала Джулиана.
   Он громогласно ответил:
   — Я надеялся, что вы проявите благоразумие. А если нет — тем хуже. Я знаю, что такое война, и умею воевать. По сравнению со мной — вы хрупкий, беспомощный цветок.
   — Вы обманули меня!
   — А вы издевались надо мной! Весь двор потешался над моим жениховством!
   — Ну как вы не понимаете, — всхлипнула Джулиана. — У женщины нет другого оружия, кроме хитрости. Я защищала себя и своих детей!
   — Детей? При чем здесь дети?
   — А то вы не знаете, как поступают с детьми от первого брака. Их отправляют в монастырь, а то и прикончат по-тихому, изобразив несчастный случай.
   — Я ни за что бы этого не сделал!
   — Откуда мне это было знать! — воскликнула она. — Теперь я вижу, что могу доверить вам своих детей, однако вы обманули меня самым гнусным образом! Если б я поступила с вами так же, вы непременно отомстили бы мне.
   Подумав, он был вынужден согласиться:
   — Возможно.
   Почувствовав себя уверенней, она продолжила:
   — Раньше у меня не было причин не доверять вам, а теперь есть.
   — Вы хотите сказать, что можете доверить мне своих детей, но не самое себя?
   Почему он улыбается?
   — Да! — с вызовом произнесла она.
   Он прошептал ей на ухо:
   — Хороша же мать, которая готова вверить своих детей попечению человека, которого боится!
   Она отодвинулась:
   — И вовсе нет!
   — По-моему, вы себя обманываете. Я вижу, что вы уже готовы сдаться. Верно, ждете от меня каких-нибудь страстных признаний.
   Он вертит мною как хочет, мрачно подумала она. И в запальчивости повторила:
   — Я сама решаю, кому мне доверять, а кому нет. Да, моей рукой распоряжается король, но не моим сердцем. Берите то, что вам положено по праву, и не рассчитывайте на большее.
   Он вновь склонился над ее ладонью. Пощекотал ее своими пальцами, и Джулиана, не выдержав, полюбопытствовала:
   — Что вы там разглядываете?
   — Вашу линию судьбы.
   — Нет там никакой линии судьбы. Вы все выдумываете.
   — Есть. У каждого имеется своя линия судьбы. Видите эту борозду, проходящую как раз посередине ладони?
   Она наклонилась и кивнула:
   — Вижу.
   — Это и есть линия судьбы.
   — О чем же она говорит?
   — Только одно. — Он поднял лицо, посмотрел ей в глаза. — Там сказано, что вся ваша жизнь отныне связана с Раймондом.

9

   Раймонд в бешенстве расхаживал взад-вперед по двору, топая сапогами по затянутым ледяной коркой лужам. Лед хрустел у него под ногами, но злость не проходила.
   Итак, Джулиана хотела, чтобы он умер, а ее просватали за кого-то другого? Все утро и весь день он всячески показывал ей свое недовольство, в конце концов она вспылила и посоветовала ему проветриться — может быть, там он найдет себе более достойного соперника.
   Как бы не так! Раймонд отлично понимал, что увяз по самое горло. Какая наглость! Король, исходя из государственных интересов, назначает ей супруга, а она смеет артачиться!
   С другой стороны, королю наплевать на чувства Джулианы. Он с тем же успехом выдал бы ее замуж за огнедышащего змея, лишь бы уэльская граница была надежно защищена. Для короля интересы государства на первом месте, а милосердие — на втором. Правда и то, что детей от предыдущих браков нередко постигает злая судьба.
   И все же, когда он вспоминал о том, что Джулиана желала ему смерти, внутри у него все так и переворачивалось. А как некрасиво она себя вела, когда Катберт начал делать замеры, чтобы отгородить спальню! Можно подумать, что она в замке одна принимает решения. А ведь Раймонд хотел сделать ей приятное: у Джулианы будет собственная комната, где можно хранить сундуки с добром, спокойной общаться с детьми, а по ночам, не опасаясь чужих ушей, предаваться любви с законным супругом. Ее отец, видите ли, завещал ей другое!
   Покойный лорд Лофтс не вызывал у Раймонда добрых чувств. Очевидно, именно из-за отца Джулиана прониклась недоверием ко всем мужчинам.
   Сердито топнув ногой, Раймонд проломил тонкую корку льда. Вид у него был такой устрашающий, что никто из серфов не осмеливался к нему приблизиться. Леймон было сделал попытку, но тут же ретировался.
   В дверях конюшни появился сэр Джозеф, оживленно беседовавший о чем-то с Феликсом. Кинув взгляд на Раймонда, старый рыцарь тут же исчез внутри, да и Феликс не замедлил последовать его примеру. Единственный, кто не испугался дурного расположения духа лорда Авраше, был Кейр, и Раймонд пару раз как следует на него рявкнул.
   Однако рыцарь ничуть не испугался.
   — Отличный денек, — сказал он. — Вечером, наверно, снегопад будет.
   Раймонд буркнул что-то неразборчивое. Кейр полюбовался новенькой мотыгой.
   — Отнеси-ка эти инструменты работникам, — попросил он. — Земля мерзлая, железо не выдерживает.
   — У тебя что, серфов нет? — огрызнулся Раймонд.
   — Ты же все равно туда идешь. — И Кейр взвалил на него целую охапку мотыг и лопат.
   — С чего ты взял?
   Кейр недоуменно оглянулся вокруг.
   — А куда же, если не туда?
   — Мало ли, — возмущенно пожал плечами Раймонд. — Может, я шел в казарму или в конюшню.
   — Ну гляди. Настоящий строитель как раз отправился смотреть, что за безобразие ты учинил на склоне холма. — Когда Раймонд грозно нахмурился, Кейр поправился. — Я хотел сказать, он пошел посмотреть на земляные работы.
   — Ладно, я отнесу твои мотыги, — вздохнул.
   Раймонд, сгибаясь под тяжестью инструментов.
   Небрежным тоном, словно говоря о погоде, Кейр спросил:
   — Что, прищемила тебе хвост леди Джулиана? — И, с удовольствием разглядывая перекошенное лицо Раймонда, продолжил: — Вижу-вижу: По-моему, ты слишком уж многого хочешь от этой гордой дамы.
   — Меня не интересует твое мнение!
   Кейр словно и не слышал.
   — Леди Джулиана ни за что не ляжет в постель с мужчиной, который морочил ей голову. Однако, если ты позволишь дать тебе совет…
   — Не позволю!
   — Хоть ты и унизил ее, она все же не вполне утратила к тебе доверие. Это подлинное чудо, особенно если учесть, с каким подозрением леди Джулиана относится к мужскому племени. Однако я еще в Тунисе заметил, что ты умеешь внушать людям доверие. И здесь это качество должно тебе пригодиться. — Раймонд угрожающе зарычал, но Кейр как ни в чем не бывало продолжил свою речь: — Если ты будешь ухаживать за ней галантно и терпеливо, как за юной девицей, если будешь выказывать ей все признаки уважения, она избавится от сомнений и подозрений. Раймонд придвинулся к Кейру вплотную:
   — Это всего лишь женщина! Я справлюсь с ней и без твоих дурацких советов.
   — Только будь поосторожней. Я имею в виду, с мотыгами. Если какая-нибудь из них свалится тебе на ногу, ты не обрадуешься.
   — Я очень осторожен. Уж можешь мне поверить…
   Тут одна из лопат выскользнула, и Кейр едва успел ее подхватить:
   — Надеюсь, что с женщинами ты обходишься более искусно, — с серьезным видом сказал рыцарь.
   Раймонд открыл рот, чтобы крикнуть какую-нибудь грубость, но холодный воздух обжег ему легкие. А Кейр, вполне довольный состоявшимся разговором, удалился в кузницу и захлопнул за собой дверь, Черт бы побрал этого всезнайку Кейра! Он всегда прав, будь он проклят!
   Раймонд изнывал от страстного желания. Ему не хотелось ухаживать за Джулианой, как за юной девицей, ему не терпелось поступить с нею так, как мужчины поступают с женщинами. Он мечтал о женщине страстной, любящей, понимающей.
   Джулиана — вот та жена, о которой он всегда мечтал. Она великодушна и щедра, она и так уже дала ему очень многое, а он, словно неразумный, жадный мальчишка, все недоволен. Ему хотелось поскорее овладеть ею, насладиться телом, грезы о котором нарушали его ночной сон.
   Раймонд убеждал себя, что оказывает Джулиане великую услугу и даже снисхождение, но потом ему самому становилось стыдно. Конечно, такой супруг, как граф Авраше, по-своему полезен: укрепит оборону замка, выгонит негодных слуг вроде сэра Джозефа, сумеет защитить дочерей. Но хватит ли у него мужества и умения, чтобы излечить Джулиану от душевных травм? И еще важнее: сможет ли он утаить от нее кромешный ад, живущий в его душе?