Фаллон Дженнифер. Башня Измены

   — Ну, мы и так далеко заехали, парень, — произнес Дамиан, натянув поводья у края поля, которое медалонцы многозначительно называли не полем сражения, а полем убиения. — Он посмотрел на Майкла сверху вниз и усмехнулся: — Дуй прямо на север. Рано или поздно доберешься до кариенцев.
   — И возьми это, — добавил Тарджа, сунув ему в руку обломок копья, к которому была привязана белая тряпица.
   — Там меня никто не тронет! — сердито сказал Майкл: ну зачем ему этот белый флаг? — Я еду домой!
   — Ты едешь домой в форме защитника, — возразил Тарджа. — Конечно, они тебя не тронут… если узнают в таком виде. Возьми белый флаг. — Он посмотрел на Дамиана и ухмыльнулся: — Хотя вряд ли они поверят, что защитник может быть таким сопляком.
   Майкл с недовольным видом взял флаг.
   — Письмо не забыл? — спросил Дамиан.
   Парнишка угрюмо кивнул и похлопал себя по карману, куда аккуратно спрятал послание лорда Дженги. Он ненавидел этих типов все больше и больше. Ну почему они обращаются с ним как с маленьким? Еще спросили бы, помыл ли он уши!
   — Тогда вперед! — военлорд хлопнул мерина по крупу.
   Лошадь рванула с места в карьер, и Майкл судорожно уцепился за луку седла. Ему нечасто доводилось ездить верхом, и он не сразу вспомнил, что существуют поводья. А когда вспомнил, все пошло как по маслу: повинуясь воле всадника, умное животное вмиг умерило бешеный бег и пошло легким галопом. Уфф! А про флаг-то он и позабыл! Он поднял древко повыше: до кариенского лагеря было рукой подать. Очень уж ему не хотелось напороться на стрелу бдительного кариенца и унести с собой в могилу все свои разведанные о медалонцах сведения.
   А еще его страшно раздражало, что именно Тарджа додумался до этой затеи с флагом.
   Кариенские дозорные обнаружили парламентера в полулиге от своего лагеря. Майкл разглядел пурпурный штандарт лорда Лезо — три высокие сосны на красном фоне, — и на глаза его навернулись слезы. Навстречу ему ехали четверо рыцарей. Где-то он их видел… Майкл торопливо утер слезы. Всевышний уже не покидал его ни на минуту — сначала освободил, а теперь вот послал навстречу знакомых людей. Подъехав поближе, высокий латник поднял забрало, и у Майкла голова пошла кругом. Да это же сэр Эндони, племянник Лезо! Он был произведен в рыцари прошлым летом и ужасно гордился этим обстоятельством. Эндони сразу узнал маленького всадника и знаком велел своим спутникам вложить мечи в ножны.
   — Сэр Эндони! — воскликнул Майкл.
   — Майкл? — удивился тот. — А мы думали, что тебя давно убили.
   — Меня отправили обратно. Я везу послание для принца.
   Эндони нахмурился.
   — А ты неплохо выглядишь, парень. Что-то непохоже, что тебя несколько месяцев держали в тюрьме. И эта форма…
   Майкл осмотрел свое одеяние: длинные штаны, подвернутые у щиколоток, и великоватый красный мундир защитника, который дали ему в медалонском лагере.
   — Они забрали мою одежду и сожгли. Отведите меня к принцу. Я так много видел, сэр. Мне нужно ему об этом рассказать.
   Эндони нерешительно кивнул.
   — Не знаю, захочет ли лорд Лезо, чтобы ты говорил с его высочеством. Ладно, поехали!
   Рыцари развернули своих лошадей и, окружив Майкла со всех сторон, двинулись в сторону лагеря. В сопровождении такого конвоя парень и прибыл к своим — не с триумфом, как ему мечталось, а почти как пленник.
   — Они предлагают нам мир, — сообщил принц Кратин, отшвырнув пергамент, который Майкл положил на большой стол в штабной палатке.
   Факелы, освещавшие брезентовые стенки, коптили так сильно, что у Майкла сразу заслезились глаза. Было холодно. Проку от горящей жаровни не было никакого.
   — Они ничего не предлагают. — Лорд Лезо возмущенно ткнул пальцем в документ. — Они хотят, чтобы мы собрали барахло и разбежались по домам! Они ничего не предложили взамен! Они даже не извинились за убийство лорда Пайтера!
   Майкл не умел читать, но если бы и умел, не стал бы злоупотреблять доверием и читать чужое письмо. То, как понял лорд Лезо суть послания, его удивило. Сестра Мэгина была уверена, что мирное решение конфликта возможно.
   — Ну, я бы не был столь категоричен, — заметил лорд Рок. — Но вы правы — тон письма несколько надменный. Похоже, медалонцы думают, что могут одержать победу.
   Несмотря на позднее время, военный совет спешно собрался в полном составе, чтобы обсудить послание защитников. Днем лорд Лезо устроил Майклу долгий допрос и теперь притащил его с собой на заседание совета. Мальчишка стоял в штабной палатке, переминаясь с ноги на ногу, и нервно покусывал нижнюю губу. Ему было холодно и страшно. Нет, совсем не таким он представлял себе это заседание. Майкл в очередной раз огляделся по сторонам, потер глаза и с трудом подавил зевок. Это заметил высокий капитан-фардоннец, стоявший напротив рядом с принцессой Адриной, и, встретившись с ним взглядом, подмигнул. Майкл немного воспрянул духом.
   Принцесса Адрина была одета без причуд — в простенькое серое платье и теплую меховую накидку, черные волосы были стянуты на затылке голубой лентой. «Славная какая, — умилялся Майкл, глядя на нее. — Ничуть не хуже леди Р'шейл. Именно такой и должна быть жена принца Кратина». Но она смотрела на Кратина не так, как леди Р'шейл на Тарджу. Взгляд ее был пустым и холодным и теплел лишь тогда, когда устремлялся на белокурого фардоннского капитана. Впрочем, и принц не млел от любви, глядя на жену.
   «Вот что значит хорошие манеры», — догадался Майкл. Принц и принцесса знают, как вести себя при людях. И уж конечно, не целуются там, где их могут увидеть. Принцесса слишком хорошо воспитана, чтобы ластиться к мужу, когда тот решает судьбы народов. И не носит одежду в обтяжку. И не ездит верхом, как мужчина. Как хорошо, что он вернулся к своим повелителям, которым известно, что такое приличия и сдержанность.
   — Да они попросту слабаки. — Граф Дрендин откинулся на спинку стула. — Они увидели, какую силу мы собрали, и сдрейфили.
   — Даже слабак может стать силачом, если как следует напугается, — произнес герцог Уэрлендский. В неверном свете факелов его повязка на глазу выглядела угрожающе. — Меня этому научили на флоте.
   — Не исключено, что это уловка, — согласился герцог Пален, задумчиво почесав седеющую бороду. — Может, время тянут. — Он повернулся и вдруг заметил Майкла. Тот нервно сглотнул. — А ты что скажешь, паренек? Лезо сказал мне, что ты был на их сборище, где они решили сделать нам такое предложение.
   Майкл снова сглотнул. В горле у него сразу пересохло.
   — Мальчишка не знает ничего полезного, — фыркнул герцог Эрвин и подкрутил кончики навощенных усов. — Я вообще не понимаю, зачем его сюда привели.
   — Милорды… — осторожно вмешалась принцесса, потупив очи долу. Ах, какая скромница! — Ребенку — впрочем, как и женщине — в военном лагере очень легко шпионить. Мальчику может быть многое известно о планах медалонцев.
   Принц Кратин внимательно посмотрел на жену, но промолчал.
   — Ее высочество не по-женски проницательна, — подал голос лорд Сирил. — Эй, мальчик, а ну, поди сюда!
   Майкл торопливо шагнул вперед.
   — Да, ми… — В горло ему словно песку сыпанули. — Да, милорд?
   — Они при тебе писали этот документ? — спросил герцог Рок. Майкл покачал головой.
   — Нет, милорд. Но я слышал, как его обсуждали.
   — Да? И что же они говорили? — поинтересовался герцог Эрвин.
   — Сестра Мэгина сказала, что мы можем победить…
   — Вот! Что я говорил! — Дрендин захохотал и с довольным видом глотнул вина из кубка. — Они знают, что мы их одолеем!
   — Заткнись, идиот! — рявкнул Пален и повернул свою красную физиономию к Майклу: — Продолжай, паренек!
   — Но она сказала, что это будет очень дорогая победа, — закончил он, слегка воодушевленный неожиданной поддержкой старого герцога. — Лорд Дженга… он сказал, что вы должны образумиться. Он сказал, что тяжелым рыцарям трудно воевать зимой… в грязи, в снегу.
   — Это каждому дураку известно, — проворчал Рок. Внезапно фардоннский капитан что-то сказал, чего Майкл не понял, и все разом уставились на принцессу.
   — Мой капитан спрашивает, слышал ли мальчик, что сказал хитрианский военлорд.
   Теперь все одиннадцать собравшихся как по команде воззрились на Майкла. Он вдруг вспомнил, какие ужасные слова Дамиан Вулфблэйд говорил о прекрасной принцессе, и побледнел. Это невозможно повторить!
   — Он сказал… Он сказал, что будет очень разочарован, если вы согласитесь заключить мир. Еще он сказал, что вы слишком поиздержались, чтобы теперь отступать.
   Прежде чем перевести эти слова капитану, принцесса улыбнулась Майклу. У него бешено забилось сердце. Вот это настоящая леди! Утонченная, благовоспитанная и в то же время простая. А Дамиан Вулфблэйд говорил, что у нее сердце гиены. Да как у него язык-то повернулся!
   — Медалонцы, видимо, не строят слишком больших иллюзий, — заметил лорд Уэрленд, — если то, что сказал мальчик, правда.
   — Угу, — согласился лорд Пален, — и они правы относительно зимней кампании. В снегу рыцари действительно не смогут воевать.
   — Тогда придется напасть на них до того, как выпадет снег, джентльмены, — заявил Кратин.
   Майкл смотрел на молодого принца, и сердце его переполняла гордость. Он такой благородный, серьезный. Не играет со смертью, не отпускает скабрезных шуточек о женщинах. А уж как набожен! «Он обязательно одолеет защитников!» — свирепо подумал Майкл. С ним Всевышний и самая прекрасная, самая благовоспитанная принцесса на свете. С такими помощниками он непобедим.
   — Да, — согласился Пален. — Что-то засиделись мы на месте — как бы зад не отсидеть. Пора преподать урок безбожникам. Глупо ждать зимы. Что еще скажешь, паренек?
   Майкл замялся. Стоило ли говорить о харшини? Надо ли рассказывать, что он видел демона? Много демонов! И если он расскажет, поверят ли ему? Или его отправят к жрецам? А те наказывают за ложь, ой как больно. И нужно ли пожаловаться, что Джеймса отпустят только в том случае, если они согласятся на перемирие? Там, в плену у защитников, все казалось таким простым и ясным. Но теперь, перед этими строгими членами военного совета решительность его улетучилась.
   — Милорды, ребенок замучился, — пришла на помощь принцесса Адрина. — Уже очень поздно, и он падает от усталости. Разрешите, мы покинем вас. Я возьму его с собой. Пусть выспится, пока вы будете принимать решение. Военный совет не место для детей и женщин.
   Мужчины согласно закивали.
   «Нет, она не просто великолепна, — подумал Майкл. — Она само совершенство. Кариенское, разумеется».
   — А когда он отдохнет, то, может, вспомнит многие подробности. Я с удовольствием сама поговорю с ним и таким образом освобожу вас для более важных дел. Это будет мой вклад в дело победы.
   Герцоги снова закивали. Ее речь произвела на них такое же неизгладимое впечатление, как на Майкла.
   — Вы позволите мне покинуть вас, ваше высочество?
   Принц Кратин нахмурился и махнул рукой: идите. Все-таки он не был совсем безразличен к жене. Не стоило вытаскивать ее из теплой постели в такое позднее время.
   — Спокойной ночи, милорды, — сказала Адрина, поднимаясь с кресла. — Пусть Всевышний поможет вам принять правильное решение, и да будет ваша победа быстрой и решительной. Пойдем, дитя.
   Принцесса протянула мальчику руку, и тот благоговейно взялся за нее. Он не заметил, как вышел с Адриной из палатки в морозную ночь, как следом выскользнул высокий фардоннец. Принцесса что-то сказала капитану, тот кивнул и исчез в темноте.
   — Ты самый храбрый молодой человек во всем Кариене, — сказала она Майклу с нескрываемым восхищением. — Ты так долго пробыл среди врагов — и не изменил своей вере. Я хочу, чтобы ты рассказал мне все-все, что знаешь об этих гадких защитниках.
   — Я постараюсь вспомнить все, ваше высочество, — пообещал Майкл.
   Ради принцессы Адрины он нырнул бы даже в море отчаяния и вернулся.

Глава 25

   — Да ты с ума сошла!
   Брэк злился. Р'шейл же была спокойна как скала. Это состояние полной безмятежности походило на то, в которое вводил ее когда-то Коранделлен, только на сей раз Р'шейл вошла в него сама. Она многому научилась.
   — Другого выхода нет, Брэк.
   — У тебя ничего не получится! — упорствовал он, нервно бегая взад и вперед по кочкам.
   Прекрасные хитрианские лошади — результат магического действа — бродили по лугу и с аппетитом жевали свежую траву. Р'шейл знала, о чем они сейчас думают. Стылый воздух был неподвижен. Казалось, осень не могла решить — уйти или повременить еще немного.
   Они приехали в такую даль, чтобы поговорить с глазу на глаз — так хотел Брэк. И едва он открыл рот, Р'шейл поняла причину такой предосторожности. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь слышал, как он распекает ее. А может, он боялся: никто не должен был знать, что харшини не всесильны. Ведь гораздо легче поддерживать миф, когда никто не ведает, что это миф.
   — И еще! Малейшая твоя ошибка — и весь этот нелепый мираж рассыплется на части. Ты не можешь приволочь в Цитадель создание демонов и убедить собрание в том, что это действительно Джойхиния!
   — Ну здесь же все поверили, — не сдавалась Р'шейл.
   — Пять минут оно просуществовало. Пять минут! И потом развалилось. А заседание будет продолжаться несколько часов. Твой фантом не продержится так долго.
   — Дранимир сказал, что продержится. Они будут практиковаться.
   — Практиковаться? А ты имеешь понятие, как долго демонам нужно практиковаться? Дракон — это результат тысячелетней практики, Р'шейл! Гарет Уорнер уезжает в Цитадель послезавтра, и то может не успеть к началу заседания. Даже если вы доберетесь вовремя, вам потребуется убедить по крайней мере нескольких членов Кворума поддержать назначение Мэгины на пост Верховной сестры, а это само по себе займет несколько недель — и все это время фантом должен оставаться надежным и правдоподобным.
   Р'шейл вздохнула. Она размышляла над этим гораздо больше, чем предполагал Брэк.
   — Я могу навести на себя чары. И никто меня не узнает.
   — О! Ну тогда это меняет дело! — Брэк фыркнул. — То, что раньше было немыслимо, сейчас всего-навсего невозможно. Я поверить не могу, что ты уговорила Дранимира ввязаться в такую авантюру!
   Не успел он произнести это имя, как демон тут же выскочил из-под пятки Р'шейл. Он посмотрел на Брэка снизу вверх и нахмурился.
   — Твой человеческий темперамент берет верх над разумом, лорд Брэкандаран.
   — Нет, мой человеческий разум помогает мне в оценке ситуации, — огрызнулся Брэк. Видать, он дошел до белого каления, коль так резко разговаривал с демоном. Обычно с этим племенем он общался корректно, особенно с Дранимиром. — Ну а ты-то о чем думал?
   Дранимир гордо выпрямился, отчего сразу стал выше ростом — ого, почти с колено Р'шейл, — и посмотрел на Брэка.
   — Лорд Брэкандаран, на свете есть кое-что поважней, чем отдельные индивидуумы. Пока мы тут болтаем, по ту сторону границы собираются кариенские жрецы. Харшини должны защитить себя, а чтобы сделать это, им следует пробраться в Цитадель. Убежище построено для уединения, а не для обороны. Оно не устоит, если кариенские жрецы пересекут границу и обнаружат его местоположение. Харшини нужна сила Цитадели.
   Р'шейл удивленно посмотрела на маленького демона. Ей и в голову не приходило, что Цитадель может заступиться за харшини.
   — Я не буду отговаривать Р'шейл от опасного путешествия в Цитадель — ведь иначе харшини погибнут. Хафиста знает, что дитя демона существует, так же как и другие боги.
   Брэк неохотно кивнул — ничего не поделаешь, демон прав.
   — Тогда разреши мне пойти вместо нее. Позволь мне позвать демонов, связанных со мной узами крови, чтобы создать фантом. Моя жизнь не так важна, как жизнь Р'шейл.
   — Нет, — твердо ответила Р'шейл и сама удивилась своей решительности. — Я сама должна это сделать, Брэк. Ты мне, конечно, понадобишься, но довести дело до конца я должна сама.
   Брэк покачал головой.
   — Понадоблюсь? Зачем? Чтобы притащить домой твой труп?
   — Мне нужна твоя помощь, чтобы убедить Кворум.
   Годы воспитания по правилам Джойхинии оставили свой след — Брэк даже не представлял, насколько глубокий. Большую часть своей жизни Р'шейл получала политику на завтрак, искусство плести интриги — на обед и основы предательства — на ужин. А вот в Брэке от харшини было больше, чем ему хотелось, и убийство Лорандранека не могло этого изменить.
   Р'шейл глубоко вздохнула: реакция на ее следующее предложение обещала быть более бурной, чем на высказывание о фантоме из демонов.
   — Ты сам сказал, что необходимо убедить Кворум и на это может уйти несколько недель. Так вот, я не собираюсь никого убеждать. Я собираюсь их заставить.
   Брэк остолбенел.
   — Заставить?
   — Мы представим Джойхинию совету, и, когда она получит слово, никто не должен ей прекословить. А для этого мы наведем чары принуждения.
   Прежде чем вымолвить хоть слово, Брэк набрал в грудь побольше воздуха.
   — Р'шейл, я знаю, ты мало прожила в Убежище, но кто-то же должен был сказать тебе, что принуждать людей к чему бы то ни было запрещено. Для харшини это равносильно убийству.
   Взгляд Р'шейл был невозмутим.
   — Я дитя демона. И создана для разрушения. Что в сравнении с этим какое-то принуждение!
   — А что будет, когда чары принуждения развеятся? — спросил Брэк. — Что произойдет, когда сестры Клинка проснутся на следующее утро и задумаются, с какой такой стати они снова наделили Мэгину властью?
   — Нам придется на какое-то время остаться в Цитадели — на всякий случай. Если кто-то начнет суетиться, Мэгина отошлет его — куда-нибудь подальше, где никто не будет слушать смутьяна. Власть имущие всегда избавляются от горлопанов — так уж повелось. И ошибка Мэгины в том, что она пренебрегла этой традицией после своего первого избрания. Думаю, на сей раз она ее не повторит.
   — А что ты собираешься сделать с настоящей Джойхинией?
   — После переизбрания Джойхиния сляжет с жестокой лихорадкой, которая сделает ее недееспособной, — ответила Р'шейл. — Увы, болезнь лишит ее разума. Ее придется перевезти на виллу в Броденвэйл, где заботятся о престарелых сестрах, которые не могут ухаживать за собой. Она будет доживать дни свои в уюте и спокойствии, как ушедшая на покой Верховная сестра, не соображающая, что вокруг творится.
   Брэк присвистнул.
   — О боги! Неудивительно, что Хафиста так боялся твоего появления. Харшини ти Ортин по части плетения интриг заткнет за пояс сестру Клинка.
   Р'шейл чуть заметно улыбнулась.
   — Я принимаю это как комплимент.
   — Ну и зря, — проворчал Брэк. — Никакой это не комплимент. — И, подойдя к коню, принялся гладить атласную шею животного.
   «Жалуется он ему, что ли?» — подумала Р'шейл.
   — Брэкандаран поможет тебе, — подал голос Дранимир.
   — Надеюсь. Но что ты имел в виду, когда говорил, что харшини нужна сила Цитадели? Я думала, что Цитадель — просто несколько храмов.
   Дранимир покачал головой.
   — Это нечто большее, дитя. Там сила для каждого, кто видит, даже для людей.
   — Какая сила?
   Она не могла припомнить в Цитадели ничего, что свидетельствовало бы о силе харшини. А если что-то когда-то и было, то, скорей всего, Сестринская община уничтожила это давным-давно.
   — По-моему, ты называешь это светом и тенью, — ответил маленький демон. — Это пульс Цитадели.
   Глаза Р'шейл округлились. То, что стены Цитадели оставались светлыми днем и постепенно темнели вечерами, было для нее в порядке вещей. Она никогда не задумывалась над этим явлением. Мысль о том, что это было доказательством живой магии харшини, привела ее в восторг. Пульс Цитадели!
   — А я могу получить немножечко силы? — спросила она. Если бы она знала, как заставить Цитадель играть по своим правилам, чтобы уж одолеть кариенцев наверняка, то давно бы уже это сделала. Джойхиния с младых ногтей учила ее добиваться цели во что бы то ни стало. Ибо цель оправдывает средства. Всегда.
   Р'шейл почти не испытывала чувств к впавшей в детство Джойхинии. Это была уже не та женщина, которую она знала. В душе не осталось ни обиды, ни яростного желания отомстить. Джойхиния, которая вырастила ее, а затем бросила на произвол судьбы, которая презирала ее и в конце концов попыталась убить, — эта Джойхиния умерла. Осталась лишь тень, а тень нельзя ненавидеть. Но вот что странно: после всего, что Джойхиния сделала с ней, Р'шейл все равно чувствовала влияние своей приемной матери. Чистота харшини исцелила ее, но выжить помогала жесткая расчетливость Джойхинии. И осознание этого не давало Р'шейл покоя.
   — А свою ты подрастеряла? — послышался голос Брэка.
   Р'шейл так глубоко задумалась, что и не заметила, как он подошел, ведя за собой лошадь. Лицо его было мрачным. Р'шейл посмотрела, как Брэк вскочил в седло, и пожала плечами:
   — Думаю, мы не узнаем этого, пока я не встречусь с Хафистой. И тогда посмотрим, кто кого.

Глава 26

   Они ехали молча. Всю дорогу Дранимир сидел на луке седла Р'шейл, но едва вдалеке замаячили палатки лагеря, демон исчез. Р'шейл взглянула на Брэка — лицо его по-прежнему было хмурым.
   — Ну, перестань дуться.
   — Я перестану дуться, когда ты перестанешь дурить.
   — Но мы должны это сделать, Брэк. Ты видел кариенское войско? На границе каждый защитник на счету. Нам просто необходимо продвинуть во власть Мэгину.
   Брэк молча покачал головой. Неподалеку от конюшен на краю лагеря всадники спешились и повели лошадей в поводу. Ветерок донес едкий конский запах. Почуяв его, обе лошади безошибочно направились туда, где стояли их сородичи. Хитрианских коней магической породы держали отдельно от обычных.
   Плясунья прибавила шагу, и Р'шейл вновь ощутила ход лошадиных размышлений. Кобыла думала о свежем сене. «Как легко, однако, понять мысли лошади, — улыбнулась про себя Р'шейл. — Такие простые и ясные». Она остановилась и принялась расседлывать Плясунью. Брэк направился к дальней конюшне.
   — У нас есть конюхи, божественная, — раздался знакомый голос. Р'шейл замерла с седлом в руках.
   — Пожалуйста, не называйте меня так, лорд Вулфблэйд.
   — Баш на баш. Ты будешь звать меня Дамианом, а я тебя — Р'шейл.
   — Ладно… — она положила седло на коновязь и обернулась: — Дамиан.
   — Как прокатились?
   — Великолепно. Красивая лошадь.
   — Да? Ну, тогда она твоя. Дарю.
   — Я не могу принять такой дорогой подарок, лорд… Дамиан.
   — Почему? — Он подошел поближе и потрепал Плясунью по холке. — Я уже сказал Тардже, что собираюсь подарить ее тебе. Он, кажется, не против.
   — Я не нуждаюсь в его разрешении. — Р'шейл скользнула под шею лошади и стала чистить животное. Только делала она это чересчур старательно. — Просто мне не хочется быть тебе чем-то обязанной.
   — Понимаю. Ты думаешь, что я собираюсь использовать дитя демона в каких-то своих корыстных целях?
   — А разве нет?
   Дамиан рассмеялся.
   — Ты с моей сестрицей ну просто идеальная парочка. Калан тоже так думает. Я такой щедрый, потому что ты мне нравишься, Р'шейл. Если этот подарок поможет мне в моих корыстных целях — очень хорошо, а если нет… я бы сделал его в любом случае.
   Р'шейл перестала тереть Плясунью и глянула на собеседника:
   — Зачем ты здесь, Дамиан?
   — Лорд Брэкандаран попросил меня приехать.
   — Значит, ты бросил все и оставил свои владения врагу на съедение, потому что тебя позвал Брэк? Что-то мне не верится.
   — Тебя воспитали в Сестринской общине, Р'шейл. Вот если бы ты выросла среди тех, для кого боги превыше всего, то, наверное, поняла бы меня.
   — Возможно, — нерешительно прошептала Р'шейл.
   Сам Дамиан Вулфблэйд, похоже, был слишком самоуверен, чтобы полагаться на помощь божью. Однако поручил же Зигарнальд его заботам Брэка и Р'шейл. Бог войны высоко ценил этого военлорда. Может быть, поэтому Р'шейл не доверяла ему целиком и полностью.
   — Р'шейл, если нам удастся поладить, то другие военлорды могут отдыхать. Я до этого первым додумался. А уж коль я смогу назвать дитя демона своим другом, никто не посмеет даже косо посмотреть в мою сторону. И я, наконец, смогу представить себе, как живет тот, кто не боится кинжала наемного убийцы. Но я приехал не по этой причине. Кариенское войско не должно перейти границу Хитрии. В противном случае над моим народом нависнет угроза, размеры которой трудно себе представить. Хитрианцев много, но вся наша армия не сравнится с защитниками. Защитники — это единый кулак, монолит. У нас семь военлордов, и у каждого собственное, неповторимое мнение. Даже если согнать их в кучу, они все равно разбредутся.
   — Ты говоришь так убедительно, что я почти тебе поверила.
   — Да? У меня получилось? Я долго трудился над этой речью, хотя, собственно, и не собирался держать ее перед тобой. Теперь я все запишу слово в слово и отправлю письмом своему брату Нарвеллу.
   — Твоему брату?
   — Он военлорд Эласапина. Надеюсь, мне удастся его убедить. Нельзя допустить вторжения фардоннцев в Южный Медалон.