Фрумкин Сергей. Улей

   — А что случилось? — испугался Грунк.
   — Расчеты показали, что «Улей» идет к Земле — каждый экстренный прыжок в подпространстве приближает нас к этой планете. Нужно развернуть «Улей» и отойти от Земли как можно дальше.
   — А как же тарибы?
   — К черту тарибов! Вставай и идем работать!
   Кани поняла главное — мужчины идут куда угодно, только не к богу-кристаллу. При этом она наверняка видела, что перед глазами Вика стояло то самое, нужное ей помещение. Первый Брат говорил про древнюю Землю, но думал о святилище.
   «Тебе нужно посетить Бога!» — попробовала подсказать Вику Кани.
   «Зачем?» — сам у себя спросил Вик.
   Вот так: прямые команды Первый Брат игнорировал. Все, что осталось альтинке, — убедить жертву послушаться «собственного» внутреннего голоса.
   «Ты же хочешь туда сходить!»
   «Хочу. Но сейчас не до этого».
   «Дай людям задание — им все равно нужно время, чтобы ответить на твои вопросы. Пусть думают. Ты же сможешь посетить святилище».
   «Я и так хотел дать им задание, а сам хотел посмотреть, как умрет Григ».
   «Что для тебя важнее? Неужели жизнь мальчишки?»
   «Ну… это верно…»
   Вик сдался «самому себе». Оставалась еще одна проблема: выбраться из домика и пересечь незамеченной весь Второй Уровень.
   Когда они втроем — Вик, Грунк и Кани — вышли на «улицу», оказалось, что и эта задача упростилась: Уровень совсем опустел.
   Дальше — пятеро Техников внизу, восемь Демонов у лифтовых площадок, четверо на выходе за обшивку, двое у входа в центр управления. Пока Кани везло. Пока она двигалась по пятам Вика, старалась изо всех сил, и ее действительно не замечали. Как никто не додумался разыскивать альтинку в логове Старших Братьев, так никому не приходило в голову вглядываться в свиту Вика — казалось невероятным, по меньшей мере верхом нахальства, чтобы сбежавшая с Девятого Уровня девчонка даже приблизилась к Первому Брату, не то чтобы шагала прямо за его спиной, да еще в группе Демонов-техников. Кани, конечно, рисковала, особенно — с техниками, но…
   В центре управления и в самом деле не нашлось ничего интересного — ничего такого, над чем бы красовались череп и кости или надпись «Самоликвидация!». Кани терпеливо ждала, пока Первый Брат сообщит ученым умам «Улья» о сложившейся обстановке и объяснит, чего он ждет и в какие сроки.
   Затем — коридоры, лифты. Охрана, охрана, охрана. Десятки вооруженных, опытных, вышколенных воинов. И вновь спасала всего лишь наглость — среди солдат постоянно встречались люди, достаточно сильные, чтобы разогнать окутавшую Первого Брата неясную белую дымку или присмотреться все же к тревожному сигналу биорадаров — но они не разгоняли и не присматривались — они видели Вика тысячи раз, тысячи раз отдавали ему честь и тысячи раз открывали перед ним охраняемые двери.
   И вот наконец лифт с Кани и Виком остановился на полу обзорной галереи шарообразного зала с главным гиперприводом, украшенным гигантским, неправильной формы кристаллом…
   Вот уже целых восемь дней Кани стремилась сюда с одной целью: показать пиратам, что значит оскорбление, нанесенное дочери Тургаона. А сейчас альтинкой овладела робость. Она с сомнением повертела в руках излучатель, захваченный из домика Грунка. Какой же маленькой, слабой, ничтожной показалась она себе со своим игрушечным пистолетиком на фоне стального, дышащего жаром гиганта! Она — обыкновенная девятнадцатилетняя девушка, решившая в одночасье уничтожить целую цивилизацию!
   — Что я здесь делаю?! — вдруг прорычал Вик.
   «Иди! — грустно сказала Кани, — Ты все равно мне больше не нужен».
   Что-то изменилось. Кани не заставляла Вика развернуться и занять площадку лифта — ей почему-то вдруг стало грустно и одиноко — она будто позабыла, что рядом еще один человек — контролируемый ею враг. Она не отдавала мысленных команд, просто подумала, что Вик здесь более не нужен. И Первый Брат послушно стал на площадку и исчез в темном тоннеле…
   Исчез вместе с лифтом.
   Она осталась без еды, без питья и без возможности выбраться наружу — разве что явится случайный визитер с не особенно развитой силой воли…
   Но сейчас Кани волновало не это. Она стояла на краю обзорной галереи, смотрела в мутную глубину гигантского кристалла «Бога» и почему-то точно знала, что выбираться отсюда ей уже не придется.
   Ей стало грустно, до того грустно, что из глаз потекли слезы, причины которым не находилось. Но одновременно в душе воцарялись умиротворение и спокойствие — спокойствие, как никогда в жизни.

ГЛАВА 32

   Поединки служили неотъемлемой частью праздника Дележа, его кульминацией.
   Обычно в первые дни после объявления призов бои не привлекали такого внимания, как проводящиеся в середине праздника или в его финале. Именно в конце устраивались битвы на звания чемпионов Уровней, чемпионов бригад или чемпиона «Улья» в целом. Именно тогда ценой победы становился не банальный приз, а слава победителя и лавры чемпиона.
   Иногда бывали и исключения. Когда за какой-нибудь предмет или за какую-нибудь красавицу сталкивались такие известные воины, что их никчемный по существу бой становился той самой изюминкой, которую запоминали на годы.
   Но таких боев, как сегодня, не помнили даже старожилы. Первые бои первого дня турниров и — самые сильные воины. Бои не ради славы, а за обладание призом. Бои, в которых обязательно будут жертвы.
   Стоит ли говорить, что Третий Уровень в день открытия турниров собрал всех, кого только смог вместить, — всех, кто правдами и неправдами прокрался мимо лифтового караула Третьего Уровня. Передвигаться по дорожкам стало труднее, чем по тренажерным лесам. На подступах к Амфитеатру колыхалось людское море. Крыши близлежащих зданий превратились в смотровые площадки, на которых яблоку негде было упасть. А места в Амфитеатре завоевывались с боями, как самые настоящие призы…
   Двести тысяч человек с семи Уровней корабля собрались в одном месте, чтобы собственными глазами проследить за новой победой Дора, за быстрой смертью чужака по имени Болер и за подвигом молодого Первого, решившего своей кровью оправдать право навеки остаться Первым.
   — Ну что скажешь, сын? — спросил Отец. Владыка, Григ и трое Демонов летели над головами приветствующей их толпы на большой лифтовой площадке.
   — Не знаю. Мне все равно.
   Еще с самого утра Григом овладела апатия: все в его жизни перепуталось, поблекло и потеряло смысл. Его обещание, данное Линти… Дорога на Отцовский трон… Замороженное тело матери… Наконец — история Братства, его будущее, в котором героическая роль «Улья» ужалась до самой заурядной карательной операции планетарного масштаба…
   Чего Григу сейчас хотелось? Да ничего! Радость доставляли лишь воспоминания о Линти, о ее счастливых глазах и дрожащей нежностью улыбке, — которых ему уже никогда не увидеть. Мысли же о троне и власти вызывали легкие приступы тошноты — Григ не мог себе вообразить, куда поведет Братство, у которого впереди всего лишь одна война со всего лишь одним народом… Хотел ли он победить Каса и оставить «Улей» без самого лучшего полководца? Едва ли! Ему просто не хотелось отдавать Касу Линти. Надеялся ли он, что сможет каким-то чудом победить главнокомандующего? У него даже не возникало подобной мысли. Самый удачный исход поединка — сохраненная Касом жизнь. Его жизнь. Никчемная и неинтересная…
   При всем при том Григ не хотел умирать без боя, но и жизнь не казалась ему сегодня чем-то таким, за что стоило бы бороться. Во всяком случае, смерть бы все упростила…
   — Зато мне не все равно!!!
   Григ посмотрел в глаза Отцу, и будто въяве увидел саркофаги из Зала Мертвых. Владыка столько лет ждал одаренного последователя… Видел в этом смысл всей своей жизни… Ему не нужна была слава Грига, ему нужен был живой Григ!
   — Я постараюсь, Отец. Я сделаю все возможное. Отец кивнул, что означало: «Спасибо, что хотя бы пообещал».
   … Григ невольно задумался: сегодня время не торопилось. Лифты долго поднимались, долго летели, долго опускались вниз. Все разговоры тоже велись неторопливо, казались насыщенными, наполненными глубоким
   смыслом. Каждый звук чужого голоса долго звенел в ушах, словно старался передать все свои грани, цвета и оттенки. В воздух словно назревало что-то важное, что-то значимое, что-то глобальное…
   — Первым дерется Болер, — вдруг откуда-то издалека долетел гром отцовского голоса.
   Они уже стояли на Подиуме, над лестницей, ведущей к центру арены.
   — Тогда я — не сегодня? — отозвался Григ.
   — Сегодня. Так сказал Кас. Но он может проиграть Болеру, а может передумать: один бой в один день — его право.
   — А Дор?
   — После вас. Весь «Улей» жаждет битвы Первых…
   Наконец это началось. Григ даже не успел уловить, когда именно. Только что вроде бы ревели трубы. Только что выступали глашатаи. Только что говорил Отец… И вот — на арене Кас и бывалый полковник Лиги.
   Бой без правил и бой насмерть. Болер не захочет жить, если проиграет. Кас не позволит чужаку унизить себя на глазах всего Братства — он тоже предпочтет смерть поражению.
   Бой без скафандров — удары слабее, но и ранения опасней: Болер не умел драться в латах; Кас не хотел, чтобы поединок назвали неравным. По тем же причинам — мечи вместо общепринятых тесаков. По два меча на каждого из противников.
   Болер атаковал первым. Он закрутил двумя своими мечами с такой скоростью, что те потерялись из виду — какое-то смутное облако из текущих положений. Причем правая и левая руки полковника задвигались не синхронно, словно управлялись не одним, а сразу двумя или тремя полушариями мозга. Странное умение и, наверное, очень полезное… Только Кас имел опыт сражения с двумя и более противниками, даже когда те подступали с разных сторон. А Болер был один, и руки его не могли совершить ничего из ряда вон выходящего.
   Минуту или более Кас лишь защищался. Два меча — два силовых щита. Болер оказался ловким нападающим, но не настолько сильным, чтобы его удары по щитам отдавались в плечах Каса, не настолько сильным, чтобы Кас не мог защищаться столько времени, сколько ему захочется.
   А Первый Брат не торопился. Стиль Болера и его манеры заинтересовали главнокомандующего. Прежде чем перейти в наступление, он хотел немного изучить технику врага, чтобы и самому воспользоваться ею в дальнейшем.
   Видя, что ему не отвечают, полковник убавил пыл. За свою военную карьеру Болер успел побывать и в шкуре десантника, и в шкуре инструктора, и в шкуре спецагента разведки. У него накопился большой опыт. Не доставало только практики — с подобным оружием, в подобных условиях, с подобным противником. Но лишь новичок додумался бы стучать в глухую стену обороны врага, надеясь напугать натиском или пробиться сквозь силовое поле. Тем более что рано или поздно любые человеческие силы все равно сдадут. Болер отступил, приглашая Каса к атаке выключенными щитами своих мечей и защищаясь при этом лишь полосками высокопрочной стали лезвий.
   Кас принял вызов. Несколько ударов — несколько удачных защит. Еще удары — опять защиты.
   На какое-то время бойцы поменялись ролями. Теперь Болер терпеливо защищался, а Кас бил и колол, отмечая умение старого солдата ставить блоки и парировать выпады.
   Прошло минут пять, а Болер так и не включил силового щита ни на одном из своих лезвий. Кас удовлетворенно улыбался, находя в фехтовании удовольствие, и атаковал все активнее и активнее, но пока всего лишь вполсилы. Но и полковник вроде бы защищался без особых усилий…
   Амфитеатр начинал волноваться. Болер все больше вызывал симпатию зрителей. Кас — сердил вялой манерой боя.
   Но если Кас мог вымотать полковника Лиги, то заставить устать нещадно натренированное тело Первого Брата могли разве что десять таких Болеров.
   И вот — новая атака полковника. Дождавшись момента, когда Кас окончательно уверится в пассивности его разнообразных защит, Болер провел серию ударов, закончившихся внезапным выпадом. Он применил самый сложный прием, который только хранил в своей памяти, и рассчитывал закончить бой одним мгновенным и глубоким уколом. Старый прием из самых сокровенных хитростей древнего искусства фехтования…
   Кас действительно не ожидал, что, описав несколько кругов в воздухе, лезвие в одной руке Болера метнется прямо к его сердцу, а во второй — еще быстрее двинется к шее Он не успел поставить блоков. Точнее, понял, что не успеет. И не стал пробовать Он поступил проще — повел рукой навстречу выпаду противника, включая при этом поле щита и одновременно отступая в сторону.
   Болер отлетел, сбитый ударом силового поля, а Кас посмотрел на грудь — из параллельного ребрам надреза потекла кровь. Впервые за много лет Первый Брат ощутил легкое дуновение страха — еще бы чуть-чуть, и он — груда мертвого мяса! Кас удовлетворенно улыбнулся, ощущая приток адреналина и приторно-сладкий запах крови — собственной крови. Наконец-то интересный противник! Наконец-то враг, достойный его руки!
   Неожиданно для зрителей Кас заревел и бросился в атаку. Теперь — по всем правилам абордажного боя. В левой щит, в правой меч. В правой меч, в левой щит. Щит отбрасывает, меч рубит. Щит отклоняет, меч колет… Яростный натиск. Быстрые удары. А главное — сильные. В каждом движении меча — вся сила плеча и его трицепса, в каждом уколе — вес всего его тела. Болер не мог оставаться на месте — на него навалилось нечто слишком тяжелое, слишком мощное и — смертоносное. Полковник стал отступать. Сперва медленно — какое-то время он все еще надеялся перехватить инициативу — затем все быстрее и быстрее. Наконец — стал бегать по арене, отклоняясь от прямых стычек, насколько это получалось с длинноногим и стремительным, как лев, Касом. Отпрыгивая, Болер еще успевал проводить встречные комбинации, но потрясающе орудующий щитами Первый Брат не оставлял ему ни единого шанса пробиться к своему обнаженному торсу.
   Умение и ловкость Болера против звериной силы главнокомандующего абордажными бригадами «Улья»…
   «Если бы им запретили использовать щиты! — подумал невольно увлеченный смертельной игрою Григ. — Болер отказался от лат, отказался от тесаков, чего стоило предложить Касу и меч с заблокированной защитой?! Одно предложение и — шанс выжить! Шанс победить! Реальный шанс!»
   В конце концов Болер вынужденно изменил тактику. Вместо линейных движений, он начал прыгать, кувыркаться, совершать непонятные обманные комбинации всем свои телом. То оказывался с одной стороны от Каса, то с другой, то — перекатывался или перелетает в прыжке за спину главнокомандующего. Такого не ожидал никто — зрители не сомневались, что полковник Лиги вот-вот выдохнется, а старый солдат ухитрился до сих пор сохранить и силы и невероятную подвижность.
   Такого еще никто не видел.
   Даже Кас.
   Стремительный силовой натиск исключал возможность быстро менять направление атаки. Настроившись раздавить врага преимуществом в живой мощи, Кас не захотел сразу изменить тактику. За что и поплатился — потеряв на какой-то момент Болера из виду, он пропустил сильный удар ногой по голени и несколько секущих
   ударов по животу и спине — болевых, но не смертельных. К счастью для себя, Кас умел терпеть боль — он остался в строю и даже не сбавил ритма движения. Однако благоразумие подсказало главнокомандующему все же вновь перейти в оборону.
   Говоря иначе, Болер вынудил Первого играть по своим правилам.
   Жаль только, что поздно. Полковник все еще на что-то надеялся, но наблюдавшие за поединком зрители ясно увидели его тяжело вздымающуюся грудь и покрывающееся белыми пятнами лицо — явные признаки усталости. Стиль «скачущего мячика» злил Каса и даже нарушал его ориентацию, но пошел ему же на пользу, так как изматывал бедолагу Болера еще быстрее, чем собственно атаки главнокомандующего.
   Время шло. Кас размахивал мечами и бил силовыми полями все с той же методичностью и с той же легкостью. А Болер… Болер задыхался. Он уже не мог кувыркаться, не мог прыгать, а лишь выбрасывал перед собой щиты защитных полей и вздрагивал всем телом, когда здоровенная ручища Первого Брата с силой хорошего тарана ударяла туда, куда ей предлагали.
   Григ не смог смотреть дальше — он опустил голову и поднял ее, только когда трибуны взорвались победным ревом.
   Оберегающий Отца и младшего Первого силовой экран исчез, и тяжелый разъяренный бас Каса прогремел на весь Амфитеатр всего одно слово:
   — Следующий!
   Молодой Первый побледнел.
   По могучему торсу Каса стекали ручейки крови. На груди — глубокая колотая рана. На голени — огромный кровавый сгусток — след от удара ноги Болера — удара, который не смог подрубить исполина Каса и оказался недостаточно мощным, чтобы довести богатыря до болевого шока. В руке же — отрубленная голова старого
   солдата, мудреца и доверенного лица первого Советника Лиги Объединенных Миров…
   «Какая глупость, — рассеянно подумал Григ, — что двое талантливых и полных здоровья мужчин умрут сегодня из-за самой обыкновенной женщины… Точнее, один уже умер…»
   — Следующий! — повторил Кас.
   Он тяжело дышал, но не от усталости, а от резкого перехода от активного действия к неподвижному ожиданию. Григ понял, что Кас не считает его достойным противником и спешит закончить дело, пока не остыли мышцы и не иссякла ярость.
   — Ты не хочешь отдохнуть? — спросил Григ. — Ты весь в крови, Кас.
   Удивительно, до чего спокойным оказался его голос! Если бы и внутри Грига все соответствовало этой интонации!
   Кас мотнул головой, поторапливая младшего брата:
   — Выходи, Григ! Твой час пробил!
   — Ты настаиваешь на втором поединке? — присоединился и мрачный, как ночь, Отец.
   — Да. Настаиваю!
   И Григ шагнул с Подиума. Амфитеатр взорвался криками, аплодисментами, воем труб. Одни скандировали: «Григ! Григ!». Другие: «Кас! Кас! Кас!» Хотя и первые и вторые знали, какое имя они все станут выкрикивать совсем скоро, когда зрелище неожиданно прервется, а в руке главнокомандующего появится другой страшный и окровавленный трофей…
   «Григ! — громом ударила в ошарашенном от происходящего сознании Грига мысль Отца. — Вспомни все, чему учила тебя альтинка! Она — молодец! Вспомни ее слова, Григ!»
   Как-то это не вязалось с отношением Отца к Линти.
   «Ты спасешь ее?» — мысленно отозвался Григ.
   В ответ — тишина.
   «Ты поможешь ей, если я сумею выжить?»
   «Выживи, Григ. Выживи!!! — Эмоции Владыки вдруг достигли такой ноты, что младший Первый даже обернулся, готовясь увидеть на глазах Отца слезы боли. Но в них царил мрак, сверкала чернота и не рождалось ни одной капли влаги. — Выживи, сын, и мы поговорим! Я обещаю!»
   «А если не выживу?»
   «Восторжествует Закон и право победителя…»
   К Григу уже подбежали Братья, готовые помочь облачиться в специально изготовленные для этого дня боевые латы. Драгоценные латы синего цвета. Синего — в память о штурме «Эльрабики», перевернувшем всю его только начинавшуюся жизнь…
   Кас оделся сам.
   Завыли трубы.
   Они замерли друг напротив друга, глядя глаза в глаза. Поблекшие в преддверии чего-то ужасного глаза Грига против сверкающих от избытка адреналина свирепых глаз Каса. Разгоряченный кровью врага Кас против заторможенного, оглушенного происходящим молодого Первого Брата.
   Кас начал с самого простого — размахнулся и ударил силовым полем. Мощь мускулов, утроенная приводами биоусилителей… Григ с трудом поднялся с земли, отмечая, что находится довольно далеко от места, где все еще стоит его противник. Из ощущений — только головокружение и боль по всему ушибленному телу.
   Кас не заставил себя ждать. Он подбежал и замахнулся тесаком…
   Григ выставил щит, но вновь опоздал — тесак главнокомандующего ударил по животу, едва не разрывая внутренности. От удара молодой Первый отлетел еще на несколько метров, а когда смог что-то понять, увидел, что латы целы и живот тоже — синий скафандр выдержал испытание. Скафандр, но не Григ, который скрутился от страшной боли и застонал, едва не выплескивая наружу содержимое желудка.
   Зато в голове его стало проясняться. Первая естественная реакция организма — любой ценой спастись от очередного удара — заставила Грига автоматически нанести ментальный удар сознанию подскакивающего с поднятым тесаком Каса. Главнокомандующий замешкался, и Григ откатился в сторону, получив несколько мгновений для того, чтобы подняться на ноги.
   Кас уже шел к нему. Еще один ментальный удар — опять ничего не понимающий Кас замешкался — Григ сумел пробраться к нему за спину. Ментальный удар и удар тесаком по спине богатыря — один, еще один и еще…
   И… никакого толку! Латы не поддались. А силы Грига и веса его тесака едва хватило, чтобы исполин чуть-чуть наклонил вперед корпус. И вот Кас развернулся — лезвие его оружия отскочило от выставленного Григом щита — лезвие в одну сторону, Григ — в другую.
   «Черт возьми, ну и силища!» — успел подумать молодой Первый, прежде чем опять встретился взглядом с атакующим Демоном-Касом.
   Ужасно сознавать, но Григ слишком мало упражнялся на тесаках. Меч не обладал ни той массой, ни той инерцией, которые характеризовали любимое абордажное оружие Братьев. Теперь стоило пожалеть о потраченном зря времени. Стоило, да только поздно!
   Новый удар Каса. Вновь — щит. Серия ударов — Григ предсказал и смягчил их один за другим еще на взмахах. Удар щитом — и опять полет через всю арену.
   Кас был сильнее. Настолько физически сильнее, что Григ представлял себя парусником, вставшим на пути бронированного крейсера. И ментальные удары лишь задерживали «машину-убийцу», но вовсе не препятствовали ей.
   Во все нарастающей панике Григ попробовал ударить силовой волной — Кас лишь чуть-чуть отклонился. Попробовал ворваться в ошалевшее от ярости сознание,
   Но там — пустота: сбить с толку при ударе — пожалуйста, но отключить на несколько минут — ни единого шанса… Григ бил по сознанию Каса, получал мгновения для ухода, иногда атаковал тесаком, и иногда даже удачно. Но латы защищали Каса так же надежно, как надежно продлевали жизнь и самому Григу. А разница заключалась в том, что Кас почти не чувствовал боли, а Григ буквально умирал от нее.
   Сколько же времени прошло с начала поединка? Пять минут, десять, час? Григ не ощущал времени. Время для него не существовало. Пока тело и жизнь все еще спасали латы. Но, как гласил боевой опыт, ничто не может устоять от прямого и выверенного удара тесака.
   Ничто и никто. Тем более от тесака Каса…
   Над Амфитеатром появился новый лифт — удивительно, что в такой момент кто-то из Братьев мог оставаться безучастным и заниматься своими делами. С лифта на Подиум сошел Вик.
   — Где тебя носит?! — прорычал, не поворачивая головы, Отец.
   — Грунк заболел…
   — Что?!!
   — Нет… — Вик поморщился, не понимая, как могла сорваться с губ такая нелепость. — Другое: пришло важное донесение!
   — Что может быть важнее судьбы твоего брата?!!
   — Тарибский лайнер.
   — Что?!!
   — Я хочу сказать: разведчики заметили тарибский лайнер…
   — Еще один?!! И всего-то?!! И это важнее…
   — Не это. Дело в том, что лайнер заметил их!
   — И?
   — Разведка отступает с боем. Просит о помощи…
   — Вот проклятье!
   Кас продолжал наступать, и с каждым его ударом — будь то удар тесака или взмах щитом — у Грига оставалось все меньше мужества, чтобы сконцентрироваться на серьезном ментальном нападении. Неизвестно, как выдерживали латы, но внутренности… Григу казалось, что внутри у него только бесформенный сгусток крови и боли.
   И вот она — ошибка, которая рано или поздно должна была быть допущена Описав в воздухе огромный круг, тесак Каса беспрепятственно опускается куда-то в область левого плеча Грига — ничем не блокируемый, ничем не отклоняемый, ничем не ослабленный… Боль накрыла Грига волной огненного жара и уводящего в бесконечность густеющего тумана…
   Отец вернул взгляд на арену — едва он задумался над словами Вика, как трибуны взвыли, заставив Владыку похолодеть
   Григ медленно опускался на землю. Его левое плечо с левой рукой чуть быстрее падали рядом, срубленные одним могучим ударом Каса.
   — Где Денк?!! — в запале едва не зарыдал Владыка. — Что за латы он сделал?! Я убью этого…
   Вик взял Отца за плечи, чтобы удержать от намерения броситься на поиски ученого.
   — Не время, Отец! — крикнул Вик. — Посмотри на арену! Григ еще жив! Наши разведчики — тоже! Они все ждут твоей помощи!
   Отец уже и сам приходил в себя, а Кас замахивался тесаком, чтобы довершить дело последним ударом «милосердия».
   — Кас, стой! — заорал Владыка, бросаясь по лестнице с Подиума.
   — Почему?! — Кас слышал, но напоминал быка, увидевшего красную тряпку, уже неспособный что-либо с собой сделать.
   — Охрана! — в отчаянии проорал Отец. Демоны бросились с Подиума вниз.
   Кас смотрел на все это сумасшествие, трезвел и остывал одновременно.
   — В чем дело, Отец?! Я не…
   — Не трогай Грига! Ты победил! — Отец перевел дыхание, понимая, что Первый Брат уже не ударит — в красных от ярости глазах Каса восстанавливались первые проблески понимания. — Кас! Ты — победитель! Брось Грига, подымай тревогу!
   — Что-то случилось?!
   — Разведка в опасности…
   Амфитеатр вздрогнул и загудел. Кас все еще стоял с окровавленным тесаком в руках, все еще туповато взирал на своего истекающего кровью младшего брата, а в рядах зрителей уже начиналось движение — Демоны разыскивали своих командиров, командиры отдавали первые указания по цепочкам трибун, пустые площадки лифтов выстраивались над проходами в ожидании пассажиров.