Страница:
-----------------
[137] - См.: Shutt H. The Trouble with Capitalism. An Inquiry into the Causes of Global Economic Failure. L.-N.Y., 1998. P. 61.
[138] - См.: Heilbroner R., Bernstein P. The Debt and the Deficit. P. 103.
[140] - Подробнее см.: Samuelson R.J. The Good Life and Its Discontents. The American Dream in the Age of Entitlement 1945-1995. N.Y., 1997. P. 158-160.
-----------------
Налоговая реформа Р.Рейгана, проведенная в два этапа, с 1981 по 1984 год, стала одной из наиболее противоречивых реформ в новейшей американской истории. С одной стороны, с первых ее шагов она была направлена на облегчение налогового бремени частных лиц и корпораций. С 1 июля 1981 года налоги на личные доходы были заметно снижены (максимальная ставка налогообложения упала с 70,5 процента до 50), что обеспечило населению сохранение почти 27 процентов всех средств, которые были направлены ими в налоговые платежи в 1980/81 финансовом году [141]. Начатое одновременно существенное снижение налогов на прибыли промышленных компаний [142] не только привело к оживлению деловой активности, но и сэкономило для них средства, эквивалентные 58 процентам всех затрат на техническое перевооружение промышленности США в первой половине 80-х годов [143]. Это вызвало экономический бум, определивший ведущее положение Соединенных Штатов в мире на протяжении целого десятилетия, на чем мы остановимся ниже. С другой стороны, были значительно повышены различные виды косвенных налогов, и в первую очередь налог на социальное страхование, ставка которого четырежды пересматривалась между 1983 и 1988 годами. Реформа привела к тому, что в распоряжении предпринимателей оставались значительные средства, в то время как малообеспеченные слои населения потеряли существенную часть своих доходов и пособий. Это отразилось в быстрых темпах роста имущественного неравенства, характерных именно для 80-х годов. В итоге совокупные налоговые поступления в федеральный бюджет выросли с 1980 по 1988 год на 76 процентов (в том числе поступления по линии налогообложения на социальное страхование -- на 112 процентов) [144]; при этом траты из бюджета по-прежнему опережали рост поступлений. Важнейшим элементом нового экономического курса стало изменение политики Федеральной резервной системы, перед которой была поставлена задача обуздать инфляцию и привлечь в экономику дополнительные средства. В начале 1981 года всего за два месяца руководство ФРС подняло уровень базовой процентной ставки на 600 пунктов и удерживало ее, несмотря на ухудшение общей экономической конъюнктуры в 1981-1982 годах. Эту составную часть рейгановского эксперимента следовало бы признать наи
-------------
[141] - См.: Niskanen W.A. Reaganomics. P. 73.
[142] - Наиболее показательные примеры этого снижения и его результаты отмечены в: Reich R.B. Tales of a New America. The Anxious Liberal's Guide to the Future. N.Y, 1987. P.208f.
[143] - См.: Piker P.Z. Unlimited Wealth. P. 14.
[144] - См.: Figgie H.E., Swanson G.J. Bankruptcy 1995. P. 112.
-------------
более рискованной, так как именно она порождала социальную и экономическую напряженность в стране. По сути дела, был взят курс на истребление малоэффективных производств и обеспечение выживания лишь для сильнейших. Официальный уровень процентной ставки, устанавливаемый ФРС, в 1981 и 1982 годах дважды вплотную приближался к 20 процентам годовых, что оказывалось почти на 400 пунктов выше текущей доходности, приносимой облигациями федерального казначейства[145]. К сентябрю 1982 года уровень безработицы достиг 10,2 процента, увеличившись с момента прихода новой администрации к власти более чем на треть; в то же время инфляция снизилась с 9 до 4,5 процента в годовом исчислении[146]. Однако правительство не спешило отказываться от экстраординарных мер: в 1983-1984 годах ФРС продолжала удерживать ставку на уровне не ниже 14 процентов годовых; как следствие, реальная доходность вложений в долгосрочные государственные обязательства составила 8,1-8,2 процента, что было почти в 30 (!) раз выше усредненного показателя второй половины 70-х[147]. Различные эксперты по-разному оценивают, насколько оправданной была подобная политика и был ли оптимальным избранные правительством курс. Безусловно, предпринятые администрацией меры способствовали тому, что рецессия 1980-1982 годов оказалось одной из наиболее тяжелых за последние десятилетия. По расчетам П.Крагмана, в 1982 году цена подавления инфляции составила около 10 процентов валового национального продукта, сдерживание роста которого в этих условиях представлялось искусственным, а общие потери за 1980-1987 годы оценены им в 1 триллион долл. в ценах 1990 года. Вместе с тем он не может не признать, что к 1988-1989 годам показатели реального ВНП и того его показателя, который, по мнению экспертов, имел бы место в случае раскручивания инфляции, вновь выровнялись[148]. При этом уже к 1986 году налоговые поступления вновь достигли докризисного уровня по отношению к ВНП[149]. В 1982 году инфляция снизилась до 6,4 процента в годовом исчислении, а на следующий год -- до 3,9 процента; если в 1982 году валовой национальный продукт сократился на 2,5 процента, то в 1983 году он вырос на 3,6 процента. Между тем дефицит бюджета увеличился в 1983 году до 208, а в 1985-м -- до 212 млрд. долл.[150] Таким обра
---------------
[145] - См.: Mussa M. Monetary Policy. P. 101.
[146] - См.: Feldstein M. American Economic Policy in the 1980s: A Personal View. P. 7.
[147] - См.: Strange S. Casino Capitalism. P. 17.
[148] - См.: Krugman P. The Age of Diminishing Expectations. P. 60-61.
[149] - См.: Niskanen W.A. Reaganomics. P. 106.
[150] - См.: Heilbroner R., Bernstein P. The Debt and the Deficit. P. 23-24.
---------------
зом, две важнейшие проблемы, наиболее очевидным образом характеризующие кризис конца 70-х -- начала 80-х годов -- радикальное снижение налоговых ставок и резкое уменьшение инфляционных ожиданий -- были решены ценой перенапряжения государственных финансов и массированного увеличение дефицита бюджета. Следствием этой политики стали рост социальной напряженности, взлет безработицы, расширение круга американцев, живущих ниже черты бедности, а также разорение множества неэффективных предприятий и самое радикальное за послевоенный период сокращение занятости в промышленном секторе.
Воздействие рейгановских реформ на развитие американской экономики нельзя считать однозначным, хотя рассматриваемые в долгосрочной перспективе позитивные факторы являются, безусловно, доминирующими.
Важнейшим из них был рост производственных инвестиций. Основными его источниками стали, во-первых, средства самих американских предпринимателей, сохраненные в результате налоговой реформы, во-вторых, активизировавшиеся банковские кредиты, вновь направившиеся в промышленный сектор, в первую очередь в высокотехнологичные сферы, и, в-третьих, иностранные инвестиции в экономику США, также наиболее активные в промышленном секторе. Выше отмечалось, что особое значение имело снижение налогов на индивидуальные доходы и прибыль коммерческих компаний. В 1981 году, непосредственно после первой волны ослабления налогового бремени, сбережения частных лиц достигли 9,4 процента доходов, остающихся в их распоряжении после уплаты налогов, наивысшего уровня за весь послевоенный период[151]. Суммарные инвестиции в 1983-1989 годах удерживались на уровне 18 процентов ВНП, что превышало показатели 1977-1981 годов и лишь немногим отставало от уровня 1974-1980-го[152]. При этом промышленные и сервисные компании резко увеличили долю средств, направляемых на цели инвестиционные: с 30-35 процентов прибыли в конце 20-х годов этот параметр возрос в начале 80-х до более чем 50 процентов[153]. Согласно экспертным оценкам, меры по изменению налогового законодательства снизили для большинства предпринимателей цену нового оборудования и издержки по поддержанию производственных мощностей на 6-8 процентов и повысили инвестиции в основные фонды на 25 процентов только за 1982-1984 годы. Именно в этой
---------------
[151] - См.: Kiplinger K. World Boom Ahead. Why Business and Consumers Will Prosper. Wash., 1998. P. 46.
[152] - См.: Krugman P. Peddling Prosperity. P. 158.
[153] - См.: Bell D. The End of Ideology. P. 44.
---------------
области отмечались самые разительные темпы перемен: в течение первого срока пребывания Р.Рейгана на посту президента инвестиции в основные фонды росли в среднем на 12,3 процента в год, тогда как в годы президентства Дж. Картера соответствующий показатель составлял всего 1,3 процента [154]. Наиболее очевидным примером эффективности рейгановской либерализации стала немедленная отмена в январе 1981 года контроля за ценами на нефть, введенного еще в 1971 году; это дало дополнительный импульс инвестициям как в энергосберегающие технологии, так и в разработку нефтяных месторождений в самих США; в результате всего за один год импорт нефти сократился более чем на треть, а ее стоимость снизилась столь значительно, что уже в 1983 году правительство ввело ряд налогов для предотвращения быстрого падения розничных цен на бензин [155].
Исключительно важную роль сыграла и активизация банковских операций -как в финансировании структурной перестройки промышленности, так и в сфере потребительского кредитования. За период с 1981 по 1989 год ссуды, выданные банками коммерческим и производственным компаниям, выросли более чем в два раза, тогда как показатель ВНП за те же годы повысился лишь на 75 процентов [156]. Однако следует иметь в виду, что значительная их часть была использована для развития высокотехнологичных отраслей, а реальный эффект этого процесса не всегда может быть отражен в стоимостных показателях, что мы неоднократно подчеркивали выше и на чем еще не раз остановимся. Параллельно шло активное кредитование частных лиц: доля ссудных средств в сбережениях американцев существенно превосходила японский и европейский уровни; так, аналогичный показатель для ФРГ был в 7 (!) раз ниже американского [157]. Однако и в этом случае нельзя не отметить, что большая часть подобных займов направлялась на приобретение товаров длительного пользования или вкладывалась в недвижимость, тем самым повышая хозяйственную активность предпринимателей.
Резко активизировались и иностранные инвесторы. Привлеченные в начале 80-х годов на американский финансовый и фондовый рынок высокими процентными ставками и возможностями эффективной биржевой спекуляции, многие из них уже к середине десятилетия переориентировались на производственные опера
---------------
[154] - См.: Niskanen W.A. Reaganomics. P. 234.
[155] - См.: Ibid. P. 120.
[156] - Подробнее см.: Galbraith James K. Created Unequal. The Crisis in American Pay.N.Y., 1998. P. 225.
[157] - См.: Kuttner R. The Economic Illusion. False Choices Between Prosperity and Social Justice. Philadelphia, 1991. P. 62-63.
---------------
ции, что обусловливалось как потенциалом американского рынка, так и относительно низкими, по сравнению с европейскими, издержками на найм рабочей силы. В этой сфере лидировали английские, германские и французские компании, тогда как японские инвесторы активно вкладывали средства в финансовые институты и приобретали объекты недвижимости. С 1980 по 1988 год доля иностранных капиталовложений в нефинансовые корпорации выросла почти в три раза -- с 3,5 до 8,9 процента; доля иностранных компаний в американском промышленном производстве характеризовалась в 1987 году беспрецедентной цифрой в 12,2 процента[158]. Все это также существенным образом способствовало улучшению инвестиционного климата.
Новая политика привела к стремительному росту производительности в американской экономике, парадоксальному в тех условиях. Как отмечает У. Найскенен, "в первый срок пребывания Рейгана на посту президента темпы роста производительности в несельскохозяйственном секторе составили 1,2 процента в год, в то время как в годы правления Картера этот показатель не превышал 0,2 процента. В обрабатывающей промышленности производительность труда росла значительно более высокими темпами; при администрации Рейгана она увеличилась на 3,6 процента по сравнению с 1 процентом при Картере. Более того, поскольку в 1981-1984 годах почасовая заработная плата возрастала очень медленно, реальные расходы на оплату труда на единицу продукции снизились"[159]. За счет низких издержек на рабочую силу и выбраковывания неэффективных производств в 1981-1983 годах американская промышленность стала гораздо более конкурентоспособной. Оценивая тенденции, характерные для динамики производительности в то время, следует отметить три важных момента. Во-первых, повышение темпов роста производительности с 2,3 процента в 1970-1980 годах до 3,7 в 1980-1988-м не только поставило США по данному показателю выше Германии (где этот рост в 1980-1988 годах не превышал 2,8 процента), но и сделало их единственной из постиндустриальных стран, в которой в 80-е годы производительность в промышленности росла быстрее, чем в 70-е. Во-вторых, этот результат был получен в условиях, когда доля чистых сбережений в отношении к ВНП оставалась в США в 2,7 раза ниже, чем в Германии, и в 5 раз ниже, чем в Японии, а по расходам на научно-технические и опытно-конструкторские разработки (относительно ВНП) Америка отставала практически от всех постиндустриальных стран[160]. И, наконец, в-третьих, уже в этот период
-----------------
[158] - См.: Richardson J.D. Trade Policy. P. 634.
[159] - Niskanen W.A. Reaganomics. P. 234.
[160] - См.: Krugman P. Pop Internationalism. Cambridge (Ma.)-L., 1996. P. 100.
-----------------
сфера услуг в американской экономике была гораздо более развитой, нежели в других странах; между тем именно в ней рост капиталовложений далеко не всегда имеет своим результатом повышающуюся производительность. Так, между 1976 и 1987 годами инвестиции в информационные технологии выросли в США почти в 4 раза, тогда как почасовая выработка на одного работника увеличилась не более чем на 20 процентов[161]. Этот момент особенно важен, так как здесь мы сталкиваемся с тем основным ограничением макроэкономического анализа, которым служит "тот факт, что обычная мера производительности -- отраслевой объем производства, оцениваемый по тем или иным долларовым критериям, таким, как сократившийся доход или цена, деленный на производственные затраты (часто обозначаемые в категориях количества часов работы или численности работников), -- не учитывает важные аспекты эффективности сферы услуг (да и производственной сферы), которые имеют огромное значение как для клиентов, так и для руководителей отдельных предприятий, принимающих решения об инвестициях в информационные технологии"[162]. Этот тезис имеет принципиальное значение, поскольку позволяет подчеркнуть, что в 80-е годы технологический прогресс в американской экономике принял самоподдерживающийся и самодостаточный характер; он "наращивал обороты" в условиях, когда традиционные экономические показатели формально не свидетельствовали об эффективности вложений в эту сферу. С данного момента доминирование американской экономической модели в мировом масштабе стало лишь вопросом времени.
Именно в 80-е годы деиндустриализация американской экономики обозначалась как явная тенденция, определившая ее позиции в следующем десятилетии. С 1975 по 1990 год доля занятых в промышленности сократилась в США с 25 до 18 процентов рабочей силы, тогда как за предшествующие 15 лет она уменьшилась лишь с 27 до 25 процентов; в этих условиях "деиндустриализация, зачастую считающаяся признаком экономического спада, стала естественным следствием экономического прогресса"[163]. Еще более характерно, что именно в эти годы большинство высоких технологий, применявшихся ранее лишь в оборонной промышленности или остававшихся слишком дорогими для их массового коммерческого использования, воплотились в продуктах, которые были в широчайшем ассортименте предложены рынку. Так, если в конце 50-х годов компьютеры, применявшиеся Министерством
-------------
[161] - См.: Davis В., Wessel D. Prosperity. P. 92.
[162] - Information Technology and Service Society. A Twenty-First Century Lever. P. 5-6.
[163] - The Economist. 1997. April 26. P. 88.
-------------
обороны, требовали для их производства дотаций, достигавших 85 процентов себестоимости, то в 70-е годы их выпуск стал приносить прибыль[164]; в 1981 году фирма "Эппл" представила первый персональный компьютер, а через несколько лет объем их продаж в США превысил 1 млн. штук. Если в 1964 году допотопная вычислительная машина IBM 7094 стоила около 6 млн. долл. в ценах 1995 года, то сегодня компьютер, обладающий в сто раз большими оперативной памятью и быстродействием, обходится не дороже 3 тыс. долл.[165] Подобные процессы интересны в контексте нашего исследования не столько как отражение растущих технических возможностей, сколько в качестве свидетельства беспрецедентной активности в инвестиционной сфере, начало которой восходит именно к 80-м годам, когда сформировалась современная система американского венчурного капитала, достигшего невероятных результатов: сегодня только в Массачусетсе в рискованные высокотехнологичные проекты инвестируется больше средств, нежели в любой европейской стране, а в Калифорнии -- больше, чем во всей Западной Европе; при этом 37 процентов начатых проектов достигают стадии промышленного производства, тогда как в европейских странах этот показатель не превосходит 12 процентов[166].
В то же время нельзя не отметить, что большинство позитивных сдвигов, возникших и отчасти проявившихся в 80-е годы, стало ощутимым для большей части американцев и было осознано в качестве важнейшего фактора повышения конкурентоспособности страны на мировой арене гораздо позже, лишь в первой половине 90-х. Непосредственно же в 80-е годы могло казаться, что новая экономическая политика не приносит явных результатов (так, нередко отмечается, что темпы роста ВНП в годы администрации Р.Рейгана оставались ниже, чем при Дж.Картере: обычно называют цифры в 2,7 и 2,9[167] или 2,3 и 2,4 процента[168]); ведь именно 80-е годы ознаменовались высокой безработицей (в среднем 7,2 процента против 6,1 процента в 70-е годы и 4,7 процента в 60-е[169]), гигантскими военными расходами (возросшими с 1980 по 1988 год на 116 процентов, со 134 до 290 млрд. долл. [170]), увеличением государственного долга, финансовыми потрясениями 1987 года, к которым мы еще вернемся, и, что самое существенное, -- возрастающим неверием американцев в способность их страны экономически противостоять давлению иностранных, и в первую очередь азиатских, конкурентов. На этих аспектах хозяйственной ситуации 80-х следует остановиться подробнее.
---------------
[164] - См.: Chomsky N. World Orders, Old and New. L., 1997. P. 105.
[165] - См.: Dertouzos M.L. What Will Be. How the New World of Information Will Change Our Lives. N.Y., 1997. P. 321.
[166] - См.: The Economist. 1997. December 6. P. 117.
[167] - См.: Niskanen W.A. Reaganomics. P. 234.
[168] - См.: Krugman P. Peddling Prosperity. P. 117.
[169] - См.: Piven F.F., Cloward R.A. Regulating the Poor. P. 388.
[170] - См.: Figgie H.E., Swanson G.J. Bankruptcy 1995. P. 36.
---------------
Отталкиваясь от дна
В той же мере, в какой радикальное реформирование налогообложения и действия рейгановской администрации по манипулированию процентными ставками вызвали к жизни негативные процессы в национальной экономике (которые уже через несколько лет сменились устойчивыми позитивными трендами), запоздалая структурная перестройка американской промышленности и позиции доллара на международных финансовых рынках привели к серьезным нарушениям торгового баланса (восстановление которого стало делом куда более сложным).
Обострение конкуренции на мировых товарных рынках в 80-е годы было обусловлено вполне объективными причинами. Начиная со второй половины 70-х по мере индустриализации стран Азии стали выкристаллизовываться мнения о том, что "модернизация экономики не воспроизводит американскую систему свободного рынка в мировом масштабе... Возникновение подлинно глобальной хозяйственной системы не предполагает распространения западных ценностей и институтов на остальное человечество, а это означает окончание эпохи глобального превосходства Запада" [171]. В условиях, когда успешное копирование технологических достижений западных стран оставалось достаточным для сохранения конкурентоспособных позиций на мировых рынках, возникло исключительно жесткое противостояние двух моделей развития -западной, ориентированной на максимальное поощрение индивидуальной инициативы и опирающейся на научный прогресс, и той, которую условно можно назвать азиатской, основанной на экстенсивном развитии массового промышленного производства при активной поддержке государственных и полугосударственных структур. К середине 80-х вполне определились главные группы конкурентов: это были США и европейские страны, занимавшие "оборонительные" позиции, и "наступающие" на рынках товаров народного потребления Япония и иные страны, производящие примитивную продукцию производственного назначения
-------------
[171] - Gray J. False Dawn. The Delusions of Global Capitalism. L., 1998. P. 3-4.
-------------
(так, экспорт стали из развивающихся государств с 1960 по 1978 год рос темпами от 13 до 23 процентов в год [172]). В этих условиях все большее число западных компаний стремилось перенести свои производства, не связанные с самыми передовыми технологиями, в страны "третьего мира" [173].
Однако основным соперником на этом этапе оставалась Япония. Уже к середине 80-х она обеспечивала 82 процента мирового выпуска мотоциклов, 80,7 процента производства домашних видеосистем и около 66 процентов фотокопировального оборудования [174]; экспансия японских производителей на рынке высокотехнологичных средств производства была столь значительной, что к 1982 году их компании контролировали до 60 процентов американского рынка станков с числовым программным управлением [175]. С 1973 по 1986 год доля США в мировом производстве товаров и услуг снизилась с 23,1 до 21,4 процента, доля ЕС -- с 25,7 до 22,9 процента, а доля Японии возросла с 7,2 до 7,7 процента [176]. В отдельных высокотехнологичных отраслях ситуация выглядела еще более мрачно (см. таблицу 6-1).
Соответствующим образом ухудшались и позиции американских компаний. Если в 1971 году 280 из 500 крупнейших транснациональных корпораций были американскими, то к 1991 году таковых осталось лишь 157 [177]; к этому времени Япония фактически догнала США, обладая 345 крупнейшими компаниями из 1000 (против 353 у США) [178]; в конце 80-х годов она располагала 24 крупнейшими банками при том, что в странах ЕС таковых было 17, а в Северной Америке -- всего 5; 9 из 10 крупнейших сервисных компаний также представляли Страну восходящего солнца [179]. В конце 80-х японское экономическое чудо продемонстрировало, насколько далеко может зайти страна, исповедующая индустриальную парадигму, в окружении соседей, принадлежащих постиндустриальному миру. Японские производители радикально изменили торго
-------------
[172] - См.: Piore M.J., Sabel Ch.F. The Second Industrial Divide. P. 208.
[173] - Подробнее см.: Bamet R.J., Cavanagh J. Global Dreams. Imperial Corporations and the New World Order. N.Y., 1994. P. 275-276.
[174] - См.: Forester T. Silicon Samurai. How Japan Conquered the World's IT Industry. Cambridge (Ma.)-0xford, 1993. P. 147.
[175] - См.: Kuttner R. The Economic Illusion. P. 118-119.
[176] - См.: Castells M. The Informational Economy and the New International Division of Labor // Carnoy M., Castells M., Cohen S.S. Cardoso F.H. The New Global Economy in the Information Age. University Park (Pa.), 1993. P. 25.
[177] - См.: Greider W. One World, Ready or Not. P. 22.
[178] - См.: Sayer A., Walker R. The New Social Economy: Reworking the Division of Labor. Cambridge (Ma.)-Oxford (UK), 1994. P. 154.
[179] - См.: Thurow L. Head to Head. P. 30.
-------------
Таблица 6-1
Сокращение доли США на рынке продукции высокотехнологичных отраслей (% мирового рынка)
1975
1980
1985
1988
Сталь
16,2
14,2
11,1
11,6
Автомобили
27,0
20,6
26,6
23,2
Станки
17,6
18,2
12,5
6,7
Волоконная оптика
Н.Д.
73,0
59,2
41,9
Полупроводники
Н.Д.
60,0
49,0
36,0
Запоминающее устройство произвольного выбора (ЗУПВ)
95,8
55,6
35,0
20,0
Суперкомпьютеры
Н.Д.
100,0
80,0
76,0
Примечание: За исключением ЗУПВ, цифры представляют производство в Соединенных Штатах как долю в мировом производстве. Цифры по ЗУПВ представляют производство размещенных в Северной Америке компаний как долю в мировом производстве. При расчете цифр по волоконной оптике, полупроводникам, ЗУПВ и суперкомпьютерам Советский Союз и страны Восточного блока не включались в общий мировой рынок. Источник: Olmer L.H. [Remark in the discussion] // Feldstein M. (Ed.) American Economic Policy in the 1980s. P. 664.
---------------
вый баланс Соединенных Штатов. Если в годы картеровской администрации экспорт из США рос ежегодно в среднем на 8,1 процента, а импорт -- на 2,2 процента, то на протяжении восьми лет пребывания президента Р.Рейгана у власти импорт повышался на 9,5 процента в год, тогда как объем экспорта сокращался в среднем на 0,9 процента [180]. Акции японских промышленных гигантов на бирже в Токио котировались по ценам, которые обеспечивали их держателям дивиденд менее 1 процента годовых на вложенный капитал; страна имела самые большие в мире финансовые резервы [181]; результаты столь впечатляющих поначалу процессов оказались, однако, далеко не столь триумфальными, какими их рассчитывали увидеть японские лидеры.
Противостояние японских и американских производителей в 80-е годы представляет собой классический пример увлеченности индустриальной нацией количественными показателями своего успеха. Мы не будем подробно останавливаться здесь на механиз
-------------
[180] - См.: Niskanen W.A. Reaganomics. P. 232.
[181] - См.: Drucker P.F. Managing in a Time of Great Change. Oxford, 1997. P. 166.
-------------
мах, обеспечивавших и поддерживавших японское экономическое чудо (этим вопросам посвящена восьмая глава); отметим лишь два обстоятельства, которые мы считаем наиболее существенными.
Во-первых, несмотря на то, что условия торговли США с остальным миром в 80-е годы серьезно ухудшились (как отмечает П.Крагман, "за период с 1970 по 1990 год соотношение цен экспортируемых и импортируемых товаров во внешней торговле США сократилось более чем на 20 процентов; иными словами, в 1990 году США были вынуждены экспортировать на 20 процентов больше товаров, чем в 1970-м, для того, чтобы оплатить одно и то же количество импортируемых товаров; в результате такого ухудшения конъюнктуры национальный доход США сократился на 2 процента" [182]), Соединенные Штаты по-прежнему получали большую часть импортируемых товаров из стран, близких по уровню развития (согласно тому же источнику, "в 1990 году средняя заработная плата промышленных рабочих в странах, являющихся торговыми партнерами США, взвешенная по общему объему двусторонней торговли, составляла 88 процентов от уровня США" [183]), и, таким образом, формировавшийся торговый дефицит не был необратимым. Кроме того, сами американские компании, сокращавшие индустриальную занятость в США[184] и перебазировавшие рабочие места за границу, вносили, как это ни парадоксально, существенный вклад в нарастание дефицита, оказывавшегося в некоторых случаях достаточно формальным (известно, например, что IBM, использующая в Японии 18 тыс. работников и имеющая годовой объем продаж в 6 млрд. долл., стала с начала 90-х годов одним из ведущих японских экспортеров компьютерной техники, в том числе и в США[185]). Следует подчеркнуть, что этот фактор имел и имеет гораздо большее значение, чем принято считать. То, что Япония экспортировала в 1985 году в США товаров на 95 млрд. долл., а покупала только на 45 млрд. долл., не означает гигантского разрыва более чем в 100 процентов, о котором часто говорят политики и экономисты. В том же 1985 году американские компании произвели и продали в Японии товаров на 55 млрд. долл., тогда как соответствующий показатель для японских фирм в США не превышал 20 млрд. долл. С учетом этого оказывается, что японские производители реально поставили в США продукции на 115 млрд. долл., в то время как американские в Японию -- на 100 млрд. долл., и дефицит в этом случае сокращается до реалистической
[137] - См.: Shutt H. The Trouble with Capitalism. An Inquiry into the Causes of Global Economic Failure. L.-N.Y., 1998. P. 61.
[138] - См.: Heilbroner R., Bernstein P. The Debt and the Deficit. P. 103.
[140] - Подробнее см.: Samuelson R.J. The Good Life and Its Discontents. The American Dream in the Age of Entitlement 1945-1995. N.Y., 1997. P. 158-160.
-----------------
Налоговая реформа Р.Рейгана, проведенная в два этапа, с 1981 по 1984 год, стала одной из наиболее противоречивых реформ в новейшей американской истории. С одной стороны, с первых ее шагов она была направлена на облегчение налогового бремени частных лиц и корпораций. С 1 июля 1981 года налоги на личные доходы были заметно снижены (максимальная ставка налогообложения упала с 70,5 процента до 50), что обеспечило населению сохранение почти 27 процентов всех средств, которые были направлены ими в налоговые платежи в 1980/81 финансовом году [141]. Начатое одновременно существенное снижение налогов на прибыли промышленных компаний [142] не только привело к оживлению деловой активности, но и сэкономило для них средства, эквивалентные 58 процентам всех затрат на техническое перевооружение промышленности США в первой половине 80-х годов [143]. Это вызвало экономический бум, определивший ведущее положение Соединенных Штатов в мире на протяжении целого десятилетия, на чем мы остановимся ниже. С другой стороны, были значительно повышены различные виды косвенных налогов, и в первую очередь налог на социальное страхование, ставка которого четырежды пересматривалась между 1983 и 1988 годами. Реформа привела к тому, что в распоряжении предпринимателей оставались значительные средства, в то время как малообеспеченные слои населения потеряли существенную часть своих доходов и пособий. Это отразилось в быстрых темпах роста имущественного неравенства, характерных именно для 80-х годов. В итоге совокупные налоговые поступления в федеральный бюджет выросли с 1980 по 1988 год на 76 процентов (в том числе поступления по линии налогообложения на социальное страхование -- на 112 процентов) [144]; при этом траты из бюджета по-прежнему опережали рост поступлений. Важнейшим элементом нового экономического курса стало изменение политики Федеральной резервной системы, перед которой была поставлена задача обуздать инфляцию и привлечь в экономику дополнительные средства. В начале 1981 года всего за два месяца руководство ФРС подняло уровень базовой процентной ставки на 600 пунктов и удерживало ее, несмотря на ухудшение общей экономической конъюнктуры в 1981-1982 годах. Эту составную часть рейгановского эксперимента следовало бы признать наи
-------------
[141] - См.: Niskanen W.A. Reaganomics. P. 73.
[142] - Наиболее показательные примеры этого снижения и его результаты отмечены в: Reich R.B. Tales of a New America. The Anxious Liberal's Guide to the Future. N.Y, 1987. P.208f.
[143] - См.: Piker P.Z. Unlimited Wealth. P. 14.
[144] - См.: Figgie H.E., Swanson G.J. Bankruptcy 1995. P. 112.
-------------
более рискованной, так как именно она порождала социальную и экономическую напряженность в стране. По сути дела, был взят курс на истребление малоэффективных производств и обеспечение выживания лишь для сильнейших. Официальный уровень процентной ставки, устанавливаемый ФРС, в 1981 и 1982 годах дважды вплотную приближался к 20 процентам годовых, что оказывалось почти на 400 пунктов выше текущей доходности, приносимой облигациями федерального казначейства[145]. К сентябрю 1982 года уровень безработицы достиг 10,2 процента, увеличившись с момента прихода новой администрации к власти более чем на треть; в то же время инфляция снизилась с 9 до 4,5 процента в годовом исчислении[146]. Однако правительство не спешило отказываться от экстраординарных мер: в 1983-1984 годах ФРС продолжала удерживать ставку на уровне не ниже 14 процентов годовых; как следствие, реальная доходность вложений в долгосрочные государственные обязательства составила 8,1-8,2 процента, что было почти в 30 (!) раз выше усредненного показателя второй половины 70-х[147]. Различные эксперты по-разному оценивают, насколько оправданной была подобная политика и был ли оптимальным избранные правительством курс. Безусловно, предпринятые администрацией меры способствовали тому, что рецессия 1980-1982 годов оказалось одной из наиболее тяжелых за последние десятилетия. По расчетам П.Крагмана, в 1982 году цена подавления инфляции составила около 10 процентов валового национального продукта, сдерживание роста которого в этих условиях представлялось искусственным, а общие потери за 1980-1987 годы оценены им в 1 триллион долл. в ценах 1990 года. Вместе с тем он не может не признать, что к 1988-1989 годам показатели реального ВНП и того его показателя, который, по мнению экспертов, имел бы место в случае раскручивания инфляции, вновь выровнялись[148]. При этом уже к 1986 году налоговые поступления вновь достигли докризисного уровня по отношению к ВНП[149]. В 1982 году инфляция снизилась до 6,4 процента в годовом исчислении, а на следующий год -- до 3,9 процента; если в 1982 году валовой национальный продукт сократился на 2,5 процента, то в 1983 году он вырос на 3,6 процента. Между тем дефицит бюджета увеличился в 1983 году до 208, а в 1985-м -- до 212 млрд. долл.[150] Таким обра
---------------
[145] - См.: Mussa M. Monetary Policy. P. 101.
[146] - См.: Feldstein M. American Economic Policy in the 1980s: A Personal View. P. 7.
[147] - См.: Strange S. Casino Capitalism. P. 17.
[148] - См.: Krugman P. The Age of Diminishing Expectations. P. 60-61.
[149] - См.: Niskanen W.A. Reaganomics. P. 106.
[150] - См.: Heilbroner R., Bernstein P. The Debt and the Deficit. P. 23-24.
---------------
зом, две важнейшие проблемы, наиболее очевидным образом характеризующие кризис конца 70-х -- начала 80-х годов -- радикальное снижение налоговых ставок и резкое уменьшение инфляционных ожиданий -- были решены ценой перенапряжения государственных финансов и массированного увеличение дефицита бюджета. Следствием этой политики стали рост социальной напряженности, взлет безработицы, расширение круга американцев, живущих ниже черты бедности, а также разорение множества неэффективных предприятий и самое радикальное за послевоенный период сокращение занятости в промышленном секторе.
Воздействие рейгановских реформ на развитие американской экономики нельзя считать однозначным, хотя рассматриваемые в долгосрочной перспективе позитивные факторы являются, безусловно, доминирующими.
Важнейшим из них был рост производственных инвестиций. Основными его источниками стали, во-первых, средства самих американских предпринимателей, сохраненные в результате налоговой реформы, во-вторых, активизировавшиеся банковские кредиты, вновь направившиеся в промышленный сектор, в первую очередь в высокотехнологичные сферы, и, в-третьих, иностранные инвестиции в экономику США, также наиболее активные в промышленном секторе. Выше отмечалось, что особое значение имело снижение налогов на индивидуальные доходы и прибыль коммерческих компаний. В 1981 году, непосредственно после первой волны ослабления налогового бремени, сбережения частных лиц достигли 9,4 процента доходов, остающихся в их распоряжении после уплаты налогов, наивысшего уровня за весь послевоенный период[151]. Суммарные инвестиции в 1983-1989 годах удерживались на уровне 18 процентов ВНП, что превышало показатели 1977-1981 годов и лишь немногим отставало от уровня 1974-1980-го[152]. При этом промышленные и сервисные компании резко увеличили долю средств, направляемых на цели инвестиционные: с 30-35 процентов прибыли в конце 20-х годов этот параметр возрос в начале 80-х до более чем 50 процентов[153]. Согласно экспертным оценкам, меры по изменению налогового законодательства снизили для большинства предпринимателей цену нового оборудования и издержки по поддержанию производственных мощностей на 6-8 процентов и повысили инвестиции в основные фонды на 25 процентов только за 1982-1984 годы. Именно в этой
---------------
[151] - См.: Kiplinger K. World Boom Ahead. Why Business and Consumers Will Prosper. Wash., 1998. P. 46.
[152] - См.: Krugman P. Peddling Prosperity. P. 158.
[153] - См.: Bell D. The End of Ideology. P. 44.
---------------
области отмечались самые разительные темпы перемен: в течение первого срока пребывания Р.Рейгана на посту президента инвестиции в основные фонды росли в среднем на 12,3 процента в год, тогда как в годы президентства Дж. Картера соответствующий показатель составлял всего 1,3 процента [154]. Наиболее очевидным примером эффективности рейгановской либерализации стала немедленная отмена в январе 1981 года контроля за ценами на нефть, введенного еще в 1971 году; это дало дополнительный импульс инвестициям как в энергосберегающие технологии, так и в разработку нефтяных месторождений в самих США; в результате всего за один год импорт нефти сократился более чем на треть, а ее стоимость снизилась столь значительно, что уже в 1983 году правительство ввело ряд налогов для предотвращения быстрого падения розничных цен на бензин [155].
Исключительно важную роль сыграла и активизация банковских операций -как в финансировании структурной перестройки промышленности, так и в сфере потребительского кредитования. За период с 1981 по 1989 год ссуды, выданные банками коммерческим и производственным компаниям, выросли более чем в два раза, тогда как показатель ВНП за те же годы повысился лишь на 75 процентов [156]. Однако следует иметь в виду, что значительная их часть была использована для развития высокотехнологичных отраслей, а реальный эффект этого процесса не всегда может быть отражен в стоимостных показателях, что мы неоднократно подчеркивали выше и на чем еще не раз остановимся. Параллельно шло активное кредитование частных лиц: доля ссудных средств в сбережениях американцев существенно превосходила японский и европейский уровни; так, аналогичный показатель для ФРГ был в 7 (!) раз ниже американского [157]. Однако и в этом случае нельзя не отметить, что большая часть подобных займов направлялась на приобретение товаров длительного пользования или вкладывалась в недвижимость, тем самым повышая хозяйственную активность предпринимателей.
Резко активизировались и иностранные инвесторы. Привлеченные в начале 80-х годов на американский финансовый и фондовый рынок высокими процентными ставками и возможностями эффективной биржевой спекуляции, многие из них уже к середине десятилетия переориентировались на производственные опера
---------------
[154] - См.: Niskanen W.A. Reaganomics. P. 234.
[155] - См.: Ibid. P. 120.
[156] - Подробнее см.: Galbraith James K. Created Unequal. The Crisis in American Pay.N.Y., 1998. P. 225.
[157] - См.: Kuttner R. The Economic Illusion. False Choices Between Prosperity and Social Justice. Philadelphia, 1991. P. 62-63.
---------------
ции, что обусловливалось как потенциалом американского рынка, так и относительно низкими, по сравнению с европейскими, издержками на найм рабочей силы. В этой сфере лидировали английские, германские и французские компании, тогда как японские инвесторы активно вкладывали средства в финансовые институты и приобретали объекты недвижимости. С 1980 по 1988 год доля иностранных капиталовложений в нефинансовые корпорации выросла почти в три раза -- с 3,5 до 8,9 процента; доля иностранных компаний в американском промышленном производстве характеризовалась в 1987 году беспрецедентной цифрой в 12,2 процента[158]. Все это также существенным образом способствовало улучшению инвестиционного климата.
Новая политика привела к стремительному росту производительности в американской экономике, парадоксальному в тех условиях. Как отмечает У. Найскенен, "в первый срок пребывания Рейгана на посту президента темпы роста производительности в несельскохозяйственном секторе составили 1,2 процента в год, в то время как в годы правления Картера этот показатель не превышал 0,2 процента. В обрабатывающей промышленности производительность труда росла значительно более высокими темпами; при администрации Рейгана она увеличилась на 3,6 процента по сравнению с 1 процентом при Картере. Более того, поскольку в 1981-1984 годах почасовая заработная плата возрастала очень медленно, реальные расходы на оплату труда на единицу продукции снизились"[159]. За счет низких издержек на рабочую силу и выбраковывания неэффективных производств в 1981-1983 годах американская промышленность стала гораздо более конкурентоспособной. Оценивая тенденции, характерные для динамики производительности в то время, следует отметить три важных момента. Во-первых, повышение темпов роста производительности с 2,3 процента в 1970-1980 годах до 3,7 в 1980-1988-м не только поставило США по данному показателю выше Германии (где этот рост в 1980-1988 годах не превышал 2,8 процента), но и сделало их единственной из постиндустриальных стран, в которой в 80-е годы производительность в промышленности росла быстрее, чем в 70-е. Во-вторых, этот результат был получен в условиях, когда доля чистых сбережений в отношении к ВНП оставалась в США в 2,7 раза ниже, чем в Германии, и в 5 раз ниже, чем в Японии, а по расходам на научно-технические и опытно-конструкторские разработки (относительно ВНП) Америка отставала практически от всех постиндустриальных стран[160]. И, наконец, в-третьих, уже в этот период
-----------------
[158] - См.: Richardson J.D. Trade Policy. P. 634.
[159] - Niskanen W.A. Reaganomics. P. 234.
[160] - См.: Krugman P. Pop Internationalism. Cambridge (Ma.)-L., 1996. P. 100.
-----------------
сфера услуг в американской экономике была гораздо более развитой, нежели в других странах; между тем именно в ней рост капиталовложений далеко не всегда имеет своим результатом повышающуюся производительность. Так, между 1976 и 1987 годами инвестиции в информационные технологии выросли в США почти в 4 раза, тогда как почасовая выработка на одного работника увеличилась не более чем на 20 процентов[161]. Этот момент особенно важен, так как здесь мы сталкиваемся с тем основным ограничением макроэкономического анализа, которым служит "тот факт, что обычная мера производительности -- отраслевой объем производства, оцениваемый по тем или иным долларовым критериям, таким, как сократившийся доход или цена, деленный на производственные затраты (часто обозначаемые в категориях количества часов работы или численности работников), -- не учитывает важные аспекты эффективности сферы услуг (да и производственной сферы), которые имеют огромное значение как для клиентов, так и для руководителей отдельных предприятий, принимающих решения об инвестициях в информационные технологии"[162]. Этот тезис имеет принципиальное значение, поскольку позволяет подчеркнуть, что в 80-е годы технологический прогресс в американской экономике принял самоподдерживающийся и самодостаточный характер; он "наращивал обороты" в условиях, когда традиционные экономические показатели формально не свидетельствовали об эффективности вложений в эту сферу. С данного момента доминирование американской экономической модели в мировом масштабе стало лишь вопросом времени.
Именно в 80-е годы деиндустриализация американской экономики обозначалась как явная тенденция, определившая ее позиции в следующем десятилетии. С 1975 по 1990 год доля занятых в промышленности сократилась в США с 25 до 18 процентов рабочей силы, тогда как за предшествующие 15 лет она уменьшилась лишь с 27 до 25 процентов; в этих условиях "деиндустриализация, зачастую считающаяся признаком экономического спада, стала естественным следствием экономического прогресса"[163]. Еще более характерно, что именно в эти годы большинство высоких технологий, применявшихся ранее лишь в оборонной промышленности или остававшихся слишком дорогими для их массового коммерческого использования, воплотились в продуктах, которые были в широчайшем ассортименте предложены рынку. Так, если в конце 50-х годов компьютеры, применявшиеся Министерством
-------------
[161] - См.: Davis В., Wessel D. Prosperity. P. 92.
[162] - Information Technology and Service Society. A Twenty-First Century Lever. P. 5-6.
[163] - The Economist. 1997. April 26. P. 88.
-------------
обороны, требовали для их производства дотаций, достигавших 85 процентов себестоимости, то в 70-е годы их выпуск стал приносить прибыль[164]; в 1981 году фирма "Эппл" представила первый персональный компьютер, а через несколько лет объем их продаж в США превысил 1 млн. штук. Если в 1964 году допотопная вычислительная машина IBM 7094 стоила около 6 млн. долл. в ценах 1995 года, то сегодня компьютер, обладающий в сто раз большими оперативной памятью и быстродействием, обходится не дороже 3 тыс. долл.[165] Подобные процессы интересны в контексте нашего исследования не столько как отражение растущих технических возможностей, сколько в качестве свидетельства беспрецедентной активности в инвестиционной сфере, начало которой восходит именно к 80-м годам, когда сформировалась современная система американского венчурного капитала, достигшего невероятных результатов: сегодня только в Массачусетсе в рискованные высокотехнологичные проекты инвестируется больше средств, нежели в любой европейской стране, а в Калифорнии -- больше, чем во всей Западной Европе; при этом 37 процентов начатых проектов достигают стадии промышленного производства, тогда как в европейских странах этот показатель не превосходит 12 процентов[166].
В то же время нельзя не отметить, что большинство позитивных сдвигов, возникших и отчасти проявившихся в 80-е годы, стало ощутимым для большей части американцев и было осознано в качестве важнейшего фактора повышения конкурентоспособности страны на мировой арене гораздо позже, лишь в первой половине 90-х. Непосредственно же в 80-е годы могло казаться, что новая экономическая политика не приносит явных результатов (так, нередко отмечается, что темпы роста ВНП в годы администрации Р.Рейгана оставались ниже, чем при Дж.Картере: обычно называют цифры в 2,7 и 2,9[167] или 2,3 и 2,4 процента[168]); ведь именно 80-е годы ознаменовались высокой безработицей (в среднем 7,2 процента против 6,1 процента в 70-е годы и 4,7 процента в 60-е[169]), гигантскими военными расходами (возросшими с 1980 по 1988 год на 116 процентов, со 134 до 290 млрд. долл. [170]), увеличением государственного долга, финансовыми потрясениями 1987 года, к которым мы еще вернемся, и, что самое существенное, -- возрастающим неверием американцев в способность их страны экономически противостоять давлению иностранных, и в первую очередь азиатских, конкурентов. На этих аспектах хозяйственной ситуации 80-х следует остановиться подробнее.
---------------
[164] - См.: Chomsky N. World Orders, Old and New. L., 1997. P. 105.
[165] - См.: Dertouzos M.L. What Will Be. How the New World of Information Will Change Our Lives. N.Y., 1997. P. 321.
[166] - См.: The Economist. 1997. December 6. P. 117.
[167] - См.: Niskanen W.A. Reaganomics. P. 234.
[168] - См.: Krugman P. Peddling Prosperity. P. 117.
[169] - См.: Piven F.F., Cloward R.A. Regulating the Poor. P. 388.
[170] - См.: Figgie H.E., Swanson G.J. Bankruptcy 1995. P. 36.
---------------
Отталкиваясь от дна
В той же мере, в какой радикальное реформирование налогообложения и действия рейгановской администрации по манипулированию процентными ставками вызвали к жизни негативные процессы в национальной экономике (которые уже через несколько лет сменились устойчивыми позитивными трендами), запоздалая структурная перестройка американской промышленности и позиции доллара на международных финансовых рынках привели к серьезным нарушениям торгового баланса (восстановление которого стало делом куда более сложным).
Обострение конкуренции на мировых товарных рынках в 80-е годы было обусловлено вполне объективными причинами. Начиная со второй половины 70-х по мере индустриализации стран Азии стали выкристаллизовываться мнения о том, что "модернизация экономики не воспроизводит американскую систему свободного рынка в мировом масштабе... Возникновение подлинно глобальной хозяйственной системы не предполагает распространения западных ценностей и институтов на остальное человечество, а это означает окончание эпохи глобального превосходства Запада" [171]. В условиях, когда успешное копирование технологических достижений западных стран оставалось достаточным для сохранения конкурентоспособных позиций на мировых рынках, возникло исключительно жесткое противостояние двух моделей развития -западной, ориентированной на максимальное поощрение индивидуальной инициативы и опирающейся на научный прогресс, и той, которую условно можно назвать азиатской, основанной на экстенсивном развитии массового промышленного производства при активной поддержке государственных и полугосударственных структур. К середине 80-х вполне определились главные группы конкурентов: это были США и европейские страны, занимавшие "оборонительные" позиции, и "наступающие" на рынках товаров народного потребления Япония и иные страны, производящие примитивную продукцию производственного назначения
-------------
[171] - Gray J. False Dawn. The Delusions of Global Capitalism. L., 1998. P. 3-4.
-------------
(так, экспорт стали из развивающихся государств с 1960 по 1978 год рос темпами от 13 до 23 процентов в год [172]). В этих условиях все большее число западных компаний стремилось перенести свои производства, не связанные с самыми передовыми технологиями, в страны "третьего мира" [173].
Однако основным соперником на этом этапе оставалась Япония. Уже к середине 80-х она обеспечивала 82 процента мирового выпуска мотоциклов, 80,7 процента производства домашних видеосистем и около 66 процентов фотокопировального оборудования [174]; экспансия японских производителей на рынке высокотехнологичных средств производства была столь значительной, что к 1982 году их компании контролировали до 60 процентов американского рынка станков с числовым программным управлением [175]. С 1973 по 1986 год доля США в мировом производстве товаров и услуг снизилась с 23,1 до 21,4 процента, доля ЕС -- с 25,7 до 22,9 процента, а доля Японии возросла с 7,2 до 7,7 процента [176]. В отдельных высокотехнологичных отраслях ситуация выглядела еще более мрачно (см. таблицу 6-1).
Соответствующим образом ухудшались и позиции американских компаний. Если в 1971 году 280 из 500 крупнейших транснациональных корпораций были американскими, то к 1991 году таковых осталось лишь 157 [177]; к этому времени Япония фактически догнала США, обладая 345 крупнейшими компаниями из 1000 (против 353 у США) [178]; в конце 80-х годов она располагала 24 крупнейшими банками при том, что в странах ЕС таковых было 17, а в Северной Америке -- всего 5; 9 из 10 крупнейших сервисных компаний также представляли Страну восходящего солнца [179]. В конце 80-х японское экономическое чудо продемонстрировало, насколько далеко может зайти страна, исповедующая индустриальную парадигму, в окружении соседей, принадлежащих постиндустриальному миру. Японские производители радикально изменили торго
-------------
[172] - См.: Piore M.J., Sabel Ch.F. The Second Industrial Divide. P. 208.
[173] - Подробнее см.: Bamet R.J., Cavanagh J. Global Dreams. Imperial Corporations and the New World Order. N.Y., 1994. P. 275-276.
[174] - См.: Forester T. Silicon Samurai. How Japan Conquered the World's IT Industry. Cambridge (Ma.)-0xford, 1993. P. 147.
[175] - См.: Kuttner R. The Economic Illusion. P. 118-119.
[176] - См.: Castells M. The Informational Economy and the New International Division of Labor // Carnoy M., Castells M., Cohen S.S. Cardoso F.H. The New Global Economy in the Information Age. University Park (Pa.), 1993. P. 25.
[177] - См.: Greider W. One World, Ready or Not. P. 22.
[178] - См.: Sayer A., Walker R. The New Social Economy: Reworking the Division of Labor. Cambridge (Ma.)-Oxford (UK), 1994. P. 154.
[179] - См.: Thurow L. Head to Head. P. 30.
-------------
Таблица 6-1
Сокращение доли США на рынке продукции высокотехнологичных отраслей (% мирового рынка)
1975
1980
1985
1988
Сталь
16,2
14,2
11,1
11,6
Автомобили
27,0
20,6
26,6
23,2
Станки
17,6
18,2
12,5
6,7
Волоконная оптика
Н.Д.
73,0
59,2
41,9
Полупроводники
Н.Д.
60,0
49,0
36,0
Запоминающее устройство произвольного выбора (ЗУПВ)
95,8
55,6
35,0
20,0
Суперкомпьютеры
Н.Д.
100,0
80,0
76,0
Примечание: За исключением ЗУПВ, цифры представляют производство в Соединенных Штатах как долю в мировом производстве. Цифры по ЗУПВ представляют производство размещенных в Северной Америке компаний как долю в мировом производстве. При расчете цифр по волоконной оптике, полупроводникам, ЗУПВ и суперкомпьютерам Советский Союз и страны Восточного блока не включались в общий мировой рынок. Источник: Olmer L.H. [Remark in the discussion] // Feldstein M. (Ed.) American Economic Policy in the 1980s. P. 664.
---------------
вый баланс Соединенных Штатов. Если в годы картеровской администрации экспорт из США рос ежегодно в среднем на 8,1 процента, а импорт -- на 2,2 процента, то на протяжении восьми лет пребывания президента Р.Рейгана у власти импорт повышался на 9,5 процента в год, тогда как объем экспорта сокращался в среднем на 0,9 процента [180]. Акции японских промышленных гигантов на бирже в Токио котировались по ценам, которые обеспечивали их держателям дивиденд менее 1 процента годовых на вложенный капитал; страна имела самые большие в мире финансовые резервы [181]; результаты столь впечатляющих поначалу процессов оказались, однако, далеко не столь триумфальными, какими их рассчитывали увидеть японские лидеры.
Противостояние японских и американских производителей в 80-е годы представляет собой классический пример увлеченности индустриальной нацией количественными показателями своего успеха. Мы не будем подробно останавливаться здесь на механиз
-------------
[180] - См.: Niskanen W.A. Reaganomics. P. 232.
[181] - См.: Drucker P.F. Managing in a Time of Great Change. Oxford, 1997. P. 166.
-------------
мах, обеспечивавших и поддерживавших японское экономическое чудо (этим вопросам посвящена восьмая глава); отметим лишь два обстоятельства, которые мы считаем наиболее существенными.
Во-первых, несмотря на то, что условия торговли США с остальным миром в 80-е годы серьезно ухудшились (как отмечает П.Крагман, "за период с 1970 по 1990 год соотношение цен экспортируемых и импортируемых товаров во внешней торговле США сократилось более чем на 20 процентов; иными словами, в 1990 году США были вынуждены экспортировать на 20 процентов больше товаров, чем в 1970-м, для того, чтобы оплатить одно и то же количество импортируемых товаров; в результате такого ухудшения конъюнктуры национальный доход США сократился на 2 процента" [182]), Соединенные Штаты по-прежнему получали большую часть импортируемых товаров из стран, близких по уровню развития (согласно тому же источнику, "в 1990 году средняя заработная плата промышленных рабочих в странах, являющихся торговыми партнерами США, взвешенная по общему объему двусторонней торговли, составляла 88 процентов от уровня США" [183]), и, таким образом, формировавшийся торговый дефицит не был необратимым. Кроме того, сами американские компании, сокращавшие индустриальную занятость в США[184] и перебазировавшие рабочие места за границу, вносили, как это ни парадоксально, существенный вклад в нарастание дефицита, оказывавшегося в некоторых случаях достаточно формальным (известно, например, что IBM, использующая в Японии 18 тыс. работников и имеющая годовой объем продаж в 6 млрд. долл., стала с начала 90-х годов одним из ведущих японских экспортеров компьютерной техники, в том числе и в США[185]). Следует подчеркнуть, что этот фактор имел и имеет гораздо большее значение, чем принято считать. То, что Япония экспортировала в 1985 году в США товаров на 95 млрд. долл., а покупала только на 45 млрд. долл., не означает гигантского разрыва более чем в 100 процентов, о котором часто говорят политики и экономисты. В том же 1985 году американские компании произвели и продали в Японии товаров на 55 млрд. долл., тогда как соответствующий показатель для японских фирм в США не превышал 20 млрд. долл. С учетом этого оказывается, что японские производители реально поставили в США продукции на 115 млрд. долл., в то время как американские в Японию -- на 100 млрд. долл., и дефицит в этом случае сокращается до реалистической