Страница:
Одним стремительным движением вампирша спрыгнула с его колен, рывком вздернула его на ноги и развернула спиной к Мальцу и Магьер. И начала отступать к боковому выходу, которым пользовались только слуги.
Лисил в глубине души был уверен, что запросто сумел бы вырваться из рук вампирши, но ведь в зале полно людей. Вырвется он – вампирша схватит кого-нибудь другого. Нет уж, пусть вытащит его наружу, а там видно будет.
Где-то позади неистово лаял Малец, и Лисил гадал, что же предпримет Магьер.
Сапфира втащила его в узкий, невзрачный коридор и пинком захлопнула за собой дверь бокового входа. Сильней стиснув пальцы на горле Лисила, она торопливо поволокла пленника к другой двери в конце коридора.
– Ну вот, – шипела она, – теперь мне сюда вход заказан, и все из-за тебя! Сказал бы сразу, что женат, так нет же – такие молодчики вечно об этом помалкивают! А ей, может, наплевать, даже если я тебя разорву в клочки!
Лисил не мог поверить собственным ушам. Мало того, что эта скудоумная сочла Магьер его разъяренной супругой, – она еще и беспокоится главным образом о том, что не сможет больше посещать «Рябиновую рощу»! Когда Магьер их догонит, этот безмозглый ходячий труп ожидает парочка неприятных сюрпризов. Неужели такая тупица ухитряется существовать без посторонней помощи?
В правой руке Лисил по-прежнему сжимал рукоять стилета, пряча лезвие под рукавом. Сапфира была так поглощена происходящим, что попросту забыла приказать ему бросить стилет. Конечно, этот клинок ее не убьет, но, быть может, с его помощью Лисил в нужную минуту сумеет освободиться.
Молодой охранник, вынырнув из боковой двери в коридор, преградил Сапфире дорогу. Ему явно было не по себе – и в самом деле, не каждый день увидишь, как женщина тащит мужчину за горло.
– Прошу прощения, сударыня, – выдавил он, – здесь у нас так поступать негоже. Отпустите этого человека.
Сапфира повернула голову к охраннику – так стремительно, что Лисил оказался застигнут врасплох.
Так же стремительно вампирша взмахнула свободной рукой.
Острые ногти Сапфиры вспороли горло несчастного, пальцы на миг погрузились в рану и тут же вынырнули, покрытые темно-алой кровью. Струйки крови потекли по ладони вампирши. Охранник рухнул замертво, захлебнувшись кровью, которая густо хлынула из разинутого рта.
Лисил ударил снизу вверх, чиркнув лезвием стилета по запястью Сапфиры. И тут же схватил ее за вытянутую руку и развернулся влево, выворачивая ей руку.
Вампирша выпустила его горло и потрясенно взвизгнула. Лисил полоснул ее стилетом по запястью, но удар пришелся вскользь – она успела выдернуть руку и отскочить, и в руке у него остался только шелковый манжет.
В этот миг в коридор ворвались Малец и Магьер. Ярость, искажавшая бледное лицо Сапфиры, сменилась откровенным страхом. Зажав изрезанное Лисилом запястье другой, окровавленной рукой, она бросилась бежать по коридору и исчезла за дальней дверью. Малец пролетел стремглав мимо Лисила и Магьер и тоже скрылся за дверью. Лисил метнулся за ними.
– Не смей! – закричала Магьер. – Я сама!
Словно и не слыша, он сунул за пазуху шелковый манжет и бросился вдогонку за Сапфирой.
Лисил намного обогнал ее, а впереди, из проулка, донеслись глухой удар, рычание и скулящий вой. Малец, судя по всему, первым нагнал распутную вампиршу.
Магьер прибавила ходу, чтобы поскорей добраться до пса. Лисил уже добежал до угла и хотел завернуть в проулок, но вдруг отпрянул, бросился ничком на мостовую и покатился по булыжникам.
Из-за угла взметнулся здоровенный кол и опустился на то место, где секунду назад был полуэльф. Лисил так и катился до самой стены проулка. Магьер добежала до угла, и кол взметнулся для нового удара, но Магьер успела ухватиться за него.
Другой конец кола сжимала белокурая шлюха, которая сидела на коленях у Лисила. Злобно завизжав, она попыталась выдернуть кол, но Магьер не уступала. Изумление и страх отразились в ярко-синих глазах вампирши.
Лисил у дальней стены вскочил, оттолкнулся обеими ногами от земли и буквально пролетел через проулок. Шарф давно свалился с его головы, и длинные светлые волосы на лету взметнулись, как гонимая вихрем туча. Правой ступней он зацепил лодыжку Сапфиры, извернулся всем телом, с размаху приземлился на обе ладони и выбросил вверх правую ногу.
Пятка Лисила ударила в грудь вампирши и, скользнув выше, врезалась ей в подбородок. Кол дернуло с такой силой, что Магьер едва не упустила его. Сапфира выгнулась, заваливаясь навзничь. Магьер подалась вперед и всем своим весом налегла на кол.
Расщепленный конец кола вошел в грудную клетку вампирши. Послышался глухой треск ломающихся ребер, и по лиловому шелку вокруг кола расплылось темное пятно. Вампирша взвыла даже громче и пронзительней, чем выл, охотясь на ее сородичей, Малец.
Вой этот эхом отозвался в голове Магьер, и она ощутила, как знакомо вздымаются в ней жаркий гнев и нечеловеческий голод. Она с новой силой налегла на кол, протыкая вампиршу насквозь. Наконец кол ударился о булыжники под спиной Сапфиры – и треснул в сверхъестественно сильных руках Магьер.
Вампирша обмякла и стихла, безвольно осев на мостовую.
Магьер почти упала на колени рядом с ней, тяжело дыша и стараясь овладеть собой. На сей раз это получилось быстро, челюсти почти сразу перестали ныть, и ей даже не нужно было проводить пальцем по губам, чтобы убедиться, что все в порядке.
Лисил перекатился, вскочил на ноги и бросился туда, где у стены недвижно лежал Малец. Магьер встала и направилась за ним. Много вопросов накопилось у нее к напарнику, и на сей раз он уже не отвертится.
Лисил бережно ощупал голову и лапы Мальца.
– Есть переломы? – спросила Магьер.
– Вроде нет, но он все еще без сознания. Должно быть, эта тварь изрядно его огрела.
Малец застонал, но стон тут же перешел в глухое ворчание. Магьер облегченно вздохнула.
Да, именно так у них всегда и выходит. Говорят о сиюминутных делах и молчат обо всем прочем. Как же ей это надоело!
– Ты трезв? – напрямик спросила она.
– Да, я… – Лисил поглядел на нее, и в его янтарных глазах была такая грусть, что казалось – сейчас он разразится потоком слов. Но он лишь отвел глаза и тихо ответил: – Да.
Гнев Магьер разом иссяк. Что проку читать Лисилу нотации? Да и разве прежде от них был прок? Лисил живет настоящим и всегда поступает так, как ему хочется, нисколько не задумываясь о последствиях своего недомыслия.
Малец поднял голову. В горле у него все еще перекатывалось глухое рычание. Магьер рассеянно погладила его по голове.
– Что ж, – сказала она мрачно, – вряд ли кто-то сможет утверждать, что мы не справились с делом. Такого доказательства хватит даже для городских советников.
Они одновременно оглянулись на труп вампирши, и Лисил стремительно вскочил.
– Как?.. – вырвалось у него.
Магьер тоже вскочила и, сдерживая прилив страха, торопливо оглядела проулок.
Труп вампирши бесследно исчез.
ГЛАВА 9
Лисил в глубине души был уверен, что запросто сумел бы вырваться из рук вампирши, но ведь в зале полно людей. Вырвется он – вампирша схватит кого-нибудь другого. Нет уж, пусть вытащит его наружу, а там видно будет.
Где-то позади неистово лаял Малец, и Лисил гадал, что же предпримет Магьер.
Сапфира втащила его в узкий, невзрачный коридор и пинком захлопнула за собой дверь бокового входа. Сильней стиснув пальцы на горле Лисила, она торопливо поволокла пленника к другой двери в конце коридора.
– Ну вот, – шипела она, – теперь мне сюда вход заказан, и все из-за тебя! Сказал бы сразу, что женат, так нет же – такие молодчики вечно об этом помалкивают! А ей, может, наплевать, даже если я тебя разорву в клочки!
Лисил не мог поверить собственным ушам. Мало того, что эта скудоумная сочла Магьер его разъяренной супругой, – она еще и беспокоится главным образом о том, что не сможет больше посещать «Рябиновую рощу»! Когда Магьер их догонит, этот безмозглый ходячий труп ожидает парочка неприятных сюрпризов. Неужели такая тупица ухитряется существовать без посторонней помощи?
В правой руке Лисил по-прежнему сжимал рукоять стилета, пряча лезвие под рукавом. Сапфира была так поглощена происходящим, что попросту забыла приказать ему бросить стилет. Конечно, этот клинок ее не убьет, но, быть может, с его помощью Лисил в нужную минуту сумеет освободиться.
Молодой охранник, вынырнув из боковой двери в коридор, преградил Сапфире дорогу. Ему явно было не по себе – и в самом деле, не каждый день увидишь, как женщина тащит мужчину за горло.
– Прошу прощения, сударыня, – выдавил он, – здесь у нас так поступать негоже. Отпустите этого человека.
Сапфира повернула голову к охраннику – так стремительно, что Лисил оказался застигнут врасплох.
Так же стремительно вампирша взмахнула свободной рукой.
Острые ногти Сапфиры вспороли горло несчастного, пальцы на миг погрузились в рану и тут же вынырнули, покрытые темно-алой кровью. Струйки крови потекли по ладони вампирши. Охранник рухнул замертво, захлебнувшись кровью, которая густо хлынула из разинутого рта.
Лисил ударил снизу вверх, чиркнув лезвием стилета по запястью Сапфиры. И тут же схватил ее за вытянутую руку и развернулся влево, выворачивая ей руку.
Вампирша выпустила его горло и потрясенно взвизгнула. Лисил полоснул ее стилетом по запястью, но удар пришелся вскользь – она успела выдернуть руку и отскочить, и в руке у него остался только шелковый манжет.
В этот миг в коридор ворвались Малец и Магьер. Ярость, искажавшая бледное лицо Сапфиры, сменилась откровенным страхом. Зажав изрезанное Лисилом запястье другой, окровавленной рукой, она бросилась бежать по коридору и исчезла за дальней дверью. Малец пролетел стремглав мимо Лисила и Магьер и тоже скрылся за дверью. Лисил метнулся за ними.
– Не смей! – закричала Магьер. – Я сама!
Словно и не слыша, он сунул за пазуху шелковый манжет и бросился вдогонку за Сапфирой.
* * *
Магьер еще сильней разъярилась, когда Лисил не пожелал выполнить ее приказ. При ней не было даже сабли, а у него – только стилеты. Ярость придала ей силы, когда она пустилась в погоню. На бегу она ощущала, как растут во рту клыки, как стремительно, вопреки царившей вокруг темноте, обостряется зрение. Топаз, неистово пылающий на ее груди, теперь обжигал кожу, словно был и впрямь объят огнем. Ярость снедала Магьер, но пока что ей удавалось держать себя в руках… Ну, почти удавалось.Лисил намного обогнал ее, а впереди, из проулка, донеслись глухой удар, рычание и скулящий вой. Малец, судя по всему, первым нагнал распутную вампиршу.
Магьер прибавила ходу, чтобы поскорей добраться до пса. Лисил уже добежал до угла и хотел завернуть в проулок, но вдруг отпрянул, бросился ничком на мостовую и покатился по булыжникам.
Из-за угла взметнулся здоровенный кол и опустился на то место, где секунду назад был полуэльф. Лисил так и катился до самой стены проулка. Магьер добежала до угла, и кол взметнулся для нового удара, но Магьер успела ухватиться за него.
Другой конец кола сжимала белокурая шлюха, которая сидела на коленях у Лисила. Злобно завизжав, она попыталась выдернуть кол, но Магьер не уступала. Изумление и страх отразились в ярко-синих глазах вампирши.
Лисил у дальней стены вскочил, оттолкнулся обеими ногами от земли и буквально пролетел через проулок. Шарф давно свалился с его головы, и длинные светлые волосы на лету взметнулись, как гонимая вихрем туча. Правой ступней он зацепил лодыжку Сапфиры, извернулся всем телом, с размаху приземлился на обе ладони и выбросил вверх правую ногу.
Пятка Лисила ударила в грудь вампирши и, скользнув выше, врезалась ей в подбородок. Кол дернуло с такой силой, что Магьер едва не упустила его. Сапфира выгнулась, заваливаясь навзничь. Магьер подалась вперед и всем своим весом налегла на кол.
Расщепленный конец кола вошел в грудную клетку вампирши. Послышался глухой треск ломающихся ребер, и по лиловому шелку вокруг кола расплылось темное пятно. Вампирша взвыла даже громче и пронзительней, чем выл, охотясь на ее сородичей, Малец.
Вой этот эхом отозвался в голове Магьер, и она ощутила, как знакомо вздымаются в ней жаркий гнев и нечеловеческий голод. Она с новой силой налегла на кол, протыкая вампиршу насквозь. Наконец кол ударился о булыжники под спиной Сапфиры – и треснул в сверхъестественно сильных руках Магьер.
Вампирша обмякла и стихла, безвольно осев на мостовую.
Магьер почти упала на колени рядом с ней, тяжело дыша и стараясь овладеть собой. На сей раз это получилось быстро, челюсти почти сразу перестали ныть, и ей даже не нужно было проводить пальцем по губам, чтобы убедиться, что все в порядке.
Лисил перекатился, вскочил на ноги и бросился туда, где у стены недвижно лежал Малец. Магьер встала и направилась за ним. Много вопросов накопилось у нее к напарнику, и на сей раз он уже не отвертится.
Лисил бережно ощупал голову и лапы Мальца.
– Есть переломы? – спросила Магьер.
– Вроде нет, но он все еще без сознания. Должно быть, эта тварь изрядно его огрела.
Малец застонал, но стон тут же перешел в глухое ворчание. Магьер облегченно вздохнула.
Да, именно так у них всегда и выходит. Говорят о сиюминутных делах и молчат обо всем прочем. Как же ей это надоело!
– Ты трезв? – напрямик спросила она.
– Да, я… – Лисил поглядел на нее, и в его янтарных глазах была такая грусть, что казалось – сейчас он разразится потоком слов. Но он лишь отвел глаза и тихо ответил: – Да.
Гнев Магьер разом иссяк. Что проку читать Лисилу нотации? Да и разве прежде от них был прок? Лисил живет настоящим и всегда поступает так, как ему хочется, нисколько не задумываясь о последствиях своего недомыслия.
Малец поднял голову. В горле у него все еще перекатывалось глухое рычание. Магьер рассеянно погладила его по голове.
– Что ж, – сказала она мрачно, – вряд ли кто-то сможет утверждать, что мы не справились с делом. Такого доказательства хватит даже для городских советников.
Они одновременно оглянулись на труп вампирши, и Лисил стремительно вскочил.
– Как?.. – вырвалось у него.
Магьер тоже вскочила и, сдерживая прилив страха, торопливо оглядела проулок.
Труп вампирши бесследно исчез.
ГЛАВА 9
Протяжный вой донесся издалека, и пальцы Торета впились в мягкое сиденье кареты. Этот вой пробудил в нем воспоминания: «Он бежит по лесу в окрестностях Миишки, а за ним гонятся дампир и полукровка, и возглавляет погоню серебристый пес. Так воет только он».
Сапфира где-то там, в городе, совершенно одна. На кого же еще может охотиться пес, как не на нее?
– Стой! – во все горло закричал Торет кучеру. Едва его подошвы коснулись мостовой, он бросился бежать, краем уха слыша позади топот ног Чейна. Они мчались через лабиринт улиц куда быстрее, чем кони в упряжи, влекущие за собой тяжелую карету, и очень скоро были уже вблизи «Рябиновой рощи». Здесь они остановились, потому что вой доносился, казалось, сразу с нескольких сторон.
– Где он воет? – требовательно спросил Торет. – Куда нам идти?
Чейн закрыл глаза, прислушиваясь, но тут вой оборвался.
– Чейн! – рявкнул Торет. Отчаяние закипало в нем, порождая беспомощный гнев.
– Ничего не слышу. Сапфира отправилась в «Рябиновую рощу»? Начнем поиски оттуда.
– Ты не знаешь, на что способен этот пес, – пробормотал Торет, невольно коснувшись шрамов на лице. Его терзали страх и сознание собственной вины. – А Сапфира вообще ничего не знает. Я ее даже не предупредил.
– Мы найдем ее, – убежденно сказал Чейн, – однако нам нельзя бежать сломя голову. Благородные господа не бегают по улицам, привлекая всеобщее внимание. Сапфира скорей всего постарается скрыться из виду, спрятаться в глухих проулках.
– Да нет же! – крикнул Торет. – Она могла забежать в тупик, или же ее туда загнали.
– Я и не сказал, что это разумный поступок, – отозвался Чейн и крепко взял Торета за плечо, не давая ему снова перейти на бег. – Я сказал только, что, скорей всего, она так и поступила.
В этот миг он настолько напоминал Рашеда, что Торета затрясло от ненависти. Ох, этот Чейн, неизменно расчетливый, сдержанный, хладнокровный! Интересно, умеет ли он вообще чувствовать? Он, Торет, хитер и практически бессмертен, но ему никогда не стать таким рослым и представительным, однако у него есть Сапфира, которая его любит и нуждается в нем, а сейчас за ней гонятся убийцы.
Торет рванулся вперед, но железная хватка Чейна удержала его, принудив идти шагом, пускай и быстрым. Заглянув в очередной проулок или тупичок и никого там не обнаружив, он торопливо шел дальше.
– Погоди! – Чейн сильнее стиснул его плечо. – Ты ведь можешь учуять ее?
Торет остановился, лихорадочно обшаривая темноту в поисках хоть малейших следов Сапфиры. Его ощущения, если на них сосредоточиться, всегда были сильнее, чем у большинства его сородичей. К тому же именно он сотворил Сапфиру, а потому безошибочно чуял ее присутствие, когда она была поблизости.
– Нет, – сказал он наконец. – Ничего. Как будто она… как будто ее уже… – Он умолк, не в силах выговорить до конца страшное предположение, и лишь беспомощно глянул на Чейна.
Тот замер, пытаясь наскоро прощупать разумом окружающее, и ответил Торету озадаченным взглядом. Ни Чейн, ни Сапфира не могли похвастаться телепатическими способностями такой силы, какая была присуща Рашеду или Тише. Впрочем, есть и другие силы, которыми владеет только Чейн.
– Призови свою треклятую птицу! – велел Торет. Чейн закрыл глаза и замер, недвижим, – точь-в-точь статуя, установленная на углу улицы.
– Да скорее же! – почти взвизгнул Торет.
– Тихо! – ответил Чейн одними губами. Потом вдруг открыл глаза и схватился за меч.
– Ты нашел ее? Да?
– Возможно, – бросил Чейн и размеренной рысью двинулся дальше по улице.
Торет последовал за ним. Сейчас он так разъярился, что почти жаждал боя. Ему даже хотелось обнаружить, что Сапфиру – его Сапфиру! – преследует полуэльф, или девка-дампир, или пусть даже тот самый пес. По крайней мере, тогда ему было бы на ком выместить свою ярость. Они пробежали мимо поворота в ничем не примечательный закоулок, и тут Торет услышал всхлипы и шаркающие шаги.
– Сюда! – крикнул он во все горло, не заботясь о том, что кто-то может его услышать.
Он метнулся в закоулок, и Чейн, развернувшись, в два прыжка нагнал его. Здесь полным-полно было отбросов, пустых ящиков и прочего мусора – в закоулок выходили черные ходы нескольких лавок. Торет перепрыгивал через препятствия или же пинком отбрасывал их с дороги.
Справа от него колыхнулась едва различимая тень. Торет обернулся – и то, что он увидел, исторгло из его груди стон.
Сапфира брела вдоль стены закоулка, шатаясь, обеими руками опираясь о стену, чтобы не упасть. Одна ее рука была покрыта красной человеческой кровью. Правый манжет шелкового платья на другой руке был отрезан начисто. Ее собственная, черная кровь текла из рассеченного запястья, струйка крови ползла из уголка рта на подбородок, на шею, растекалась по груди.
И все же худшее Торет увидел, когда Сапфира с трудом подняла голову и взглянула на него.
В груди ее торчал длинный обломок деревянного кола. Лицо Сапфиры было искажено безмерным потрясением и страхом.
Торет метнулся к ней и успел подхватить в то самое мгновение, когда она, обессилев, начала падать. Он бережно опустил Сапфиру на землю, поддерживая ее за плечи.
– Не смей уходить, Сапфира! – приказал он страшным голосом. – Слышишь? Останься со мной! Чейн!
Но Чейн уже опустился на колени рядом с ним, с ледяным спокойствием обследуя деревянный кол, пронзивший грудь Сапфиры. Сапфира попыталась что-то сказать, но с губ ее сорвался лишь клокочущий хрип.
– Повтори! – велел Торет. – Скажи еще раз, только медленнее.
На сей раз он не сводил глаз с ее лица и сумел прочесть по губам: «Не могу вытащить…» Торет схватился за обломок кола.
– Нет! – сказал Чейн, железными пальцами стиснув его запястье, и без труда отвел его руку. – Она слишком слаба и истощена. – Чейн помолчал. – Кол пронзил ей сердце.
Паника с новой силой охватила Торета.
– Я не хочу ее потерять!
– А она все еще шевелится, – точно в забытьи, изумленно прошептал Чейн. – Кол, вбитый в сердце, должен был уничтожить ее, как уничтожил бы любого из нас.
«Помоги мне!» – одними губами произнесла Сапфира.
– Что же мне делать?! – почти взмолился Торет.
Чейн отрешенно смолк, размышляя. Торет глядел на него, и страх разрастался в нем, как лесной пожар.
– Разрежь себе запястье, глубоко, до самой вены, – наконец сказал Чейн. – Едва я выдерну кол – дай ей напиться. В нашей крови нет жизненной силы, но так она, быть может, продержится, пока мы не доставим ее домой. А там нужно будет поскорее добыть для нее живую кровь.
Торет заколебался.
– Я несколько дней не кормился, – пробормотал он. – Я не могу, лучше ты ее напои, а я выдерну кол.
Чейн отшатнулся, и на краткий миг на лице его отразилось нечто до крайности похожее на отвращение. Тут же он овладел собой, лицо его прояснилось и снова застыло в привычном уже спокойном безразличии. Он приставил к запястью острие своего меча, сделал глубокий разрез – и на пыльную землю упали капли его собственной черной крови. Бросив меч, Чейн прижал рассеченное запястье ко рту Сапфиры.
– Пей, – велел он и бросил Торету: – Тащи!
Торет выдернул обломок, содрогнувшись, когда кол заскрежетал внутри по ребрам Сапфиры. Глаза ее широко распахнулись, она попыталась закричать – но Чейн проворно втиснул свое кровоточащее запястье между ее зубов.
– Молчи и пей! – приказал он.
Смысл его слов наконец дошел до Сапфиры, и она вонзила клыки в его запястье, жадно глотая черную кровь. Верхняя губа Чейна задрожала, приподнялась в беззвучном рычании, однако он не закричал и не отпрянул. Торет испытал вдруг прилив странной благодарности к нему – и устыдился этого чувства.
Зияющая рана в груди Сапфиры понемногу перестала кровоточить. Наконец Чейн ладонью свободной руки уперся в лоб Сапфиры и рывком, хотя и не без труда, выдернул из ее клыков свое запястье.
– Еще! – прорыдала она.
– Нет, – сказал Торет. – Мы должны доставить тебя домой. Я добуду для тебя живую кровь.
Сапфира схватила его за плечи, щелкнула клыками, пытаясь добраться до горла, но Торет удержал ее, и наконец она стихла, обмякла, безвольно подергиваясь в его руках.
Чейн оторвал от ее подола полоску шелка и перевязал себе запястье. Другим лоскутом, пошире и подлиннее, он обмотал грудь Сапфиры.
– Пойду поищу извозчика, – сказал он. – Как только мы выберемся на улицу, нам нужно будет поскорей увезти ее отсюда.
И, не сказав больше ни слова, зашагал к выходу из проулка.
Торет обнял Сапфиру, укачивая ее нежно, как ребенка. Впервые он с убийственной ясностью понял, каково пришлось Рашеду, понял и то, почему Рашед отказался бежать из Миишки.
– Все хорошо, – шептал он ласково, – все, все хорошо, скоро я отвезу тебя домой.
Он не станет ждать, пока охотница и ее подручные снова застанут врасплох одного из них. Нет, он сам застанет ее врасплох.
– Этот кол проткнул ее насквозь, – упрямо продолжала она, стиснув кулаки так, словно деревянный кол все еще был у нее в руках.
– Знаю, – сказал Лисил. – Я сам это видел.
Малец растянулся на кровати, а Лисил, сидя рядом с ним, сосредоточенно перебирал в мыслях то, что случилось этой ночью, равно как и то, что, судя по всему, не случилось. Что ж, хорошо уже и то, что его дурацкий поход в «Рябиновую рощу» хотя бы на время забыт. Лисил бережно провел пальцами по густой шерсти Мальца, выискивая повреждения. Сбоку на голове у пса обнаружилась шишка. Крови не было, но все же Малец получил такой сильный удар, что этой ночью уже не мог идти по следу, оттого-то им и пришлось вернуться в трактир. На столике в углу, рядом с саблей Магьер, стояли две зажженные свечи и жестяная мисочка с водой, которую они добыли у трактирщика. Лисил указал на мисочку:
– Подай-ка мне ее.
Отвлеченная от своих невеселых мыслей, Магьер послушно передала ему миску и уселась на другом краю кровати. Лисил обмакнул сложенный вчетверо лоскут в холодную воду и бережно пристроил этот нехитрый компресс на голове Мальца.
– Как вышло, что эта тварь уцелела? – спросила Магьер.
Лисил неуверенно покачал головой:
– Причин может быть только две. Первое – ты не попала в сердце.
– Исключено.
– Тогда… Не впервые мы сталкиваемся с тем, что традиционный способ борьбы с вампирами оказывается на поверку заурядным суеверием.
– Превосходно, – проворчала Магьер. – Придется, стало быть, опять рубить головы.
– Есть еще огонь, – как бы невзначай напомнил Лисил.
– И думать не смей! – грозно предостерегла она. Воцарилось неловкое молчание, и Лисил почти был готов к тому, что раздражение Магьер сейчас выплеснется на него. Она, однако, промолчала и лишь смотрела, как он освежает компресс для Мальца.
– Кроме того, – наконец снова заговорила Магьер, – если от вампиров останется только пепел, нам нечего будет предъявить городскому совету. У нас и от сегодняшней-то стычки ничего не осталось. Выследить эту тварь мы не можем, разве что Малец оправится быстро и успеет взять след, пока тот не остыл. Я не успела даже отрезать хоть лоскут от ее платья, чтобы Малец мог найти ее по запаху.
– Я успел, – поколебавшись, признался Лисил. Глаза Магьер опасно сузились, она поджала губы, но не удостоила Лисила даже взглядом.
– Уж конечно, – согласилась она ледяным и язвительным тоном, – у тебя была такая возможность. Может, именно так мы теперь и будем охотиться на вампиров? Выпустим тебя в ближайший бордель, усадим за карты, нальем кубок вина – и останется только ждать, когда шлюха-вампирша усядется к тебе на колени.
Помимо воли Лисил дернулся, как от удара. И прикусил язык – в самом прямом смысле прикусил, – потому что хорошо понимал: что бы он сейчас ни сказал, его речи только подольют масла в огонь. Впрочем, если уж на то пошло, он просто не знал, что сказать.
На душе у него было так погано, точно он изменил Магьер. Но в чем? Все его робкие попытки сблизиться с ней, выказать свои чувства потерпели сокрушительное поражение. Всякий раз Магьер неизменно отталкивала его. Чего же ему тогда еще стыдиться? Того, что он пил и играл в карты? Но ведь он не напился допьяна и не проиграл – а стало быть, у него оставался только один повод стыдиться. Но ведь именно этого Лисил как раз и не хотел! С тех пор как они поселились в Миишке, он и не глядел на других женщин.
Все его мысли были только о Магьер.
И что хуже всего, что сильней всего бесило и смущало Лисила – что бы он там ни натворил сегодня ночью, а Магьер упорно поминает только одно: вампиршу, сидевшую у него на коленях.
Магьер издала глубокий вздох, и Лисил, подняв взгляд, обнаружил, что она смотрит на его длинные белые волосы.
– Ты потерял шарф, – сказала она. – Придется купить тебе новый.
Лисил запустил руку в карман, извлек пригоршню монет и высыпал их горкой на кровать перед Магьер.
– Вот. Я отыграл почти все, что спустил на шхуне. А впрочем, я все равно сомневаюсь, что шарф мне еще понадобится.
В глубине души он радовался, что они переменили тему, но когда Магьер увидела деньги, Лисил запоздало сообразил, что снова допустил промашку. И торопливо затараторил, прежде чем она успела съязвить:
– Шарфом не скроешь ни моих глаз, ни цвета лица. Похоже, такие, как я, встречаются здесь куда реже, чем мне представлялось.
Магьер оторвалась от созерцания монет:
– Такие, как ты?
– Ты же знаешь, что я имею в виду.
– Нет, не знаю! – отрезала она, так мотнув головой, что черные пряди волос вспорхнули, точно мотыльки, вокруг ее бледного лица. – Я еще не забыла, что ты вытворял сегодня там, в проулке. За месяц утренних упражнений в лесах такому не научишься.
Лисил с преувеличенной старательностью вновь принялся хлопотать над Мальцом. Вот этого он совершенно не ожидал. Не время сейчас для таких разговоров. Магьер, ничуть не обманутая его деловитым видом, подалась вперед.
– Посмотри на меня! – рявкнула она. – Мы зашли в тупик, и я понятия не имею, как нам быть дальше. Если не считать себя самой, в своей жизни я всегда полагалась только на двоих – тебя и твоего пса. С тех пор как мы поселились в Миишке, ты сильно изменился, причем в лучшую сторону, но теперь… Теперь ты снова ведешь себя как тот, прежний, Лисил – если не хуже. Пьешь, играешь в карты и…
– И никаких «и»! – отрезал он. – На самом деле все было совсем не так!
– То есть эта белокурая шлюшка нисколько не заморочила тебе голову?
– Никто меня не заморочил!
– Вот что, – сказала Магьер, – я с тобой ссориться не хочу – да, видно, придется. А теперь рассказывай, в чем дело.
Лисил стиснул зубы. Дело плохо, а дальше будет еще хуже. Куда хуже, чем если тебя застигнут с гулящей вампиршей на коленях.
– Обещаю, – сказал он вслух, – что никогда больше не возьму в рот ни капли вина. Обещаю, что всегда буду трезв и ко всему готов. И никогда не нарушу этого обещания.
Отблески пламени свечей играли на лице Магьер, и Лисил, глядя на нее, отчетливо понимал, что такого ответа ей недостаточно. Малец дышал неглубоко и ровно, затем, вольготно растянувшись между ними, начал похрапывать, и Лисил осторожно отставил мисочку с водой на пол.
– Мне нужно больше, чем обещания, – сказала Магьер.
– Что ты имеешь в виду? – Лисил знал, что изворачиваться бесполезно, но все же надеялся вывернуться.
Магьер выразительно вздохнула:
– Я не рассказываю о своем прошлом, потому что и рассказывать-то особенно нечего, да и сама я о нем почти ничего не знаю. – Она нагнулась к Лисилу, заглянула ему в глаза. – Но я рассказала бы тебе обо всем, обо всем, что бы ты ни захотел узнать, если бы только сама знала ответ. Так почему бы тебе не рассказать мне о том, как ты жил до того, как мы встретились?
– В моей прошлой жизни, – сказал Лисил, – не было ничего такого, что бы тебе захотелось услышать. К тому же все это давным-давно не имеет никакого значения.
Он, записной хитрец, так неловко сейчас уклонялся от разговора, что Магьер и бровью не повела.
– Где ты научился так драться? Что за коробку с неведомо какими орудиями ты повсюду возишь с собой и откуда она у тебя? Да, раньше твоя прошлая жизнь не имела для нас никакого значения, потому что ты прятал эту коробку и извлек ее на свет только два месяца назад. Вот с тех пор твое прошлое и имеет значение.
Лисил на мгновенье прикрыл глаза. Как поступит Магьер, если он скажет ей правду? Может быть, просто повернется и уйдет, не оглянувшись?
– Анмаглахк, – прошептал он.
– И что же это значит?
– Это эльфийское слово, которое я слышал от своей матери. Я так никогда и не узнал точно, как оно переводится, но скоро догадался. Это и нетрудно было, при нашем-то образе жизни. Себя моя мать называла так крайне редко. Меня – только однажды.
Магьер отодвинулась к краю кровати, во все глаза глядя на Лисила.
– Моя мать была наемным убийцей, – сказал Лисил ровным, совершенно безжизненным голосом. – И мой отец был наемным убийцей. И я тоже.
Гнев, так долго царивший на бледном лице Магьер, сменился настороженностью – или же это было отвращение? Она окинула быстрым взглядом комнату, гадая, видимо, где может быть спрятана пресловутая коробка с «орудиями», потом перевела взгляд на его руки. Возясь с Мальцом, Лисил завернул повыше рукава, и теперь из-под рукава торчала рукоять стилета в ременных ножнах, закрепленных на запястье. Лисил медленно положил руки на колени и поправил рукава.
Сапфира где-то там, в городе, совершенно одна. На кого же еще может охотиться пес, как не на нее?
– Стой! – во все горло закричал Торет кучеру. Едва его подошвы коснулись мостовой, он бросился бежать, краем уха слыша позади топот ног Чейна. Они мчались через лабиринт улиц куда быстрее, чем кони в упряжи, влекущие за собой тяжелую карету, и очень скоро были уже вблизи «Рябиновой рощи». Здесь они остановились, потому что вой доносился, казалось, сразу с нескольких сторон.
– Где он воет? – требовательно спросил Торет. – Куда нам идти?
Чейн закрыл глаза, прислушиваясь, но тут вой оборвался.
– Чейн! – рявкнул Торет. Отчаяние закипало в нем, порождая беспомощный гнев.
– Ничего не слышу. Сапфира отправилась в «Рябиновую рощу»? Начнем поиски оттуда.
– Ты не знаешь, на что способен этот пес, – пробормотал Торет, невольно коснувшись шрамов на лице. Его терзали страх и сознание собственной вины. – А Сапфира вообще ничего не знает. Я ее даже не предупредил.
– Мы найдем ее, – убежденно сказал Чейн, – однако нам нельзя бежать сломя голову. Благородные господа не бегают по улицам, привлекая всеобщее внимание. Сапфира скорей всего постарается скрыться из виду, спрятаться в глухих проулках.
– Да нет же! – крикнул Торет. – Она могла забежать в тупик, или же ее туда загнали.
– Я и не сказал, что это разумный поступок, – отозвался Чейн и крепко взял Торета за плечо, не давая ему снова перейти на бег. – Я сказал только, что, скорей всего, она так и поступила.
В этот миг он настолько напоминал Рашеда, что Торета затрясло от ненависти. Ох, этот Чейн, неизменно расчетливый, сдержанный, хладнокровный! Интересно, умеет ли он вообще чувствовать? Он, Торет, хитер и практически бессмертен, но ему никогда не стать таким рослым и представительным, однако у него есть Сапфира, которая его любит и нуждается в нем, а сейчас за ней гонятся убийцы.
Торет рванулся вперед, но железная хватка Чейна удержала его, принудив идти шагом, пускай и быстрым. Заглянув в очередной проулок или тупичок и никого там не обнаружив, он торопливо шел дальше.
– Погоди! – Чейн сильнее стиснул его плечо. – Ты ведь можешь учуять ее?
Торет остановился, лихорадочно обшаривая темноту в поисках хоть малейших следов Сапфиры. Его ощущения, если на них сосредоточиться, всегда были сильнее, чем у большинства его сородичей. К тому же именно он сотворил Сапфиру, а потому безошибочно чуял ее присутствие, когда она была поблизости.
– Нет, – сказал он наконец. – Ничего. Как будто она… как будто ее уже… – Он умолк, не в силах выговорить до конца страшное предположение, и лишь беспомощно глянул на Чейна.
Тот замер, пытаясь наскоро прощупать разумом окружающее, и ответил Торету озадаченным взглядом. Ни Чейн, ни Сапфира не могли похвастаться телепатическими способностями такой силы, какая была присуща Рашеду или Тише. Впрочем, есть и другие силы, которыми владеет только Чейн.
– Призови свою треклятую птицу! – велел Торет. Чейн закрыл глаза и замер, недвижим, – точь-в-точь статуя, установленная на углу улицы.
– Да скорее же! – почти взвизгнул Торет.
– Тихо! – ответил Чейн одними губами. Потом вдруг открыл глаза и схватился за меч.
– Ты нашел ее? Да?
– Возможно, – бросил Чейн и размеренной рысью двинулся дальше по улице.
Торет последовал за ним. Сейчас он так разъярился, что почти жаждал боя. Ему даже хотелось обнаружить, что Сапфиру – его Сапфиру! – преследует полуэльф, или девка-дампир, или пусть даже тот самый пес. По крайней мере, тогда ему было бы на ком выместить свою ярость. Они пробежали мимо поворота в ничем не примечательный закоулок, и тут Торет услышал всхлипы и шаркающие шаги.
– Сюда! – крикнул он во все горло, не заботясь о том, что кто-то может его услышать.
Он метнулся в закоулок, и Чейн, развернувшись, в два прыжка нагнал его. Здесь полным-полно было отбросов, пустых ящиков и прочего мусора – в закоулок выходили черные ходы нескольких лавок. Торет перепрыгивал через препятствия или же пинком отбрасывал их с дороги.
Справа от него колыхнулась едва различимая тень. Торет обернулся – и то, что он увидел, исторгло из его груди стон.
Сапфира брела вдоль стены закоулка, шатаясь, обеими руками опираясь о стену, чтобы не упасть. Одна ее рука была покрыта красной человеческой кровью. Правый манжет шелкового платья на другой руке был отрезан начисто. Ее собственная, черная кровь текла из рассеченного запястья, струйка крови ползла из уголка рта на подбородок, на шею, растекалась по груди.
И все же худшее Торет увидел, когда Сапфира с трудом подняла голову и взглянула на него.
В груди ее торчал длинный обломок деревянного кола. Лицо Сапфиры было искажено безмерным потрясением и страхом.
Торет метнулся к ней и успел подхватить в то самое мгновение, когда она, обессилев, начала падать. Он бережно опустил Сапфиру на землю, поддерживая ее за плечи.
– Не смей уходить, Сапфира! – приказал он страшным голосом. – Слышишь? Останься со мной! Чейн!
Но Чейн уже опустился на колени рядом с ним, с ледяным спокойствием обследуя деревянный кол, пронзивший грудь Сапфиры. Сапфира попыталась что-то сказать, но с губ ее сорвался лишь клокочущий хрип.
– Повтори! – велел Торет. – Скажи еще раз, только медленнее.
На сей раз он не сводил глаз с ее лица и сумел прочесть по губам: «Не могу вытащить…» Торет схватился за обломок кола.
– Нет! – сказал Чейн, железными пальцами стиснув его запястье, и без труда отвел его руку. – Она слишком слаба и истощена. – Чейн помолчал. – Кол пронзил ей сердце.
Паника с новой силой охватила Торета.
– Я не хочу ее потерять!
– А она все еще шевелится, – точно в забытьи, изумленно прошептал Чейн. – Кол, вбитый в сердце, должен был уничтожить ее, как уничтожил бы любого из нас.
«Помоги мне!» – одними губами произнесла Сапфира.
– Что же мне делать?! – почти взмолился Торет.
Чейн отрешенно смолк, размышляя. Торет глядел на него, и страх разрастался в нем, как лесной пожар.
– Разрежь себе запястье, глубоко, до самой вены, – наконец сказал Чейн. – Едва я выдерну кол – дай ей напиться. В нашей крови нет жизненной силы, но так она, быть может, продержится, пока мы не доставим ее домой. А там нужно будет поскорее добыть для нее живую кровь.
Торет заколебался.
– Я несколько дней не кормился, – пробормотал он. – Я не могу, лучше ты ее напои, а я выдерну кол.
Чейн отшатнулся, и на краткий миг на лице его отразилось нечто до крайности похожее на отвращение. Тут же он овладел собой, лицо его прояснилось и снова застыло в привычном уже спокойном безразличии. Он приставил к запястью острие своего меча, сделал глубокий разрез – и на пыльную землю упали капли его собственной черной крови. Бросив меч, Чейн прижал рассеченное запястье ко рту Сапфиры.
– Пей, – велел он и бросил Торету: – Тащи!
Торет выдернул обломок, содрогнувшись, когда кол заскрежетал внутри по ребрам Сапфиры. Глаза ее широко распахнулись, она попыталась закричать – но Чейн проворно втиснул свое кровоточащее запястье между ее зубов.
– Молчи и пей! – приказал он.
Смысл его слов наконец дошел до Сапфиры, и она вонзила клыки в его запястье, жадно глотая черную кровь. Верхняя губа Чейна задрожала, приподнялась в беззвучном рычании, однако он не закричал и не отпрянул. Торет испытал вдруг прилив странной благодарности к нему – и устыдился этого чувства.
Зияющая рана в груди Сапфиры понемногу перестала кровоточить. Наконец Чейн ладонью свободной руки уперся в лоб Сапфиры и рывком, хотя и не без труда, выдернул из ее клыков свое запястье.
– Еще! – прорыдала она.
– Нет, – сказал Торет. – Мы должны доставить тебя домой. Я добуду для тебя живую кровь.
Сапфира схватила его за плечи, щелкнула клыками, пытаясь добраться до горла, но Торет удержал ее, и наконец она стихла, обмякла, безвольно подергиваясь в его руках.
Чейн оторвал от ее подола полоску шелка и перевязал себе запястье. Другим лоскутом, пошире и подлиннее, он обмотал грудь Сапфиры.
– Пойду поищу извозчика, – сказал он. – Как только мы выберемся на улицу, нам нужно будет поскорей увезти ее отсюда.
И, не сказав больше ни слова, зашагал к выходу из проулка.
Торет обнял Сапфиру, укачивая ее нежно, как ребенка. Впервые он с убийственной ясностью понял, каково пришлось Рашеду, понял и то, почему Рашед отказался бежать из Миишки.
– Все хорошо, – шептал он ласково, – все, все хорошо, скоро я отвезу тебя домой.
Он не станет ждать, пока охотница и ее подручные снова застанут врасплох одного из них. Нет, он сам застанет ее врасплох.
* * *
– Я проткнула ей сердце, – прошептала Магьер. Лисил искоса наблюдал, как она меряет широкими шагами комнату, которую он занимал в «Бердоке». Сабля Магьер стояла в углу комнаты, прислоненная к стене. Лисил вместе с Мальцом остался в наемном экипаже дожидаться, пока Магьер заберет саблю у охранников «Рябиновой рощи». Рано или поздно им устроят изрядный нагоняй за переполох, учиненный в этом заведении, но вряд ли что-то может быть хуже, чем разговор с разъяренной и разочарованной Магьер.– Этот кол проткнул ее насквозь, – упрямо продолжала она, стиснув кулаки так, словно деревянный кол все еще был у нее в руках.
– Знаю, – сказал Лисил. – Я сам это видел.
Малец растянулся на кровати, а Лисил, сидя рядом с ним, сосредоточенно перебирал в мыслях то, что случилось этой ночью, равно как и то, что, судя по всему, не случилось. Что ж, хорошо уже и то, что его дурацкий поход в «Рябиновую рощу» хотя бы на время забыт. Лисил бережно провел пальцами по густой шерсти Мальца, выискивая повреждения. Сбоку на голове у пса обнаружилась шишка. Крови не было, но все же Малец получил такой сильный удар, что этой ночью уже не мог идти по следу, оттого-то им и пришлось вернуться в трактир. На столике в углу, рядом с саблей Магьер, стояли две зажженные свечи и жестяная мисочка с водой, которую они добыли у трактирщика. Лисил указал на мисочку:
– Подай-ка мне ее.
Отвлеченная от своих невеселых мыслей, Магьер послушно передала ему миску и уселась на другом краю кровати. Лисил обмакнул сложенный вчетверо лоскут в холодную воду и бережно пристроил этот нехитрый компресс на голове Мальца.
– Как вышло, что эта тварь уцелела? – спросила Магьер.
Лисил неуверенно покачал головой:
– Причин может быть только две. Первое – ты не попала в сердце.
– Исключено.
– Тогда… Не впервые мы сталкиваемся с тем, что традиционный способ борьбы с вампирами оказывается на поверку заурядным суеверием.
– Превосходно, – проворчала Магьер. – Придется, стало быть, опять рубить головы.
– Есть еще огонь, – как бы невзначай напомнил Лисил.
– И думать не смей! – грозно предостерегла она. Воцарилось неловкое молчание, и Лисил почти был готов к тому, что раздражение Магьер сейчас выплеснется на него. Она, однако, промолчала и лишь смотрела, как он освежает компресс для Мальца.
– Кроме того, – наконец снова заговорила Магьер, – если от вампиров останется только пепел, нам нечего будет предъявить городскому совету. У нас и от сегодняшней-то стычки ничего не осталось. Выследить эту тварь мы не можем, разве что Малец оправится быстро и успеет взять след, пока тот не остыл. Я не успела даже отрезать хоть лоскут от ее платья, чтобы Малец мог найти ее по запаху.
– Я успел, – поколебавшись, признался Лисил. Глаза Магьер опасно сузились, она поджала губы, но не удостоила Лисила даже взглядом.
– Уж конечно, – согласилась она ледяным и язвительным тоном, – у тебя была такая возможность. Может, именно так мы теперь и будем охотиться на вампиров? Выпустим тебя в ближайший бордель, усадим за карты, нальем кубок вина – и останется только ждать, когда шлюха-вампирша усядется к тебе на колени.
Помимо воли Лисил дернулся, как от удара. И прикусил язык – в самом прямом смысле прикусил, – потому что хорошо понимал: что бы он сейчас ни сказал, его речи только подольют масла в огонь. Впрочем, если уж на то пошло, он просто не знал, что сказать.
На душе у него было так погано, точно он изменил Магьер. Но в чем? Все его робкие попытки сблизиться с ней, выказать свои чувства потерпели сокрушительное поражение. Всякий раз Магьер неизменно отталкивала его. Чего же ему тогда еще стыдиться? Того, что он пил и играл в карты? Но ведь он не напился допьяна и не проиграл – а стало быть, у него оставался только один повод стыдиться. Но ведь именно этого Лисил как раз и не хотел! С тех пор как они поселились в Миишке, он и не глядел на других женщин.
Все его мысли были только о Магьер.
И что хуже всего, что сильней всего бесило и смущало Лисила – что бы он там ни натворил сегодня ночью, а Магьер упорно поминает только одно: вампиршу, сидевшую у него на коленях.
Магьер издала глубокий вздох, и Лисил, подняв взгляд, обнаружил, что она смотрит на его длинные белые волосы.
– Ты потерял шарф, – сказала она. – Придется купить тебе новый.
Лисил запустил руку в карман, извлек пригоршню монет и высыпал их горкой на кровать перед Магьер.
– Вот. Я отыграл почти все, что спустил на шхуне. А впрочем, я все равно сомневаюсь, что шарф мне еще понадобится.
В глубине души он радовался, что они переменили тему, но когда Магьер увидела деньги, Лисил запоздало сообразил, что снова допустил промашку. И торопливо затараторил, прежде чем она успела съязвить:
– Шарфом не скроешь ни моих глаз, ни цвета лица. Похоже, такие, как я, встречаются здесь куда реже, чем мне представлялось.
Магьер оторвалась от созерцания монет:
– Такие, как ты?
– Ты же знаешь, что я имею в виду.
– Нет, не знаю! – отрезала она, так мотнув головой, что черные пряди волос вспорхнули, точно мотыльки, вокруг ее бледного лица. – Я еще не забыла, что ты вытворял сегодня там, в проулке. За месяц утренних упражнений в лесах такому не научишься.
Лисил с преувеличенной старательностью вновь принялся хлопотать над Мальцом. Вот этого он совершенно не ожидал. Не время сейчас для таких разговоров. Магьер, ничуть не обманутая его деловитым видом, подалась вперед.
– Посмотри на меня! – рявкнула она. – Мы зашли в тупик, и я понятия не имею, как нам быть дальше. Если не считать себя самой, в своей жизни я всегда полагалась только на двоих – тебя и твоего пса. С тех пор как мы поселились в Миишке, ты сильно изменился, причем в лучшую сторону, но теперь… Теперь ты снова ведешь себя как тот, прежний, Лисил – если не хуже. Пьешь, играешь в карты и…
– И никаких «и»! – отрезал он. – На самом деле все было совсем не так!
– То есть эта белокурая шлюшка нисколько не заморочила тебе голову?
– Никто меня не заморочил!
– Вот что, – сказала Магьер, – я с тобой ссориться не хочу – да, видно, придется. А теперь рассказывай, в чем дело.
Лисил стиснул зубы. Дело плохо, а дальше будет еще хуже. Куда хуже, чем если тебя застигнут с гулящей вампиршей на коленях.
– Обещаю, – сказал он вслух, – что никогда больше не возьму в рот ни капли вина. Обещаю, что всегда буду трезв и ко всему готов. И никогда не нарушу этого обещания.
Отблески пламени свечей играли на лице Магьер, и Лисил, глядя на нее, отчетливо понимал, что такого ответа ей недостаточно. Малец дышал неглубоко и ровно, затем, вольготно растянувшись между ними, начал похрапывать, и Лисил осторожно отставил мисочку с водой на пол.
– Мне нужно больше, чем обещания, – сказала Магьер.
– Что ты имеешь в виду? – Лисил знал, что изворачиваться бесполезно, но все же надеялся вывернуться.
Магьер выразительно вздохнула:
– Я не рассказываю о своем прошлом, потому что и рассказывать-то особенно нечего, да и сама я о нем почти ничего не знаю. – Она нагнулась к Лисилу, заглянула ему в глаза. – Но я рассказала бы тебе обо всем, обо всем, что бы ты ни захотел узнать, если бы только сама знала ответ. Так почему бы тебе не рассказать мне о том, как ты жил до того, как мы встретились?
– В моей прошлой жизни, – сказал Лисил, – не было ничего такого, что бы тебе захотелось услышать. К тому же все это давным-давно не имеет никакого значения.
Он, записной хитрец, так неловко сейчас уклонялся от разговора, что Магьер и бровью не повела.
– Где ты научился так драться? Что за коробку с неведомо какими орудиями ты повсюду возишь с собой и откуда она у тебя? Да, раньше твоя прошлая жизнь не имела для нас никакого значения, потому что ты прятал эту коробку и извлек ее на свет только два месяца назад. Вот с тех пор твое прошлое и имеет значение.
Лисил на мгновенье прикрыл глаза. Как поступит Магьер, если он скажет ей правду? Может быть, просто повернется и уйдет, не оглянувшись?
– Анмаглахк, – прошептал он.
– И что же это значит?
– Это эльфийское слово, которое я слышал от своей матери. Я так никогда и не узнал точно, как оно переводится, но скоро догадался. Это и нетрудно было, при нашем-то образе жизни. Себя моя мать называла так крайне редко. Меня – только однажды.
Магьер отодвинулась к краю кровати, во все глаза глядя на Лисила.
– Моя мать была наемным убийцей, – сказал Лисил ровным, совершенно безжизненным голосом. – И мой отец был наемным убийцей. И я тоже.
Гнев, так долго царивший на бледном лице Магьер, сменился настороженностью – или же это было отвращение? Она окинула быстрым взглядом комнату, гадая, видимо, где может быть спрятана пресловутая коробка с «орудиями», потом перевела взгляд на его руки. Возясь с Мальцом, Лисил завернул повыше рукава, и теперь из-под рукава торчала рукоять стилета в ременных ножнах, закрепленных на запястье. Лисил медленно положил руки на колени и поправил рукава.