Ильин Андрей. Боец невидимого фронта

   Хозяин кабинета полчаса ходил по кабинету, нервно сжимая и разжимая кулаки. Потом вызвал секретаря.
   — На сегодня все встречи отменяются.
   — Но в четырнадцать должен прийти...
   — Я же сказал — все встречи отменяются! Все, без исключения. Если меня будут искать... Секретарь быстро открыл блокнот.
   — То пусть меня не найдут. Крутись сам. Я вернусь не раньше восьми утра.
   — Вы срочно уезжаете?
   — Я срочно остаюсь!
   — Но...
   — Я же сказал — меня нет до восьми ноль-ноль утра! Крутись как хочешь! Все.
   Чистильщики прибывали в город по отдельности. Кто-то воздухом — разными, в разное время, из разных городов, рейсами, кто-то по железной дороге, кто-то с многочисленными пересадками на междугородных автобусах, кто-то на машинах.
   Каждый знал свой маршрут движения и не знал чужой. У каждого была тщательно выверенная легенда, с хорошо аргументированной причиной нахождения в этом городе.
   Они были процветающими бизнесменами, приехавшими за товаром челноками, командированными на местные предприятия снабженцами, ведущими журналистское расследование репортерами малоизвестных центральных газет...
   Но все вместе были чистильщиками. Которые сродни дворникам, потому что тоже убирают. За другими. Такая работа. Грязная, но необходимая. В городе чистильщики разбрелись по гостиницам и съемным квартирам. До времени Ч.
   Командир группы, сняв подтверждающий встречу пароль, вышел на Девяносто первого. Они встретились на одной из платформ пригородной электрички, где, кроме них, никого не было, потому что было уже поздно.
   Они вполне естественно сблизились, так как ночью люди на пустых платформах инстинктивно жмутся друг к другу.
   — Вы не знаете, электрички еще будут?
   — Должна быть. Полпервого. Последняя.
   — Спасибо.
   Мимо, громыхая колесами, прошел грузовой состав.
   Он поднял с бетона пыль и заглушил все звуки.
   — Он в городском морге, там, где милицейские трупы.
   — Понял.
   — Что еще?
   — Пока только это. Остальное после. После морга.
   Они разошлись на несколько шагов и разошлись окончательно, когда прибыла электричка. Они сели в разные вагоны и, выйдя из электрички на вокзале, направились в противоположные стороны.
   Время Ч было назначено на ближайшую ночь.
   Ближе к полуночи чистильщики покинули свои временные жилища. Большинство тихо и незаметно, через служебные выходы и окна, чтобы гостиничные работники считали, что они отдыхают в номерах. Кто-то наоборот — с шумом и песнями, в совершенно пьяном виде вывалившись из ресторанов после вечернего загула.
   Больше часа они бродили по ночным улицам, чтобы выявить возможный «хвост». Но «хвостов» не было, улицы были пустынны, не попадались даже милиционеры — провинциальные города засыпают рано.
   К двум часам чистильщики подтянулись к месту сбора. Все они были одеты разномастно, но все были одеты в темное. Двое разошлись в стороны, чтобы отслеживать подходы. Сели на случайные скамейки, закурили. Прошептали, повернув губы к лацканам пиджаков:
   — Все в порядке. Можно работать.
   — Приготовиться!..
   Все быстро надели, надвинули на лица темные маски, натянули на руки черные перчатки. Один из «бизнесменов» привалился спиной к забору городской больницы, сцепил руки в «замок».
   — Пошел!
   Задирая ноги, упираясь подошвами ботинок в раскрытые ладони, переступая с рук на плечи, чистильщики один за другим, почти мгновенно, перемахнули через забор.
   На другой стороне присели за кусты.
   — Внимание! — молча поднял правую руку командир. Вы, трое, налево, — задрал два пальца, качнув кистью, ткнул большим пальцем влево. — Ты — направо, — задрал один, указательный палец, ткнул направо. Я остаюсь здесь, — опустил палец себе под ноги.
   Фигуры чистильщиков пропали в мраке ночи. Они знали, куда идти, хотя никогда здесь не были. Они шли по — снятому командиром плану местности.
   «Двадцать парных шагов вдоль забора, до двух берез, от них сорок градусов левее, тридцать пять парных шагов, по кустам, до фасада детского корпуса...»
   Редкие фонари, расположенные по маршруту, не горели. Накануне, днем, какие-то хулиганы расстреляли плафоны и лампы из рогаток.
   Чистильщики подошли к моргу с двух сторон. Внимательно огляделись.
   — Второй на месте, — тихо, в самую барабанную перепонку, проговорил наушник, воткнутый в ухо Первого.
   — Четвертый. Все нормально. Я на исходных.
   — Пятый...
   — Шестой...
   — Можно работать, — прошептал командир.
   Три тени метнулись ко второму, запасному, входу в морг. Ткнули в замочную скважину отмычку.
   Нет, не подошла!
   Ткнули другую.
   Цилиндр замка провернулся, дверь открылась.
   Тремя тенями они скользнули внутрь. На всякий случай вытащили из карманов электрошокеры. На нежелательный случай появления больничной охраны или служащих морга.
   Пошли вдоль стен, бесшумно, ступая с носка на подошву, в местах поворотов осматривая коридор из-за угла с помощью небольшого, на выдвижной штанге, зеркальца.
   Все чисто, можно идти.
   Направо.
   Еще направо...
   Добрались до холодильника. Вскрыли замок. Потянули на себя дверь. В лица дохнуло холодом и запахом мороженой мертвечины.
   Здесь.
   Один из чистильщиков, присев за казенный диванчик, остался у входа, двое, подсвечивая себе красными фонариками, добрались до стеллажей с трупами.
   Искать Девяносто второго не пришлось. Он лежал там же, где его увидел Девяносто первый. Лежал на нижней полке с вспоротым от кадыка до паха и зашитым грубыми стежками туловищем.
   Один из чистильщиков показал пальцем на зашитый живот. Тихо сказал напарнику:
   — Найди внутренности.
   Тот кивнул и отправился в секционную. Рядом с одним из столов он заметил большой оцинкованный бак. Открыл его. Бак был наполовину заполнен отсвечивающими синевой человеческими внутренностями. Похоже, его не успели опорожнить.
   Чистильщик раскрыл резиновый мешок, приставил к баку, перевалил в него содержимое, соскреб ладонями с дна какие-то приставшие куски, скрутил горловину, перетянул ее специальной резинкой.
   Возможно, в баке не было органов Девяносто второго. Но могли быть! И, значит, следовало унести с собой все. При не самом вероятном, но потенциально возможном развитии событий внутренности могли стать исходным материалом для проведения генетического анализа...
   Чистильщики еще раз обошли холодильник.
   — Пожалуй, этот...
   Сняли, подтащили к полке подходящий мужской труп, который был немного похож на Девяносто второго, был примерно той же комплекции и того же возраста. И должен был лечь на освободившееся место, чтобы пустота стола не бросалась в глаза. Тогда пропавшего мертвеца хватятся не сразу, хватятся лишь через несколько часов, а может быть, даже дней.
   Чистильщик втянул на полку, разложил как надо другой труп.
   Да, так похоже.
   Положил на пол, с силой согнул пополам мертвое тело Девяносто второго, накинул на него большой, черный, специально для этого случая прихваченный с собой плащ.
   Присел, толкнул на себя, уронил на плечо мертвеца и, тихо закрывая за собой двери, вышел в коридор.
   Все было тихо. Охрана спала.
   Возле входной двери чистильщики остановились. Тихо, одними губами спросили в микрофон:
   — Мы выходим. Что у вас?
   — Все нормально. Можно.
   Распахнули дверь. Перебежали к кустам. По ним добрались до детского корпуса и до забора. Замерли.
   — Вызываю Седьмого, — сказал командир. Где-то далеко зашуршали по асфальту колеса одинокого в ночи автомобиля. Шум приблизился. Оборвался.
   — Седьмой на месте.
   Одним броском перекинули через забор тело. Перепрыгнули сами. Подтащили, толкнули останки Девяносто второго в специальное углубление под сиденьем. Установили сверху, закрепили сиденья.
   За городом, на проселочной дороге, машину ждал рефрижератор, загруженный морожеными говяжьими тушами. Среди которых нетрудно было спрятать одно человеческое тело. Тело Девяносто второго.
   — Пошел.
   Машина тронулась с места.
   — Всем эвакуация.
   Участники операции быстро разошлись в разные, заранее каждому определенные стороны. Никем не замеченные, через окна, через служебные входы, открыв замки отмычками, они вернулись досыпать в номера и в съемные квартиры. Или, не прячась, а, наоборот, привлекая к себе внимание, вернулись догуливать в рестораны.
   Первая часть операции прошла, как и должна была пройти, — тихо и гладко, без каких-либо осложнений.
   Труп пропавшего несколько дней назад Девяносто второго был изъят из морга. И был изъят из возбужденного по факту его убийства дела.
   Потерпевшего не стало.
   Все ниточки оборвались.

Глава 9

   В автоматической ячейке в камере хранения вокзала лежала «посылка» — два перевязанных бечевой газетных свертка с коричневыми пятнами проступавшего сквозь бумагу жира. На такой не каждый бы бомж позарился.
   Резидент позарился.
   Он вытащил и сбросил в сумку один из пакетов. С копченой рыбой. С просто рыбой домашнего копчения.
   Когда Резидент вытягивал пакет, он нажал кнопку небольшого, вроде тех, что прилагаются к видеокамерам, пульта дистанционного управления.
   Он нажал кнопку, чтобы запустить таймер взрывного устройства, находящегося во второй сумке. Ровно через десять минут в сумке сработает мощный пиропатрон.
   Вернее, уже через девять минут пятьдесят восемь секунд.
   Он захлопнул дверцу и набрал шифр. Девять сорок пять...
   За это время его должны будут взять, если есть кому брать. Или должны проверить ячейку, если кто-то хочет проверить ячейку.
   Если они возьмут его, то им к ужину достанется пять килограммов рыбы.
   Если откроют ячейку и попытаются вскрыть пакет, то будут иметь кучу пепла и ожоги рук средней тяжести. Только вряд ли они будут потрошить посылку здесь, так не бывает, потому что контейнер должен вскрывать специалист-подрывник. Который в принципе может нейтрализовать самоликвидатор. Но не успеет, потому что за десять минут им до него не добраться. И, выходит, в ответе опять пепел.
   Потому что десять минут — самый оптимальный срок. Если меньше, можно не обернуться. Если дольше, можно дать опасную фору саперу.
   Девять двадцать пять...
   Резидент перебежал привокзальную площадь, заскочил в уходящую маршрутку. За ним никто не сел. Проехал одну остановку, никакие машины за маршруткой не увязались, вышел и быстрым шагом вернулся обратно на вокзал.
   В запасе оставалось три минуты.
   Он открыл ячейку за минуту до взрыва. Теперь даже если кто-нибудь попытается взять его с поличным и попытается перехватить пульт, он все равно опоздает.
   Резидент сунул в ячейку пакет с рыбой, потом вдруг почему-то передумал и снова бросил его в сумку. Но бросил уже не с рыбой, бросил другой. Устраивая пакет поудобней, он отключил таймер. В сумке был свой инфракрасный излучатель, который, если нажать на спрятанную под кожей ручки кнопку, взорвет пиропатрон.
   С вокзала Резидент поехал на троллейбусе. Потом снова на троллейбусе, но в противоположную, то есть откуда приехал, сторону. Потом, выскочив на ходу на заднюю площадку на трамвае. Снова на троллейбусе и лишь потом, на третьем из остановившихся такси поехал куда надо.
   Поехал не домой, поехал совсем в другую квартиру. Снятую полтора месяца назад, на всякий случай. На этот случай. Когда в квартире бываешь один-единственный раз, проследить ее почти невозможно.
   Такая, донельзя запутанная процедура пустякового в общем-то дела — получения посылки. А впрочем, верная система, потому что гарантирующая безопасную доставку груза.
   В посылке был ноутбук. Контора давно уже рассылала депеши на электронных носителях. Эра бумажных шифровок ушла в прошлое. Электроника обеспечивала более высокую степень защиты информации.
   Резидент включил ноутбук в сеть. Компьютер затребовал пароль. Ну как это обычно бывает. Только обычно компьютер требует пароль и не включается. А здесь требует пароль и, если его не выдают в течение десяти секунд, сгорает. И если попытаться его вскрыть — тоже сгорает. И если... Короче, сгорает в любом, кроме введения правильного пароля, случае. Такая капризная техника.
   Резидент набил пароль.
   И сунул в дисковод дискету. Куда скачал информацию — бессмысленный, не поддающийся расшифровке, тысячестраничный набор цифр, букв и знаков препинания. Вынул дискету из дисковода, дав команду форматировать жесткий диск. Дискету перенес в свой, работающий от аккумулятров, чтобы нельзя было снять информацию по колебанию напряжения в сети, ноутбук. И запустил программу дешифровки.
   Тысячестраничный набор символов превратился в удобоваримый текст. Но сохраняющийся на экране, лишь пока удерживаешь клавишу табулятора. А если ее отпустить, то программа подчистки мгновенно сотрет письмо, сотрет программу дешифровки на дискете и запишет на них другой, не поддающийся переводу, потому что ничего не значащий, случайный набор цифр.
   Резидент пролистнул текст.
   Опять он кому-то чего-то должен!..
   Предоставить отчеты по списанию материально-технических средств... подтвердить получение новых паролей... ознакомиться под роспись со служебными инструкциями, предоставить немедленно, в трехдневный срок, обзорный отчет по средствам массовой информации...
   Вот уж действительно — Контора пишет...
   И ведь что интересно — вроде нет ее официально — ни штатов, ни здания, ни вывески, ни канцелярии, а бюрократия есть! И кто-то, никому не известный, работающий кладовщиком в каком-нибудь периферийном жэке, предписывает незнакомому ему А/174.65-Л представить отчет об использовании техсредства номер 17, серии СГ-63978, о виде и назначении которого он понятия не имеет! Но учет расхода которого тем не менее добросовестно ведет!
   Абсурд!
   Но не поддающийся расшифровке абсурд. Потому что хорошо организованный абсурд! Конспиративный абсурд!
   Ладно, все понятно. Понятно, что придется зарываться «в бумаги».
   Или?.. Или, может, попробовать уступить это почетное дело кому-нибудь другому. Например «поступившему в распоряжение вплоть до дальнейших указаний» Курьеру. Вернее, раньше Курьеру, теперь уже Помощнику. Все ему, к сожалению, не спихнешь, а вот обзор открытых источников информации...
   Почему бы нет? Тем более что он рвется в бой. Вот пусть делом и займется. Пусть на досуге газетки почитает...

Глава 10

   Ноздря был вне себя.
   — Да ты чего, Рваный? Это же классная вещь! Это такая вещь!.. Она Хрипатому башку за полета километров напрочь отпластала. Да с ней кого хочешь! Где хочешь. И никакие менты не найдут... Всего-то за десять штук. Я же всего десять штук прошу!
   — Десять штук за две мобилы? Ты что, меня за лоха держишь? Я за штуку «калаш» взять могу и «маслят» без счету.
   — Ну ты сравнил! То «калаш», а то такая вещь!
   — Какая вещь? Я с «калаша» кого хошь за триста шагов положу. И «калаш» целым останется. А твои трубки — пшик и нету.
   — Ага, а менты? Они твой «калаш» как неча делать срисуют. И тебя через него.
   — Не срисуют! Ментам красная цена — пять сотен. За пять сотен они любое дело замнут. Как будто первый раз.
   — Ну тогда за восемь возьми.
   — Восемь тоже много.
   — Ну за семь.
   — За две, может быть, подумаю.
   — Да ты что!
   — Не хочешь — как хочешь.
   — Ладно, бери за три.
   — За две с половиной!
   — Ну, черт с тобой!
   В конце концов две с полтиной тоже на дороге не валяются...
   Рваный отсчитал деньги, сунул трубки в карман и пошел к известному в местных уголовных кругах авторитету по кличке Сивый.
   — У меня товар есть.
   — Покажи.
   — Вот.
   Рваный выложил на стол две трубки.
   — Чего это, мобилы? Мне мобилы не нужны, у меня свои есть. Ну разве только за сотку.
   — Ха — сотку! Это же не мобилы.
   — А чего?
   — Бомба!
   — Да иди ты!..
   — Ну ты чего? Я же не фраер какой тебе туфту толкать! Ты про Хрипатого слышал?
   — Это которого в куски разнесли?
   — Ну да! Так вот этой хреновиной и разнесли. Позвонили, а она как жахнет...
   Сивый уважительно посмотрел на трубки.
   — Дело верняк, я точно тебе говорю! Там даже рук не замарать! Сидишь где-нибудь с телкой в кабаке, нажимаешь, как будто звонишь, кнопку, и все. И полный ажур! Там — жмур, а у тебя чисто для всех алиби...
   — За сколько товар отдаешь?
   — За четыре — пара. Я бы дороже продал, но срочно бабки нужны.
   — Ладно, беру...
   Сивый взял товар не для себя, взял, чтобы толкнуть его одному богатому барыге. Которого случайно знал. И случайно знал, что того достали конкуренты.
   А тут р-раз — и нету конкурентов.
   Он даже успел толкнуть трубки, да по пьяному делу проболтался про взрывоопасные мобилы шестерке Лехи Губы. Который был не хухры-мухры, который был коронованным два года назад вором в законе.
   Леха позвал Сивого.
   — Что за мобилы ты там толкаешь?
   — Да так, разные...
   — Не юли! Что это за мобилы?
   Сивый рассказал. А кто бы на его месте не рассказал?!
   — Врешь! — не поверил Губа.
   — Век воли не видать! — рванул на себе рубаху Сивый.
   — Привезешь завтра! Поглядим...
   — Сделаю, падлой буду, в лучшем виде сделаю!
   Сивый поехал к Рваному.
   — Нужны еще два мобильника. Срочно. Рваный нашел Ноздрю.
   — Нужны еще два мобильника! Есть?
   — Есть — за четыре штуки.
   — Ты что, я же их только что за две с полтиной покупал.
   — Ну ты же еще пришел, значит, они тебе нужны...
   Сивому мобильники пошли с двойной наценкой.
   — Ты чего!..
   — Да я ничего. Это продавец цену ломит...
   Леха Губа повертел мобильник в руках,
   — А ты мне, часом, мозги не паришь?
   — Да ты че, Леха! Да чтобы я! Они уже и работают...
   — А если все же?..
   — Ну падлой буду! Ну хочешь, я докажу?
   — Давай. Вон там, — показал Губа с крыльца своей дачи на середину озера.
   — А как я смогу?
   — На матрасе, — громко расхохотался Губа. — Ладно, не трясись. Дайте ему что-нибудь...
   На двух лодках отгребли подальше от берега. Сивый положил трубку на банку и прыгнул в соседнюю лодку.
   Губа наблюдал за лодками с берега.
   — Ну что, положил?
   — Ага. Прямо на сиденье.
   Губа поднял мобильный телефон,
   — Какой номер?
   Сивый назвал номер.
   Губа ткнул пальцем в кнопки.
   Посреди озера раздался зуммер.
   — Ну я же говорил — работают.
   — Засохни.
   Губа дал отбой, и нажал кнопку автоматического набора номера.
   Посреди озера ухнул взрыв, встал столб воды, полетели во все стороны обломки лодки.
   — Ну я же говорил... — заискивающе заулыбался Сивый.
   — Принеси мне все такие мобильники. Все, какие есть! Все до одного!..
   Оставшиеся мобильные телефоны ушли все и разом. Ушли по оптовой цене, предложенной Губой.
   Все остались довольны — продавцы, перекупщики и покупатель.
   Хотя, если хорошенько подумать, то лучше бы они те мобильники не брали. Лучше бы им оставаться в кейсе...

Глава 11

   На стол Первого положили докладную записку из аппарата Премьера, составленную по результатам комплексного социально-экономического исследования, проведенного рядом НИИ и политологических фондов по заказу правительства.
   Если верить ей, то в стране все было хорошо. То есть, конечно, было не совсем хорошо, потому что курс рубля падал, задолженности перед бюджетом, безработица и проституция, напротив, росли, предприятия стояли, зарплаты не выплачивались, хлеба и мяса не хватало, отчего приходилось массовым порядком закупать их за рубежом, здравоохранение рассыпалось, смертность населения достигла уровня девятьсот первого года... но в целом, если совсем в целом, все было не так уж и плохо, потому что страна семимильными шагами шла в развитой капитализм. И, между прочим, рейтинги существующей власти, несмотря ни на что, росли как на дрожжах.
   Так что беспокоиться было не о чем.
   Впрочем, другие расчеты, например, аналитического отдела Федеральной службы безопасности, радовали меньше. Действительно, страна шла семимильными шагами, но не совсем понятно куда — то ли туда, то ли обратно, то ли куда-то совсем в сторону, — своим, как всегда особым, путем.
   Часть населения — да, прорвалась далеко в капитализм и уже скупает в странах с высоким уровнем жизни предметы роскоши и недвижимость. Но это не самая большая часть населения, это меньшая часть, потому что большая осталась в социализме, но в усеченном его варианте, потому что с прежними зарплатами, но без колбасы за два двадцать и проездом в городском транспорте за три копейки. Впрочем, эти тоже были не всем населением. Потому что отдельно взятые субъекты Федерации умудрились скатиться в феодализм, сожалея, что слишком рано притормозили, упустив шанс попасть в более прогрессивный, с их точки зрения, рабовладельческий строй.
   Такая вот каша... Такая каша, что даже самой большой ложкой не расхлебать! А хлебать придется, потому что либо ты сожрешь, либо тебя сожрут! Но кто-нибудь кого-нибудь сожрет обязательно!
   И очень хочется, чтобы не тебя, а чтобы — ты!

Глава 12

   В кабинете генерального директора АО «Цветмедникель» раздался звонок.
   — Я вас слушаю.
   — Хочу предложить вам кандидатуру нового первого заместителя генерального директора по...
   — У меня есть заместитель, — автоматически ответил генеральный и только потом, осознал абсурдность разговора. — Погодите, кто это? Откуда вы узнали мой телефон?
   — Я прошу вас подумать о моем предложении. Всерьез подумать. В противном случае...
   Директор бросил трубку на рычаги.
   Но телефон зазвонил снова. Впрочем, не этот, другой телефон. Прямой телефон.
   — Вы зря бросаете трубку. Вы заинтересованы в этом разговоре больше, чем я. И больше, чем кто-либо другой.
   — Если ты еще раз!..
   — Я обязательно позвоню еще раз. Сразу после того, как вы осмотрите свою машину... И тут же в трубке зазвучали гудки.
   Директор вышел в приемную.
   — Сейчас звонили... Кто это был?
   — Я не знаю. Сказали, что будет говорить референт министра, поэтому я... А разве?.. Я сделала что-то не так?
   — Нет, все нормально. А впрочем... Если снова позвонит кто-нибудь подобный, не соединяйте.
   Директор вернулся в кабинет.
   «Шутники какие-то, — подумал он. — Делать людям нечего...»
   И тут же забыл о дурацком разговоре, потому что в четвертом цехе встала линия...
   Но вспомнил вечером, когда садился в служебный «Мерседес».
   — Ты машину проверял? — спросил он водителя.
   — Проверял.
   — Давно?
   — Днем.
   — А ты еще раз проверь.
   Водитель бросил на асфальт тряпку. Чего это шеф чудит? Машина в гараже стояла, кто бы что с ней мог сделать?..
   Встал на колени, заглянул под днище.
   — Все нормально.
   — А ты еще посмотри. Как следует посмотри. Водитель обошел «Мерседес», постучал ногой колеса, залез пальцами за передний бампер.
   — Хм...
   — Что там?
   — Какой-то сверток.
   — Погоди, не вытаскивай его!
   Водитель выдернул из-под бампера пальцы.
   — Позови начальника охраны. Прибежал начальник охраны.
   — Там, под бампером...
   — Зеркальце у кого-нибудь есть? Простое зеркальце?
   Кто-то протянул зеркальце. Начальник охраны сунул его снизу под бампер.
   — Так, понятно... Ну-ка, отойдите все.
   Просунул под бампер согнутый крюком электрод с привязанной к нему веревкой, отошел подальше, встал за стену, дернул. Сверток упал на бетон.
   Начальник охраны разорвал газеты.
   — Мать честная, это же!..
   Но всем и так было понятно, что это. В газеты были завернуты две двухсотграммовые толовые шашки с воткнутыми в них взрывателями.
   — А взрыватели-то не простые, взрыватели-то радиоуправляемые, — заметил начальник охраны. — Кто же это мог?
   Директор быстро развернулся и пошел в кабинет.
   Значит, это не шутка. Не шутка... Значит, это всерьез? Но чем, чем их не устроил его заместитель? Чем?.. Он не успел зайти в кабинет, когда раздался звонок.
   — Я рад, что все закончилось благополучно, — сказал знакомый голос. — И хочу повторить свое предложение.
   — Нет!
   — Что «нет»?
   — Все «нет»! Меня устраивает мой зам, и менять его я не собираюсь.
   — Подумайте еще раз. Я позвоню завтра.
   — Можете не звонить. Я своих решений не меняю! Директор долго сидел в кабинете, раздумывая, кому мог помешать его заместитель.
   Да вроде никому. Мог помешать он, а заместитель?.. Но тогда как объяснить эти звонки и толовые шашки? Он так ничего и не придумал и вызвал начальника охраны.
   — Они требуют убрать моего зама.
   — Кто требует?
   — Те, кто заложили бомбу. Начальник охраны почесал в затылке.
   — Надо сообщить милиции.
   — Нет, милицию впутывать в это дело не надо.
   — Тогда вам лучше куда-нибудь уехать. Переждать.
   — Что переждать?
   — Опасность. Они могут повторить попытку.
   — Никуда я не поеду! Какие-то идиоты звонят, требуют форменную ерунду, пугают, а я должен в кусты бежать?
   Не поеду!
   — Хорошо, но тогда вам придется выполнить ряд моих просьб.
   Начальник охраны вызвал из гаража три микроавтобуса.
   — Поедете в одном из этих автобусов. Тогда они не смогут узнать, где вы находитесь. «Мерседес» пойдет в середине. Мои машины спереди и сзади.
   Директор, ворча, полез в микроавтобус... Дома начальник охраны обошел все помещения, определяя наиболее безопасные, опустил на окнах шторы и жалюзи.