Фейст Раймонд. Гнев короля демонов

   — У меня уже голова разболелась, — сказала Миранда. — Если для Управляющих Богов ничего не меняется, какая Неназываемому от этого выгода?
   — Никакой, — ответил Накор. — В этом вся и ирония. Я думаю, он воображал
   — если допустить, что я способен думать, как бог, — что всеобщее разрушение так или иначе сыграет ему на руку, во всяком случае, создаст другим Управляющим Богам неудобства.
   — А разве нет? — спросил Пуг.
   — Нет, — вставил Доминик. — Всякому богу отведена вполне определенная роль, и в пределах нее они могут действовать. Но они не способны выйти за рамки своей природы.
   Миранда рассерженно встала.
   — Тогда что происходит? Почему этот бог вышел за свои рамки?
   — Потому что он безумен, — сказал Кэлис.
   — Дни гнева Безумного Бога, — произнес Томас. — Это другое название для Войн Хаоса.
   — А отчего он спятил? — спросил Шо Пи.
   Все посмотрели на ученика, который молчал до того.
   — Иногда ты не так глуп, как я думаю, мальчик, — сказал Накор. — Замечательный вопрос. — Он оглядел всех поочередно. — У кого-нибудь есть ответ?
   Все промолчали, и Накор продолжал:
   — Быть может, как раз такова его природа, хотя Неназываемый сам навлек на себя поражение. Он создал ситуацию, в результате которой его выбросили из этого мира и заточили в далеких пределах. Семеро богов некогда существовали в равновесии, и каждый жил согласно своей природе. Какова бы ни была причина, но равновесие было нарушено. Войны Хаоса привели к гибели двух из управляющих богов, когда им пришлось спасать то, что еще оставалось от этого мира. Уравнитель, Ишап, самый важный бог из этих семи, пропал. Богини добра, Арх-Индар, тоже не стало, а Неназываемого остальные четверо вынуждены были изгнать. Его противовес и тот, кто держал все в равновесии, умерли, и оставшимся четверым, Абрем-Севу, Ев-Дему, Граффу и Хельбинору, пришлось действовать самостоятельно. У них не было выбора. В итоге нам достался неуправляемый и неуравновешенный мир, которому не хватает единства. Вот почему в Мидкемии творится так много странного. Жить здесь не скучно, только чуть-чуть опасно.
   — Это твое предположение, или ты точно знаешь? — спросил Пуг.
   Накор показал свой цилиндрик.
   — Доминик?
   — Он знает, — сказал аббат из Сарта. — Это устройство принадлежало верховному жрецу Водар-Хоспура, Бога Знания. Считается, что любой вопрос, который может возникнуть у человека, найдет ответ в этом Кодексе. Но цена его чрезвычайно велика. Чтобы верховный жрец не сошел с ума, лишившись способности видеть сны, нужны совместные усилия десятков других жрецов. — Он посмотрел на изаланца. — Накор, как тебе удалось избежать безумия?
   Накор усмехнулся.
   — Кто сказал, что мне удалось?
   — Мне часто казалось, что ты малость странноват, — заметил Пуг, — но я никогда не считал тебя по-настоящему сумасшедшим.
   — Ладно, — сказал Накор. — Дело в том, что нельзя быть сумасшедшим долгое время. В конце концов ты либо убьешь себя, либо поправишься. Я поправился. — Он хмыкнул. — Ну, еще помогло и то, что я перестал спать в одной комнате с этой штукой.
   Снова заговорил Шо Пи:
   — Как получилось, что вы, — он указал на Томаса, — носящий мантию валхеру, и вы, — он указал на Пуга, — великий маг двух миров, и вы, — он указал на Накора, — обладающий этим свитком, и Маркос, бывший агентом Сарига, — собрались все вместе в этот момент истории?
   — Мы здесь для того, чтобы помочь, — сказал Накор. — Может быть, так было задумано богами, но это не важно. Просто-напросто мы должны исправить повреждения, нанесенные много столетий назад.
   — А мы сможем? — спросила Миранда.
   — Мы-то не сможем, — сказал Накор. — Только одно существо в этом мире обладает природой, которая позволяет ему попытаться. — Он повернулся и посмотрел на Кэлиса. — Ты сможешь?
   — Не знаю, — ответил Кэлис. — Но я должен попробовать. — Его взгляд снова вернулся к Камню Жизни. — И очень скоро.
   — А наша задача, — подвел итог Накор, — не дать ему помереть, пока он пробует.

***

   Эрик стоял позади линии обороны; его люди, отразив очередную атаку, готовились к следующей. Дуко оказался и впрямь неплохим полководцем и до сих пор не допустил ни одной тактической ошибки. Эрику пришлось использовать все военные хитрости, которые он знал, и ввести в бой все резервы, чтобы удержать оборону. Судя по донесениям с других участков фронта, дела там шли не блестяще.
   Королевство держалось, но с огромным трудом. Патрик опасался, что в конце концов линия обороны все-таки будет прорвана. Именно поэтому он отказывался вызвать сюда части Восточной армии, которая стояла лагерем у восточных предгорий: ей предстояло в случае прорыва закрыть брешь. Кроме того, на этот случай между Сетаноном и линией фронта ждал еще один небольшой отряд, готовый принять на себя удар и задержать противника.
   Было уже далеко за полдень, когда Эрик услышал, что вражеские трубы трубят отход, и вздохнул с облегчением. Гонец принес ему из Даркмура его мундир, и Эрик был рад переодеться в чистое. Он был весь черен от грязи, крови и дыма.
   После того как Эрик переоделся, к нему в палатку вошел Джедоу:
   — Мы получили известие, что вражеский отряд проскользнул через хребет и залег в небольшом овражке в миле отсюда.
   — Возьми людей и вышиби их оттуда, — сказал Эрик. — Если понадобится помощь, бери всех, кто под руку попадется, но их достань.
   Джедоу ушел, а Эрик стал перебирать груду донесений и рапортов, но ничего, что требовало бы немедленных действий, не обнаружил. Он встал и, выйдя из палатки, поспешил к походным кухням. Эрик не стал лезть вперед, но, когда уже подходила его очередь, к нему подъехал всадник.
   Это был Дэшел Джеймсон. Эрик с сожалением посмотрел на котел, в котором кипела каша, и, подойдя к Дэшу, сказал:
   — Привет!
   Дэш спешился.
   — Принц послал меня сообщить вам, что граф Лориэль получил другое назначение. — И добавил, понизив голос:
   — Если кто-то еще из нобилей станет чинить тебе препятствия, я уполномочен… вмещаться.
   — Спасибо, — сказал Эрик. Он долго не решался задать следующий вопрос:
   — Что-нибудь слышно о… вашем деде?
   Дэш помрачнел.
   — Нет. И о бабушке ничего. — Он посмотрел на запад, в сторону Крондора. — Мы утешаемся тем, что они всегда хотели умереть вместе. — Дэш вздохнул. — Мой отец еще подавлен горем, но со временем он оправится. — Дэш пожал плечами. — По правде говоря, я и сам еще не вполне пришел в себя. — Он посмотрел на Эрика. — Чем я могу помочь?
   — Мне нужен человек, который разбирал бы донесения и отбирал только те, что требуют моего личного внимания. Командиры уже запутались, кому о чем докладывать.
   — Мы потеряли многих нобилей, а их заместители, как правило, гарнизонные офицеры, без полевого опыта, — сказал Дэш.
   — Я уже заметил. — Эрик посмотрел на Дэша. — Многих нобилей?
   Дэш хмуро кивнул.
   — Герцог Южных Болот убит. Герцог Джайбона смертельно ранен. Погибли не меньше десяти баронов и графов. А еще неизвестно, что будет дальше. — Он помолчал. — Пока вы тренировали солдат в горах, Патрик приказал всем лордам, кто примет участие в войне, оставить дома хотя бы одного из сыновей — если те у них есть. Если мы победим, в следующем году в Совете появится много новых членов. Мы платим кровью за эту войну.
   — Да, платим. — Трубы протрубили тревогу. Начиналась очередная атака. — И еще будем платить. — Эрик вытащил из ножен меч и поспешил на свой наблюдательный пункт.

***

   — Пора, — сказал Кэлис.
   Пуг подошел ближе к сыну своего старого друга:
   — Ты уверен?
   — Да, — ответил Кэлис.
   Он посмотрел на отца, и они поняли друг друга без слов. Потом он взглянул на Миранду, и она улыбнулась ему.
   Кэлис встал перед Камнем Жизни — огромным изумрудом, в котором пульсировала мощь.
   — Отец, вынимай обратно свой меч.
   Томас ни мгновения не колебался. Он вскочил на возвышение, где покоился камень, и, упершись ногой в изумруд, потянул на себя рукоять своего белого с золотом меча. Сначала меч сопротивлялся его усилиям, но потом вдруг легко освободился.
   Впервые после окончания Войны Провала Томас поднял меч, и победный клич слетел с его губ.
   Камень начал мерцать. Кэлис возложил на него руки.
   — Я — валхеру! Я — человек! — Он закрыл глаза. — Я — эледхель!
   — Любопытно, — заметил Накор. — Он единственный в своем роде. Он совмещает в себе три разные расы.
   Глаза Кэлиса открылись.
   — Это так очевидно! — воскликнул он и, опустив голову, коснулся лбом камня. — Это так легко!
   Пуг посмотрел на Томаса и прочел в его глазах тот же вопрос, что задавал сам себе: что очевидно и что легко?

***

   В большом шатре, окруженный слугами и советниками, демон Якан сгорал от нетерпения. Что-то взывало к нему, что-то притягивало его, что-то звало его к себе. Он не знал, что это, но оно занимало его мысли, он постоянно слышал этот призыв. Демон знал, где это находится, — на северо-востоке, в Сетаноне, и знал, что те, кто сражается против него, хотят помешать ему добраться до этой вещи.
   Самозваный король демонов в Мидкемии стоял посреди шатра, но все, кто был вокруг, видели Изумрудную Королеву. Им казалось, что она приказывает им удалиться, оставив лишь приближенных: последнего пантатианского жреца по имени Титхульта и генерала Фейдавы. Они знали о подмене и были единственными, кто остался в живых после той кровавой ночи, когда Якан пожрал Изумрудную Королеву. Это было очень легко. Она была наедине с одной из собственных жертв, которые умирали в ее объятиях, пока она высасывала из них жизнь. Демон применил свою возросшую магию и принял облик ее слуги. Он проскользнул к ней в шатер и быстро убил и Королеву, и очередного любовника. Ее сила была велика, но она растратила ее на то, чтобы сохранить молодость. Демон этого не понимал; ведь гораздо легче создать иллюзию, как он, например.
   Пожирая ее, демон столкнулся с чем-то чуждым, но все же знакомым. Он уже сталкивался с этой волей и знал: имя того, кому она принадлежит, — Налар. Но за исключением этого демона в обличье Изумрудной Королевы ничто не тревожило.
   Маарг заключил договор с одним из этих странных существ, похожих на пантатиан, и оно открыло проход в мир саауров и в этот мир. Но это личное дело Маарга, думал демон. Пусть он гниет на Шайле или возвращается в царство демона с его скудными удовольствиями. Якан был единственным из демонов в этом мире, и сила его день ото дня возрастала.
   Он посмотрел на свою левую руку и убедился, что вырос еще больше. Последнего смертного он проглотил целиком и испытал небывалое наслаждение, когда жертва вопила у него в глотке почти минуту. Теперь он с удовольствием видел его лицо у себя на животе. Демон пошевелил плечами и почувствовал, как его огромные крылья задевают стены и потолок шатра. Надо бы их еще увеличить, подумал он. Иллюзия Изумрудной Королевы легко проходила в шатер, но Якан был уже едва ли не двадцати футов высотой и с каждым съеденным существом продолжал расти. На мгновение он задумался, не сократить ли свой рацион, но потом отмел эту мысль как слишком чуждую его природе.
   Согнувшись, он выбрался из шатра. Фейдава и Титхульта следовали за ним на почтительном расстоянии; никто, кроме тех, кто наделен магическим зрением, не мог увидеть волшебные цепи и ошейники, с помощью которых Якан держал их в повиновении.
   Солдаты увидели, как Изумрудная Королева подходит к большой палатке, которую она велела поставить для раненых. Войдя внутрь, она увидела санитаров, которые пытались облегчить муки умирающим.
   — Выйдите, — скомандовала она, и все, кто мог идти, повиновались, предчувствуя, что будет дальше.
   Якан подошел к первому раненому, который был без сознания. Демон зацепил его одной рукой и откусил ему голову. Кровь и жизненная сила, вливаясь в глотку демона, доставляли ему почти болезненное удовольствие. Никогда еще ни один демон не рос так быстро и не стал столь могучим. А у него при этом еще есть запас. Он станет самым великим королем демонов в истории своего народа! Ничто не остановит его продвижение, и когда он пожрет эту планету, то с помощью знаний этих людей создаст еще один портал и отправится в другие миры. «В конце концов, — думал он, — я стану богом!»
   Якан повернулся к человеку, который был так изранен, что едва мог двигаться. Глаза его расширились от ужаса, и он попытался отползти. Якан сообразил, что слишком увлекся и позволил иллюзии слегка рассеяться. Раненые и умирающие уже мычали от страха. Он ухмыльнулся и, вытерев кровь с подбородка, подошел к следующему и поднял его, наколов на коготь. Пожирая жертву, Якан наслаждался ощущением трепещущего тела, скользящего по его огромному пищеводу. «Никогда еще не было такого, как я», — подумал он.
   Повернувшись к своей марионетке, генералу Фейдаве, Якан сказал:
   — Прикажи начинать атаку! Мы сегодня сокрушим этих мелких людишек!
   Пустые глаза Фейдавы не выразили ничего. Он высунулся из палатки и крикнул:
   — Всем отрядам приказ наступать!
   «Скоро, — подумал Якан, — я буду пожирать их тысячами, а потом доберусь до этого Сетанона и посмотрю, что призывает меня туда».

***

   Кэлис улыбнулся.
   — Это все равно что развязывать узел!
   Он положил руки на Камень Жизни, и мерцающее зеленое сияние окутало его, омыло его, проникло в него. Хотя Кэлис не пошевельнул ни одним мускулом, он вдруг показался более живым, подвижным и сильным, чем обычно.
   Томас встал рядом с ним и спросил:
   — Что ты там видишь?
   — Отец, — в восхищении воскликнул Кэлис, — я вижу все! Столб зеленого света высотой в человеческий рост поднялся из камня, подобно языку пламени, и заколыхался, издавая плачущий звук. В пламени замелькали лица, и Томас непроизвольно поднял свой золотой клинок.
   — Валхеру! — сказал он хриплым шепотом, и было видно, что он приготовился к битве.
   — Нет, — сказал Кэлис. — Это всего лишь отзвук их прежнего существования. То, чего они пытались добиться, от них ускользнуло. Они не смогут вернуться в мир, который уже не принадлежит им. — Он повернулся и посмотрел на отца. — Приготовься.
   — К чему?
   — К изменениям. — Кэлис закрыл глаза, пламя метнулось вверх, ударилось в свод пещеры, и расплескалось по камню, образуя купол. По краям оно истончалось и сходило на нет, придавая лишь зеленоватый отблеск золотому сиянию магического щита, созданного Накором.
   Томас упал на колени и, выронив клинок, застонал от боли. Он держался за грудь и живот, словно в агонии. Пуг подбежал к нему:
   — Что происходит?
   Томас стиснул зубы и весь затрясся. Он был не в силах ответить. За него ответил Кэлис:
   — То, что было когда-то валхеру, возвращено миру.
   Пуг бросил Томаса и подбежал к Кэлису.
   — А он будет жить?
   — Будет, — ответил Кэлис. — Он — больше чем валхеру. Как и я.
   Только сейчас Пуг заметил, что Кэлис тоже претерпевает столь же болезненные изменения, словно та часть его, что принадлежала валхеру, стремится вырваться из тела. По лбу его стекал пот, руки тряслись, но глаза горели ясным огнем и взгляд их был прикован к чему-то внутри камня.
   — Что там происходит? — тихо спросил Пуг.
   — Нечто, что было изъято из этого мира, возвращается ему, — ответил Кэлис, — и я — орудие этого возвращения.
   Через мгновение крошечные искры зеленого света взвились над пылающим ореолом, который окружал Кэлиса и камень, и рассыпались во все стороны. Пуг шарахнулся от первой вспышки, и искры пролетели мимо него, но потом он не успел увернуться, и одна попала прямо ему в грудь. Однако вместо боли он почувствовал только прилив сил и поток живительной энергии, протекающий сквозь него.
   Пуг посмотрел на Томаса. Он корчился от боли, но, когда крошечные зеленые искры коснулись его, отец Кэлиса начал приходить в себя. Через минуту он поднял голову, и Пуг увидел, что глаза его ясны и в них нет страданий.
   Томас встал и медленно подошел к Пугу и Кэлису. Он посмотрел на Пуга, и маг прочел в его глазах изумление, которого не видел с тех пор, как Томас надел мантию Ашен-Шугара, последнего из валхеру. Сейчас, через пятьдесят лет, Томас больше чем когда-либо напоминал мальчика из Крайди. Голосом, исполненным удивления, он проговорил:
   — Мой сын лечит мир.
   Стены пещеры вздрогнули от ликующих криков. Камень раскрылся, залив всю пещеру окрыляющим пламенем жизни. Накор едва не пустился в пляс от восхищения, а Доминик сделал жест, призывающий его бога.
   — Ну, это нам больше не нужно, — сказал Накор и снял заклинание защиты. Едва щит исчез, до них за многие мили донесся исполненный злобы и ярости рев. Он был так же хорошо слышен, как ликующие возгласы минуту назад. Глаза Накора расширились. — Виноват!

***

   Демон прервал свое пиршество и поднял голову.
   — Нет! — взревел он, почувствовав, что у него что-то отнимают. Сетоном! — прозвучал голос у него в голове.
   Все мечты о мировом господстве были забыты. Магические цепи, которые сковывали его рабов, лопнули, когда демон рванулся к выходу.
   Два стражника, увидев Якана, побледнели и тут же сбежали. Генерал Фейдава заморгал и, выйдя из оцепенения, увидел демона, разрывающего полог палатки и разбрасывающего лоскутья во все стороны. Он лишь мгновение видел этот кошмар, прежде чем демон взмыл к небесам, но ему этого хватило.
   Генерал повернулся. Пантатианский верховный жрец стоял перед ним с растерянным видом. Он тоже только сейчас очнулся от наваждения. Ярость охватила генерала. Он выхватил свой кинжал и вонзил его в горло жрецу. Пантатианин качнулся, рухнул на колени, потом упал на бок и затих.
   Фейдава даже не стал вынимать кинжал из трупа последнего пантатианина. Он выскочил наружу и возле командирской палатки увидел перепуганных офицеров. Проследив их взгляды, Фейдава разглядел вдали парящего над горами демона. Он летел в сторону Даркмура.
   К палатке поднялся капитан одного отрядов наемников и, мгновение поколебавшись, спросил:
   — Какие будут приказы, сэр?
   — Что происходит? — воскликнул Фейдава. — Я был во власти чудовища и не знаю, что тут творится. Скажите же мне!
   — Вы только что приказали наступать всем отрядам. Мы атакуем врага по всему горному хребту.
   — Проклятие! — взревел генерал. Он понятия не имел, сколько времени он был под властью демона, но понимал, что нужно как можно быстрее разобраться в происходящем. Последнее, что он ясно помнил, это шатер Королевы у Города на Змеиной Реке; потом он жил в бесконечном тумане, тяжелом сне, полном страха и ужаса, — а теперь оказался на другом краю света, в разгар войны, и понятия не имел, с кем он сражается, где развернуты его боевые отряды и вообще, побеждает ли он, или терпит поражение. А поскольку Королева была мертва, он уже не знал, за что они воюют.
   Оглядев своих офицеров, Фейдава потребовал:
   — Карты! Я хочу знать, где мы находимся, где находится каждый отряд и что нам известно о противнике.
   Офицеры бросились выполнять приказание и каждый украдкой поглядывал на демона, исчезающего над вершинами гор. Теперь у генерала Фейдавы была только одна задача: выжить.

ГЛАВА 26. ПРОТИВОСТОЯНИЕ

   Эрик дрался.
   То, что начиналось как пробное нападение, целью которого было выяснить слабые стороны защитников, безо всякого предупреждения превратилось в тотальное наступление. Эрик спихнул труп человека, которого он только что убил, с гребня горы на деревья внизу.
   Вдоль всего хребта Кошмара армия Королевства сражалась с захватчиками. Подобной битвы не бывало со времен Войны Провала, Получив небольшую передышку, Эрик огляделся по сторонам. Одни из его солдат оттаскивали с поля боя убитых и раненых товарищей, другие спешно пили воду из ковшей, которые подносили маркитанты.
   Прибежал Джедоу, а за ним — сержант Харпер.
   — Они смяли наш северный фланг, — закричал Харпер. По лицу его текла кровь. — Джером погиб, с ним и весь его отряд. Дуко прорвался на нашу сторону хребта и теперь теснит нас к югу.
   — Проклятие! — прорычал Эрик и, повернувшись к посыльному, велел:
   — Передать приказ летучему отряду…
   Джедоу перебил его:
   — Нет никакого летучего отряда. Я послал их туда, как только Харпер мне доложил. Они уже там.
   Эрик провел рукой по лицу. Ему казалось, что усталость въелась под кожу, как угольная пыль. Он никак не мог собраться с мыслями от недосыпания и непрекращающихся боев за последние два дня.
   — Ладно, — сказал он двум сержантам. — Берите каждого третьего человека и отправляйтесь на северный фланг. Если не сможете больше держаться, отходите и окопайтесь на первой же удобной позиции с нашей стороны хребта. Главное — задержать их там, а если они повернут на восток и спустятся вниз, это уже дело Восточной армии. — Посыльному он приказал:
   — Скачи в Даркмур. Сообщи принцу Патрику, что северный фланг вынужден отступить, но постарается окопаться на других позициях. Нам нужно подкрепление. Понял?
   — Так точно, сэр! — Солдат отдал честь и побежал к своей лошади.
   Обернувшись, Эрик увидел, что Джедоу с Харпером уже отобрали каждого третьего и ведут этот отряд на север. Потом он заметил Дэша. Тот стоял неподалеку с обнаженным мечом, и его хорошо скроенный мундир был запачкан кровью.
   — По-моему, я велел тебе разбирать депеши.
   Дэш улыбнулся.
   — Там не было ничего срочного, и я подумал, что лишний меч вам не помешает.
   Эрик кивнул.
   — Это ты верно заметил.
   Тут враг снова полез на гребень хребта и оказался в гуще сражения.

***

   — Сюда что-то движется! — сказал Томас.
   — Я тоже почувствовал, — отозвался Пуг и через мгновение воскликнул:
   — Я узнаю его! Это Якан!
   Накор велел:
   — Шо Пи, вы с нашим добрым аббатом должны спрятаться.
   — Я останусь с вами, учитель, — возразил Шо Пи.
   Накор сгреб его за плечи и подтолкнул к щели в стене, ведущей в пыльное подземелье, оставшееся после последней битвы в древнем городе валхеру под разрушенным Сетаноном.
   — Мой фокус с защитой мог скрыть нас от Неназываемого, но он не остановит разъяренного демона! Полезайте туда! Спрячьтесь в этой дыре. Демон способен всех нас перебить, но мы хотя бы можем за себя постоять! — Разлом в стене появился в результате великой битвы между драконихой Риа, чье спящее тело занимал сейчас Аальский Оракул, и Господином Ужаса, которого Налар использовал в качестве того, кого натравил на валхеру, когда их дух пытался вернуться в Мидкемию. — Залягте там и не высовывайтесь.
   Накор встал рядом с Мирандой, а Пуг с Томасом заняли позицию по обе стороны от Кэлиса. Миранда спросила:
   — А вы в состоянии себя защитить?
   — Я крепче, чем выгляжу, — сказал Накор. Он уже не улыбался.
   Кэлис был целиком поглощен Камнем Жизни. Лицо его выражало одновременно спокойствие и глубокий восторг, а глаза были устремлены на камень, который становился все меньше и меньше по мере того, как из него вытекала энергия жизни.
   Миранда сказала:
   — Не знаю, что он там делает, но от этого становится лучше.
   — Если бы нам не предстояла встреча с разгневанным королем демонов, мы сейчас испытывали бы наслаждение.
   Крупная искра зеленого света вошла в Миранду; она изумленно ахнула, а Накор захихикал.
   — Интересное зрелище.
   — Ощущение еще интереснее, — сказала Миранда и, проведя ладонью по животу, пробормотала:
   — Что-то происходит.
   Накор оглядел зал, который был уже почти полностью залит изумрудным сиянием, и проговорил:
   — Структура жизни этого мира начинает исправляться. Это исцеление, омоложение. Древние души, заключенные в этом камне в течение многих столетий, освобождаются, чтобы вернуться к вселенной, как было и как должно было быть. — Он посмотрел на Миранду. — А побочные эффекты могут быть самыми неожиданными.
   — Не сомневаюсь, — пробурчала Миранда.
   Глаза Томаса сузились, и он наклонил голову, словно прислушиваясь к чему-то.
   — Идет.
   — Кто? — спросила Миранда.
   — Якан, — пояснил Пуг. — Только он способен помешать восстановлению гармонии жизни, которое мы ощущаем.
   Томас поднял меч.
   — Скоро. Час, самое большее, два.
   Пуг поглядел на Кэлиса, занятого своим делом.
   — А он успеет закончить?
   — Этого я не знаю, — сказал Томас.
   Они ждали.

***

   Эрик присел, и над головой у него засвистели стрелы. В тот же миг его собственные лучники поднялись и дали залп. Ожесточенный бой продолжался весь день, и Эрик опасался, что им все же придется сдать высоту.
   Внезапно вражеские солдаты появились на гребне, и снова началась рукопашная. Воины Королевства не утратили боевого духа, но силы их таяли.
   С северного фланга не поступало никаких известий, а люди, которых Эрик послал с Джедоу и Харпером, были отчаянно нужны ему здесь. Эрик боялся, что его попытка удержать обе позиции приведет к тому, что он их, наоборот, потеряет.
   Но потом мысли его приняли иное направление: он почувствовал, что ряды его бойцов редеют, а врагов становится все больше. Эрик наотмашь рубил мечом и косил нападавших, словно траву. Со всех сторон раздавались крики, проклятия и лязг оружия. Сражение вступило в ту стадию, когда командовать бессмысленно; теперь все зависело от твердости духа сражающихся. Если защитники не утратят решимости, они могут одержать победу.