Страница:
Далеко справа шел какой-то мальчишка, не без труда неся на плече тяжелый арбалет. Вслед за ним шагала высокая женщина в мешковатой рубахе, с длинными черными волосами. Сгэйль сумел разглядеть только, что в руке у нее обнаженная сабля. Потом внимание его привлекло светлое пятно, мелькнувшее слева, дальше по улице.
Возле сточного люка стоял человек с длинными, очень светлыми волосами, в изодранном, кое-как подпоясанном белом одеянии без рукавов – то ли рубаха, то ли жилет. Кроме этого, Сгэйль сумел только разглядеть, что в руке он сжимает клинок странной формы.
Человек медленно повернулся, напряженно озираясь по сторонам, – и лишь тогда Сгэйль увидел его лицо. Он напряг зрение.
Кожа у человека была такая же смуглая, как у самого Сгэйля, а вот лицо – не вполне такое. И раскосые янтарные глаза не такие большие, и густые светлые брови не так круто изогнуты. И подбородок – не треугольный, узкий, как у эльфов, а чуть пошире, квадратней. Как у людей.
Полукровка.
Сгэйль быстро оглянулся на женщину и мальчишку, которые отошли уже довольно далеко. Тот, кого ему велено убить, хорошо виден, неподвижен и совершенно один. Сгэйль не мог упустить такой подходящий случай.
Он извлек из-за пояса стрелу и наложил ее на тетиву. И, тщательно прицелясь, медленно оттянул тетиву.
Может, это вампир выбрался наверх из другого люка и теперь подкрадывается к нему сзади? Чутко прислушиваясь к ночным звукам, Лисил сверлил взглядом тени, залегшие среди домов.
Одна из теней вдруг шевельнулась, припав к земле, и он тотчас напрягся.
Из темного проема между двумя закрытыми лавками вынырнул, хромая, Малец. Почти уткнувшись носом в землю, пес целеустремленно пробирался вдоль домов. Лисил раздраженно вздохнул.
– Поди сюда, – позвал он. – Эта тварь давно уже удрала.
Малец поднял голову, помедлил, окинув зорким взглядом пустынную улицу и без особой охоты потрусил к Лисилу.
Серый, едва различимый силуэт вынырнул слева, из-за угла дома, и направился прямиком к полукровке. Сгэйль замер, осторожно выдохнул.
К полукровке приближался хромая крупный пес. Сгэйль снова сделал вдох – и на середине задержал выдох. Пес повертелся вокруг полукровки, и оба не спеша двинулись по улице. Сгэйль сильнее оттянул тетиву.
Теперь ему нужно было целиться заново, и на сей раз он выбрал висок полукровки.
Свет от уличного фонаря, упав на пса, внезапно замерцал, заискрился в собачьей шерсти.
Сгэйль опять замер, только на этот раз у него перехватило дыхание.
Пристально, очень пристально он всмотрелся в пса, который трусил прихрамывая рядом с полукровкой.
Серебристо-серый, крупнее лесного волка, да и морда гораздо уже, длиннее, чем волчья. Даже издалека, когда пес оглянулся через плечо, было видно, как светятся его прозрачно-голубые глаза. Сгэйль опустил лук, очень медленно ослабил натяжение тетивы – и сидел молча, глядя, как исчезают в темноте человек и пес.
– Маджай-хи! – потрясенно прошептал он.
ГЛАВА 16
Возле сточного люка стоял человек с длинными, очень светлыми волосами, в изодранном, кое-как подпоясанном белом одеянии без рукавов – то ли рубаха, то ли жилет. Кроме этого, Сгэйль сумел только разглядеть, что в руке он сжимает клинок странной формы.
Человек медленно повернулся, напряженно озираясь по сторонам, – и лишь тогда Сгэйль увидел его лицо. Он напряг зрение.
Кожа у человека была такая же смуглая, как у самого Сгэйля, а вот лицо – не вполне такое. И раскосые янтарные глаза не такие большие, и густые светлые брови не так круто изогнуты. И подбородок – не треугольный, узкий, как у эльфов, а чуть пошире, квадратней. Как у людей.
Полукровка.
Сгэйль быстро оглянулся на женщину и мальчишку, которые отошли уже довольно далеко. Тот, кого ему велено убить, хорошо виден, неподвижен и совершенно один. Сгэйль не мог упустить такой подходящий случай.
Он извлек из-за пояса стрелу и наложил ее на тетиву. И, тщательно прицелясь, медленно оттянул тетиву.
* * *
Лисил озирался, высматривая Мальца на улице и среди ближайших домов. Он хотел уже громко позвать пса, но тут словно что-то неприятно царапнуло его по спине. На всякий случай Лисил настороженно огляделся – как будто в темноте, окружающей его, и впрямь затаился невидимый враг.Может, это вампир выбрался наверх из другого люка и теперь подкрадывается к нему сзади? Чутко прислушиваясь к ночным звукам, Лисил сверлил взглядом тени, залегшие среди домов.
Одна из теней вдруг шевельнулась, припав к земле, и он тотчас напрягся.
Из темного проема между двумя закрытыми лавками вынырнул, хромая, Малец. Почти уткнувшись носом в землю, пес целеустремленно пробирался вдоль домов. Лисил раздраженно вздохнул.
– Поди сюда, – позвал он. – Эта тварь давно уже удрала.
Малец поднял голову, помедлил, окинув зорким взглядом пустынную улицу и без особой охоты потрусил к Лисилу.
* * *
Взгляд Сгэйля сосредоточился на груди полукровки, прицеливаясь прямо в сердце. Эльф медленно, глубоко вдохнул, потом так же медленно выдохнул – и на середине выдоха задержал дыхание.Серый, едва различимый силуэт вынырнул слева, из-за угла дома, и направился прямиком к полукровке. Сгэйль замер, осторожно выдохнул.
К полукровке приближался хромая крупный пес. Сгэйль снова сделал вдох – и на середине задержал выдох. Пес повертелся вокруг полукровки, и оба не спеша двинулись по улице. Сгэйль сильнее оттянул тетиву.
Теперь ему нужно было целиться заново, и на сей раз он выбрал висок полукровки.
Свет от уличного фонаря, упав на пса, внезапно замерцал, заискрился в собачьей шерсти.
Сгэйль опять замер, только на этот раз у него перехватило дыхание.
Пристально, очень пристально он всмотрелся в пса, который трусил прихрамывая рядом с полукровкой.
Серебристо-серый, крупнее лесного волка, да и морда гораздо уже, длиннее, чем волчья. Даже издалека, когда пес оглянулся через плечо, было видно, как светятся его прозрачно-голубые глаза. Сгэйль опустил лук, очень медленно ослабил натяжение тетивы – и сидел молча, глядя, как исчезают в темноте человек и пес.
– Маджай-хи! – потрясенно прошептал он.
ГЛАВА 16
Торет в одиночестве сидел в гостиной, дожидаясь, когда вернется Чейн и доставит ему свежую кровь. Рана в груди уже не болела, но потеря крови истощила силы Торета, и сейчас его мучил не только обыкновенный голод. С каждой минутой сам облик «Торета» все больше казался ему нелепой маской, а на смену этой маске все властнее стремился проснувшийся в нем «Крысеныш».
Вновь и вновь проигрывал Торет в уме все сцены боя, который произошел минувшей ночью, – и его все явственней охватывал страх. Да, он сильней полукровки, но даже с мечом, даже после уроков Чейна он в который раз проиграл беловолосому ублюдку.
В гостиную вошел Тибор, и вид его сразу отвлек Торета от невеселых мыслей.
– Прошу прощения, хозяин, там пришли и хотят вас видеть.
Рана в горле бывшего матроса затянулась, но на коже остался отчетливый след ожога. С тех пор как Тибор стал вампиром, черты его худощавого, с орлиным носом лица еще более заострились. Кожа, продубленная ветром и морской солью, постепенно теряла свой грубый загар. В карих глазах Тибора была отрешенная грусть.
– Ты давно дружил с Сестмиром? – спросил Торет.
– Он был мне братом. – Тибор помолчал. – И, само собой, мы вроде как дружили.
Братом? Странно, как он сам не догадался, эти двое так похожи. Были похожи.
– Кто там пришел? – поинтересовался Торет. Он сейчас не в том состоянии, чтоб беседовать о делах.
– Шикарный господин, – ответил Тибор, – сразу видно, что не из простых.
Торет слегка напрягся:
– Темноволосый? С седыми висками?
– Точно так, хозяин, он самый.
Меньше всего на свете Торет сейчас хотел бы встречаться с этим загадочным типом, который то и дело являлся невесть откуда со своими предостережениями насчет дампира.
– Скажи ему, что меня нет дома.
Тибор повернулся к выходу из гостиной, и тогда из вестибюля донесся звучный холодный голос:
– А я полагаю, что тебе лучше принять меня.
С этими словами незнакомец вошел в гостиную – все такой же элегантный, в длинном черном плаще первосортного покроя и идеально облегающих руки перчатках. Торет испытал краткий прилив праведной злости.
– Это мой дом, – процедил он. – Я не слишком хорошо себя чувствую и не склонен принимать гостей.
– О да, еще бы, – все так же холодно отозвался незнакомец. – Насколько я понимаю, тебя ранил полуэльф. Промашка, недостойная твоего статуса.
Статуса? Издевается он, что ли? Тоже, нашелся шутник… Торет глянул на Тибора:
– Подожди в столовой. Это ненадолго.
Тибор кивнул и вышел, и тогда Торет встал.
– Где сейчас дампир и полуэльф? – спросил незнакомец. – Даже я, со всеми своими возможностями, не могу их отыскать.
Торет глядел на незваного гостя и гадал, сколько же ему на самом деле лет. Выглядит-то он на сорок с небольшим, но… И вид у него сегодня потрепанный, усталый, точно с недосыпу – не то что в прошлый визит. Отчего же это он так интересуется дампиром и зачем, какой выгоды ради, ему понадобилось предупреждать Торета об опасности? Торет вдруг осознал, что в ответе на этот вопрос он больше не нуждается.
– Понятия не имею, где они, – проговорил он, – и потом, мне на это наплевать. Завтра я увезу свое семейство из города.
– Увезешь? – ошеломленно повторил незнакомец. – Куда? Для тебя единственный шанс уцелеть – это уничтожить дампира.
Торет скривил губы в гримасе, лишь отдаленно похожей на усмешку:
– Знавал я уже одного любителя напевать эту песенку. Теперь его кости превратились в прах, а на прахе стоит таверна дампира. Месть, видишь ли, – дорогое удовольствие.
Голос незнакомца дрогнул от неприкрытой злости:
– Теперь на закате стражники запирают городские ворота. Никто не может ни войти в город, ни его покинуть. Даже решетки на стоках, которые выходят в залив, теперь заперты и днем и ночью. А уж перелезать через все крепостные стены Белы – занятие в лучшем случае трудное, а в худшем – опасное.
Торет отвернулся, с новой силой ощутив бесцельность и безысходность своего нынешнего существования.
– Мало же ты обо мне знаешь, если думаешь, что я не сумею проскользнуть между смертными стражниками. Убирайся прочь и больше сюда не возвращайся.
Он услышал за спиной шаги и круто развернулся. Незнакомец подошел совсем близко. Странное напряжение отразилось на его холеном лице – словно он только что принял важное решение.
– Или мне приказать Тибору, чтобы тебя вышвырнул? – осведомился Торет.
Незнакомец открыл было рот, но тут же закрыл. И отступил на шаг, обретая обычное бесстрастие.
– Как пожелаешь, – бросил он и, повернувшись, вышел из гостиной. Торет последовал за ним и, убедившись, что тот ушел, запер входную дверь на засов.
– Тибор!
Бывший матрос тотчас появился в вестибюле:
– Да, хозяин?
– Когда вернется Чейн, впусти его – и больше никого. Если снова придет этот человек, прогони его прочь. Понял?
– Да.
Торет поднялся по лестнице на верхний этаж. Он устал, он совсем обессилел, он отчаянно нуждался в крови, но, по крайней мере, ему теперь было совершенно ясно, что делать дальше. Не постучавшись, он вошел в спальню Сапфиры. Она одевалась перед большим овальным зеркалом.
– Торет! – вскрикнула она в притворном удивлении. И внимательно оглядела его с головы до пят.
Торет знал, что он бледнее обычного и один глаз у него до сих пор закрыт, но зато он переоделся в свежую тунику, которая надежно прикрыла остальные его раны. Сапфира зашнуровывала корсаж красного бархатного платья, и вид этого наряда неожиданно тронул Торета. Он вспомнил, что Тиша наряжалась иногда в красный бархат, хотя и не такого кричащего оттенка. Сапфира капризно надула полные губы, состроила злую гримаску и вдруг, сверкнув ослепительной улыбкой, обхватила руками шею Торета.
– А ты выглядишь гораздо лучше, – заметила она, погладив его по плечу. – Знаешь, прошлой ночью я просто смотреть не могла на все эти раны, кровь и грязь… Я ведь такая тонкая и чувствительная натура!
Что ж, вполне вероятно, что так и было, и Торет, позабыв все обиды, откровенно любовался Сапфирой.
Пускай она и не Тиша, но зато принадлежит ему, только ему.
– Тебе надо поесть, – объявила она. – Сейчас я оденусь, и мы вместе отправимся на охоту. Ты получишь любую добычу, какую только пожелаешь! – И Сапфира вновь ослепительно улыбнулась, видимо восхищаясь собственным бескорыстием, – ведь она в кои-то веки считается с желаниями Торета!
– Скоро вернется Чейн, – ответил Торет. – Он должен доставить для меня пищу.
– Так мы никуда не поедем? – Сапфира снова надулась. – Я ведь сижу дома безвылазно, с тех пор как на меня напала эта противная охотница!
– Тебе не придется скучать, – негромко заверил он. – Ты всю ночь будешь укладывать вещи. Завтра после захода солнца мы уедем из Белы. Я сегодня же сделаю все необходимые приготовления.
Сапфира уставилась на него, явно не веря собственным ушам, затем деланно рассмеялась:
– Ты шутишь?! Я из Белы никуда не уеду! Этот город – просто рай земной! Нигде больше во всей Белашкии нет таких шикарных трактиров!
– Мы уедем, – повторил Торет. – Иначе дампир выследит нас, придет среди бела дня в наш дом, обольет все горючим маслом и подожжет. Жарковато будет для рая земного, а?
До Сапфиры наконец дошло, что он говорит серьезно, – и на миг она потеряла дар речи. Затем с ее полных кроваво-красных губ сорвался пронзительный визг, и она, схватив с комода фарфоровую вазу, швырнула ее в Торета.
Он без труда уклонился, и ваза шмякнулась о стену.
Быть может, от него только и понадобится, что задержать отъезд Крысеныша и ненавязчиво помочь Магьер его отыскать. Главное – не переусердствовать с помощью. Если она обнаружит дом Крысеныша днем, то без труда прикончит всех вампиров и ей не придется сражаться с несколькими противниками разом, в том числе и с чародеем, а ей между тем надо продолжать обучение.
К столику подошла полная седеющая женщина.
– Это вы, что ли, господин Вельстил? – спросила она. – Тут посыльный только что доставил вам письмо.
Вельстил кивнул, и женщина протянула ему сложенный конвертом листок бумаги. На письме было написано имя Вельстила. Женщина бесцеремонно уставилась на его изуродованный мизинец.
– Благодарю, – сказал Вельстил, в упор выразительно глядя на нее.
Наконец она что-то проворчала себе под нос и ушла. Письмо было запечатано воском. Вельстил сломал печать, развернул письмо и прочел:
«Мой дорогой друг!
Сожалею, что не смогу сегодня встретиться с тобой в нашем любимом трактире. События, происходящие в Беле, все настойчивей требуют моего внимания. Боюсь, в ближайшее время я буду настолько занят, что вынужден буду лишить себя удовольствия встречаться с тобой как „У Калабара”, так и в „Рыцарском доме”.
Тебе, по всей видимости, уже известно о смерти лорда О'Шийна. Я решил последовать твоему совету и не стал разрывать договор с дампиром, так что нам нет нужды встречаться для обсуждения этой темы в здании городского совета.
Заверяю тебя, что дампир получит всю мыслимую помощь как от городской стражи, так и от миссии Хранителей. Еще раз благодарю тебя за советы и рекомендации. Пока что я не знаю, когда мы с тобой сможем увидеться.
Остаюсь твоим смиренным другом.
Алексис Ланджов».
Вельстил перечитал письмо дважды, хотя смысл его и с первого раза был совершенно ясен.
В изысканно-вежливом тоне, как пристало чиновному аристократу, Ланджов извещал Вельстила Массинга, что отныне он не является желанным гостем в городском совете и встречаться за пределами совета им опять-таки незачем. Иными словами, Ланджов разорвал их дружбу.
Положение дел, с таким трудом завоеванное Вельстилом, грозило нарушиться. Он снова перечел письмо, и его внимание привлекло упоминание о Хранителях. Ланджов, помнится, говорил, что их разместили в старых казармах…
Вельстил бросил на стол серебряную монетку и не стал дожидаться сдачи. Выйдя на улицу, он взмахом руки остановил проезжающий мимо наемный экипаж.
– Знаешь, где расположена миссия Хранителей? – спросил он у кучера. – Отвези меня туда, и побыстрее.
Он оказался в одном из нищенских кварталов, которые располагались к западу от улиц с более зажиточным населением, и ему по-прежнему нужно было добыть кровь для Торета. На углу одной улицы, возле таверны, торчали, правда, три шлюшки – но Чейн никогда не уводил жертву из компании. На другой стороне улицы, у входа в проулок, стояла одинокая девушка. Она была невысокая, с растрепанными грязными волосами. Ее муслиновое платье протерлось кое-где до дыр, однако было тщательно зачинено. Глаза у девушки были ясные, не затуманенные пивными парами.
Чейн подошел к ней.
– Желаете поразвлечься? – осведомилась девушка. Голос у нее был совершенно безрадостный, а во рту недоставало нескольких зубов.
– Да, только не здесь. Пойдешь ко мне домой?
Девушка заколебалась, окинула взглядом его щегольской плащ, безукоризненно сшитые сапоги. Мужчины, которые так одеваются, нечасто посещают убогие кварталы мелких торговцев.
– У меня комната есть, – предложила она, – и совсем недалеко.
Чейн показал ей кошелек:
– Плачу за всю ночь.
Девушка дрогнула, завороженная звоном монет, но все же на ее лице отражалось явное опасение. Кое-как справившись с собой, она решительно шагнула к Чейну и взяла его под руку.
Найти в этой части города наемный экипаж было нелегко, а потому им пришлось миновать несколько переулков, прежде чем Чейну повезло. К его немалому облегчению, девушка во время поездки не заговаривала с ним сама и отнюдь не ждала, что он станет развлекать ее разговорами. Доехав до места, они рука об руку прошли к дому. Чейн с удивлением обнаружил, что входная дверь заперта изнутри.
Он постучал. Дверь приоткрылась, и в щелку выглянул Тибор. Увидев Чейна, он сразу распахнул дверь настежь и отступил назад.
Чейн знаком пригласил свою спутницу войти и сказал Тибору:
– Передай хозяину, что я вернулся.
Сверху донеслись пронзительный визг Сапфиры и звон бьющегося стекла. Девушка настороженно глянула на Чейна:
– У тебя есть хозяин? Я думала, ты сам тут хозяин.
Чейн ничего не ответил, и она попятилась к двери.
– Я передумала, – быстро сказала она. – Я просто уйду, и все, ладно? Ты мне ничего не должен.
Чейн схватил ее за руку повыше локтя.
Девушка не закричала, но проворно вскинула ногу и выдернула из-за отворота сапога рыбацкий нож. Она ударила ножом по запястью Чейна, и от неожиданности он выпустил ее руку, но когда девушка метнулась к выходу, дверь была уже закрыта и перед ней стоял безмолвный Тибор.
Чейн схватил девушку за шею. Хотя он был уже сыт, рана на запястье пробудила в нем голод. Извернувшись, девушка попыталась снова ударить его ножом, и тогда он перехватил ее запястье. Одна лишь сила воли удерживала Чейна от того, чтобы вонзить клыки в ее горло.
– Это для меня? – прозвучал за его спиной голос Торета.
Развернувшись вместе со своей добычей к лестнице, Чейн увидел, что его бледный низкорослый хозяин стоит на нижней ступеньке и его здоровый глаз неотрывно смотрит на девушку.
– Да… конечно, – с трудом ответил Чейн.
Ему отчаянно не хотелось отдавать Торету такое «лакомое блюдо». Хотя девушка и была невелика ростом, в ней бурлили жизненные силы, подкрепленные желанием выжить. Отдать ее Торету было все равно что налить редкостное вино пьянице, который истосковался по глотку дешевого пива.
Чейн держал извивающуюся девушку на вытянутых руках – словно преподносил подарок, и стискивал железными пальцами ее запястье, покуда не услышал приглушенный треск сломанной кости. Девушка выронила нож и по-щенячьи заскулила от боли.
Торет жадно обхватил ее обеими руками и так стремительно вгрызся в ее горло, что Чейн невольно разжал пальцы, которыми сжимал сзади шею девушки. Без особой охоты он выпустил ее руку и отступил, едва удержавшись от того, чтобы презрительно фыркнуть.
Такой деликатес… И кому же он достался? Крысенышу!
Наверху оглушительно хлопнула дверь, и по лестнице затопали вниз решительные шаги. Минуту спустя на площадке лестницы, спускавшейся в вестибюль, появилась Сапфира. Ее локоны, всегда так тщательно уложенные, растрепались, круглое лицо исказилось от бешенства. Если это очередная истерика, то на сей раз она превзошла себя.
– И не смей меня избегать, недомерок ты крысиный! – во все горло завопила она. – Никуда я отсюда не поеду, ясно тебе? Никуда!
Торет отшвырнул от себя мертвую девушку и распахнул тунику. Зияющая рана в его груди затягивалась на глазах. Поврежденное веко раскрылось, и в глазнице обнаружился новый, хотя и мутноватый глаз. Торет повернулся к лестнице.
– Заткнись, – приказал он Сапфире. – Иди собирать вещи. Быстро!
Сапфира захлопнула рот, передернулась, мимолетно схватившись за голову, точно ее вдруг настиг острый приступ мигрени. Потом повернулась и неверным шагом, молча направилась к себе.
– Собирать вещи? – переспросил Чейн.
– Мы уезжаем.
– Из этого дома?
– Нет, из этого города. Мы поедем домой, в мои родные края. Подкупим контрабандистов, чтоб они завтра вечером вывезли нас из доков, и отплывем на юг, в Суманскую империю. Давно я не был дома… слишком давно. – Торет помолчал. – Если мы останемся, дампир нас отыщет. Мы сможем уцелеть, только если покинем город. Тебе понравится пустыня, там чисто. – И Торет шагнул на лестницу, бросив на полу вестибюля мертвую шлюху. – Если вдруг заявится темноволосый человек с седыми висками, – продолжил он, – не впускай его в дом. – Он поднялся еще на одну ступеньку, но вдруг остановился и обернулся. – В таком большом городе дампир вряд ли сумеет отыскать нас до отъезда, но лучше уж не надеяться на счастливый случай. Нам надо пробыть в этом доме еще один день. На случай, если кто-то проберется в дом, поставь какую-нибудь ловушку, западню или что-то в этом роде. Что-нибудь простенькое, чтобы задержало дампира и подало нам сигнал об опасности.
Чейн, не изменившись в лице, послушно склонил голову:
– Чтобы предостеречь нас об опасности, довольно оставить на нижнем этаже Тихко и твоего волка, хозяин, а уж способ задержать дампира я придумаю.
– Только никаких там проволочек или пружинок, – предупредил Торет. – Такую ловушку, я думаю, полукровка способен за милю разглядеть. Примени колдовство.
– Да, хозяин, – ответил Чейн. Вот тебе и «что-нибудь простенькое»!..
Такой поворот событий был ему совершенно не по душе. Если Торет воплотит в жизнь свой новый замысел, все они завтрашним вечером отправятся в Суманскую империю, будут жить среди верблюдов, кочевников и еще бог весть какого отребья. Пройдут годы, а то и десятилетия, прежде чем Чейну снова подвернется такой удобный случай избавиться от рабства. Надо что-нибудь придумать… Но что?
Вельстил постучал у входа, и вскоре из-за двери отозвался женский голос:
– Кто там?
– Меня зовут Вельстил Массинг. Полагаю, что кое-кому в вашей миссии известно мое имя. Я время от времени помогаю советнику Ланджову в некоторых деликатных делах.
Дверь приотворилась, и из-за нее выглянула девушка в сером одеянии Хранителей, с длинной каштановой косой.
– Вас ведь зовут Винн, верно? – спросил Вельстил. – Помните меня? Мы как-то раз встречались в здании городского совета.
– Да, я вас помню, но… сейчас уже так поздно. – Овальное лицо девушки осунулось от тревоги, и, говоря с Вельстилом, она украдкой поглядывала по сторонам, – У вас к нам какое-нибудь послание?
– Вовсе нет, – покачал он головой. – Просто я побеседовал с советником Ланджовом и решил предложить вам свою помощь. Я кое-что знаю о существах, за которыми сейчас охотится дампир, а вы, насколько я понял, с ней сотрудничаете.
Винн помедлила, размышляя, затем отступила от двери, чтобы пропустить Вельстила.
– Конечно, – сказала она, – входите. Извините, если я показалась вам чрезмерно осторожной, но у нас тут сегодня выдался такой бурный вечер…
Вельстил вошел и поблагодарил девушку изысканным поклоном.
Винн провела его в комнату, которая раньше была, судя по всему, сержантской. Теперь ее превратили в комнату для занятий и соответственно обставили.
– Вы давно виделись с дампиром? – спросил Вельстил. – Я надеюсь, что после пожара в трактире она и ее спутник нашли себе новое пристанище. Советник Ланджов за них так беспокоится…
– А разве он еще не знает? – удивилась Винн. – Ах, ну да… Я хотела ему сообщить, но забыла – у нас сегодня было столько происшествий! Я думала, что домин Тилсвит обо всем известил советника, но если нет – скажите ему, что беспокоиться не о чем. Магьер и Лисил сейчас живут у нас.
Вельстил на миг остолбенел.
– У вас? – переспросил он. – И… Магьер сейчас здесь?
– Да, – кивнула Винн, – а вы хотели бы с ней увидеться? Наверное, она и Лисил в кухне, возятся с Мальцом. Он вполне здоров, но недавно получил несколько ожогов.
Вельстилу совсем не хотелось, чтобы Магьер увидела его до срока. Это повлекло бы за собой только новые осложнения.
– Кухня далеко отсюда? – спросил он.
– В задней части здания. – Винн указала на боковой выход из комнаты.
– В таком случае не будем пока беспокоить Магьер. А как же случилось, что пес получил ожоги?
Снова Винн замялась, не спеша с ответом, и Вельстил заподозрил, что молодую Хранительницу тяготит и тревожит нечто связанное с Магьер. Сосредоточившись, он осторожно проник в ее мысли и чуть-чуть подтолкнул ее.
Вельстил Массинг, старше ее, он умный и доброжелательный, он все понимает… Такому собеседнику можно-рассказать о чем угодно.
Винн опустила глаза и заметно погрустнела.
– У меня есть друг, – прошептала она, – собственно, он друг и домина Тилсвита… и мы провели вместе немало часов в этой самой комнате – беседовали, читали, спорили… Я… мы так доверяли Чейну… его имя Чейн. А когда сегодня вечером он пришел сюда, пес Магьер опознал в нем вампира!
Вельстила нисколько не удивило, что чародей – слуга Торета – был частым гостем в миссии Хранителей. Удивительно было другое – насколько близко к сердцу приняла его разоблачение Винн.
– Чейн бежал, – продолжала дрожащим голосом девушка, – а Малец погнался за ним, но он швырнул в пса огнем, спустился в сточный колодец… и исчез.
Вновь и вновь проигрывал Торет в уме все сцены боя, который произошел минувшей ночью, – и его все явственней охватывал страх. Да, он сильней полукровки, но даже с мечом, даже после уроков Чейна он в который раз проиграл беловолосому ублюдку.
В гостиную вошел Тибор, и вид его сразу отвлек Торета от невеселых мыслей.
– Прошу прощения, хозяин, там пришли и хотят вас видеть.
Рана в горле бывшего матроса затянулась, но на коже остался отчетливый след ожога. С тех пор как Тибор стал вампиром, черты его худощавого, с орлиным носом лица еще более заострились. Кожа, продубленная ветром и морской солью, постепенно теряла свой грубый загар. В карих глазах Тибора была отрешенная грусть.
– Ты давно дружил с Сестмиром? – спросил Торет.
– Он был мне братом. – Тибор помолчал. – И, само собой, мы вроде как дружили.
Братом? Странно, как он сам не догадался, эти двое так похожи. Были похожи.
– Кто там пришел? – поинтересовался Торет. Он сейчас не в том состоянии, чтоб беседовать о делах.
– Шикарный господин, – ответил Тибор, – сразу видно, что не из простых.
Торет слегка напрягся:
– Темноволосый? С седыми висками?
– Точно так, хозяин, он самый.
Меньше всего на свете Торет сейчас хотел бы встречаться с этим загадочным типом, который то и дело являлся невесть откуда со своими предостережениями насчет дампира.
– Скажи ему, что меня нет дома.
Тибор повернулся к выходу из гостиной, и тогда из вестибюля донесся звучный холодный голос:
– А я полагаю, что тебе лучше принять меня.
С этими словами незнакомец вошел в гостиную – все такой же элегантный, в длинном черном плаще первосортного покроя и идеально облегающих руки перчатках. Торет испытал краткий прилив праведной злости.
– Это мой дом, – процедил он. – Я не слишком хорошо себя чувствую и не склонен принимать гостей.
– О да, еще бы, – все так же холодно отозвался незнакомец. – Насколько я понимаю, тебя ранил полуэльф. Промашка, недостойная твоего статуса.
Статуса? Издевается он, что ли? Тоже, нашелся шутник… Торет глянул на Тибора:
– Подожди в столовой. Это ненадолго.
Тибор кивнул и вышел, и тогда Торет встал.
– Где сейчас дампир и полуэльф? – спросил незнакомец. – Даже я, со всеми своими возможностями, не могу их отыскать.
Торет глядел на незваного гостя и гадал, сколько же ему на самом деле лет. Выглядит-то он на сорок с небольшим, но… И вид у него сегодня потрепанный, усталый, точно с недосыпу – не то что в прошлый визит. Отчего же это он так интересуется дампиром и зачем, какой выгоды ради, ему понадобилось предупреждать Торета об опасности? Торет вдруг осознал, что в ответе на этот вопрос он больше не нуждается.
– Понятия не имею, где они, – проговорил он, – и потом, мне на это наплевать. Завтра я увезу свое семейство из города.
– Увезешь? – ошеломленно повторил незнакомец. – Куда? Для тебя единственный шанс уцелеть – это уничтожить дампира.
Торет скривил губы в гримасе, лишь отдаленно похожей на усмешку:
– Знавал я уже одного любителя напевать эту песенку. Теперь его кости превратились в прах, а на прахе стоит таверна дампира. Месть, видишь ли, – дорогое удовольствие.
Голос незнакомца дрогнул от неприкрытой злости:
– Теперь на закате стражники запирают городские ворота. Никто не может ни войти в город, ни его покинуть. Даже решетки на стоках, которые выходят в залив, теперь заперты и днем и ночью. А уж перелезать через все крепостные стены Белы – занятие в лучшем случае трудное, а в худшем – опасное.
Торет отвернулся, с новой силой ощутив бесцельность и безысходность своего нынешнего существования.
– Мало же ты обо мне знаешь, если думаешь, что я не сумею проскользнуть между смертными стражниками. Убирайся прочь и больше сюда не возвращайся.
Он услышал за спиной шаги и круто развернулся. Незнакомец подошел совсем близко. Странное напряжение отразилось на его холеном лице – словно он только что принял важное решение.
– Или мне приказать Тибору, чтобы тебя вышвырнул? – осведомился Торет.
Незнакомец открыл было рот, но тут же закрыл. И отступил на шаг, обретая обычное бесстрастие.
– Как пожелаешь, – бросил он и, повернувшись, вышел из гостиной. Торет последовал за ним и, убедившись, что тот ушел, запер входную дверь на засов.
– Тибор!
Бывший матрос тотчас появился в вестибюле:
– Да, хозяин?
– Когда вернется Чейн, впусти его – и больше никого. Если снова придет этот человек, прогони его прочь. Понял?
– Да.
Торет поднялся по лестнице на верхний этаж. Он устал, он совсем обессилел, он отчаянно нуждался в крови, но, по крайней мере, ему теперь было совершенно ясно, что делать дальше. Не постучавшись, он вошел в спальню Сапфиры. Она одевалась перед большим овальным зеркалом.
– Торет! – вскрикнула она в притворном удивлении. И внимательно оглядела его с головы до пят.
Торет знал, что он бледнее обычного и один глаз у него до сих пор закрыт, но зато он переоделся в свежую тунику, которая надежно прикрыла остальные его раны. Сапфира зашнуровывала корсаж красного бархатного платья, и вид этого наряда неожиданно тронул Торета. Он вспомнил, что Тиша наряжалась иногда в красный бархат, хотя и не такого кричащего оттенка. Сапфира капризно надула полные губы, состроила злую гримаску и вдруг, сверкнув ослепительной улыбкой, обхватила руками шею Торета.
– А ты выглядишь гораздо лучше, – заметила она, погладив его по плечу. – Знаешь, прошлой ночью я просто смотреть не могла на все эти раны, кровь и грязь… Я ведь такая тонкая и чувствительная натура!
Что ж, вполне вероятно, что так и было, и Торет, позабыв все обиды, откровенно любовался Сапфирой.
Пускай она и не Тиша, но зато принадлежит ему, только ему.
– Тебе надо поесть, – объявила она. – Сейчас я оденусь, и мы вместе отправимся на охоту. Ты получишь любую добычу, какую только пожелаешь! – И Сапфира вновь ослепительно улыбнулась, видимо восхищаясь собственным бескорыстием, – ведь она в кои-то веки считается с желаниями Торета!
– Скоро вернется Чейн, – ответил Торет. – Он должен доставить для меня пищу.
– Так мы никуда не поедем? – Сапфира снова надулась. – Я ведь сижу дома безвылазно, с тех пор как на меня напала эта противная охотница!
– Тебе не придется скучать, – негромко заверил он. – Ты всю ночь будешь укладывать вещи. Завтра после захода солнца мы уедем из Белы. Я сегодня же сделаю все необходимые приготовления.
Сапфира уставилась на него, явно не веря собственным ушам, затем деланно рассмеялась:
– Ты шутишь?! Я из Белы никуда не уеду! Этот город – просто рай земной! Нигде больше во всей Белашкии нет таких шикарных трактиров!
– Мы уедем, – повторил Торет. – Иначе дампир выследит нас, придет среди бела дня в наш дом, обольет все горючим маслом и подожжет. Жарковато будет для рая земного, а?
До Сапфиры наконец дошло, что он говорит серьезно, – и на миг она потеряла дар речи. Затем с ее полных кроваво-красных губ сорвался пронзительный визг, и она, схватив с комода фарфоровую вазу, швырнула ее в Торета.
Он без труда уклонился, и ваза шмякнулась о стену.
* * *
Вельстил сидел в трактире «У Калабара», дожидаясь Ланджова. Последнее сновидение выдалось особенно тяжелым, и сейчас он чувствовал себя безмерно усталым. Нити паутины, которую он соткал с таким тщанием, рвались одна за другой. После пожара в «Бердоке» он потерял из виду Магьер, а теперь еще и Торет задумал бежать. Потягивая маленькими глотками вино из кружки, Вельстил усилием воли вынудил себя успокоиться. В конце концов, он отправил Ланджову записку с просьбой, и советник, все всяких сомнений, скоро появится. Если кто и знает, где сейчас скрывается Магьер, то это именно Ланджов.Быть может, от него только и понадобится, что задержать отъезд Крысеныша и ненавязчиво помочь Магьер его отыскать. Главное – не переусердствовать с помощью. Если она обнаружит дом Крысеныша днем, то без труда прикончит всех вампиров и ей не придется сражаться с несколькими противниками разом, в том числе и с чародеем, а ей между тем надо продолжать обучение.
К столику подошла полная седеющая женщина.
– Это вы, что ли, господин Вельстил? – спросила она. – Тут посыльный только что доставил вам письмо.
Вельстил кивнул, и женщина протянула ему сложенный конвертом листок бумаги. На письме было написано имя Вельстила. Женщина бесцеремонно уставилась на его изуродованный мизинец.
– Благодарю, – сказал Вельстил, в упор выразительно глядя на нее.
Наконец она что-то проворчала себе под нос и ушла. Письмо было запечатано воском. Вельстил сломал печать, развернул письмо и прочел:
«Мой дорогой друг!
Сожалею, что не смогу сегодня встретиться с тобой в нашем любимом трактире. События, происходящие в Беле, все настойчивей требуют моего внимания. Боюсь, в ближайшее время я буду настолько занят, что вынужден буду лишить себя удовольствия встречаться с тобой как „У Калабара”, так и в „Рыцарском доме”.
Тебе, по всей видимости, уже известно о смерти лорда О'Шийна. Я решил последовать твоему совету и не стал разрывать договор с дампиром, так что нам нет нужды встречаться для обсуждения этой темы в здании городского совета.
Заверяю тебя, что дампир получит всю мыслимую помощь как от городской стражи, так и от миссии Хранителей. Еще раз благодарю тебя за советы и рекомендации. Пока что я не знаю, когда мы с тобой сможем увидеться.
Остаюсь твоим смиренным другом.
Алексис Ланджов».
Вельстил перечитал письмо дважды, хотя смысл его и с первого раза был совершенно ясен.
В изысканно-вежливом тоне, как пристало чиновному аристократу, Ланджов извещал Вельстила Массинга, что отныне он не является желанным гостем в городском совете и встречаться за пределами совета им опять-таки незачем. Иными словами, Ланджов разорвал их дружбу.
Положение дел, с таким трудом завоеванное Вельстилом, грозило нарушиться. Он снова перечел письмо, и его внимание привлекло упоминание о Хранителях. Ланджов, помнится, говорил, что их разместили в старых казармах…
Вельстил бросил на стол серебряную монетку и не стал дожидаться сдачи. Выйдя на улицу, он взмахом руки остановил проезжающий мимо наемный экипаж.
– Знаешь, где расположена миссия Хранителей? – спросил он у кучера. – Отвези меня туда, и побыстрее.
* * *
Чейн выбрался из сточного люка где-то внутри второго крепостного кольца. Женщина-дампир осталась далеко позади, у казарм, которые служили приютом Хранителям, но именно это его и беспокоило. Теперь Тилсвит, но главное – Винн – узнают, кто он такой.Он оказался в одном из нищенских кварталов, которые располагались к западу от улиц с более зажиточным населением, и ему по-прежнему нужно было добыть кровь для Торета. На углу одной улицы, возле таверны, торчали, правда, три шлюшки – но Чейн никогда не уводил жертву из компании. На другой стороне улицы, у входа в проулок, стояла одинокая девушка. Она была невысокая, с растрепанными грязными волосами. Ее муслиновое платье протерлось кое-где до дыр, однако было тщательно зачинено. Глаза у девушки были ясные, не затуманенные пивными парами.
Чейн подошел к ней.
– Желаете поразвлечься? – осведомилась девушка. Голос у нее был совершенно безрадостный, а во рту недоставало нескольких зубов.
– Да, только не здесь. Пойдешь ко мне домой?
Девушка заколебалась, окинула взглядом его щегольской плащ, безукоризненно сшитые сапоги. Мужчины, которые так одеваются, нечасто посещают убогие кварталы мелких торговцев.
– У меня комната есть, – предложила она, – и совсем недалеко.
Чейн показал ей кошелек:
– Плачу за всю ночь.
Девушка дрогнула, завороженная звоном монет, но все же на ее лице отражалось явное опасение. Кое-как справившись с собой, она решительно шагнула к Чейну и взяла его под руку.
Найти в этой части города наемный экипаж было нелегко, а потому им пришлось миновать несколько переулков, прежде чем Чейну повезло. К его немалому облегчению, девушка во время поездки не заговаривала с ним сама и отнюдь не ждала, что он станет развлекать ее разговорами. Доехав до места, они рука об руку прошли к дому. Чейн с удивлением обнаружил, что входная дверь заперта изнутри.
Он постучал. Дверь приоткрылась, и в щелку выглянул Тибор. Увидев Чейна, он сразу распахнул дверь настежь и отступил назад.
Чейн знаком пригласил свою спутницу войти и сказал Тибору:
– Передай хозяину, что я вернулся.
Сверху донеслись пронзительный визг Сапфиры и звон бьющегося стекла. Девушка настороженно глянула на Чейна:
– У тебя есть хозяин? Я думала, ты сам тут хозяин.
Чейн ничего не ответил, и она попятилась к двери.
– Я передумала, – быстро сказала она. – Я просто уйду, и все, ладно? Ты мне ничего не должен.
Чейн схватил ее за руку повыше локтя.
Девушка не закричала, но проворно вскинула ногу и выдернула из-за отворота сапога рыбацкий нож. Она ударила ножом по запястью Чейна, и от неожиданности он выпустил ее руку, но когда девушка метнулась к выходу, дверь была уже закрыта и перед ней стоял безмолвный Тибор.
Чейн схватил девушку за шею. Хотя он был уже сыт, рана на запястье пробудила в нем голод. Извернувшись, девушка попыталась снова ударить его ножом, и тогда он перехватил ее запястье. Одна лишь сила воли удерживала Чейна от того, чтобы вонзить клыки в ее горло.
– Это для меня? – прозвучал за его спиной голос Торета.
Развернувшись вместе со своей добычей к лестнице, Чейн увидел, что его бледный низкорослый хозяин стоит на нижней ступеньке и его здоровый глаз неотрывно смотрит на девушку.
– Да… конечно, – с трудом ответил Чейн.
Ему отчаянно не хотелось отдавать Торету такое «лакомое блюдо». Хотя девушка и была невелика ростом, в ней бурлили жизненные силы, подкрепленные желанием выжить. Отдать ее Торету было все равно что налить редкостное вино пьянице, который истосковался по глотку дешевого пива.
Чейн держал извивающуюся девушку на вытянутых руках – словно преподносил подарок, и стискивал железными пальцами ее запястье, покуда не услышал приглушенный треск сломанной кости. Девушка выронила нож и по-щенячьи заскулила от боли.
Торет жадно обхватил ее обеими руками и так стремительно вгрызся в ее горло, что Чейн невольно разжал пальцы, которыми сжимал сзади шею девушки. Без особой охоты он выпустил ее руку и отступил, едва удержавшись от того, чтобы презрительно фыркнуть.
Такой деликатес… И кому же он достался? Крысенышу!
Наверху оглушительно хлопнула дверь, и по лестнице затопали вниз решительные шаги. Минуту спустя на площадке лестницы, спускавшейся в вестибюль, появилась Сапфира. Ее локоны, всегда так тщательно уложенные, растрепались, круглое лицо исказилось от бешенства. Если это очередная истерика, то на сей раз она превзошла себя.
– И не смей меня избегать, недомерок ты крысиный! – во все горло завопила она. – Никуда я отсюда не поеду, ясно тебе? Никуда!
Торет отшвырнул от себя мертвую девушку и распахнул тунику. Зияющая рана в его груди затягивалась на глазах. Поврежденное веко раскрылось, и в глазнице обнаружился новый, хотя и мутноватый глаз. Торет повернулся к лестнице.
– Заткнись, – приказал он Сапфире. – Иди собирать вещи. Быстро!
Сапфира захлопнула рот, передернулась, мимолетно схватившись за голову, точно ее вдруг настиг острый приступ мигрени. Потом повернулась и неверным шагом, молча направилась к себе.
– Собирать вещи? – переспросил Чейн.
– Мы уезжаем.
– Из этого дома?
– Нет, из этого города. Мы поедем домой, в мои родные края. Подкупим контрабандистов, чтоб они завтра вечером вывезли нас из доков, и отплывем на юг, в Суманскую империю. Давно я не был дома… слишком давно. – Торет помолчал. – Если мы останемся, дампир нас отыщет. Мы сможем уцелеть, только если покинем город. Тебе понравится пустыня, там чисто. – И Торет шагнул на лестницу, бросив на полу вестибюля мертвую шлюху. – Если вдруг заявится темноволосый человек с седыми висками, – продолжил он, – не впускай его в дом. – Он поднялся еще на одну ступеньку, но вдруг остановился и обернулся. – В таком большом городе дампир вряд ли сумеет отыскать нас до отъезда, но лучше уж не надеяться на счастливый случай. Нам надо пробыть в этом доме еще один день. На случай, если кто-то проберется в дом, поставь какую-нибудь ловушку, западню или что-то в этом роде. Что-нибудь простенькое, чтобы задержало дампира и подало нам сигнал об опасности.
Чейн, не изменившись в лице, послушно склонил голову:
– Чтобы предостеречь нас об опасности, довольно оставить на нижнем этаже Тихко и твоего волка, хозяин, а уж способ задержать дампира я придумаю.
– Только никаких там проволочек или пружинок, – предупредил Торет. – Такую ловушку, я думаю, полукровка способен за милю разглядеть. Примени колдовство.
– Да, хозяин, – ответил Чейн. Вот тебе и «что-нибудь простенькое»!..
Такой поворот событий был ему совершенно не по душе. Если Торет воплотит в жизнь свой новый замысел, все они завтрашним вечером отправятся в Суманскую империю, будут жить среди верблюдов, кочевников и еще бог весть какого отребья. Пройдут годы, а то и десятилетия, прежде чем Чейну снова подвернется такой удобный случай избавиться от рабства. Надо что-нибудь придумать… Но что?
* * *
Хотя Вельстил никогда прежде не бывал в миссии Хранителей, он несколько раз встречался с ними, навещая в городском совете Ланджова. Пожилой домин Тилсвит время от времени появлялся там, стремясь подвигнуть советника на предоставление миссии более подходящего помещения. Сейчас, впервые увидев старые казармы, Вельстил понял, почему домин проявлял такую настойчивость. В одном старом, хотя и крепком, здании нелегко разместить со всеми удобствами и библиотеку с архивом, и жилые помещения для дюжины Хранителей.Вельстил постучал у входа, и вскоре из-за двери отозвался женский голос:
– Кто там?
– Меня зовут Вельстил Массинг. Полагаю, что кое-кому в вашей миссии известно мое имя. Я время от времени помогаю советнику Ланджову в некоторых деликатных делах.
Дверь приотворилась, и из-за нее выглянула девушка в сером одеянии Хранителей, с длинной каштановой косой.
– Вас ведь зовут Винн, верно? – спросил Вельстил. – Помните меня? Мы как-то раз встречались в здании городского совета.
– Да, я вас помню, но… сейчас уже так поздно. – Овальное лицо девушки осунулось от тревоги, и, говоря с Вельстилом, она украдкой поглядывала по сторонам, – У вас к нам какое-нибудь послание?
– Вовсе нет, – покачал он головой. – Просто я побеседовал с советником Ланджовом и решил предложить вам свою помощь. Я кое-что знаю о существах, за которыми сейчас охотится дампир, а вы, насколько я понял, с ней сотрудничаете.
Винн помедлила, размышляя, затем отступила от двери, чтобы пропустить Вельстила.
– Конечно, – сказала она, – входите. Извините, если я показалась вам чрезмерно осторожной, но у нас тут сегодня выдался такой бурный вечер…
Вельстил вошел и поблагодарил девушку изысканным поклоном.
Винн провела его в комнату, которая раньше была, судя по всему, сержантской. Теперь ее превратили в комнату для занятий и соответственно обставили.
– Вы давно виделись с дампиром? – спросил Вельстил. – Я надеюсь, что после пожара в трактире она и ее спутник нашли себе новое пристанище. Советник Ланджов за них так беспокоится…
– А разве он еще не знает? – удивилась Винн. – Ах, ну да… Я хотела ему сообщить, но забыла – у нас сегодня было столько происшествий! Я думала, что домин Тилсвит обо всем известил советника, но если нет – скажите ему, что беспокоиться не о чем. Магьер и Лисил сейчас живут у нас.
Вельстил на миг остолбенел.
– У вас? – переспросил он. – И… Магьер сейчас здесь?
– Да, – кивнула Винн, – а вы хотели бы с ней увидеться? Наверное, она и Лисил в кухне, возятся с Мальцом. Он вполне здоров, но недавно получил несколько ожогов.
Вельстилу совсем не хотелось, чтобы Магьер увидела его до срока. Это повлекло бы за собой только новые осложнения.
– Кухня далеко отсюда? – спросил он.
– В задней части здания. – Винн указала на боковой выход из комнаты.
– В таком случае не будем пока беспокоить Магьер. А как же случилось, что пес получил ожоги?
Снова Винн замялась, не спеша с ответом, и Вельстил заподозрил, что молодую Хранительницу тяготит и тревожит нечто связанное с Магьер. Сосредоточившись, он осторожно проник в ее мысли и чуть-чуть подтолкнул ее.
Вельстил Массинг, старше ее, он умный и доброжелательный, он все понимает… Такому собеседнику можно-рассказать о чем угодно.
Винн опустила глаза и заметно погрустнела.
– У меня есть друг, – прошептала она, – собственно, он друг и домина Тилсвита… и мы провели вместе немало часов в этой самой комнате – беседовали, читали, спорили… Я… мы так доверяли Чейну… его имя Чейн. А когда сегодня вечером он пришел сюда, пес Магьер опознал в нем вампира!
Вельстила нисколько не удивило, что чародей – слуга Торета – был частым гостем в миссии Хранителей. Удивительно было другое – насколько близко к сердцу приняла его разоблачение Винн.
– Чейн бежал, – продолжала дрожащим голосом девушка, – а Малец погнался за ним, но он швырнул в пса огнем, спустился в сточный колодец… и исчез.