Страница:
Сейчас девушки пробирались среди валунов. Именно здесь Карана сделала себе снежную пещеру в день после хайта. Сейчас тут было мало снега. Солнце светило им в спину, ветра не было. Вскоре Карана с Магретой вспотели.
– Самая высокая гора – Титракс, – продолжала свой рассказ Магрета. – В ясную погоду ее видно с любого холма в Мирриладеле. И она никогда не бывает одинаковой. Для коренных жителей Мирриладеля Титракс олицетворяет все жестокое, дикое и капризное в мире. Они ненавидят эту гору, возвышающуюся над их землями. И это одно из немногих верований, которое феллемы переняли у местных жителей. Феллемы тоже ненавидят Титракс.
– Как можно ненавидеть гору?
– Если можно любить ваши горы, как вы их любите, – спокойно ответила Магрета, – то, полагаю, можно их и ненавидеть. Но Титракс меня пленил. Тем более что его ненавидели феллемы. Когда я была юной, то сочиняла о нем истории.
Склон горы Каркарон, по которой девушки сейчас поднимались, стал еще круче, когда они шли над глубоким ущельем. Кое-где еще оставались тонкие мостики из прозрачного льда. Карана рассказала о своем безрассудном бегстве по одному из таких ледяных мостов.
– И ты еще читаешь мне лекции об осторожности! – тихо сказала Магрета, глядя вниз на камни на дне ущелья. Она не скоро смогла продолжить свой рассказ.
– Позже, когда занялись моим образованием, я утратила дар воображения. Его меня лишил суровый режим, которому была подчинена моя жизнь. Это было невыносимо – спрятаться мне было некуда. Позже я выстроила для себя убежище, интеллектуальное, но оно не было столь утешительным.
– Мне бы хотелось услышать о твоих детских фантазиях, – попросила Карана. Ее глубоко трогали беды детей – ведь после смерти отца ее собственное детство было таким грустным! И снова она поразилась параллелям между ее жизнью и жизнью Магреты.
– Большинство фантазий и мечтаний исчезло, хотя Титракс остался. Полагаю, тоска по нему была слишком сильной.
Теперь они шли по дороге, ведущей в Шазмак. Это была крутая тропинка, которая, петляя, все время поднималась выше и выше. Ветер здесь никогда не утихал.
– Не знаю, живут ли люди в Великих Горах. Вероятно, там ничего нельзя вырастить. Правда, раньше я думала иначе. Я воображала себе, как поселюсь внутри теплого сердца горы. Меня будут окружать другие люди, похожие на меня, дружелюбные, любящие меня, которым я буду нужна. Можешь себе представить, как много значили для меня горы, особенно после того, как я потеряла море. Это было единственное, что не могли у меня отнять: ведь когда я взбиралась на любой пригорок в Мирриладеле, то снова могла их увидеть.
– В Титраксе находится главный город аркимов, – сказала Карана. – Глубоко, в самом сердце горы.
– Наверно, это чудесное место.
– Да, так я слышала. Я никогда там не бывала.
– То, что ты за мной увязалась, доставляет большие неудобства, – сказала Магрета в тот вечер, когда они ели свой скудный ужин. – Я захватила еду только на себя. До чего же ты приставучая! – Но она улыбнулась и протянула Каране еще одну крошечную порцию.
Карана сразу же положила этот кусочек себе в рот, словно боясь, что Магрета его отнимет.
– Но ведь это всего на четыре-пять дней, – заметила она. – Даже если у нас ничего не останется на последние день-два, мы от этого не умрем.
– Если мы явимся в Шазмак, умирая от голода, едва ли нам от этого будет легче.
Карана проверила рану Магреты, щурясь при ярком свете костра. Состояние раны не ухудшилось, но и заживать она не стала. Карана снова забинтовала плечо.
– Да, трудно было бы тебе сделать перевязку одной, – заметила девушка. – А от загнившей раны тебе было бы хуже, чем от голода.
Они снова пустились в путь и шли до позднего вечера. Потом немного вздремнули, а к рассвету уже снова были на ногах. Девушки добрались до вершины восточного перевала на третий день после того, как покинули Каркарон. Это был прекрасный результат. Правда, в такую хорошую погоду было легко идти.
Карана оставила все свои страхи в Каркароне и говорила себе, что они с Магретой просто совершают приятную прогулку. Они посмотрели вниз, на Шазмак, и Карана вспомнила, как стояла здесь когда-то, девочкой двенадцати лет. Она смотрела тогда на эту пустынную местность со страхом – впереди были лишь камни да снег, и ей грозила смерть от голода.
Вспомнила Карана и другие времена – главным образом счастливые, – когда она приходила в Шазмак или покидала его с Раулем или другими своими друзьями-аркимами. Независимо от того, уходила она оттуда или возвращалась, на этом месте ее всегда охватывало волнение.
Теперь все это в прошлом. Рауль утонул в Гарре, со времени трагедии прошло больше года. Шазмак, который она знала, исчез навеки. Старинные враги аркимов завладели их городом. И Карана сыграла в этом не последнюю роль.
Должно быть, Магрета почувствовала настроение Караны, потому что больше не обращалась к ней. Когда уже почти стемнело, она обняла ее за плечи здоровой рукой:
– Пора разбить лагерь. Ты говорила, здесь есть какое-то укрытие?
Карана повела ее по едва приметной тропинке в укрытие под нависшим выступом. Они обнаружили там маленькую круглую пещеру, высеченную в скале, которую в непогоду можно было закрыть каменной плитой, заменявшей дверь.
– Это делали не аркимы, – сказала Магрета.
– Да, слишком грубая работа для них. Это сделано давно, когда аркимов еще не было.
– И Стражей тоже не было?
– Да. Наверно, Стражи испортились, когда пал Шазмак.
Девушки поели и, забравшись в спальные мешки, заснули. По крайней мере, Карана спала. А Магрете опять не хотелось. Плечо болело, но усилием воли она заставила себя забыть о нем. Над горами мерцали звезды, но к середине ночи их заволокло туманом. Магрета лежала в темноте, размышляя и наблюдая.
Когда наступил самый темный час ночи, она поднялась, вынула из своего рюкзака остатки пищи и положила на пол возле Караны. Потом наклонилась и, коснувшись виска Караны кончиками пальцев, тихо произнесла: «Спи!»
Карана вздохнула и уснула еще крепче. Магрета вскинула на плечо рюкзак, который стал теперь намного легче, натянула сапоги и вышла из пещеры. Сквозь густой туман тускло светила луна. Прикрыв каменную дверь, Магрета на минуту задержала на ней пальцы, потом повернулась и в полном одиночестве зашагала по дороге, ведущей в Шазмак.
35
– Самая высокая гора – Титракс, – продолжала свой рассказ Магрета. – В ясную погоду ее видно с любого холма в Мирриладеле. И она никогда не бывает одинаковой. Для коренных жителей Мирриладеля Титракс олицетворяет все жестокое, дикое и капризное в мире. Они ненавидят эту гору, возвышающуюся над их землями. И это одно из немногих верований, которое феллемы переняли у местных жителей. Феллемы тоже ненавидят Титракс.
– Как можно ненавидеть гору?
– Если можно любить ваши горы, как вы их любите, – спокойно ответила Магрета, – то, полагаю, можно их и ненавидеть. Но Титракс меня пленил. Тем более что его ненавидели феллемы. Когда я была юной, то сочиняла о нем истории.
Склон горы Каркарон, по которой девушки сейчас поднимались, стал еще круче, когда они шли над глубоким ущельем. Кое-где еще оставались тонкие мостики из прозрачного льда. Карана рассказала о своем безрассудном бегстве по одному из таких ледяных мостов.
– И ты еще читаешь мне лекции об осторожности! – тихо сказала Магрета, глядя вниз на камни на дне ущелья. Она не скоро смогла продолжить свой рассказ.
– Позже, когда занялись моим образованием, я утратила дар воображения. Его меня лишил суровый режим, которому была подчинена моя жизнь. Это было невыносимо – спрятаться мне было некуда. Позже я выстроила для себя убежище, интеллектуальное, но оно не было столь утешительным.
– Мне бы хотелось услышать о твоих детских фантазиях, – попросила Карана. Ее глубоко трогали беды детей – ведь после смерти отца ее собственное детство было таким грустным! И снова она поразилась параллелям между ее жизнью и жизнью Магреты.
– Большинство фантазий и мечтаний исчезло, хотя Титракс остался. Полагаю, тоска по нему была слишком сильной.
Теперь они шли по дороге, ведущей в Шазмак. Это была крутая тропинка, которая, петляя, все время поднималась выше и выше. Ветер здесь никогда не утихал.
– Не знаю, живут ли люди в Великих Горах. Вероятно, там ничего нельзя вырастить. Правда, раньше я думала иначе. Я воображала себе, как поселюсь внутри теплого сердца горы. Меня будут окружать другие люди, похожие на меня, дружелюбные, любящие меня, которым я буду нужна. Можешь себе представить, как много значили для меня горы, особенно после того, как я потеряла море. Это было единственное, что не могли у меня отнять: ведь когда я взбиралась на любой пригорок в Мирриладеле, то снова могла их увидеть.
– В Титраксе находится главный город аркимов, – сказала Карана. – Глубоко, в самом сердце горы.
– Наверно, это чудесное место.
– Да, так я слышала. Я никогда там не бывала.
– То, что ты за мной увязалась, доставляет большие неудобства, – сказала Магрета в тот вечер, когда они ели свой скудный ужин. – Я захватила еду только на себя. До чего же ты приставучая! – Но она улыбнулась и протянула Каране еще одну крошечную порцию.
Карана сразу же положила этот кусочек себе в рот, словно боясь, что Магрета его отнимет.
– Но ведь это всего на четыре-пять дней, – заметила она. – Даже если у нас ничего не останется на последние день-два, мы от этого не умрем.
– Если мы явимся в Шазмак, умирая от голода, едва ли нам от этого будет легче.
Карана проверила рану Магреты, щурясь при ярком свете костра. Состояние раны не ухудшилось, но и заживать она не стала. Карана снова забинтовала плечо.
– Да, трудно было бы тебе сделать перевязку одной, – заметила девушка. – А от загнившей раны тебе было бы хуже, чем от голода.
Они снова пустились в путь и шли до позднего вечера. Потом немного вздремнули, а к рассвету уже снова были на ногах. Девушки добрались до вершины восточного перевала на третий день после того, как покинули Каркарон. Это был прекрасный результат. Правда, в такую хорошую погоду было легко идти.
Карана оставила все свои страхи в Каркароне и говорила себе, что они с Магретой просто совершают приятную прогулку. Они посмотрели вниз, на Шазмак, и Карана вспомнила, как стояла здесь когда-то, девочкой двенадцати лет. Она смотрела тогда на эту пустынную местность со страхом – впереди были лишь камни да снег, и ей грозила смерть от голода.
Вспомнила Карана и другие времена – главным образом счастливые, – когда она приходила в Шазмак или покидала его с Раулем или другими своими друзьями-аркимами. Независимо от того, уходила она оттуда или возвращалась, на этом месте ее всегда охватывало волнение.
Теперь все это в прошлом. Рауль утонул в Гарре, со времени трагедии прошло больше года. Шазмак, который она знала, исчез навеки. Старинные враги аркимов завладели их городом. И Карана сыграла в этом не последнюю роль.
Должно быть, Магрета почувствовала настроение Караны, потому что больше не обращалась к ней. Когда уже почти стемнело, она обняла ее за плечи здоровой рукой:
– Пора разбить лагерь. Ты говорила, здесь есть какое-то укрытие?
Карана повела ее по едва приметной тропинке в укрытие под нависшим выступом. Они обнаружили там маленькую круглую пещеру, высеченную в скале, которую в непогоду можно было закрыть каменной плитой, заменявшей дверь.
– Это делали не аркимы, – сказала Магрета.
– Да, слишком грубая работа для них. Это сделано давно, когда аркимов еще не было.
– И Стражей тоже не было?
– Да. Наверно, Стражи испортились, когда пал Шазмак.
Девушки поели и, забравшись в спальные мешки, заснули. По крайней мере, Карана спала. А Магрете опять не хотелось. Плечо болело, но усилием воли она заставила себя забыть о нем. Над горами мерцали звезды, но к середине ночи их заволокло туманом. Магрета лежала в темноте, размышляя и наблюдая.
Когда наступил самый темный час ночи, она поднялась, вынула из своего рюкзака остатки пищи и положила на пол возле Караны. Потом наклонилась и, коснувшись виска Караны кончиками пальцев, тихо произнесла: «Спи!»
Карана вздохнула и уснула еще крепче. Магрета вскинула на плечо рюкзак, который стал теперь намного легче, натянула сапоги и вышла из пещеры. Сквозь густой туман тускло светила луна. Прикрыв каменную дверь, Магрета на минуту задержала на ней пальцы, потом повернулась и в полном одиночестве зашагала по дороге, ведущей в Шазмак.
35
МОЙ ДРУГ, МОЙ ВРАГ
Магрету охватило нетерпение. Наконец-то она сбросила с себя оковы прежней жизни – те, в которые заковала ее Феламора. Будущее было ей неведомо, но, что бы ни ждало Магрету в Шазмаке, это был ее собственный выбор.
Интересно, как ее там встретят? Размышляя об этом, Магрета шла по тропинке в темноте. Бремя от времени лунный свет падал на дорогу, но из-за тумана пейзаж казался каким-то нереальным. Она едва могла отличить утес справа от пропасти слева, снег под ногами – от обледеневших камней, по которым ступала.
Торопясь вперед, она вдруг поскользнулась и упала, больно ударившись раненым плечом. Поднявшись, девушка осознала, что опасность более чем реальна: Магрета могла полететь в пропасть.
Постелив на землю куртку, она уселась, прижавшись спиной к скале. Плечо ныло. Внизу, на дне ущелья, плескалась речка – поток Гарра. Над Магретой вздыхал ветерок, пробираясь мимо каменных башенок, покрытых льдом. Мысли ее обратились к Рульку. Она вспомнила ту жаркую грозовую ночь в Туркаде, когда к ней пришло мысленное послание от него. Рульк был великолепен и ужасен. Когда он поднял ее, прикосновение ожгло кожу Магреты. И все же он показался ей очень уязвимым.
«Сначала Иггур, теперь Рульк, – размышляла она. – Почему меня тянет к могущественным, безжалостным мужчинам, у которых столь очевидны их слабости? Не оттого ли, что у меня самой комплексы? Несмотря на то что Иггур любил меня и до сих пор продолжает любить, все остальные живые существа ему безразличны. Он полон злобы и страха и не остановится ни перед чем, чтобы получить желаемое. Что он сделал с Мельдорином и со Второй Армией! А еще, – вспомнила Магрета, – он утаил от меня тайну моего происхождения. Он все время это знал или догадывался, даже тогда, в Фиц-Горго. Я ясно помню его слова: «Скажи, где мне найти Феламору и зачем ей Зеркало, и я поведаю тебе, кто твои родители, что с ними случилось и почему это навлекло такой позор на феллемов»».
А позже, в Туркаде, когда Магрета спросила у него об этом, Иггур притворился, что все это время ошибался относительно ее родителей. «Почему он лгал? Опасался того, что я могу сделать, если узнаю, что в моих жилах течет кровь каронов?»
Достав Зеркало, Магрета посмотрела на металлическую трубку, поблескивавшую в лунном свете. Нет! Не сейчас! Не здесь!
Убрав Арканское Зеркало, она снова пустилась в путь. От пещеры, где осталась Карана, до Шазмака был долгий путь, но Магрета не стала отдыхать, опасаясь, что Карана освободится скорее, чем она ожидает. Днем Магрета добралась до моста, возле которого Карана и Лиан сделали привал по пути из Туллина в Шазмак. Перейдя по мосту на другую сторону, Магрета двигалась все вперед и вперед. Несколько раз она почувствовала, что дорогу охраняют железные Стражи, но каждый раз Магрете удавалось проскочить, не потревожив их. Она инстинктивно знала, как это сделать.
К Шазмаку Магрета подошла ночью, холодной и ясной, что было совсем некстати. Как же ей пробраться в город? И что она там увидит? Что будет делать? Она не знала ответов на эти вопросы.
К середине ночи Магрета преодолела последний мост, натянутый над рекой Гарр. Он качался у нее под ногами, и ей стало дурно от этого. Она буквально валилась с ног от голода и усталости. Гарр в этом месте был бурным и оглушительно ревел. Пока Магрета перебралась на другую сторону, у нее чуть не началась морская болезнь.
И вот пред ней предстали большие ворота из кованого железа. Они были закрыты. С помощью осветительного шара Магрета осмотрела их. И тут заметила две высокие фигуры с той стороны ворот. «Вельмы! Нет, эти называют себя гаршардами». Девушка постучала в ворота.
– Меня зовут Магрета, – сказала она. Лицо первого часового было покрыто шрамами. Вторым часовым оказалась женщина, почти такая же высокая, как первый, с черными волосами и темными глазами, миловидная, но очень худая.
Это были Идлис и Йетча, которых низвели до положения караульных после того, как они голосовали против сказания Рулька во время великого состязания в Каркароне. – Отведите меня к Рульку! – Магрета ощутила волнение, произнося его имя.
Узнав Магрету, Йетча вскрикнула и бросилась на девушку, трясясь от злости. Идлис удержал ее. Они взяли Магрету с двух сторон под руки, но та не собиралась идти как пленница – особенно к Рульку.
– Отпустите меня, – холодно произнесла она, и Йетча с Идлисом повиновались. Они провели ее по крытой галерее, через двор, вымощенный плитами янтарного и черного цвета и украшенный маленькими башенками с ажурным серебряным узором, блестевшим в лунном свете, с куполами, высеченными из нефрита. Черный фонтан с одной стороны обледенел, и лед походил на подтаявший воск свечи. Почему-то Магрете показалось, что он портит великолепие Шазмака.
– Ступайте вперед, – приказала она. – Объявите о моем приходе!
Вероятно, эти гаршарды знали, что она сделала с их собратьями в Фиц-Горго и Баннадоре. А возможно, получили относительно нее какие-то особые распоряжения. Во всяком случае, они послушались ее. Дойдя до двойных дверей, Йетча постучала, и они отворились. Йетча переговорила с часовыми, стоявшими за дверями, и те пропустили Магрету внутрь. Едва она успела войти, как двери за ней захлопнулись. Удастся ли ей когда-нибудь выйти отсюда?
– Пойдем! – сказал Идлис своим тягучим голосом. Магрета последовала за ним по длинным коридорам и странным винтовым лесенкам. Йетча двигалась за Магретой, чуть не наступая ей на пятки, и это так действовало последней на нервы, что она почти ничего не замечала вокруг. Она не смогла бы сказать, из чего сделаны полы, какие в Шазмаке стены. Она ни разу не взглянула на резьбу и фрески и проволочные фигурки, свисавшие с потолка. И если и могла бы найти дорогу обратно, то благодаря собственной интуиции, а не зрительной памяти.
По пути ее сердце стало бешено биться, во рту пересохло. Магрету начали преследовать страхи, в основном вымышленные. Сделав над собой большое усилие, девушка отогнала их. Она осознала, что не владеет собой, как это часто бывало с ней в прошлом.
Часовые ввели ее в зал заседаний – огромное помещение с высоким потолком. Поразительная архитектура этого зала демонстрировала безграничную власть аркимов над пространством и материалом. Изящные лесенки, кружившие по стенам, вели к балкончикам и нишам. Сквозь потолок, прозрачный как стекло, были видны звезды.
В самом центре зала Магрета увидела лестницу, казалось созданную из стекла и паутины. Она вилась спиралью вверх, каждый новый виток спирали был большего диаметра, чем предыдущий. По этой лестнице можно было подняться на балкон.
Именно там Рульк выбрал место для своего кабинета. Сейчас он работал за огромным столом. Машина черной глыбой возвышалась у него за спиной. Рульк посмотрел вниз, туда, где стояла Магрета в окружении часовых.
– Господин, – нервно произнес Идлис, – эта женщина необнаруженной добралась до главных ворот. Это Магрета!
Откинув свой капюшон, Магрета вышла вперед на свет.
– Ты! — воскликнул Рульк, отложив работу. – Когда доложили, что к нам явился незваный гость, я решил, что вернулась Карана. Но ты — это еще интереснее. Словно она вернулась. Иди сюда, Магрета.
Кого он имел в виду? Ялкару? Магрета медленно поднималась к нему по лестнице, смущенная пристальным взглядом Рулька. Он был крупным мужчиной, даже выше Иггура, могучего телосложения. Волосы были блестящие, густые и черные, борода – тоже.
Магрета подошла к нему. Взгляды их скрестились. Наконец Рульк протянул руку, и она, удивившись, взяла ее. Кожа у него была горячая.
Магрете стало щекотно, словно кто-то тихонько дышал ей в шею. Она утратила чувство времени. Она была словно в огне. Нервы трепетали, и Магрета ощутила напряжение во всем теле, от макушки до пальцев ног. Казалось, от Рулька исходит ток, который ее заряжает. И вдруг последовал взрыв, и разряд вернулся через руку Магреты к Рульку.
– Ах! – воскликнул он, сжимая руку Магреты так, что кончики ее пальцев стали пунцовыми. Она не пыталась отстраниться – впервые в жизни Магрета испытала экстаз.
Наконец Рульк заглянул в глаза Магреты, поднес ее тонкие пальцы к губам, коснувшись их легким поцелуем, и выпустил ее руку из своей.
Магрета смотрела в его глаза, не в силах оторваться, желая его и сознавая, что он это понимает. Они не замечали гаршардов, собравшихся вокруг них и образовавших идеальный круг. Затем, словно движимые единым порывом, гаршарды прокричали что-то одобрительное и, повернувшись на каблуках, вышли, оставив Рулька и Магрету одних в огромном зале. Даже Йетча удалилась, и ее ревность сменилась презрением.
Магрета ощутила слабость в коленях. Она потупила взор, вспыхнув от смущения. Когда-то гаршарды ненавидели ее – тогда они еще были вельмами. Но это было до того, как Рульк наложил на нее свою печать одобрения.
– Что со мной такое? – пробормотал Рульк. – Никогда прежде я не терял над собой контроль. Пойдем к камину. Сними плащ.
– Мне удобно и так, – ответила она, но все же сняла плащ и передала ему.
Магрете вспомнилась та ночь, когда они встретились в Туркаде. Какая сильная гроза бушевала тогда, пытаясь разнести крепость на куски. Магрета также вспомнила, что тогда на ней почти ничего не было, лишь промокшая сорочка.
– Не смотри на меня так, – попросила она. Казалось, он видит ее насквозь. – Я не могу собраться с мыслями.
– Мне не хотелось бы никоим образом причинить тебе неудобств, но я не в силах отвести от тебя глаз.
И тем не менее Рульк отвернулся. Он хлопнул в ладоши, и появился слуга. Это был не гаршард, а удивительно тощий молодой человек с ямочкой на подбородке. Он пересек комнату и отвесил низкий поклон. Каштановые локоны упали на его худые щеки, потом он выпрямился и стоял пред ними, молча ожидая распоряжений.
– Принеси еду и питье, Джанс, – приказал Рульк. Джанс поспешил прочь.
Магрета терпеливо ждала, склонив голову набок. Вид у нее был совершенно спокойный и царственный, но изнутри ее сжигал огонь сомнения. Рульк усадил Магрету в кресло и придвинул к ней свое.
– Зачем ты сюда пришла? – спросил он.
Зачем? Сила Рулька окружала Магрету со всех сторон – она была заключена в гаршардах, его машине – этой чудовищной махине, а еще больше – в самом Рульке. Значит, вот какими были кароны. И она снова почувствовала, что ее тянет к нему, к этой расе вообще, такой малочисленной, но сделавшей так много.
«Наверно, это от того, что я троекровница, – подумала она. – Хотя я наполовину феллем, из-за Феламоры я никогда не ощущала с ними родства. А Сантенар – это часть меня. Но как же я тоскую по той другой части, связанной с каронами!»
– Я пришла, чтобы помешать тебе заключить союз с Феламорой, – ответила Магрета. – Я знаю, что у тебя есть, – она указала взглядом на машину, – и чего тебе недостает. Не заключай с ней союз, прошу тебя.
– Феламора? – Рульк вопросительно приподнял бровь. – Абсурдная идея!
– Пожалуйста, не делай этого.
Вернулся Джанс, он принес низкий столик и неуклюже поставил его перед гостьей, потом сходил за вилками и ножами, блюдами с едой и кувшином. Магрета поняла, почему он так неловок: у него не было кисти руки. Рульк налил из кувшина желтую жидкость в бокал и передал его Магрете. Напиток был горячий, с ароматом перца.
– А почему бы и нет? – продолжил он разговор.
– Непреодолимая Преграда разлагается. Если ты ее разрушишь, Сантенар обречен.
– Я знаю, что это рискованно, – ответил он, – но я изучил Непреодолимую Преграду, я сумею это сделать.
– В мире нарушено равновесие, и сама Преграда изменилась, – сказала Магрета. – Разве ты не чувствовал этого, когда запускал свою машину? Я поняла это уже в первый раз, когда открывала врата.
– Ты открывала врата? – изумился Рульк. – А какое устройство ты применяла?
– Сначала я использовала магические камни и Зеркало. Я научилась этому у Феламоры. Хотя ей и не хватает уверенности, да и знаний. Но теперь мне достаточно просто видеть пункт назначения, все остальное – вот здесь. – И Магрета постучала по своему лбу.
– Что же в тебе такое? – вздохнул он. – Я никогда не встречал никого подобного тебе.
Магрета не видела причин скрывать от него свою тайну.
– Мой отец был феллемом, а мои дедушка с бабушкой – Шанд, которого ты, может быть, знаешь как Джиллиаса, и Ялкара. Я троекровница.
Рульк подскочил:
– Теперь я понимаю!
– Что? – спросила Магрета с тревогой в голосе.
– Карана метнула тебе петлю контакта в Нарне, а я почувствовал ее и использовал, чтобы пробудить своих гаршардов. Я никогда не понимал, как мне удалось почувствовать эту связь из Ночной Страны.
– И как же?
– Эта была связь между троекровницами – самый мощный и редкий из всех контактов. Итак! – Рульк шумно выдохнул. – Ты создаешь врата, не прибегая при этом к каким-либо дополнительным средствам! Если бы только ты могла передать свой талант следующим поколениям!
– Вряд ли, – сказала Магрета холодно и рассмеялась. – Троекровницы бесплодны. – Сама она и не мечтала о детях.
– Большинство, но не все. К тому же есть разные способы улучшить твои шансы зачать ребенка. Мы, кароны, знаем об этом все, что только можно знать.
– Забавно! – воскликнула Магрета, чувствуя себя очень неловко.
Феламора была крайне стыдлива и никогда не беседовала со своей воспитанницей на подобные темы.
– Это не относится к делу! Ты должен меня выслушать. Непреодолимая Преграда разрушается, и твоя машина может ускорить процесс распада. Никто не понимает, с чем они имеют дело. Ты рискуешь открыть Сантенар для обитателей бездны.
Рульк махнул рукой закрывая тему:
– Я тебя выслушал. Расскажи мне об этой новой флейте. Откуда она взялась?
Почему бы и не сказать ему?
– Ее сделал Тензор, использовав мое право первородства – золото Ялкары.
– Ах, вот как! Значит, она его все-таки нашла.
– Нет! – воскликнула Магрета, не думая. – Феламора украла то золото из Хависсарда, и я знаю, что это остатки Золотой флейты. Мое право первородства – собственные драгоценности Ялкары, которые она захватила с Аркана.
– Откуда ты знаешь, которое из них какое?
– На ощупь. Золото Ялкары приятно трогать, а до того, которое украла Феламора, неприятно дотрагиваться. Оно зловещее!
– Так и есть, – заметил Рульк. – Где флейта сейчас?
– Я попыталась ее использовать, но это чрезвычайно опасная вещь. Я оставила ее в Туркаде. Когда ты в следующий раз будешь использовать свою машину…
– Не читай мне лекции, Магрета! – резко перебил ее Рульк. – Ты думаешь, я не понимаю? Разве я не провел путь из бездны к Аркану? Разве не запускал машину в прошлый хайт, чтобы перебраться через бездну?
– И ничего не получилось. Карана мне рассказывала.
– Я поступил легкомысленно. Я не защитил Карану должным образом. В следующий раз все будет иначе!
Его темные брови нахмурились. Пока Рульк говорил, перед Магретой мелькнуло изображение кого-то, кто шатаясь брел вверх по бесконечной лестнице из металла и камня. Лишь по рыжим волосам и бледному лицу в этой фигуре Карану. Потом видение исчезло.
Рульк взял Магрету за руку:
– Послушай! Я проделал большую работу с Непреодолимой Преградой. Я знаю, как она устроена. Я буду осторожен.
– У тебя есть другой мир, в который ты вернешься. Что тебе до Сантенара?
– Но Аркан стал для нас роковым местом. Мне не все равно, как ты думаешь! Мне есть дело до Сантенара. И этого не может не знать тот, кто был брошен в бездну умирать. Мне есть дело до всех миров. – Речь его была такой пламенной, что Магрета не знала, что сказать в ответ.
– Посмотри на нас! – Он сжал руку девушки и, притянув Магрету к себе, заглянул в ее глаза.
Она снова ощутила безумный трепет.
– Когда-то, когда у нас был свой мир, нас было много. Но нас вышвырнули в бездну, каждого по отдельности – умирать! Чтобы полностью уничтожить нашу расу. – Все еще не отпуская ее руки, он говорил с такой страстью, что Магрета была очарована. – Ты можешь вообразить, что такое бездна? Это самая дикая, варварская, бесплодная и ужасная вселенная. Она непрерывно изменяется, и те создания, которые в ней обитают, так же быстро видоизменяются, поскольку в этом их единственный шанс выжить. Там нет ни милосердия, ни жалости, ни прощения. Любое живое создание имеет там лишь одну цель – выжить! Как эти твари пировали, пожирая наших детей, наших больных и стариков!
Магрета изумилась, увидав в его глазах слезы, и еще больше – когда почувствовала, что ее глаза тоже увлажнились.
– Через месяц нас были уже не миллионы, а всего несколько тысяч. За этот месяц мы узнали многое о том, как выживать. Мы научились находить убежище в бесплодных раскаленных скалах и защищать его. Научились охотиться на любое существо, которое слабее нас, и прятаться от тех, кто сильнее, или коварнее, или умнее.
Ярко-красные глаза Рулька пылали. Он больно сжал руку Магреты, но ей не хотелось прерывать его.
– Мы так и не смогли увеличить свое число, хотя научились урокам бездны, и стали такими же жестокими, как и ее коренные обитатели. Из бездны все стремились удрать, но больше всех стремились мы, так как знали, что находится за ее пределами. Магрета, для меня наше выживание важнее всего.
Он выпустил ее руку. Рульк обезоружил Магрету, и она не знала, как справиться с ситуацией. Она почти забыла, зачем вообще здесь находится. И лишь где-то в глубине сознания то более, то менее звучала мысль о Рульке-предателе.
– Зачем ты пришла в Шазмак? – снова спросил он.
– Я уже сказала. Чтобы помешать Феламоре заключить с тобой союз.
– Нелепая идея! И все же я сделаю то, что должен ради нашего выживания, – задумчиво ответил он. – Ты чувствительница, как Карана? Ты сумеешь отыскать для меня Путь между мирами?
– Нет, я не чувствительница и потому не смогу помочь тебе.
– Но ты можешь привести сюда Карану?
«Интересно, что сейчас делает Карана?» – подумала Магрета.
– Полагаю, да, если я решу, что это правильно! Хотя у Караны на все есть собственное мнение. Для чего она тебе нужна?
– Я не буду обсуждать с тобой свои планы, если только… – Рульк наклонился и хотел, было взять Магрету за руку, но она не дала. Его голос пробудил в ней острую тоску и томление. – Стань моим союзником! У нас будет идеальное партнерство. В душе ты карон, Магрета. Я это знаю!
Магрета едва ли стала бы отрицать последнее. Слова Рулька потрясли ее до глубины души. Но ее разум сдерживали эмоции.
– Ты знаешь, что у меня есть другое обязательство, – бесстрастно произнесла она. – Оно противоречит твоим планам. Более того, я не забыла, что ты враг Иггура и что ты был с ним крайне жесток. Он до сих пор еще не оправился окончательно. – Глаза Рулька сузились.
– Не я это начал, – ответил он. – Обо мне рассказывают много лжи. Меня предали. Иггур напал на меня, он и Мендарк, самый большой обманщик и предатель на Сантенаре. Я только защищался. Итак, теперь ты на стороне Иггура! Он все еще твой любовник?
Интересно, как ее там встретят? Размышляя об этом, Магрета шла по тропинке в темноте. Бремя от времени лунный свет падал на дорогу, но из-за тумана пейзаж казался каким-то нереальным. Она едва могла отличить утес справа от пропасти слева, снег под ногами – от обледеневших камней, по которым ступала.
Торопясь вперед, она вдруг поскользнулась и упала, больно ударившись раненым плечом. Поднявшись, девушка осознала, что опасность более чем реальна: Магрета могла полететь в пропасть.
Постелив на землю куртку, она уселась, прижавшись спиной к скале. Плечо ныло. Внизу, на дне ущелья, плескалась речка – поток Гарра. Над Магретой вздыхал ветерок, пробираясь мимо каменных башенок, покрытых льдом. Мысли ее обратились к Рульку. Она вспомнила ту жаркую грозовую ночь в Туркаде, когда к ней пришло мысленное послание от него. Рульк был великолепен и ужасен. Когда он поднял ее, прикосновение ожгло кожу Магреты. И все же он показался ей очень уязвимым.
«Сначала Иггур, теперь Рульк, – размышляла она. – Почему меня тянет к могущественным, безжалостным мужчинам, у которых столь очевидны их слабости? Не оттого ли, что у меня самой комплексы? Несмотря на то что Иггур любил меня и до сих пор продолжает любить, все остальные живые существа ему безразличны. Он полон злобы и страха и не остановится ни перед чем, чтобы получить желаемое. Что он сделал с Мельдорином и со Второй Армией! А еще, – вспомнила Магрета, – он утаил от меня тайну моего происхождения. Он все время это знал или догадывался, даже тогда, в Фиц-Горго. Я ясно помню его слова: «Скажи, где мне найти Феламору и зачем ей Зеркало, и я поведаю тебе, кто твои родители, что с ними случилось и почему это навлекло такой позор на феллемов»».
А позже, в Туркаде, когда Магрета спросила у него об этом, Иггур притворился, что все это время ошибался относительно ее родителей. «Почему он лгал? Опасался того, что я могу сделать, если узнаю, что в моих жилах течет кровь каронов?»
Достав Зеркало, Магрета посмотрела на металлическую трубку, поблескивавшую в лунном свете. Нет! Не сейчас! Не здесь!
Убрав Арканское Зеркало, она снова пустилась в путь. От пещеры, где осталась Карана, до Шазмака был долгий путь, но Магрета не стала отдыхать, опасаясь, что Карана освободится скорее, чем она ожидает. Днем Магрета добралась до моста, возле которого Карана и Лиан сделали привал по пути из Туллина в Шазмак. Перейдя по мосту на другую сторону, Магрета двигалась все вперед и вперед. Несколько раз она почувствовала, что дорогу охраняют железные Стражи, но каждый раз Магрете удавалось проскочить, не потревожив их. Она инстинктивно знала, как это сделать.
К Шазмаку Магрета подошла ночью, холодной и ясной, что было совсем некстати. Как же ей пробраться в город? И что она там увидит? Что будет делать? Она не знала ответов на эти вопросы.
К середине ночи Магрета преодолела последний мост, натянутый над рекой Гарр. Он качался у нее под ногами, и ей стало дурно от этого. Она буквально валилась с ног от голода и усталости. Гарр в этом месте был бурным и оглушительно ревел. Пока Магрета перебралась на другую сторону, у нее чуть не началась морская болезнь.
И вот пред ней предстали большие ворота из кованого железа. Они были закрыты. С помощью осветительного шара Магрета осмотрела их. И тут заметила две высокие фигуры с той стороны ворот. «Вельмы! Нет, эти называют себя гаршардами». Девушка постучала в ворота.
– Меня зовут Магрета, – сказала она. Лицо первого часового было покрыто шрамами. Вторым часовым оказалась женщина, почти такая же высокая, как первый, с черными волосами и темными глазами, миловидная, но очень худая.
Это были Идлис и Йетча, которых низвели до положения караульных после того, как они голосовали против сказания Рулька во время великого состязания в Каркароне. – Отведите меня к Рульку! – Магрета ощутила волнение, произнося его имя.
Узнав Магрету, Йетча вскрикнула и бросилась на девушку, трясясь от злости. Идлис удержал ее. Они взяли Магрету с двух сторон под руки, но та не собиралась идти как пленница – особенно к Рульку.
– Отпустите меня, – холодно произнесла она, и Йетча с Идлисом повиновались. Они провели ее по крытой галерее, через двор, вымощенный плитами янтарного и черного цвета и украшенный маленькими башенками с ажурным серебряным узором, блестевшим в лунном свете, с куполами, высеченными из нефрита. Черный фонтан с одной стороны обледенел, и лед походил на подтаявший воск свечи. Почему-то Магрете показалось, что он портит великолепие Шазмака.
– Ступайте вперед, – приказала она. – Объявите о моем приходе!
Вероятно, эти гаршарды знали, что она сделала с их собратьями в Фиц-Горго и Баннадоре. А возможно, получили относительно нее какие-то особые распоряжения. Во всяком случае, они послушались ее. Дойдя до двойных дверей, Йетча постучала, и они отворились. Йетча переговорила с часовыми, стоявшими за дверями, и те пропустили Магрету внутрь. Едва она успела войти, как двери за ней захлопнулись. Удастся ли ей когда-нибудь выйти отсюда?
– Пойдем! – сказал Идлис своим тягучим голосом. Магрета последовала за ним по длинным коридорам и странным винтовым лесенкам. Йетча двигалась за Магретой, чуть не наступая ей на пятки, и это так действовало последней на нервы, что она почти ничего не замечала вокруг. Она не смогла бы сказать, из чего сделаны полы, какие в Шазмаке стены. Она ни разу не взглянула на резьбу и фрески и проволочные фигурки, свисавшие с потолка. И если и могла бы найти дорогу обратно, то благодаря собственной интуиции, а не зрительной памяти.
По пути ее сердце стало бешено биться, во рту пересохло. Магрету начали преследовать страхи, в основном вымышленные. Сделав над собой большое усилие, девушка отогнала их. Она осознала, что не владеет собой, как это часто бывало с ней в прошлом.
Часовые ввели ее в зал заседаний – огромное помещение с высоким потолком. Поразительная архитектура этого зала демонстрировала безграничную власть аркимов над пространством и материалом. Изящные лесенки, кружившие по стенам, вели к балкончикам и нишам. Сквозь потолок, прозрачный как стекло, были видны звезды.
В самом центре зала Магрета увидела лестницу, казалось созданную из стекла и паутины. Она вилась спиралью вверх, каждый новый виток спирали был большего диаметра, чем предыдущий. По этой лестнице можно было подняться на балкон.
Именно там Рульк выбрал место для своего кабинета. Сейчас он работал за огромным столом. Машина черной глыбой возвышалась у него за спиной. Рульк посмотрел вниз, туда, где стояла Магрета в окружении часовых.
– Господин, – нервно произнес Идлис, – эта женщина необнаруженной добралась до главных ворот. Это Магрета!
Откинув свой капюшон, Магрета вышла вперед на свет.
– Ты! — воскликнул Рульк, отложив работу. – Когда доложили, что к нам явился незваный гость, я решил, что вернулась Карана. Но ты — это еще интереснее. Словно она вернулась. Иди сюда, Магрета.
Кого он имел в виду? Ялкару? Магрета медленно поднималась к нему по лестнице, смущенная пристальным взглядом Рулька. Он был крупным мужчиной, даже выше Иггура, могучего телосложения. Волосы были блестящие, густые и черные, борода – тоже.
Магрета подошла к нему. Взгляды их скрестились. Наконец Рульк протянул руку, и она, удивившись, взяла ее. Кожа у него была горячая.
Магрете стало щекотно, словно кто-то тихонько дышал ей в шею. Она утратила чувство времени. Она была словно в огне. Нервы трепетали, и Магрета ощутила напряжение во всем теле, от макушки до пальцев ног. Казалось, от Рулька исходит ток, который ее заряжает. И вдруг последовал взрыв, и разряд вернулся через руку Магреты к Рульку.
– Ах! – воскликнул он, сжимая руку Магреты так, что кончики ее пальцев стали пунцовыми. Она не пыталась отстраниться – впервые в жизни Магрета испытала экстаз.
Наконец Рульк заглянул в глаза Магреты, поднес ее тонкие пальцы к губам, коснувшись их легким поцелуем, и выпустил ее руку из своей.
Магрета смотрела в его глаза, не в силах оторваться, желая его и сознавая, что он это понимает. Они не замечали гаршардов, собравшихся вокруг них и образовавших идеальный круг. Затем, словно движимые единым порывом, гаршарды прокричали что-то одобрительное и, повернувшись на каблуках, вышли, оставив Рулька и Магрету одних в огромном зале. Даже Йетча удалилась, и ее ревность сменилась презрением.
Магрета ощутила слабость в коленях. Она потупила взор, вспыхнув от смущения. Когда-то гаршарды ненавидели ее – тогда они еще были вельмами. Но это было до того, как Рульк наложил на нее свою печать одобрения.
– Что со мной такое? – пробормотал Рульк. – Никогда прежде я не терял над собой контроль. Пойдем к камину. Сними плащ.
– Мне удобно и так, – ответила она, но все же сняла плащ и передала ему.
Магрете вспомнилась та ночь, когда они встретились в Туркаде. Какая сильная гроза бушевала тогда, пытаясь разнести крепость на куски. Магрета также вспомнила, что тогда на ней почти ничего не было, лишь промокшая сорочка.
– Не смотри на меня так, – попросила она. Казалось, он видит ее насквозь. – Я не могу собраться с мыслями.
– Мне не хотелось бы никоим образом причинить тебе неудобств, но я не в силах отвести от тебя глаз.
И тем не менее Рульк отвернулся. Он хлопнул в ладоши, и появился слуга. Это был не гаршард, а удивительно тощий молодой человек с ямочкой на подбородке. Он пересек комнату и отвесил низкий поклон. Каштановые локоны упали на его худые щеки, потом он выпрямился и стоял пред ними, молча ожидая распоряжений.
– Принеси еду и питье, Джанс, – приказал Рульк. Джанс поспешил прочь.
Магрета терпеливо ждала, склонив голову набок. Вид у нее был совершенно спокойный и царственный, но изнутри ее сжигал огонь сомнения. Рульк усадил Магрету в кресло и придвинул к ней свое.
– Зачем ты сюда пришла? – спросил он.
Зачем? Сила Рулька окружала Магрету со всех сторон – она была заключена в гаршардах, его машине – этой чудовищной махине, а еще больше – в самом Рульке. Значит, вот какими были кароны. И она снова почувствовала, что ее тянет к нему, к этой расе вообще, такой малочисленной, но сделавшей так много.
«Наверно, это от того, что я троекровница, – подумала она. – Хотя я наполовину феллем, из-за Феламоры я никогда не ощущала с ними родства. А Сантенар – это часть меня. Но как же я тоскую по той другой части, связанной с каронами!»
– Я пришла, чтобы помешать тебе заключить союз с Феламорой, – ответила Магрета. – Я знаю, что у тебя есть, – она указала взглядом на машину, – и чего тебе недостает. Не заключай с ней союз, прошу тебя.
– Феламора? – Рульк вопросительно приподнял бровь. – Абсурдная идея!
– Пожалуйста, не делай этого.
Вернулся Джанс, он принес низкий столик и неуклюже поставил его перед гостьей, потом сходил за вилками и ножами, блюдами с едой и кувшином. Магрета поняла, почему он так неловок: у него не было кисти руки. Рульк налил из кувшина желтую жидкость в бокал и передал его Магрете. Напиток был горячий, с ароматом перца.
– А почему бы и нет? – продолжил он разговор.
– Непреодолимая Преграда разлагается. Если ты ее разрушишь, Сантенар обречен.
– Я знаю, что это рискованно, – ответил он, – но я изучил Непреодолимую Преграду, я сумею это сделать.
– В мире нарушено равновесие, и сама Преграда изменилась, – сказала Магрета. – Разве ты не чувствовал этого, когда запускал свою машину? Я поняла это уже в первый раз, когда открывала врата.
– Ты открывала врата? – изумился Рульк. – А какое устройство ты применяла?
– Сначала я использовала магические камни и Зеркало. Я научилась этому у Феламоры. Хотя ей и не хватает уверенности, да и знаний. Но теперь мне достаточно просто видеть пункт назначения, все остальное – вот здесь. – И Магрета постучала по своему лбу.
– Что же в тебе такое? – вздохнул он. – Я никогда не встречал никого подобного тебе.
Магрета не видела причин скрывать от него свою тайну.
– Мой отец был феллемом, а мои дедушка с бабушкой – Шанд, которого ты, может быть, знаешь как Джиллиаса, и Ялкара. Я троекровница.
Рульк подскочил:
– Теперь я понимаю!
– Что? – спросила Магрета с тревогой в голосе.
– Карана метнула тебе петлю контакта в Нарне, а я почувствовал ее и использовал, чтобы пробудить своих гаршардов. Я никогда не понимал, как мне удалось почувствовать эту связь из Ночной Страны.
– И как же?
– Эта была связь между троекровницами – самый мощный и редкий из всех контактов. Итак! – Рульк шумно выдохнул. – Ты создаешь врата, не прибегая при этом к каким-либо дополнительным средствам! Если бы только ты могла передать свой талант следующим поколениям!
– Вряд ли, – сказала Магрета холодно и рассмеялась. – Троекровницы бесплодны. – Сама она и не мечтала о детях.
– Большинство, но не все. К тому же есть разные способы улучшить твои шансы зачать ребенка. Мы, кароны, знаем об этом все, что только можно знать.
– Забавно! – воскликнула Магрета, чувствуя себя очень неловко.
Феламора была крайне стыдлива и никогда не беседовала со своей воспитанницей на подобные темы.
– Это не относится к делу! Ты должен меня выслушать. Непреодолимая Преграда разрушается, и твоя машина может ускорить процесс распада. Никто не понимает, с чем они имеют дело. Ты рискуешь открыть Сантенар для обитателей бездны.
Рульк махнул рукой закрывая тему:
– Я тебя выслушал. Расскажи мне об этой новой флейте. Откуда она взялась?
Почему бы и не сказать ему?
– Ее сделал Тензор, использовав мое право первородства – золото Ялкары.
– Ах, вот как! Значит, она его все-таки нашла.
– Нет! – воскликнула Магрета, не думая. – Феламора украла то золото из Хависсарда, и я знаю, что это остатки Золотой флейты. Мое право первородства – собственные драгоценности Ялкары, которые она захватила с Аркана.
– Откуда ты знаешь, которое из них какое?
– На ощупь. Золото Ялкары приятно трогать, а до того, которое украла Феламора, неприятно дотрагиваться. Оно зловещее!
– Так и есть, – заметил Рульк. – Где флейта сейчас?
– Я попыталась ее использовать, но это чрезвычайно опасная вещь. Я оставила ее в Туркаде. Когда ты в следующий раз будешь использовать свою машину…
– Не читай мне лекции, Магрета! – резко перебил ее Рульк. – Ты думаешь, я не понимаю? Разве я не провел путь из бездны к Аркану? Разве не запускал машину в прошлый хайт, чтобы перебраться через бездну?
– И ничего не получилось. Карана мне рассказывала.
– Я поступил легкомысленно. Я не защитил Карану должным образом. В следующий раз все будет иначе!
Его темные брови нахмурились. Пока Рульк говорил, перед Магретой мелькнуло изображение кого-то, кто шатаясь брел вверх по бесконечной лестнице из металла и камня. Лишь по рыжим волосам и бледному лицу в этой фигуре Карану. Потом видение исчезло.
Рульк взял Магрету за руку:
– Послушай! Я проделал большую работу с Непреодолимой Преградой. Я знаю, как она устроена. Я буду осторожен.
– У тебя есть другой мир, в который ты вернешься. Что тебе до Сантенара?
– Но Аркан стал для нас роковым местом. Мне не все равно, как ты думаешь! Мне есть дело до Сантенара. И этого не может не знать тот, кто был брошен в бездну умирать. Мне есть дело до всех миров. – Речь его была такой пламенной, что Магрета не знала, что сказать в ответ.
– Посмотри на нас! – Он сжал руку девушки и, притянув Магрету к себе, заглянул в ее глаза.
Она снова ощутила безумный трепет.
– Когда-то, когда у нас был свой мир, нас было много. Но нас вышвырнули в бездну, каждого по отдельности – умирать! Чтобы полностью уничтожить нашу расу. – Все еще не отпуская ее руки, он говорил с такой страстью, что Магрета была очарована. – Ты можешь вообразить, что такое бездна? Это самая дикая, варварская, бесплодная и ужасная вселенная. Она непрерывно изменяется, и те создания, которые в ней обитают, так же быстро видоизменяются, поскольку в этом их единственный шанс выжить. Там нет ни милосердия, ни жалости, ни прощения. Любое живое создание имеет там лишь одну цель – выжить! Как эти твари пировали, пожирая наших детей, наших больных и стариков!
Магрета изумилась, увидав в его глазах слезы, и еще больше – когда почувствовала, что ее глаза тоже увлажнились.
– Через месяц нас были уже не миллионы, а всего несколько тысяч. За этот месяц мы узнали многое о том, как выживать. Мы научились находить убежище в бесплодных раскаленных скалах и защищать его. Научились охотиться на любое существо, которое слабее нас, и прятаться от тех, кто сильнее, или коварнее, или умнее.
Ярко-красные глаза Рулька пылали. Он больно сжал руку Магреты, но ей не хотелось прерывать его.
– Мы так и не смогли увеличить свое число, хотя научились урокам бездны, и стали такими же жестокими, как и ее коренные обитатели. Из бездны все стремились удрать, но больше всех стремились мы, так как знали, что находится за ее пределами. Магрета, для меня наше выживание важнее всего.
Он выпустил ее руку. Рульк обезоружил Магрету, и она не знала, как справиться с ситуацией. Она почти забыла, зачем вообще здесь находится. И лишь где-то в глубине сознания то более, то менее звучала мысль о Рульке-предателе.
– Зачем ты пришла в Шазмак? – снова спросил он.
– Я уже сказала. Чтобы помешать Феламоре заключить с тобой союз.
– Нелепая идея! И все же я сделаю то, что должен ради нашего выживания, – задумчиво ответил он. – Ты чувствительница, как Карана? Ты сумеешь отыскать для меня Путь между мирами?
– Нет, я не чувствительница и потому не смогу помочь тебе.
– Но ты можешь привести сюда Карану?
«Интересно, что сейчас делает Карана?» – подумала Магрета.
– Полагаю, да, если я решу, что это правильно! Хотя у Караны на все есть собственное мнение. Для чего она тебе нужна?
– Я не буду обсуждать с тобой свои планы, если только… – Рульк наклонился и хотел, было взять Магрету за руку, но она не дала. Его голос пробудил в ней острую тоску и томление. – Стань моим союзником! У нас будет идеальное партнерство. В душе ты карон, Магрета. Я это знаю!
Магрета едва ли стала бы отрицать последнее. Слова Рулька потрясли ее до глубины души. Но ее разум сдерживали эмоции.
– Ты знаешь, что у меня есть другое обязательство, – бесстрастно произнесла она. – Оно противоречит твоим планам. Более того, я не забыла, что ты враг Иггура и что ты был с ним крайне жесток. Он до сих пор еще не оправился окончательно. – Глаза Рулька сузились.
– Не я это начал, – ответил он. – Обо мне рассказывают много лжи. Меня предали. Иггур напал на меня, он и Мендарк, самый большой обманщик и предатель на Сантенаре. Я только защищался. Итак, теперь ты на стороне Иггура! Он все еще твой любовник?