Страница:
– Проклятие, – пробормотал Лисил, – это даже для меня чересчур заумно.
– Почему? – удивилась Магьер. – Теперь-то как раз все будет просто. Я видела убийцу Чесны. Мы ведь приехали сюда, чтоб его найти, разве нет?
– Нет, – шепнул Лисил.
Магьер присела на корточки – не без труда, потому что ушибленный бок болел все сильнее. Заглянула в лицо Лисила – и он ответил ей твердым немигающим взглядом.
– В моей комнате, – сказал он, – был… Крысеныш.
Услышав это, Магьер мгновенно позабыла обо всем:
– Крысеныш?!
– Он изменился, – продолжал Лисил, – был одет богато… и с мечом. Плюгавый этакий вояка. И все же это был именно он.
Вот такого оборота дел Магьер никак не могла предвидеть. Она медленно покачала головой.
– Только не говори, что и у него руки были в черных перчатках.
Лисил тоже покачал головой:
– Вот этого я не помню.
Смятение и усталость прогнали остатки гнева, который охватил Магьер при виде черных перчаток вампира-аристократа. В свое время Крысенышу, Рашеду и Тише хватило ума и хитрости прятаться среди простых смертных, – правда, то было в захолустном городке, а не в столице королевства. Так с какой же стати сейчас Крысенышу водить дружбу со спятившим вампиром, который убивает видных жителей столицы и даже не ради того, чтоб напиться их крови? Забывшись, Магьер резко встала и охнула, согнувшись в три погибели от боли, пронзившей бок.
Лисил поймал ее за рубаху, приподнял край. Магьер машинально оттолкнула его руку:
– Ты куда это лезешь?
– Нашла время изображать оскорбленную невинность! – проворчал он. – Тебе ведь тоже крепко досталось, верно? А теперь сядь.
Магьер так устала, что у неё не было сил спорить. В конце концов, не в первый раз они обрабатывают друг другу раны. Она послушно уселась на краю койки, и Лисил снова приподнял ее рубаху.
– Да, – заметил он хмурясь, – уж теперь никто не скажет, что у тебя слишком бледная кожа.
Магьер задрала повыше рубаху, извернулась, чтобы своими глазами убедиться в его правоте. На боку, в том месте, куда пришелся удар вампира, бледная кожа и впрямь отливала нездоровой желтизной. Иссиня-черный след от ушиба был ещё заметен, но едва-едва – словно ее ударили не сегодня ночью, а несколько дней назад.
– Что ты, что этот пес – одного поля ягоды, – вздохнул Лисил и, за спиной Магьер свернув одеяло валиком, придвинул его к стене. – Впрочем, мазь, я думаю, должна хотя бы отчасти облегчить боль. Ну-ка, откинься на спину.
Магьер подчинилась, и если до сих пор ей не хотелось, чтобы с нею нянчились, – все мыслимые возражения потонули в новом приступе боли.
Лисил расстегнул на ней рубаху почти до груди. Магьер с трудом подавила неуместное желание оттолкнуть его и расстегнуться самой. Он распахнул рубаху, обнажив ребра и живот Магьер, и окунул пальцы в кувшинчик с мазью, стоявший на сундуке. Затем он принялся равномерно и осторожно накладывать мазь на ушибленный бок напарницы, и хотя она скривилась от боли, на уме у нее по-прежнему было другое – загадка убийства Чесны, к которой в эту ночь прибавилось еще несколько неизвестных.
– Что делает здесь Крысеныш? – вслух проговорила она. – В Миишке он был более жестоким, чем Рашед или Тиша, но все равно это не то же самое, что убивать, даже не напившись крови жертвы. На него это не похоже.
– Я ведь говорил тебе, когда мы уходили из дома О'Шийна, что в этом городе кто-то ведет собственную «охоту». – В голосе Лисила отчетливо слышна была раздраженная нотка. – Я только не знал тогда, что «охотник» – этот дрянной оборвыш.
Пальцы его уверенно и ловко касались ее нижних ребер, обводя по краю мраморно-белый живот. Вполне вероятно, что пара ребер от удара треснула, но боль уже притуплялась, а там, где легла мазь, и вовсе стихла, и тем острее ощущала Магьер каждое случайное прикосновение Лисила к ее животу.
– Объясни, будь любезен, – устало проговорила она.
– Посмотри, что получается, – отозвался Лисил. – Убийца бросил труп Чесны на крыльце дома ее отца, однако сам он ничем не связан ни с Ланджовом, ни с городским советом. Для чего же тогда он так поступил? Устрашения ради? Вполне вероятная причина, только зачем ему понадобилось кого-то устрашать? И как же поступили после этого Ланджов и городской совет?
– Наняли нас, – ответила Магьер.
– Сначала пропадают люди, и кое-кого из пропавших находят мертвыми, потом убивают Чесну. Как будто некто счел, что еще недостаточно привлек внимание, и решил более громогласно заявить о себе.
Магьер поджала губы, не желая даже думать о том, к какому выводу подталкивают ее рассуждения Лисила.
– Наживка, – прошептала она. Лисил кивнул:
– Именно… И мы с тобой ее с готовностью заглотили. Точь-в-точь как те крестьяне, которым мы столько лет морочили голову. И вот нынешней ночью Крысеныш – на свой неповторимый манер – устроил нам торжественную встречу.
– Но тогда почему убили О'Шийна? – спросила Магьер. – Если дочь советника убили только для того, чтобы заманить нас в Белу, что-то здесь определенно не сходится. О'Шийн был убит уже после нашего приезда.
– Вот этого я не знаю, – покачал головой Лисил. – Бела – большой город, и возможно, вампирам тоже нелегко было нас отыскать – вот они и сделали так, чтобы мы объявились сами. Быть может, у Крысеныша есть способ как-то следить за нами и днем.
Покрывая мазью бок Магьер, Лисил нечаянно задел запястьем ее бедро. Магьер вздрогнула – больше от боли, чем от жаркого волнения, которое пробуждали в ней руки Лисила. Полуэльф тотчас отстранился и нахмурился.
– Похоже, у тебя и на бедре изрядный ушиб, – заметил он.
– Да нет, все в порядке, – возразила Магьер и попыталась сесть.
– Не дури! – прикрикнул он строго и, толкнув Магьер в плечо, вынудил ее опять откинуться на спину. – Завтра нам работать, и хотя на тебе все само заживает, даже дампиру иногда не мешает подлечиться.
Магьер так разозлилась, что почти позабыла о стеснении. Она оперлась на локти, а Лисил между тем хладнокровно расстегнул на ней пояс и, осторожно приспустив штаны, принялся осматривать ее бедро. На бледной гладкой коже отчетливо виднелся след ушиба.
Лисил принялся накладывать мазь, и Магьер стиснула зубы, чтобы ненароком не дернуться и не вызвать у него новый приступ заботливости. И лишь когда боль – уже привычно – притупилась, на смену ей пришло странное чувство, которое вызывали у Магьер прикосновения полуэльфа – неловкость и в то же время удовольствие.
Она окинула взглядом Лисила, обнаженного до пояса, – и все вампиры-убийцы, сколько бы их ни было в Беле, тотчас вылетели у нее из головы.
– Нужно будет подыскать тебе рубашку, – тихо проговорила она.
– Ты сейчас, между прочим, тоже не образец опрятности, – отозвался Лисил. – Если, конечно, не объявить эти пятна копоти дампирскими знаками отличия. Что ж, одно хорошо – по крайней мере, тебе не придется силой стаскивать с меня старую рубаху.
Все тело Магьер мгновенно напряглось, и она, почти ударившись в панику, торопливо встала и не без труда застегнула штаны.
– Спасибо… – пробормотала она запинаясь, – я уже… мне уже лучше.
Лисил поджал губы – с таким видом, словно она только что нанесла ему смертельное оскорбление.
– Занимай-ка ты нижнюю койку, – сказал он, – вдруг понадобится встать посреди ночи.
С этими словами он проворно забрался наверх, вытянулся на спине и мрачно уставился в потолок.
Магьер устроилась на нижней койке. Какие бы чувства ни пробуждала в ней близость Лисила – никогда они не будут по-настоящему близки, потому что для него это может быть смертельно опасно. Она – дампир, и этого ничто не изменит.
– Лисил, – позвала она тихо, гадая, заснул он уже или нет.
– Ну? – отозвался он сверху.
– Если это ловушка, зачем мы в нее лезем? – На самом деле Магьер и не ждала ответа – просто хотела услышать его голос. – Может, нам просто отойти в сторонку и переждать?
– Да ни за что на свете! – отрезал он. Воцарилось молчание – такое долгое, что Магьер хотела уже снова заговорить, но тут Лисила вдруг прорвало:
– Он – мой. Этот грязный маленький ублюдок – мой. Я должен закончить то, что начал… то, что не смог сделать той ночью в окрестностях Миишки.
Такой роскоши, как месть, они сейчас не могли себе позволить, и на языке у Магьер уже вертелась резкая отповедь, но тут она вспомнила, какое бешенство обуяло ее при виде черных перчаток вампира-аристократа.
– На нас напали четверо, – сказала она вслух, – и выследить их, пожалуй, будет нетрудно. Жалко, что Малец сейчас не в состоянии идти по следу.
– Может, нам и не придется никого выслеживать. – прошептал Лисил. – Теперь они приходят к нам сами. И меня это вполне устраивает.
– Нет, – сказала Магьер, – нам нужно отыскать их логово. Пока мы не уничтожим их всех до единого, мы не сможем быть уверены, что с вампирами в Беле покончено.
Лисил ничего на это не ответил, и через несколько минут Магьер услышала, что он задышал глубоко и ровно, как и полагается спящему.
Лампа на столе все так же ярко излучала холодный свет. Магьер не была уверена, что сумеет заснуть. Она лежала, прислушиваясь к тому, как сонно и размеренно дышит Лисил, как поскрипывает койка, когда он во сне ворочается с боку на бок. И наконец закрыла глаза, спасаясь от беспощадно яркого света.
Сапфира, наряженная в шелковое горчичного цвета платье, сидела в гостиной. При виде вошедших глаза у нее полезли на лоб. И неудивительно – Торет и сам знал, что они представляют собой ужасное зрелище.
Лицо и руки Тибора были исполосованы длинными следами когтей и зубов. В горле у него чернела круглая дырка, одежда превратилась в невообразимо грязные лохмотья. Чейн лишился плаща, плечо у него было рассечено наискось, и рукав камзола пропитался густой черной кровью. Эта рана сама собой не заживет.
Хуже всего, однако, пришлось самому Торету. На месте его правого глаза зияла сочащаяся сукровицей дыра, грудь рассекала рваная рана, из которой торчало сломанное ребро, изодранный камзол спереди был густо пропитан кровью, как рукав Чейна. Но все это было неважно – ведь теперь он дома, и Сапфира ждет его, ждет… Шатаясь, Торет шагнул к ней.
– Любовь моя… – сдавленно прохрипел он.
К вящему ужасу Сапфиры, он положил руки ей на плечи, почти навалился на нее, с трудом удерживаясь на ногах. Недолго думая, Сапфира оттолкнула его и попятилась.
– Торет! – взвизгнула она. – Это же чистый шелк!
Ошеломленный, Торет кое-как оперся о ближайший диванчик. Новые струйки черной крови потекли по его руке. Почему Сапфира не спешит утешить его, помочь?
– Обивка!.. – прошипела она. – Бархат!.. Чейн, да сделай же что-нибудь! И не смей даже впускать сюда этого мерзкого матроса!
Торет ошеломленно уставился на нее здоровым глазом:
– Сапфира… любовь моя… нам так худо! Нам нужна твоя помощь.
Она скривилась с таким видом, словно хотела сказать: «Ну, это уж слишком!» – и, не говоря ни единого слова, опрометью выбежала из гостиной.
Потрясенный, Торет только и смог, что проводить взглядом взметнувшийся за дверным проемом вихрь горчично-желтого шелка. Конечно, он мог приказать Сапфире остаться, мог… но не стал. Сапфира сама должна была броситься ему на помощь – как Тиша бросилась бы на помощь Рашеду, а она с отвращением оттолкнула его и убежала – только потому, что он истекает кровью!
Чейн, изрядно растерявший свое всегдашнее изящество, подошел, ковыляя, к Торету и помог ему выпрямиться.
– Тебе нужен отдых, – заметил он ровным, ничего не выражающим голосом. – И Тибору тоже.
– Мне нужна кровь, – хрипло ответил Торет. – Ты можешь добыть мне кровь?
Чейн подошел к окну, приподнял занавеску и выглянул на улицу.
– Уже почти светает, – сказал он, – но отдых отчасти поможет тебе восстановить силы, а вечером, как только зайдет солнце, я отправлюсь на охоту. – Чейн перевел взгляд на свое разрубленное плечо. – Рана все кровоточит. Что тебе известно о сабле дампира?
Торет без сил опустился на диван, неловко откинулся на обитую бархатом спинку.
– Эта сабля то ли заколдована, то ли проклята, – пробормотал он. – Я и сам в свое время испытал ее удар.
Чейн указал на Тибора, одиноко стоящего в прихожей.
– А что ты скажешь о его горле? Арбалетный болт не может нанести такую рану одному из нас.
– Ну, это простой трюк. Наконечник вымочили в чесночной воде, а для нас это яд. – Торет обессиленно закрыл здоровый глаз. – Отправь Тибора наверх спать, а потом вернись и помоги мне.
Не Чейн должен был бы помогать ему, не Чейн, а Сапфира. Весь остаток этой кошмарной ночи, когда они крадучись пробирались по городу домой, Торет только и представлял себе прекрасное, полное сострадания лицо Сапфиры… Сапфиры, которая облегчит его мучения, позаботится о нем, как он прежде позаботился о ней.
Торет ощутил, как сильные руки подхватили его, помогли встать и, собравшись с силами, оттолкнул Чейна.
– Отправляйся к себе, спать.
– Хорошо… хозяин, – чуть помедлив, ответил Чейн. Торет добрел до лестницы и ухватился за перила.
С трудом одолевая ступеньку за ступенькой, он утешал себя надеждой, что сон и свежая кровь сумеют восстановить поврежденный глаз. Полукровка, в конце концов, пользуется обычным оружием, а не зачарованным – так что время и чужая жизненная сила совершенно исцелят все его раны. И все же когда Торет увидел, что дверь в спальню Сапфиры заперта, он невольно подумал о том, что не все на свете раны подлежат исцелению.
И, один-одинешенек, отправился в свою комнату.
Сплетя пальцы, он рассеянно водил по правой ладони обрубком левого мизинца. Его безупречный план воплощался в жизнь далеко не так гладко, как хотелось бы. Ланджов вот-вот откажется от услуг дампира, а уж такой возможности Вельстил даже и не предвидел. Магьер – превосходная, единственная в своем роде охотница на вампиров, и одно это уже должно бы перевешивать с лихвой все ее недостатки – даже в глазах таких, как Ланджов. По крайней мере, так считал сам Вельстил.
Вдобавок это ничтожество Крысеныш – или Торет, как он сейчас себя именует, – оказался на деле далеко не таким достойным противником, как рассчитывал Вельстил. Магьер нужно побольше упражняться, набирать боевой опыт. Она должна уметь справляться с самыми различными противниками и при этом не забывать, что более древние вампиры могут обладать особыми умениями и свойствами помимо тех, что присущи всем Детям Ночи. Слуга Крысеныша Чейн явно балуется чародейством, а может, и не только балуется, и все-таки Крысеныш, имея под рукой такое подспорье, ухитрился свалять полного дурака!
Вельстил откинулся в кресле, изнеможенный до крайности. Вот уже несколько дней, используя собственные методы, он обходился без сна – чтобы не встречаться с безымянным повелителем своих сновидений. Однако прежде чем снова приступить к делам, ему следует хоть немного отдохнуть. Вельстил встал, убедился, что дверь заперта, и обессиленно рухнул на кровать.
Обстановка комнаты не вызывала у него ни малейшего интереса. Самый обыкновенный трактир, вполне подходящий, впрочем, для постоянного посетителя «Рыцарского дома», но Вельстилу за минувшие годы довелось повидать слишком много трактиров, и с недавних пор все они в его глазах выглядели одинаково. Запустив руку в дорожную сумку, лежащую под кроватью, он извлек оттуда оловянный сосуд, отхлебнул его содержимого и тихонько забормотал заклинание. И закрыл глаза, твердо намеренный не видеть сновидений, а только отдохнуть и освежиться.
Вот только он слишком долго обходился без сна.
Мир вокруг него колыхался, перекатывался бесконечными волнами – словно бесконечные песчаные дюны надвигались со всех сторон на Вельстила, грозя похоронить его под собой, только дюны были черные и состояли вовсе не из песка. Движение понемногу замедлилось, окружающее обрело четкость, и то, что казалось мельчайшими песчинками, обернулось бликами света на бесчисленных черных чешуйках. Чешуйчатые дюны стали кольцами гигантской змеи, окружавшими Вельстила со всех сторон. Кольца медленно шевелились, сокращались, двигались, и не было им ни начала, ни конца.
– Где? – спросил Вельстил. – Где оно? Так много минуло лет… десятилетий, столетий. Стал ли я ближе к цели?
Эти же вопросы он задавал каждый раз.
«Высоко… там, где холод… там, где лед… – проник в мысли нечеловеческий шепот. — Древние хранят… древнейшие из некогда бывших…»
– Как я найду его?
Как всегда, он пытался за бесконечными шевелениями гигантских колец разглядеть искомое – и все же до сих пор не знал, как оно выглядит, знал лишь то, что нашептал ему обладатель бесчисленных чешуйчатых колец.
Некая драгоценность – единственная в своем роде и давным-давно забытая этим миром. Средоточие божественной сути, которая освободит его от нынешнего существования. Разум Вельстила слился с размеренным колыханием гигантских колец.
«Древние».
Вельстил не знал наверняка, но подозревал, на что намекает ему бестелесный всепроникающий шепот. Именно для битвы с этими стражами он и готовил Магьер. Она безусловно как нельзя более подходит для исполнения этой задачи.
Бесконечное перекатывание чешуйчатых колец истощало силы Вельстила, однако он не спешил покидать зыбкое пространство сна. В его сознании эхом отдавались слова. Вельстил не знал, порождены они его собственными мыслями или же нашептаны его безликим покровителем.
«Сестра мертвых поведет тебя».
ГЛАВА 15
– Почему? – удивилась Магьер. – Теперь-то как раз все будет просто. Я видела убийцу Чесны. Мы ведь приехали сюда, чтоб его найти, разве нет?
– Нет, – шепнул Лисил.
Магьер присела на корточки – не без труда, потому что ушибленный бок болел все сильнее. Заглянула в лицо Лисила – и он ответил ей твердым немигающим взглядом.
– В моей комнате, – сказал он, – был… Крысеныш.
Услышав это, Магьер мгновенно позабыла обо всем:
– Крысеныш?!
– Он изменился, – продолжал Лисил, – был одет богато… и с мечом. Плюгавый этакий вояка. И все же это был именно он.
Вот такого оборота дел Магьер никак не могла предвидеть. Она медленно покачала головой.
– Только не говори, что и у него руки были в черных перчатках.
Лисил тоже покачал головой:
– Вот этого я не помню.
Смятение и усталость прогнали остатки гнева, который охватил Магьер при виде черных перчаток вампира-аристократа. В свое время Крысенышу, Рашеду и Тише хватило ума и хитрости прятаться среди простых смертных, – правда, то было в захолустном городке, а не в столице королевства. Так с какой же стати сейчас Крысенышу водить дружбу со спятившим вампиром, который убивает видных жителей столицы и даже не ради того, чтоб напиться их крови? Забывшись, Магьер резко встала и охнула, согнувшись в три погибели от боли, пронзившей бок.
Лисил поймал ее за рубаху, приподнял край. Магьер машинально оттолкнула его руку:
– Ты куда это лезешь?
– Нашла время изображать оскорбленную невинность! – проворчал он. – Тебе ведь тоже крепко досталось, верно? А теперь сядь.
Магьер так устала, что у неё не было сил спорить. В конце концов, не в первый раз они обрабатывают друг другу раны. Она послушно уселась на краю койки, и Лисил снова приподнял ее рубаху.
– Да, – заметил он хмурясь, – уж теперь никто не скажет, что у тебя слишком бледная кожа.
Магьер задрала повыше рубаху, извернулась, чтобы своими глазами убедиться в его правоте. На боку, в том месте, куда пришелся удар вампира, бледная кожа и впрямь отливала нездоровой желтизной. Иссиня-черный след от ушиба был ещё заметен, но едва-едва – словно ее ударили не сегодня ночью, а несколько дней назад.
– Что ты, что этот пес – одного поля ягоды, – вздохнул Лисил и, за спиной Магьер свернув одеяло валиком, придвинул его к стене. – Впрочем, мазь, я думаю, должна хотя бы отчасти облегчить боль. Ну-ка, откинься на спину.
Магьер подчинилась, и если до сих пор ей не хотелось, чтобы с нею нянчились, – все мыслимые возражения потонули в новом приступе боли.
Лисил расстегнул на ней рубаху почти до груди. Магьер с трудом подавила неуместное желание оттолкнуть его и расстегнуться самой. Он распахнул рубаху, обнажив ребра и живот Магьер, и окунул пальцы в кувшинчик с мазью, стоявший на сундуке. Затем он принялся равномерно и осторожно накладывать мазь на ушибленный бок напарницы, и хотя она скривилась от боли, на уме у нее по-прежнему было другое – загадка убийства Чесны, к которой в эту ночь прибавилось еще несколько неизвестных.
– Что делает здесь Крысеныш? – вслух проговорила она. – В Миишке он был более жестоким, чем Рашед или Тиша, но все равно это не то же самое, что убивать, даже не напившись крови жертвы. На него это не похоже.
– Я ведь говорил тебе, когда мы уходили из дома О'Шийна, что в этом городе кто-то ведет собственную «охоту». – В голосе Лисила отчетливо слышна была раздраженная нотка. – Я только не знал тогда, что «охотник» – этот дрянной оборвыш.
Пальцы его уверенно и ловко касались ее нижних ребер, обводя по краю мраморно-белый живот. Вполне вероятно, что пара ребер от удара треснула, но боль уже притуплялась, а там, где легла мазь, и вовсе стихла, и тем острее ощущала Магьер каждое случайное прикосновение Лисила к ее животу.
– Объясни, будь любезен, – устало проговорила она.
– Посмотри, что получается, – отозвался Лисил. – Убийца бросил труп Чесны на крыльце дома ее отца, однако сам он ничем не связан ни с Ланджовом, ни с городским советом. Для чего же тогда он так поступил? Устрашения ради? Вполне вероятная причина, только зачем ему понадобилось кого-то устрашать? И как же поступили после этого Ланджов и городской совет?
– Наняли нас, – ответила Магьер.
– Сначала пропадают люди, и кое-кого из пропавших находят мертвыми, потом убивают Чесну. Как будто некто счел, что еще недостаточно привлек внимание, и решил более громогласно заявить о себе.
Магьер поджала губы, не желая даже думать о том, к какому выводу подталкивают ее рассуждения Лисила.
– Наживка, – прошептала она. Лисил кивнул:
– Именно… И мы с тобой ее с готовностью заглотили. Точь-в-точь как те крестьяне, которым мы столько лет морочили голову. И вот нынешней ночью Крысеныш – на свой неповторимый манер – устроил нам торжественную встречу.
– Но тогда почему убили О'Шийна? – спросила Магьер. – Если дочь советника убили только для того, чтобы заманить нас в Белу, что-то здесь определенно не сходится. О'Шийн был убит уже после нашего приезда.
– Вот этого я не знаю, – покачал головой Лисил. – Бела – большой город, и возможно, вампирам тоже нелегко было нас отыскать – вот они и сделали так, чтобы мы объявились сами. Быть может, у Крысеныша есть способ как-то следить за нами и днем.
Покрывая мазью бок Магьер, Лисил нечаянно задел запястьем ее бедро. Магьер вздрогнула – больше от боли, чем от жаркого волнения, которое пробуждали в ней руки Лисила. Полуэльф тотчас отстранился и нахмурился.
– Похоже, у тебя и на бедре изрядный ушиб, – заметил он.
– Да нет, все в порядке, – возразила Магьер и попыталась сесть.
– Не дури! – прикрикнул он строго и, толкнув Магьер в плечо, вынудил ее опять откинуться на спину. – Завтра нам работать, и хотя на тебе все само заживает, даже дампиру иногда не мешает подлечиться.
Магьер так разозлилась, что почти позабыла о стеснении. Она оперлась на локти, а Лисил между тем хладнокровно расстегнул на ней пояс и, осторожно приспустив штаны, принялся осматривать ее бедро. На бледной гладкой коже отчетливо виднелся след ушиба.
Лисил принялся накладывать мазь, и Магьер стиснула зубы, чтобы ненароком не дернуться и не вызвать у него новый приступ заботливости. И лишь когда боль – уже привычно – притупилась, на смену ей пришло странное чувство, которое вызывали у Магьер прикосновения полуэльфа – неловкость и в то же время удовольствие.
Она окинула взглядом Лисила, обнаженного до пояса, – и все вампиры-убийцы, сколько бы их ни было в Беле, тотчас вылетели у нее из головы.
– Нужно будет подыскать тебе рубашку, – тихо проговорила она.
– Ты сейчас, между прочим, тоже не образец опрятности, – отозвался Лисил. – Если, конечно, не объявить эти пятна копоти дампирскими знаками отличия. Что ж, одно хорошо – по крайней мере, тебе не придется силой стаскивать с меня старую рубаху.
Все тело Магьер мгновенно напряглось, и она, почти ударившись в панику, торопливо встала и не без труда застегнула штаны.
– Спасибо… – пробормотала она запинаясь, – я уже… мне уже лучше.
Лисил поджал губы – с таким видом, словно она только что нанесла ему смертельное оскорбление.
– Занимай-ка ты нижнюю койку, – сказал он, – вдруг понадобится встать посреди ночи.
С этими словами он проворно забрался наверх, вытянулся на спине и мрачно уставился в потолок.
Магьер устроилась на нижней койке. Какие бы чувства ни пробуждала в ней близость Лисила – никогда они не будут по-настоящему близки, потому что для него это может быть смертельно опасно. Она – дампир, и этого ничто не изменит.
– Лисил, – позвала она тихо, гадая, заснул он уже или нет.
– Ну? – отозвался он сверху.
– Если это ловушка, зачем мы в нее лезем? – На самом деле Магьер и не ждала ответа – просто хотела услышать его голос. – Может, нам просто отойти в сторонку и переждать?
– Да ни за что на свете! – отрезал он. Воцарилось молчание – такое долгое, что Магьер хотела уже снова заговорить, но тут Лисила вдруг прорвало:
– Он – мой. Этот грязный маленький ублюдок – мой. Я должен закончить то, что начал… то, что не смог сделать той ночью в окрестностях Миишки.
Такой роскоши, как месть, они сейчас не могли себе позволить, и на языке у Магьер уже вертелась резкая отповедь, но тут она вспомнила, какое бешенство обуяло ее при виде черных перчаток вампира-аристократа.
– На нас напали четверо, – сказала она вслух, – и выследить их, пожалуй, будет нетрудно. Жалко, что Малец сейчас не в состоянии идти по следу.
– Может, нам и не придется никого выслеживать. – прошептал Лисил. – Теперь они приходят к нам сами. И меня это вполне устраивает.
– Нет, – сказала Магьер, – нам нужно отыскать их логово. Пока мы не уничтожим их всех до единого, мы не сможем быть уверены, что с вампирами в Беле покончено.
Лисил ничего на это не ответил, и через несколько минут Магьер услышала, что он задышал глубоко и ровно, как и полагается спящему.
Лампа на столе все так же ярко излучала холодный свет. Магьер не была уверена, что сумеет заснуть. Она лежала, прислушиваясь к тому, как сонно и размеренно дышит Лисил, как поскрипывает койка, когда он во сне ворочается с боку на бок. И наконец закрыла глаза, спасаясь от беспощадно яркого света.
* * *
Ослепший на один глаз, трясущийся от потери сил и крови, Торет рывком распахнул дверь особняка, и все трое – Торет, Чейн и Тибор – ввалились в прихожую.Сапфира, наряженная в шелковое горчичного цвета платье, сидела в гостиной. При виде вошедших глаза у нее полезли на лоб. И неудивительно – Торет и сам знал, что они представляют собой ужасное зрелище.
Лицо и руки Тибора были исполосованы длинными следами когтей и зубов. В горле у него чернела круглая дырка, одежда превратилась в невообразимо грязные лохмотья. Чейн лишился плаща, плечо у него было рассечено наискось, и рукав камзола пропитался густой черной кровью. Эта рана сама собой не заживет.
Хуже всего, однако, пришлось самому Торету. На месте его правого глаза зияла сочащаяся сукровицей дыра, грудь рассекала рваная рана, из которой торчало сломанное ребро, изодранный камзол спереди был густо пропитан кровью, как рукав Чейна. Но все это было неважно – ведь теперь он дома, и Сапфира ждет его, ждет… Шатаясь, Торет шагнул к ней.
– Любовь моя… – сдавленно прохрипел он.
К вящему ужасу Сапфиры, он положил руки ей на плечи, почти навалился на нее, с трудом удерживаясь на ногах. Недолго думая, Сапфира оттолкнула его и попятилась.
– Торет! – взвизгнула она. – Это же чистый шелк!
Ошеломленный, Торет кое-как оперся о ближайший диванчик. Новые струйки черной крови потекли по его руке. Почему Сапфира не спешит утешить его, помочь?
– Обивка!.. – прошипела она. – Бархат!.. Чейн, да сделай же что-нибудь! И не смей даже впускать сюда этого мерзкого матроса!
Торет ошеломленно уставился на нее здоровым глазом:
– Сапфира… любовь моя… нам так худо! Нам нужна твоя помощь.
Она скривилась с таким видом, словно хотела сказать: «Ну, это уж слишком!» – и, не говоря ни единого слова, опрометью выбежала из гостиной.
Потрясенный, Торет только и смог, что проводить взглядом взметнувшийся за дверным проемом вихрь горчично-желтого шелка. Конечно, он мог приказать Сапфире остаться, мог… но не стал. Сапфира сама должна была броситься ему на помощь – как Тиша бросилась бы на помощь Рашеду, а она с отвращением оттолкнула его и убежала – только потому, что он истекает кровью!
Чейн, изрядно растерявший свое всегдашнее изящество, подошел, ковыляя, к Торету и помог ему выпрямиться.
– Тебе нужен отдых, – заметил он ровным, ничего не выражающим голосом. – И Тибору тоже.
– Мне нужна кровь, – хрипло ответил Торет. – Ты можешь добыть мне кровь?
Чейн подошел к окну, приподнял занавеску и выглянул на улицу.
– Уже почти светает, – сказал он, – но отдых отчасти поможет тебе восстановить силы, а вечером, как только зайдет солнце, я отправлюсь на охоту. – Чейн перевел взгляд на свое разрубленное плечо. – Рана все кровоточит. Что тебе известно о сабле дампира?
Торет без сил опустился на диван, неловко откинулся на обитую бархатом спинку.
– Эта сабля то ли заколдована, то ли проклята, – пробормотал он. – Я и сам в свое время испытал ее удар.
Чейн указал на Тибора, одиноко стоящего в прихожей.
– А что ты скажешь о его горле? Арбалетный болт не может нанести такую рану одному из нас.
– Ну, это простой трюк. Наконечник вымочили в чесночной воде, а для нас это яд. – Торет обессиленно закрыл здоровый глаз. – Отправь Тибора наверх спать, а потом вернись и помоги мне.
Не Чейн должен был бы помогать ему, не Чейн, а Сапфира. Весь остаток этой кошмарной ночи, когда они крадучись пробирались по городу домой, Торет только и представлял себе прекрасное, полное сострадания лицо Сапфиры… Сапфиры, которая облегчит его мучения, позаботится о нем, как он прежде позаботился о ней.
Торет ощутил, как сильные руки подхватили его, помогли встать и, собравшись с силами, оттолкнул Чейна.
– Отправляйся к себе, спать.
– Хорошо… хозяин, – чуть помедлив, ответил Чейн. Торет добрел до лестницы и ухватился за перила.
С трудом одолевая ступеньку за ступенькой, он утешал себя надеждой, что сон и свежая кровь сумеют восстановить поврежденный глаз. Полукровка, в конце концов, пользуется обычным оружием, а не зачарованным – так что время и чужая жизненная сила совершенно исцелят все его раны. И все же когда Торет увидел, что дверь в спальню Сапфиры заперта, он невольно подумал о том, что не все на свете раны подлежат исцелению.
И, один-одинешенек, отправился в свою комнату.
* * *
Погруженный в размышления, Вельстил сидел за столиком в своей спальне. У изголовья кровати, в матовом шаре, который покоился на чугунной подставке, безостановочно плясали три искорки, и только этот скудный свет и озарял комнату. У Вельстила не было вещи старее этой – первой, что он сотворил за долгие годы изучения магии. Давно это было… слишком давно.Сплетя пальцы, он рассеянно водил по правой ладони обрубком левого мизинца. Его безупречный план воплощался в жизнь далеко не так гладко, как хотелось бы. Ланджов вот-вот откажется от услуг дампира, а уж такой возможности Вельстил даже и не предвидел. Магьер – превосходная, единственная в своем роде охотница на вампиров, и одно это уже должно бы перевешивать с лихвой все ее недостатки – даже в глазах таких, как Ланджов. По крайней мере, так считал сам Вельстил.
Вдобавок это ничтожество Крысеныш – или Торет, как он сейчас себя именует, – оказался на деле далеко не таким достойным противником, как рассчитывал Вельстил. Магьер нужно побольше упражняться, набирать боевой опыт. Она должна уметь справляться с самыми различными противниками и при этом не забывать, что более древние вампиры могут обладать особыми умениями и свойствами помимо тех, что присущи всем Детям Ночи. Слуга Крысеныша Чейн явно балуется чародейством, а может, и не только балуется, и все-таки Крысеныш, имея под рукой такое подспорье, ухитрился свалять полного дурака!
Вельстил откинулся в кресле, изнеможенный до крайности. Вот уже несколько дней, используя собственные методы, он обходился без сна – чтобы не встречаться с безымянным повелителем своих сновидений. Однако прежде чем снова приступить к делам, ему следует хоть немного отдохнуть. Вельстил встал, убедился, что дверь заперта, и обессиленно рухнул на кровать.
Обстановка комнаты не вызывала у него ни малейшего интереса. Самый обыкновенный трактир, вполне подходящий, впрочем, для постоянного посетителя «Рыцарского дома», но Вельстилу за минувшие годы довелось повидать слишком много трактиров, и с недавних пор все они в его глазах выглядели одинаково. Запустив руку в дорожную сумку, лежащую под кроватью, он извлек оттуда оловянный сосуд, отхлебнул его содержимого и тихонько забормотал заклинание. И закрыл глаза, твердо намеренный не видеть сновидений, а только отдохнуть и освежиться.
Вот только он слишком долго обходился без сна.
Мир вокруг него колыхался, перекатывался бесконечными волнами – словно бесконечные песчаные дюны надвигались со всех сторон на Вельстила, грозя похоронить его под собой, только дюны были черные и состояли вовсе не из песка. Движение понемногу замедлилось, окружающее обрело четкость, и то, что казалось мельчайшими песчинками, обернулось бликами света на бесчисленных черных чешуйках. Чешуйчатые дюны стали кольцами гигантской змеи, окружавшими Вельстила со всех сторон. Кольца медленно шевелились, сокращались, двигались, и не было им ни начала, ни конца.
– Где? – спросил Вельстил. – Где оно? Так много минуло лет… десятилетий, столетий. Стал ли я ближе к цели?
Эти же вопросы он задавал каждый раз.
«Высоко… там, где холод… там, где лед… – проник в мысли нечеловеческий шепот. — Древние хранят… древнейшие из некогда бывших…»
– Как я найду его?
Как всегда, он пытался за бесконечными шевелениями гигантских колец разглядеть искомое – и все же до сих пор не знал, как оно выглядит, знал лишь то, что нашептал ему обладатель бесчисленных чешуйчатых колец.
Некая драгоценность – единственная в своем роде и давным-давно забытая этим миром. Средоточие божественной сути, которая освободит его от нынешнего существования. Разум Вельстила слился с размеренным колыханием гигантских колец.
«Древние».
Вельстил не знал наверняка, но подозревал, на что намекает ему бестелесный всепроникающий шепот. Именно для битвы с этими стражами он и готовил Магьер. Она безусловно как нельзя более подходит для исполнения этой задачи.
Бесконечное перекатывание чешуйчатых колец истощало силы Вельстила, однако он не спешил покидать зыбкое пространство сна. В его сознании эхом отдавались слова. Вельстил не знал, порождены они его собственными мыслями или же нашептаны его безликим покровителем.
«Сестра мертвых поведет тебя».
ГЛАВА 15
Сгэйль подошел к концу квартала, расположенного вне третьей крепостной стены Белы. Сняв плащ, он надел его подкладкой наружу. С этой стороны плащ был темно-голубого цвета – неброско, но, по крайней мере, не так однотонно, как серо-зеленая одежда эльфа. Черты его лица и так, скорее всего, будут бросаться в глаза прохожим. Затем Сгэйль разобрал свой лук и припрятал его составные части за поясом.
На улице было довольно людно, но поскольку Сгэйль прикрыл нижнюю половину лица шарфом, ему удалось не привлечь ничьего внимания. Он замедлил шаг, приближаясь к воротам в крепостной стене.
За поднятой чугунной решеткой стояли четыре стражника в белых сюрко.[1] Стражники зорко оглядывали каждого, кто хотя бы проходил мимо ворот, и так же пристально посматривали по сторонам несколько людей в штатском. Наверху стены, между зубцов, тоже расхаживали стражники. Такого обилия стражников Сгэйль не ожидал, и ему оставалось только гадать, что именно вызвало этот приступ бдительности.
Один из стражников длинной пикой преградил ему путь:
– По какому делу ты явился в столицу, сударь древесный житель?
Этот человек был довольно высок, ростом почти со Сгэйля, с коротко подстриженной ершистой бородкой и маленькими глазками, которые подозрительно блестели из-под увенчанного плюмажем шлема. Отчего-то Сгэйлю всегда казалось отвратительным именно то, что у людей на лице растут волосы.
– Я привез письмо для родича, – сдержанно ответил он.
Стражник окинул его оценивающим взглядом и протянул руку в грубой перчатке:
– А ну-ка, дай глянуть.
Сгэйль извлек из-за пазухи аккуратно сложенный лист. Стражник взял письмо, неловко развернул одной рукой и, сощурясь, уставился на исписанный чернильной вязью листок.
Это было письмо, которое в плавании прислал Сгэйлю брат. И поскольку оно было написано на родном языке Сгэйля, вряд ли простой стражник сумел бы уличить его в подлоге.
– Один из нашего клана умер, – легко солгал Сгэйль. – Я прибыл в Белу, чтобы передать эту печальную весть своему сородичу.
Стражник помотал головой, пытаясь прочесть хоть слово, затем с видимой неохотой вернул письмо Сгэйлю.
– Проходи, – буркнул он.
Сгэйль коротко кивнул и прошел под аркой ворот.
На грязных улочках было немноголюдно. Жители города называли этот квартал Лачужным – и, судя по застарелой вони, он вполне оправдывал такое название. Обитатели этого славного местечка не были склонны к излишнему любопытству – потому-то и поселился здесь тот, с кем пришел увидеться Сгэйль.
Нужный дом был с виду жалок и невзрачен, но Сгэйль, не обратив на это ни малейшего внимания, прямиком направился ко входной двери. И легонько, но отчетливо постучал, надеясь, что застанет хозяина дома.
Дверь осторожно приоткрылась, и за нею была темнота. Затем из темноты возник едва различимый силуэт.
Хозяин дома был худ, с заостренными ушами и длинными, спутанными, песочного цвета волосами. При виде гостя его большие янтарные глаза широко раскрылись, и на губах появилась легкая, затаенно-радостная усмешка.
– Родич, – прошептал он.
Дверь распахнулась настежь, и Сгэйль торопливо вошел в дом.
– Что еще стряслось? – невнятно пробормотал Лисил.
– Пойду разыщу дядю, – сообщил Ватц. – Расскажу ему, что трактир сгорел.
– Да об этом сейчас уже знает весь квартал, – заметил Лисил, уже окончательно проснувшись. – Я тебя сам отведу к дяде. Он наверняка уже беспокоится, гадает, куда ты делся.
Ватц моргнул. Глаза у него были карие, чересчур большие для хмурого исхудалого личика.
– Не-а, – сказал он уверенно, – а вот из-за трактира он уж верно на стенку лезет. Вот я и хочу ему рассказать, что на самом деле стряслось. Да только лучше, чтобы никого из вас при этом не было.
Лисил услыхал, что Магьер внизу зашевелилась, потом спустила ноги с койки.
– Ну уж нет, – сказала она, – само собой разумеется, что мы оба пойдем с тобой. Ни к чему тебе оправдываться за всех. То, что трактир сгорел, – не твоя вина.
– Нет, – категорично покачал головой Ватц, – если я с ним буду говорить, он не так разбушуется. А вы лучше оставайтесь здесь да помогите этой девице Винн рыться в куче бумаг – вдруг да удастся по ним выследить вампиров. Вы не сомневайтесь – я скоро вернусь и помогу вам драться. Я тут слыхал, что вам должны заплатить за работу, так что и я сам буду надрываться не за ломаный грош.
– А ну придержи язык! – буркнул Лисил.
Страсть мальчишки к своей выдуманной новой профессии становилась уже неуправляемой. Прежде чем Лисил успел объявить Ватцу, что тот должен раз и навсегда выбросить из головы подобную дурь, Магьер ловко сменила тему разговора:
– Скажи дяде, что я потребую у городского совета оплатить восстановление «Бердока», а если совет откажется – мы сами об этом позаботимся.
– Вот это здорово, – удовлетворенно кивнул Ватц. – Вы ребята что надо, хотя все равно жаль, что я в порту не содрал с вас побольше.
С этими словами он выкатился из комнаты, точно колобок.
Зевок Лисила перешел в тяжелый вздох.
– Тебе не кажется, что мы его усыновили?
– Он не понимает слова «нет», – ответила Магьер, – а стало быть, придется нам позаботиться, чтобы он не угодил в беду.
– Крысеныш… – Лисил откинулся на койке. – Этот ублюдок слишком много о нас знает. Похоже, придется нам менять тактику.
Встреча с Крысенышем его изрядно обеспокоила, впрочем, «обеспокоила» – это еще мягко сказано. Лисилу казалось почти невероятным совпадением, что этот плюгавый паршивец вот уже второй раз поселяется именно в том месте, где, пускай и по разным причинам, появляются они с Магьер. Правда, прошлой ночью, когда Лисил держал речь перед Магьер, кусочки головоломки наконец сложились в его голове в более-менее ясную картину. Его огорчало только, что они так легко дали себя втянуть в эту кровавую игру с убийствами. Зато и решение этой проблемы, к большому удовольствию Лисила, было простым и четким: снести голову Крысенышу – и дело с концом.
Магьер наклонилась к соседней койке, чтобы осмотреть Мальца. Почуяв ее осторожное прикосновение, пес широко зевнул и бодро скатился с койки. Он все еще хромал, но, как ни удивительно, вполне способен был передвигаться. Магьер потрепала Мальца по голове.
– На нем все заживает даже быстрее, чем на мне.
Лисил украдкой наблюдал за тем, как Магьер приподняла рубашку, чтобы осмотреть ушибленный бок. Кожа на боку все еще отливала нездоровой желтизной, но явных следов ушиба видно уже не было.
– И все-таки, – продолжала Магьер, – Малец еще не в состоянии идти по следу, так что мы можем пока заглянуть к Винн и узнать, как идут у нее дела. Я-то читаю плохо, а вот ты у нас грамотный. Может, вместе мы и сумеем сузить круг поисков.
Лисил выразительно оглядел себя:
– Кстати, о поисках. Хорошо бы начать с того, чтоб найти мне приличную одежду.
Магьер покосилась на него – и поспешно отвела взгляд, на лице ее отразилось явное смятение. Неужели ей так неприятно на него смотреть?
На улице было довольно людно, но поскольку Сгэйль прикрыл нижнюю половину лица шарфом, ему удалось не привлечь ничьего внимания. Он замедлил шаг, приближаясь к воротам в крепостной стене.
За поднятой чугунной решеткой стояли четыре стражника в белых сюрко.[1] Стражники зорко оглядывали каждого, кто хотя бы проходил мимо ворот, и так же пристально посматривали по сторонам несколько людей в штатском. Наверху стены, между зубцов, тоже расхаживали стражники. Такого обилия стражников Сгэйль не ожидал, и ему оставалось только гадать, что именно вызвало этот приступ бдительности.
Один из стражников длинной пикой преградил ему путь:
– По какому делу ты явился в столицу, сударь древесный житель?
Этот человек был довольно высок, ростом почти со Сгэйля, с коротко подстриженной ершистой бородкой и маленькими глазками, которые подозрительно блестели из-под увенчанного плюмажем шлема. Отчего-то Сгэйлю всегда казалось отвратительным именно то, что у людей на лице растут волосы.
– Я привез письмо для родича, – сдержанно ответил он.
Стражник окинул его оценивающим взглядом и протянул руку в грубой перчатке:
– А ну-ка, дай глянуть.
Сгэйль извлек из-за пазухи аккуратно сложенный лист. Стражник взял письмо, неловко развернул одной рукой и, сощурясь, уставился на исписанный чернильной вязью листок.
Это было письмо, которое в плавании прислал Сгэйлю брат. И поскольку оно было написано на родном языке Сгэйля, вряд ли простой стражник сумел бы уличить его в подлоге.
– Один из нашего клана умер, – легко солгал Сгэйль. – Я прибыл в Белу, чтобы передать эту печальную весть своему сородичу.
Стражник помотал головой, пытаясь прочесть хоть слово, затем с видимой неохотой вернул письмо Сгэйлю.
– Проходи, – буркнул он.
Сгэйль коротко кивнул и прошел под аркой ворот.
На грязных улочках было немноголюдно. Жители города называли этот квартал Лачужным – и, судя по застарелой вони, он вполне оправдывал такое название. Обитатели этого славного местечка не были склонны к излишнему любопытству – потому-то и поселился здесь тот, с кем пришел увидеться Сгэйль.
Нужный дом был с виду жалок и невзрачен, но Сгэйль, не обратив на это ни малейшего внимания, прямиком направился ко входной двери. И легонько, но отчетливо постучал, надеясь, что застанет хозяина дома.
Дверь осторожно приоткрылась, и за нею была темнота. Затем из темноты возник едва различимый силуэт.
Хозяин дома был худ, с заостренными ушами и длинными, спутанными, песочного цвета волосами. При виде гостя его большие янтарные глаза широко раскрылись, и на губах появилась легкая, затаенно-радостная усмешка.
– Родич, – прошептал он.
Дверь распахнулась настежь, и Сгэйль торопливо вошел в дом.
* * *
Кто-то дернул Лисила за босую ногу. Он открыл сонные глаза – и тут же увидел Ватца, который насупясь висел на краю койки.– Что еще стряслось? – невнятно пробормотал Лисил.
– Пойду разыщу дядю, – сообщил Ватц. – Расскажу ему, что трактир сгорел.
– Да об этом сейчас уже знает весь квартал, – заметил Лисил, уже окончательно проснувшись. – Я тебя сам отведу к дяде. Он наверняка уже беспокоится, гадает, куда ты делся.
Ватц моргнул. Глаза у него были карие, чересчур большие для хмурого исхудалого личика.
– Не-а, – сказал он уверенно, – а вот из-за трактира он уж верно на стенку лезет. Вот я и хочу ему рассказать, что на самом деле стряслось. Да только лучше, чтобы никого из вас при этом не было.
Лисил услыхал, что Магьер внизу зашевелилась, потом спустила ноги с койки.
– Ну уж нет, – сказала она, – само собой разумеется, что мы оба пойдем с тобой. Ни к чему тебе оправдываться за всех. То, что трактир сгорел, – не твоя вина.
– Нет, – категорично покачал головой Ватц, – если я с ним буду говорить, он не так разбушуется. А вы лучше оставайтесь здесь да помогите этой девице Винн рыться в куче бумаг – вдруг да удастся по ним выследить вампиров. Вы не сомневайтесь – я скоро вернусь и помогу вам драться. Я тут слыхал, что вам должны заплатить за работу, так что и я сам буду надрываться не за ломаный грош.
– А ну придержи язык! – буркнул Лисил.
Страсть мальчишки к своей выдуманной новой профессии становилась уже неуправляемой. Прежде чем Лисил успел объявить Ватцу, что тот должен раз и навсегда выбросить из головы подобную дурь, Магьер ловко сменила тему разговора:
– Скажи дяде, что я потребую у городского совета оплатить восстановление «Бердока», а если совет откажется – мы сами об этом позаботимся.
– Вот это здорово, – удовлетворенно кивнул Ватц. – Вы ребята что надо, хотя все равно жаль, что я в порту не содрал с вас побольше.
С этими словами он выкатился из комнаты, точно колобок.
Зевок Лисила перешел в тяжелый вздох.
– Тебе не кажется, что мы его усыновили?
– Он не понимает слова «нет», – ответила Магьер, – а стало быть, придется нам позаботиться, чтобы он не угодил в беду.
– Крысеныш… – Лисил откинулся на койке. – Этот ублюдок слишком много о нас знает. Похоже, придется нам менять тактику.
Встреча с Крысенышем его изрядно обеспокоила, впрочем, «обеспокоила» – это еще мягко сказано. Лисилу казалось почти невероятным совпадением, что этот плюгавый паршивец вот уже второй раз поселяется именно в том месте, где, пускай и по разным причинам, появляются они с Магьер. Правда, прошлой ночью, когда Лисил держал речь перед Магьер, кусочки головоломки наконец сложились в его голове в более-менее ясную картину. Его огорчало только, что они так легко дали себя втянуть в эту кровавую игру с убийствами. Зато и решение этой проблемы, к большому удовольствию Лисила, было простым и четким: снести голову Крысенышу – и дело с концом.
Магьер наклонилась к соседней койке, чтобы осмотреть Мальца. Почуяв ее осторожное прикосновение, пес широко зевнул и бодро скатился с койки. Он все еще хромал, но, как ни удивительно, вполне способен был передвигаться. Магьер потрепала Мальца по голове.
– На нем все заживает даже быстрее, чем на мне.
Лисил украдкой наблюдал за тем, как Магьер приподняла рубашку, чтобы осмотреть ушибленный бок. Кожа на боку все еще отливала нездоровой желтизной, но явных следов ушиба видно уже не было.
– И все-таки, – продолжала Магьер, – Малец еще не в состоянии идти по следу, так что мы можем пока заглянуть к Винн и узнать, как идут у нее дела. Я-то читаю плохо, а вот ты у нас грамотный. Может, вместе мы и сумеем сузить круг поисков.
Лисил выразительно оглядел себя:
– Кстати, о поисках. Хорошо бы начать с того, чтоб найти мне приличную одежду.
Магьер покосилась на него – и поспешно отвела взгляд, на лице ее отразилось явное смятение. Неужели ей так неприятно на него смотреть?