Фрумкин Сергей. Улей

   — Врачей, живо! — Отец склонился над Григом, все больше осознавая, что жизнь будущего предводителя Братства теперь уже вне опасности — плечо и руку можно будет пришить, внутренности вылечить, здоровье вернуть. Все это теперь только вопрос времени. А вот корабль тарибов…
   Владыка выпрямился, проводя невидящим взглядом вереницы Братьев, в строгом порядке под вой сирен покидающих улицы, крыши домов и трибуны Амфитеатра. А уходя в транс, он ясно почувствовал приближение угрозы. Но теперь наконец стало очевидно — Григ тут ни при чем. Беда угрожала не Григу, а всему Братству в целом!

ГЛАВА 33

   Беда разведчиков состояла в том, что они подошли слишком близко, хотя на самом деле все сделали правильно. Ни один тарибский галактический лайнер не смог бы запеленговать малюсенькие парусники Братьев, а если бы и запеленговал, то принял бы за обычный космический мусор и никак на них не отреагировал Но в том-то и дело, что разрабатываемый разведчиками объект оказался вовсе не лайнером тарибов!
   Крейсер-перехватчик «Хищный» тем и отличался от грузопассажирского лайнера, что замечал и фиксировал любое происходящее вокруг себя событие. И он не мог упустить из виду то, что упускали капитаны кораблей, служивших привычной и почти не оказывающей сопротивления добычей Братства.
   — Сэр! Заметил группу мелких судов. Имитируют движение метеоритного потока. Изучают меня, — доложил Тургаону капитан «Хищного».
   — Ну что? — спросил Тургаон, оборачиваясь к своему другу и в нетерпении сжимая и разжимая пальцы рук. Рилиот на мгновение прислушался к своему внутреннему голосу.
   — Атакуем!
   — Это они?
   — Да, Тургаон.
   — А как же девочки?
   — Девочки на другом корабле. На большом и древнем. Все небольшие шхуны можно уничтожить.
   — А где он, корабль-матка?
   — Обнаружит себя сам. Главное — втянуть в бой как можно больше людей врага. Тургаон нервно кивнул.
   — Внимание флоту! — разнеслось по сверхбыстрой засветовой связи. — Всем кораблям оцепить куб пространства 1239 на 7147 на 3432 на 4 на 4 на 4! Приготовиться к атаке! Внимание: это не учения! Повторяю, не учения! Противник обнаружен и вступил в бой!
   И вот, ни с того ни с сего, сопровождаемый разведчиками кораблик отказался от прямолинейного маршрута и открыл по безобидным парусникам прицельный огонь на поражение. Братья бросились врассыпную, сразу же сообщив по связи дежурным «Улья», что вынуждены вступить в битву, поскольку явное преимущество в скорости на стороне Неизвестного
   Едва ли, правда, то, во что они вступили, можно было назвать «битвой» — к тому моменту, когда «Улей» отозвался первыми подкреплениями, у разведчиков осталось всего три парусника. Три корабля от отряда из пятидесяти лучших из лучших…
   — Сэр! — сообщил капитан «Хищного». — Принял бой. Кораблей противника прибывает. Замечены истребители. Прикажете продолжить или отступить?
   — Продолжайте, капитан! Мы уже близко.
   — Это те самые пираты, сэр?
   — Вероятность: девяносто процентов.
   — Значит, мы можем рассчитывать…
   — Премия ваша, капитан! Уничтожьте столько этих мерзавцев, сколько сможете, и — премия ваша! Удачи!
   Братья продолжали погибать. «Улей» вскипел, как настоящее потревоженное гнездо ос. Целый рой самых разнообразных кораблей от парусника до истребителя — десятки тысяч разъяренных Братьев — вырвался в темноту Галактики и набросился на одного-единственного обидчика.
   — Ого! — сказал капитан «Хищного». — Становится жарко! Я отступаю!
   — Дор! — закричал по связи Кас, который так и не успел окончательно остыть от сражения на арене. — Синих в тыл противника! Не давайте ему уйти!
   — Не уйдет! — заверил Дор. — Теперь уже не уйдет!
   — Он не один! — заметил командующий разведкой Трамп.
   — Что?! — прорычал Кас.
   — Вижу еще корабли! — повторил Трамп. — Около десятка. Два — тяжелые.
   — К черту их всех! Мир принадлежит Братству!!!
   На пятидесяти тысячах кораблях Братьев прозвучал яростный гордый вопль абордажников…
   А новый враг уже вступал в дело. Два тяжелых крейсера открыли огонь еще издалека, поражая небольшие кораблики Братьев с безнаказанностью учебного тира
   — Кто в навигационной «Улья»? — запросил Кас.
   — Я! — отозвался голос Вика. — Весь техперсонал здесь. Ждем Отца!
   — А где Отец?
   — Медитирует. Сейчас присоединится.
   — Готовьте к бою «Улей»! Нужна тяжелая артиллерия!
   — Понял! Уже готовы! Идем на сближение!
   — Есть, сэр! — закричал офицер на связи у Тургаона. — Замечен гигантский корабль! Приближается к месту действия!
   — Где наши основные силы? — спросил маршал флота.
   — Подходят с разных сторон. В соответствии с приказом, оцепляем куб пространства.
   — По кораблю-матке не стрелять! Окружить станциями! Взять в силовой мешок!
   — Пока нет возможности — слишком много небольших шхун!
   — Все небольшие уничтожить!
   В центр управления «Ульем» вошел Отец. Уставший, мрачный, со светящимися, как у демона, глазами.
   — Что у нас? — спросил Владыка.
   — Ввязались в бой, — отозвался Вик. — Похоже, нас здесь ждали.
   — Да. Это ловушка, — согласился Отец. — Нельзя было принимать их условия… Потери??
   — Растут.
   — Сколько?
   — Около трех тысяч.
   — А у противника?
   — Всего один крейсер. Не уничтожен, но обездвижен — люди Дора высадились на корпус и блокировали двигатели.
   — Где сам Дор?
   — Сбит, Отец.
   — Проклятье!
   — Корабли противника специализированы на поражении небольших подвижных целей. Мы ничего не можем сделать.
   — Вот-вот включится маскирующее поле — пусть враги шарят в темноте. Скажите всем: погибло три тысячи! Нужно отомстить за смерть Братьев! И… вводите в бой излучатели «Улья»!
   — Пока не можем — попадем в своих!
   — Не важно, Вик. Если не откроем огонь, погибнет еще больше!
   Григ открыл глаза. Небольшая комната с белыми стенами, полумрак, тишина. Попробовал подняться — мешают какие-то провода, какие-то ремни. Дернулся сильнее — резкий приступ боли в позвоночнике, а большинство проводов срывается — появилась возможность пошевелить руками. Точнее, правой рукой — левую Григ едва ощущал.
   Он сел и огляделся вокруг. Реанимационная. Саркофаги, барокамеры, роботы и ни единой живой души. Отупляющая тишина.
   Болели внутренности, ребра, мышцы. Левая рука почти не работала, как и не болела — результат местной анестезии. Все голое тело — в тончайших трубочках капельниц, половину из которых Григ уже успел сорвать или повредить.
   Итак, он жив. Побывал в мясорубке, но выжил. Что же теперь?
   Едва лег обратно в свой саркофаг и закрыл глаза, наплыли воспоминания. Обрывки событий, разговоров, лица. Все они перепутались, вызывая головокружение и приступ тошноты — лежать дальше стало невозможно.
   Где люди? Хоть один человек, с которым можно обмолвиться словом? От кого можно узнать, почему он жив, почему он здесь?
   Григ опять сел, методично и не спеша повыдергивал проводки капельниц, отклеил и выдернул датчики, поснимал ремни, спустил вниз ноги и… спрыгнул на пол. Точнее — свалился. Вестибулярный аппарат отказывался работать…
   — Где моя тарибская летающая кровать? — пробормотал парень — просто для того, чтобы разорвать окружающую тишину звуком собственного голоса. — Ее-то мне отдали без боя…
   Он смог встать на ноги, нашел шкаф с одеждой техников-врачей, оделся. Оторвал стальную перекладину от какого-то медицинского прибора — пусть пока послужит костылем. Опираясь на палку, вышел.
   Длинный полутемный коридор… Вероятно, он где-то между обшивками. Ему нужно к лифтам.
   Медленно, шаг за шагом, Григ двинулся по первому попавшемуся коридору. Нашел люк, затем еще один. Смог сориентироваться.
   Опять люк… За ним едва не сбили. Новый коридор, но — ярко освещен, всюду люди. Все куда-то бегут, снуют, мельтешат. Все — с физиономиями сумасшедших. До Грига никому никакого дела.
   — Что происходит? — попробовал спросить молодой Первый.
   Ему никто не ответил. Словно субординации уже не существовало, а браслет из драгоценных камней потерял прежнюю власть Все слишком заняты. Все слишком взволнованы.
   Сумасшествие. Но у него в голове — еще хуже.
   — Все сходят с ума, — заключил Григ. — И я, и они.
   Он поплелся дальше Спотыкаясь о ноги выскакивающих из люков техников, врезаясь в запыхавшихся Демонов, цепляясь за какие-то тросы…
   У лифтовой площадки — никого. Все вахты сменились — на Третьем Уровне — всего лишь Братья Внутренней Охраны и то — всего двое. Людей нет, словно на «Улей» напал мор. Положительно, мир сошел с ума! Мир… или Григ.
   Он поехал наверх, на свой Первый Уровень. Охрана на месте, но опять — только двое и оба — безызвестные Старшие Братья, которых Григ даже не узнал в лицо.
   — Что происходит? — спросил их Григ.
   — Ты же едва стоишь! — заметил Брат. — Иди к себе!
   — Что происходит с «Ульем»? — повторил Григ.
   — Мы не знаем. Идет бой.
   — С кем?
   — Мы не знаем, но дела плохи
   — Дайте мне скафандр.
   — Тоже воевать? — сочувственно улыбнулся Старший. — Тебе лечь нужно.
   — Скафандр не для этого. В нем я смогу ходить.
   Его поняли. Дали скафандр — теперь — обыкновенный, не такой, как на поединке. Помогли одеться. Бугры биоусилителей действительно придали телу крепость, которой тому не хватало. Ноги смогли держать, правая рука — поднимать тяжести.
   — И боевой тесак.
   — А это зачем?
   — Вдруг враги…
   Демоны улыбнулись, но опять — с сочувствием. Буквально час назад они видели Грига на арене. Они помнили, что случилось с молодым Первым. Помятый и бледный, Григ вызывал у них жалость, смешанную с уважением и с потаенной завистью (дрался с самим Касом, и вот — стоит живой, невредимый!)
   — Врага мы не пропустим! — заверил Брат. — А тесак… На, возьми.
   Григ уже собрался идти дачьше, хотя совсем не представлял, куда именно. Вдруг он опомнился:
   — Да! А где Линти?
   — Приз Каса? Не знаю. Хочешь ее увидеть?
   — Нет, не хочу. А где Кас?
   — В бою.
   — Где Отец?
   — Руководит боем.
   — Где Вик?
   — В центре управления.
   — Где Дор?
   — Сражается… но говорят…
   Григ не дослушал. Он кивнул и, тяжело ступая в боевых латах, побрел к своим покоям.
   Прошел час или два… Кани все сидела одна посреди галереи огромного зала с гиперприводом и грустно смотрела на исполинский кристалл на стальном теле двигателя, то вглядываясь в пульсирующую слабым светом глубину, то расслабляя зрение и осматривая контуры странного предмета.
   Кристалл словно отвечал на ее чувства. Она смотрела с грустью, и некое живое существо проникалось тем же чувством, разделяя его и делая не таким резким. Она смотрела с интересом — и кто-то в зале интересовался вместе с нею. Она злилась — и кто-то в зале отвечал ей таким же раздражением…
   Но в помещении никого не было. Ни одного живого человека — в этом Кани была абсолютно уверена и не могла ошибиться. Не горел свет — только тускло мерцали раскаленным металлом отдельные блоки привода, да иногда, очень-очень редко, раздавался вздох выбрасываемого в воздух пламени.
   — Может, ты и вправду бог? — задумчиво улыбнулась альтинка, — Но бог ведь не может только слушать. Бог должен заговорить!
   Ей захотелось послушать кристалл, узнать, есть ли в нем мысли. Бесполезно. Кристалл оставался всего лишь огромным сложней формы камнем… Хотя… Он тоже вслушивался. Они вслушивались вдвоем. В то, чего нельзя услышать. Вслушивались в тишину.
   Кани все еще ждала чего-то от своего нового знакомого, когда ее мысли сами собой переключились на окружающий мир — на Братьев, которые бродили где-то поблизости и в любой момент могли прийти сюда; на Линти, которая томилась сейчас в одной из камер Девятого Уровня; на своего отца — могущественнейшего человека во всей Вселенной, который тем не менее не смог помочь даже собственной дочери…
   Удивительно, но образы людей сразу же ярко оживали у нее перед глазами. Как никогда ярко. Причем она могла с интересом вглядываться в детали, которых вроде бы даже не помнила… И вдруг осознание: такого ведь никогда не было! Она видит события, которые происходят прямо сейчас!
   Линти, изнывающая от плохих предчувствий на полу домика в карантинной зоне. Солдаты, снующие по коридорам «Улья». И ее отец — руководящий своей эскадрой из адмиральского кресла «Бессмертного»…
   Тургаон где-то совсем рядом?!!
   От радости Кани потеряла контроль над собственными чувствами — ее видения сразу пропали. Потребовалось время, чтобы успокоиться и вновь посмотреть на то, что происходит с миром снаружи.
   Там шла война. Пиратский корабль попал в клещи величайшей армии космоса. К «Улью» тянулись поля силовых мешков огромных военных станций, крейсера зажигали вокруг него протуберанцы взрывов, а истребители соревновались в маневренности и точности поражения целей с небольшими корабликами Братства, оказавшимися совсем непригодными для такого серьезного космического боя. Легенда о несокрушимости полчищ абордажников развеивалась, как к утру развеивается рассказанная ребенку на ночь страшная сказка…
   Кани едва сдерживала слезы радости. Вот оно — законное возмездие. Вот оно — торжество справедливости. Вот оно — обещанное самой себе вознаграждение за все муки и переживания.
   Жаль только, что самой Кани не было там, в наступающей армаде папиных войск. Жаль, что она сама не могла сейчас вцепиться в гашетку истребителя и стрелять, стрелять, стрелять…
   Но вот что-то вокруг изменилось. Противоборствующие стороны накрыла пелена тумана, распахнулись порты излучателей по всей шарообразной поверхности «Улья». Полыхнули фиолетово-белые широкие лучи смерти, без разбора пожирая и истребители Тургаона и замешкавшиеся парусники Братства… Но Кани напугало не это.
   Происходило что-то еще. Что-то непонятное и страшное. Словно в центре сражения просыпалась новая неуправляемая космическая сила…
   Кани оторвалась от видений и вскрикнула от неожиданности — кристалл разгорался ярко-оранжевым, слепящим глаза светом. И с каждой секундой — все ярче и ярче, с каждым мгновением — все страшнее и страшнее…
   Отец следил за картиной боя и одновременно прислушивался к своему внутреннему голосу. Наконец он дождался — шестое чувство подсказало Владыке о надвигающемся событии.
   — Кас! — закричал Отец по связи, — Немедленно возвращайтесь! Командуй общее отступление!
   В ответ Кас что-то прорычал — что-то звериное и неразборчивое.
   — Я сказал: отступать!!!
   — Они должны заплатить! — проревел голос Каса. — На них кровь Братьев… Я…
   — Возвращайтесь! — властно повторил Отец, теперь уже полностью уверенный в своем предчувствии. — Кристалл ожил!!!
   — Сэр, они отступают! — заявил генерал Лиги,
   — В каком смысле? — отозвался Рилиот. Его друг Тургаон уже несколько минут как скинул с головы колокол контроллера биотоков и сидел в адмиральском кресле неподвижный и не издающий ни звука.
   — Они бегут, сэр!
   — Что, все корабли, включая корабль-матку?
   — Нет, сэр. Все малые корабли возвращаются на корабль-матку. Все до единого. Причем так быстро, словно их кто-то гонит.
   — Странно, — признал Рилиот. — Какой прок бежать на матку, которую мы облепили со всех сторон? Наша масса помешает главному кораблю пиратов развить барьерное ускорение…
   — Возможно, они пришли к выводу, что на матке безопаснее — мы ведь ни разу не открыли по ней огонь.
   — Не забывайте, генерал: там заложники!
   — Я помню, сэр. Что нам сейчас делать?
   — Продолжайте атаку. Блокируйте отступление. Расставляйте силовые ловушки. Берите как можно больше пленных — они пригодятся, когда начнем переговоры.
   Генерал, точнее, его изображение пропало из каюты.
   — А ты почему молчишь? — обращаясь к Тургаону, спросил Первый Советник.
   Маршал сидел, тяжело опустив голову и погрузившись в лабиринты своего внутреннего мира.
   — Мне неспокойно, Рилиот, — замогильным голосом отозвался Тургаон. — А ты ничего не чувствуешь? Рилиот прислушался:
   — Да, что-то надвигается.
   Тургаон открыл глаза, и Советник вздрогнул — глаза маршала оказались кроваво-красными от бесчисленных полопавшихся капилляров. И в этих глазах застыл ужас.

ГЛАВА 34

   Братство бежало. Постыдно спасалось бегством, оставляя в космосе обломки уничтоженных кораблей и останки своих лучших сынов.
   История «Улья» уже знала такие случаи. Каждый прыжок, совершаемый по воле Бога-спасителя, говорил о пролитой крови, о потерянных жизнях, о Беде, с которой не было силы справиться. Но никогда еще поражение Братства не выглядело столь сокрушительным. Никогда за час обыкновенного космического боя не погибало больше половины лучших воинов «Улья»!
   Кас и его Красные Демоны уходили последними. На небольших одноместных истребителях, вооруженные стрелковым арсеналом ближнего действия. Отступая, они вели яростную борьбу за каждый парусник, захваченный силовым мешком перехватчиков или станций противника. Они бросались в короткие атаки на тонущие в туманах защитных полей крейсера, чтобы спасти одного Брата, а потерять пятерых. Они расстреливали угодившие все же под их огонь корабли противника с таким исступлением, словно не хотели оставить неповрежденным ни единого атома стали на их обшивке. Они не уклонялись ни от одного, даже очевидно неравного, боя и совершали такие безумные подвиги, что капитаны крейсеров Лиги потрясенно открывали рты, а затем долго еще не могли выйти из транса…
   И все же они бежали. А их ряды все больше редели.
   — Отец! — в который раз умолял Кас по связи — он то ревел, как лев, то скулил, как выпрашивающий обед пес. — Останови Бога!!! Ты же умеешь!!! Отец, умоляю!!! Там наши Братья!!! Пусти меня!!! Я должен отомстить!!!
   Ответа он не получал. Отец так и не заговорил с Первым Сыном до того самого момента, когда за последним Красным Демоном сомкнулся главный люк порта.
   Больше никого не ждали. Около пятисот Братьев все еще оставалось за пределами дома: одни попались в силовые ловушки; другие все еще сражались, отрезанные от «Улья» эскадрой противника; третьи просто оказались слишком далеко, чтобы успеть вернуться. Живые или мертвые, они уже вошли в Книгу Славы — «Улей» запахнул люки и открыл огонь из всех орудий и излучателей, превратившись в пылающий огненный шар, очень похожий на маленькое умирающее солнце.
   Кас ворвался к Отцу, на ходу сбрасывая с себя латы — мокрый от пота, с блуждающими глазами и с дрожащим от ярости и обиды подбородком.
   — Почему, Отец?!! — едва не плача, закричал богатырь. — Дор погиб! Лод погиб! Сак погиб! Десятки тысяч Братьев погибли!!! И ты даешь им уйти?!
   — Не я им. Они нам. — Отец с мрачным видом обвел рукой голографическую карту, раскинувшуюся на половину площади стены центра управления. — Посмотри сам!
   Кас приблизился. На карте красными огоньками светились корабли противника — сплошное красное море.
   — Сколько их?! — ошеломленно пробормотал Первый Брат.
   — Сотни тысяч. Нам нельзя было ввязываться в эту битву, Кас. Теперь вся надежда только на Бога.
   — А Бог поможет?
   — Бог уже проснулся! Остались считанные минуты!
   Кас зарычал от душевной боли, огляделся, разыскивая, на ком бы сорвать злобу, яростно ударил кулаком по спинке тут же разлетевшегося на куски кресла Отца и выскочил из центра управления.
   — Он не скоро успокоится! — грустно подметил Вик.
   Старший Первый Брат сидел в углу центра бледный, ошеломленный и беспомощный. И он боялся посмотреть в глаза Отцу, бродившему взад-вперед, как средневековый призрак — такой же неживой, такой же мрачный, такой же озлобленный.
   Отец ответил ему долгим печальным взглядом.
   — Приведите ко мне мой приз.
   Солдаты вахты Первого Уровня отшатнулись от сбежавшего с лифтовой площадки Каса, как от внезапно вырвавшегося из клетки льва. Первый Брат действительно был страшен — взъерошенные волосы, обнаженный торс, покрытый свежими, полученными еще сегодня на арене ранами, сжатые кулачищи…
   — Живо!!! — заорал Кас. — Это мой приз, и я хочу его видеть! Мне нужно забыться… иди убью всех!..
   Он пошел в свои покои, а Демоны вахты переглянулись и бросились исполнять поручение — очень странное для времени, когда весь «Улей» находится на грани гибели; когда каждый вернувшийся воин разыскивает своих друзей; и когда сердце каждого оставшегося в живых обливается кровью утраты!
   Сидя в своем домике в карантинной зоне, Линти не слышала ничего: ни об исходе поединка, ни о нападении эскадры Лиги, ни о потерях Братства. Она чувствовала, конечно, что вокруг происходит что-то серьезное и непоправимое, но только чувствовала и потому не находила себе места от страха.
   За ней пришли только ближе к вечеру. Ничего не объяснили и повели. По «Улью», охваченному потрясением и скорбью.
   Кас ждал полуголый, грязный от пота и засохшей крови и настолько злой, что у Линти от его вида задрожали колени.
   — Раздевайся! Братству нужны новые воины, — приказал Кас. — Остальные вон!
   — Что? — не поняла Линти.
   — Раздевайся. Ты — мой приз. Я выиграл тебя и хочу, воспользоваться.
   — Я не буду!
   — Что?
   — Не буду…
   Кас подошел к Линти, схватил девушку за волосы левой рукой, а правой всего одним движением сорвал всю одежду.
   — Ты что?! — Линти дернулась от боли и закричала от ужаса. Она попыталась вырваться, но разжать руку Каса не смогли бы и пятьдесят таких Линти.
   — Сегодня погибло много моих друзей, — пробормотал Кас, изучая трепыхающуюся жертву. — Пусть у меня будет сын. Все равно ведь ты — мой приз. Жалко только, слишком хилая. Но раз Вик считает, что родишь настоящего воина, — ему виднее…
   — Что?!
   — Не важно, — Кас швырнул девушку на ложе. — Пока не родишь, будешь жить здесь — не хочу, чтобы мой сын рос среди отрепья Девятого Уровня.
   — Что?! — Глаза Линти стали огромными. Она вскочила на ноги, но Кас двинулся наперерез к дверям, отрезая путь к отступлению.
   — Но я не собираюсь «рожать»! — Линти попробовала спорить, но ее дрожащий, умоляющий голос сорвался на писк и прозвучал очень неубедительно. — Никто уже тысячу лет не рожает! Это же дикость! Рожать опасно и для ребенка и для матери…
   — Не говори глупостей! — Кас аккуратно взял Линти за талию, поднял, как пушинку, и повертел в руках, раздумывая, с чего начать столь серьезное дело. — Сегодня мне нужна хоть одна полная победа, — объяснил он. — Пусть даже такая…
   — Но есть же искусственное оплодотворение! Ну… Кас! Ну… пожалуйста!
   — Не говори глупостей! — повторил Первый Брат. — Мой сын должен расти, как положено природой!.. И ничего с тобой не станет…
   Григ так и не смог выбрать определенного места для своего ноющего тела. «Тело» продолжало бродить по коридорам, по лабиринтам сверкающих золотом покоев, по библиотекам, смотровым площадкам, спортзалам. И все потому, что молодой Первый знал: остановиться — значит позволить депрессии окутать себя с головы до ног. Значит — погрузиться в размышления, которые не приведут ни к чему хорошему. Линти досталась Касу, а ему — позор поражения. Позор если не перед Братством, то перед самим собой!
   Григ категорически запретил любым мыслям терзать его голову. Но в душе его сохранилась тоска по потерянной первой любви и еще живая надежда, что есть все же какой-то шанс что-то сделать, на что-то повлиять, что-то изменить…
   Крик Линти застал Грига во внутренних покоях Отца — парень и сам не заметил, как попал в один из кабинетов Владыки. Крик раздался совсем рядом, буквально за стеной, и сразу же стих. Григу даже показалось, что слух обманул его — здесь не могло быть Линти и здесь не мог звучать ее голос. Но, понимая всю абсурдность своих действий, молодой Первый все же взялся внимательно изучать завешанные древними картинами стены — без всякой надежды, без всякой цели.
   Вдруг крик повторился, заставив Грига задрожать — настолько умоляющим был такой дорогой ему голос. Дрожа нервной дрожью, молодой Первый перевернул все картины и нашел, что искал — большую кнопку в виде выпирающего из стены камня. Он торопливо нажал, камень ушел внутрь, а часть стены за картиной чуть отъехала в сторону, оказавшись секретной дверью. Из образовавшейся щели упал луч света и донесся приглушенный голос Каса. Затем — женский крик и тяжелый гулкий звук удара.
   Кас! Линти… Кас имеет на это право! Полное право!
   Это же его приз!
   Не думай, Григ! Только не думай! И… уходи, уходи отсюда, пока не поздно!!!
   Кас притянул девушку к себе. Линти забилась, крича и вырываясь. Боялась она, или нет, но инстинкт самосохранения оказался сильнее страха: острые зубки альтинки впились Первому Брату в плечо, а длинные ногти в спину. Боль бы Кас стерпел, тем более — такую слабую. А вот дикий визг в самое ухо его взбесил — сегодня и так все вокруг действовало Первому на нервы. Руки солдата разжались, Линти упала и тут же получила затрещину, от которой перелетела через ложе и кувыркнулась на пол.
   Она едва успела подняться, хватаясь руками за гудящую голову, когда Кас оказался рядом и ударил еще раз — по лицу тыльной стороной ладони. Девушка вскрикнула, ударяясь о стену,