Страница:
---------------------------------
[318] - См.: Galbraith James К. Created Unequal. P. 90-91.
[319] - См.: Davidson J.D., Lord William Rees-Mogg. The Great Reckoning. Protect Yourself in the Coming Depression. N.Y., 1993. P. 84, 85.
[320] - См.: Drucker P.F. The New Realities. P. 116.
[321] - См.: Rosenberg N. Uncertainty and Technological Change // Landau R., Taylor Т., Wright G. (Eds.) The Mosaic of Economic Growth. Stanford (Ca.), 1996. P. 336.
[322] - См.: Schwartz P. The Art of the Long View. Planning for the Future in an Uncertain World. Chichester-N.Y., 1996. P. 70.
[323] - См.: Pilzer P.Z. Unlimited Wealth. P. 5.
[324] - См.: Morgan В. W. Strategy and Enterprise Value in the Relationship Economy. P. 78-79.
---------------------------------
На этом фоне обращает на себя внимание подавляющее доминирование постиндустриального мира на рынке информационных технологий. В начале 90-х годов мировой рынок программных продуктов контролировался американскими компаниями на 57 процентов, и их доля превышала японскую более чем в четыре раза[325]; в 1995 году сумма продаж информационных услуг и услуг по обработке данных составила 95 млрд. долл. [326], из которых на долю США приходится уже три четверти[327]. В самих Соединенных Штатах также заметна исключительно высокая концентрация наукоемких производств вокруг крупнейших исследовательских центров, таких, как Силиконовая долина или Большой Бостон[328]. В последние годы США однозначно сделали развитие информационных отраслей хозяйства главным национальным приоритетом: в 1993 году был создан Национальный информационный совет, представивший президенту Б.Клинтону свой первый доклад в начале 1996 года[329]; говоря о пяти приоритетах новой эры, в которую вступает Америка, Н.Гингрич назвал среди них развитие молекулярной медицины, компьютерных баз данных, спутниковых телекоммуникаций, систем передачи информации и инфраструктуры транспорта[330], из которых только последняя может быть тем или иным образом соотнесена с традиционными ориентирами индустриальной эпохи.
Развитие современных технологий изменило лицо цивилизации. В начале 90-х многие поспешили заявить, что понятие ""информационная эра" более не может служить даже символом дня сегодняшнего, не говоря уже о том, чтобы вести нас в будущее" [331], что гораздо правильнее говорить об эре солнечной энергии, в которую человечество вступает как в "мир фактически неограниченных ресурсов -- в мир неограниченного богатства" [332].
Насколько обусловлены столь сильные утверждения? Об этом можно судить на примере нефти, ресурса, относительно равномерно распределенного в пределах планеты. Развитие технологий дает возможность открывать новые ее месторождения и снижать издержки на геологоразведочные работы. Начиная с середины 70-х годов разведанные объемы природных ресурсов росли самым высоким темпом за последние сто лет. Если накануне "энергетичес
---------------------------------
[325] - См.: Forester Т. Silicon Samurai. How Japan Conquered the World's IT Industry. Cambridge (Ma.) - Oxford, 1993. P. 44-45, 85, 96.
[326] - См.: World Economic and Social Survey 1996. P. 283.
[327] - См.: Barksdale J. Washington May Crash the Internet Economy // Wall Street Journal Europe. October 2. 1997. P. 8.
[328] - См.: Kanter R.M. World Class. P. 207.
[329] - См.: Gay M.K. The New Information Revolution. P. 18-19.
[330] - См.: Gingrich N. To Renew America. N.Y., 1995. P. 180-183.
[331] - Henderson H. Paradigms in Progress. P. 55.
[332] - Pilzer P.Z. Unlimited Wealth. P. 1-2.
-------------------------------------
кого кризиса" запасы нефти оценивались в 700 млрд. баррелей, то в 1987 году, вместо того, чтобы сократиться до 500 млрд. баррелей, они выросли до 900 млрд., причем ожидаемые дополнительные месторождения способны увеличить разведанные запасы в ближайшие десятилетия до 2 триллионов баррелей. Аналогична ситуация и с другими полезными ископаемыми. С 1970 по 1987 год оценки запасов газа выросли с 1,5 до 4 триллионов кубических футов, меди -с 279 до 570, серебра -- с 6,7 до 10,8 млн. тонн, а золота -- с 1 до 1,52 млрд. тройских унций[333]. "В период с 1970 по 1990 год, -- пишут Д.Г. и Д.Л. Мидоузы, -- для удовлетворения потребностей мировой экономики было сожжено 450 млрд. баррелей нефти и 90 млрд. тонн угля. Однако за этот же период были открыты новые месторождения нефти, угля и газа. По этой причине, хотя сегодня темпы потребления ископаемого топлива выше, чем в 70-е годы, срок исчерпаемости разведанных запасов увеличился как для нефти, так и для газа" [334], соответственно с 31 до 41 и с 38 до 60 лет. Более того; согласно оценкам Министерства энергетики США, приведенным в 1994 году, обнаруженные запасы нефти и газа на территории Соединенных Штатов в 2010 году ожидаются на уровне, превосходящем уровень 1990 года на 37 и 41 процент соответственно[335]. При этом издержки производства с каждым годом снижаются; так, затраты на разведку новых запасов упали в США с 16 долл. в расчете на баррель в 1983 году до 4,5 долл. в 1994 году, впервые став ниже затрат на разведку новых месторождений, проводимых американскими специалистами за пределами территории Соединенных Штатов[336].
Весьма примечательно также и то, что в течение последних десятилетий большинство постиндустриальных стран снижают объемы производства нефти, что заметно на примере Канады, Великобритании и особенно США. В последнем случае объемы добычи постоянно снижаются на протяжении последних двадцати лет, и в 1996 году они на 30 процентов были ниже максимума, достигнутого в начале 70-х[337]. При этом доля США в общей добыче нефти в странах, за исключением членов ОПЕК и государств бывшего СССР, сократилась с 83 процентов в 1965 году до менее чем 40 процентов в 1993-м[338]. Таким образом, в современных условиях большинство развитых стран вполне могут позволить себе ресурс
---------------------------
[333] - См.: Pilzer P.Z. Unlimited Wealth. P. 25.
[334] - Meadows D.H., Meadows D.L., Panders J. Beyond the Limits. Global Collapse or Sustainable Future? L., 1992. P. 67, 67-68.
[335] - См.: Mitchell K., Beck P., Grubb M. The New Geopolitics of Energy. L" 1996. P. 13.
[336] - См.: Ibid. P. 13.
[337] - См.: Brown L.R., Renner M., Flavin Ch., el al. Vital Signs 1997-1998. The Environmental Trends That Are Shaping Our Future. L., 1997. P. 46.
[338] - См.: Mitchell К.. Beck P., Grubb M. The New Geopolitics of Energy. P. 14, 62-63.
-----------------------------
ное самообеспечение, обусловленное достигнутым ими уровнем развития технологий и снижением относительной редкости большинства природных ресурсов. В результате резко падают цены на большинство сырьевых товаров. К середине 1998 года многие из них, такие, как сахар-сырец, медь, железная руда и т.д., достигли дна, на котором находились 10-12 лет назад (в текущих ценах без учета инфляции). Цена нефти опустилась до уровня середины 80-х годов, а бензин в США был самым дешевым с начала статистических наблюдений в 1919 году. Таким образом, индекс цен на сырьевые товары оставался более низким, чем в 1975 году, тогда как цены на индустриальную продукцию выросли за тот же период не менее чем на 133 процента[339]В этих условиях импорт сырья обусловлен в первую очередь сложившимися хозяйственными связями и возможностью минимизации затрат; в то же время новые индустриальные страны и Япония остаются ныне гораздо более зависимыми от подобного импорта, чем европейские страны и особенно США.
Вторая группа факторов связана с уменьшающимся деструктивным воздействием на среду обитания. Нельзя не заметить, что начиная со второй половины 70-х годов развитые страны сумели приостановить нарастание экологической опасности, и хотя в мировом масштабе проблема эта далека еще от своего разрешения, на территории постиндустриальных государств исторический перелом можно считать свершившимся. Первые попытки законодательного регулирования природоохранных мероприятий были предприняты еще в 60-е годы. В США в 1969 году был принят Закон о национальной политике в области охраны природы, за которым последовали Закон о чистом воздухе от 1970-го и Закон о чистой воде от 1972 года, а также более 13 тысяч других нормативных актов, составляющих сегодня экологическое законодательство этой страны; в Германии ряд соответствующих мер был открыт принятием Закона о качестве воздуха, одобренного в 1963 году ландтагом федеральной земли Северный Рейн -- Вестфалия, и дополнен Законом об удалении отходов 1972 года и Федеральным законом о выбросах 1974 года[340]. Значительное улучшение экологической ситуации в Европе и США в 80-е годы стало первым явлением подобного рода с момента завершения формирования основ индустриального строя и одним из выдающихся достижений постиндустриализма[341] .
-------------------------------
[339] - См.: Schilling A.G. Deflation. How to Survive and Thrive in the Coming Wave of Deflation. N.Y., 1999. P. XI.
[340] - См.: Weisaecker E.U., von. Earth Politics. L.-Atlantic Highlands (N.J.), 1994. P. 14, 17.
[341] - См.: Cannon Т. Corporate Responsibility. L., 1992. Р. 188.
-------------------------------
Проблема защиты среды обитания человека является, по определению, международной проблемой, которая не может быть решена за счет спорадических усилий отдельных стран, и мы остановимся на этом в дальнейшем; однако даже сегодня можно говорить о значительных успехах развитых стран в данном направлении. Подобные достижения обеспечены взвешенным подходом к экологическим проблемам, в рамках которых на основе изменившегося сознания людей оптимальным образом скоординированы интересы бизнеса и потребности будущих поколений. С одной стороны, в процессе защиты окружающей среды присутствует моральная, а с другой -- экономическая составляющая. Еще в начале 80-х годов около 60 процентов американцев считали, что они будут сокращать или по крайней мере не наращивать потребление энергоносителей даже при существенно снижающихся ценах на них[342] в силу своей ответственности за судьбу планеты. По тем же причинам между 1986 и 1994 годами страны ЕС, Япония, Россия, Австралия, Канада, Южно-Африканская Республика и ряд других государств снизили объем производимых ими озоноразрушающих веществ на три четверти и более, а США стали единственной страной, полностью прекратившей их производство[343] . На национальном и региональном уровне мероприятия по охране природы пользуются все большей поддержкой. В Германии подвергаются вторичной переработке 42 процента использованной бумаги и 50 процентов стеклянной тары[344]; в Соединенных Штатах между 1990 и 1995 годами за счет новых посадок деревьев впервые увеличилась площадь лесов[345]; доля стран-членов ОЭСР в мировом объеме выбросов углекислого газа в атмосферу на протяжении последних тридцати лет остается фактически стабильной[346]; многие европейские страны сегодня направляют от 0,5 до 1 процента своего ВНП на развитие международных программ по защите окружающей среды: общая сумма подобных пожертвований со стороны 15 наиболее развитых стран мира находилась в 1994-1995 годах на уровне около 59 млрд. долл. в год[347].
Ввиду того, что идея полной гармонии человека со средой столь же иллюзорна, как и мечта о полном господстве над ней[348],
-------------------------------
[342] - См. Henderson H. Paradigms in Progress. P. 15.
[343] - См. Brown L.R., RennerM., Flavin Ch., et al. Vital Signs 1997-1998. P. 103.
[344] - См. Hampden-Tumer Ch., Trompenaars F. The Seven Cultures of Capitalism. Value Systems for Creating Wealth in the United States, Britain, Japan, Germany, France, Sweden and the Netherlands. L., 1994. P. 216.
[345] - См.: Brown L.R., Renner M., Flavin Ch., etal. Vital Signs 1997-1998. P. 96.
[346] - См.: Brown L.R., Flavin Ch., French H., etal. State of the World 1998.AWorldwatch Institute Report on Progress Toward a Sustainable Society. N.Y.-L., 1998. P. 114.
[347] - См.: French H. Sustainable De velopment Aid Threatened // Brown L. R., RennerM., Flavin Ch., et al. Vital Signs 1997-1998. P. 108.
[348] - См.: Lasch Ch. The Revolt of the Elites and the Betrayal of Democracy. N.Y.-L., 1995. P. 246.
---------------------------------
сбалансированная природоохранная политика возможна сегодня только в границах экономической целесообразности. В последние годы в постиндустриальных странах доминирует представление о том, что "оптимальным уровнем загрязнения является такой уровень, при котором чистая общественная выгода (прибыль, получаемая А от создания загрязнения, за вычетом убытков, которые в связи с загрязнением терпит В) оказывается максимальной" [349]. Современные технологии позволяют устранять из отходов производства и выбрасываемых газов до двух третей NO2 и трех четвертей SO2 однако более полная очистка отходов фактически нереальна, так как затраты на нее (во всяком случае, в настоящее время) делают невыгодным любое производство, где образуются такие отходы[350]. Поэтому максимум возможного в этой области сегодня заключается в недопущении развитыми странами роста эмиссии СО2 и других вредных выбросив; согласно прогнозам Международного энергетического агентства, доля Северной Америки в общемировом их объеме снизится с сегодняшних 26,7 процента до 21,9 процента к 2010 году[351]. На большее сегодня вряд ли приходится рассчитывать, так как, по оценкам Экономического совета при президенте США, сделанным в 1992 году, сокращение выбросов СО2 на 20 процентов по сравнению с достигнутым уровнем обойдется американской экономике в сумму от 800 млрд. до 3,6 триллионов долл. [352] В то же время само производство как экологически чистых продуктов, не приносящих вреда окружающей среде, так и собственно природоохранных технологий становится важным элементом хозяйства, приносящим значительные прибыли. Объем рынка одних только энергосберегающих технологий определяется сегодня на уровне 65 млрд. долл. в год; по мнению П.Дракера, этот сектор представляет собой рынок, уступающий по потенциалу развития лишь рынку коммуникационных и информационных продуктов[353]. Сегодня, "по оценкам, 6,7 процента ВНП Германии расходуется на природоохранные программы" [354] , и этот показатель не является самым высоким среди стран Европейского Сообщества. В 90-е годы отмечалось, что в пределах Соединенных Штатов "районы, где приняты, соблюдаются и поддерживаются населением строгие нормы землепользования и другие законодательные акты в области охраны окружающей сре
-------------------------------
[349] - Bowers J. Sustainability and Environmental Economics: An Alternative Text.
P. 44.
[350] - См.: Meadow D.H., Meadow D.L., Panders J. Beyond the Limits. P. 181.
[351] - Рассчитано по: Mitchell К., Beck P., Grubb M. The New Geopolitics of Energy. P. 161.
[352] - См.: Paterson M. Global Warming and Global Politics. P. 81.
[353] - См.: Drucker P.F. Managing in a Time of Great Change. P. 150-151.
[354] - Hampden-Tumer Ch., Trompenaars F. The Seven Cultures of Capitalism. P. 216.
-------------------------------
ды, относятся к числу наиболее процветающих: цены на земельные участки здесь высоки, местный бизнес находится на подъеме, экономические показатели свидетельствуют о полном благополучии" [355] .
Таким образом, вторая группа факторов, обусловливающих автономность постэкономического мира, группируется вокруг достаточно сбалансированного подхода к проблеме окружающей среды. Это не меняет сегодня общемировой ситуации (за счет неконтролируемого хозяйственного развития в новых индустриальных странах объем приходящихся на их долю выбросов СО2 вырос на 71 процент с 1986 по 1996 год[356] и может составить около половины всего мирового объема к 2025 году[357], а производство озоноразрушающих веществ после достижения минимального значения в 1994 году вновь начало резко расти[358]), но свидетельствует о радикально новой тенденции в развитии постиндустриального мира.
Третья группа факторов связана с определенной локализацией индустриального конфликта и становлением новой системы социального партнерства. Необходимо отметить в этой связи, что речь идет не о новом гармоничном общественном порядке, а лишь о частичном преодолении некоторых тенденций, потенциально способных угрожать постиндустриальному типу общества.
Прежде всего это касается отношений между капиталом и трудом. Огромным достижением стало здесь практически бесконфликтное перераспределение занятых и активная политика по созданию новых рабочих мест; результаты этих усилий стали проявляться в 80-е и 90-е годы. Так, оказались совершенно несостоятельными[359] прогнозы второй половины 70-х годов, согласно которым безработица в США в следующем десятилетии могла достичь 15-20 процентов трудоспособного населения[360]. К началу
-----------------------------
[355] - Ashworth W. The Economy of Nature. P. 27.
[356] - См.: Brown L.R., Flavin Ch., French H., et al. State of the World 1998. P. 115.
[357] - См.: Paterson M. Global Wanning and Global Politics. P. 82.
[358] - См.: World Resources 1998-1999. P. 179. С 1988 по 1994 год структура производства озоноразрушающих соединении резко изменилась "в пользу" развивающихся стран. За этот период их выпуск возрос в Южной Корее на 15 процентов, в Мексике -- на 21, в Малайзии -- на 24, в Индонезии -- на 69, на Филиппинах -- на 109, а в Индии -- на 193 процента. Только Китай в 1994 году произвел озоноразрушающих субстанций больше, чем все индустриально развитые страны и Россия, вместе взятые (см.: Brown L.R., Flavin Ch., French H., et al. State of the World 1997. A Worldwatch Institute Report on Progress Toward a Sustainable Society. N.Y.-L., 1997. P. 166).
[359] - См.: Morris-Suzuki Т. Beyond Computopia. L.-N.Y., 1988. P. 102-104; Castells M. The Informational City. P. 180-188, и др.
[360] - См.: Barrom I., Curnow R. The Future with Microelectronics. L., 1979. P. 201; Jenkins C., Sherman B. The Collapse ofWork. L., 1979. P. 115.
-------------------------------
90-х годов уровень безработицы в США, Франции, Германии и Великобритании составлял от 6,6 до 7,8 процента. Впервые за весь послевоенный период стала обнадеживать динамика этого важнейшего показателя: так, если в 50-е годы его средний уровень составлял в США 4,5 процента, в 60-е, 70-е и 80-е уверенно повышался -- до 4,8, 6,2 и 7,3 процента соответственно, то в середине 80-х были заложены условия для формирования противоположной тенденции[361], в результате чего безработица в начале 90-х снизилась до 6,8 процента[362], в середине 1996-го -до 6,6 процента[363], а к июлю 1997 года достигла минимальной за последние 24 года отметки в 4,8 процента[364], на которой и стабилизировалась.
Необходимо отметить, что эта динамика не предполагает некоей стагнации; несмотря на то, что между 1990 и 1999 годами в США ожидалось сокращение 10 (!) из 20,5 млн. рабочих мест в промышленном секторе, более 9 млн. из них предполагается воссоздать в измененном виде на других производственных участках, а нетто-потери в индустриальном производстве составят всего 834 тыс. мест[365]. Общая же занятость в народном хозяйстве, как ожидается, вырастет на 25 процентов при росте населения всего на 15. Согласно выглядящим вполне реалистично прогнозам, с 1992 по 2005 год в США появится более 26 млн. рабочих мест, что превосходит рост, имевший место в период между 1979 и 1992 годами[366]. Разумеется, переквалификация и поиск новой работы -- процессы весьма болезненные: сегодня 8,1 млн. американцев заняты на временных работах, 2 млн. работают "по вызову", 8,3 млн. представляют собой "независимых подрядчиков", занятых собственным бизнесом, а общее количество работников таких категорий достигает 14 процентов рабочей силы[367] и может увеличиться до одной трети к началу следующего столетия[368]. Тем не менее, даже сами эти цифры свидетельствуют, на наш взгляд, не о безысходности проблемы, а, напротив, о том, что она может быть решена и решается. Подтверждение тому мы находим в статистике забастовок и стачек в американской промышленности: в 1982 году их общее количество в стране было минимальным за последние
-----------------------------
[361] - См. Niskanen W.A. Reaganomics. An Insider's Account of the Policies and the People. N.Y -Oxford, 1988. P. 238.
[362] - См. Rifkin J. The End of Work. P. 10.
[363] - См. Krugman P. The Age of Diminishing Expectations. US Economic Policy in the 90s. 3rd ed. Cambridge (Ma.)-L., 1998. P. 29.
[364] - См. International Herald Tribune. 1997. August 2-3. P. 1.
[365] - См. Pilzer P.Z. Unlimited Wealth. P. 102.
[366] - См. Castells M. The Information Age: Economy, Society and Culture.
Vol. 1. P.222.
[367] - См. Thurow L.C. The Future of Capitalism. L., 1996. P. 165.
[368] - См. Castells M. The Rise of the Network Society. P. 266.
-------------------------------
100 лет и снизилось еще в 8 раз только между 1983 и 1995 годами[369]. Кроме того, на протяжении всего периода 90-х годов имел место беспрецедентный непрерывный рост уверенности населения в экономической стабильности (consumer confidence) [370]. Имея совершенную по меркам настоящего времени структуру занятости, применяя в сельском хозяйстве лишь 2,7[371], а в добывающих отраслях -- не более 1,4 процента[372] рабочей силы, Соединенные Штаты располагают сегодня 156 рабочими местами на каждые 100, существовавшие в 1975 году, тогда как европейский показатель составляет лишь 96[373]. Самые низкие за последние десятилетия уровни расходов на оборону и дефицита федерального бюджета, достигнутые в середине 90-х годов[374], непосредственно обусловливают стабилизировавшиеся и даже снижающиеся индикаторы всех видов асоциальных проявлений[375].
Американская модель не была воспроизведена в европейских условиях, где снижение остроты социальных проблем осуществлялось средствами государственного регулирования. К лету 1997 года уровень безработицы в ведущих европейских странах достиг беспрецедентно высокого уровня, составив в Германии и Франции 12,4 и 13,1 процента соответственно[376]. Именно это стало одной из причин сокрушительного поражения, которое потерпели правые партии в европейских странах, утратив в мае 1997 года власть в Великобритании, в июне -- во Франции, а в ноябре 1998 года -- в Германии. В то же время нельзя не учитывать ряд особенностей европейской модели, к которым относятся большая однородность общества (так, отрыв заработной платы руководителя компании от среднего служащего составляет около 12-15 раз против 100 в США), стабильно более высокие, чем в США, уровни заработной платы, а также низкая продолжительность рабочей недели и высокий уровень социальных выплат и пособий по безработице[377]. Осуществляемое в большинстве европейских стран перераспределение 40-55 процентов ВНП через государственный бюджет и фонды различных правительственных агентств позволяет поддерживать
индекс социальной защищенности, рассчитываемый на основе сопоставления размеров выплат и пособий, на уровне в среднем в два раза выше американского[378]. Таким образом, тенденция к снижению характерной для индустриального общества социальной напряженности сформировалась и окрепла в последние десятилетия во всех основных центрах постиндустриального мира.
Подытоживая, мы имеем определенное основание утверждать, что постэкономическое общество способно преодолеть противоречия индустриального строя и прийти ему на смену в качестве целостной и самодостаточной системы. При этом мы отнюдь не считаем, что постэкономический мир не взаимодействует с остальной частью человечества (напротив, подобное взаимодействие представляется весьма интенсивным); мы лишь отмечаем, что потребности в таковом во все большей мере (хотя это не всегда ощущается с достаточной определенностью) исходят уже не от постиндустриальной, а от индустриальной и аграрной составляющих цивилизации. На поверхности явлений этот процесс принимает в последние годы форму своеобразной автаркии развитой части мира, обусловленной в первую очередь объективными потребностями хозяйственного прогресса.
-------------------------------
[369] - См. Tilly Ch., Tilly Ch. Work Under Capitalism. N.Y., 1998. P. 252.
[370] - См. World Economic Outlook. A Survey by the Staff of the International Monetary Fund. October 1997. Wash., 1997. P. 25.
[371] - См. Rifkin J. The End of Work. P. 110.
[372] - См. Stewart T.A. Intellectual Capital. P. 8-9.
[373] - См. Handy Ch. The Hungry Spirit. P. 26.
[374] - См. Santis H., de. Beyond Progress. An Interpretive Odyssey to the Future. Chicago-L" 1996. P. 15.
[375] - См. Etvoni A. The New Golden Rule. N.Y., 1996. P. 70, 76.
[376] - См. International Herald Tribune. 1997. July 10. P. 2.
[377] - См. Henfler H.A. The New Era of Eurocapitalism // Ohmae K. (Ed.) The Evolving Global Economy. Making Sense of the New World Order. P. 7-8.
---------------------------------
Замкнутость постэкономической цивилизации
Второй интересующий нас процесс -- оформление замкнутости постэкономической цивилизации. Он стал заметен с середины 70-х годов и в некоторой мере объясняется снижением противостояния "Восток -- Запад". Интенсивный характер последнего требовал определенных усилий по повышению привлекательности той или иной социальной модели, хотя, конечно, это не было единственной причиной послевоенной открытости основных центров свободного мира.
Основой относительной замкнутости сообщества постиндустриальных стран становится рост высокотехнологичных производств. Именно он вызывает к жизни множество тенденций, каждая из которых в той или иной мере обеспечивает сплочение развитых наций и противопоставление их остальному миру. На протяжении 90-х годов страны-члены ОЭСР тратили на научные исследования и разработки в среднем около 400 млрд. долл. в це
---------------------------------
[378] - См.: Pierson Ch. Beyond the Welfare State? The New Political Economy of Welfare. Cambridge, 1995. P. 126.
---------------------------------
нах 1995 года, из которых на долю США приходилось 44 процента[379], то есть больше, чем на долю Японии, Германии, Франции и Великобритании, вместе взятых[380]. Кроме этого, американские компании уже в начале 90-х тратили на образование и переподготовку своих сотрудников около 30 млрд. долл. ежегодно[381], что эквивалентно суммарным ассигнованиям на научные исследования в России, Китае, Южной Корее и на Тайване. США и другие постиндустриальные страны имеют наиболее совершенные коммуникационные сети, являющиеся необходимым условием для развития современных информационных технологий; объем ежегодных продаж персональных компьютеров в США вырос в 90-е годы более чем в 3,5 раза[382], количество мобильных телефонов увеличилось вчетверо только между 1992 и 1997 годами, а численность пользователей Интернетом ежегодно возрастает в два раза[383].
Постоянно возрастающие инвестиции в развитие как материальной базы высокотехнологичного производства, так и человеческого потенциала приводят к углублению и расширению разрыва между постиндустриальными странами и остальным миром. Этот разрыв вопиюще очевиден в научно-технической области, а также, разумеется, в обобщающих показателях развития отдельных национальных экономик.
[318] - См.: Galbraith James К. Created Unequal. P. 90-91.
[319] - См.: Davidson J.D., Lord William Rees-Mogg. The Great Reckoning. Protect Yourself in the Coming Depression. N.Y., 1993. P. 84, 85.
[320] - См.: Drucker P.F. The New Realities. P. 116.
[321] - См.: Rosenberg N. Uncertainty and Technological Change // Landau R., Taylor Т., Wright G. (Eds.) The Mosaic of Economic Growth. Stanford (Ca.), 1996. P. 336.
[322] - См.: Schwartz P. The Art of the Long View. Planning for the Future in an Uncertain World. Chichester-N.Y., 1996. P. 70.
[323] - См.: Pilzer P.Z. Unlimited Wealth. P. 5.
[324] - См.: Morgan В. W. Strategy and Enterprise Value in the Relationship Economy. P. 78-79.
---------------------------------
На этом фоне обращает на себя внимание подавляющее доминирование постиндустриального мира на рынке информационных технологий. В начале 90-х годов мировой рынок программных продуктов контролировался американскими компаниями на 57 процентов, и их доля превышала японскую более чем в четыре раза[325]; в 1995 году сумма продаж информационных услуг и услуг по обработке данных составила 95 млрд. долл. [326], из которых на долю США приходится уже три четверти[327]. В самих Соединенных Штатах также заметна исключительно высокая концентрация наукоемких производств вокруг крупнейших исследовательских центров, таких, как Силиконовая долина или Большой Бостон[328]. В последние годы США однозначно сделали развитие информационных отраслей хозяйства главным национальным приоритетом: в 1993 году был создан Национальный информационный совет, представивший президенту Б.Клинтону свой первый доклад в начале 1996 года[329]; говоря о пяти приоритетах новой эры, в которую вступает Америка, Н.Гингрич назвал среди них развитие молекулярной медицины, компьютерных баз данных, спутниковых телекоммуникаций, систем передачи информации и инфраструктуры транспорта[330], из которых только последняя может быть тем или иным образом соотнесена с традиционными ориентирами индустриальной эпохи.
Развитие современных технологий изменило лицо цивилизации. В начале 90-х многие поспешили заявить, что понятие ""информационная эра" более не может служить даже символом дня сегодняшнего, не говоря уже о том, чтобы вести нас в будущее" [331], что гораздо правильнее говорить об эре солнечной энергии, в которую человечество вступает как в "мир фактически неограниченных ресурсов -- в мир неограниченного богатства" [332].
Насколько обусловлены столь сильные утверждения? Об этом можно судить на примере нефти, ресурса, относительно равномерно распределенного в пределах планеты. Развитие технологий дает возможность открывать новые ее месторождения и снижать издержки на геологоразведочные работы. Начиная с середины 70-х годов разведанные объемы природных ресурсов росли самым высоким темпом за последние сто лет. Если накануне "энергетичес
---------------------------------
[325] - См.: Forester Т. Silicon Samurai. How Japan Conquered the World's IT Industry. Cambridge (Ma.) - Oxford, 1993. P. 44-45, 85, 96.
[326] - См.: World Economic and Social Survey 1996. P. 283.
[327] - См.: Barksdale J. Washington May Crash the Internet Economy // Wall Street Journal Europe. October 2. 1997. P. 8.
[328] - См.: Kanter R.M. World Class. P. 207.
[329] - См.: Gay M.K. The New Information Revolution. P. 18-19.
[330] - См.: Gingrich N. To Renew America. N.Y., 1995. P. 180-183.
[331] - Henderson H. Paradigms in Progress. P. 55.
[332] - Pilzer P.Z. Unlimited Wealth. P. 1-2.
-------------------------------------
кого кризиса" запасы нефти оценивались в 700 млрд. баррелей, то в 1987 году, вместо того, чтобы сократиться до 500 млрд. баррелей, они выросли до 900 млрд., причем ожидаемые дополнительные месторождения способны увеличить разведанные запасы в ближайшие десятилетия до 2 триллионов баррелей. Аналогична ситуация и с другими полезными ископаемыми. С 1970 по 1987 год оценки запасов газа выросли с 1,5 до 4 триллионов кубических футов, меди -с 279 до 570, серебра -- с 6,7 до 10,8 млн. тонн, а золота -- с 1 до 1,52 млрд. тройских унций[333]. "В период с 1970 по 1990 год, -- пишут Д.Г. и Д.Л. Мидоузы, -- для удовлетворения потребностей мировой экономики было сожжено 450 млрд. баррелей нефти и 90 млрд. тонн угля. Однако за этот же период были открыты новые месторождения нефти, угля и газа. По этой причине, хотя сегодня темпы потребления ископаемого топлива выше, чем в 70-е годы, срок исчерпаемости разведанных запасов увеличился как для нефти, так и для газа" [334], соответственно с 31 до 41 и с 38 до 60 лет. Более того; согласно оценкам Министерства энергетики США, приведенным в 1994 году, обнаруженные запасы нефти и газа на территории Соединенных Штатов в 2010 году ожидаются на уровне, превосходящем уровень 1990 года на 37 и 41 процент соответственно[335]. При этом издержки производства с каждым годом снижаются; так, затраты на разведку новых запасов упали в США с 16 долл. в расчете на баррель в 1983 году до 4,5 долл. в 1994 году, впервые став ниже затрат на разведку новых месторождений, проводимых американскими специалистами за пределами территории Соединенных Штатов[336].
Весьма примечательно также и то, что в течение последних десятилетий большинство постиндустриальных стран снижают объемы производства нефти, что заметно на примере Канады, Великобритании и особенно США. В последнем случае объемы добычи постоянно снижаются на протяжении последних двадцати лет, и в 1996 году они на 30 процентов были ниже максимума, достигнутого в начале 70-х[337]. При этом доля США в общей добыче нефти в странах, за исключением членов ОПЕК и государств бывшего СССР, сократилась с 83 процентов в 1965 году до менее чем 40 процентов в 1993-м[338]. Таким образом, в современных условиях большинство развитых стран вполне могут позволить себе ресурс
---------------------------
[333] - См.: Pilzer P.Z. Unlimited Wealth. P. 25.
[334] - Meadows D.H., Meadows D.L., Panders J. Beyond the Limits. Global Collapse or Sustainable Future? L., 1992. P. 67, 67-68.
[335] - См.: Mitchell K., Beck P., Grubb M. The New Geopolitics of Energy. L" 1996. P. 13.
[336] - См.: Ibid. P. 13.
[337] - См.: Brown L.R., Renner M., Flavin Ch., el al. Vital Signs 1997-1998. The Environmental Trends That Are Shaping Our Future. L., 1997. P. 46.
[338] - См.: Mitchell К.. Beck P., Grubb M. The New Geopolitics of Energy. P. 14, 62-63.
-----------------------------
ное самообеспечение, обусловленное достигнутым ими уровнем развития технологий и снижением относительной редкости большинства природных ресурсов. В результате резко падают цены на большинство сырьевых товаров. К середине 1998 года многие из них, такие, как сахар-сырец, медь, железная руда и т.д., достигли дна, на котором находились 10-12 лет назад (в текущих ценах без учета инфляции). Цена нефти опустилась до уровня середины 80-х годов, а бензин в США был самым дешевым с начала статистических наблюдений в 1919 году. Таким образом, индекс цен на сырьевые товары оставался более низким, чем в 1975 году, тогда как цены на индустриальную продукцию выросли за тот же период не менее чем на 133 процента[339]В этих условиях импорт сырья обусловлен в первую очередь сложившимися хозяйственными связями и возможностью минимизации затрат; в то же время новые индустриальные страны и Япония остаются ныне гораздо более зависимыми от подобного импорта, чем европейские страны и особенно США.
Вторая группа факторов связана с уменьшающимся деструктивным воздействием на среду обитания. Нельзя не заметить, что начиная со второй половины 70-х годов развитые страны сумели приостановить нарастание экологической опасности, и хотя в мировом масштабе проблема эта далека еще от своего разрешения, на территории постиндустриальных государств исторический перелом можно считать свершившимся. Первые попытки законодательного регулирования природоохранных мероприятий были предприняты еще в 60-е годы. В США в 1969 году был принят Закон о национальной политике в области охраны природы, за которым последовали Закон о чистом воздухе от 1970-го и Закон о чистой воде от 1972 года, а также более 13 тысяч других нормативных актов, составляющих сегодня экологическое законодательство этой страны; в Германии ряд соответствующих мер был открыт принятием Закона о качестве воздуха, одобренного в 1963 году ландтагом федеральной земли Северный Рейн -- Вестфалия, и дополнен Законом об удалении отходов 1972 года и Федеральным законом о выбросах 1974 года[340]. Значительное улучшение экологической ситуации в Европе и США в 80-е годы стало первым явлением подобного рода с момента завершения формирования основ индустриального строя и одним из выдающихся достижений постиндустриализма[341] .
-------------------------------
[339] - См.: Schilling A.G. Deflation. How to Survive and Thrive in the Coming Wave of Deflation. N.Y., 1999. P. XI.
[340] - См.: Weisaecker E.U., von. Earth Politics. L.-Atlantic Highlands (N.J.), 1994. P. 14, 17.
[341] - См.: Cannon Т. Corporate Responsibility. L., 1992. Р. 188.
-------------------------------
Проблема защиты среды обитания человека является, по определению, международной проблемой, которая не может быть решена за счет спорадических усилий отдельных стран, и мы остановимся на этом в дальнейшем; однако даже сегодня можно говорить о значительных успехах развитых стран в данном направлении. Подобные достижения обеспечены взвешенным подходом к экологическим проблемам, в рамках которых на основе изменившегося сознания людей оптимальным образом скоординированы интересы бизнеса и потребности будущих поколений. С одной стороны, в процессе защиты окружающей среды присутствует моральная, а с другой -- экономическая составляющая. Еще в начале 80-х годов около 60 процентов американцев считали, что они будут сокращать или по крайней мере не наращивать потребление энергоносителей даже при существенно снижающихся ценах на них[342] в силу своей ответственности за судьбу планеты. По тем же причинам между 1986 и 1994 годами страны ЕС, Япония, Россия, Австралия, Канада, Южно-Африканская Республика и ряд других государств снизили объем производимых ими озоноразрушающих веществ на три четверти и более, а США стали единственной страной, полностью прекратившей их производство[343] . На национальном и региональном уровне мероприятия по охране природы пользуются все большей поддержкой. В Германии подвергаются вторичной переработке 42 процента использованной бумаги и 50 процентов стеклянной тары[344]; в Соединенных Штатах между 1990 и 1995 годами за счет новых посадок деревьев впервые увеличилась площадь лесов[345]; доля стран-членов ОЭСР в мировом объеме выбросов углекислого газа в атмосферу на протяжении последних тридцати лет остается фактически стабильной[346]; многие европейские страны сегодня направляют от 0,5 до 1 процента своего ВНП на развитие международных программ по защите окружающей среды: общая сумма подобных пожертвований со стороны 15 наиболее развитых стран мира находилась в 1994-1995 годах на уровне около 59 млрд. долл. в год[347].
Ввиду того, что идея полной гармонии человека со средой столь же иллюзорна, как и мечта о полном господстве над ней[348],
-------------------------------
[342] - См. Henderson H. Paradigms in Progress. P. 15.
[343] - См. Brown L.R., RennerM., Flavin Ch., et al. Vital Signs 1997-1998. P. 103.
[344] - См. Hampden-Tumer Ch., Trompenaars F. The Seven Cultures of Capitalism. Value Systems for Creating Wealth in the United States, Britain, Japan, Germany, France, Sweden and the Netherlands. L., 1994. P. 216.
[345] - См.: Brown L.R., Renner M., Flavin Ch., etal. Vital Signs 1997-1998. P. 96.
[346] - См.: Brown L.R., Flavin Ch., French H., etal. State of the World 1998.AWorldwatch Institute Report on Progress Toward a Sustainable Society. N.Y.-L., 1998. P. 114.
[347] - См.: French H. Sustainable De velopment Aid Threatened // Brown L. R., RennerM., Flavin Ch., et al. Vital Signs 1997-1998. P. 108.
[348] - См.: Lasch Ch. The Revolt of the Elites and the Betrayal of Democracy. N.Y.-L., 1995. P. 246.
---------------------------------
сбалансированная природоохранная политика возможна сегодня только в границах экономической целесообразности. В последние годы в постиндустриальных странах доминирует представление о том, что "оптимальным уровнем загрязнения является такой уровень, при котором чистая общественная выгода (прибыль, получаемая А от создания загрязнения, за вычетом убытков, которые в связи с загрязнением терпит В) оказывается максимальной" [349]. Современные технологии позволяют устранять из отходов производства и выбрасываемых газов до двух третей NO2 и трех четвертей SO2 однако более полная очистка отходов фактически нереальна, так как затраты на нее (во всяком случае, в настоящее время) делают невыгодным любое производство, где образуются такие отходы[350]. Поэтому максимум возможного в этой области сегодня заключается в недопущении развитыми странами роста эмиссии СО2 и других вредных выбросив; согласно прогнозам Международного энергетического агентства, доля Северной Америки в общемировом их объеме снизится с сегодняшних 26,7 процента до 21,9 процента к 2010 году[351]. На большее сегодня вряд ли приходится рассчитывать, так как, по оценкам Экономического совета при президенте США, сделанным в 1992 году, сокращение выбросов СО2 на 20 процентов по сравнению с достигнутым уровнем обойдется американской экономике в сумму от 800 млрд. до 3,6 триллионов долл. [352] В то же время само производство как экологически чистых продуктов, не приносящих вреда окружающей среде, так и собственно природоохранных технологий становится важным элементом хозяйства, приносящим значительные прибыли. Объем рынка одних только энергосберегающих технологий определяется сегодня на уровне 65 млрд. долл. в год; по мнению П.Дракера, этот сектор представляет собой рынок, уступающий по потенциалу развития лишь рынку коммуникационных и информационных продуктов[353]. Сегодня, "по оценкам, 6,7 процента ВНП Германии расходуется на природоохранные программы" [354] , и этот показатель не является самым высоким среди стран Европейского Сообщества. В 90-е годы отмечалось, что в пределах Соединенных Штатов "районы, где приняты, соблюдаются и поддерживаются населением строгие нормы землепользования и другие законодательные акты в области охраны окружающей сре
-------------------------------
[349] - Bowers J. Sustainability and Environmental Economics: An Alternative Text.
P. 44.
[350] - См.: Meadow D.H., Meadow D.L., Panders J. Beyond the Limits. P. 181.
[351] - Рассчитано по: Mitchell К., Beck P., Grubb M. The New Geopolitics of Energy. P. 161.
[352] - См.: Paterson M. Global Warming and Global Politics. P. 81.
[353] - См.: Drucker P.F. Managing in a Time of Great Change. P. 150-151.
[354] - Hampden-Tumer Ch., Trompenaars F. The Seven Cultures of Capitalism. P. 216.
-------------------------------
ды, относятся к числу наиболее процветающих: цены на земельные участки здесь высоки, местный бизнес находится на подъеме, экономические показатели свидетельствуют о полном благополучии" [355] .
Таким образом, вторая группа факторов, обусловливающих автономность постэкономического мира, группируется вокруг достаточно сбалансированного подхода к проблеме окружающей среды. Это не меняет сегодня общемировой ситуации (за счет неконтролируемого хозяйственного развития в новых индустриальных странах объем приходящихся на их долю выбросов СО2 вырос на 71 процент с 1986 по 1996 год[356] и может составить около половины всего мирового объема к 2025 году[357], а производство озоноразрушающих веществ после достижения минимального значения в 1994 году вновь начало резко расти[358]), но свидетельствует о радикально новой тенденции в развитии постиндустриального мира.
Третья группа факторов связана с определенной локализацией индустриального конфликта и становлением новой системы социального партнерства. Необходимо отметить в этой связи, что речь идет не о новом гармоничном общественном порядке, а лишь о частичном преодолении некоторых тенденций, потенциально способных угрожать постиндустриальному типу общества.
Прежде всего это касается отношений между капиталом и трудом. Огромным достижением стало здесь практически бесконфликтное перераспределение занятых и активная политика по созданию новых рабочих мест; результаты этих усилий стали проявляться в 80-е и 90-е годы. Так, оказались совершенно несостоятельными[359] прогнозы второй половины 70-х годов, согласно которым безработица в США в следующем десятилетии могла достичь 15-20 процентов трудоспособного населения[360]. К началу
-----------------------------
[355] - Ashworth W. The Economy of Nature. P. 27.
[356] - См.: Brown L.R., Flavin Ch., French H., et al. State of the World 1998. P. 115.
[357] - См.: Paterson M. Global Wanning and Global Politics. P. 82.
[358] - См.: World Resources 1998-1999. P. 179. С 1988 по 1994 год структура производства озоноразрушающих соединении резко изменилась "в пользу" развивающихся стран. За этот период их выпуск возрос в Южной Корее на 15 процентов, в Мексике -- на 21, в Малайзии -- на 24, в Индонезии -- на 69, на Филиппинах -- на 109, а в Индии -- на 193 процента. Только Китай в 1994 году произвел озоноразрушающих субстанций больше, чем все индустриально развитые страны и Россия, вместе взятые (см.: Brown L.R., Flavin Ch., French H., et al. State of the World 1997. A Worldwatch Institute Report on Progress Toward a Sustainable Society. N.Y.-L., 1997. P. 166).
[359] - См.: Morris-Suzuki Т. Beyond Computopia. L.-N.Y., 1988. P. 102-104; Castells M. The Informational City. P. 180-188, и др.
[360] - См.: Barrom I., Curnow R. The Future with Microelectronics. L., 1979. P. 201; Jenkins C., Sherman B. The Collapse ofWork. L., 1979. P. 115.
-------------------------------
90-х годов уровень безработицы в США, Франции, Германии и Великобритании составлял от 6,6 до 7,8 процента. Впервые за весь послевоенный период стала обнадеживать динамика этого важнейшего показателя: так, если в 50-е годы его средний уровень составлял в США 4,5 процента, в 60-е, 70-е и 80-е уверенно повышался -- до 4,8, 6,2 и 7,3 процента соответственно, то в середине 80-х были заложены условия для формирования противоположной тенденции[361], в результате чего безработица в начале 90-х снизилась до 6,8 процента[362], в середине 1996-го -до 6,6 процента[363], а к июлю 1997 года достигла минимальной за последние 24 года отметки в 4,8 процента[364], на которой и стабилизировалась.
Необходимо отметить, что эта динамика не предполагает некоей стагнации; несмотря на то, что между 1990 и 1999 годами в США ожидалось сокращение 10 (!) из 20,5 млн. рабочих мест в промышленном секторе, более 9 млн. из них предполагается воссоздать в измененном виде на других производственных участках, а нетто-потери в индустриальном производстве составят всего 834 тыс. мест[365]. Общая же занятость в народном хозяйстве, как ожидается, вырастет на 25 процентов при росте населения всего на 15. Согласно выглядящим вполне реалистично прогнозам, с 1992 по 2005 год в США появится более 26 млн. рабочих мест, что превосходит рост, имевший место в период между 1979 и 1992 годами[366]. Разумеется, переквалификация и поиск новой работы -- процессы весьма болезненные: сегодня 8,1 млн. американцев заняты на временных работах, 2 млн. работают "по вызову", 8,3 млн. представляют собой "независимых подрядчиков", занятых собственным бизнесом, а общее количество работников таких категорий достигает 14 процентов рабочей силы[367] и может увеличиться до одной трети к началу следующего столетия[368]. Тем не менее, даже сами эти цифры свидетельствуют, на наш взгляд, не о безысходности проблемы, а, напротив, о том, что она может быть решена и решается. Подтверждение тому мы находим в статистике забастовок и стачек в американской промышленности: в 1982 году их общее количество в стране было минимальным за последние
-----------------------------
[361] - См. Niskanen W.A. Reaganomics. An Insider's Account of the Policies and the People. N.Y -Oxford, 1988. P. 238.
[362] - См. Rifkin J. The End of Work. P. 10.
[363] - См. Krugman P. The Age of Diminishing Expectations. US Economic Policy in the 90s. 3rd ed. Cambridge (Ma.)-L., 1998. P. 29.
[364] - См. International Herald Tribune. 1997. August 2-3. P. 1.
[365] - См. Pilzer P.Z. Unlimited Wealth. P. 102.
[366] - См. Castells M. The Information Age: Economy, Society and Culture.
Vol. 1. P.222.
[367] - См. Thurow L.C. The Future of Capitalism. L., 1996. P. 165.
[368] - См. Castells M. The Rise of the Network Society. P. 266.
-------------------------------
100 лет и снизилось еще в 8 раз только между 1983 и 1995 годами[369]. Кроме того, на протяжении всего периода 90-х годов имел место беспрецедентный непрерывный рост уверенности населения в экономической стабильности (consumer confidence) [370]. Имея совершенную по меркам настоящего времени структуру занятости, применяя в сельском хозяйстве лишь 2,7[371], а в добывающих отраслях -- не более 1,4 процента[372] рабочей силы, Соединенные Штаты располагают сегодня 156 рабочими местами на каждые 100, существовавшие в 1975 году, тогда как европейский показатель составляет лишь 96[373]. Самые низкие за последние десятилетия уровни расходов на оборону и дефицита федерального бюджета, достигнутые в середине 90-х годов[374], непосредственно обусловливают стабилизировавшиеся и даже снижающиеся индикаторы всех видов асоциальных проявлений[375].
Американская модель не была воспроизведена в европейских условиях, где снижение остроты социальных проблем осуществлялось средствами государственного регулирования. К лету 1997 года уровень безработицы в ведущих европейских странах достиг беспрецедентно высокого уровня, составив в Германии и Франции 12,4 и 13,1 процента соответственно[376]. Именно это стало одной из причин сокрушительного поражения, которое потерпели правые партии в европейских странах, утратив в мае 1997 года власть в Великобритании, в июне -- во Франции, а в ноябре 1998 года -- в Германии. В то же время нельзя не учитывать ряд особенностей европейской модели, к которым относятся большая однородность общества (так, отрыв заработной платы руководителя компании от среднего служащего составляет около 12-15 раз против 100 в США), стабильно более высокие, чем в США, уровни заработной платы, а также низкая продолжительность рабочей недели и высокий уровень социальных выплат и пособий по безработице[377]. Осуществляемое в большинстве европейских стран перераспределение 40-55 процентов ВНП через государственный бюджет и фонды различных правительственных агентств позволяет поддерживать
индекс социальной защищенности, рассчитываемый на основе сопоставления размеров выплат и пособий, на уровне в среднем в два раза выше американского[378]. Таким образом, тенденция к снижению характерной для индустриального общества социальной напряженности сформировалась и окрепла в последние десятилетия во всех основных центрах постиндустриального мира.
Подытоживая, мы имеем определенное основание утверждать, что постэкономическое общество способно преодолеть противоречия индустриального строя и прийти ему на смену в качестве целостной и самодостаточной системы. При этом мы отнюдь не считаем, что постэкономический мир не взаимодействует с остальной частью человечества (напротив, подобное взаимодействие представляется весьма интенсивным); мы лишь отмечаем, что потребности в таковом во все большей мере (хотя это не всегда ощущается с достаточной определенностью) исходят уже не от постиндустриальной, а от индустриальной и аграрной составляющих цивилизации. На поверхности явлений этот процесс принимает в последние годы форму своеобразной автаркии развитой части мира, обусловленной в первую очередь объективными потребностями хозяйственного прогресса.
-------------------------------
[369] - См. Tilly Ch., Tilly Ch. Work Under Capitalism. N.Y., 1998. P. 252.
[370] - См. World Economic Outlook. A Survey by the Staff of the International Monetary Fund. October 1997. Wash., 1997. P. 25.
[371] - См. Rifkin J. The End of Work. P. 110.
[372] - См. Stewart T.A. Intellectual Capital. P. 8-9.
[373] - См. Handy Ch. The Hungry Spirit. P. 26.
[374] - См. Santis H., de. Beyond Progress. An Interpretive Odyssey to the Future. Chicago-L" 1996. P. 15.
[375] - См. Etvoni A. The New Golden Rule. N.Y., 1996. P. 70, 76.
[376] - См. International Herald Tribune. 1997. July 10. P. 2.
[377] - См. Henfler H.A. The New Era of Eurocapitalism // Ohmae K. (Ed.) The Evolving Global Economy. Making Sense of the New World Order. P. 7-8.
---------------------------------
Замкнутость постэкономической цивилизации
Второй интересующий нас процесс -- оформление замкнутости постэкономической цивилизации. Он стал заметен с середины 70-х годов и в некоторой мере объясняется снижением противостояния "Восток -- Запад". Интенсивный характер последнего требовал определенных усилий по повышению привлекательности той или иной социальной модели, хотя, конечно, это не было единственной причиной послевоенной открытости основных центров свободного мира.
Основой относительной замкнутости сообщества постиндустриальных стран становится рост высокотехнологичных производств. Именно он вызывает к жизни множество тенденций, каждая из которых в той или иной мере обеспечивает сплочение развитых наций и противопоставление их остальному миру. На протяжении 90-х годов страны-члены ОЭСР тратили на научные исследования и разработки в среднем около 400 млрд. долл. в це
---------------------------------
[378] - См.: Pierson Ch. Beyond the Welfare State? The New Political Economy of Welfare. Cambridge, 1995. P. 126.
---------------------------------
нах 1995 года, из которых на долю США приходилось 44 процента[379], то есть больше, чем на долю Японии, Германии, Франции и Великобритании, вместе взятых[380]. Кроме этого, американские компании уже в начале 90-х тратили на образование и переподготовку своих сотрудников около 30 млрд. долл. ежегодно[381], что эквивалентно суммарным ассигнованиям на научные исследования в России, Китае, Южной Корее и на Тайване. США и другие постиндустриальные страны имеют наиболее совершенные коммуникационные сети, являющиеся необходимым условием для развития современных информационных технологий; объем ежегодных продаж персональных компьютеров в США вырос в 90-е годы более чем в 3,5 раза[382], количество мобильных телефонов увеличилось вчетверо только между 1992 и 1997 годами, а численность пользователей Интернетом ежегодно возрастает в два раза[383].
Постоянно возрастающие инвестиции в развитие как материальной базы высокотехнологичного производства, так и человеческого потенциала приводят к углублению и расширению разрыва между постиндустриальными странами и остальным миром. Этот разрыв вопиюще очевиден в научно-технической области, а также, разумеется, в обобщающих показателях развития отдельных национальных экономик.