Страница:
Письмо Альбера Дарналя, председателя Генерального совета Гвианы, генералу де Голлю, в Алжир
Кайенна, 28 июня 1943
Господин председатель!
В июле 1940 Вы получили наши телеграммы, в которых мы протестовали против заключения перемирия. Позже мне была передана ваша телеграмма с предложением ждать указаний.
Эти указания до меня не дошли, а ответы на вопросы, с которыми я обратился к губернатору Британской Гвианы, были настолько уклончивы, что я не мог вовлечь моих соотечественников в действия, участвуя в которых они рисковали быть уничтоженными военными силами Мартиники.
Но я должен рассказать о фактах, которые заставили нас обратиться к вам.
Так называемая военная цензура, которой мы подвергаемся и сейчас, осталась такой же политической цензурой, какой она была при правительстве Виши; до сегодняшнего дня она мешала передать это наше сообщение.
В январе 1943 случай свел меня с капитаном Фреше. Мы установили, что можем прийти к согласию. Через неделю мы снова встретились, и капитан Фреше согласился рискнуть вместе со мной.
Врач-капитан Ле Гофф, ожидавший только случая, присоединился к нам; потом настала очередь капитана жандармерии Тейера и инспектора службы водоснабжения и лесного хозяйства Газоно. Наш комитет был пополнен моим другом колонистом Леоном Маршенэ...
Начиная с 11 марта все было готово. Население было склонно действовать. Но на Марони имелось сторожевое судно, от которого можно было ожидать всего. Была угроза со стороны Мартиники.
...16 марта нетерпеливая толпа устроила манифестацию перед дворцом губернатора, а до того прошла перед американским консульством, которое, хотя и было поставлено обо всем в известность, все же держало все двери на запоре.
17 марта по инициативе Будино в мэрии состоялось собрание именитых граждан. Участники собрания еще не успели сформулировать свою программу, как губернатор Вебер объявил нам о своем присоединении к Жиро.
Это вызвало резкие протесты 60 почетных лиц, собравшихся в мэрии...
Благодаря искусным мерам капитана Фреше войска не могли вмешаться. Не будучи в состоянии что-нибудь предпринять, губернатор согласился уйти в отставку.
Быстро был сформирован временный комитет.
Кого избрать председателем?.. Матис, начальник регистратуры, предлагает мэра... Его и выбрали, так как он никому не внушал подозрений.
...Дальнейшее вам известно из наших депеш. Но мы, вероятно, действовали неумело, так как интриги американского консула, который упорно отказывался отправлять вам мои письма, возымели свое действие. Вслед за полковником Лебелем, приехавшим из Вашингтона, прибыл Рапени, который опередил губернатора Берто, рекомендованного нашим соотечественником Эбуэ.
...Американцы хотят сделать из нашей Французской Гвианы то, что они сделали из голландской. Наш нынешний губернатор, чтобы ничего не замечать, отправляется то в Парамарибо, то в Белен, то в Рио-де-Жанейро и скоро будет даже в Нью-Йорке. Во время его отсутствия генеральному секретарю запрещено переписываться с Алжиром и Вашингтоном.
...Не время больше распространяться, надо исправлять положение и готовить лучшее будущее.
Телеграмма французской делегации в Соединенных Штатах комиссару информации, в Алжир
Вашингтон, 29 июня 1943
Американская пресса сообщает, что Жиро приглашен в Белый дом... Печать подчеркивает, что генерал приглашен в качестве военного деятеля, а не как председатель алжирского комитета.
Комментируя эту новость, корреспондент "Нью-Йорк геральд трибюн" заявляет, что этот визит "свидетельствует о желании властей усилить Жиро по сравнению с де Голлем..."
Газетные заголовки таковы: "Поездка Жиро - это удар по де Голлю", "Грубый окрик американцев в адрес де Голля" и т.д.
Телеграмма генерала де Голля Анри Оппено, послу Франции в Вашингтоне
Алжир, 3 июля 1943
На сегодняшнем заседании Комитет национального освобождения назначил вас чрезвычайным делегатом на Антильских островах.
Вы будете располагать на месте неограниченными полномочиями для выполнения этой миссии.
Дополнительные инструкции направлены вам комиссаром по делам колоний.
С дружеским приветом.
Телеграмма Жана Массипа, делегата Сражающейся Франции на Антильских островах, Комитету национального освобождения, в Алжир
Сент-Люси, 4 июля 1943
Депутат Мартиники Сэвэр прислал мне следующее сообщение для Французского комитета национального освобождения:
"Официально объявлено о присоединении. Мартиника с неописуемым энтузиазмом празднует свое слияние со Сражающейся Францией. Прошу вас принять все необходимые меры для замены местных властей".
Телеграмма Филиппа Бодэ, французская делегация в Соединенных Штатах, комиссару по иностранным делам, в Алжир
Вашингтон, 8 июля 1943
Всячески желая подчеркнуть, что они не признали Французский комитет национального освобождения и что, следовательно, генерал Жиро прибыл сюда не в качестве сопредседателя и не в качестве члена Комитета, американские власти включили в программу его визита некоторые мероприятия, политическое значение которых обязывает меня информировать вас о них.
Главные последствия этих решений таковы: представление генералу членов миссии имело место не в помещении миссии, как это было вначале предусмотрено и что было бы естественно, а в Блэй-хауз, где помещен генерал Жиро.
Обед у Корделла Хэлла отменен.
Были высказаны возражения против какого-либо участия генерала Жиро в англо-французских и франко-американских манифестациях 14 июля в Нью-Йорке, и в частности в массовой церемонии в Сити-Холл.
Американские власти также просили генерала, чтобы он проводил свою пресс-конференцию в военном министерстве и при открытии ее заявил, что будет отвечать исключительно на вопросы военного характера.
...Ни я, ни Оппено, хотя наш статут как-никак приравнен к статуту Мэрфи в Алжире, не были приглашены ни на один из приемов, ни на одну из встреч, которые устраивались американскими официальными лицами в честь генерала Жиро. В частности, мы не были приглашены на обед в Белый дом...
Текст этой телеграммы составлен совместно с Оппено.
Телеграмма французской делегации в Соединенных Штатах комиссару по иностранным делам, в Алжир
Вашингтон, 8 июля 1943
Американская позиция казалась бы только странной, если бы не сопровождалась следующими, и по правде говоря, вызывающими беспокойство обстоятельствами:
1) вчера по указанию государственного департамента агентство Юнайтед Пресс вновь развернуло в связи с прибытием генерала Жиро злопыхательскую кампанию против генерала де Голля по поводу так называемого смягчения отношения к нему, которого требовали представители Сражающейся Франции;
2) официозные журналисты, такие, как Гарольд Каллендер, снова получили указания всячески подчеркивать, что американское правительство вынуждено ограничивать французский суверенитет до момента освобождения Франции с целью обеспечить успешное проведение боевых операций;
3) американское правительство внезапно дало делу Мартиники такое направление, что стало ясным его намерение держать в твердых руках французские Антильские острова;
4) после заседания Объединенного комитета начальников штабов, на котором сегодня утром присутствовал генерал Жиро, создается впечатление, что американское правительство примет решение об отправке необходимого снаряжения для нашей армии лишь в том случае, если получит гарантии, что претензии Комитета освобождения в отношении суверенитета примут более гибкий характер.
Телеграмма французской делегации в Соединенных Штатах комиссару по иностранным делам, в Алжир
Вашингтон, 9 июля 1943
...Вот выдержка из заявления, которое генерал Жиро приготовил вчера вечером и должен был огласить на своей пресс-конференции:
"Я присутствую здесь также и в качестве представителя французского единства, которого я, как сопредседатель французского комитета национального освобождения, всегда добивался в полном соответствии с чаяниями нашей страны. Французский комитет национального освобождения обязался отказаться, согласно французским конституционным законам, от своих функций, как только страна будет в состоянии выражать свободно свою волю". Хотя этот текст не имел особого значения, военное министерство признало его слишком сильным и в последний момент исключило из заявления Жиро...
При открытии конференции один высший американский офицер зачитал журналистам следующее уведомление: "Так как генерал Жиро находится здесь с военной миссией, эта конференция проводится под покровительством военного министерства... Вследствие этого присутствующих журналистов просят задавать только такие вопросы, которые имеют отношение к военным делам..."
Послание Национального совета сопротивления во Франции Комитету национального освобождения, в Алжир
Франция, 9 июля 1943
Национальный совет Сопротивления выражает доверие Комитету национального освобождения и призывает покончить раз и навсегда с пережитками Виши и неукоснительно сохранять верность основным принципам, соблюдения которых требуют все силы Сопротивления уже в течение трех лет, принципам, ясно определенным генералом де Голлем в его манифесте в мае 1942. Он напомнил тогда, что идеал Сражающейся Франции определяется ее тремя стремлениями:
1) освободить родину от ига врага и его соучастников;
2) дать слово французскому народу, который полон решимости восстановить без промедления свободную деятельность институтов республики;
3) осуществить обновление страны в моральном, политическом, экономическом, социальном и военном отношениях.
В заключение Национальный совет Сопротивления обращается к Комитету национального освобождения с призывом оказать ему всю возможную помощь в той беспощадной борьбе, которую он ведет против депортации и уничтожения молодежи и лучших людей Франции, в борьбе, исход которой решит судьбу родины.
Телеграмма полковника Шевинье генералу де Голлю, в Алжир
Вашингтон, 12 июля 1943
Вместе с генералом Бетуаром я был приглашен на обед, данный Белым домом в честь генерала Жиро.
Чтобы подчеркнуть, что генерал Жиро был принят только как военный руководитель, ни Оппено, ни Бодэ не были приглашены.
...В своей довольно продолжительной речи президент сообщил о высадке в Сицилии, а затем говорил о сотрудничестве американских войск с войсками генерала Жиро (в прошлом и будущем). Последний отвечал очень кратко. Ни в тосте президента, ни в ответе генерала Жиро совершенно не упоминалось ни о генерале де Голле, ни о Комитете освобождения, ни о французском единстве...
Речь генерала де Голля в Алжире 14 июля 1943
Итак, после трех лет неслыханных испытаний французский народ снова выходит на арену. Выходит всей массой, сплоченный, ликующий под своим собственным знаменем. Но на этот раз он выступает единым. И единство, которое с таким блеском демонстрирует сегодня столица империи, завтра будет продемонстрировано всеми нашими городами и селениями, как только они будут вырваны из рук врага и его прислужников.
Да, наш народ объединился. Он сделал это прежде всего в интересах продолжения войны. Конечно, мы пошатнулись под мощным напором немецкой техники, плохо подготовленные к страшному удару, который обрушился на нас в момент, когда мы были почти одни, на территории, лишенной естественной безопасности, когда нас предали в момент последнего напряжения сил те, кто использовал катастрофу, усугублял наше отчаяние, желая обескровить нас и удушить наши свободы.
И что же? Вопреки всем и вся существовал суверенитет воюющей Франции, существовали французы на всех полях сражений, существовали сражающиеся французские территории, раздавались голоса французов, свободно выражающие волю нации. Вопреки всем и вся существовала Сражающаяся Франция. Когда же огонь войны перекинулся на землю нашей Северной Африки, то там оказалась французская армия, чтобы славно послужить авангардом союзников в Тунисе. Нашлись французские силы для участия в сражениях, начиная от Сирии и берегов озера Чад; нашлись французские суда для участия в исполинской борьбе за линии коммуникаций на всех морях, французские эскадрильи для нападений на врага во всех воздушных пространствах. Вопреки всем и вся сегодня существует объединенная Французская империя, ресурсы и энергия которой служат родине. Наши армии, снабженные оружием, так же как мы сами в 1914-1918 снабжали оружием по-братски и без всяких условий доблестные армии - американскую, русскую, бельгийскую, греческую, румынскую, польскую, чехословацкую, - будут непрерывно усиливать свое участие в общей борьбе. Когда будут подведены итоги наших усилий и наших потерь, начиная с 3 сентября 1939 и кончая последним днем этой войны, и когда с этим будут сопоставлены ужасные условия, в которых мы оказались, тогда станет ясна глубина измены, которая свела на нет столько порывов и вызвала столько жертв, и тогда все увидят, что и эти порывы и эти жертвы стали свидетельством выдающейся заслуги Франции.
Я говорю - Франции! Потому что возрождение нашей великой нации ведет начало от самого глубокого национального инстинкта. Существуют на свете умы, которые считали возможным рассматривать действия французских армий независимо от чувств и воли, рожденных в самых глубинах нашего народа; они воображали, что наши солдаты, наши моряки, наши летчики в отличие от всех солдат, моряков и летчиков вселенной пошли бы в бой, не интересуясь причинами, ради которых они шли навстречу смерти, ради которых они приносили себя в жертву. Эти "теоретики", воображавшие себя реалистами, способны считать, что для французов, и только для одних французов, военные усилия нации могут существовать вне национальной политики и национальной морали. Мы заявляем этим реалистам, что они не знают реальности! Массы французских граждан, которые так или иначе участвуют в войне на протяжении последних четырех лет или последних восьми месяцев, делают это по призыву Франции, для достижения целей Франции, в согласии с желаниями Франции. Всякая система, которая строилась бы на иных основах, выродилась бы в авантюру или же проявила бы свою полную беспомощность. Но Франция, та Франция, которая рискует своей жизнью, своим величием и своей независимостью, не примирится в таком серьезном деле ни с авантюрой, ни с беспомощностью.
Она не примирится с ними особенно потому, что нация начала на своей территории ту же борьбу, которую за пределами страны ведут ее замечательные союзники, штурмующие Европу с востока и с запада. Как ни тяжела эта борьба Франции, мы все же можем сказать, что еще никогда французское Сопротивление столько не сделало и в то же время столько не претерпело. Никогда на нашей земле не были столь многочисленны и столь успешны смелые выступления героических боевых групп наших организаций, никогда открытое или тайное противодействие всем требованиям захватчика или его сторонников не было лучше и эффективнее организовано, чем это сделано теперь под руководством нашего Совета Сопротивления, который действует в самой Франции в братском согласии с нами. Никогда до этого вооруженное восстание, имеющее целью в нужный момент оказать весьма значительную помощь союзным армиям, не подготовлялось с такой методичностью и решимостью. Но и потери никогда не были столь тяжелыми. В результате совместных действий врага и находящихся у него в услужении предателей десятками тысяч исчисляются храбрецы, отдавшие за Францию свою жизнь на плахах и виселицах; сотни и сотни тысяч наших рабочих, крестьян, буржуа были депортированы; миллионам и миллионам наших детей, женщин, мужчин навязан режим голода и террора. Пусть же не слишком задерживается освобождение этого народа, протягивающего руки к своим друзьям, авангардом которых он был еще вчера и будет завтра! Пусть как можно скорее французские вооруженные силы будут готовы участвовать в освобождении! Пусть при всяких обстоятельствах будет сохранено достоинство Франции.
Да, наш народ объединился для войны. Но еще раньше он объединился в интересах национального возрождения. Только недалекие люди могут воображать, что после того, как было пролито столько крови и слез, перенесено столько унижений, что после всего этого наша страна согласится восстановить режим прошлого, прекративший свое существование, после того, как капитулировали его армии, либо сохранить строй угнетения и доносов, который был порожден катастрофой поражения. Эти недалекие люди, повторяю, хорошо сделают, если освободятся от этих заблуждений: Франция не спящая принцесса, которую тихо разбудит гений освобождения. Франция - истерзанная узница, которая под ударами палачей в своем узилище поняла причины своих несчастий и по достоинству оценила гнусность своих тиранов. Освобожденная Франция не вернется на путь, ведущий к пропасти, и не захочет остаться на дороге, ведущей к рабству. Франция уже избрала новый путь.
Она намерена отныне стать свободной и признать только тот суверенитет, который непосредственно и без каких либо преград осуществляется ею самою, короче говоря, она хочет вверить себя великому свету подлинной демократии. Эта Франция потребует, чтобы все те, кому она это поручит, выполняли последовательно, энергично и с достоинством ее волю, по мере того как она будет ее изъявлять. Она потребует, чтобы ее правители управляли, чиновники не использовали во зло свои обязанности, солдаты занимались только ее защитой, судьи судили справедливо, ее дипломаты ничего так не опасались бы, как неумелой защиты интересов родины. Четвертая Французская республика потребует, чтобы служили ей, а не она служила кому бы то ни было. Она положит конец всем привилегированным коалициям, преследующим цели наживы, коалициям, которые довели ее до опасного положения, способствовали проникновению иностранных интересов во все области ее жизни, принизили уровень гражданской сознательности и препятствовали социальному прогрессу.
Да, после крушения отжившего строя и перед лицом другой гнусной системы, которая разваливается на наших глазах, громадное большинство французов - мужчин и женщин - испытывают гнев и отвращение к виновникам своих страданий. Нация сумеет добиться, чтобы все, я говорю все ее дети, могли отныне достойно жить и трудиться в условиях социальной безопасности. Не уничтожая таких рычагов деловой активности, как инициатива и законная прибыль, нация сумеет потребовать, чтобы естественные богатства, труд и техника - три элемента всеобщего процветания - не эксплуатировались в интересах лиц. Нация сумеет добиться, чтобы все экономические ресурсы ее земли и ее империи были использованы не по усмотрению отдельных лиц, а для общего блага. Если еще существуют Бастилии, пусть они добровольно раскроют свои ворота! Ибо когда начинается борьба между народом и Бастилией, то неправой всегда оказывается Бастилия. Но Французы намерены вести свои дела в обстановке порядка и, выйдя из одной войны, не хотят начинать другую гражданскую.
Объединенный для войны, объединенный для обновления, французский народ также объединен желанием снова вернуть свое место в мире и свое величие. Увы, мы слишком хорошо знаем, как дорого платит нация за ошибки прошлого, за непоследовательность, проявленную вчера, и за измены, терзающие ее сегодня, как она дорого платит своим врагам и как много она теряет даже в сознании своих друзей. Комитет национального освобождения знает это лучше, чем кто бы то ни было, ибо он осуществляет всю полноту ответственности перед страной за сохранение ее чести и за удовлетворение ее интересов. Он служит Франции и руководит ею, неся тяжелое бремя ошибок, совершенных другими. Но мы знаем нашу историю, мы учитываем действительность настоящего и уверены в будущем.
Нам стоит только взглянуть на карту, представить себе мысленно наши города и деревни, вспомнить, какие сокровища ума и энергии заключены в нашем народе, стоит только послушать сегодня биение наших сердец, чтобы во всеуслышание сказать следующее, не претендуя на дар пророчества: никогда не совершит ошибки тот, кто хочет верить во Францию, и никогда он не пожалеет, что пришел ей на помощь и любил свою страну.
Новая Франция, как никто сознающая священную необходимость укреплять солидарность народов, создать в мире такой строй, который мог бы гарантировать безопасность каждого, рационально использовать богатства вселенной и сблизить между собой всех людей нашей земли, - такая Франция благодаря своему гению, опыту и способностям будет одним из лучших борцов за всеобщий мир. Франция составляет единое целое с Европой, которая после стольких испытаний обретет наконец свое равновесие и свое влияние. Но в то же время наша страна как бы выходит за ее пределы, ибо мы владеем территориями, раскинувшимися по всему миру, и распространяем влияние на умы людей на всех материках. Франция в будущем займет свое место в ряду великих наций, сознающих свои обязательства отстаивать права и свободу всех.
Французы! Вот уже пятнадцать веков мы есть Франция, пятнадцать веков наша родина существует и в своих скорбях и в своей славе. Наши испытания еще не пришли к концу, но уже определяется исход самой тяжелой драмы в нашей истории. Выше головы, по-братски сплотимся друг с другом и пойдем все вместе, борясь и побеждая, к нашим новым судьбам!
Телеграмма Филиппа Бодэ комиссару по иностранным делам, в Алжир
Вашингтон, 15 июля 1943
14 июля здесь было отмечено различными празднествами... По настоянию американских властей, сославшихся на отсутствие генерала Жиро, в Нью-Йорке отменена массовая манифестация, в которой должны были принять участие воинские подразделения. Она была заменена частным приемом у генерала Жиро в Уолдорф-Астории...
На приеме генерал Жиро выступил с речью. Он говорил о войне и о необходимости реорганизовать французскую армию в интересах скорейшего освобождения страны. Он не произнес ни слова об объединении, ни о генерале де Голле, несмотря на старания генерала Бетуара, Оппено и мои доказать ему, что такие ссылки были необходимы для политической перегруппировки французов в Нью-Йорке.
Телеграмма генерала де Голля Рене Массигли, комиссару по иностранным делам, в Лондон
Алжир, 17 июля 1943
Переговоры относительно Сирии, которые Вы начали в Лондоне, вызывают наше беспокойство. Официальное заявление Черчилля о позиции Франции в Леванте не успокаивает нас. Условия, в которых вы ведете переговоры в Лондоне по этому очень важному вопросу, находясь далеко от Комитета освобождения и не имея достаточной информации, не кажутся очень благоприятными. Вам, конечно, будет досадно, что в ходе переговоров Вы не сможете проконсультироваться с исключительным знатоком вопроса генералом Катру, поскольку переговоры ведутся в Лондоне и такая консультация практически невозможна. Наконец, для нас трудно начать важные переговоры с англичанами о государствах Леванта под французским мандатом раньше, чем лондонское правительство признает Комитет освобождения...
Телеграмма французской делегации в Великобритании комиссару информации, в Алжир
Лондон, 17 июля 1943
В "Уайтхолл леттер" от 16 июля опубликован замечательный анализ кампании, ведущейся Белым домом против де Голля...
Одно важное место этого анализа относится... к меморандуму, составленному премьер-министром в Лондоне. "Для будущих отношений между нациями английского языка и Францией, - говорит "Уайтхолл леттер", - ничто не могло бы быть хуже, чем эта весьма прозрачная и вместе с тем неуклюжая затея выбить из седла генерала де Голля и добиваться того, чтобы он не мог в будущем сыграть своей роли в политике своей страны".
Телеграмма французской делегации в Великобритании комиссару по иностранным делам, в Алжир
Лондон, 22 июля 1943
Депутат-консерватор Бутби обратился сегодня в Палате общин с запросом к премьер-министру о том, рассмотрел ли он меморандум, копия которого была ему передана. Этот документ получен как будто бы из официального источника и имеет целью информировать английских чиновников и прессу относительно мнения премьер-министра о генерале де Голле. Бутби также спросил, какие меры намерен принять премьер-министр, чтобы положить конец распространению неверных сведений, наносящих ущерб отношениям Великобритании с одной из стран Объединенных Наций.
Черчилль ответил... что он принял на себя всю ответственность за меморандум. "Но, - сказал он, - этот документ секретен, и я склонен обсуждать его только на закрытом заседании и при условии, что палата выразит желание созвать такое заседание".
Тогда Бутби заметил, что документ, названный здесь секретным, опубликован в вашингтонских газетах. Он спросил, не думает ли премьер-министр, что подобные выпады против генерала де Голля наносят вред делу союзников...
Кайенна, 28 июня 1943
Господин председатель!
В июле 1940 Вы получили наши телеграммы, в которых мы протестовали против заключения перемирия. Позже мне была передана ваша телеграмма с предложением ждать указаний.
Эти указания до меня не дошли, а ответы на вопросы, с которыми я обратился к губернатору Британской Гвианы, были настолько уклончивы, что я не мог вовлечь моих соотечественников в действия, участвуя в которых они рисковали быть уничтоженными военными силами Мартиники.
Но я должен рассказать о фактах, которые заставили нас обратиться к вам.
Так называемая военная цензура, которой мы подвергаемся и сейчас, осталась такой же политической цензурой, какой она была при правительстве Виши; до сегодняшнего дня она мешала передать это наше сообщение.
В январе 1943 случай свел меня с капитаном Фреше. Мы установили, что можем прийти к согласию. Через неделю мы снова встретились, и капитан Фреше согласился рискнуть вместе со мной.
Врач-капитан Ле Гофф, ожидавший только случая, присоединился к нам; потом настала очередь капитана жандармерии Тейера и инспектора службы водоснабжения и лесного хозяйства Газоно. Наш комитет был пополнен моим другом колонистом Леоном Маршенэ...
Начиная с 11 марта все было готово. Население было склонно действовать. Но на Марони имелось сторожевое судно, от которого можно было ожидать всего. Была угроза со стороны Мартиники.
...16 марта нетерпеливая толпа устроила манифестацию перед дворцом губернатора, а до того прошла перед американским консульством, которое, хотя и было поставлено обо всем в известность, все же держало все двери на запоре.
17 марта по инициативе Будино в мэрии состоялось собрание именитых граждан. Участники собрания еще не успели сформулировать свою программу, как губернатор Вебер объявил нам о своем присоединении к Жиро.
Это вызвало резкие протесты 60 почетных лиц, собравшихся в мэрии...
Благодаря искусным мерам капитана Фреше войска не могли вмешаться. Не будучи в состоянии что-нибудь предпринять, губернатор согласился уйти в отставку.
Быстро был сформирован временный комитет.
Кого избрать председателем?.. Матис, начальник регистратуры, предлагает мэра... Его и выбрали, так как он никому не внушал подозрений.
...Дальнейшее вам известно из наших депеш. Но мы, вероятно, действовали неумело, так как интриги американского консула, который упорно отказывался отправлять вам мои письма, возымели свое действие. Вслед за полковником Лебелем, приехавшим из Вашингтона, прибыл Рапени, который опередил губернатора Берто, рекомендованного нашим соотечественником Эбуэ.
...Американцы хотят сделать из нашей Французской Гвианы то, что они сделали из голландской. Наш нынешний губернатор, чтобы ничего не замечать, отправляется то в Парамарибо, то в Белен, то в Рио-де-Жанейро и скоро будет даже в Нью-Йорке. Во время его отсутствия генеральному секретарю запрещено переписываться с Алжиром и Вашингтоном.
...Не время больше распространяться, надо исправлять положение и готовить лучшее будущее.
Телеграмма французской делегации в Соединенных Штатах комиссару информации, в Алжир
Вашингтон, 29 июня 1943
Американская пресса сообщает, что Жиро приглашен в Белый дом... Печать подчеркивает, что генерал приглашен в качестве военного деятеля, а не как председатель алжирского комитета.
Комментируя эту новость, корреспондент "Нью-Йорк геральд трибюн" заявляет, что этот визит "свидетельствует о желании властей усилить Жиро по сравнению с де Голлем..."
Газетные заголовки таковы: "Поездка Жиро - это удар по де Голлю", "Грубый окрик американцев в адрес де Голля" и т.д.
Телеграмма генерала де Голля Анри Оппено, послу Франции в Вашингтоне
Алжир, 3 июля 1943
На сегодняшнем заседании Комитет национального освобождения назначил вас чрезвычайным делегатом на Антильских островах.
Вы будете располагать на месте неограниченными полномочиями для выполнения этой миссии.
Дополнительные инструкции направлены вам комиссаром по делам колоний.
С дружеским приветом.
Телеграмма Жана Массипа, делегата Сражающейся Франции на Антильских островах, Комитету национального освобождения, в Алжир
Сент-Люси, 4 июля 1943
Депутат Мартиники Сэвэр прислал мне следующее сообщение для Французского комитета национального освобождения:
"Официально объявлено о присоединении. Мартиника с неописуемым энтузиазмом празднует свое слияние со Сражающейся Францией. Прошу вас принять все необходимые меры для замены местных властей".
Телеграмма Филиппа Бодэ, французская делегация в Соединенных Штатах, комиссару по иностранным делам, в Алжир
Вашингтон, 8 июля 1943
Всячески желая подчеркнуть, что они не признали Французский комитет национального освобождения и что, следовательно, генерал Жиро прибыл сюда не в качестве сопредседателя и не в качестве члена Комитета, американские власти включили в программу его визита некоторые мероприятия, политическое значение которых обязывает меня информировать вас о них.
Главные последствия этих решений таковы: представление генералу членов миссии имело место не в помещении миссии, как это было вначале предусмотрено и что было бы естественно, а в Блэй-хауз, где помещен генерал Жиро.
Обед у Корделла Хэлла отменен.
Были высказаны возражения против какого-либо участия генерала Жиро в англо-французских и франко-американских манифестациях 14 июля в Нью-Йорке, и в частности в массовой церемонии в Сити-Холл.
Американские власти также просили генерала, чтобы он проводил свою пресс-конференцию в военном министерстве и при открытии ее заявил, что будет отвечать исключительно на вопросы военного характера.
...Ни я, ни Оппено, хотя наш статут как-никак приравнен к статуту Мэрфи в Алжире, не были приглашены ни на один из приемов, ни на одну из встреч, которые устраивались американскими официальными лицами в честь генерала Жиро. В частности, мы не были приглашены на обед в Белый дом...
Текст этой телеграммы составлен совместно с Оппено.
Телеграмма французской делегации в Соединенных Штатах комиссару по иностранным делам, в Алжир
Вашингтон, 8 июля 1943
Американская позиция казалась бы только странной, если бы не сопровождалась следующими, и по правде говоря, вызывающими беспокойство обстоятельствами:
1) вчера по указанию государственного департамента агентство Юнайтед Пресс вновь развернуло в связи с прибытием генерала Жиро злопыхательскую кампанию против генерала де Голля по поводу так называемого смягчения отношения к нему, которого требовали представители Сражающейся Франции;
2) официозные журналисты, такие, как Гарольд Каллендер, снова получили указания всячески подчеркивать, что американское правительство вынуждено ограничивать французский суверенитет до момента освобождения Франции с целью обеспечить успешное проведение боевых операций;
3) американское правительство внезапно дало делу Мартиники такое направление, что стало ясным его намерение держать в твердых руках французские Антильские острова;
4) после заседания Объединенного комитета начальников штабов, на котором сегодня утром присутствовал генерал Жиро, создается впечатление, что американское правительство примет решение об отправке необходимого снаряжения для нашей армии лишь в том случае, если получит гарантии, что претензии Комитета освобождения в отношении суверенитета примут более гибкий характер.
Телеграмма французской делегации в Соединенных Штатах комиссару по иностранным делам, в Алжир
Вашингтон, 9 июля 1943
...Вот выдержка из заявления, которое генерал Жиро приготовил вчера вечером и должен был огласить на своей пресс-конференции:
"Я присутствую здесь также и в качестве представителя французского единства, которого я, как сопредседатель французского комитета национального освобождения, всегда добивался в полном соответствии с чаяниями нашей страны. Французский комитет национального освобождения обязался отказаться, согласно французским конституционным законам, от своих функций, как только страна будет в состоянии выражать свободно свою волю". Хотя этот текст не имел особого значения, военное министерство признало его слишком сильным и в последний момент исключило из заявления Жиро...
При открытии конференции один высший американский офицер зачитал журналистам следующее уведомление: "Так как генерал Жиро находится здесь с военной миссией, эта конференция проводится под покровительством военного министерства... Вследствие этого присутствующих журналистов просят задавать только такие вопросы, которые имеют отношение к военным делам..."
Послание Национального совета сопротивления во Франции Комитету национального освобождения, в Алжир
Франция, 9 июля 1943
Национальный совет Сопротивления выражает доверие Комитету национального освобождения и призывает покончить раз и навсегда с пережитками Виши и неукоснительно сохранять верность основным принципам, соблюдения которых требуют все силы Сопротивления уже в течение трех лет, принципам, ясно определенным генералом де Голлем в его манифесте в мае 1942. Он напомнил тогда, что идеал Сражающейся Франции определяется ее тремя стремлениями:
1) освободить родину от ига врага и его соучастников;
2) дать слово французскому народу, который полон решимости восстановить без промедления свободную деятельность институтов республики;
3) осуществить обновление страны в моральном, политическом, экономическом, социальном и военном отношениях.
В заключение Национальный совет Сопротивления обращается к Комитету национального освобождения с призывом оказать ему всю возможную помощь в той беспощадной борьбе, которую он ведет против депортации и уничтожения молодежи и лучших людей Франции, в борьбе, исход которой решит судьбу родины.
Телеграмма полковника Шевинье генералу де Голлю, в Алжир
Вашингтон, 12 июля 1943
Вместе с генералом Бетуаром я был приглашен на обед, данный Белым домом в честь генерала Жиро.
Чтобы подчеркнуть, что генерал Жиро был принят только как военный руководитель, ни Оппено, ни Бодэ не были приглашены.
...В своей довольно продолжительной речи президент сообщил о высадке в Сицилии, а затем говорил о сотрудничестве американских войск с войсками генерала Жиро (в прошлом и будущем). Последний отвечал очень кратко. Ни в тосте президента, ни в ответе генерала Жиро совершенно не упоминалось ни о генерале де Голле, ни о Комитете освобождения, ни о французском единстве...
Речь генерала де Голля в Алжире 14 июля 1943
Итак, после трех лет неслыханных испытаний французский народ снова выходит на арену. Выходит всей массой, сплоченный, ликующий под своим собственным знаменем. Но на этот раз он выступает единым. И единство, которое с таким блеском демонстрирует сегодня столица империи, завтра будет продемонстрировано всеми нашими городами и селениями, как только они будут вырваны из рук врага и его прислужников.
Да, наш народ объединился. Он сделал это прежде всего в интересах продолжения войны. Конечно, мы пошатнулись под мощным напором немецкой техники, плохо подготовленные к страшному удару, который обрушился на нас в момент, когда мы были почти одни, на территории, лишенной естественной безопасности, когда нас предали в момент последнего напряжения сил те, кто использовал катастрофу, усугублял наше отчаяние, желая обескровить нас и удушить наши свободы.
И что же? Вопреки всем и вся существовал суверенитет воюющей Франции, существовали французы на всех полях сражений, существовали сражающиеся французские территории, раздавались голоса французов, свободно выражающие волю нации. Вопреки всем и вся существовала Сражающаяся Франция. Когда же огонь войны перекинулся на землю нашей Северной Африки, то там оказалась французская армия, чтобы славно послужить авангардом союзников в Тунисе. Нашлись французские силы для участия в сражениях, начиная от Сирии и берегов озера Чад; нашлись французские суда для участия в исполинской борьбе за линии коммуникаций на всех морях, французские эскадрильи для нападений на врага во всех воздушных пространствах. Вопреки всем и вся сегодня существует объединенная Французская империя, ресурсы и энергия которой служат родине. Наши армии, снабженные оружием, так же как мы сами в 1914-1918 снабжали оружием по-братски и без всяких условий доблестные армии - американскую, русскую, бельгийскую, греческую, румынскую, польскую, чехословацкую, - будут непрерывно усиливать свое участие в общей борьбе. Когда будут подведены итоги наших усилий и наших потерь, начиная с 3 сентября 1939 и кончая последним днем этой войны, и когда с этим будут сопоставлены ужасные условия, в которых мы оказались, тогда станет ясна глубина измены, которая свела на нет столько порывов и вызвала столько жертв, и тогда все увидят, что и эти порывы и эти жертвы стали свидетельством выдающейся заслуги Франции.
Я говорю - Франции! Потому что возрождение нашей великой нации ведет начало от самого глубокого национального инстинкта. Существуют на свете умы, которые считали возможным рассматривать действия французских армий независимо от чувств и воли, рожденных в самых глубинах нашего народа; они воображали, что наши солдаты, наши моряки, наши летчики в отличие от всех солдат, моряков и летчиков вселенной пошли бы в бой, не интересуясь причинами, ради которых они шли навстречу смерти, ради которых они приносили себя в жертву. Эти "теоретики", воображавшие себя реалистами, способны считать, что для французов, и только для одних французов, военные усилия нации могут существовать вне национальной политики и национальной морали. Мы заявляем этим реалистам, что они не знают реальности! Массы французских граждан, которые так или иначе участвуют в войне на протяжении последних четырех лет или последних восьми месяцев, делают это по призыву Франции, для достижения целей Франции, в согласии с желаниями Франции. Всякая система, которая строилась бы на иных основах, выродилась бы в авантюру или же проявила бы свою полную беспомощность. Но Франция, та Франция, которая рискует своей жизнью, своим величием и своей независимостью, не примирится в таком серьезном деле ни с авантюрой, ни с беспомощностью.
Она не примирится с ними особенно потому, что нация начала на своей территории ту же борьбу, которую за пределами страны ведут ее замечательные союзники, штурмующие Европу с востока и с запада. Как ни тяжела эта борьба Франции, мы все же можем сказать, что еще никогда французское Сопротивление столько не сделало и в то же время столько не претерпело. Никогда на нашей земле не были столь многочисленны и столь успешны смелые выступления героических боевых групп наших организаций, никогда открытое или тайное противодействие всем требованиям захватчика или его сторонников не было лучше и эффективнее организовано, чем это сделано теперь под руководством нашего Совета Сопротивления, который действует в самой Франции в братском согласии с нами. Никогда до этого вооруженное восстание, имеющее целью в нужный момент оказать весьма значительную помощь союзным армиям, не подготовлялось с такой методичностью и решимостью. Но и потери никогда не были столь тяжелыми. В результате совместных действий врага и находящихся у него в услужении предателей десятками тысяч исчисляются храбрецы, отдавшие за Францию свою жизнь на плахах и виселицах; сотни и сотни тысяч наших рабочих, крестьян, буржуа были депортированы; миллионам и миллионам наших детей, женщин, мужчин навязан режим голода и террора. Пусть же не слишком задерживается освобождение этого народа, протягивающего руки к своим друзьям, авангардом которых он был еще вчера и будет завтра! Пусть как можно скорее французские вооруженные силы будут готовы участвовать в освобождении! Пусть при всяких обстоятельствах будет сохранено достоинство Франции.
Да, наш народ объединился для войны. Но еще раньше он объединился в интересах национального возрождения. Только недалекие люди могут воображать, что после того, как было пролито столько крови и слез, перенесено столько унижений, что после всего этого наша страна согласится восстановить режим прошлого, прекративший свое существование, после того, как капитулировали его армии, либо сохранить строй угнетения и доносов, который был порожден катастрофой поражения. Эти недалекие люди, повторяю, хорошо сделают, если освободятся от этих заблуждений: Франция не спящая принцесса, которую тихо разбудит гений освобождения. Франция - истерзанная узница, которая под ударами палачей в своем узилище поняла причины своих несчастий и по достоинству оценила гнусность своих тиранов. Освобожденная Франция не вернется на путь, ведущий к пропасти, и не захочет остаться на дороге, ведущей к рабству. Франция уже избрала новый путь.
Она намерена отныне стать свободной и признать только тот суверенитет, который непосредственно и без каких либо преград осуществляется ею самою, короче говоря, она хочет вверить себя великому свету подлинной демократии. Эта Франция потребует, чтобы все те, кому она это поручит, выполняли последовательно, энергично и с достоинством ее волю, по мере того как она будет ее изъявлять. Она потребует, чтобы ее правители управляли, чиновники не использовали во зло свои обязанности, солдаты занимались только ее защитой, судьи судили справедливо, ее дипломаты ничего так не опасались бы, как неумелой защиты интересов родины. Четвертая Французская республика потребует, чтобы служили ей, а не она служила кому бы то ни было. Она положит конец всем привилегированным коалициям, преследующим цели наживы, коалициям, которые довели ее до опасного положения, способствовали проникновению иностранных интересов во все области ее жизни, принизили уровень гражданской сознательности и препятствовали социальному прогрессу.
Да, после крушения отжившего строя и перед лицом другой гнусной системы, которая разваливается на наших глазах, громадное большинство французов - мужчин и женщин - испытывают гнев и отвращение к виновникам своих страданий. Нация сумеет добиться, чтобы все, я говорю все ее дети, могли отныне достойно жить и трудиться в условиях социальной безопасности. Не уничтожая таких рычагов деловой активности, как инициатива и законная прибыль, нация сумеет потребовать, чтобы естественные богатства, труд и техника - три элемента всеобщего процветания - не эксплуатировались в интересах лиц. Нация сумеет добиться, чтобы все экономические ресурсы ее земли и ее империи были использованы не по усмотрению отдельных лиц, а для общего блага. Если еще существуют Бастилии, пусть они добровольно раскроют свои ворота! Ибо когда начинается борьба между народом и Бастилией, то неправой всегда оказывается Бастилия. Но Французы намерены вести свои дела в обстановке порядка и, выйдя из одной войны, не хотят начинать другую гражданскую.
Объединенный для войны, объединенный для обновления, французский народ также объединен желанием снова вернуть свое место в мире и свое величие. Увы, мы слишком хорошо знаем, как дорого платит нация за ошибки прошлого, за непоследовательность, проявленную вчера, и за измены, терзающие ее сегодня, как она дорого платит своим врагам и как много она теряет даже в сознании своих друзей. Комитет национального освобождения знает это лучше, чем кто бы то ни было, ибо он осуществляет всю полноту ответственности перед страной за сохранение ее чести и за удовлетворение ее интересов. Он служит Франции и руководит ею, неся тяжелое бремя ошибок, совершенных другими. Но мы знаем нашу историю, мы учитываем действительность настоящего и уверены в будущем.
Нам стоит только взглянуть на карту, представить себе мысленно наши города и деревни, вспомнить, какие сокровища ума и энергии заключены в нашем народе, стоит только послушать сегодня биение наших сердец, чтобы во всеуслышание сказать следующее, не претендуя на дар пророчества: никогда не совершит ошибки тот, кто хочет верить во Францию, и никогда он не пожалеет, что пришел ей на помощь и любил свою страну.
Новая Франция, как никто сознающая священную необходимость укреплять солидарность народов, создать в мире такой строй, который мог бы гарантировать безопасность каждого, рационально использовать богатства вселенной и сблизить между собой всех людей нашей земли, - такая Франция благодаря своему гению, опыту и способностям будет одним из лучших борцов за всеобщий мир. Франция составляет единое целое с Европой, которая после стольких испытаний обретет наконец свое равновесие и свое влияние. Но в то же время наша страна как бы выходит за ее пределы, ибо мы владеем территориями, раскинувшимися по всему миру, и распространяем влияние на умы людей на всех материках. Франция в будущем займет свое место в ряду великих наций, сознающих свои обязательства отстаивать права и свободу всех.
Французы! Вот уже пятнадцать веков мы есть Франция, пятнадцать веков наша родина существует и в своих скорбях и в своей славе. Наши испытания еще не пришли к концу, но уже определяется исход самой тяжелой драмы в нашей истории. Выше головы, по-братски сплотимся друг с другом и пойдем все вместе, борясь и побеждая, к нашим новым судьбам!
Телеграмма Филиппа Бодэ комиссару по иностранным делам, в Алжир
Вашингтон, 15 июля 1943
14 июля здесь было отмечено различными празднествами... По настоянию американских властей, сославшихся на отсутствие генерала Жиро, в Нью-Йорке отменена массовая манифестация, в которой должны были принять участие воинские подразделения. Она была заменена частным приемом у генерала Жиро в Уолдорф-Астории...
На приеме генерал Жиро выступил с речью. Он говорил о войне и о необходимости реорганизовать французскую армию в интересах скорейшего освобождения страны. Он не произнес ни слова об объединении, ни о генерале де Голле, несмотря на старания генерала Бетуара, Оппено и мои доказать ему, что такие ссылки были необходимы для политической перегруппировки французов в Нью-Йорке.
Телеграмма генерала де Голля Рене Массигли, комиссару по иностранным делам, в Лондон
Алжир, 17 июля 1943
Переговоры относительно Сирии, которые Вы начали в Лондоне, вызывают наше беспокойство. Официальное заявление Черчилля о позиции Франции в Леванте не успокаивает нас. Условия, в которых вы ведете переговоры в Лондоне по этому очень важному вопросу, находясь далеко от Комитета освобождения и не имея достаточной информации, не кажутся очень благоприятными. Вам, конечно, будет досадно, что в ходе переговоров Вы не сможете проконсультироваться с исключительным знатоком вопроса генералом Катру, поскольку переговоры ведутся в Лондоне и такая консультация практически невозможна. Наконец, для нас трудно начать важные переговоры с англичанами о государствах Леванта под французским мандатом раньше, чем лондонское правительство признает Комитет освобождения...
Телеграмма французской делегации в Великобритании комиссару информации, в Алжир
Лондон, 17 июля 1943
В "Уайтхолл леттер" от 16 июля опубликован замечательный анализ кампании, ведущейся Белым домом против де Голля...
Одно важное место этого анализа относится... к меморандуму, составленному премьер-министром в Лондоне. "Для будущих отношений между нациями английского языка и Францией, - говорит "Уайтхолл леттер", - ничто не могло бы быть хуже, чем эта весьма прозрачная и вместе с тем неуклюжая затея выбить из седла генерала де Голля и добиваться того, чтобы он не мог в будущем сыграть своей роли в политике своей страны".
Телеграмма французской делегации в Великобритании комиссару по иностранным делам, в Алжир
Лондон, 22 июля 1943
Депутат-консерватор Бутби обратился сегодня в Палате общин с запросом к премьер-министру о том, рассмотрел ли он меморандум, копия которого была ему передана. Этот документ получен как будто бы из официального источника и имеет целью информировать английских чиновников и прессу относительно мнения премьер-министра о генерале де Голле. Бутби также спросил, какие меры намерен принять премьер-министр, чтобы положить конец распространению неверных сведений, наносящих ущерб отношениям Великобритании с одной из стран Объединенных Наций.
Черчилль ответил... что он принял на себя всю ответственность за меморандум. "Но, - сказал он, - этот документ секретен, и я склонен обсуждать его только на закрытом заседании и при условии, что палата выразит желание созвать такое заседание".
Тогда Бутби заметил, что документ, названный здесь секретным, опубликован в вашингтонских газетах. Он спросил, не думает ли премьер-министр, что подобные выпады против генерала де Голля наносят вред делу союзников...