Страница:
— Насколько атмосфер упало давление? — спросил он.
— Оно не упало, его просто нет.
— Как нет?.. Совсем нет?
— Совсем. Мы закрыли заслонки.
Владелец газопровода прикинул, чего ему будет стоить минута простоя «трубы». Выходило немало. А если еще учесть штрафы и неустойки...
— Высылайте мне вертолет...
То, что он увидел на месте аварии, превзошло самые худшие опасения. Газопровод был пробит не в одном и не в двух местах, газопровод был перерублен в семи местах на протяжении ста двадцати километров! Стосорокасантиметровые трубы были разорваны в клочья. Черные деформированные рваные раструбы торчали в глубоких, быстро заполняющихся влагой ямах. Вокруг валялись куски металла и лохмотья сгоревшей изоляции.
Ликвидировать такую аварию быстро было невозможно!
К цифре, которой исчислялись убытки, можно было смело прибавлять один или два нуля.
— Что там, дальше, на втором участке? — спросил он, боясь услышать ответ.
— Дальше еще хуже.
Владелец газопровода отошел в сторону и сел на землю. В мокрый, холодный, смятый грязными протекторами колес мох. В черном, приобретенном за десять штук баксов костюме. Сел и обхватил голову руками,
Он сидел и смотрел, как копошатся над воронкой рабочие, как сгружают с машин инструмент... Он чувствовал себя бесконечно несчастным и бесконечно уставшим — пять лет пахал, как спринтер на стометровой дистанции, жилы рвал, чтобы заполучить эту «трубу», и вот... И дело даже не в аварии и не в убытках, все это можно пережить, дело в другом...
Вдруг где-то там, возле машин, раздался дребезжащий звонок магистрального, подключенного к кабелю, проложенному вдоль газопровода, телефона.
Разматывая на ходу провод, подбежал кто-то из мастеров.
— Вас, — удивленно сказал он.
— Меня?!
— Да. Попросили передать вам трубку.
Он прижал наушник к уху.
— Я слушаю.
— Нам очень жаль, что так получилось, — сказал незнакомый мужской голос.
— Кто это говорит?
— Это очень серьезная авария, — продолжал мужчина, не обращая внимания на заданный вопрос — — Семь прорывов на участке в сто двадцать километров...
Откуда они знают, что семь, если он только что сам?..
— Откуда вы можете знать, что?.. И вдруг сразу все понял.
— Так это вы?!!
— Я думаю, что ликвидация последствий аварии потребует значительных средств. Очень значительных. И, главное, нет никакой гарантии, что что-нибудь подобное не случится снова... Мне кажется, что вы взялись не за самый выгодный бизнес. Что гораздо надежней куриные окорочка...
Если вы вдруг надумаете продавать акции — мы их купим. Мы дадим меньше других, но продать их лучше нам...
— Вы!. Я вас!!.
Телефон замолк. Владелец газопровода, которого все, и даже рабочие, между собой называли Паша, в отчаянии вырвал из аппарата трубку и забросил ее далеко в тундру.
— Сволочи! — громко, ни к кому не обращаясь, крикнул он. И крикнул еще раз, крикнул что было сил: — Сволочи! Ублюдки! Ненавижу-у-у!!
Эхо ему не ответило. Эха в тундре не бывает...
Глава 36
Глава 37
— Оно не упало, его просто нет.
— Как нет?.. Совсем нет?
— Совсем. Мы закрыли заслонки.
Владелец газопровода прикинул, чего ему будет стоить минута простоя «трубы». Выходило немало. А если еще учесть штрафы и неустойки...
— Высылайте мне вертолет...
То, что он увидел на месте аварии, превзошло самые худшие опасения. Газопровод был пробит не в одном и не в двух местах, газопровод был перерублен в семи местах на протяжении ста двадцати километров! Стосорокасантиметровые трубы были разорваны в клочья. Черные деформированные рваные раструбы торчали в глубоких, быстро заполняющихся влагой ямах. Вокруг валялись куски металла и лохмотья сгоревшей изоляции.
Ликвидировать такую аварию быстро было невозможно!
К цифре, которой исчислялись убытки, можно было смело прибавлять один или два нуля.
— Что там, дальше, на втором участке? — спросил он, боясь услышать ответ.
— Дальше еще хуже.
Владелец газопровода отошел в сторону и сел на землю. В мокрый, холодный, смятый грязными протекторами колес мох. В черном, приобретенном за десять штук баксов костюме. Сел и обхватил голову руками,
Он сидел и смотрел, как копошатся над воронкой рабочие, как сгружают с машин инструмент... Он чувствовал себя бесконечно несчастным и бесконечно уставшим — пять лет пахал, как спринтер на стометровой дистанции, жилы рвал, чтобы заполучить эту «трубу», и вот... И дело даже не в аварии и не в убытках, все это можно пережить, дело в другом...
Вдруг где-то там, возле машин, раздался дребезжащий звонок магистрального, подключенного к кабелю, проложенному вдоль газопровода, телефона.
Разматывая на ходу провод, подбежал кто-то из мастеров.
— Вас, — удивленно сказал он.
— Меня?!
— Да. Попросили передать вам трубку.
Он прижал наушник к уху.
— Я слушаю.
— Нам очень жаль, что так получилось, — сказал незнакомый мужской голос.
— Кто это говорит?
— Это очень серьезная авария, — продолжал мужчина, не обращая внимания на заданный вопрос — — Семь прорывов на участке в сто двадцать километров...
Откуда они знают, что семь, если он только что сам?..
— Откуда вы можете знать, что?.. И вдруг сразу все понял.
— Так это вы?!!
— Я думаю, что ликвидация последствий аварии потребует значительных средств. Очень значительных. И, главное, нет никакой гарантии, что что-нибудь подобное не случится снова... Мне кажется, что вы взялись не за самый выгодный бизнес. Что гораздо надежней куриные окорочка...
Если вы вдруг надумаете продавать акции — мы их купим. Мы дадим меньше других, но продать их лучше нам...
— Вы!. Я вас!!.
Телефон замолк. Владелец газопровода, которого все, и даже рабочие, между собой называли Паша, в отчаянии вырвал из аппарата трубку и забросил ее далеко в тундру.
— Сволочи! — громко, ни к кому не обращаясь, крикнул он. И крикнул еще раз, крикнул что было сил: — Сволочи! Ублюдки! Ненавижу-у-у!!
Эхо ему не ответило. Эха в тундре не бывает...
Глава 36
— Мы сделали работу, — доложил Девяносто первый.
— Я знаю, — коротко ответил Девятый. Доклад опоздал — радио и телевидение сообщило об удачном завершении операции раньше. В дневных новостях.
— Без происшествий?
— Без. Все прошло очень гладко.
Девятый дал отбой и тут же набрал номер диспетчера.
— Передайте абоненту 1278: «Сегодня в восемнадцать часов, там, где всегда».
Фраза «там, где всегда», в отличие от «на обычном месте», обозначала один из перронов пригородной электрички.
— Больше ничего?
— Нет. Спасибо.
Хорошие новости желательно преподносить начальству лично, тогда, глядишь, от чужой радости и тебе чего-нибудь перепадет.
В семнадцать пятьдесят пять Девятый, сделав несколько кругов, чтобы провериться, был на месте. В восемнадцать ноль-ноль к нему подсел Восьмой.
— Что у тебя?
— Операция прошла успешно.
— Слышал.
Восьмой тоже смотрел телевизор и слушал радио.
— Как он это перенес?
— Как обычно. Вначале запил, потом собрал консилиум врачей и теперь лечится.
— Вы с ним разговаривали?
— Еще нет. Думаю, надо выждать день-другой, чтобы он дошел до нужной кондиции.
— А если он упрется?
— Рванем еще раз.
— Сколько зарядов осталось?
— Шесть. Через восемь, одиннадцать и шестнадцать километров от прежних закладок. Мы сможем подорвать их в любое время, разом или по одному сигналом со спутника.
После этого, я думаю, он капитулирует. Или разорится окончательно. С ремонтом он, конечно, справится, но иметь с ним дело никто не захочет. Срывов поставок не любят. А взрывов тем более.
Вряд ли он захочет терять все, и примет наши условия. Иметь сорок девять процентов лучше, чем не иметь ничего. Кроме того, мы гарантируем ему нашу «крышу».
— А если он начнет искать защиты у приятелей?
— Возможно. Но вряд ли ему кто-нибудь поможет. Приятели напуганы не меньше его. На чем и строился расчет.
Вначале был убит один из них, убит не нами, но они считают, что нами. Мы убедили их в этом.
Девятый загнул палец.
— Это — раз.
Потом был наезд на главу консорциума «Сибнефтепродукт». Причем не здесь, а во Франции, благодаря чему мы имели возможность продемонстрировать силу. Все смогли наглядно убедиться в наших возможностях и осознать, что за границей от нас не спрятаться. Конечно, они не узнали все, например, не узнали об убийстве жены главы консорциума «Сибнефтепродукт»; но узнали главное — методы нашей работы.
— Восприняли?
— Еще бы! Материал был подан очень убедительно, на двух уровнях — логическом и эмоциональном. Мы привлекли к работе психологов, которые отредактировали текст с целью усиления воздействия на подсознание. Их убедили и напугали. Они не видят смысла ввязываться в драку и боятся этого.
Это два.
Загнул второй палец.
— Три. Во время разговора был обозначен объект следующего «наезда». И менее чем через сутки, то есть по горячим следам, пока они еще находились под впечатлением встречи, «наезд» состоялся.
Этот прием тоже предложили психологи.
После этого мы разослали присутствовавшим на встрече ее стенограмму. Где отчеркнули все негативные высказывания в наш адрес. Это должно их впечатлить. Особенно тех, кому эти высказывания принадлежали.
При недостаточности реакций мы кого-нибудь из них накажем.
Это — четыре.
И, наконец, самое главное — мы убедились, что серьезной опасности фигуранты не представляют. Их возможности довольно ограничены. Они сами их озвучили. Есть несколько работающих на них людей в Генеральной прокуратуре и МВД и пара группировок чеченских и таджикских боевиков, привлекаемых по мере надобности. Но это все не очень серьезно.
Из всего того, что было предложено, есть только два потенциально опасных, о которых мы не подумали хода. Но теперь мы о них знаем, и, значит, все будет в порядке.
— Сработал Ястреб?
— Очень хорошо сработал. По сценарию, слово в слово. Так расчувствовался, что даже слезу пустил.
— Не хочет на нары?
— Не хочет. Тем более что мы ему объяснили про то, как там любят новых русских. И куда.
— Вы прикормите его. Покорность должна вознаграждаться.
— Обязательно. Думаем слить ему кредит Сибирского банка. Вернее, не ему, а уже нам. Мы ведь теперь компаньоны.
— Пятьдесят один процент?
— Пятьдесят один с копейками. Пока.
— Молодцы. И вы, и Ястреб...
Под оперативным псевдонимом Ястреб проходил глава консорциума «Сибнефтепродукт». Тот, которого заставили убить свою жену. И, шантажируя этим, приказали собрать у себя на даче будущих потенциальных «клиентов», чтобы понять их настроения, чтобы запугать их и узнать, на что они способны.
Комбинация удалась.
— Смотри аккуратней, не зарывайся. Нам теперь спотыкаться нельзя.
— Так точно, я же понимаю...
— Но и не тяни. Нам этот трубопровод во как нужен, — резанул себя поперек шеи-Восьмой. Но тут же спохватился, вспомнив, где находится.
— Ну все, бывай...
Подошла электричка.
Девятый зашел в вагон. Восьмой, слившись с толпой, спустился с платформы. Один поехал «домой», другой на доклад начальству. — Хорошие известия лучше докладывать лично самому...
— Я знаю, — коротко ответил Девятый. Доклад опоздал — радио и телевидение сообщило об удачном завершении операции раньше. В дневных новостях.
— Без происшествий?
— Без. Все прошло очень гладко.
Девятый дал отбой и тут же набрал номер диспетчера.
— Передайте абоненту 1278: «Сегодня в восемнадцать часов, там, где всегда».
Фраза «там, где всегда», в отличие от «на обычном месте», обозначала один из перронов пригородной электрички.
— Больше ничего?
— Нет. Спасибо.
Хорошие новости желательно преподносить начальству лично, тогда, глядишь, от чужой радости и тебе чего-нибудь перепадет.
В семнадцать пятьдесят пять Девятый, сделав несколько кругов, чтобы провериться, был на месте. В восемнадцать ноль-ноль к нему подсел Восьмой.
— Что у тебя?
— Операция прошла успешно.
— Слышал.
Восьмой тоже смотрел телевизор и слушал радио.
— Как он это перенес?
— Как обычно. Вначале запил, потом собрал консилиум врачей и теперь лечится.
— Вы с ним разговаривали?
— Еще нет. Думаю, надо выждать день-другой, чтобы он дошел до нужной кондиции.
— А если он упрется?
— Рванем еще раз.
— Сколько зарядов осталось?
— Шесть. Через восемь, одиннадцать и шестнадцать километров от прежних закладок. Мы сможем подорвать их в любое время, разом или по одному сигналом со спутника.
После этого, я думаю, он капитулирует. Или разорится окончательно. С ремонтом он, конечно, справится, но иметь с ним дело никто не захочет. Срывов поставок не любят. А взрывов тем более.
Вряд ли он захочет терять все, и примет наши условия. Иметь сорок девять процентов лучше, чем не иметь ничего. Кроме того, мы гарантируем ему нашу «крышу».
— А если он начнет искать защиты у приятелей?
— Возможно. Но вряд ли ему кто-нибудь поможет. Приятели напуганы не меньше его. На чем и строился расчет.
Вначале был убит один из них, убит не нами, но они считают, что нами. Мы убедили их в этом.
Девятый загнул палец.
— Это — раз.
Потом был наезд на главу консорциума «Сибнефтепродукт». Причем не здесь, а во Франции, благодаря чему мы имели возможность продемонстрировать силу. Все смогли наглядно убедиться в наших возможностях и осознать, что за границей от нас не спрятаться. Конечно, они не узнали все, например, не узнали об убийстве жены главы консорциума «Сибнефтепродукт»; но узнали главное — методы нашей работы.
— Восприняли?
— Еще бы! Материал был подан очень убедительно, на двух уровнях — логическом и эмоциональном. Мы привлекли к работе психологов, которые отредактировали текст с целью усиления воздействия на подсознание. Их убедили и напугали. Они не видят смысла ввязываться в драку и боятся этого.
Это два.
Загнул второй палец.
— Три. Во время разговора был обозначен объект следующего «наезда». И менее чем через сутки, то есть по горячим следам, пока они еще находились под впечатлением встречи, «наезд» состоялся.
Этот прием тоже предложили психологи.
После этого мы разослали присутствовавшим на встрече ее стенограмму. Где отчеркнули все негативные высказывания в наш адрес. Это должно их впечатлить. Особенно тех, кому эти высказывания принадлежали.
При недостаточности реакций мы кого-нибудь из них накажем.
Это — четыре.
И, наконец, самое главное — мы убедились, что серьезной опасности фигуранты не представляют. Их возможности довольно ограничены. Они сами их озвучили. Есть несколько работающих на них людей в Генеральной прокуратуре и МВД и пара группировок чеченских и таджикских боевиков, привлекаемых по мере надобности. Но это все не очень серьезно.
Из всего того, что было предложено, есть только два потенциально опасных, о которых мы не подумали хода. Но теперь мы о них знаем, и, значит, все будет в порядке.
— Сработал Ястреб?
— Очень хорошо сработал. По сценарию, слово в слово. Так расчувствовался, что даже слезу пустил.
— Не хочет на нары?
— Не хочет. Тем более что мы ему объяснили про то, как там любят новых русских. И куда.
— Вы прикормите его. Покорность должна вознаграждаться.
— Обязательно. Думаем слить ему кредит Сибирского банка. Вернее, не ему, а уже нам. Мы ведь теперь компаньоны.
— Пятьдесят один процент?
— Пятьдесят один с копейками. Пока.
— Молодцы. И вы, и Ястреб...
Под оперативным псевдонимом Ястреб проходил глава консорциума «Сибнефтепродукт». Тот, которого заставили убить свою жену. И, шантажируя этим, приказали собрать у себя на даче будущих потенциальных «клиентов», чтобы понять их настроения, чтобы запугать их и узнать, на что они способны.
Комбинация удалась.
— Смотри аккуратней, не зарывайся. Нам теперь спотыкаться нельзя.
— Так точно, я же понимаю...
— Но и не тяни. Нам этот трубопровод во как нужен, — резанул себя поперек шеи-Восьмой. Но тут же спохватился, вспомнив, где находится.
— Ну все, бывай...
Подошла электричка.
Девятый зашел в вагон. Восьмой, слившись с толпой, спустился с платформы. Один поехал «домой», другой на доклад начальству. — Хорошие известия лучше докладывать лично самому...
Глава 37
В начале девяностых армия переживала не лучшие свои времена. Даже в сравнении с сорок первым годом. Там хоть война была, а здесь непонятно что. Здесь — мир, наносящий урон больше, чем третья мировая.
Бывшие республики нерушимого союза уходили в автономное плавание, пытаясь в виде «палубного груза» прихватить с собой что-нибудь из оборонной мощи империи. Армию раздирали по живому, раздирали на дивизии, полки, батальоны...
Армия проигрывала бескровно, но проигрывала вчистую.
Управление было практически утрачено. В том числе утрачено хозяйственниками. Как ни странно, но в этой необъявленной войне все было наоборот, все шиворот-навыворот — передовые части были оттеснены на периферию борьбы за территории, а тыл стал фронтом. Именно тыловики первыми почувствовали начало конца.
Матснабжение и матучет полетели ко всем чертям — имущество армии тащили все кому не лень — тащили в Европе, Прибалтике, Средней Азии... Кто-то, в лице глав вновь образованных государств, воровал целыми арсеналами, гарнизонами, эскадрильями и эскадрами. Просто брал и забирал вот этот сильно нужный ему крейсер с оказавшимися поблизости ракетными катерами. Кто помельче, растаскивал воинское имущество единицами автотранспорта, запчастями, цинками с патронами.
Все то, что создавалось десятилетиями, было разворовано в считанные месяцы.
Генерал Крашенинников пытался разобраться в создавшемся хаосе, пытался управлять, что-то с кого-то требовать. Он звонил в части, приказывал предоставить ему отчеты по проведенным ревизиям, ругался матом и грозил трибуналом.
Ему отвечали:
— Есть!.. Так точно!.. Будет сделано!..
И про себя посылали подальше.
Генерал писал грозные бумажки в округа и просил принять меры и наказать виновных. Ему отвечали вежливыми официальными отписками, суть которых сводилась к тому же — а не пошел бы ты, генерал, к одной бабушке...
И генерал шел, шел на прием к первым замам министра. Но те только разводили руками. Говорили — мы знаем о происходящих в армии безобразиях, мы приложим максимум усилий... И прикладывали усилия к приватизации подмосковных казенных дач.
Развал начался даже в ведомстве генерала. Его подчиненные стали задерживаться в командировках, а когда возвращались, краснели и прятали глаза.
— Вы разобрались?
— Так точно, разобрался. Там все в полном порядке...
У подполковников, майоров и даже старлеев стали появляться престижные иномарки.
— Откуда?! — грозно спрашивал генерал.
— Теща в лотерею выиграла...
Хозяйственник Крашенинников справиться с разрастающимся бардаком не мог. Мог — спецназовец Крашенинников. Тот, который громил душманские караваны и «захватывал» пусковые. Тот мог все. Но его связывал по рукам и ногам «устав подковерной службы».
Но однажды наступил перелом.
Независимая Украина решила прибрать к рукам одну из гвардейских дважды орденоносных танковых частей. О чем командир отбил генералу срочный факс.
Сколько можно! — возмутился генерал и сел писать рапорт на имя вышестоящего начальника.
«Довожу до вашего сведения...»
А что довожу?.. Все то же самое довожу, что уже сто раз доводил!
Надоело!..
Генерал схватил и в мелкие клочки разорвал лист бумаги. И сломал ручку.
Ничего этим не добиться. Если бы можно было ставить их к стенке, хотя бы одного из десяти!.. А так...
— Машину мне! — распорядился генерал. — На аэродром!
С отвечающим за полеты полковником генерал Крашенинников столковался быстро.
— А я вот зашлю тебе сюда ревизию и перетряхну все, что только можно перетряхнуть! — пригрозил он. — И обязательно что-нибудь найду, лет на пять с конфискацией!
Это уже действовал не зам по тылу, это уже действовал боевой командир.
На взлетно-посадочную полосу выкатили «МИГ-спарку».
Генерал вылетел на Украину и через два часа принимал рапорт командира танкистов.
— А ты чего сопли жуешь? Ты командир или дерьмо на палочке! — орал генерал.
— Но они пригрозили обратиться в правительство.
— А у тебя сразу коленки затряслись?
— Но может выйти международный скандал!
— Да и хрен с ним, пусть выходит! Хоть даже боком! Боевая техника важнее. Заправляй и выкатывай машины!
— Но я не могу... Без приказа не могу.
— Значит, считай, что ты его уже получил, от меня получил!
Из гаражей выгнали «МАЗы», на которых, согласно стратегическим планам десятилетней давности, предполагалось перебрасывать танковые армии к порогу европейских столиц.
На прицепы вкатили танки.
— А что делать с БТРами?
— БТРы пойдут своим ходом.
— А с остальным?
— С чем остальным?
— С имуществом. С семьями...
— Распихивай по танкам и БТРам, закрепляй на платформах. Хоть по карманам рассуй, но забирай все что можешь! Все подчистую, ничего им не оставляй!
Подготовленная к маршу техника заставила всю часть и весь военный городок.
— Ну-ка скажи, кто у тебя тут еще из наших есть?
— Артиллерийский полк.
— Давай мне их на провод.
Генерала соединили.
— Ты что, полковник, сдаваться надумал?
— Кому сдаваться? — не понял командир артполка.
— Врагу сдаваться!
Короче, мы уходим в Россию, если хочешь — присоединяйся.
— Но приказ?..
— Под мою ответственность!
На рассвете колонна выкатилась на дорогу.
— Идем с маршевой скоростью пятьдесят километров в час. Техничка последней. Сломавшуюся технику ремонтировать в течение часа, после чего догонять колонну — Если дольше, то технику выводить из строя и сбрасывать на обочину. Сигнал об остановке — две зеленые ракеты. Вопросы есть?
— Никак нет!
— Тогда вперед!
Первыми тронулись идущие в голове БТРы, за ними танки на платформах, позади пристроились зачехленные реактивные установки и грузовики с пристегнутыми к ним артиллерийскими орудиями и наваленным в кузовах домашним скарбом.
Гаишники испуганно смотрели на растянувшуюся на добрых десять километров колонну и путевых листов не спрашивали.
На границе к колонне вышли пограничники.
— Вам, кажется, нужна таможенная декларация? — зловеще спросил, высунувшись по пояс из БТРа, генерал.
— Ну, вообще-то... — робко ответил пограничник.
— Покажи им декларацию, — крикнул генерал. Башня ближайшего танка пришла в движение, повернулась и опустила вниз дуло башенного орудия. Пограничники уставились в черный провал посредине орудийного набалдашника.
— Все в порядке? — поинтересовался генерал.
— Да, да, в порядке...
Колонна вышла без потерь. Генерала вызвали на ковер,
— Ты что, охренел на старости лет, совсем охренел, да? Знаешь, как это называется?
— Знаю! Возвращение принадлежащего Вооруженным Силам имущества.
— Дурак!..
Генерала отправили в отставку.
Но ненадолго. Через несколько месяцев пенсионера Крашенинникова вызвали в Министерство обороны. Вызвал один из заместителей министра.
«Похоже, отставки им показалось мало, — подумал генерал. — Похоже, будут шить статью».
Но ошибся.
— Это ты, что ли, танки у хохлов украл? — с порога спросил замминистра.
— Так точно!
— Лихой казак! С меня министр потом чуть погоны не снял. Обратно на службу хочешь?
— В каком качестве?
— В прежнем — хозяйственником.
— Нет, — честно ответил генерал. — Бумажки перебирать больше не желаю. Надоело.
— А если не бумажки?
Генерал не понял.
— Если технику возвращать? Это у тебя лихо получается.
И, мгновенно перейдя на официальный тон, сообщил:
— Я отменил приказ о вашей отставке. Вы возвращаетесь на службу.
— Но у меня возраст.
— Можете считать это мобилизацией.
— Кому я буду подчиняться?
— Только мне. Мне одному.
И снова перешел на тон дружбы.
— Дело нужное: у нас техники по окраинам осталось — генеральских звезд на погонах в арбатском округе не хватит. На миллиарды. Да и черт бы с ними, с деньгами, но только те «стволы» против нас оборотить могут. А это уже совсем другой расклад. Понял?
— Понял.
— За руки тебя держать не стану, в штатах ограничивать тоже. Нужны люди — набирай, нужна техника, деньги — выходи на меня с предложением. Квартиры... С квартирами будет туго, но что-нибудь придумаем. Вопросы?
— Я не понял, мне надлежит создать воинскую часть?
— Ну часть — не часть, а создать должен. По бумагам проведем ее как хозяйственное подразделение. Ну там склад или канцелярию. Ну а на самом деле... На самом деле ты сам должен решить, что это будет. Приказ ясен?
— Так точно...
На должности кладовщиков, бухгалтеров и грузчиков генерал нанял своих людей. Тех, что хорошо знал, с кем ходил на боевые, с кем спал под одной плащ-палаткой и грыз один сухпай.
Он находил их на гражданке и ставил вопрос ребром.
— Родине послужить хочешь?
— Под вашим началом?
— Под моим.
— Тогда согласен.
Шли не все, кое-кто заплыл жирком, обжился, обленился, обзавелся семьей и непыльной, в охранном агентстве, работой. Таких он через военкомат призывал на двухмесячные сборы и гонял до потери пульса по полосе препятствий, вышибая гражданскую дурь. Гонял, пока они не входили во вкус.
Тогда он повторял свое предложение.
— Настоящую, для мужиков, работу хочешь? Оклад, звания, квартира в Подмосковье. Свои рядом...
Большинство соглашались. И начиналась учеба. Такая, что хуже боя.
— Давай, давай, ребятки, — подбадривал их генерал. — Тяжело в ученье...
Бывшие спецназовцы быстро набирали форму.
— Нам бы молодежь подбросить, — просил генерал. — А то мои мхом взялись, надо бы их встряхнуть. За молодежью они потянутся и нормативы подтянут.
— Ладно, подберешь себе кого-нибудь в рязанском десантном. Я распоряжусь.
— И в частях бы посмотреть.
— Посмотришь.
— А еще нам нужно пять снайперских винтовок СВД, десять гранатометов РПГ-22 «муха», десять килограммов пластида...
Замминистра только головой качал на генеральские запросы, беспощадно резал списки, но большую часть того, что было нужно, все же давал, выписывая требования в склады армейского спецназа.
Через полгода он высказал желание лично присутствовать на учениях «складских работников».
— А то, может, я зря тебе квартиры раздаю, — сказал он. Генерал Крашенинников провел его по своему хозяйству.
— Нормально устроился, — похвалил проверяющий.
— Хорошее наследство досталось.
Генерал получил в свое распоряжение целый «городок» расформированной воинской части. Со всем движимым и недвижимым имуществом и хозпостройками.
— Мы только полосу препятствий переделали и кое-что на стрельбище...
— Ну давай, показывай своих молодцов. Работники склада вышли на полосу препятствий, затем на огневой рубеж...
— У меня такое впечатление, что твое подразделение чуть ли не самое боеспособное в Вооруженных Силах, — пошутил, подводя итог проверки, замминистра. Но в его шутке была доля истины.
— Ну и, значит, пора тебе делом заняться. Первая командировка была в Туркменистан. Там «зависла» пара принадлежавших России бомбардировщиков. Генерал прихватил с собой нескольких пилотов и авиатехников и выехал на место под видом туристической группы.
Самолеты оказались в совершенно разбитом состоянии, и пришлось возвращаться несолоно хлебавши.
— Или ты только у себя в части такой молодец? — возмущался замминистра...
Но следующая командировка прошла более успешно. С территории сопредельного Казахстана группа генерала Крашенинникова вытащила три военных вертолета. В принципе казахи были не против вернуть северному соседу принадлежащее ему имущество, но все никак не могли оформить какие-то документы, не могли подвести горючку, обеспечить воздушный коридор. Или не хотели.
Генерал утряс формальности быстро — бумаги он ждать не стал, горючку добыл сам, разоружив наряд, охранявший хранилище, на «коридор» наплевал, предложив пилотам идти до границы на предельно малой высоте.
Казахстан было высказал какое-то недовольство по поводу угона вертолетов, но Министерство обороны заявило, что знать ничего не знает, никаких «бортов» не получало, а то, что у казахов какие-то хулиганы угоняют боевые вертолеты, не красит в первую очередь их.
И все обо всем забыли. Потому что в то время не то что вертолеты, целые заводы пропадали, и никому до этого дела не было.
Замминистра был доволен, его задумка оправдала себя — создание подразделения генерала Крашенинникова окупилось сторицею. Одним вертолетом окупилось.
Потом было еще несколько поездок, которые возвращали в боксы и гаражи уже, казалось бы, утраченную военную технику.
Тогда же подразделение понесло первые потери. В Азербайджане дурак-караульный открыл стрельбу из автомата по выводящим из ангаров технику бойцам генерала. Двое были убиты на месте. Но технику все-таки увели и увезли на ней тела погибших.
Замминистра выписал семьям материальную помощь. Причем очень серьезную помощь.
И тут же отправил в новую командировку.
— Заместитель командующего Тихоокеанским флотом продал посреднической фирме списанную подводную лодку. Вполне боеспособную лодку по цене металлолома. По нашим сведениям, в ближайшие дни ее перегонят в Китай. Необходимо вернуть лодку на базу.
Бойцам придали команду подводников и отправили в Находку.
Лодку нашли быстро, но подступиться к ней сразу не смогли. Ее охраняла толпа каких-то уголовников. Столкновения избежать было невозможно — в подводную лодку через форточку не протиснешься, в подводную лодку ход один. А Находка, между прочим, не заграница.
— Что делать? — запросил генерал Замминистра.
— Действуйте как в боевых, — ответил тот. Бойцы генерала надели гидрокостюмы и акваланги. На лодку забрались со стороны моря, часовых сбили с ног и попытались связать, но один из них смог вырваться. Его пришлось прикончить штык-ножом, но он успел поднять шум, и операция перестала быть тайной.
Бойцы скинули в воду сходни и залегли за рубкой с автоматами и снайперскими винтовками, чтобы не дать противнику навести на лодку переправу. Другие нырнули внутрь субмарины, где нейтрализовали еще нескольких человек.
Вниз спустились подводники.
— Срочное погружение!
Лодка ушла на перископную глубину и взяла курс на базу.
— Так держать!
В перископ было видно, как по берегу бегают какие-то люди, как они машут руками и прыгают в катера. Лодку отбили.
Но через пару дней вернули купившей ее фирме.
— Как это понимать? — возмутился генерал.
— Так и понимать — фирма выплатила реальную стоимость лодки и все неустойки. Справедливость восторжествовала...
Генералу не понравилась такая справедливость.
И после следующей операции, где армия взяла деньгами, он поставил вопрос ребром.
— Мы что, рэкет?
— Нет — спецподразделение.
— Тогда почему вы отдаете то, что мы с таким трудом и с риском для жизни отбиваем?
Замминистра открыл карты.
— Ты имеешь боеспособное подразделение, твои люди получают зарплаты, командировочные, премии. Ты не думал, откуда на это берутся деньги?
— Откуда?
— Вот отсюда, — показал на карман заместитель министра — — Или ты считаешь, что там, наверху, позволили бы создать что-нибудь подобное? У них там совсем другие веяния.
— Так это вы?!
— Я. Они разбазаривают — я собираю. С твоей помощью собираю.
— А деньги?
— Неустойку за подлодку помнишь? Вот и деньги.
— Плюс с вертолетов и с прочей возвращенной тобой техники.
— Они тоже... в Китай?
— Нет, можешь быть спокоен, они остаются у нас. Они уже в частях.
— Но кто тогда их покупает?
— Их покупает тот, кто использует — Министерство обороны. Но... по ценам на порядок ниже существующих. Поэтому армия не внакладе. Техника возвращается государству, чтобы на деньги государства ему поставлялась новая техника.
Такой оборот...
— Но тогда денег должно быть немало. Должно быть больше, чем уходит на нас, — прикинул генерал стоимость вертолетов и лодок.
— А информация? Ее приходится покупать. А замятые дела? Квартиры для личного состава? Компенсации семьям погибших?.. Ты не умеешь считать. Ты хороший боец, но плохой счетовод.
Генерал с этим не был согласен. Но не был согласен про себя.
Он провел еще полтора десятка операций по изъятию техники. Но теперь он считал. Считал, сколько стоит каждый отбитый им танк или ракетная установка в отдельности. Сколько стоят вместе. Сколько средств уходит на содержание его подразделения. И что остается в остатке.
В остатке было действительно немного.
Генерал попробовал пересчитать свою работу на масштабы армии. Получилось совсем ничего. Пшик!
Генерал вышел на замминистра.
— Вы знаете, сколько единиц боевой техники вернул я со своими ребятами за все это время? — спросил он.
— Знаю.
— Сколько?
— Я посчитал — шестьдесят восемь.
— Это капля в море! Как я понимаю, нам нужны сотни самолетов, вертолетов, десятки тысяч орудий... У нас ведь не Люксембург какой-нибудь, у нас шестая часть суши.
Бывшие республики нерушимого союза уходили в автономное плавание, пытаясь в виде «палубного груза» прихватить с собой что-нибудь из оборонной мощи империи. Армию раздирали по живому, раздирали на дивизии, полки, батальоны...
Армия проигрывала бескровно, но проигрывала вчистую.
Управление было практически утрачено. В том числе утрачено хозяйственниками. Как ни странно, но в этой необъявленной войне все было наоборот, все шиворот-навыворот — передовые части были оттеснены на периферию борьбы за территории, а тыл стал фронтом. Именно тыловики первыми почувствовали начало конца.
Матснабжение и матучет полетели ко всем чертям — имущество армии тащили все кому не лень — тащили в Европе, Прибалтике, Средней Азии... Кто-то, в лице глав вновь образованных государств, воровал целыми арсеналами, гарнизонами, эскадрильями и эскадрами. Просто брал и забирал вот этот сильно нужный ему крейсер с оказавшимися поблизости ракетными катерами. Кто помельче, растаскивал воинское имущество единицами автотранспорта, запчастями, цинками с патронами.
Все то, что создавалось десятилетиями, было разворовано в считанные месяцы.
Генерал Крашенинников пытался разобраться в создавшемся хаосе, пытался управлять, что-то с кого-то требовать. Он звонил в части, приказывал предоставить ему отчеты по проведенным ревизиям, ругался матом и грозил трибуналом.
Ему отвечали:
— Есть!.. Так точно!.. Будет сделано!..
И про себя посылали подальше.
Генерал писал грозные бумажки в округа и просил принять меры и наказать виновных. Ему отвечали вежливыми официальными отписками, суть которых сводилась к тому же — а не пошел бы ты, генерал, к одной бабушке...
И генерал шел, шел на прием к первым замам министра. Но те только разводили руками. Говорили — мы знаем о происходящих в армии безобразиях, мы приложим максимум усилий... И прикладывали усилия к приватизации подмосковных казенных дач.
Развал начался даже в ведомстве генерала. Его подчиненные стали задерживаться в командировках, а когда возвращались, краснели и прятали глаза.
— Вы разобрались?
— Так точно, разобрался. Там все в полном порядке...
У подполковников, майоров и даже старлеев стали появляться престижные иномарки.
— Откуда?! — грозно спрашивал генерал.
— Теща в лотерею выиграла...
Хозяйственник Крашенинников справиться с разрастающимся бардаком не мог. Мог — спецназовец Крашенинников. Тот, который громил душманские караваны и «захватывал» пусковые. Тот мог все. Но его связывал по рукам и ногам «устав подковерной службы».
Но однажды наступил перелом.
Независимая Украина решила прибрать к рукам одну из гвардейских дважды орденоносных танковых частей. О чем командир отбил генералу срочный факс.
Сколько можно! — возмутился генерал и сел писать рапорт на имя вышестоящего начальника.
«Довожу до вашего сведения...»
А что довожу?.. Все то же самое довожу, что уже сто раз доводил!
Надоело!..
Генерал схватил и в мелкие клочки разорвал лист бумаги. И сломал ручку.
Ничего этим не добиться. Если бы можно было ставить их к стенке, хотя бы одного из десяти!.. А так...
— Машину мне! — распорядился генерал. — На аэродром!
С отвечающим за полеты полковником генерал Крашенинников столковался быстро.
— А я вот зашлю тебе сюда ревизию и перетряхну все, что только можно перетряхнуть! — пригрозил он. — И обязательно что-нибудь найду, лет на пять с конфискацией!
Это уже действовал не зам по тылу, это уже действовал боевой командир.
На взлетно-посадочную полосу выкатили «МИГ-спарку».
Генерал вылетел на Украину и через два часа принимал рапорт командира танкистов.
— А ты чего сопли жуешь? Ты командир или дерьмо на палочке! — орал генерал.
— Но они пригрозили обратиться в правительство.
— А у тебя сразу коленки затряслись?
— Но может выйти международный скандал!
— Да и хрен с ним, пусть выходит! Хоть даже боком! Боевая техника важнее. Заправляй и выкатывай машины!
— Но я не могу... Без приказа не могу.
— Значит, считай, что ты его уже получил, от меня получил!
Из гаражей выгнали «МАЗы», на которых, согласно стратегическим планам десятилетней давности, предполагалось перебрасывать танковые армии к порогу европейских столиц.
На прицепы вкатили танки.
— А что делать с БТРами?
— БТРы пойдут своим ходом.
— А с остальным?
— С чем остальным?
— С имуществом. С семьями...
— Распихивай по танкам и БТРам, закрепляй на платформах. Хоть по карманам рассуй, но забирай все что можешь! Все подчистую, ничего им не оставляй!
Подготовленная к маршу техника заставила всю часть и весь военный городок.
— Ну-ка скажи, кто у тебя тут еще из наших есть?
— Артиллерийский полк.
— Давай мне их на провод.
Генерала соединили.
— Ты что, полковник, сдаваться надумал?
— Кому сдаваться? — не понял командир артполка.
— Врагу сдаваться!
Короче, мы уходим в Россию, если хочешь — присоединяйся.
— Но приказ?..
— Под мою ответственность!
На рассвете колонна выкатилась на дорогу.
— Идем с маршевой скоростью пятьдесят километров в час. Техничка последней. Сломавшуюся технику ремонтировать в течение часа, после чего догонять колонну — Если дольше, то технику выводить из строя и сбрасывать на обочину. Сигнал об остановке — две зеленые ракеты. Вопросы есть?
— Никак нет!
— Тогда вперед!
Первыми тронулись идущие в голове БТРы, за ними танки на платформах, позади пристроились зачехленные реактивные установки и грузовики с пристегнутыми к ним артиллерийскими орудиями и наваленным в кузовах домашним скарбом.
Гаишники испуганно смотрели на растянувшуюся на добрых десять километров колонну и путевых листов не спрашивали.
На границе к колонне вышли пограничники.
— Вам, кажется, нужна таможенная декларация? — зловеще спросил, высунувшись по пояс из БТРа, генерал.
— Ну, вообще-то... — робко ответил пограничник.
— Покажи им декларацию, — крикнул генерал. Башня ближайшего танка пришла в движение, повернулась и опустила вниз дуло башенного орудия. Пограничники уставились в черный провал посредине орудийного набалдашника.
— Все в порядке? — поинтересовался генерал.
— Да, да, в порядке...
Колонна вышла без потерь. Генерала вызвали на ковер,
— Ты что, охренел на старости лет, совсем охренел, да? Знаешь, как это называется?
— Знаю! Возвращение принадлежащего Вооруженным Силам имущества.
— Дурак!..
Генерала отправили в отставку.
Но ненадолго. Через несколько месяцев пенсионера Крашенинникова вызвали в Министерство обороны. Вызвал один из заместителей министра.
«Похоже, отставки им показалось мало, — подумал генерал. — Похоже, будут шить статью».
Но ошибся.
— Это ты, что ли, танки у хохлов украл? — с порога спросил замминистра.
— Так точно!
— Лихой казак! С меня министр потом чуть погоны не снял. Обратно на службу хочешь?
— В каком качестве?
— В прежнем — хозяйственником.
— Нет, — честно ответил генерал. — Бумажки перебирать больше не желаю. Надоело.
— А если не бумажки?
Генерал не понял.
— Если технику возвращать? Это у тебя лихо получается.
И, мгновенно перейдя на официальный тон, сообщил:
— Я отменил приказ о вашей отставке. Вы возвращаетесь на службу.
— Но у меня возраст.
— Можете считать это мобилизацией.
— Кому я буду подчиняться?
— Только мне. Мне одному.
И снова перешел на тон дружбы.
— Дело нужное: у нас техники по окраинам осталось — генеральских звезд на погонах в арбатском округе не хватит. На миллиарды. Да и черт бы с ними, с деньгами, но только те «стволы» против нас оборотить могут. А это уже совсем другой расклад. Понял?
— Понял.
— За руки тебя держать не стану, в штатах ограничивать тоже. Нужны люди — набирай, нужна техника, деньги — выходи на меня с предложением. Квартиры... С квартирами будет туго, но что-нибудь придумаем. Вопросы?
— Я не понял, мне надлежит создать воинскую часть?
— Ну часть — не часть, а создать должен. По бумагам проведем ее как хозяйственное подразделение. Ну там склад или канцелярию. Ну а на самом деле... На самом деле ты сам должен решить, что это будет. Приказ ясен?
— Так точно...
На должности кладовщиков, бухгалтеров и грузчиков генерал нанял своих людей. Тех, что хорошо знал, с кем ходил на боевые, с кем спал под одной плащ-палаткой и грыз один сухпай.
Он находил их на гражданке и ставил вопрос ребром.
— Родине послужить хочешь?
— Под вашим началом?
— Под моим.
— Тогда согласен.
Шли не все, кое-кто заплыл жирком, обжился, обленился, обзавелся семьей и непыльной, в охранном агентстве, работой. Таких он через военкомат призывал на двухмесячные сборы и гонял до потери пульса по полосе препятствий, вышибая гражданскую дурь. Гонял, пока они не входили во вкус.
Тогда он повторял свое предложение.
— Настоящую, для мужиков, работу хочешь? Оклад, звания, квартира в Подмосковье. Свои рядом...
Большинство соглашались. И начиналась учеба. Такая, что хуже боя.
— Давай, давай, ребятки, — подбадривал их генерал. — Тяжело в ученье...
Бывшие спецназовцы быстро набирали форму.
— Нам бы молодежь подбросить, — просил генерал. — А то мои мхом взялись, надо бы их встряхнуть. За молодежью они потянутся и нормативы подтянут.
— Ладно, подберешь себе кого-нибудь в рязанском десантном. Я распоряжусь.
— И в частях бы посмотреть.
— Посмотришь.
— А еще нам нужно пять снайперских винтовок СВД, десять гранатометов РПГ-22 «муха», десять килограммов пластида...
Замминистра только головой качал на генеральские запросы, беспощадно резал списки, но большую часть того, что было нужно, все же давал, выписывая требования в склады армейского спецназа.
Через полгода он высказал желание лично присутствовать на учениях «складских работников».
— А то, может, я зря тебе квартиры раздаю, — сказал он. Генерал Крашенинников провел его по своему хозяйству.
— Нормально устроился, — похвалил проверяющий.
— Хорошее наследство досталось.
Генерал получил в свое распоряжение целый «городок» расформированной воинской части. Со всем движимым и недвижимым имуществом и хозпостройками.
— Мы только полосу препятствий переделали и кое-что на стрельбище...
— Ну давай, показывай своих молодцов. Работники склада вышли на полосу препятствий, затем на огневой рубеж...
— У меня такое впечатление, что твое подразделение чуть ли не самое боеспособное в Вооруженных Силах, — пошутил, подводя итог проверки, замминистра. Но в его шутке была доля истины.
— Ну и, значит, пора тебе делом заняться. Первая командировка была в Туркменистан. Там «зависла» пара принадлежавших России бомбардировщиков. Генерал прихватил с собой нескольких пилотов и авиатехников и выехал на место под видом туристической группы.
Самолеты оказались в совершенно разбитом состоянии, и пришлось возвращаться несолоно хлебавши.
— Или ты только у себя в части такой молодец? — возмущался замминистра...
Но следующая командировка прошла более успешно. С территории сопредельного Казахстана группа генерала Крашенинникова вытащила три военных вертолета. В принципе казахи были не против вернуть северному соседу принадлежащее ему имущество, но все никак не могли оформить какие-то документы, не могли подвести горючку, обеспечить воздушный коридор. Или не хотели.
Генерал утряс формальности быстро — бумаги он ждать не стал, горючку добыл сам, разоружив наряд, охранявший хранилище, на «коридор» наплевал, предложив пилотам идти до границы на предельно малой высоте.
Казахстан было высказал какое-то недовольство по поводу угона вертолетов, но Министерство обороны заявило, что знать ничего не знает, никаких «бортов» не получало, а то, что у казахов какие-то хулиганы угоняют боевые вертолеты, не красит в первую очередь их.
И все обо всем забыли. Потому что в то время не то что вертолеты, целые заводы пропадали, и никому до этого дела не было.
Замминистра был доволен, его задумка оправдала себя — создание подразделения генерала Крашенинникова окупилось сторицею. Одним вертолетом окупилось.
Потом было еще несколько поездок, которые возвращали в боксы и гаражи уже, казалось бы, утраченную военную технику.
Тогда же подразделение понесло первые потери. В Азербайджане дурак-караульный открыл стрельбу из автомата по выводящим из ангаров технику бойцам генерала. Двое были убиты на месте. Но технику все-таки увели и увезли на ней тела погибших.
Замминистра выписал семьям материальную помощь. Причем очень серьезную помощь.
И тут же отправил в новую командировку.
— Заместитель командующего Тихоокеанским флотом продал посреднической фирме списанную подводную лодку. Вполне боеспособную лодку по цене металлолома. По нашим сведениям, в ближайшие дни ее перегонят в Китай. Необходимо вернуть лодку на базу.
Бойцам придали команду подводников и отправили в Находку.
Лодку нашли быстро, но подступиться к ней сразу не смогли. Ее охраняла толпа каких-то уголовников. Столкновения избежать было невозможно — в подводную лодку через форточку не протиснешься, в подводную лодку ход один. А Находка, между прочим, не заграница.
— Что делать? — запросил генерал Замминистра.
— Действуйте как в боевых, — ответил тот. Бойцы генерала надели гидрокостюмы и акваланги. На лодку забрались со стороны моря, часовых сбили с ног и попытались связать, но один из них смог вырваться. Его пришлось прикончить штык-ножом, но он успел поднять шум, и операция перестала быть тайной.
Бойцы скинули в воду сходни и залегли за рубкой с автоматами и снайперскими винтовками, чтобы не дать противнику навести на лодку переправу. Другие нырнули внутрь субмарины, где нейтрализовали еще нескольких человек.
Вниз спустились подводники.
— Срочное погружение!
Лодка ушла на перископную глубину и взяла курс на базу.
— Так держать!
В перископ было видно, как по берегу бегают какие-то люди, как они машут руками и прыгают в катера. Лодку отбили.
Но через пару дней вернули купившей ее фирме.
— Как это понимать? — возмутился генерал.
— Так и понимать — фирма выплатила реальную стоимость лодки и все неустойки. Справедливость восторжествовала...
Генералу не понравилась такая справедливость.
И после следующей операции, где армия взяла деньгами, он поставил вопрос ребром.
— Мы что, рэкет?
— Нет — спецподразделение.
— Тогда почему вы отдаете то, что мы с таким трудом и с риском для жизни отбиваем?
Замминистра открыл карты.
— Ты имеешь боеспособное подразделение, твои люди получают зарплаты, командировочные, премии. Ты не думал, откуда на это берутся деньги?
— Откуда?
— Вот отсюда, — показал на карман заместитель министра — — Или ты считаешь, что там, наверху, позволили бы создать что-нибудь подобное? У них там совсем другие веяния.
— Так это вы?!
— Я. Они разбазаривают — я собираю. С твоей помощью собираю.
— А деньги?
— Неустойку за подлодку помнишь? Вот и деньги.
— Плюс с вертолетов и с прочей возвращенной тобой техники.
— Они тоже... в Китай?
— Нет, можешь быть спокоен, они остаются у нас. Они уже в частях.
— Но кто тогда их покупает?
— Их покупает тот, кто использует — Министерство обороны. Но... по ценам на порядок ниже существующих. Поэтому армия не внакладе. Техника возвращается государству, чтобы на деньги государства ему поставлялась новая техника.
Такой оборот...
— Но тогда денег должно быть немало. Должно быть больше, чем уходит на нас, — прикинул генерал стоимость вертолетов и лодок.
— А информация? Ее приходится покупать. А замятые дела? Квартиры для личного состава? Компенсации семьям погибших?.. Ты не умеешь считать. Ты хороший боец, но плохой счетовод.
Генерал с этим не был согласен. Но не был согласен про себя.
Он провел еще полтора десятка операций по изъятию техники. Но теперь он считал. Считал, сколько стоит каждый отбитый им танк или ракетная установка в отдельности. Сколько стоят вместе. Сколько средств уходит на содержание его подразделения. И что остается в остатке.
В остатке было действительно немного.
Генерал попробовал пересчитать свою работу на масштабы армии. Получилось совсем ничего. Пшик!
Генерал вышел на замминистра.
— Вы знаете, сколько единиц боевой техники вернул я со своими ребятами за все это время? — спросил он.
— Знаю.
— Сколько?
— Я посчитал — шестьдесят восемь.
— Это капля в море! Как я понимаю, нам нужны сотни самолетов, вертолетов, десятки тысяч орудий... У нас ведь не Люксембург какой-нибудь, у нас шестая часть суши.