Страница:
Необычная картина заставила Грига зачарованно задержать дыхание.
Отец резко замер, затылком почувствовав чужой взгляд
— Что, Григ? — Могучая грудь залита потом, но голос такой же размеренный, как всегда — ни одышки, ни следов усталости.
— Я только хотел… — Григ замялся. Еще совсем недавно он не смел поднять на Отца глаз, теперь же набрался наглости прийти к нему с просьбой. Отступать тоже не стоило: Братья никогда не останавливаются на полпути.
Отец взял полотенце и вытер лицо. Его глаза просверлили Грига насквозь.
— Пришел просить, так проси!
— Я.
— Ты мой сын, раз пришел — спрашивай.
— На Первом Уровне можно держать женщин? Отец удивился
— Ты же их видел. Возмутило, что девчонок впустили в покои Первых Братьев? Поймешь когда-нибудь: есть вещи, которые женщины делают лучше, чем мы с тобою.
— Наоборот… я хотел привести сюда еще одну. Темные глаза Владыки ударили таким вопрошающим импульсом, что у Грига заныли зубы.
— Речь идет о блондинке с тарибского фрегата? — строго спросил Отец.
Пути назад больше не было.
— Да.
— Ты хочешь привести ее сюда?
— Да.
— Зачем.
Григ запнулся. Этот вопрос мучил и его самого. Он не знал, почему хочет вытащить Линти с Девятого Уровня. Почему его нервировали комментарии Рола, взгляды Братьев Охраны? Почему упоминания о силовых «хлыстах» заставляли сжимать пальцы в кулаки, а мысль, что девчонке причинили боль, вызывала желание вцепиться в горло? Навязчивая идея? Болезнь? Но нельзя же сказать Отцу: папа, прости, я болен?!
Младший стал злиться на себя за слабость. Если не решился до конца — не смей позориться! Зачем пришел к Отцу, зачем стоять, словно пень, и тупо смотреть, как лицо Владыки багровеет от возмущения?! Зачем губить всю жизнь только из-за того, что поленился хорошенько подумать?!
— Я понял, что не прав, — тихо признался Григ. — Мне не нужна Линти. Я никого не приведу. Готов принять наказание…
Отец подошел ближе. Его брови нахмурились, не предвещая ничего хорошего.
— Григ! — прогремел тяжелый бас. — Ты — Первый Брат! Ты — мой сын! Мой сын не смеет говорить: «готов принять наказание» — даже мне не смеет! Ты должен наказывать, а не тебя! И никогда не извиняйся — исправляй ошибки сам, и молча! Унижаться не смей втройне, даже предо мною! Никогда не смей! — Отец отвел взгляд и хмыкнул: — Да еще из-за такой ерунды!
— Ерунды?
— Конечно, ерунды. Неужели я бы пожалел для тебя какой-то там девки?
— Тогда…
— … не надо было ко мне приходить: взял бы ее так и делал все, что захочется. Ты — Первый Брат! От анализаторов тревожных сообщений не поступало — все наши пленницы здоровы — бери и не спрашивай.
— А если ее выставят на турнире?
— Вик выставит? Но пока ведь не выставил.
Полотенце вернулось к роботу, а Отец вновь поднял тяжелые секиры, считая разговор законченным. Григ все не уходил.
— Я просил Рола… Отец резко повернулся:
— «Просил»?! И что Рол?
— Отказал.
— М-да! — Отец в задумчивости погладил свои усы. — Не нужно было его просить… Послушай, сын! На будущее: пока ты все еще Младший, не ходи по «Улью» один. Возьми на вахте Первого Уровня двух-трех Демонов — пусть бродят следом. Для них ты — Первый Для всех остальных они — первые. Они подчиняются тебе, а Рол и прочие — им. Понял?
Григ улыбнулся — все решалось так просто! Он повернулся, чтобы уйти, но в затылок ударил ощутимо тяжелый взгляд Владыки.
— Григ! — по залу неожиданно раскатился бас Отца, больше похожий на рык огромного раненого зверя, — Только умоляю: будь осторожен!
Младший удивленно обернулся В больших темных глазах блуждала тоска старой раны. У Грига мурашки пробежали по коже, когда взгляд Отца устремился в его сторону.
— Что может случиться? — пробормотал парень,
— Не увлекайся!
Отец подошел и положил руку ему на голову — такую тяжелую, что Григ едва не присел. Темные глаза посмотрели с любовью, тоской, пониманием и с… тревогой.
— Ты еще слишком молод, у тебя нет опыта, — уже тише повторил Владыка, — Мужчины иногда чувствуют потребность в женщине. Сначала в одной, потом в другой, в третьей. В этом нет ничего предосудительного или противоестественного. Главное — не позволяй себе увлечься только одною! Играй, но не думай. Пользуйся, но не мечтай. Смотри, но не восторгайся… Не повторяй чужих ошибок, сынок… Ты понял?
— Нет…
— Помни: ты — Брат, а она — никто. Иди!
На этот раз Рол не спорил. Управляющий все понял еще из разговора Грига и Вика и не собирался больше подставлять под удар ни собственную голову, ни репутацию. Два Демона в боевых латах за спиною Младшего придавали парню внушительности, которой на самом деле уже и не требовалось.
— Линти так Линти, — сказал Рол.
Помещение, где теперь содержали альтинку, больше всего напоминало камеру смертников, которую Григ видел на голографииеском фильме из своих «архивов». Отсутствие окон, отсутствие мебели, отсутствие удобств, отсутствие живой охраны. Зато — тройная силовая стена и два ряда излучателей с устройствами самонаведения и рефлекторами, чувствительными к импульсам агрессивности.
— Зачем так строго? — пробормотал Григ.
— Правила. — Рол пожал плечами.
— А если сработают?
— Излучатели? Да не волнуйся — просто так не сработают. А выстрелят — сама виновата.
— Болера…
— Хочешь спросить, есть ли у меня каюты похлестче. Нет, нету. Но и таких довольно много.
Григ посмотрел на Рола, плохо понимая, что тот хотел сказать: то ли хвастался, что у него достаточно мест, чтобы разместить всех строптивцев, сколько наберется; то ли жаловался, что пока не придумали ничего изощреннее камеры-одиночки. В любом случае выходило: Болера держали точно в таком же месте.
— А где Кани?
— Недалеко. Мы их разделили на всякий случай. Линти сидела в самом дальнем углу, забившись туда, как мышонок, и сжавшись в комок.
— Что с ней? — спросил Григ.
Рол взглянул на один из терминалов у входа. Там в виде цветовых гистограмм отражалось эмоциональное и физическое состояние пленника.
— Ей все еще больно.
— Что?
— Нежная очень. Прошло четыре часа, а никак не забудет наказание.
Григ опять почувствовал приступ злости — нужно было справиться с собою, чтобы не наделать глупостей.
— Я ведь просил: для них — самое лучшее! Рол, ты не выполнил приказа!
— Руководствовался правилами.
— Тебе приказал командующий абордажной бригадой!
— Есть предписание Отца действовать по обстоятельствам.
Глаза Грига и Рола встретились. Рол смотрел в спокойной уверенности, что ничего нового в этой жизни ему уже не услышать и не увидеть. Невозможно переспорить человека с таким опытом.
— Убери силовые стены и выключи излучатели! Рол послушался.
— Линти?
Она вскинула глаза, в которых все еще стояла боль. Григ сел на пол рядом с альтинкой.
«Линти, прости». — Он мыслил «вслух», чтобы не привлекать внимания Братьев не только содержанием разговора (для этого существовал «стандарт», которого те не знали), но и интонациями в голосе. Как ни странно, такой способ общения начинал казаться Григу все более естественным.
В ответ — набор эмоций, лишенных осмысленной интерпретации. Ей больно, она испугана, обижена, она не понимает…
«Все нормально. Успокойся. Все позади. Больше не повторится…» — Григ коснулся ладонью ее щеки, но альтинка не отреагировала, словно ничего и не почувствовала.
— Давай лифт, Рол! — потребовал Григ.
— Может, отнесем так? — предложил один из Старших (Григ не знал его имени).
— Не может!
Он и сам удивился, зачем грубит. Но почему-то, сидя рядом с Линти и принимая в ответ на свои мысли ее эмоции, Григ оказался намного чувствительнее к боли и обиде альтинки, чем к правилам хорошего тона Братства.
Линти поместили на платформу. У лифтовой шахты Девятого Уровня Охрана не издала ни звука. У шахты Первого — молча отдала честь.
ГЛАВА 15
Отец резко замер, затылком почувствовав чужой взгляд
— Что, Григ? — Могучая грудь залита потом, но голос такой же размеренный, как всегда — ни одышки, ни следов усталости.
— Я только хотел… — Григ замялся. Еще совсем недавно он не смел поднять на Отца глаз, теперь же набрался наглости прийти к нему с просьбой. Отступать тоже не стоило: Братья никогда не останавливаются на полпути.
Отец взял полотенце и вытер лицо. Его глаза просверлили Грига насквозь.
— Пришел просить, так проси!
— Я.
— Ты мой сын, раз пришел — спрашивай.
— На Первом Уровне можно держать женщин? Отец удивился
— Ты же их видел. Возмутило, что девчонок впустили в покои Первых Братьев? Поймешь когда-нибудь: есть вещи, которые женщины делают лучше, чем мы с тобою.
— Наоборот… я хотел привести сюда еще одну. Темные глаза Владыки ударили таким вопрошающим импульсом, что у Грига заныли зубы.
— Речь идет о блондинке с тарибского фрегата? — строго спросил Отец.
Пути назад больше не было.
— Да.
— Ты хочешь привести ее сюда?
— Да.
— Зачем.
Григ запнулся. Этот вопрос мучил и его самого. Он не знал, почему хочет вытащить Линти с Девятого Уровня. Почему его нервировали комментарии Рола, взгляды Братьев Охраны? Почему упоминания о силовых «хлыстах» заставляли сжимать пальцы в кулаки, а мысль, что девчонке причинили боль, вызывала желание вцепиться в горло? Навязчивая идея? Болезнь? Но нельзя же сказать Отцу: папа, прости, я болен?!
Младший стал злиться на себя за слабость. Если не решился до конца — не смей позориться! Зачем пришел к Отцу, зачем стоять, словно пень, и тупо смотреть, как лицо Владыки багровеет от возмущения?! Зачем губить всю жизнь только из-за того, что поленился хорошенько подумать?!
— Я понял, что не прав, — тихо признался Григ. — Мне не нужна Линти. Я никого не приведу. Готов принять наказание…
Отец подошел ближе. Его брови нахмурились, не предвещая ничего хорошего.
— Григ! — прогремел тяжелый бас. — Ты — Первый Брат! Ты — мой сын! Мой сын не смеет говорить: «готов принять наказание» — даже мне не смеет! Ты должен наказывать, а не тебя! И никогда не извиняйся — исправляй ошибки сам, и молча! Унижаться не смей втройне, даже предо мною! Никогда не смей! — Отец отвел взгляд и хмыкнул: — Да еще из-за такой ерунды!
— Ерунды?
— Конечно, ерунды. Неужели я бы пожалел для тебя какой-то там девки?
— Тогда…
— … не надо было ко мне приходить: взял бы ее так и делал все, что захочется. Ты — Первый Брат! От анализаторов тревожных сообщений не поступало — все наши пленницы здоровы — бери и не спрашивай.
— А если ее выставят на турнире?
— Вик выставит? Но пока ведь не выставил.
Полотенце вернулось к роботу, а Отец вновь поднял тяжелые секиры, считая разговор законченным. Григ все не уходил.
— Я просил Рола… Отец резко повернулся:
— «Просил»?! И что Рол?
— Отказал.
— М-да! — Отец в задумчивости погладил свои усы. — Не нужно было его просить… Послушай, сын! На будущее: пока ты все еще Младший, не ходи по «Улью» один. Возьми на вахте Первого Уровня двух-трех Демонов — пусть бродят следом. Для них ты — Первый Для всех остальных они — первые. Они подчиняются тебе, а Рол и прочие — им. Понял?
Григ улыбнулся — все решалось так просто! Он повернулся, чтобы уйти, но в затылок ударил ощутимо тяжелый взгляд Владыки.
— Григ! — по залу неожиданно раскатился бас Отца, больше похожий на рык огромного раненого зверя, — Только умоляю: будь осторожен!
Младший удивленно обернулся В больших темных глазах блуждала тоска старой раны. У Грига мурашки пробежали по коже, когда взгляд Отца устремился в его сторону.
— Что может случиться? — пробормотал парень,
— Не увлекайся!
Отец подошел и положил руку ему на голову — такую тяжелую, что Григ едва не присел. Темные глаза посмотрели с любовью, тоской, пониманием и с… тревогой.
— Ты еще слишком молод, у тебя нет опыта, — уже тише повторил Владыка, — Мужчины иногда чувствуют потребность в женщине. Сначала в одной, потом в другой, в третьей. В этом нет ничего предосудительного или противоестественного. Главное — не позволяй себе увлечься только одною! Играй, но не думай. Пользуйся, но не мечтай. Смотри, но не восторгайся… Не повторяй чужих ошибок, сынок… Ты понял?
— Нет…
— Помни: ты — Брат, а она — никто. Иди!
На этот раз Рол не спорил. Управляющий все понял еще из разговора Грига и Вика и не собирался больше подставлять под удар ни собственную голову, ни репутацию. Два Демона в боевых латах за спиною Младшего придавали парню внушительности, которой на самом деле уже и не требовалось.
— Линти так Линти, — сказал Рол.
Помещение, где теперь содержали альтинку, больше всего напоминало камеру смертников, которую Григ видел на голографииеском фильме из своих «архивов». Отсутствие окон, отсутствие мебели, отсутствие удобств, отсутствие живой охраны. Зато — тройная силовая стена и два ряда излучателей с устройствами самонаведения и рефлекторами, чувствительными к импульсам агрессивности.
— Зачем так строго? — пробормотал Григ.
— Правила. — Рол пожал плечами.
— А если сработают?
— Излучатели? Да не волнуйся — просто так не сработают. А выстрелят — сама виновата.
— Болера…
— Хочешь спросить, есть ли у меня каюты похлестче. Нет, нету. Но и таких довольно много.
Григ посмотрел на Рола, плохо понимая, что тот хотел сказать: то ли хвастался, что у него достаточно мест, чтобы разместить всех строптивцев, сколько наберется; то ли жаловался, что пока не придумали ничего изощреннее камеры-одиночки. В любом случае выходило: Болера держали точно в таком же месте.
— А где Кани?
— Недалеко. Мы их разделили на всякий случай. Линти сидела в самом дальнем углу, забившись туда, как мышонок, и сжавшись в комок.
— Что с ней? — спросил Григ.
Рол взглянул на один из терминалов у входа. Там в виде цветовых гистограмм отражалось эмоциональное и физическое состояние пленника.
— Ей все еще больно.
— Что?
— Нежная очень. Прошло четыре часа, а никак не забудет наказание.
Григ опять почувствовал приступ злости — нужно было справиться с собою, чтобы не наделать глупостей.
— Я ведь просил: для них — самое лучшее! Рол, ты не выполнил приказа!
— Руководствовался правилами.
— Тебе приказал командующий абордажной бригадой!
— Есть предписание Отца действовать по обстоятельствам.
Глаза Грига и Рола встретились. Рол смотрел в спокойной уверенности, что ничего нового в этой жизни ему уже не услышать и не увидеть. Невозможно переспорить человека с таким опытом.
— Убери силовые стены и выключи излучатели! Рол послушался.
— Линти?
Она вскинула глаза, в которых все еще стояла боль. Григ сел на пол рядом с альтинкой.
«Линти, прости». — Он мыслил «вслух», чтобы не привлекать внимания Братьев не только содержанием разговора (для этого существовал «стандарт», которого те не знали), но и интонациями в голосе. Как ни странно, такой способ общения начинал казаться Григу все более естественным.
В ответ — набор эмоций, лишенных осмысленной интерпретации. Ей больно, она испугана, обижена, она не понимает…
«Все нормально. Успокойся. Все позади. Больше не повторится…» — Григ коснулся ладонью ее щеки, но альтинка не отреагировала, словно ничего и не почувствовала.
— Давай лифт, Рол! — потребовал Григ.
— Может, отнесем так? — предложил один из Старших (Григ не знал его имени).
— Не может!
Он и сам удивился, зачем грубит. Но почему-то, сидя рядом с Линти и принимая в ответ на свои мысли ее эмоции, Григ оказался намного чувствительнее к боли и обиде альтинки, чем к правилам хорошего тона Братства.
Линти поместили на платформу. У лифтовой шахты Девятого Уровня Охрана не издала ни звука. У шахты Первого — молча отдала честь.
ГЛАВА 15
В покоях Грига альтинку оставили, переложив с платформы лифта на ложе.
Объемная картина на потолке, перламутровые колонны, мраморный пол — Линти потрясение оглядывалась. Григ смотрел на нее. Совершенно тупо и растерянно — исполнилось его желание оказаться с альтинкой на Первом Уровне, но Брат не знал, что делать дальше.
— Тебе все еще больно?
Ресницы девушки чуть подрагивали, взгляд блуждал.
— Да…
Линти кивнула.
— Где?
— Внутри… Везде…
Неужели поражение «хлыстом» не проходит столько времени? Григ неожиданно догадался.
— Ты что-нибудь ела?
Вопросительный взгляд. Теперь все понятно — даже не додумалась принять обезболивающее.
— Ты пользовалась анализатором после наказания? Опять вопросительный взгляд. Григ вздохнул. Странные они существа, эти женщины!
— Дай руку!
В глазах — только страх и боль.
— Дай, не бойся!
После того как кисть альтинки попала в щель анализатора на мраморном столике, ткань на стене зашевелилась, и в комнату вошла женщина с подносом в руках. На подносе красовался большой кубок с жидкостью.
Григ несколько удивился, ожидая от анализатора менее динамичной реакции.
— Господин ничего больше не желает? — Женщина спрашивала, склонив голову и глядя себе под ноги.
— В смысле?
— Напитки, сладости, горячие блюда, холодные закуски?
Григ не ответил, а только забрал кубок с подноса. Первый Уровень «Улья» отличайся от всех остальных Уровней больше, чем можно было себе представить.
Женщина ждала.
— Потом! — сказал Григ, и служанка исчезла.
Линти держала кубок в руках, руки дрожали, жидкость грозила выплеснуться на шитое золотом бархатное покрывало постели.
— Я что, дал тебе его, чтобы смотреть? Пей!
Она испугалась приказного тона Грига, сделала один глоток, затем еще один. Глаза раскрылись в изумлении. Можно было буквально наблюдать, как синева этих глаз очищается от налета отрешенности. Взгляд девушки становился осмысленным.
Кубок опустел.
— Сама не додумалась? — поинтересовался Григ. — Я ведь сказал: анализатор определит, чего не хватает организму, и выдаст все, что нужно. Забыла? Боль — ненормально. Значит, телу нужно что-то такое, чтобы ее снять. Неужели нельзя догадаться?
— Я не знала. — Уже с интересом Линти посмотрела на столик со встроенным анализатором. — Мы пробовали, — вспомнила она. — У нас не получилось.
— Что пробовали?
— Нам нечем было заняться. Кани вставила руку в анализатор, а тот ничего не выбросил. Даже той жидкости, что тебе.
Григ подивился такой глупости.
— Вы чувствовали голод?
— Нет.
— Хотели пить?
— Нет.
— Так чего же ждали?! Зачем же есть или пить, если организму не требуется ни того, ни другого?! Линти пожала плечами.
— Я и сейчас не хотела…
— Не понимаешь? Когда тебя наказали, баланс в организме изменился. Одно внешнее воздействие потребовало другого, чтобы восстановить равновесие и снять боль. Анализатор смог бы определить лекарство сразу же после удара «хлыстом»! А ты столько мучилась! Бывает, конечно, Рол отключает функцию помощи, чтобы продлить воспитательный эффект, но он же не садист, и ему…
Линти замотала головой, заставляя Грига остановить размышления.
— Что значит «наказали»? — с ошарашенным видом закричала альтинка. — За что?!
Григ невольно почувствовал укол совести. Действительно: за что? Как можно бить «хлыстом» столь слабое и красивое создание? Рол пожалеет…
— Такой порядок, — пробормотал Брат.
— Вас всех «наказывают»? — поняла Линти. Эта догадка напугала и поразила девчонку.
— Нас — нет. Братьев — нет. То есть… нас наказывают, но… без «хлыстов»… — Григ запутался, не зная, как в двух словах объяснить то, что занимало гигабайты библиотеки — устройство, положение, законы государства «Улей»…
— Но это же дикость!
— Линти…
Она опять замотала головой, отказываясь верить в подобное варварство.
— В нас выстрелили, как в зверей! Как в опасных животных! Как… Нас бросили корчиться на полу! Оставили. Никто не подошел… Никто не спросил… Никто… И это за что?!
— Линти… — Почему-то ее обида перешла и к Григу. Действительно, закон Братства не всегда казался таким уж справедливым. Только Закон есть Закон — мало ли что кому кажется? Григ сел на ложе рядом с альтинкой и заглянул ей в лицо — глаза в глаза. — Линти, тише! Тебе нужно привыкнуть. Иначе погибнешь!
— Что?..
Григ отвел взгляд. Рядом с инопланетянкой он терял ощущение реальности и целиком переходил на сторону девчонки, забывая, кем сам является в этой жизни.
— Ты — женщина, Линти. Конечно, ты не виновата, что родилась…
— Что?!
— В «Улье» правят Отец и Закон. По Закону женщины имеют меньше прав, чем Маленькие Братья. Маленькие же Братья получают первые права, когда становятся Младшими. Вот так… Ты и Кани загипнотизировали Братьев Охраны, находящихся при исполнении служебного долга. Можно сказать, напали. За это…
— «Напали»?! — Линти подскочила на постели, не веря своим ушам. Ее глаза засверкали от возмущения. — Они решили, что мы «напали»?! Мы — безоружные, слабые, запертые за тремя силовыми стенами?! За это нас ударили?! Кто такое придумал?! Да Кани же шутила! Любой настоящий мужчина понял бы! Любой нормальный! Да мы же могли…
Григ взял ее за руку, усаживая обратно на ложе.
— Ты не понимаешь, Линти, — серьезно произнес парень. — Законы Братства отличаются от законов остального мира. Я читал…
Девушка бросила взгляд на руку Грига, сжавшую ее предплечье — крепкую, натренированную, могучую руку мальчишки. Григ настолько же физически превосходил альтинок, как самого Грига превосходили Дор или Кас. Линти словно оказалась в тисках, которые между тем сжимались осторожно и даже нежно, боясь переусердствовать и причинить боль. Сдержанная, уверенная мощь молодого мужчины подействовала на Линти успокаивающе. Она замолчала, понимая и принимая свою слабость в грубом мире приоритетов силы.
— За то, что вы сделали… — продолжил Григ, с удивлением обнаруживая дрожь в своем голосе (как Линти очаровала мощь его пальцев, так и Григ, ощутив в руках тонкое непривычно нежное, пульсирующее запястье девушки занервничал без причины). — Если бы на вашем месте оказались другие…
Голос задрожал сильнее — раздражаясь на себя.
— Не альтины? — поняла Линти.
— Какие еще альтины?! — Григ махнул рукой. — Не альтины, а другие пленные, при взятии которых погибло бы больше всего Братьев; пленные, которых поручили бы поместить отдельно и охранять как зеницу ока; пленные, которым велели бы предоставить все самое лучшее… Если бы кто угодно другой напал на Охрану… Да еще в карантине…
— То что?
Григ посмотрел ей в глаза:
— Его бы не наказали, а казнили!
— Что?! — Зрачки Линти стали такими огромными, что Григ невольно отдернул руку от запястья девушки.
Ничего не произошло — Григ улыбнулся — и своему рефлексу и недогадливости альтинки.
— Неужели вы не ожидали чего-то такого? — пробормотал парень. — Помнишь же на «Эльрабике»…
Линти помрачнела — ее взгляд дал понять, что забыть «Эльрабику» не так просто.
— Вас могли казнить, Линти, — повторил Григ. — И я бы не помог. Я пока всего лишь Младший Брат.
— А они знают, кто мы?
— Да. Слышали от Болера. Только в «Улье», Линти, свои законы. Здесь вы — женщины. Кем были раньше — не важно.
— Были?!
— Да. БЫЛИ!
— Но ведь рано или поздно нас найдут, и тогда… — Она и верила и не верила своим словам. В любом случае готова была расплакаться.
— Линти! — Григ опять взял ее руку — на этот раз в приступе сострадания. — Я не хочу, чтобы ты потеряла надежду. Но подумай сама! — левой, свободной рукой Брат чуть коснулся щеки девушки, скользя по бархату кожи ласковым, успокаивающим движением, — Что значит «когда-нибудь»? «Улей» воздвигли так давно, что даже в летописях нет ни имени Создателя, ни сведений о его происхождении. Мы даже называем «Улей» ВЕЧНЫМ! Рассуди логически, Линти: неужели то, что не менялось тысячи лет, рухнет лишь потому, что в «Улье» поселились две девчонки, пусть даже и самые красивые и необычные во всей Вселенной? Даже если их родители (где-то, неизвестно где!) командуют бесчисленными армиями и планетарными объединениями? Понимаешь, они все бесконечно далеко, совершенно в другой реальности! Они захотят нас найти, будут искать… только, Линти, чем ваши родители лучше тех, кто искал раньше? Нам ведь часто встречались богатые корабли, часто попадались «влиятельные» жертвы. Всегда существовали сильные армии и лайнеры с вооружением, превосходящим наше. А мы тысячи лет атакуем тех, кого посылают боги. Мы тысячи лет выходим победителями. Бог и Отцы тысячи лет ведут «Улей» от победы к победе! Ты права: «может быть», «когда-нибудь», «что-то» изменится. Все меняется. Но, Линти, почему именно сейчас, почему на твоем веку?!
Большие синие глаза заблестели от слез, а Григ ощутил во рту такой привкус горечи, словно заплакал сам. Оглушенный желанием облегчить боль альтинки, Младший Брат сам не заметил, как обнял ее, как стал дышать и говорить прямо ей в ухо. — Ты должна выжить здесь, Линти! Понимаешь, это надолго, может, и не навсегда, но надолго! Я… Я виноват перед тобою… Я скоро смогу… Наверное, смогу… Ты ведь уже со мной… Здесь лучше… Ты привыкнешь… — Григ отодвинулся, заглядывая в бездонную синеву. — Скоро праздник Дележа, Линти. Мне повезло. У меня появился шанс, какого еще ни у кого не было. В семнадцать лет я могу получить имя, личное оружие и стать ПЕРВЫМ Братом! Тогда ты окажешься в безопасности. Я обещаю…
В синих глазах ни единого проблеска доверия или надежды. Синее море наполняла грусть, затягивающая
Грига все глубже и глубже. Парень перестал видеть что-то еще — кроме тоскливой, бесконечной синевы…
Он резко закрыл глаза и тряхнул головой, восстанавливая контроль над сознанием. Сумасшествие! Что с ним опять происходит?!
Григ вскочил на ноги, отталкивая Линти. Он испугался. Нет ничего хуже, когда с твоим телом и мозгом творятся необъяснимые вещи! Не поддающиеся ни описанию, ни управлению! Подобного никогда не было раньше, а значит, и не должно и не может быть сейчас…
— Черт! — Действительно следовало обратиться к врачам. Григ выпрямился во весь рост; его лицо пылало, тело била дрожь, и все лишь потому, что слишком долго смотрел в глаза инопланетной девчонки!..
— Что с тобою?
Григ не ответил. Понимая, что стоять и думать о своем страхе — только усиливать и подкармливать его, оставляя себе все меньше шансов совладать с ситуацией, он огляделся в поисках спасительного лекарства. Все, что нашлось поблизости, — бассейн. Не думая ни секунды, Григ бросился в воду, в который раз сожалея, что та недостаточно холодная, чтобы обжечь кожу и выбить из головы дурь.
Второй раз он искал спасение от себя — нехорошая статистика!
Линти рассеянно следила, как Григ рассекает гладь бассейна, стремительно перемещаясь от бортика к бортику. Неуравновешенный, вспыльчивый мальчишка, от которого теперь зависела ее жизнь, жизнь дочери Первого Советника Лиги! Никогда Линти не предполагала подобных перемен в своей судьбе. Она не предвидела в ближайшем будущем ничего страшного или угрожающего. Она и Кани так долго ждали возможности сбежать с Бровурга — от назойливых преподавателей, от опеки роботов-воспитателей, от завистниц-подруг, от расшаркивающихся сослуживцев отца, от неусыпного надзора офицеров безопасности, от международных встреч и официальных приемов, от скучных банкетов, от… Возможно, именно поэтому им и не хотелось включать свои природные, способности. Не хотелось загадывать. Да и что могло случиться плохого? Несколько месяцев свободы на лучших курортах Галактики. Мифические планеты, сказочные места, неповторимые, незабываемые красоты. Море острых ощущений и ярких впечатлений… А чего стоило уговорить отца Кани — только за этот подвиг им обеим следовало поставить памятники! А тут…
Григ заходил уже на двадцатый круг и все еще не сбавлял темпа.
— Ты хорошо плаваешь! — отвлекаясь от тоскливых мыслей, признала Линти. Григ не ответил.
— Ты что — не слышишь?
От бортика к бортику, от бортика к бортику… Альтинка насчитала тридцать кругов — ждать дольше ей надоело. Она разделась, оставшись в кружевном нижнем белье, никогда не входившем в моду «Улья» и потому для Грига, как и для других Братьев, необычном и даже вызывающем, — подошла к краю бассейна — к тому месту, где Григ завершал круг и переворачивался через себя, ударяя пятками по изумруду стенки, — и присела, спустив ноги в воду. Занятый изматыванием самого себя, Брат едва успел заметить Линти и опомниться, чтобы не ударить ее пятками в развороте. Но, сбитый с ритма, Григ не смог остановить движения. Он налетел на бортик, сбил Линти и ушел под воду вместе с нею.
Неизвестно, что успела подумать Линти, но Григу поступок альтинки показался безрассудным — через мгновение девчонка оказалась наверху, высаженная, а скорее даже выброшенная из воды — мокрая и немного испуганная.
Нет, все-таки женщины есть женщины! Это маленькое хрупкое создание едва не пострадало от элементарной глупости — на скорости Григ запросто мог переломать ее слабые кости, причем без малейшего желания со своей стороны! Брат хотел выругаться, но возмущение погасло быстрее, чем успело выплеснуться наружу. Дело в том, что Линти теперь стояла на мраморе практически обнаженная — загорелая, тонкая и стройная, как тростинка; в свободной непринужденной позе — чуть подогнув одну ногу и грациозно опираясь на другую. Ее глаза весело смеялись собственной непредусмотрительности. Григ же, неожиданно для самого себя уставившись на эту картинку, едва не нахлебался воды, напрочь позабыв, что все еще нужно шевелить конечностями, чтобы удержаться на поверхности.
Линти не могла не уловить внезапного потрясения парня.
— Ты что, никогда такого не видел?!
У альтинки вдруг появилось игривое настроение. Она несколько раз покрутилась перед Григом, показывая себя с разных сторон, как манекенщица на подиуме.
— Нет. — Будто прикованный к ней взглядом, Григ признался честно и без тени смущения. — Никогда не видел.
Его голос прохрипел так, что «с потрохами» выдал состояние хозяина. В помещении зазвенел смех: Линти, словно в один миг позабыла о всех своих злоключениях и вновь находилась дома в покое и безопасности.
— Я не понимаю, — выдавил наконец Григ.
— Чего?
— Противоестественное не может быть красивым!
— Что «противоестественное»?
— Ну… — Держась на плаву, Григ руками показал, что имеет в виду фигуру альтинки. — Ты слабая, хрупкая, неприспособленная… Даже если бы тренировалась — на таких тонких костях бойца не вырастишь. Такие не выживают, значит — противоестественно. Значит — некрасиво. А я…
— Я должна казаться уродиной, но тебе нравлюсь?!
— Да — Григ удовлетворенно кивнул, давая понять, что именно так и хотел сказать — при этом в глазах Брата засветилось неподдельное желание разобраться. Линти захохотала так громко, что потеряла равновесие и бухнулась в воду.
— Ну вот! — Григ пожал плечами — еще одно доказательство.
Он выловил альтинку и поддержал на поверхности, ожидая, пока прервется приступ ее смеха — даже отплевываясь, Линти не могла совладать с собою. Наконец, во время паузы, она ошарашила Грига вопросом, уже не имевшим никакой связи с предыдущей темой:
— Ты хорошо плаваешь! Для чего вам учиться плавать, если не бываете на планетах? Это тоже «противоестественно»!
Григ задумался — Братья всегда плавали — из поколения в поколение. Тогда «для чего» ходят, «для чего» бегают? И при чем здесь планеты?
Линти не ждала ответа — она забыла про свой вопрос, едва успела его задать. Все еще в игривом настроении, альтинка подплыла к Григу, приблизилась к нему вплотную, почти соприкасаясь с парнем ногами, словно в какой-то задумчивости провела несколько раз ладонью по бугристой груди будущего воина, заставляя мальчишку затрепетать от возбуждения, а потом вдруг схватила его за шею и потянула на дно. Григ еще мог ожидать такого от Кани, но…
Даже застигнутый врасплох, Младший Брат потерялся лишь на мгновение — уже через минуту и он и альтинка оказались на «берегу», Линти — неподвижная в умелом силовом захвате Грига.
Она продолжала хохотать.
На Брата напали, но напали просто так, играясъ и без малейшей злобы — понимая это, Григ разжал захват и бухнулся на мрамор рядом. Все же он добился своего и порядком устал. Линти обняла парня за шею и заставила разлечься рядом на холодном полу. И один, и другая тяжело задышали.
— Так что там у вас за праздник? — Альтинке было все равно, о чем спрашивать — она боялась пауз в общении, не желая оставаться наедине со своими мыслями. — Рассказывай, «воин»!
— Ничего смешного! — Григ буркнул недовольно — взрослая девчонка, а ведет себя как ребенок.
— Да я и не смеюсь — просто интересно!
— Праздник Дележа.
— Расскажи!
— В общем… Ну… — Руки Линти на шее отвлекали от серьезных мыслей — чтобы собраться, Григу пришлось отстраниться и сесть, глядя теперь на смешливую особу сверху вниз. — День Дележа — самый важный праздник в мире!
Объемная картина на потолке, перламутровые колонны, мраморный пол — Линти потрясение оглядывалась. Григ смотрел на нее. Совершенно тупо и растерянно — исполнилось его желание оказаться с альтинкой на Первом Уровне, но Брат не знал, что делать дальше.
— Тебе все еще больно?
Ресницы девушки чуть подрагивали, взгляд блуждал.
— Да…
Линти кивнула.
— Где?
— Внутри… Везде…
Неужели поражение «хлыстом» не проходит столько времени? Григ неожиданно догадался.
— Ты что-нибудь ела?
Вопросительный взгляд. Теперь все понятно — даже не додумалась принять обезболивающее.
— Ты пользовалась анализатором после наказания? Опять вопросительный взгляд. Григ вздохнул. Странные они существа, эти женщины!
— Дай руку!
В глазах — только страх и боль.
— Дай, не бойся!
После того как кисть альтинки попала в щель анализатора на мраморном столике, ткань на стене зашевелилась, и в комнату вошла женщина с подносом в руках. На подносе красовался большой кубок с жидкостью.
Григ несколько удивился, ожидая от анализатора менее динамичной реакции.
— Господин ничего больше не желает? — Женщина спрашивала, склонив голову и глядя себе под ноги.
— В смысле?
— Напитки, сладости, горячие блюда, холодные закуски?
Григ не ответил, а только забрал кубок с подноса. Первый Уровень «Улья» отличайся от всех остальных Уровней больше, чем можно было себе представить.
Женщина ждала.
— Потом! — сказал Григ, и служанка исчезла.
Линти держала кубок в руках, руки дрожали, жидкость грозила выплеснуться на шитое золотом бархатное покрывало постели.
— Я что, дал тебе его, чтобы смотреть? Пей!
Она испугалась приказного тона Грига, сделала один глоток, затем еще один. Глаза раскрылись в изумлении. Можно было буквально наблюдать, как синева этих глаз очищается от налета отрешенности. Взгляд девушки становился осмысленным.
Кубок опустел.
— Сама не додумалась? — поинтересовался Григ. — Я ведь сказал: анализатор определит, чего не хватает организму, и выдаст все, что нужно. Забыла? Боль — ненормально. Значит, телу нужно что-то такое, чтобы ее снять. Неужели нельзя догадаться?
— Я не знала. — Уже с интересом Линти посмотрела на столик со встроенным анализатором. — Мы пробовали, — вспомнила она. — У нас не получилось.
— Что пробовали?
— Нам нечем было заняться. Кани вставила руку в анализатор, а тот ничего не выбросил. Даже той жидкости, что тебе.
Григ подивился такой глупости.
— Вы чувствовали голод?
— Нет.
— Хотели пить?
— Нет.
— Так чего же ждали?! Зачем же есть или пить, если организму не требуется ни того, ни другого?! Линти пожала плечами.
— Я и сейчас не хотела…
— Не понимаешь? Когда тебя наказали, баланс в организме изменился. Одно внешнее воздействие потребовало другого, чтобы восстановить равновесие и снять боль. Анализатор смог бы определить лекарство сразу же после удара «хлыстом»! А ты столько мучилась! Бывает, конечно, Рол отключает функцию помощи, чтобы продлить воспитательный эффект, но он же не садист, и ему…
Линти замотала головой, заставляя Грига остановить размышления.
— Что значит «наказали»? — с ошарашенным видом закричала альтинка. — За что?!
Григ невольно почувствовал укол совести. Действительно: за что? Как можно бить «хлыстом» столь слабое и красивое создание? Рол пожалеет…
— Такой порядок, — пробормотал Брат.
— Вас всех «наказывают»? — поняла Линти. Эта догадка напугала и поразила девчонку.
— Нас — нет. Братьев — нет. То есть… нас наказывают, но… без «хлыстов»… — Григ запутался, не зная, как в двух словах объяснить то, что занимало гигабайты библиотеки — устройство, положение, законы государства «Улей»…
— Но это же дикость!
— Линти…
Она опять замотала головой, отказываясь верить в подобное варварство.
— В нас выстрелили, как в зверей! Как в опасных животных! Как… Нас бросили корчиться на полу! Оставили. Никто не подошел… Никто не спросил… Никто… И это за что?!
— Линти… — Почему-то ее обида перешла и к Григу. Действительно, закон Братства не всегда казался таким уж справедливым. Только Закон есть Закон — мало ли что кому кажется? Григ сел на ложе рядом с альтинкой и заглянул ей в лицо — глаза в глаза. — Линти, тише! Тебе нужно привыкнуть. Иначе погибнешь!
— Что?..
Григ отвел взгляд. Рядом с инопланетянкой он терял ощущение реальности и целиком переходил на сторону девчонки, забывая, кем сам является в этой жизни.
— Ты — женщина, Линти. Конечно, ты не виновата, что родилась…
— Что?!
— В «Улье» правят Отец и Закон. По Закону женщины имеют меньше прав, чем Маленькие Братья. Маленькие же Братья получают первые права, когда становятся Младшими. Вот так… Ты и Кани загипнотизировали Братьев Охраны, находящихся при исполнении служебного долга. Можно сказать, напали. За это…
— «Напали»?! — Линти подскочила на постели, не веря своим ушам. Ее глаза засверкали от возмущения. — Они решили, что мы «напали»?! Мы — безоружные, слабые, запертые за тремя силовыми стенами?! За это нас ударили?! Кто такое придумал?! Да Кани же шутила! Любой настоящий мужчина понял бы! Любой нормальный! Да мы же могли…
Григ взял ее за руку, усаживая обратно на ложе.
— Ты не понимаешь, Линти, — серьезно произнес парень. — Законы Братства отличаются от законов остального мира. Я читал…
Девушка бросила взгляд на руку Грига, сжавшую ее предплечье — крепкую, натренированную, могучую руку мальчишки. Григ настолько же физически превосходил альтинок, как самого Грига превосходили Дор или Кас. Линти словно оказалась в тисках, которые между тем сжимались осторожно и даже нежно, боясь переусердствовать и причинить боль. Сдержанная, уверенная мощь молодого мужчины подействовала на Линти успокаивающе. Она замолчала, понимая и принимая свою слабость в грубом мире приоритетов силы.
— За то, что вы сделали… — продолжил Григ, с удивлением обнаруживая дрожь в своем голосе (как Линти очаровала мощь его пальцев, так и Григ, ощутив в руках тонкое непривычно нежное, пульсирующее запястье девушки занервничал без причины). — Если бы на вашем месте оказались другие…
Голос задрожал сильнее — раздражаясь на себя.
— Не альтины? — поняла Линти.
— Какие еще альтины?! — Григ махнул рукой. — Не альтины, а другие пленные, при взятии которых погибло бы больше всего Братьев; пленные, которых поручили бы поместить отдельно и охранять как зеницу ока; пленные, которым велели бы предоставить все самое лучшее… Если бы кто угодно другой напал на Охрану… Да еще в карантине…
— То что?
Григ посмотрел ей в глаза:
— Его бы не наказали, а казнили!
— Что?! — Зрачки Линти стали такими огромными, что Григ невольно отдернул руку от запястья девушки.
Ничего не произошло — Григ улыбнулся — и своему рефлексу и недогадливости альтинки.
— Неужели вы не ожидали чего-то такого? — пробормотал парень. — Помнишь же на «Эльрабике»…
Линти помрачнела — ее взгляд дал понять, что забыть «Эльрабику» не так просто.
— Вас могли казнить, Линти, — повторил Григ. — И я бы не помог. Я пока всего лишь Младший Брат.
— А они знают, кто мы?
— Да. Слышали от Болера. Только в «Улье», Линти, свои законы. Здесь вы — женщины. Кем были раньше — не важно.
— Были?!
— Да. БЫЛИ!
— Но ведь рано или поздно нас найдут, и тогда… — Она и верила и не верила своим словам. В любом случае готова была расплакаться.
— Линти! — Григ опять взял ее руку — на этот раз в приступе сострадания. — Я не хочу, чтобы ты потеряла надежду. Но подумай сама! — левой, свободной рукой Брат чуть коснулся щеки девушки, скользя по бархату кожи ласковым, успокаивающим движением, — Что значит «когда-нибудь»? «Улей» воздвигли так давно, что даже в летописях нет ни имени Создателя, ни сведений о его происхождении. Мы даже называем «Улей» ВЕЧНЫМ! Рассуди логически, Линти: неужели то, что не менялось тысячи лет, рухнет лишь потому, что в «Улье» поселились две девчонки, пусть даже и самые красивые и необычные во всей Вселенной? Даже если их родители (где-то, неизвестно где!) командуют бесчисленными армиями и планетарными объединениями? Понимаешь, они все бесконечно далеко, совершенно в другой реальности! Они захотят нас найти, будут искать… только, Линти, чем ваши родители лучше тех, кто искал раньше? Нам ведь часто встречались богатые корабли, часто попадались «влиятельные» жертвы. Всегда существовали сильные армии и лайнеры с вооружением, превосходящим наше. А мы тысячи лет атакуем тех, кого посылают боги. Мы тысячи лет выходим победителями. Бог и Отцы тысячи лет ведут «Улей» от победы к победе! Ты права: «может быть», «когда-нибудь», «что-то» изменится. Все меняется. Но, Линти, почему именно сейчас, почему на твоем веку?!
Большие синие глаза заблестели от слез, а Григ ощутил во рту такой привкус горечи, словно заплакал сам. Оглушенный желанием облегчить боль альтинки, Младший Брат сам не заметил, как обнял ее, как стал дышать и говорить прямо ей в ухо. — Ты должна выжить здесь, Линти! Понимаешь, это надолго, может, и не навсегда, но надолго! Я… Я виноват перед тобою… Я скоро смогу… Наверное, смогу… Ты ведь уже со мной… Здесь лучше… Ты привыкнешь… — Григ отодвинулся, заглядывая в бездонную синеву. — Скоро праздник Дележа, Линти. Мне повезло. У меня появился шанс, какого еще ни у кого не было. В семнадцать лет я могу получить имя, личное оружие и стать ПЕРВЫМ Братом! Тогда ты окажешься в безопасности. Я обещаю…
В синих глазах ни единого проблеска доверия или надежды. Синее море наполняла грусть, затягивающая
Грига все глубже и глубже. Парень перестал видеть что-то еще — кроме тоскливой, бесконечной синевы…
Он резко закрыл глаза и тряхнул головой, восстанавливая контроль над сознанием. Сумасшествие! Что с ним опять происходит?!
Григ вскочил на ноги, отталкивая Линти. Он испугался. Нет ничего хуже, когда с твоим телом и мозгом творятся необъяснимые вещи! Не поддающиеся ни описанию, ни управлению! Подобного никогда не было раньше, а значит, и не должно и не может быть сейчас…
— Черт! — Действительно следовало обратиться к врачам. Григ выпрямился во весь рост; его лицо пылало, тело била дрожь, и все лишь потому, что слишком долго смотрел в глаза инопланетной девчонки!..
— Что с тобою?
Григ не ответил. Понимая, что стоять и думать о своем страхе — только усиливать и подкармливать его, оставляя себе все меньше шансов совладать с ситуацией, он огляделся в поисках спасительного лекарства. Все, что нашлось поблизости, — бассейн. Не думая ни секунды, Григ бросился в воду, в который раз сожалея, что та недостаточно холодная, чтобы обжечь кожу и выбить из головы дурь.
Второй раз он искал спасение от себя — нехорошая статистика!
Линти рассеянно следила, как Григ рассекает гладь бассейна, стремительно перемещаясь от бортика к бортику. Неуравновешенный, вспыльчивый мальчишка, от которого теперь зависела ее жизнь, жизнь дочери Первого Советника Лиги! Никогда Линти не предполагала подобных перемен в своей судьбе. Она не предвидела в ближайшем будущем ничего страшного или угрожающего. Она и Кани так долго ждали возможности сбежать с Бровурга — от назойливых преподавателей, от опеки роботов-воспитателей, от завистниц-подруг, от расшаркивающихся сослуживцев отца, от неусыпного надзора офицеров безопасности, от международных встреч и официальных приемов, от скучных банкетов, от… Возможно, именно поэтому им и не хотелось включать свои природные, способности. Не хотелось загадывать. Да и что могло случиться плохого? Несколько месяцев свободы на лучших курортах Галактики. Мифические планеты, сказочные места, неповторимые, незабываемые красоты. Море острых ощущений и ярких впечатлений… А чего стоило уговорить отца Кани — только за этот подвиг им обеим следовало поставить памятники! А тут…
Григ заходил уже на двадцатый круг и все еще не сбавлял темпа.
— Ты хорошо плаваешь! — отвлекаясь от тоскливых мыслей, признала Линти. Григ не ответил.
— Ты что — не слышишь?
От бортика к бортику, от бортика к бортику… Альтинка насчитала тридцать кругов — ждать дольше ей надоело. Она разделась, оставшись в кружевном нижнем белье, никогда не входившем в моду «Улья» и потому для Грига, как и для других Братьев, необычном и даже вызывающем, — подошла к краю бассейна — к тому месту, где Григ завершал круг и переворачивался через себя, ударяя пятками по изумруду стенки, — и присела, спустив ноги в воду. Занятый изматыванием самого себя, Брат едва успел заметить Линти и опомниться, чтобы не ударить ее пятками в развороте. Но, сбитый с ритма, Григ не смог остановить движения. Он налетел на бортик, сбил Линти и ушел под воду вместе с нею.
Неизвестно, что успела подумать Линти, но Григу поступок альтинки показался безрассудным — через мгновение девчонка оказалась наверху, высаженная, а скорее даже выброшенная из воды — мокрая и немного испуганная.
Нет, все-таки женщины есть женщины! Это маленькое хрупкое создание едва не пострадало от элементарной глупости — на скорости Григ запросто мог переломать ее слабые кости, причем без малейшего желания со своей стороны! Брат хотел выругаться, но возмущение погасло быстрее, чем успело выплеснуться наружу. Дело в том, что Линти теперь стояла на мраморе практически обнаженная — загорелая, тонкая и стройная, как тростинка; в свободной непринужденной позе — чуть подогнув одну ногу и грациозно опираясь на другую. Ее глаза весело смеялись собственной непредусмотрительности. Григ же, неожиданно для самого себя уставившись на эту картинку, едва не нахлебался воды, напрочь позабыв, что все еще нужно шевелить конечностями, чтобы удержаться на поверхности.
Линти не могла не уловить внезапного потрясения парня.
— Ты что, никогда такого не видел?!
У альтинки вдруг появилось игривое настроение. Она несколько раз покрутилась перед Григом, показывая себя с разных сторон, как манекенщица на подиуме.
— Нет. — Будто прикованный к ней взглядом, Григ признался честно и без тени смущения. — Никогда не видел.
Его голос прохрипел так, что «с потрохами» выдал состояние хозяина. В помещении зазвенел смех: Линти, словно в один миг позабыла о всех своих злоключениях и вновь находилась дома в покое и безопасности.
— Я не понимаю, — выдавил наконец Григ.
— Чего?
— Противоестественное не может быть красивым!
— Что «противоестественное»?
— Ну… — Держась на плаву, Григ руками показал, что имеет в виду фигуру альтинки. — Ты слабая, хрупкая, неприспособленная… Даже если бы тренировалась — на таких тонких костях бойца не вырастишь. Такие не выживают, значит — противоестественно. Значит — некрасиво. А я…
— Я должна казаться уродиной, но тебе нравлюсь?!
— Да — Григ удовлетворенно кивнул, давая понять, что именно так и хотел сказать — при этом в глазах Брата засветилось неподдельное желание разобраться. Линти захохотала так громко, что потеряла равновесие и бухнулась в воду.
— Ну вот! — Григ пожал плечами — еще одно доказательство.
Он выловил альтинку и поддержал на поверхности, ожидая, пока прервется приступ ее смеха — даже отплевываясь, Линти не могла совладать с собою. Наконец, во время паузы, она ошарашила Грига вопросом, уже не имевшим никакой связи с предыдущей темой:
— Ты хорошо плаваешь! Для чего вам учиться плавать, если не бываете на планетах? Это тоже «противоестественно»!
Григ задумался — Братья всегда плавали — из поколения в поколение. Тогда «для чего» ходят, «для чего» бегают? И при чем здесь планеты?
Линти не ждала ответа — она забыла про свой вопрос, едва успела его задать. Все еще в игривом настроении, альтинка подплыла к Григу, приблизилась к нему вплотную, почти соприкасаясь с парнем ногами, словно в какой-то задумчивости провела несколько раз ладонью по бугристой груди будущего воина, заставляя мальчишку затрепетать от возбуждения, а потом вдруг схватила его за шею и потянула на дно. Григ еще мог ожидать такого от Кани, но…
Даже застигнутый врасплох, Младший Брат потерялся лишь на мгновение — уже через минуту и он и альтинка оказались на «берегу», Линти — неподвижная в умелом силовом захвате Грига.
Она продолжала хохотать.
На Брата напали, но напали просто так, играясъ и без малейшей злобы — понимая это, Григ разжал захват и бухнулся на мрамор рядом. Все же он добился своего и порядком устал. Линти обняла парня за шею и заставила разлечься рядом на холодном полу. И один, и другая тяжело задышали.
— Так что там у вас за праздник? — Альтинке было все равно, о чем спрашивать — она боялась пауз в общении, не желая оставаться наедине со своими мыслями. — Рассказывай, «воин»!
— Ничего смешного! — Григ буркнул недовольно — взрослая девчонка, а ведет себя как ребенок.
— Да я и не смеюсь — просто интересно!
— Праздник Дележа.
— Расскажи!
— В общем… Ну… — Руки Линти на шее отвлекали от серьезных мыслей — чтобы собраться, Григу пришлось отстраниться и сесть, глядя теперь на смешливую особу сверху вниз. — День Дележа — самый важный праздник в мире!