Страница:
Корреспондент "Нью-Йорк геральд трибюн" Хилл дает превосходный отчет об этой пресс-конференции. Он выделяет заявление генерала де Голля о командующих союзными войсками и генерале Жиро.
Каллер приводит эти заявления, связывая их с заявлением Корделла Хэлла об американской политике, сделанным 9 апреля. "На своей пресс-конференции, - пишет он, - генерал де Голль со всей определенностью вновь подтвердил суверенные права Франции и решимость Комитета управлять Францией после ее освобождения... Генерал де Голль предложил журналистам задать ему вопросы. Ни один вопрос, даже самый деликатный, не поставил его в затруднительное положение. На большинство их он дал обстоятельные ответы".
Беседа генерала де Голля с Богомоловым 28 апреля 1944
(Записана канцелярией генерала де Голля)
I. В начале беседы Богомолов делится своими впечатлениями об Италии. По его мнению, дела там идут неплохо, Бадольо, по-видимому, упрочил свое положение. Вопрос о монархии улаживается. Впрочем, Советское правительство не возражает против установления монархического режима. Важным с его точки зрения является единство всех антифашистских сил в освободительной войне против государств оси.
"А какова ваша позиция?" - спрашивает Богомолов у генерала де Голля.
"Мы находимся в ином положении, - говорит генерал де Голль. - Мы подверглись прямому нападению со стороны Италии. Итальянцы в течение длительного времени настойчиво претендовали на некоторые наши колониальные владения и на часть территории метрополии. В будущем мы надеемся прийти к согласию с Италией. Но пока нам незачем приступать к переговорам с правительством Бадольо, поскольку мы даже не знаем, кого собственно оно представляет в Италии.
Фактически многие вопросы уже решены самим ходом событий. Притязания Италии на Корсику, Ниццу, Савойю, на Тунис и Джибути сегодня уже не могут восприниматься всерьез. Вопрос об итальянской империи уже решен".
II. Затем, оставив в стороне итальянские дела, Богомолов меняет тон и переходит к некоторым публикациям североафриканской печати. Он отмечает, что недавно в "Эко д'Альже" была напечатана карта военных действий, на которой Польша указана в границах 1939 г., из чего можно заключить, что таковы соответственно и границы Советского государства. Между тем вопрос о советских границах разрешен конституцией и не может быть решен иначе.
"Мое правительство поручило мне, - говорит Богомолов, - заявить протест против опубликования этой карты, которая находится в противоречии с советской конституцией".
Генерал де Голль прежде всего указывает, что правительство не считает себя ответственным за карты, публикуемые в "Эко д'Альже ". Но поскольку Богомолов ставит вопрос о границах именно таким образом, ему должно быть известно, что советско-польская граница 1939 является единственной, о которой в настоящее время мы располагаем официальными сведениями. Правительство Советского Союза никогда не информировало нас о каком-либо международном соглашении относительно изменения этой границы. Мы даже точно не знаем, как решился для него вопрос и определило ли оно окончательно свои намерения на этот счет.
Если бы вместо границы 1939 мы опубликовали какую-нибудь другую границу, польский посол на другой же день явился бы с протестом. А ведь мы союзники Польши, точно так же как и союзники Советского Союза.
Я не раз говорил вам, заявляет генерал де Голль, что мы хотели бы, чтобы Советский Союз и Польша пришли к соглашению. У нас нет ни желания, ни возможности вмешиваться в это дело, но мы очень хотим, чтобы оно было урегулировано.
Богомолов говорит, что СССР считает вопрос урегулированным. СССР не требует никаких гарантий, ибо он ни в ком не нуждается, чтобы гарантировать свои границы: он располагает силой советских армий, которые победоносно освобождают его территорию.
Генерал де Голль подчеркивает, что он рад тому, что войска Красной Армии успешно освобождают территорию Советского Союза.
Богомолов выражает сожаление по поводу того, что мы недостаточно признательны Советскому правительству и недооцениваем его доброе отношение к нам. Между тем формула признания Комитета освобождения Советским Союзом значительно шире той, которая была принята другими державами.
III. Генерал де Голль признает достоинство формулы признания Комитета освобождения правительством Советского Союза. Однако он обращает внимание советского посла на то, что подобно тому, как гарантия советских границ, как сказал Богомолов, определяется мощью советских армий, точно так же признание французского правительства зависит прежде всего от французского народа. Дипломатические формулы играют здесь второстепенную роль.
К тому же формула признания - это одна сторона вопроса. Гораздо больше нас интересует, как признание выглядит на практике.
Генерал де Голль напоминает, что СССР признал Французский комитет национального освобождения как "представителя государственных интересов Французской республики". В настоящее время ведутся переговоры с участием СССР по вопросу о мирном урегулировании в Европе. Мы знаем, что в Лондоне работает Европейская комиссия. Нам известно, что Стеттиниус имел беседы с советским послом в Лондоне. Мы слышали о том, что в Тегеране состоялась конференция. Однако Советское правительство, подобно вашингтонскому и лондонскому правительствам, не информировало нас ни о цели, ни о ходе переговоров. Неужели же "государственные интересы Французской республики" не связаны с мирным урегулированием в Европе и в первую очередь с будущей судьбой Германии?
Богомолов ссылается на то, что существует сомнение относительно цели бесед, которые вел Стеттиниус, и относительно значения работ Европейской комиссии, после чего он прощается с генералом де Голлем.
Телеграмма генерала де Голля Анри Оппено, в Вашингтон
Алжир, 9 мая 1944
Прошу передать от моего имени Эдвину Вильсону следующее послание:
"С большим сожалением узнал о причинах, которые не позволяют вам возвратиться. Я сохраню самые приятные воспоминания о столь искренних и дружеских отношениях с вами, которые существовали у Комитета освобождения и у меня лично.
Надеюсь, что скоро все ваши заботы получат благополучное разрешение. Шлю вам самые искренние пожелания успеха на новом посту".
Телеграмма генерала де Голля генеральному и полномочному делегату франции в Леванте генералу Бейне
Алжир, 11 мая 1944
Внимательно слежу за вашими действиями и хотел бы выразить вам свое удовлетворение. Я знаю о ваших трудностях, которые сводятся, впрочем, к одной основной, а именно к трудности, созданной для вас определенной политикой иностранных держав, использующих во зло сложившиеся условия. Задача состоит в том, чтобы твердо держаться и маневрировать в ожидании изменения обстановки... Вам нужно избегать ловушек, которые, одна за другой, расставляются при помощи интриг и в результате иностранного давления. В этой связи очень важно, чтобы среди французского административного и военного персонала в Леванте были установлены строгий порядок и дисциплина. Я готов оказать вам в этом смысле самую решительную поддержку и не буду считаться с заслугами, приписываемыми себе некоторыми лицами, которые ссылаются на преданность нашему делу и кичатся ею, чтобы уклониться от повиновения. Любой гражданский или военный чиновник, который, по вашему мнению, будет заслуживать наказания и которого вы пожелаете сместить, не встретит с моей стороны никакой поддержки, совсем напротив.
В то же время я сделаю все необходимое, чтобы по возможности направить к вам именно тех людей, которые вам нужны.
Дружеский привет.
Телеграмма генерала де Голля Пьеру Вьено, в Лондон
Алжир, 25 мая 1944
Вчера получил вашу телеграмму относительно сообщения, сделанного вам Иденом по поводу моей поездки в Лондон. 23 мая по настойчивой просьбе Дафф Купера я согласился его принять. С тех пор как наша связь с вами оказалась прерванной, мне пришлось закрыть перед ним свои двери. Английский посол сказал мне то же самое, что вам говорил Иден. Относительно моей поездки в Лондон я ответил утвердительно, ибо не вижу оснований уклоняться от возможности ведения переговоров, которая представляется нам накануне решающей битвы, тем более что в Лондоне мы сможем беспрепятственно пользоваться шифром в любой нашей переписке, что было мне гарантировано. Однако посол не мог уточнить даты поездки... Относительно будущих переговоров я сказал Дафф Куперу следующее.
Ни в одном вопросе мы не выступаем в качестве просителей. Формула признания французского правительства Вашингтонским и лондонским правительствами сейчас нас мало интересует. Прошло время, когда любезные формулы могли представлять для нас ценность. В этом смысле мы не предъявляем никаких требований. Для нас важно получить признание французского народа, а это теперь свершившийся факт.
Мы решили удовлетворить в удобный по нашему мнению момент единодушное желание Консультативной ассамблеи и Национального совета Сопротивления об изменении нашего наименования. Вопрос этот касается только нас самих, и здесь будем считаться исключительно с желаниями и интересами французского народа. Если у президента Рузвельта и господина Черчилля имеются сомнения относительно признания нас в качестве правительства, то мы считаем, что это их дело, и ничего от них не требуем. Французская действительность от этого никак не изменится. Быть может, в результате позиции, занятой двумя другими великими державами Запада, она предстанет даже с большей очевидностью.
Что касается того, кому должны принадлежать функции управления на освобожденной территории метрополии, то это уже не составляет проблемы. Мы являемся французской администрацией. Сомнительные инструкции, которые могут быть даны генералу Эйзенхауэру, прямое вмешательство с его стороны в эту область вне пределов поля боя, помехи, систематически чинимые нам в наших сношениях с Францией, - все это может лишь стеснить нас в осуществлении управления. Но еще больше все это будет стеснять союзных командующих в осуществлении ими командования. В освобожденной Франции не может возникнуть какая-либо иная эффективная администрация, кроме нашей; другая администрация не могла бы функционировать независимо от нашей власти. Мы ничего не требуем. Либо мы, либо хаос. Если западные союзники вызовут во Франции хаос, они будут нести за это ответственность и в конечном счете останутся в проигрыше, мы в этом уверены.
Военное командование несомненно нуждается в помощи французской администрации в интересах ведения боевых действий на французской земле. Оно обращается за такой помощью. Мы готовы ее оказать. Мы заблаговременно приняли нужные меры и давно уже сделали соответствующие предложения. Но мы, безусловно, не согласимся на какой бы то ни было контроль или на какое-либо вмешательство в вопросах осуществления нашей власти. В частности, требование Вашингтона о том, чтобы иностранное командование могло чеканить во Франции монету, нами не будет принято. Мы предпочтем вовсе не заключать соглашения, чем согласиться на это. Я сказал Дафф Куперу, что мы готовы заключить соглашение только непосредственно и одновременно с Англией и с Соединенными Штатами, но что мы воздержались бы от этого, если бы акт, которым мы завершим переговоры, подлежал бы затем апробации Рузвельта.
Возможно, что приглашение, адресованное мне английским правительством, отчасти вызвано, как вы полагаете, его желанием добиться действительного сближения с Францией. Однако я на этот счет настроен более скептически. Мне часто приходилось убеждаться в том, что внешне щедрые проявления доброй воли со стороны Англии имели своим результатом, а может быть и целью, либо какую-нибудь конкретную выгоду, получаемую ею за наш счет, либо желание содействовать маневрам Рузвельта, облегчающим ему воздействие на общественное мнение, причем отнюдь не в нашу пользу. Кстати, Дафф Купер упомянул о том, что президент Соединенных Штатов, возможно, тоже прибудет в Лондон. Мои сомнения подтверждает также речь премьер-министра в палате общин, многие положения которой, на мой взгляд, ничего хорошего не предвещают, и в частности упоминание о контроле генерала Эйзенхауэра над деятельностью правительства во Франции.
На своем заседании 26 мая правительство тщательно изучит этот вопрос во всей его совокупности и определит позицию, которую мы займем в лондонских переговорах...
С дружеским приветом.
Письмо генерала де Голля Его Святейшеству Папе Пию XII
Алжир, 29 мая 1944
Святой отец!
Поставленный во главе Временного правительства Французской республики, я хотел бы выразить вашему святейшеству заверения в сыновнем почтении со стороны нашего народа и засвидетельствовать его сыновнюю преданность папскому престолу.
Тяжкие невзгоды, в течение долгих лет переживаемые Францией, страдания каждого из ее сыновей были облегчены проявлениями вашего отеческого участия. Сегодня мы уже чувствуем приближение конца конфликта.
Но несчастья наши продолжатся и после того, как закончатся сражения, если среди моральных, экономических и социальных потрясений, порожденных этой войной, мы не найдем возможности избежать беспорядка и трудиться в условиях мира, воспитанного между народами и между различными социальными категориями. Следуя данным нам направлениям, мы считаем, что наиболее обездоленные заслуживают наибольшей заботы.
При проведении военных операций мы проявляем и впредь будем проявлять уважение к самым дорогим для нас памятникам нашей христианской веры, так же как и к воплощенным в них религиозным, интеллектуальным и моральным ценностям. Мы надеемся, что с божьего соизволения операции эти вскоре приведут нас к победе.
В силу обстоятельств, ниспосланных проведением, единодушная воля к победе и к переустройству Франции сплотила вокруг нас не только Французскую империю, но также и широкие слои тех, кто, борясь против захватчика в метрополии, отстаивает наше национальное единство и суверенитет.
В настоящее время на территории Франции нет французского правительства. Но, располагая материальной помощью наших союзников и моральной поддержкой народов, мы спокойно взираем на настоящее и с уверенностью смотрим в будущее.
Вместе с освобождением духовные интересы французского народа вновь обретут свой примат, которому угрожал вражеский гнет. Мы преисполнены решимости отстоять их, и мы горячо желаем быть в состоянии сделать это, пользуясь особым благоволением вашего святейшества, которое вы даруете Франции.
Да удостоит ваше святейшество своим благословением наши намерения и надежду французского народа, от имени которого я приношу это свидетельство к вашим стопам.
Письмо генерала де Голля Дафф Куперу, в Алжир
Алжир, 29 мая 1944
Дорогой посол!
Получил ваше письмо от 27 мая.
Я принял к сведению приглашение, которое вы соблаговолили мне передать от имени английского правительства, за что я прошу вас его поблагодарить.
Вместе с тем я был вам признателен, если бы вы могли дать мне заверения в том, что в случае моего пребывания в Великобритании я буду пользоваться там неограниченной свободой передвижения и связи.
Искренне ваш.
Телеграмма Анри Оппено Комитету национального освобождения, в Алжир
Вашингтон, 1 июня 1944
Вчера вечером я попросил у Корделла Хэлла аудиенцию, которая была мне предоставлена сегодня во второй половине дня.
Я сказал государственному секретарю, что при наличии столь различных и противоречивых сообщений печати, причем некоторые из них идут вразрез с его заявлениями, сделанными в мае, я счет целесообразным выяснить лично у него позицию американского правительства, чтобы иметь возможность информировать вас... Сослался, в частности, на информацию относительно участия американцев в предстоящих лондонских переговорах и на сообщение агентства Рейтер о том, что генерал Эйзенхауэр якобы возьмет на себя ответственность за создание гражданского управления во Франции...
Корделл Хэлл ответил мне, что он только что получил телеграмму от Чейпина по поводу его вчерашней беседы с вами и с комиссаром по иностранным делам, в ходе которой последний выразил ему подобные же опасения. Корделл Хэлл сказал, что он передаст эту телеграмму в Белый дом, ибо только президент (это он подчеркнул несколько раз) может ответить на поставленные вопросы. Он добавил, что не знает, последует ли от президента ответ, ответит ли он коротко или исчерпывающе, и также как вы не поставлен в известность о его ответах. Все французские дела находятся исключительно в компетенции президента. Лично Корделл Хэлл абсолютно ничего не мог мне сказать.
Послание Уинстона Черчилля генералу де Голлю, переданное Дафф Купером 2 июня 1944
(Перевод)
Прошу вас приехать вместе с вашими коллегами как можно скорее и с соблюдением самой строгой тайны. Уверяю вас, что это в интересах Франции. Я посылаю вам мой собственный "Йорк", а также еще один "Йорк" лично для вас.
Письмо Уинстона Черчилля генералу де Голлю, врученное ему по приезде в Англию
(Перевод)
В поезде, 4 июня 1944
Дорогой генерал де Голль!
Добро пожаловать на эти берега! Мы находимся накануне величайших военных событий. Я был бы рад, если бы вы могли прибыть сюда для встречи со мною, в мой поезд, который находится поблизости от ставки генерала Эйзенхауэра, и взять с собою одного-двух человек из вашей группы. Генерал Эйзенхауэр надеется увидеть вас, чтобы ознакомить со складывающейся военной обстановкой. Если бы вы могли быть здесь к 13 час. 30 мин., я с удовольствием позавтракал бы с вами, а затем мы направились бы в ставку генерала Эйзенхауэра. Поручите позвонить мне рано утром по телефону, чтобы я знал, подходит ли это вам или нет.
Искренне ваш.
Телеграмма Рене Массигли генералу де Голлю, в Лондон
Алжир, 8 июня 1944
Правительство единодушно выражает свое полное согласие с позицией, которую вы заняли, отстаивая независимость и интересы Франции.
Особой телеграммой мы направляем вам принятый правительством сегодня утром текст протеста по поводу выпуска денежных знаков без нашего согласия. Этот документ вручен сегодня же американскому и английскому представителям. Копия передана советскому послу. В конце дня я сделаю находящимся в Алжире представителям оккупированных европейских стран устное и конфиденциальное сообщение об обстановке.
Нота Французского комитета национального освобождения правительствам США и Великобритании, доведенная до сведения Советского правительства.
Алжир, 8 июня 1944
Временному правительству Французской республики стало известно о выпуске в обращение союзным командованием в первых освобожденных районах французской территории денежных знаков во франках.
Правительство удивлено тем, что командование предприняло такой шаг, который в прошлом никогда не имел места со стороны дружественной армии. Временное правительство вполне понимает практическую необходимость для военного командования располагать валютой в ходе военных операций. На всех территориях заморских владений Франции военные власти всегда получали в любое время и без ограничений суммы, которые они запрашивали. Та же система может и должна быть введена на территориях французской метрополии в момент, когда они обретут свой полный суверенитет. Правительство готово в рамках соглашения, которое оно уже в течение ряда месяцев стремится заключить с другими союзными правительствами, издать по этому вопросу необходимое постановление, поскольку право выпуска денег всегда принадлежало во Франции национальной власти, и только ей одной. Временное правительство не может признать действительными денежные знаки, которые были пущены в обращение без его согласия. Поэтому оно снимает с себя всякую ответственность за те финансовые, моральные и политические последствия, которые могут проистечь из доведенного до его сведения факта. Исходя из этого, оно обращает самым настоятельным образом внимание правительства Соединенных Штатов Америки (правительства Великобритании) на те тяжелые последствия, которые в нынешних условиях проистекли бы для Франции в связи с неизбежным в данном случае признанием наличия разногласий между союзными правительствами и французскими властями, о приверженности к которым заявляют и от которых зависят французские силы внутреннего фронта.
Телеграмма генерала де Голля Анри Кэю и Рене Массигли, в Алжир
Лондон, 9 июня 1944
Вчера вечером в моей резиденции я имел продолжительную беседу с Антони Иденом в присутствии Дафф Купера и Вьено. Иден пришел после заседания английского кабинета, на котором было принято решение предложить нам переговоры, касающиеся вопросов французской администрации. Иден сообщил, что он обратится к нам по этому поводу с письмом.
Идея Идена заключается, по-видимому, в том, что если англичанам и французам удастся выработать проект соглашения, то я направлюсь в Вашингтон, чтобы представить этот проект Рузвельту. Сам Иден мог бы тоже приехать в Вашингтон, чтобы в ходе вашингтонских переговоров высказать английскую точку зрения.
В беседе с Иденом я со всей решимостью заявил, что обращение Эйзенхауэра к французскому народу, по существу вводящее во Франции режим АМГОТ, а также выпуск в обращение фальшивых денег создают положение, которое может затруднить соглашение о сотрудничестве французской администрации с союзными армиями. Я добавил, что упорное стремление Лондона и Вашингтона отстранить Францию от участия в столь жизненно важных для нее международных актах, как перемирие с Италией и возможное перемирие с Германией, исключило бы на известное время всякую возможность создания системы международных отношений, основанной на сотрудничестве Франции с Англией и Соединенными Штатами.
Иден заверял меня в том, что его правительство стремится прийти к соглашению с Францией и Соединенными Штатами. Иден не скрывал, что он встречает с американской стороны трудности не только в том, что касается управления освобожденными французскими территориями и ориентации на более тесное франко-английское сотрудничество в будущем, но и в отношении многих других вопросов, в частности вопросов, касающихся Дальнего Востока. Должен сказать, что при существующем в Англии состоянии общественного мнения такой дальновидный политик, как Иден, вряд ли может занять по отношению к нам неблагоприятную позицию. Пока что только Черчилль противостоит давлению общественности.
Письмо Идена Вьено было передано последнему сегодня утром. Текст этого письма сообщен вам особой телеграммой. Это верно, что французское правительство приняло 3 июня решение о том, что при отсутствии в Лондоне полномочного американского представителя моя поездка может иметь чисто военное и к тому же символическое значение и что нецелесообразно вести переговоры без участия американцев. Но это не означает, конечно, что нам следует отказаться от переговоров с англичанами, раз они нам теперь настойчиво это предлагают.
Поэтому до принятия правительством нового решения нашему послу в Лондоне надо вступить в переговоры с английским министерством иностранных дел на основе нашего сентябрьского меморандума, чтобы по возможности выработать с англичанами согласованный проект.
Затем этот проект будет рассмотрен нашим правительством. Если он нас удовлетворит, то мы посмотрим, какие шаги следует предпринять в отношении Вашингтона. Если американцы в конце концов решат направить в Лондон члена своего правительства для участия в переговорах, на что Иден, по его словам, очень рассчитывает, мы, разумеется, сразу же сообщим об этом в Алжир. Но в любом случае и до нового рассмотрения правительством этого вопроса в моем присутствии моя поездка должна сохранять строго определенный характер и никто из членов правительства не должен выезжать сюда для ведения переговоров. Ответ Вьено будет выдержан в таком духе.
Бои развертываются медленно, как и предполагалось, но успешно. Я рассчитываю в самом ближайшем времени побывать в Нормандии и возвратиться в Алжир на следующей неделе. Сюда прибыл адмирал Фенар, чтобы передать мне новое послание президента Рузвельта, выдержанное в том же духе, что и первое, но с некоторыми уточнениями относительно приемлемых сроков... В общем я убежден, что, сохраняя единство и твердость, мы сумеем успешно преодолеть нынешние трудности. Прошу Кэя ознакомить правительство с этой телеграммой.
Текст интервью генерала де Голля Лондонскому корреспонденту агентства АФИ 10 июня 1944
Вопрос: Удовлетворены ли вы ходом военных операций в Нормандии?
Ответ: Первый этап сражения состоял в высадке на нормандском побережье значительного количества войск и боевой техники. Я считаю, что эта труднейшая операция вполне удалась, несмотря на неблагоприятную погоду и состояние моря, а также несмотря на сопротивление противника. Что касается дальнейшего, то об этом мы поговорим позднее. В настоящее время следует сохранять спокойствие, быть готовым ко всему и верить в успех.
Вопрос: В каком состоянии находятся сейчас переговоры между союзниками и Францией относительно французской администрации на освобожденной территории?
Каллер приводит эти заявления, связывая их с заявлением Корделла Хэлла об американской политике, сделанным 9 апреля. "На своей пресс-конференции, - пишет он, - генерал де Голль со всей определенностью вновь подтвердил суверенные права Франции и решимость Комитета управлять Францией после ее освобождения... Генерал де Голль предложил журналистам задать ему вопросы. Ни один вопрос, даже самый деликатный, не поставил его в затруднительное положение. На большинство их он дал обстоятельные ответы".
Беседа генерала де Голля с Богомоловым 28 апреля 1944
(Записана канцелярией генерала де Голля)
I. В начале беседы Богомолов делится своими впечатлениями об Италии. По его мнению, дела там идут неплохо, Бадольо, по-видимому, упрочил свое положение. Вопрос о монархии улаживается. Впрочем, Советское правительство не возражает против установления монархического режима. Важным с его точки зрения является единство всех антифашистских сил в освободительной войне против государств оси.
"А какова ваша позиция?" - спрашивает Богомолов у генерала де Голля.
"Мы находимся в ином положении, - говорит генерал де Голль. - Мы подверглись прямому нападению со стороны Италии. Итальянцы в течение длительного времени настойчиво претендовали на некоторые наши колониальные владения и на часть территории метрополии. В будущем мы надеемся прийти к согласию с Италией. Но пока нам незачем приступать к переговорам с правительством Бадольо, поскольку мы даже не знаем, кого собственно оно представляет в Италии.
Фактически многие вопросы уже решены самим ходом событий. Притязания Италии на Корсику, Ниццу, Савойю, на Тунис и Джибути сегодня уже не могут восприниматься всерьез. Вопрос об итальянской империи уже решен".
II. Затем, оставив в стороне итальянские дела, Богомолов меняет тон и переходит к некоторым публикациям североафриканской печати. Он отмечает, что недавно в "Эко д'Альже" была напечатана карта военных действий, на которой Польша указана в границах 1939 г., из чего можно заключить, что таковы соответственно и границы Советского государства. Между тем вопрос о советских границах разрешен конституцией и не может быть решен иначе.
"Мое правительство поручило мне, - говорит Богомолов, - заявить протест против опубликования этой карты, которая находится в противоречии с советской конституцией".
Генерал де Голль прежде всего указывает, что правительство не считает себя ответственным за карты, публикуемые в "Эко д'Альже ". Но поскольку Богомолов ставит вопрос о границах именно таким образом, ему должно быть известно, что советско-польская граница 1939 является единственной, о которой в настоящее время мы располагаем официальными сведениями. Правительство Советского Союза никогда не информировало нас о каком-либо международном соглашении относительно изменения этой границы. Мы даже точно не знаем, как решился для него вопрос и определило ли оно окончательно свои намерения на этот счет.
Если бы вместо границы 1939 мы опубликовали какую-нибудь другую границу, польский посол на другой же день явился бы с протестом. А ведь мы союзники Польши, точно так же как и союзники Советского Союза.
Я не раз говорил вам, заявляет генерал де Голль, что мы хотели бы, чтобы Советский Союз и Польша пришли к соглашению. У нас нет ни желания, ни возможности вмешиваться в это дело, но мы очень хотим, чтобы оно было урегулировано.
Богомолов говорит, что СССР считает вопрос урегулированным. СССР не требует никаких гарантий, ибо он ни в ком не нуждается, чтобы гарантировать свои границы: он располагает силой советских армий, которые победоносно освобождают его территорию.
Генерал де Голль подчеркивает, что он рад тому, что войска Красной Армии успешно освобождают территорию Советского Союза.
Богомолов выражает сожаление по поводу того, что мы недостаточно признательны Советскому правительству и недооцениваем его доброе отношение к нам. Между тем формула признания Комитета освобождения Советским Союзом значительно шире той, которая была принята другими державами.
III. Генерал де Голль признает достоинство формулы признания Комитета освобождения правительством Советского Союза. Однако он обращает внимание советского посла на то, что подобно тому, как гарантия советских границ, как сказал Богомолов, определяется мощью советских армий, точно так же признание французского правительства зависит прежде всего от французского народа. Дипломатические формулы играют здесь второстепенную роль.
К тому же формула признания - это одна сторона вопроса. Гораздо больше нас интересует, как признание выглядит на практике.
Генерал де Голль напоминает, что СССР признал Французский комитет национального освобождения как "представителя государственных интересов Французской республики". В настоящее время ведутся переговоры с участием СССР по вопросу о мирном урегулировании в Европе. Мы знаем, что в Лондоне работает Европейская комиссия. Нам известно, что Стеттиниус имел беседы с советским послом в Лондоне. Мы слышали о том, что в Тегеране состоялась конференция. Однако Советское правительство, подобно вашингтонскому и лондонскому правительствам, не информировало нас ни о цели, ни о ходе переговоров. Неужели же "государственные интересы Французской республики" не связаны с мирным урегулированием в Европе и в первую очередь с будущей судьбой Германии?
Богомолов ссылается на то, что существует сомнение относительно цели бесед, которые вел Стеттиниус, и относительно значения работ Европейской комиссии, после чего он прощается с генералом де Голлем.
Телеграмма генерала де Голля Анри Оппено, в Вашингтон
Алжир, 9 мая 1944
Прошу передать от моего имени Эдвину Вильсону следующее послание:
"С большим сожалением узнал о причинах, которые не позволяют вам возвратиться. Я сохраню самые приятные воспоминания о столь искренних и дружеских отношениях с вами, которые существовали у Комитета освобождения и у меня лично.
Надеюсь, что скоро все ваши заботы получат благополучное разрешение. Шлю вам самые искренние пожелания успеха на новом посту".
Телеграмма генерала де Голля генеральному и полномочному делегату франции в Леванте генералу Бейне
Алжир, 11 мая 1944
Внимательно слежу за вашими действиями и хотел бы выразить вам свое удовлетворение. Я знаю о ваших трудностях, которые сводятся, впрочем, к одной основной, а именно к трудности, созданной для вас определенной политикой иностранных держав, использующих во зло сложившиеся условия. Задача состоит в том, чтобы твердо держаться и маневрировать в ожидании изменения обстановки... Вам нужно избегать ловушек, которые, одна за другой, расставляются при помощи интриг и в результате иностранного давления. В этой связи очень важно, чтобы среди французского административного и военного персонала в Леванте были установлены строгий порядок и дисциплина. Я готов оказать вам в этом смысле самую решительную поддержку и не буду считаться с заслугами, приписываемыми себе некоторыми лицами, которые ссылаются на преданность нашему делу и кичатся ею, чтобы уклониться от повиновения. Любой гражданский или военный чиновник, который, по вашему мнению, будет заслуживать наказания и которого вы пожелаете сместить, не встретит с моей стороны никакой поддержки, совсем напротив.
В то же время я сделаю все необходимое, чтобы по возможности направить к вам именно тех людей, которые вам нужны.
Дружеский привет.
Телеграмма генерала де Голля Пьеру Вьено, в Лондон
Алжир, 25 мая 1944
Вчера получил вашу телеграмму относительно сообщения, сделанного вам Иденом по поводу моей поездки в Лондон. 23 мая по настойчивой просьбе Дафф Купера я согласился его принять. С тех пор как наша связь с вами оказалась прерванной, мне пришлось закрыть перед ним свои двери. Английский посол сказал мне то же самое, что вам говорил Иден. Относительно моей поездки в Лондон я ответил утвердительно, ибо не вижу оснований уклоняться от возможности ведения переговоров, которая представляется нам накануне решающей битвы, тем более что в Лондоне мы сможем беспрепятственно пользоваться шифром в любой нашей переписке, что было мне гарантировано. Однако посол не мог уточнить даты поездки... Относительно будущих переговоров я сказал Дафф Куперу следующее.
Ни в одном вопросе мы не выступаем в качестве просителей. Формула признания французского правительства Вашингтонским и лондонским правительствами сейчас нас мало интересует. Прошло время, когда любезные формулы могли представлять для нас ценность. В этом смысле мы не предъявляем никаких требований. Для нас важно получить признание французского народа, а это теперь свершившийся факт.
Мы решили удовлетворить в удобный по нашему мнению момент единодушное желание Консультативной ассамблеи и Национального совета Сопротивления об изменении нашего наименования. Вопрос этот касается только нас самих, и здесь будем считаться исключительно с желаниями и интересами французского народа. Если у президента Рузвельта и господина Черчилля имеются сомнения относительно признания нас в качестве правительства, то мы считаем, что это их дело, и ничего от них не требуем. Французская действительность от этого никак не изменится. Быть может, в результате позиции, занятой двумя другими великими державами Запада, она предстанет даже с большей очевидностью.
Что касается того, кому должны принадлежать функции управления на освобожденной территории метрополии, то это уже не составляет проблемы. Мы являемся французской администрацией. Сомнительные инструкции, которые могут быть даны генералу Эйзенхауэру, прямое вмешательство с его стороны в эту область вне пределов поля боя, помехи, систематически чинимые нам в наших сношениях с Францией, - все это может лишь стеснить нас в осуществлении управления. Но еще больше все это будет стеснять союзных командующих в осуществлении ими командования. В освобожденной Франции не может возникнуть какая-либо иная эффективная администрация, кроме нашей; другая администрация не могла бы функционировать независимо от нашей власти. Мы ничего не требуем. Либо мы, либо хаос. Если западные союзники вызовут во Франции хаос, они будут нести за это ответственность и в конечном счете останутся в проигрыше, мы в этом уверены.
Военное командование несомненно нуждается в помощи французской администрации в интересах ведения боевых действий на французской земле. Оно обращается за такой помощью. Мы готовы ее оказать. Мы заблаговременно приняли нужные меры и давно уже сделали соответствующие предложения. Но мы, безусловно, не согласимся на какой бы то ни было контроль или на какое-либо вмешательство в вопросах осуществления нашей власти. В частности, требование Вашингтона о том, чтобы иностранное командование могло чеканить во Франции монету, нами не будет принято. Мы предпочтем вовсе не заключать соглашения, чем согласиться на это. Я сказал Дафф Куперу, что мы готовы заключить соглашение только непосредственно и одновременно с Англией и с Соединенными Штатами, но что мы воздержались бы от этого, если бы акт, которым мы завершим переговоры, подлежал бы затем апробации Рузвельта.
Возможно, что приглашение, адресованное мне английским правительством, отчасти вызвано, как вы полагаете, его желанием добиться действительного сближения с Францией. Однако я на этот счет настроен более скептически. Мне часто приходилось убеждаться в том, что внешне щедрые проявления доброй воли со стороны Англии имели своим результатом, а может быть и целью, либо какую-нибудь конкретную выгоду, получаемую ею за наш счет, либо желание содействовать маневрам Рузвельта, облегчающим ему воздействие на общественное мнение, причем отнюдь не в нашу пользу. Кстати, Дафф Купер упомянул о том, что президент Соединенных Штатов, возможно, тоже прибудет в Лондон. Мои сомнения подтверждает также речь премьер-министра в палате общин, многие положения которой, на мой взгляд, ничего хорошего не предвещают, и в частности упоминание о контроле генерала Эйзенхауэра над деятельностью правительства во Франции.
На своем заседании 26 мая правительство тщательно изучит этот вопрос во всей его совокупности и определит позицию, которую мы займем в лондонских переговорах...
С дружеским приветом.
Письмо генерала де Голля Его Святейшеству Папе Пию XII
Алжир, 29 мая 1944
Святой отец!
Поставленный во главе Временного правительства Французской республики, я хотел бы выразить вашему святейшеству заверения в сыновнем почтении со стороны нашего народа и засвидетельствовать его сыновнюю преданность папскому престолу.
Тяжкие невзгоды, в течение долгих лет переживаемые Францией, страдания каждого из ее сыновей были облегчены проявлениями вашего отеческого участия. Сегодня мы уже чувствуем приближение конца конфликта.
Но несчастья наши продолжатся и после того, как закончатся сражения, если среди моральных, экономических и социальных потрясений, порожденных этой войной, мы не найдем возможности избежать беспорядка и трудиться в условиях мира, воспитанного между народами и между различными социальными категориями. Следуя данным нам направлениям, мы считаем, что наиболее обездоленные заслуживают наибольшей заботы.
При проведении военных операций мы проявляем и впредь будем проявлять уважение к самым дорогим для нас памятникам нашей христианской веры, так же как и к воплощенным в них религиозным, интеллектуальным и моральным ценностям. Мы надеемся, что с божьего соизволения операции эти вскоре приведут нас к победе.
В силу обстоятельств, ниспосланных проведением, единодушная воля к победе и к переустройству Франции сплотила вокруг нас не только Французскую империю, но также и широкие слои тех, кто, борясь против захватчика в метрополии, отстаивает наше национальное единство и суверенитет.
В настоящее время на территории Франции нет французского правительства. Но, располагая материальной помощью наших союзников и моральной поддержкой народов, мы спокойно взираем на настоящее и с уверенностью смотрим в будущее.
Вместе с освобождением духовные интересы французского народа вновь обретут свой примат, которому угрожал вражеский гнет. Мы преисполнены решимости отстоять их, и мы горячо желаем быть в состоянии сделать это, пользуясь особым благоволением вашего святейшества, которое вы даруете Франции.
Да удостоит ваше святейшество своим благословением наши намерения и надежду французского народа, от имени которого я приношу это свидетельство к вашим стопам.
Письмо генерала де Голля Дафф Куперу, в Алжир
Алжир, 29 мая 1944
Дорогой посол!
Получил ваше письмо от 27 мая.
Я принял к сведению приглашение, которое вы соблаговолили мне передать от имени английского правительства, за что я прошу вас его поблагодарить.
Вместе с тем я был вам признателен, если бы вы могли дать мне заверения в том, что в случае моего пребывания в Великобритании я буду пользоваться там неограниченной свободой передвижения и связи.
Искренне ваш.
Телеграмма Анри Оппено Комитету национального освобождения, в Алжир
Вашингтон, 1 июня 1944
Вчера вечером я попросил у Корделла Хэлла аудиенцию, которая была мне предоставлена сегодня во второй половине дня.
Я сказал государственному секретарю, что при наличии столь различных и противоречивых сообщений печати, причем некоторые из них идут вразрез с его заявлениями, сделанными в мае, я счет целесообразным выяснить лично у него позицию американского правительства, чтобы иметь возможность информировать вас... Сослался, в частности, на информацию относительно участия американцев в предстоящих лондонских переговорах и на сообщение агентства Рейтер о том, что генерал Эйзенхауэр якобы возьмет на себя ответственность за создание гражданского управления во Франции...
Корделл Хэлл ответил мне, что он только что получил телеграмму от Чейпина по поводу его вчерашней беседы с вами и с комиссаром по иностранным делам, в ходе которой последний выразил ему подобные же опасения. Корделл Хэлл сказал, что он передаст эту телеграмму в Белый дом, ибо только президент (это он подчеркнул несколько раз) может ответить на поставленные вопросы. Он добавил, что не знает, последует ли от президента ответ, ответит ли он коротко или исчерпывающе, и также как вы не поставлен в известность о его ответах. Все французские дела находятся исключительно в компетенции президента. Лично Корделл Хэлл абсолютно ничего не мог мне сказать.
Послание Уинстона Черчилля генералу де Голлю, переданное Дафф Купером 2 июня 1944
(Перевод)
Прошу вас приехать вместе с вашими коллегами как можно скорее и с соблюдением самой строгой тайны. Уверяю вас, что это в интересах Франции. Я посылаю вам мой собственный "Йорк", а также еще один "Йорк" лично для вас.
Письмо Уинстона Черчилля генералу де Голлю, врученное ему по приезде в Англию
(Перевод)
В поезде, 4 июня 1944
Дорогой генерал де Голль!
Добро пожаловать на эти берега! Мы находимся накануне величайших военных событий. Я был бы рад, если бы вы могли прибыть сюда для встречи со мною, в мой поезд, который находится поблизости от ставки генерала Эйзенхауэра, и взять с собою одного-двух человек из вашей группы. Генерал Эйзенхауэр надеется увидеть вас, чтобы ознакомить со складывающейся военной обстановкой. Если бы вы могли быть здесь к 13 час. 30 мин., я с удовольствием позавтракал бы с вами, а затем мы направились бы в ставку генерала Эйзенхауэра. Поручите позвонить мне рано утром по телефону, чтобы я знал, подходит ли это вам или нет.
Искренне ваш.
Телеграмма Рене Массигли генералу де Голлю, в Лондон
Алжир, 8 июня 1944
Правительство единодушно выражает свое полное согласие с позицией, которую вы заняли, отстаивая независимость и интересы Франции.
Особой телеграммой мы направляем вам принятый правительством сегодня утром текст протеста по поводу выпуска денежных знаков без нашего согласия. Этот документ вручен сегодня же американскому и английскому представителям. Копия передана советскому послу. В конце дня я сделаю находящимся в Алжире представителям оккупированных европейских стран устное и конфиденциальное сообщение об обстановке.
Нота Французского комитета национального освобождения правительствам США и Великобритании, доведенная до сведения Советского правительства.
Алжир, 8 июня 1944
Временному правительству Французской республики стало известно о выпуске в обращение союзным командованием в первых освобожденных районах французской территории денежных знаков во франках.
Правительство удивлено тем, что командование предприняло такой шаг, который в прошлом никогда не имел места со стороны дружественной армии. Временное правительство вполне понимает практическую необходимость для военного командования располагать валютой в ходе военных операций. На всех территориях заморских владений Франции военные власти всегда получали в любое время и без ограничений суммы, которые они запрашивали. Та же система может и должна быть введена на территориях французской метрополии в момент, когда они обретут свой полный суверенитет. Правительство готово в рамках соглашения, которое оно уже в течение ряда месяцев стремится заключить с другими союзными правительствами, издать по этому вопросу необходимое постановление, поскольку право выпуска денег всегда принадлежало во Франции национальной власти, и только ей одной. Временное правительство не может признать действительными денежные знаки, которые были пущены в обращение без его согласия. Поэтому оно снимает с себя всякую ответственность за те финансовые, моральные и политические последствия, которые могут проистечь из доведенного до его сведения факта. Исходя из этого, оно обращает самым настоятельным образом внимание правительства Соединенных Штатов Америки (правительства Великобритании) на те тяжелые последствия, которые в нынешних условиях проистекли бы для Франции в связи с неизбежным в данном случае признанием наличия разногласий между союзными правительствами и французскими властями, о приверженности к которым заявляют и от которых зависят французские силы внутреннего фронта.
Телеграмма генерала де Голля Анри Кэю и Рене Массигли, в Алжир
Лондон, 9 июня 1944
Вчера вечером в моей резиденции я имел продолжительную беседу с Антони Иденом в присутствии Дафф Купера и Вьено. Иден пришел после заседания английского кабинета, на котором было принято решение предложить нам переговоры, касающиеся вопросов французской администрации. Иден сообщил, что он обратится к нам по этому поводу с письмом.
Идея Идена заключается, по-видимому, в том, что если англичанам и французам удастся выработать проект соглашения, то я направлюсь в Вашингтон, чтобы представить этот проект Рузвельту. Сам Иден мог бы тоже приехать в Вашингтон, чтобы в ходе вашингтонских переговоров высказать английскую точку зрения.
В беседе с Иденом я со всей решимостью заявил, что обращение Эйзенхауэра к французскому народу, по существу вводящее во Франции режим АМГОТ, а также выпуск в обращение фальшивых денег создают положение, которое может затруднить соглашение о сотрудничестве французской администрации с союзными армиями. Я добавил, что упорное стремление Лондона и Вашингтона отстранить Францию от участия в столь жизненно важных для нее международных актах, как перемирие с Италией и возможное перемирие с Германией, исключило бы на известное время всякую возможность создания системы международных отношений, основанной на сотрудничестве Франции с Англией и Соединенными Штатами.
Иден заверял меня в том, что его правительство стремится прийти к соглашению с Францией и Соединенными Штатами. Иден не скрывал, что он встречает с американской стороны трудности не только в том, что касается управления освобожденными французскими территориями и ориентации на более тесное франко-английское сотрудничество в будущем, но и в отношении многих других вопросов, в частности вопросов, касающихся Дальнего Востока. Должен сказать, что при существующем в Англии состоянии общественного мнения такой дальновидный политик, как Иден, вряд ли может занять по отношению к нам неблагоприятную позицию. Пока что только Черчилль противостоит давлению общественности.
Письмо Идена Вьено было передано последнему сегодня утром. Текст этого письма сообщен вам особой телеграммой. Это верно, что французское правительство приняло 3 июня решение о том, что при отсутствии в Лондоне полномочного американского представителя моя поездка может иметь чисто военное и к тому же символическое значение и что нецелесообразно вести переговоры без участия американцев. Но это не означает, конечно, что нам следует отказаться от переговоров с англичанами, раз они нам теперь настойчиво это предлагают.
Поэтому до принятия правительством нового решения нашему послу в Лондоне надо вступить в переговоры с английским министерством иностранных дел на основе нашего сентябрьского меморандума, чтобы по возможности выработать с англичанами согласованный проект.
Затем этот проект будет рассмотрен нашим правительством. Если он нас удовлетворит, то мы посмотрим, какие шаги следует предпринять в отношении Вашингтона. Если американцы в конце концов решат направить в Лондон члена своего правительства для участия в переговорах, на что Иден, по его словам, очень рассчитывает, мы, разумеется, сразу же сообщим об этом в Алжир. Но в любом случае и до нового рассмотрения правительством этого вопроса в моем присутствии моя поездка должна сохранять строго определенный характер и никто из членов правительства не должен выезжать сюда для ведения переговоров. Ответ Вьено будет выдержан в таком духе.
Бои развертываются медленно, как и предполагалось, но успешно. Я рассчитываю в самом ближайшем времени побывать в Нормандии и возвратиться в Алжир на следующей неделе. Сюда прибыл адмирал Фенар, чтобы передать мне новое послание президента Рузвельта, выдержанное в том же духе, что и первое, но с некоторыми уточнениями относительно приемлемых сроков... В общем я убежден, что, сохраняя единство и твердость, мы сумеем успешно преодолеть нынешние трудности. Прошу Кэя ознакомить правительство с этой телеграммой.
Текст интервью генерала де Голля Лондонскому корреспонденту агентства АФИ 10 июня 1944
Вопрос: Удовлетворены ли вы ходом военных операций в Нормандии?
Ответ: Первый этап сражения состоял в высадке на нормандском побережье значительного количества войск и боевой техники. Я считаю, что эта труднейшая операция вполне удалась, несмотря на неблагоприятную погоду и состояние моря, а также несмотря на сопротивление противника. Что касается дальнейшего, то об этом мы поговорим позднее. В настоящее время следует сохранять спокойствие, быть готовым ко всему и верить в успех.
Вопрос: В каком состоянии находятся сейчас переговоры между союзниками и Францией относительно французской администрации на освобожденной территории?