Додд Кристина. Непокорная невеста

   — Что теперь? — спросил Раймонд, прижимаясь к ней сзади.
   — Мы должны полить землю вокруг деревца, а потом побрызгать на ствол, — объяснила она. Тости возмущенно добавил:
   — Миледи, не забудьте, что сначала нужно обмакнуть в чашу ветки!
   Раймонд, передразнивая простонародный говор. Тости, прошептал ей на ухо:
   — Упаси вас Боже, миледи, забыть такую важную вещь, как ветки.
   Джулиана сердито обернулась, но Раймонд стоял с невинным видом, изображая серьезность. Они вместе подошли к деревцу и обмакнули ветвь в чашу. Крестьяне запели громче, а Джулиана сказала:
   — Это поможет дереву проснуться после долгого зимнего сна.
   — Несомненно, — вежливо кивнул Раймонд, прислушиваясь к словам песни.
   Они нагнули еще одну ветку, повторили ритуал.
   — Мы делаем это во имя весны, во имя возрождения жизни, — сказала Джулиана.
   — Ты говоришь о дереве?
   — О чем же еще?
   Джулиана пожала плечами, стиснутая в его объятиях. Ей казалось, что она защищена от всего мира сияющей золотой оболочкой. Пение доносилось откуда-то издалека, и Джулиана не разбирала слов — она слышала лишь голос Раймонда, ощущала только его запах. На черном небе сияли ослепительно яркие звезды, но куда ярче горели глаза Раймонда.
   Джулиана хотела отстраниться, но он обхватил ее рукой за талию и напомнил:
   — А как же дерево?
   Джулиана поняла, что не сможет вырваться из его объятий. Оставалось только молиться, чтобы мучительный ритуал скорее закончился. Джулиана сама не знала, чего она хочет. Разумеется, она хотела Раймонда. Хотела, но боялась.
   Боялась? Но кого? Мужчину, который ни разу не поднял на нее руку?
   В конце концов, что такое плотская любовь — всего лишь животный акт, который не имеет ни малейшего значения.
   Джулиана сердито фыркнула, сердясь на себя за глупость. За глупость — и еще за проклятое томление, охватившее все ее существо.
   Когда они наконец вернули Тости чашу, Джулиана щумно вздохнула с облегчением.
   Но тут Раймонд улыбнулся, и она вся застыла. Его улыбка лишала ее сил, делала беспомощной и беззащитной. Слава Богу, Раймонд отвернулся, заговорил с Солсбери. Почему его улыбка казалась ей такой пугающей?
   Серфы разбрелись по деревне, оглашая окрестности радостными криками. Слуги из замка тоже веселились вовсю.
   — Миледи, давайте я вас подсажу, — предложил Солсбери и сложил пальцы ковшом, чтобы ей удобней было подняться в седло.
   Она посмотрела на беззубого старика, в ответ он улыбнулся и дружелюбно шлепнул ее по колену:
   — Вы храбрая женщина, миледи. Я вам это говорил еще три года назад. Храбрей, чем любой мужчина. Только помните об этом.
   Джулиана была благодарна старому охотнику за поддержку.
   — Да, буду помнить.
   Она огляделась по сторонам в поисках Раймонда и увидела, что он разговаривает с крестьянами. Надо бы и ей поговорить с ними, но не хотелось портить Раймонду удовольствие — он явно наслаждался не-привычной для него ролью господина. Заодно можно было попробовать потихоньку улизнуть. Мысленно проклиная себя за трусость, Джулиана тихонько сказала:
   — Я, пожалуй, вернусь в замок.
   Солсбери посмотрел на нее, потом на Раймонда и покачал головой:
   — Это не поможет.
   Но Джулиана все-таки сделала по-своему. Она пустила лошадь во весь опор. Ветер свистел в ее ушах, копыта звонко стучали по дороге, идущей через лес — лошадь тоже торопилась назад, в тепло конюшни. Руки у Джулианы замерзли, и она спрятала их в рукава. Сзади все было тихо — свита отстала. Должно быть, Раймонд задержался с Изабеллой и Жоффруа. Когда он вернется в замок, Джулиана уже будет лежать в постели, делая вид, что уснула.
   Но тут сзади донесся отчетливый цокот копыт. Кажется, всего один всадник? Джулиана обернулась в седле и увидела конника, несущегося по дороге. За его плечами развевался черный плащ. Было далеко, но Джулиана была уверена, что видит, как во мраке звездами блеснули глаза. В первый миг ей померещилось, что за ней гонится сам дух зимы, и Джулиана пришпорила коня. Преследователь догонит ее, повалит на землю, и тогда… Ее охватило неистовое возбуждение. Чего же все-таки она хочет?
   Черный жеребец поравнялся с ее кобылой, и Джулиана услышала голос Раймонда.
   — Джулиана, ты забыла перчатки.
   Она выдернула из его руки свои перчатки, но он этим не удовлетворился:
   — Протяни руки.
   Она обреченно повиновалась. Однако ничего страшного не произошло: когда его пальцы коснулись ее ладоней, Джулиана ничего не почувствовала — руки онемели от холода. Тихо и смиренно, чтобы Раймонд не догадался о бушевавшей в ее душе страсти, Джулиана сказала:
   — Я вижу, ты обогнал остальных.
   — А за нами никто не едет.
   Она обеспокоенно оглядела пустынную дорогу.
   — Но почему?
   — Мои родители и их свита предпочли остаться в деревне, на празднике.
   — Это ты подговорил крестьян, чтобы они их задержали!
   Раймонд чуть приподнял брови:
   — Мои родители здорово набрались. С какой стати я буду их урезонивать? Кроме того, мне нужно с тобой поговорить.
   Внутри у нее что-то екнуло. Стараясь казаться спокойной, Джулиана скрестила руки на груди, но, поскольку взгляд Раймонда немедленно остановился на ее груди, пришлось взяться за луку седла.
   — Так что такое?
   — Ты, кажется, меня избегаешь?
   — С чего ты взял? — деланно изумилась Джулиана. — Разве это возможно?
   — Я давно хотел поговорить с тобой, но днем тебя никогда нет рядом — ты без конца занята делами.
   Раймонд заметил, что она нервничает, и это его обрадовало. Последние несколько дней она изводила его своей холодностью. И из-за чего? Только из-за того, что он дал приют несчастному, обездоленному мальчишке. Правда, с самим Деннисом Джулиана была сама доброта: кормила его, учила манерам, разрешала ему играть со своими дочерьми. Однако на Раймонда Джулиана почти не смотрела. Такая жестокая кара и за такую малость! Мелочность Джулианы злила и обижала Раймонда. Кто бы мог подумать, что она окажется такой мстительной!
   Что ж, сегодня ночью он наконец преподаст ей окончательный урок. После этого она перестанет изображать из себя хозяйку, и все встанет на свои Места. Отныне он будет ее опорой и защитой.
   Джулиана подобрала поводья и пустила лошадь шагом.
   — Не знаю, с чего ты взял, — пробормотала она. — Но о чем ты хочешь со мной поговорить?
   — О замке Бартонхейл, — коротко ответил он. Джулиана насторожилась. Взгляд ее стал колючим.
   — А что такое?
   — Замку нужен новый комендант.
   Джулиана непонимающе пожала плечами:
   — Но мы же посылаем туда…
   — Кого, сэра Джозефа? Обиженного вассала — в богатый замок, да еще безо всякого присмотра?
   — Да, я знаю, — вздохнула она. — Но что же делать? Больше-то никого нет.
   — А Кейр?
   — Кейр? Но он не мой человек.
   — Да, он из моих людей. Как и все ваши вассалы.
   Ее глаза гневно блеснули.
   — Что ж, а все ваши люди теперь принадлежат мне!
   Впереди их ждала первая брачная ночь. Раймонд знал, что должен вести себя ласково и галантно, не злить ее. Но сейчас ему было не до мудрости и не до логики.
   — Что ж, пусть будеттак. Но только до, тех пор, пока мне это угодно.
   Джулиана натянула поводья, а Раймонд как ни в чем не бывало поехал дальше.
   — Как ты смеешь обращаться со мной подобным образом? — крикнула она.
   — Ты слышала, что говорил священник? Брачный обет давала? — произнес он не оборачиваясь. — Церковь, закон — все теперь на моей стороне. Ты — моя собственность.
   Она пустила лошадь галопом, догнала его и преградила ему путь.
   — Значит, я твоя собственность? И что же ты намерен делать? — с вызовом воскликнула она. — У тебя ведь до сих пор не было никаких обязанностей, не было семьи! Теперь ты получил мои земли. Но ведь вместе с ними ты получил моих детей, моих слуг, моих вилланов. Ты должен будешь о них заботиться, кормить их, защищать, давать им кров, заботиться об их благе. И если ты сделаешь что-то не то, они будут считать тебя виновным. Справишься ли ты со всеми этими обязанностями, милорд?
   Он смотрел на нее с восхищением. Джулиана забыла о своих тревогах и страхах, она смело и прямо заговорила с ним о главном. И он знал, что ей ответить.
   — Да, я лорд. Меня с детства учили управлять и защищать. Давая брачный обет, я присягнул на верность не только тебе, но и твоим детям, всем твоим людям. — Он крепко схватил поводья ее лошади. — А если ты не веришь, что я со всем этим справлюсь, то я докажу тебе обратное. Причем прямо сегодня ночью.
   Его взгляд зажегся страстью, и Джулиана дрогнула.
   Угасшим голосом она спросила:
   — Сегодня ночью? И ты придешь ко мне с гневом?
   — С гневом? — Он расхохотался. — Какой там гнев! Но отныне между нами не должно быть тайн. Ты поведаешь мне свои, я — свои.
   Она судорожно вздохнула, и Раймонд понял, что испугал ее.
   — Твои тайны… меня пугают, — прошептала она.
   Глядя на ее побледневшее лицо, Раймонд стремился угадать, о чем она думает. Не может быть, чтобы он ей не нравился. За последнее время он не раз мог убедиться, что его тело, его руки способны доставить ей наслаждение. Почему же она так испугалась, когда он заговорил об искренности и доверии? Почему смотрит на него так, словно он клакой-то дикий зверь?
   Злость и нетерпение овладели им. Неужели он все еще не заслужил ее доверия?
   — Я был терпелив с тобой, — сказал Раймонд. — Я не покушался на твое целомудрие, я вел медленную осаду. Но сейчас мне ясно, что я ошибался. Ты принимаешь терпение за проявление слабости. Пора показать тебе, кто станет отцом твоих сыновей. — Он особо подчеркнул множественное число. — Отправляйся в замок, готовься к уроку.
   Джулиана хлопнула лошадь ладонью по шее и понеслась галопом вперед. Она свернула на лесную тропу, чтобы сократить дорогу до замка. Только бы Раймонд не последовал за ней.
   Однако он спокойно глядел ей вслед и с места не трогался.
   Джулиана надеялась, что бешеная скачка через лес поможет ей успокоиться и ее ярость поутихнет. Какая наглость! Он распоряжается в ее владениях так, словно всегда был в них господином! Да еще угрожает! Поневоле вспомнишь предостережение сэра Джозефа.
   Добравшись до замка, Джулиана бросила поводья конюху, а сама поднялась в донжон. Дверью хлопнула так, что затрещали доски. Ничего у Раймонда не получится! Ее не запугать! Джулиана с шумом ворвалась в рыцарский зал и замерла на месте. У порога, ухмыляясь, стоял Раймонд.
   — Ты посмел следовать за мной ро пятам?! воскликнула она.
   Он торжествующе улыбнулся:
   — Нет, миледи. Я прибыл первым. Неужели ты думаешь, что твоя тощая кляча способна обогнать рыцарского коня?
   — Разумеется, нет. Ты все делаешь лучше, чем я, — устало произнесла Джулиана и швырнула свой плащ на пол. — Где уж мне тебя обогнать.
   — Ах ты, маленькая ведьма! Даже такую малость ты ставишь мне в укор!
   — Разве это малость? Ты захватил мой замок, покорил своим обращением моих слуг и вилланов, и они забыли, что я их госпожа. Ты привел чужого мальчишку и назначил его оруженосцем. Даже мой Леймон ходит за приказами не ко мне, а к тебе!
   Раймонд вскинулся:
   — Неужто ты хотела тащить всю эту ношу сама?
   — Зачем ты во все лезешь? Другие мужчины спокойно живут себе припеваючи и не мешают женам распоряжаться землями и хозяйством!
   — Но ведь сейчас зима. Что же, я должен до весны сидеть сложа руки?
   — Конечно! Зачем ты всюду суешь свой нос? Веди себя нормально, как и положено мужчине!
   Он схватил ее за плечи, приподнял так, что ей пришлось встать на цыпочки:
   — Если бы я вел себя, как нормальные мужчины, ты бы уже перешивалаталию на платье! Ты стонала бы от страсти. Ты и так стонешь, но только во сне — потому что я тебе снюсь.
   — Какая наглость! С чего ты взял, что ты мне снишься?
   Он улыбнулся, ослепительно блеснув зубами:
   — Разве я ошибаюсь?
   — Нет, мне снится совсем другое…
   Джулиана замолчала, вконец запутавшись. Не могла же она ему рассказать, что снится ей на самом деле?
   Он придвинулся ближе:
   — Так снюсь я тебе или нет?
   От него пахло яблоками и вином с пряностями, его изумрудные глаза смотрели ей прямо в душу, а от тела Раймонда исходил жар, опалявший все ее существо.
   — Раймонд, — едва слышно прошептала она, но он услышал, наклонился и легко подхватил ее на руки.
   Джулиана увидела потолок, потом все закачалось, и она с размаху упала на пуховую перину. Оглушительно хлопнула новая дверь в перегородке, заменившей былую ширму. Джулиана приподнялась на локтях и увидела, что Раймонд снимает плащ, кафтан и тунику. Потом он спустил штаны, и Джулиана поняла, что миг настал.
   Сейчас, оказавшись наедине с Раймондом, она и не думала о сопротивлении. Забыла и о землях, и о тайнах, и об оборотне. Она вообще обо всем на свете забыла. В ней остался лишь слепой, неистовый инстинкт. Когда Раймонд задрал ей платье, Джулиана сама раздвинула ноги. Его руки ласкали ее обнаженную кожу, и Джулиана вся трепетала от нетерпения. Наконец-то он будет ей принадлежать.
   Не теряя времени даром, Раймонд вошел в нее, и от его зычного стона затрепетали дощатые стены. Джулиана вскрикнула от облегчения. Как давно ждала она этого момента! Они жадно двигались навстречу друг другу, его ладони крепко сжимали ее бедра.
   Раймонд был напорист, неукротим, а она яростно стискивала ему плечи, ибо изнутри ее пожирал огонь страсти. Раймонд наклонился, поцеловал ее в шею, а Джулиана приподнялась всем телом ему навстречу, и в следующую секунду оба взорвались наслаждением.
   Припав друг к другу, они тяжело дышали, словно выбившиеся из сил гонцы. Раймонд хотел приподняться, но Джулиана притянула его к себе.
   — Я же раздавлю тебя, — прохрипел он.
   — Нет.
   — Может быть, снимем одежду?
   — Да.
   Ее кожа горела огнем, внутри все сладко ныло, и тело требовало продолжения.
   Раймонд почувствовал это по ее стонам и беспокойному поведению. Впервые за последние дни он беззаботно рассмеялся:
   — Ты говорила, что я тебе не нужен, а между тем насытить тебя не так-то просто.
   — Замолчи.
   Она потерлась об него ногой, чтобы он не вздумал обижаться.
   — Ведь я всего лишь обыкновенный мужчина, — оправдываясь, произнес Раймонд, но ее жар постепенно передавался и ему.
   Он снял с нее шапку, развязал тесемки на платье.
   Джулиана наблюдала за ним сквозь прикрытые ресницы.
   — Ладно, я буду любить тебя еще, но только до тех пор, пока не выбьюсь из сил, — предупредил он.
   — Мне этого будет совершенно достаточно.
   Она произнесла это таким тоном, что Раймонд почувствовал себя всесильным и непобедимым. Ночь обещала быть долгой.

13

   Сегодня в замковом дворе было непривычно тихо. Раймонд стоял, дружески обняв за плечи Кейра, и оба наблюдали, как в сумрачном свете занимающегося дня мимо устало бредут слуги и крестьяне, еще не проспавшиеся после ночного веселья.
   — Грустное зрелище, не правда ли?
   — Что поделаешь. Любой здоровяк, перепив вина, слабеет и падает духом, — сказал Кейр и внимательно посмотрел на друга. — А ты между тем так и светишься здоровьем.
   Раймонд горделиво расправил плечи:
   — Мне нравится женатая жизнь.
   — Значит, леди Джулиана уступила твоим домогательствам?
   Раймонд уже не помнил, как тяжело далась ему эта победа. В памяти у него остались лишь восхитительные события минувшей ночи.
   — Уступила, и весьма охотно.
   — А мне казалось, что она не слишком торопится совершить последний шаг, — деликатно заметил Кейр.
   Раймонд был в благодушном настроении, а потому ответил беззаботно:
   — Вначале так и было. Но я легко смог ее переубедить.
   — Легко? — скептически повторил Кейр и покачал головой. — То-то в последние недели ты был такой веселый. Словно барсук, влюбившийся в ежиху.
   Раймонд расхохотался:
   — Ты шутишь!
   Кейр с суровым видом ответил:
   — Ты же знаешь, я никогда не шучу.
   — Джулиана…
   Как бы объяснить Кейру? Джулиана — она такая… Ее ласкаешь, она мурлычет, как котенок, и ей все мало. Она не избалована лаской и потому не устает удивляться самой себе — как охотно принимает она знаки внимания. Однажды она прошептала самой себе: «К черту иглу святого Уилфрида».
   Вспомнив об этом, Раймонд рассмеялся. При чем здесь святой Уилфрид? Ведь они состоят в законном браке.
   Да, Раймонд избавил ее от ощущения греховности — ведь теперь они муж и жена. Он с нетерпением ждал следующей ночи, чтобы продолжить курс излечения.
   Нет, Кейру не понять, подумал Раймонд и махнул рукой.
   — С женщинами всегда просто, — сказал он.
   — Уж куда проще, — кивнул Кейр, чуть приподняв бровь.
   Раймонд разглагольствовал:
   — В конце концов, много ли женщине нужно? Гораздо меньше, чем мужчине.
   Кейр внимательно слушал:
   — Смелое утверждение. Запросы женщины тоже велики, просто они принадлежат к несколько другой области, области чувств. Женщинам нужно, чтобы их любили и уважали. С мужчиной же все обстоит иначе — ему не дают покоя заботы куда более материальные.
   Раймонд снисходительно взглянул на друга:
   — Например, какие?
   — Например, в каком углу лучше пописать, — как ни в чем не бывало ответил Кейр.
   — Ты к чему клонишь, старый упрямец?
   — А вот к чему. Я уверен, что твои намерения относительно замка Бартонхейл поссорят тебя с леди Джулианой.
   — Глупости! — Раймонд хлопнул друга по плечу. — Кто лучше, чем ты, сможет управлять моим вторым замком?
   — Никто, — согласился Кейр.
   — Джулиана рада, что я взял на себя всю ответственность. Поначалу она немного поворчала, но это потому. Что еще не успела оценить меня по достоинству.
   На самом деле вопрос так и остался открытым. Ихлюбовные игры были восхитительны, но Раймонд отлично понимал, что из-за, этого Джулиана свое мнение не заменит. При свете дня она вновь захочет быть хозяйкой на своих землях.
   — Эта женщина сама не знает, в чем ее благо, — пробормотал он.
   Тут Кейр произнес длинную речь:
   — Конечно, не следовало, бы портить тебе настроение. Вон как ты собой упиваешься. Однако должен тебе объяснить, в каком сложном положении ты находишься. Ты вот уверен, что леди Джулиана должна на тебя молиться. А она — как раненая птица в твоей руке. То затрепещет крылышками, пытаясь улететь, то смирится, надеясь, что ты принесешь ей спасение. Держи ее крепче, не выпускай. Без тебя она пропадет.
   — Очень глубокое замечание, друживце, однако…
   Неожиданно сзади хлопнула дверь и раздался отчаянный вопль:
   — Пожар! Пожар!
   Из донжона проворно спустилась Файетт, волоча за собой Эллу и Марджери.
   — Пожар! — истошно завопила она. Раймонд и Кейр бросились к башне.
   — Где пожар? — спросил Раймонд, обнимая девочек.
   — На кухне!
   — На кухне?
   Наверху появился Деннис, встревоженно крикнул:
   — С Марджери все в порядке?
   — Освободи дорогу, парень, — приказал ему Раймонд. — С девочками все в порядке, но где моя Джулиана?
   Он стал быстро подниматься по лестнице.
   Навстречу ему выскочил Папиоль, отчаянно крича:
   — Пожар! Горим! Все погибло!
   Раймонд оттолкнул француза в сторону, пробежал коридором в рыцарский зал, спустился по спиральной лестнице вниз. По дороге ему встретились двое мальчишек с ведрами в руках.
   — Погасили? — спросил он.
   — Да, милорд. Погасить-то погасили, но там такое творится!
   Что там может твориться?
   Раймонд и Кейр спустились вниз и увидели, что на кухне и в самом деле творился настоящий бедлам.
   Тут толпились все, кто жил в замке. Воздух был наполнен дымом, люди орали, размахивали руками, делясь впечатлениями, споря и ругаясь. Родители Раймонда забрались на перевернутые котлы, чтобы лучше видеть происходящее. В углу, облокотившись о стену, стоял сэр Джозеф и посмеивался. Леймон метался между слуг, пытаясь выставить их из кухни, но у него ничего не получалось. Повариха громко рыдала, оглядывая разгром, а Джулиана, почерневшая от сажи, гладила повариху по спине и шептала ей что-то на ухо.
   Раймонд с тревогой оглядел жену. Подол ее юбки обгорел до колен, рука была обмотана белой тряпкой, а на лбу пролегла страдальческая морщина.
   — Нужно перенести кухню во двор, — прошептал он.
   — Раймонд! — закричала Изабелла, завидя сына, — Мы чуть было не сгорели в своих постелях!
   Она спрыгнула с котла и стала пробираться к Раймонду. За ней последовал и Жоффруа.
   — Страшная трагедия, — возбужденно сказал он. — Если бы не я, все бы пропало.
   — Твой отец велел слугам спуститься вниз и затоптать пламя, — пояснила Изабелла. — Все немедленно выполнили приказ, и только благодаря этому мы спаслись.
   Леймон крикнул:
   — Не было ничего страшного, милорд. Просто огонь немного вырвался из очага.
   — Я говорил тебе, что потакать бабам нельзя, — раздраженно произнес Жоффруа. — Настоящий мужчина должен…
   — А ну марш отсюда! — рявкнул Раймонд, и на кухне сразу стало очень тихо.
   Раймонд топнул ногой, поскользнулся на мокром полу и чуть не упал.
   — Все вон отсюда! — взревел он еще громче. — Те, кто не занимается уборкой, катитесь отсюда к чертовой матери!
   Слуги опрометью бросились к лестнице. Жоффруа и Изабелла, подхваченные толпой, барахтаясь, оказались у самой лестницы. Уволокли слуги и сэра Джозефа. В поразительно короткий срок на кухне стало совсем пусто. Остались только Кейр, Леймон, повариха и Джулиана. Раймонд стоял в луже воды, оглядывая разгром.
   — Так что все-таки произошло?
   Леймон присел на корточки возле выложенной камнем ямы, вырытой в полу. Сбоку в очаге располагалась печь для хлеба. Пожар произошел из-за того, что часть каменной кладки осыпалась,
   — Что, огонь пылал слишком жарко? — спросил Леймон повариху, потрогав камень.
   — Так же, как всегда, — всхлипнула испуганная женщина.
   Кейр тоже наклонился над очагом, потыкал обугленные камни. В воздухе остро пахло мокрым углем.
   — Какое полено здоровенное, — сказал он.
   — Это новый поваренок засунул, — сказала повариха. — Он не очень-то умеет очаг разжигать.
   Она вытерла лицо фартуком, и на ее пухлых щеках остались угольные разводы.
   — Но полено тут ни при чем.
   — Прежде чем я позволила устроить здесь очаг, — сказала Джулиана, — мы много раз проверили его и печь на прочность. Я не понимаю, как она могла обвалиться.
   Джулиана наклонилась над ямой и поморщилась от боли.
   — Значит, плохо проверяли! — возмутился Раймонд.
   Он взял Джулиану за пораненную руку. Она хотела отдернуть ладонь, но он не выпустил — осторожно размотал тряпку и увидел, что кисть обожжена, а с внутренней стороны — волдырь. Повариха, затаив дыхание, смотрела во все глаза.
   — Принеси чистой воды, — приказал ей Раймонд.
   Женщина бросилась выполнять приказание, а Раймонд приподнял на Джулиане обожженную юбку, но в ответ услышал возмущенное:
   — Нечего там смотреть! Я обожгла только ладонь — случайно прикоснулась к углям.
   — Почему вы это сделали, миледи? — с пугающей вежливостью спросил Раймонд.
   — Здесь была давка, кто-то толкнул меня. Если бы проклятый мальчишка не устроил панику, повариха сама погасила бы огонь.
   — Вот, я принесла, милорд. Повариха поставила на пол ведро и выпрямилась, чтобы вытереть мокрые руки.
   — Посмотрите только, что устроили здесь эти дураки. Миледи права, я и сама справилась бы. У нас тут всегда наготове ведра с водой стоят.
   Джулиана опустила руки в воду и пожаловалась:
   — Холодно… Но приятно.
   Раймонд оглянулся на остальных:
   — Отчего это произошло?
   — Может быть… камни от огня раскололись? — с сомнением произнес Кейр.
   Леймон отряхнул колени:
   — Возможно.
   — Нужно немедленно перевести кухню во двор. — Раймонд показал на очаг. — Если мы не будем терять времени, то к вечеру…
   — Нет, — отрезала Джулиана.
   — Что-что? — замер на месте Раймонд.
   — Что слышал. Кухня остается здесь. — Джулиана откинула со лба прядь волос. — Нужно позвать строителя, пусть посмотрит, что здесь не так.
   — Строителя? — хмыкнул Раймонд, вспомнив перепуганную физиономию Папиоля.
   — Да, он может объяснить, из-за чего обвалился очаг, — упрямо сказала Джулиана. — Чтобы этого больше не повторялось.
   — Не повторялось? — угрожающе, прорычал Раймонд.
   — Да. В следующий раз мы сначала научим поваренка, как обращаться с очагом. И что делать в случае возгорания — нечего устраивать в замке панику.
   Раймонд все не мог поверить собственным ушам:
   — Ты хочешь оставить кухню в подвале даже после того, что случилось?
   — Ничего особенного не случилось, — спокойно произнесла она. — Когда я перенесла сюда кухню, я позаботилась о том, чтобы поблизости от огня не было ничего воспламеняющегося. Ты посмотри вокруг. Разгром учинили болваны, прибежавшие сюда сверху, а вовсе не пожар.
   Раймонд оглянулся и увидел, что она права. А Джулиана тем временем продолжила:
   — Здесь находится и колодец. Повариха правильно говорит: по моему указанию рядом все время ведра, полные воды.
   Она вынула из ведра обожженную руку, посмотрела на нее, и Раймонд вспомнил, что произошло между ними минувшей ночью. Какие нежные, мягкие у нее были руки. И вот теперь на белой коже появился уродливый ожог.
   — Нет, мы перенесем кухню наружу, — сказал он.
   Нахмурившись, Джулиана повторила:
   — Нет.
   — А я говорю, да!
   — Неужели ты думаешь, я бы стала подвергать своих детей опасности, если бы существовала хоть какая-то угроза? Я не настолько упряма.