Страница:
[529] - См.: Porter G., Brown J. W. Global Environmental Politics. P. 38.
[530] - См.: Brow L.R., Flavin Ch., French H., et al. State of the World 1997. P. 166.
[531]
См.: Smil V. China's Environmental Crisis. P. 129.
[532] - См.: Weiyaecker E. U., von, LovinsA.B., Lovins L.H. Factor Four: Doubling Wealth-Halving Resource Use. The New Report to the Club of Rome. L., 1997. P. 225.
[533] - См.: Cannon Т. Corporate Responsibility. L., 1992. P. 182.
кальным образом, если не будут предприняты соответствующие действия со стороны развивающихся стран.
Известно, что современные технологии позволяют устранять из отходов производства и выбрасываемых газов до двух третей NO2 и трех четвертей SO2 однако более полная очистка отходов фактически нереальна, так как затраты на нее (во всяком случае в настоящее время) делают невыгодным любое производство, где они образуются[534]. Однако последние статистические данные показывают, что серьезного перелома в динамике объемов эмиссии со стороны новых индустриальных стран ожидать не приходится. В 1990 году развивающиеся страны Азии обеспечивали 22 процента мировых выбросов СО2 и эта доля имеет тенденцию к постоянному росту: по прогнозам, она может достичь 30 процентов к 2010 году, а Китай, если его развитие будет продолжаться нынешними темпами, сменит США как наиболее мощный источник загрязнения атмосферы в 2020 году[535].
Рассматривая историческую динамику, можно в полной мере осознать масштаб происходящих сдвигов. Между 1950 и 1989 годами основные развитые страны увеличили выбросы СО2 в атмосферу в среднем в 1,5-2 раза: так, для США этот показатель повысился с 2,5 до 4,9 млрд. тонн, для Германии -- с 0,51 до 1,0 млрд. тонн, для Франции -- с 0,2 до 0,36 млрд. тонн, а в Великобритании рост оказался минимальным -- с 0,51 до 0,6 млрд. тонн. Страны же, активно развивавшиеся на экстенсивной основе, показали гораздо более "впечатляющие" результаты: в СССР объем выбросов СО2 вырос в 6,5 раза (с 0,68 до 3,8 млрд. тонн), в Индии -- в 10 (с 0,07 до 0,7 млрд. тонн), а в Китае -- в 30 раз (с 0,08 до 2,4 млрд. тонн) [536]. В результате к 1991 году Китай занял третье место в списке наиболее активных поставщиков углекислого газа в атмосферу Земли, обеспечивая 11,2 процента их общего поступления (что превышало суммарные показатели Японии, Германии и Великобритании), тогда как СССР был ответствен за 15,8, а США -- за 21,8 процента. В середине 90-х, в условиях быстрого падения промышленного производства в странах СНГ вследствие экономического кризиса, объемы вредных выбросов на территории бывшего СССР сократились, и с 1996 года Китай занял вторую строчку в этом сомнительном "рейтинге". Нельзя не отметить, что по другим подобным параметрам (например, по загрязнению атмосферы метаном) КНР вместе с Индией занимали "лидирующие" позиции
[534] - См.: Meadows D.H., Meadows D.L., Panders J. Beyond the Limits. P. 181.
[535] - См.: Mitchell К., Beck P., Grubb M. The New Geopolitics of Energy. P. 169-170.
[536] - См.: Smil V. China's Environmental Crisis. P. 135.
еще в 1991 году, когда по совместным выбросам они в полтора раза превзошли США и СССР, вместе взятые[537]. Характерно также, что, в отличие от развитых стран, где эмиссия СО2, в значительной мере связана с эксплуатацией автомобильного транспорта и сжиганием нефти, в "третьем мире", где основным энергетическим источником является уголь, выбросы содержат огромное количество взвесей, не только чреватых распространением респираторных заболеваний, но и обладающих канцерогенными свойствами[538].
Прогнозы, с которыми выступают экологи, звучат в этом контексте неутешительно. Предполагается, что с 1980 по 2010 год объем выбросов углекислого газа, окислов серы и азота в развитых странах останется на стабильном уровне. Сокращения выбросов можно ожидать не ранее 2010 года, когда станет возможным промышленное использование принципиально новых технологий очистки. За эти же годы молодые промышленно развитые экономики увеличат выбросы почти в 3 раза. Но и этот рост, который можно объяснить ускоренными темпами их хозяйственного развития, окажется менее значительным, чем увеличение объемов загрязнения со стороны прочих развивающихся стран, в число которых не включены Восточная Европа и республики бывшего СССР, -здесь ожидается рост в 3,84 раза, причем к 2015 году они превзойдут по этому показателю все развитые страны, вместе взятые[539]. Отмечается также, что Китай и Индия будут, как и прежде, обеспечивать наиболее быстрый прирост эмиссии, который, как предполагается, составит с их стороны 3,7 и 3,9 процента в год соответственно; причем доля угля в общей структуре используемых в мире энергоносителей возрастет с 42 процентов в 1985 году до 53 процентов в 2020-м[540].
Все эти и подобные сведения породили немалую тревогу в западном обществе, однако начиная с конца 80-х годов развивающиеся по пути индустриализации государства стали решительно возражать на критику в их адрес. Так, в 1991 году Индия выдвинула инициативу, содержавшую предложение избрать в качестве критерия, определяющего допустимый размер эмиссии, объем выбросов на душу населения, а не их абсолютную величину или размер, рассчитываемый на единицу производимого валового национального продукта; это предложение было поддержано рядом стран "третьего мира" [541]. Тем самым Индия хотела бы на меж
[537] - См.: Sandier Т. Global Challenges. P. 102-103.
[538]
См.: Paterson M. Global Warming and Global Politics. P. 14-15.
[539] - См.: Duchin F., Lange G.-M., et al. The Future of the Environment. Ecological Economics and Technological Change. N.Y.-Oxford, 1994. P. 33.
[540] - См.: Dent Ch.M. The European Economy. P. 391.
[541] - Подробнее см.: Paterson M. Global Warming and Global Politics. P. 75.
дународном уровне закрепить свое право увеличить объемы эмиссии газов, вызывающих эффект глобального потепления, в 25 (!) раз (в начале 90-х годов масса выбросов на одного жителя составляла в Индии около 800 кг в год, тогда как в США -- 19,7 тонн в годовом исчислении). Чтобы оценить "оригинальность" данной инициативы, необходимо иметь в виду, что в таком случае Индия получала бы "право" эмиссии 17,5 млрд. тонн "парниковых" газов, в то время как общемировой объем их выбросов составлял в начале 90-х годов не более 22 млрд. тонны. [542]. В такой ситуации развитые страны предложили созвать Всемирный саммит в Рио-де-Жанейро, который состоялся в 1992 году и был посвящен в основном экологическим проблемам. При всем значении этого события в Рио не удалось выйти за пределы дискуссий по разным аспектам взаимоотношений между Севером и Югом; в результате стороны ограничились констатацией наиболее общих аспектов существующих проблем и декларировали необходимость оказания широкомасштабной помощи "третьему миру", объем которой -- около 100 млрд. долл. ежегодно -- мог бы при надлежащем использовании решить наиболее актуальные экологические задачи. Однако перспективы выделения такой помощи остались совершенно иллюзорными.
Потребовались дополнительные переговорные усилия, и в декабре 1997 года лидеры 170 государств собрались на встречу в японском городе Киото. Повестка дня целиком была посвящена проблеме вредных атмосферных выбросов и глобального потепления. Правительства развитых стран заняли на этой конференции осторожную позицию, акцентируя внимание прежде всего на сокращении собственной эмиссии, и не претендовали на установление каких-либо жестких ограничений для развивающихся стран. Наибольшим радикализмом отличались предложения, выдвинутые от лица Европейского сообщества, члены которого ставили перед всеми развитыми странами (включая их самих) цель сократить до 2010 года атмосферные выбросы пяти наиболее вредных газов до 85 процентов от уровня 1990 года. В этом случае суммарные выбросы СО2 в мире составили бы к 2010 году около 7,5 млрд. тонн, тогда как при сохранении существующей динамики они могли бы превысить 9 млрд. тонн. США, в отличие от европейских государств, заявили, что между 2008 и 2012 годами они смогут лишь привести свои выбросы к уровню 1990 года, но не более того[543], хотя к этому времени существовали оценки Министерства энергетики, согласно которым "к 2010 году можно было
[542] - См.: Smil V. China's Environmental Crisis. P. 135.
[543] - См.: Lemonick M.D. Hot Air in Kyoto // Time. 1997. December 8. P. 53.
бы добиться сокращения эмиссии на 20 процентов по сравнению с уровнем 1990 года без повышения стоимости энергии, путем распространения новых технологий и проведения политики строго избирательного стимулирования, например, предоставления налоговых льгот старым электростанциям, работающим на угле" [544]. Тем не менее встреча имела неожиданный успех; не питая особой надежды на достижение компромисса, западные страны подписали Киотский протокол, предписывающий сократить выбросы "парниковых" газов к 2012 году на 5,2 процента по сравнению с существовавшим в 1990 году уровнем. При этом, несмотря на фактическое отсутствие механизмов приведения данного соглашения в действие, в итоговых документах саммита впервые появилась констатация того, что успехи в защите окружающей среды отныне могут иметь вполне конкретное экономическое воплощение: помимо всех выгод для тех стран, которые снижают масштабы загрязнения, в протокол была внесена норма, в соответствии с которой государства, осуществляющие снижение быстрее графика, могут продавать излишки своей "квоты" другим на основе рыночно складывающихся цен[545]. Подписание этого протокола дает пусть и не очевидные, но все же вполне заметные основания полагать, что в начале следующего столетия будут предприняты более решительные шаги по поддержанию экологического равновесия в глобальном масштабе.
Однако в ближайшие десятилетия ситуация вряд ли заметно улучшится. Наш скепсис основывается на выводе о неспособности большинства государств "четвертого мира" предотвратить уничтожение своих природных экосистем, а также нежелании их правительств жертвовать экономическим ростом ради защиты окружающей среды. В ближайшие десятилетия здесь не появится реальных возможностей для обеспечения даже самых необходимых природоохранных мероприятий. Большинству ресурсодобывающих регионов их экспорт будет приносить средства, достаточные лишь для поддержания существующих уровней внутреннего потребления и расчетов по текущим обязательствам, связанным с обслуживанием внешнего долга. Молодые промышленно развитые экономики, в первую очередь в Азии, располагающие заметно большими финансовыми ресурсами, заинтересованы, однако, прежде всего в их эффективном инвестировании в промышленный сектор; поэтому здесь предпочтения будут отдаваться дополнительной экономии на отсутствии природоохранных систем, а вовсе не развитию новых ресурсосберегающих технологий.
[544] - McAllister J.F. О. Forecast: Heat Wave //Time. 1997. October 13. Р. 45.
[545] - См.: Lemonick M.D. Turning Down the Heat // Time. 1997. December 22. P. 21.
В этом контексте Запад вынужден выбирать, какую роль -- эффективного инвестора, щедрого жертвователя или строгого руководителя -- играть ему в наступающем столетии. В 70-е и 80-е годы постиндустриальные страны склонялись к исполнению первой роли. Учитывая стремительное распространение западных ценностей во всем мире, а также начало индустриализации в Латинской Америке и Азии, многие эксперты выступали с весьма оптимистичными прогнозами. Они не были поколеблены ни долговым кризисом 80-х годов, ни проблемами, с которыми столкнулись восточноевропейские экономики, ни мексиканским дефолтом 1995 года. Вплоть до начала азиатского кризиса почтенные эксперты утверждали, что темпы роста восточноазиатских экономик в 1997-2005 годах составят не менее 8 процентов в годовом исчислении, тогда как соответствующий показатель для развитых стран не превысит 3,5 процента[546], и полагали на основе подобных выкладок, что к 2010 году развивающиеся страны смогут обеспечивать более 50 процентов мирового ВНП[547]. Однако сегодня становится очевидным, что подобным прогнозам заведомо не суждено сбыться; в новых условиях экологические опасности, исходящие от многих развивающихся стран, оказываются гораздо более существенными, нежели тот вызов, который, как могло показаться, они способны были бросить постиндустриальным державам в хозяйственной сфере.
На протяжении последнего десятилетия укреплялось понимание необходимости оказать странам "четвертого мира" помощь, которая способствовала бы их гуманитарному прогрессу и обеспечила бы перелом тенденции к разрушению среды обитания человека. Такие идеи высказывались еще до встречи в Рио; впоследствии неоднократно предпринимались попытки убедить общественность развитых стран в том, что эти расходы не только безусловно необходимы в нынешней ситуации, но и в том, что они не окажутся излишне тяжелым бременем. Отмечалось, что подобные затраты составят не более 0,7 процента суммарного валового национального продукта развитых индустриальных стран[548], а А. Гор заявлял, что такая задача посильна даже одним только Соединенным Штатам, хотя и признавал, что в этом случае общие расходы приблизятся к 2 процентам их ВНП[549], то есть той доле, которая была использована в послевоенные годы для оказания экономической помощи Западной Европе в рамках "плана
[546] - См.: Marber P. From Third World to the World Class. P. 17.
[547] - См.: World Economic Outlook. October 1997. P. 15.
[548] - См.: Weiwaecker E. V., von, Lovins A.B., Lovins L.H. Factor Four. P. 219.
[549] - См.: Gore A. Earth in the Balance. P. 304.
Маршалла", на долгие десятилетия обеспечившей стабильность на европейском континенте. Между тем сегодня большинство западных стран начинают пересматривать свои позиции, в первую очередь под влиянием отмечавшихся выше неспособности и нежелания государств "четвертого мира" использовать предоставляющиеся ресурсы по их прямому назначению и продолжающегося ухудшения экологической обстановки в абсолютном большинстве развивающихся стран.
На пороге XXI века складывается ситуация, в которой страны "четвертого мира" неэффективно распоряжаются средствами, направляемыми как на обеспечение их хозяйственного развития, так и на осуществление природоохранных мероприятий. Это во многом объясняется тем, что если в развитых государствах последние в целом экономически выгодны и затраты на их проведение через определенный срок окупаются, то в остальных регионах мира они неспособны принести в обозримом будущем никакого экономического эффекта. Поэтому перспектива зависит от того, способны ли постиндустриальные общества решительно действовать в мировом масштабе во имя поддержания устойчивости планетарной экосистемы, а следовательно, и своего собственного развития. При этом, однако, оказывается, что "в отношениях между суверенными государствами не существует органа управления, обладающего властью для проведения принимаемых решений в жизнь командно-управленческими или экономическими методами" [550]. Развивающиеся страны не рассматривают ухудшение своих природных экосистем или снижение показателей гуманитарного развития как экономический ущерб, хотя во всем мире такой подход находит все более широкую поддержку[551]; в силу этого хозяйственный рост в "третьем мире" может считаться весьма эффективным только с большой долей условности, ибо фактически он имеет гораздо более высокую цену, чем аналогичные успехи развитых стран[552].
Два года назад мы отмечали, что в будущем развивающиеся страны "смогут также оценить и чисто хозяйственные преимущества использования современных природоохранных систем, что обеспечит их быстрое распространение; Япония дает прекрасный пример подобного типа развития: совершив в 60-е - 80-е годы радикальный индустриальный прорыв, она сегодня имеет один из самых высоких показателей затрат на природоохранные меропри
[550] - Bowers J. Sustainability and Environmental Economics: An Alternative Text. Edinburg Gate, 1997. P. 217.
[551] - См.: Shaikh A.M., Tonak E.A. Measuring the Wealth of Nations. The Political Economy of National Accounts. Cambridge, 1994. P. 17.
[552] - См.: Sandier Т. Global Challenges. P. 90-91.
ятия и обеспечивает самый низкий уровень загрязнения окружающей среды в расчете на единицу производимого валового национального продукта. Аналогичные процессы развернутся в ближайшие десятилетия и в других молодых промышленно развитых странах Азии, а через двадцать-тридцать лет охватят также и Китай, крупнейшую экономическую систему региона" [553]. Сегодня следует признать ошибочность этого прогноза. События последнего времени убедительно показывают, что в течение ближайших нескольких десятилетий ни одна из развивающихся стран (за исключением фактически достигших высокого уровня индустриального развития Тайваня, Южной Кореи и, возможно, стран Персидского залива) не окажется способной последовательно и целенаправленно решать возникающие на ее территории экологические проблемы. Подавляющее большинство стран "четвертого мира" также не сможет эффективно справляться с проблемами гуманитарного характера -- от простого поддержания ныне существующего уровня жизни населения и противостояния эпидемиям до борьбы с разрушением крупных природных экосистем, являющихся средой обитания их граждан. Не менее 20 государств в ближайшие пять лет столкнутся с абсолютным снижением ВНП на душу населения, и большинство из них уже сегодня являются беднейшими странами мира. По подсчетам, проводившимся еще до последнего драматического снижения сырьевых цен и финансового кризиса, темпы роста ВНП на душу населения в Центральной и Южной Африке в ближайшие десять лет не превысят 0,5 процента в год[554]; однако велика вероятность, что в реальности они окажутся отрицательными. Таким образом, сегодня нам следует согласиться со знаменитым шведским экономистом и лауреатом Нобелевской премии Г.Мюрдалем, который еще в 60-е годы утверждал, что в условиях нынешнего ускорения хозяйственного прогресса в западных странах, нарастания непропорциональности обмена между Севером и Югом и отсутствия в развивающихся странах серьезного источника внутреннего прогресса "рыночные силы в своей совокупности будут усугублять неравенство между странами" [555]. Последние годы свидетельствуют также о том, что методы вовлечения развивающихся стран в разного рода программы развития под эгидой
[553] - Inozemtsev V.L. The Constitution of the Post-Economic State. Post-Industrial Theories and Post-Economic Trends in the Contemporary World. Aldershot-L., 1998. P. 380.
[554] - См.: Barro R.J. Determinants of Economic Growth. A Cross-Country Empirical Study. Cambridge (Ma.) - L., 1997. P. 44.
[555] - Myrdal G. Rich Lands and Poor: The Road to World Prosperity. N.Y., 1957. P. 55.>
ООН и других международных финансовых организаций, за что ратовал Г.Мюрдаль, вряд ли могут принести должные результаты в условиях отсутствия единого центра, из которого они могли бы жестко координироваться и направляться.
* * *
Выводы, которые, как представляется, могут быть сделаны из рассмотренных тенденций, находятся в явном противоречии с идеями построения глобальной гуманистической цивилизации, основывающейся на принципах "открытого общества".
Мы полагаем, что в современном мире среди "развивающихся" стран существует две группы государств, радикально отличающихся друг от друга по динамике и направлениям своего развития. К первой относятся страны, принявшие на вооружение парадигму индустриализации; следование ей не позволяет, как мы показали выше, когда-либо в будущем достичь уровня, который будет к тому времени характеризовать постиндустриальный мир, однако локальное "догоняющее" развитие способно вывести эти страны в положение некоего арьергарда западной цивилизации с уровнем технологического отставания в 15-20 лет. Сохранение этого отставания будет постоянно поддерживаться тем, что источники информационных и технологических новшеств по-прежнему локализованы в пределах постиндустриальной цивилизации. Ко второй группе относятся страны, неспособные, как показывает практика последних тридцати лет, к принятию индустриальной парадигмы и остающиеся либо в полном смысле слова аграрными, либо допускающими доминирование аграрного сектора, что сопряжено, как правило, с авторитарными методами правления, крайне низким уровнем жизни населения и вопиющим имущественным расслоением. Учитывая, что в рамках первой группы стран основной импульс развития находился вне самих этих государств и был обусловлен потребностями переноса ряда промышленных производств за пределы постиндустриального мира, можно предположить, что без соответствующего внешнего воздействия (только гораздо более мощного) странам второго эшелона также не суждено инкорпорироваться в мировую экономику. Такое предположение тем более достоверно, что в большинстве беднейших стран невозможно обнаружить как стремление к развитию, так и минимальное ощущение возможности такового. На протяжении нескольких десятилетий значительный объем западных инвестиций и помощи не произвел здесь никаких реальных позитивных перемен. Большая часть средств была израсходована совершенно нерационально или же просто присвоена местной политической верхушкой.
Неспособность правительств этих стран обеспечить хотя бы минимальное повышение жизненного уровня своих народов вызвало кровопролитные гражданские войны, отсутствие медицинского обслуживания привело к развитию эпидемий, а постоянная угроза голода подталкивала население к хищнической эксплуатации естественных ресурсов, в результате чего экосистемы целых государств пришли в глубокий упадок. Разделение развивающихся стран на "третий" и "четвертый" миры произошло именно на протяжении последних двух десятилетий и создало перспективу того, что в ближайшее время три региона -- Северная и Центральная Африка, некоторые страны Южной Азии и наиболее отсталые государства Латинской Америки, суммарно производящие менее 2 процентов мирового ВНП, -- окажутся реципиентами более четырех пятых всей экономической помощи, выделяемой постиндустриальным миром в пользу слаборазвитых стран[556].
Представляется, что в подобных условиях должна быть решительно изменена сама основа отношений между западной цивилизацией и "четвертым миром". На наш взгляд, это не противоречит идеологии "открытого общества", ибо определяющей целью остается повышение жизненного уровня народов, населяющих бедные регионы, и предотвращение глобальной экологической катастрофы. Сегодня трудно не видеть тенденцию к замыканию постэкономического мира, в силу чего, с одной стороны, хозяйственное положение аграрных и ресурсодобывающих стран может в ближайшие десятилетия радикально осложниться, а с другой -- может существенно уменьшиться импульс правительств западных стран и контролируемых ими международных финансовых организаций к оказанию помощи и поддержки "четвертому миру". В определенной степени эти два фактора взаимосвязаны, так как снижающаяся экономическая значимость депрессивных регионов естественным образом будет притуплять общественное внимание к их проблемам. Кроме того, проблема социального неравенства в самих западных странах, обострение которой кажется нам неизбежным в условиях перехода к постэкономическому обществу, станет дополнительным фактором резкого ослабления внимания постиндустриальных держав к их отдаленному окружению.
Однако в противостоянии экологическим опасностям и глобальной гуманитарной катастрофе постиндустриальный мир будет вынужден постоянно предпринимать разнообразные меры по минимизации отрицательного влияния процессов, происходящих в "четвертом мире", на экономическую, политическую и соци
[556] - См.: Duchin F., Lange G.-M., et al. The Future of the Environment. Ecological Economics and Technological Change. P. 21.
альную ситуацию в собственных пределах. Более того, мы полагаем, что в первой половине XXI века устойчивость политической ситуации на планете будет связана именно с перспективой решения проблем "четвертого мира".
Отсюда следует, что в ближайшие 10-15 лет потребуется радикально изменить линию поведения развитых стран. Мы считаем возможным охарактеризовать эту парадигму как систему обновленного колониализма. Она основывается на очевидном положении: система ценностей "открытого общества", которое пропагандируют сегодня западные социологи и философы, способна естественным образом сформироваться только на прочном фундаменте устойчивого хозяйственного роста и не может быть ни принята, ни усвоена там, где царят экономический упадок и гуманитарное запустение. Этот тезис находит подтверждение в том, насколько отличен эффект инвестиций в страны Азии с их традициями патернализма или Восточной Европы, где никогда не прекращалась хозяйственная эволюция, и в беднейшие государства Ближнего Востока, Карибского бассейна и Африки. В контексте такого подхода было бы правильно отказаться от надежд на сколь-либо заметную отдачу от уже осуществленных капиталовложений и помощи странам "четвертого мира" и перейти к более избирательной политике, основанной на понимании той опасности, которую представляет для постиндустриальных стран развитие событий в том или ином регионе. Такой подход уже имеет своих сторонников, однако в большинстве своем они выступают с весьма половинчатыми заявлениями. Так, авторы Доклада о положении в мире высказывают не до конца последовательные предложения, когда пишут: "Кредиторам пора ликвидировать основную часть обязательств правительств... 32-х наиболее обремененных долгами стран... -- примерно 200 млрд. долл., -- в обмен на гарантии безопасности людей: должникам следует взять на себя обязательства сократить свои военные расходы и численность вооруженных сил и инвестировать ресурсы, которые в противном случае пошли бы на погашение долга, в социальную сферу и охрану окружающей среды" [557]. На наш взгляд, подобная программа не приведет к реальным позитивным изменениям, поскольку сэкономленные средства, как показывает практика, скорее всего не будут использованы на необходимые нужды, а проблемы военной и политической напряженности отнюдь не потеряют всей остроты.
[530] - См.: Brow L.R., Flavin Ch., French H., et al. State of the World 1997. P. 166.
[531]
См.: Smil V. China's Environmental Crisis. P. 129.
[532] - См.: Weiyaecker E. U., von, LovinsA.B., Lovins L.H. Factor Four: Doubling Wealth-Halving Resource Use. The New Report to the Club of Rome. L., 1997. P. 225.
[533] - См.: Cannon Т. Corporate Responsibility. L., 1992. P. 182.
кальным образом, если не будут предприняты соответствующие действия со стороны развивающихся стран.
Известно, что современные технологии позволяют устранять из отходов производства и выбрасываемых газов до двух третей NO2 и трех четвертей SO2 однако более полная очистка отходов фактически нереальна, так как затраты на нее (во всяком случае в настоящее время) делают невыгодным любое производство, где они образуются[534]. Однако последние статистические данные показывают, что серьезного перелома в динамике объемов эмиссии со стороны новых индустриальных стран ожидать не приходится. В 1990 году развивающиеся страны Азии обеспечивали 22 процента мировых выбросов СО2 и эта доля имеет тенденцию к постоянному росту: по прогнозам, она может достичь 30 процентов к 2010 году, а Китай, если его развитие будет продолжаться нынешними темпами, сменит США как наиболее мощный источник загрязнения атмосферы в 2020 году[535].
Рассматривая историческую динамику, можно в полной мере осознать масштаб происходящих сдвигов. Между 1950 и 1989 годами основные развитые страны увеличили выбросы СО2 в атмосферу в среднем в 1,5-2 раза: так, для США этот показатель повысился с 2,5 до 4,9 млрд. тонн, для Германии -- с 0,51 до 1,0 млрд. тонн, для Франции -- с 0,2 до 0,36 млрд. тонн, а в Великобритании рост оказался минимальным -- с 0,51 до 0,6 млрд. тонн. Страны же, активно развивавшиеся на экстенсивной основе, показали гораздо более "впечатляющие" результаты: в СССР объем выбросов СО2 вырос в 6,5 раза (с 0,68 до 3,8 млрд. тонн), в Индии -- в 10 (с 0,07 до 0,7 млрд. тонн), а в Китае -- в 30 раз (с 0,08 до 2,4 млрд. тонн) [536]. В результате к 1991 году Китай занял третье место в списке наиболее активных поставщиков углекислого газа в атмосферу Земли, обеспечивая 11,2 процента их общего поступления (что превышало суммарные показатели Японии, Германии и Великобритании), тогда как СССР был ответствен за 15,8, а США -- за 21,8 процента. В середине 90-х, в условиях быстрого падения промышленного производства в странах СНГ вследствие экономического кризиса, объемы вредных выбросов на территории бывшего СССР сократились, и с 1996 года Китай занял вторую строчку в этом сомнительном "рейтинге". Нельзя не отметить, что по другим подобным параметрам (например, по загрязнению атмосферы метаном) КНР вместе с Индией занимали "лидирующие" позиции
[534] - См.: Meadows D.H., Meadows D.L., Panders J. Beyond the Limits. P. 181.
[535] - См.: Mitchell К., Beck P., Grubb M. The New Geopolitics of Energy. P. 169-170.
[536] - См.: Smil V. China's Environmental Crisis. P. 135.
еще в 1991 году, когда по совместным выбросам они в полтора раза превзошли США и СССР, вместе взятые[537]. Характерно также, что, в отличие от развитых стран, где эмиссия СО2, в значительной мере связана с эксплуатацией автомобильного транспорта и сжиганием нефти, в "третьем мире", где основным энергетическим источником является уголь, выбросы содержат огромное количество взвесей, не только чреватых распространением респираторных заболеваний, но и обладающих канцерогенными свойствами[538].
Прогнозы, с которыми выступают экологи, звучат в этом контексте неутешительно. Предполагается, что с 1980 по 2010 год объем выбросов углекислого газа, окислов серы и азота в развитых странах останется на стабильном уровне. Сокращения выбросов можно ожидать не ранее 2010 года, когда станет возможным промышленное использование принципиально новых технологий очистки. За эти же годы молодые промышленно развитые экономики увеличат выбросы почти в 3 раза. Но и этот рост, который можно объяснить ускоренными темпами их хозяйственного развития, окажется менее значительным, чем увеличение объемов загрязнения со стороны прочих развивающихся стран, в число которых не включены Восточная Европа и республики бывшего СССР, -здесь ожидается рост в 3,84 раза, причем к 2015 году они превзойдут по этому показателю все развитые страны, вместе взятые[539]. Отмечается также, что Китай и Индия будут, как и прежде, обеспечивать наиболее быстрый прирост эмиссии, который, как предполагается, составит с их стороны 3,7 и 3,9 процента в год соответственно; причем доля угля в общей структуре используемых в мире энергоносителей возрастет с 42 процентов в 1985 году до 53 процентов в 2020-м[540].
Все эти и подобные сведения породили немалую тревогу в западном обществе, однако начиная с конца 80-х годов развивающиеся по пути индустриализации государства стали решительно возражать на критику в их адрес. Так, в 1991 году Индия выдвинула инициативу, содержавшую предложение избрать в качестве критерия, определяющего допустимый размер эмиссии, объем выбросов на душу населения, а не их абсолютную величину или размер, рассчитываемый на единицу производимого валового национального продукта; это предложение было поддержано рядом стран "третьего мира" [541]. Тем самым Индия хотела бы на меж
[537] - См.: Sandier Т. Global Challenges. P. 102-103.
[538]
См.: Paterson M. Global Warming and Global Politics. P. 14-15.
[539] - См.: Duchin F., Lange G.-M., et al. The Future of the Environment. Ecological Economics and Technological Change. N.Y.-Oxford, 1994. P. 33.
[540] - См.: Dent Ch.M. The European Economy. P. 391.
[541] - Подробнее см.: Paterson M. Global Warming and Global Politics. P. 75.
дународном уровне закрепить свое право увеличить объемы эмиссии газов, вызывающих эффект глобального потепления, в 25 (!) раз (в начале 90-х годов масса выбросов на одного жителя составляла в Индии около 800 кг в год, тогда как в США -- 19,7 тонн в годовом исчислении). Чтобы оценить "оригинальность" данной инициативы, необходимо иметь в виду, что в таком случае Индия получала бы "право" эмиссии 17,5 млрд. тонн "парниковых" газов, в то время как общемировой объем их выбросов составлял в начале 90-х годов не более 22 млрд. тонны. [542]. В такой ситуации развитые страны предложили созвать Всемирный саммит в Рио-де-Жанейро, который состоялся в 1992 году и был посвящен в основном экологическим проблемам. При всем значении этого события в Рио не удалось выйти за пределы дискуссий по разным аспектам взаимоотношений между Севером и Югом; в результате стороны ограничились констатацией наиболее общих аспектов существующих проблем и декларировали необходимость оказания широкомасштабной помощи "третьему миру", объем которой -- около 100 млрд. долл. ежегодно -- мог бы при надлежащем использовании решить наиболее актуальные экологические задачи. Однако перспективы выделения такой помощи остались совершенно иллюзорными.
Потребовались дополнительные переговорные усилия, и в декабре 1997 года лидеры 170 государств собрались на встречу в японском городе Киото. Повестка дня целиком была посвящена проблеме вредных атмосферных выбросов и глобального потепления. Правительства развитых стран заняли на этой конференции осторожную позицию, акцентируя внимание прежде всего на сокращении собственной эмиссии, и не претендовали на установление каких-либо жестких ограничений для развивающихся стран. Наибольшим радикализмом отличались предложения, выдвинутые от лица Европейского сообщества, члены которого ставили перед всеми развитыми странами (включая их самих) цель сократить до 2010 года атмосферные выбросы пяти наиболее вредных газов до 85 процентов от уровня 1990 года. В этом случае суммарные выбросы СО2 в мире составили бы к 2010 году около 7,5 млрд. тонн, тогда как при сохранении существующей динамики они могли бы превысить 9 млрд. тонн. США, в отличие от европейских государств, заявили, что между 2008 и 2012 годами они смогут лишь привести свои выбросы к уровню 1990 года, но не более того[543], хотя к этому времени существовали оценки Министерства энергетики, согласно которым "к 2010 году можно было
[542] - См.: Smil V. China's Environmental Crisis. P. 135.
[543] - См.: Lemonick M.D. Hot Air in Kyoto // Time. 1997. December 8. P. 53.
бы добиться сокращения эмиссии на 20 процентов по сравнению с уровнем 1990 года без повышения стоимости энергии, путем распространения новых технологий и проведения политики строго избирательного стимулирования, например, предоставления налоговых льгот старым электростанциям, работающим на угле" [544]. Тем не менее встреча имела неожиданный успех; не питая особой надежды на достижение компромисса, западные страны подписали Киотский протокол, предписывающий сократить выбросы "парниковых" газов к 2012 году на 5,2 процента по сравнению с существовавшим в 1990 году уровнем. При этом, несмотря на фактическое отсутствие механизмов приведения данного соглашения в действие, в итоговых документах саммита впервые появилась констатация того, что успехи в защите окружающей среды отныне могут иметь вполне конкретное экономическое воплощение: помимо всех выгод для тех стран, которые снижают масштабы загрязнения, в протокол была внесена норма, в соответствии с которой государства, осуществляющие снижение быстрее графика, могут продавать излишки своей "квоты" другим на основе рыночно складывающихся цен[545]. Подписание этого протокола дает пусть и не очевидные, но все же вполне заметные основания полагать, что в начале следующего столетия будут предприняты более решительные шаги по поддержанию экологического равновесия в глобальном масштабе.
Однако в ближайшие десятилетия ситуация вряд ли заметно улучшится. Наш скепсис основывается на выводе о неспособности большинства государств "четвертого мира" предотвратить уничтожение своих природных экосистем, а также нежелании их правительств жертвовать экономическим ростом ради защиты окружающей среды. В ближайшие десятилетия здесь не появится реальных возможностей для обеспечения даже самых необходимых природоохранных мероприятий. Большинству ресурсодобывающих регионов их экспорт будет приносить средства, достаточные лишь для поддержания существующих уровней внутреннего потребления и расчетов по текущим обязательствам, связанным с обслуживанием внешнего долга. Молодые промышленно развитые экономики, в первую очередь в Азии, располагающие заметно большими финансовыми ресурсами, заинтересованы, однако, прежде всего в их эффективном инвестировании в промышленный сектор; поэтому здесь предпочтения будут отдаваться дополнительной экономии на отсутствии природоохранных систем, а вовсе не развитию новых ресурсосберегающих технологий.
[544] - McAllister J.F. О. Forecast: Heat Wave //Time. 1997. October 13. Р. 45.
[545] - См.: Lemonick M.D. Turning Down the Heat // Time. 1997. December 22. P. 21.
В этом контексте Запад вынужден выбирать, какую роль -- эффективного инвестора, щедрого жертвователя или строгого руководителя -- играть ему в наступающем столетии. В 70-е и 80-е годы постиндустриальные страны склонялись к исполнению первой роли. Учитывая стремительное распространение западных ценностей во всем мире, а также начало индустриализации в Латинской Америке и Азии, многие эксперты выступали с весьма оптимистичными прогнозами. Они не были поколеблены ни долговым кризисом 80-х годов, ни проблемами, с которыми столкнулись восточноевропейские экономики, ни мексиканским дефолтом 1995 года. Вплоть до начала азиатского кризиса почтенные эксперты утверждали, что темпы роста восточноазиатских экономик в 1997-2005 годах составят не менее 8 процентов в годовом исчислении, тогда как соответствующий показатель для развитых стран не превысит 3,5 процента[546], и полагали на основе подобных выкладок, что к 2010 году развивающиеся страны смогут обеспечивать более 50 процентов мирового ВНП[547]. Однако сегодня становится очевидным, что подобным прогнозам заведомо не суждено сбыться; в новых условиях экологические опасности, исходящие от многих развивающихся стран, оказываются гораздо более существенными, нежели тот вызов, который, как могло показаться, они способны были бросить постиндустриальным державам в хозяйственной сфере.
На протяжении последнего десятилетия укреплялось понимание необходимости оказать странам "четвертого мира" помощь, которая способствовала бы их гуманитарному прогрессу и обеспечила бы перелом тенденции к разрушению среды обитания человека. Такие идеи высказывались еще до встречи в Рио; впоследствии неоднократно предпринимались попытки убедить общественность развитых стран в том, что эти расходы не только безусловно необходимы в нынешней ситуации, но и в том, что они не окажутся излишне тяжелым бременем. Отмечалось, что подобные затраты составят не более 0,7 процента суммарного валового национального продукта развитых индустриальных стран[548], а А. Гор заявлял, что такая задача посильна даже одним только Соединенным Штатам, хотя и признавал, что в этом случае общие расходы приблизятся к 2 процентам их ВНП[549], то есть той доле, которая была использована в послевоенные годы для оказания экономической помощи Западной Европе в рамках "плана
[546] - См.: Marber P. From Third World to the World Class. P. 17.
[547] - См.: World Economic Outlook. October 1997. P. 15.
[548] - См.: Weiwaecker E. V., von, Lovins A.B., Lovins L.H. Factor Four. P. 219.
[549] - См.: Gore A. Earth in the Balance. P. 304.
Маршалла", на долгие десятилетия обеспечившей стабильность на европейском континенте. Между тем сегодня большинство западных стран начинают пересматривать свои позиции, в первую очередь под влиянием отмечавшихся выше неспособности и нежелания государств "четвертого мира" использовать предоставляющиеся ресурсы по их прямому назначению и продолжающегося ухудшения экологической обстановки в абсолютном большинстве развивающихся стран.
На пороге XXI века складывается ситуация, в которой страны "четвертого мира" неэффективно распоряжаются средствами, направляемыми как на обеспечение их хозяйственного развития, так и на осуществление природоохранных мероприятий. Это во многом объясняется тем, что если в развитых государствах последние в целом экономически выгодны и затраты на их проведение через определенный срок окупаются, то в остальных регионах мира они неспособны принести в обозримом будущем никакого экономического эффекта. Поэтому перспектива зависит от того, способны ли постиндустриальные общества решительно действовать в мировом масштабе во имя поддержания устойчивости планетарной экосистемы, а следовательно, и своего собственного развития. При этом, однако, оказывается, что "в отношениях между суверенными государствами не существует органа управления, обладающего властью для проведения принимаемых решений в жизнь командно-управленческими или экономическими методами" [550]. Развивающиеся страны не рассматривают ухудшение своих природных экосистем или снижение показателей гуманитарного развития как экономический ущерб, хотя во всем мире такой подход находит все более широкую поддержку[551]; в силу этого хозяйственный рост в "третьем мире" может считаться весьма эффективным только с большой долей условности, ибо фактически он имеет гораздо более высокую цену, чем аналогичные успехи развитых стран[552].
Два года назад мы отмечали, что в будущем развивающиеся страны "смогут также оценить и чисто хозяйственные преимущества использования современных природоохранных систем, что обеспечит их быстрое распространение; Япония дает прекрасный пример подобного типа развития: совершив в 60-е - 80-е годы радикальный индустриальный прорыв, она сегодня имеет один из самых высоких показателей затрат на природоохранные меропри
[550] - Bowers J. Sustainability and Environmental Economics: An Alternative Text. Edinburg Gate, 1997. P. 217.
[551] - См.: Shaikh A.M., Tonak E.A. Measuring the Wealth of Nations. The Political Economy of National Accounts. Cambridge, 1994. P. 17.
[552] - См.: Sandier Т. Global Challenges. P. 90-91.
ятия и обеспечивает самый низкий уровень загрязнения окружающей среды в расчете на единицу производимого валового национального продукта. Аналогичные процессы развернутся в ближайшие десятилетия и в других молодых промышленно развитых странах Азии, а через двадцать-тридцать лет охватят также и Китай, крупнейшую экономическую систему региона" [553]. Сегодня следует признать ошибочность этого прогноза. События последнего времени убедительно показывают, что в течение ближайших нескольких десятилетий ни одна из развивающихся стран (за исключением фактически достигших высокого уровня индустриального развития Тайваня, Южной Кореи и, возможно, стран Персидского залива) не окажется способной последовательно и целенаправленно решать возникающие на ее территории экологические проблемы. Подавляющее большинство стран "четвертого мира" также не сможет эффективно справляться с проблемами гуманитарного характера -- от простого поддержания ныне существующего уровня жизни населения и противостояния эпидемиям до борьбы с разрушением крупных природных экосистем, являющихся средой обитания их граждан. Не менее 20 государств в ближайшие пять лет столкнутся с абсолютным снижением ВНП на душу населения, и большинство из них уже сегодня являются беднейшими странами мира. По подсчетам, проводившимся еще до последнего драматического снижения сырьевых цен и финансового кризиса, темпы роста ВНП на душу населения в Центральной и Южной Африке в ближайшие десять лет не превысят 0,5 процента в год[554]; однако велика вероятность, что в реальности они окажутся отрицательными. Таким образом, сегодня нам следует согласиться со знаменитым шведским экономистом и лауреатом Нобелевской премии Г.Мюрдалем, который еще в 60-е годы утверждал, что в условиях нынешнего ускорения хозяйственного прогресса в западных странах, нарастания непропорциональности обмена между Севером и Югом и отсутствия в развивающихся странах серьезного источника внутреннего прогресса "рыночные силы в своей совокупности будут усугублять неравенство между странами" [555]. Последние годы свидетельствуют также о том, что методы вовлечения развивающихся стран в разного рода программы развития под эгидой
[553] - Inozemtsev V.L. The Constitution of the Post-Economic State. Post-Industrial Theories and Post-Economic Trends in the Contemporary World. Aldershot-L., 1998. P. 380.
[554] - См.: Barro R.J. Determinants of Economic Growth. A Cross-Country Empirical Study. Cambridge (Ma.) - L., 1997. P. 44.
[555] - Myrdal G. Rich Lands and Poor: The Road to World Prosperity. N.Y., 1957. P. 55.>
ООН и других международных финансовых организаций, за что ратовал Г.Мюрдаль, вряд ли могут принести должные результаты в условиях отсутствия единого центра, из которого они могли бы жестко координироваться и направляться.
* * *
Выводы, которые, как представляется, могут быть сделаны из рассмотренных тенденций, находятся в явном противоречии с идеями построения глобальной гуманистической цивилизации, основывающейся на принципах "открытого общества".
Мы полагаем, что в современном мире среди "развивающихся" стран существует две группы государств, радикально отличающихся друг от друга по динамике и направлениям своего развития. К первой относятся страны, принявшие на вооружение парадигму индустриализации; следование ей не позволяет, как мы показали выше, когда-либо в будущем достичь уровня, который будет к тому времени характеризовать постиндустриальный мир, однако локальное "догоняющее" развитие способно вывести эти страны в положение некоего арьергарда западной цивилизации с уровнем технологического отставания в 15-20 лет. Сохранение этого отставания будет постоянно поддерживаться тем, что источники информационных и технологических новшеств по-прежнему локализованы в пределах постиндустриальной цивилизации. Ко второй группе относятся страны, неспособные, как показывает практика последних тридцати лет, к принятию индустриальной парадигмы и остающиеся либо в полном смысле слова аграрными, либо допускающими доминирование аграрного сектора, что сопряжено, как правило, с авторитарными методами правления, крайне низким уровнем жизни населения и вопиющим имущественным расслоением. Учитывая, что в рамках первой группы стран основной импульс развития находился вне самих этих государств и был обусловлен потребностями переноса ряда промышленных производств за пределы постиндустриального мира, можно предположить, что без соответствующего внешнего воздействия (только гораздо более мощного) странам второго эшелона также не суждено инкорпорироваться в мировую экономику. Такое предположение тем более достоверно, что в большинстве беднейших стран невозможно обнаружить как стремление к развитию, так и минимальное ощущение возможности такового. На протяжении нескольких десятилетий значительный объем западных инвестиций и помощи не произвел здесь никаких реальных позитивных перемен. Большая часть средств была израсходована совершенно нерационально или же просто присвоена местной политической верхушкой.
Неспособность правительств этих стран обеспечить хотя бы минимальное повышение жизненного уровня своих народов вызвало кровопролитные гражданские войны, отсутствие медицинского обслуживания привело к развитию эпидемий, а постоянная угроза голода подталкивала население к хищнической эксплуатации естественных ресурсов, в результате чего экосистемы целых государств пришли в глубокий упадок. Разделение развивающихся стран на "третий" и "четвертый" миры произошло именно на протяжении последних двух десятилетий и создало перспективу того, что в ближайшее время три региона -- Северная и Центральная Африка, некоторые страны Южной Азии и наиболее отсталые государства Латинской Америки, суммарно производящие менее 2 процентов мирового ВНП, -- окажутся реципиентами более четырех пятых всей экономической помощи, выделяемой постиндустриальным миром в пользу слаборазвитых стран[556].
Представляется, что в подобных условиях должна быть решительно изменена сама основа отношений между западной цивилизацией и "четвертым миром". На наш взгляд, это не противоречит идеологии "открытого общества", ибо определяющей целью остается повышение жизненного уровня народов, населяющих бедные регионы, и предотвращение глобальной экологической катастрофы. Сегодня трудно не видеть тенденцию к замыканию постэкономического мира, в силу чего, с одной стороны, хозяйственное положение аграрных и ресурсодобывающих стран может в ближайшие десятилетия радикально осложниться, а с другой -- может существенно уменьшиться импульс правительств западных стран и контролируемых ими международных финансовых организаций к оказанию помощи и поддержки "четвертому миру". В определенной степени эти два фактора взаимосвязаны, так как снижающаяся экономическая значимость депрессивных регионов естественным образом будет притуплять общественное внимание к их проблемам. Кроме того, проблема социального неравенства в самих западных странах, обострение которой кажется нам неизбежным в условиях перехода к постэкономическому обществу, станет дополнительным фактором резкого ослабления внимания постиндустриальных держав к их отдаленному окружению.
Однако в противостоянии экологическим опасностям и глобальной гуманитарной катастрофе постиндустриальный мир будет вынужден постоянно предпринимать разнообразные меры по минимизации отрицательного влияния процессов, происходящих в "четвертом мире", на экономическую, политическую и соци
[556] - См.: Duchin F., Lange G.-M., et al. The Future of the Environment. Ecological Economics and Technological Change. P. 21.
альную ситуацию в собственных пределах. Более того, мы полагаем, что в первой половине XXI века устойчивость политической ситуации на планете будет связана именно с перспективой решения проблем "четвертого мира".
Отсюда следует, что в ближайшие 10-15 лет потребуется радикально изменить линию поведения развитых стран. Мы считаем возможным охарактеризовать эту парадигму как систему обновленного колониализма. Она основывается на очевидном положении: система ценностей "открытого общества", которое пропагандируют сегодня западные социологи и философы, способна естественным образом сформироваться только на прочном фундаменте устойчивого хозяйственного роста и не может быть ни принята, ни усвоена там, где царят экономический упадок и гуманитарное запустение. Этот тезис находит подтверждение в том, насколько отличен эффект инвестиций в страны Азии с их традициями патернализма или Восточной Европы, где никогда не прекращалась хозяйственная эволюция, и в беднейшие государства Ближнего Востока, Карибского бассейна и Африки. В контексте такого подхода было бы правильно отказаться от надежд на сколь-либо заметную отдачу от уже осуществленных капиталовложений и помощи странам "четвертого мира" и перейти к более избирательной политике, основанной на понимании той опасности, которую представляет для постиндустриальных стран развитие событий в том или ином регионе. Такой подход уже имеет своих сторонников, однако в большинстве своем они выступают с весьма половинчатыми заявлениями. Так, авторы Доклада о положении в мире высказывают не до конца последовательные предложения, когда пишут: "Кредиторам пора ликвидировать основную часть обязательств правительств... 32-х наиболее обремененных долгами стран... -- примерно 200 млрд. долл., -- в обмен на гарантии безопасности людей: должникам следует взять на себя обязательства сократить свои военные расходы и численность вооруженных сил и инвестировать ресурсы, которые в противном случае пошли бы на погашение долга, в социальную сферу и охрану окружающей среды" [557]. На наш взгляд, подобная программа не приведет к реальным позитивным изменениям, поскольку сэкономленные средства, как показывает практика, скорее всего не будут использованы на необходимые нужды, а проблемы военной и политической напряженности отнюдь не потеряют всей остроты.