Ирвин Ян. Врата трех миров

   – Это дает мне надежду, – вскричал седобородый мудрец со слезами на глазах. – Я знаю, что это будет первый представитель новой человеческой расы. Наше вымирание обернулось возрождением – у этой расы больше надежд выжить, чем когда-либо было у нас.
   – Мой план зажил собственной жизнью, – сказала себе Ялкара, – причем совершенно неожиданным образом. Увы, мне никогда не увидеть, что из этого выйдет.
   – Что ты хочешь этим сказать? – воскликнула Магрета, у которой был острый слух. – Ты все спланировала?
   – Не так, как ты думаешь, внучка, – спокойно ответила Ялкара. – Но я знала, в отличие от Рулька, что мы, кароны, – уже не жизнеспособная раса. Одной сотни, было недостаточно – мы слишком многих потеряли в бездне. Наш единственный шанс заключался в том, чтобы породниться с другими человеческими расами и найти способ сделать наше потомство жизнеспособным.
   – Значит, ты остаешься? – спросила Магрета, держа в своих ладонях покрытые шрамами руки бабушки.
   – Нет, дитя мое. Наше время прошло. Я была самой юной из каронов, но я прожила уже более половины жизни, а Аркан сделал меня бесплодной. Мы уже приняли решение уйти.
   – Но… – начала Магрета.
   – Магрета, по сравнению с вымиранием целой расы меркнут все другие человеческие трагедии. Моим предназначением всегда было вести мой народ. Как же я могу бросить их теперь? Но сознание того, что ты понесешь наше семя в будущее, что от тебя может произойти новая раса, – это все, что нам нужно. – Магрета представила себе жизнь на Аркане без них.
   – Даже бездна лучше, чем остаться тут одной после вашего ухода.
   – Но ты же троекровница! Ты дома на любом из трех миров, в любой человеческой цивилизации.
   – Или ни в одной! – с горечью сказала Магрета. – Вот так меня исковеркала Феламора.
   – Мы не допустим, чтобы ты разделила нашу судьбу, – заявила Ялкара. – К тому же Аркан, несомненно, обречен, как и Таллалам. Мы попытаемся отослать тебя обратно на Сантенар, до того как уйдем. У тебя там есть друзья, которые могли бы тебя поддержать? Предстоят нелегкие месяцы.
   Магрета подумала о тех, кто остался на Сантенаре.
   – Там есть Карана, если она жива, – самый лучший друг, какой только может быть.
   – Хорошо! А еще кто-нибудь есть?
   – Малиена, Таллия, Иггур, Лиан! Да, – сказала она, впервые в своей жизни осознав, что у нее есть друзья. – И конечно, милый Шанд, который для меня – все.
   – Шанд? – нахмурилась Ялкара.
   – Мой дедушка, Джиллиас! – Ялкару словно ударило молнией.
   – Джиллиас жив? И он тебя нашел?
   – Он жив и все еще тоскует по тебе. Не вернешься ли ты теперь на Сантенар?
   Ялкара упала на колени.
   – Джиллиас! – воскликнула она. Потом повторила шепотом: – Джиллиас! Ты все еще нужен мне…
   И тут она замолчала. Кароны собрались вокруг Ялкары и смотрели на нее с отчаянием, опасаясь, что она их бросит. Это были старики кароны, гораздо более старше ее.
   – Не покидай нас, Ялкара, – заплакал старый седобородый мудрец. – Только не в самый страшный для нас миг!
   Ялкара перевела взгляд с них на Магрету, потом обратно. Обняла внучку за плечи и подвела ее к скамье.
   – Посмотри на нас, – тихо произнесла она. – Мы всегда были вместе и делили все с тех самых пор, как Сотня вышла из бездны. Нас осталось семьдесят, и мы последние кароны во Вселенной. Мы умираем один за другим. Больше нам этого не вынести. Мы поклялись вместе прыгнуть в бездну. Все до одного. Они от меня зависят, а мне нужны они.
   – Но Джиллиас…
   – Я безумно хочу его увидеть. И мне хочется отправиться к нему вместе с тобой. Но я не могу, Магрета. Слишком поздно. Прошлое не вернешь. Я не могу спокойно доживать свои дни на Сантенаре, зная, что весь мой народ ушел. Даже ради Джиллиаса я не стану последней из своей расы. Я отправлюсь в бездну вместе с ними.
   Магрета вздрогнула.
   – Ты права, бабушка. Я привыкла сама о себе заботиться. Но бедный Шанд! Как же мне ему сказать?
   – Скажи ему правду. Он поймет. У каждого из нас – своя жизнь. Однако прежде всего мы должны изыскать способ, как отослать тебя обратно.
 
   Кароны вдохновились этим проектом и с энтузиазмом взялись за работу. Начали заново собирать машину Рулька из того, что от нее осталось. Они надеялись снова открыть с ее помощью Путь. Это была очень трудоемкая работа. Прошло более полугода, прежде чем устройство было готово. Оно было совсем простым: металлическая трубка, похожая на охотничий рожок прекрасной работы.
   Кароны поставили Магрету на отполированную до блеска пластину на полу и стали подходить к девушке по одному, чтобы обнять ее на прощание. Последней была Ялкара. Она оросила слезами стройные плечи и огромный живот Магреты.
   – Пожалуйста, пойдем со мной, – умоляла Магрета, цепляясь за руки бабушки, покрытые рубцами. – Я боюсь. Я хочу, чтобы ты была рядом, когда подойдет мой срок.
   – Я не могу. Все изменилось. Найти и проследовать по пути между мирами будет гораздо труднее, чем прежде. Этот рожок можно использовать лишь дважды: один раз – чтобы отправить тебя на Сантенар; второй – чтобы послать нас в бездну. Теперь нам не грустно уходить. Ты готова?
   – Да! – пролепетала Магрета.
   – И помни, ты можешь оказаться не там, где рассчитывала. Путешествие может быть болезненным. На Сантенаре появишься нагая, потому что во врата ничего нельзя брать с собой.
   – Я прибыла сюда со всеми своими вещами, – сказала Магрета. – По крайней мере я бы хотела взять с собой кольцо, которое дал мне Рульк.
   – Сюда тебя доставила его машина, – объяснила Ялкара. – А обратно ты отправишься сквозь врата сама. – Она посовещалась с остальными. – Я попытаюсь послать вместе с тобой Кольцо, но не удивляйся, если ты его потеряешь. А теперь установи со мной контакт.
   Они установили связь, и Магрета показала Ялкаре пункт ее назначения – поместье Готрим. Ялкара последний раз отыскала Путь между мирами, путь на Сантенар, и теперь это оказалось гораздо труднее, чем раньше.
   – Ты готова?
   Магрета взглянула в глаза бабушки, глубоко вздохнула и кивнула.
   – Жди, – сказала Ялкара. – Это тебе не понадобится. – И она вынула Зеркало из кармана Магреты. – Я возьму его с собой в бездну, где оно больше не сможет причинить вред. – Потом о чем-то вспомнила. – О, Магрета!
   – Да?
   – На Сантенаре еще остались какие-то феллемы, как мне кажется. В глухих местах Мирриладеля.
   – Это так, – ответила Магрета, не понимая, к чему клонит Ялкара. – Многие отказались присоединиться к Фелламоре в Эллюдоре.
   – Если ты туда когда-нибудь попадешь, то, возможно, найдешь кого-то, кто знал супруга Феламоры в древние времена. Твоего второго дедушку.
   – Спасибо тебе, – ответила Магрета. – Когда-нибудь я обязательно это сделаю.
   – И еще одно, Магрета.
   – Да, Ялкара?
   Ялкара до боли стиснула руку внучки.
   – Скажи Джиллиасу… скажи Шанду… Я никогда не переставала его любить. И никогда не перестану! – Она резко отпустила руку Магреты. – Теперь пора.
   – Прощай.
   – Прощай, прощай! – хором отозвались кароны.
   Рожок протрубил. Магрета почувствовала, как ее выворачивает наизнанку. Ребенок в животе начал бешено брыкаться. Аркан исчез. Она кружилась в пустоте, изо всех сил цепляясь за изображение Готрима. Палец жгло, словно кольцо превратилось в расплавленное золото. Магрета сжала кулак и обхватила его другой рукой – так ей хотелось унести с собой кольцо. Все затуманилось, она заблудилась, потом снова нашла путь и с грохотом, от которого чуть не лопнули барабанные перепонки, а ребенок пришел в ярость, приземлилась на стареньком коврике перед камином в гостиной Караны.
   В комнате никого не было. Начинало смеркаться. Магрета с трудом поднялась на ноги. Она оперлась о край стола, стол не выдержал ее веса и перевернулся, Магрета рухнула на колени. Живот здесь казался гораздо тяжелее, чем на Аркане. Она была нага, словно ребенок в ее чреве. Руку и безымянный палец невыносимо жгло.
   Магрета разжала кулак. Кольцо было на месте, но оно превратилось в четыре переплетенных проволочки из золота. Оно все еще было раскалено. Магрета содрала его вместе с кожей. Палец в том месте, где было кольцо, был так сильно обожжен, что непременно должен был остаться шрам. Вся рука до локтя была в ожогах. «Как у моей бабушки», – подумала она. Магрета надела кольцо на палец правой руки и никогда больше его не снимала.
   На пороге появился старик с седыми волосами. Он был слишком хорошо воспитан, чтобы выказать изумление. Старик помог Магрете подняться и, сдернув со стола скатерть, набросил на нее. Потом усадил ее в кресло у камина.
   – А кто?.. О, я вас помню, – сказал Рахис. Он прокричал в открытую дверь: – Карана! Иди скорее сюда!
   Прихрамывая вошла Карана. Волосы у нее стали дыбом. Потом она кинулась к Магрете и заключила ее в объятия.
   – Магрета! – вопила она. – Как ты сюда попала? Ну и толстухой ты стала! Ба, да ты беременна!
   –  Да, – улыбнулась Магрета. – От Рулька. Как хорошо быть снова дома!
   – Но как же ты сюда попала?
   – Ялкара отыскала путь, чтобы отослать меня на Сантенар. О Карана, я понятия не имею, что мне делать со своей жизнью, но я впервые уверена: мое место здесь.
   – Да, но есть одна проблема…
   Как раз в эту минуту в гостиную вошел Иггур, желая узнать, чем вызвана суматоха. Увидев Магрету, он побледнел, и половина лица застыла, как в те времена, когда его сознанием владел Рульк. Он покачнулся, но удержал равновесие, потом сделал несколько шагов прихрамывая. У него за спиной появился Шанд с сияющими глазами.
   – Магрета, – прошептал Иггур, протягивая к ней руки. – Я пытался отыскать способ, чтобы вернуть тебя сюда.
   Она взяла его за руку, но обнимать не стала.
   – Я все понимаю, – сказал Иггур, резко отворачиваясь.
   – А Ялкара?.. – начал Шанд.
   – Она жива, – предвосхитила его вопрос Магрета.
   – Ты говорила с ней обо мне? – Страстная тоска в глазах Шанда была невыносимой.
   – Да, – ответила Магрета, которой захотелось где-нибудь укрыться, чтобы не видеть его мук. Она обняла Шанда. – Она сказала, что никогда не перестанет тебя любить.
   Шанд окаменел:
   – Она не придет, не так ли?
   – Нет. Она хотела, ужасно хотела, но не могла покинуть свой народ. Они возвращаются в бездну.
   Шанд стал тереть голову руками, словно стараясь избавиться от невыносимой боли. Голос его прозвучал глухо, когда он наконец произнес:
   – Мне следовало бы от нее отказаться, когда она прошла через врата. Но надежда не хочет умирать.
   Шанд отошел к окну и долго стоял и молчал, глядя в него.
   – Магрета, – обратился к девушке Иггур, – я не могу перестать думать о тебе. Ты нужна мне, как никогда. Ты вернешься ко мне?
   – Нет, – очень мягко ответила она. – Я не могу, Иггур, хотя и желаю тебе самого лучшего. К тому же сможешь ли ты смириться когда-нибудь с тем, что я жду сына от твоего заклятого врага?
   – Это… горестный… день, – произнес он запинаясь, и неясно было, какой день он имеет в виду: сегодняшний или день, когда Магрета родит ребенка.
   Магрета задержала дыхание. В Иггуре происходила ужасная борьба. Его сильный характер был его слабостью. Поднимется ли Иггур над ним – или поддастся?
   – Было время, когда я не смог бы вынести такой удар, – сказал он. – Каркарон сильно изменил меня. – Заставив себя улыбнуться, Иггур протянул Магрете руку. – Я желаю тебе удачи.
   Потом он отвернулся и прихрамывая пошел к дверям.
   – Я вернусь на какое-то время в Фиц-Горго, – обратился он к Шанду.
   – Благородный поступок, – одобрил Шанд. – Но кто же позаботится о твоей империи? Кто будет править непокорным Туркадом?
   – Она твоя, если хочешь. – Шанд засмеялся:
   – Разумеется, не хочу. Отдай ее самому способному из своих генералов, пока не будет избран новый Совет. Или, что еще лучше, – отдай ее Таллии.
   – Мне это ни к чему, – возразила недавно вошедшая в гостиную Таллия. – Я не хочу быть Магистром.
   – Тогда ты прошла самый важный тест, – заметил Шанд. – Но только подумай, в каком прискорбном состоянии Туркад и Мельдорин. Кто еще обладает твоей силой и мудростью, а главное – состраданием, чтобы исправить все причиненное зло?
   – Я…
   – Разве ты не совершишь благие дела, которые не совершил бы ни один другой Магистр? А что, если вернется Тиллан? А что, если вообще не будет Магистра, а править станет, скажем, один из генералов Иггура?
   – Они суровые ребята, – подумав, вымолвила Таллия. – А Тиллан – дурак и чудовище. Хорошо, если ты настаиваешь и если мою кандидатуру поддержит Совет, я согласна. Но только на один год. Теперь у меня есть и другие планы. Мы собираемся плыть в Крандор, как только у Лилисы закончится срок обучения.
   – Возможно, и мы отправимся туда вместе с вами, – предположил Лиан. – Показать нашего ребенка его дедушке и бабушке.
   – Что скажешь, Иггур?
   – Пожалуй, Таллия – лучшая кандидатура, – ответил он и пожал Таллии руку. – А теперь прощайте.
   – Что же я могла поделать? – спросила Магрета, когда за Иггуром захлопнулась дверь. – Между нами давно все закончилось.
   В этот момент в комнату вошла Малиена. При виде Магреты она побледнела, потом бросилась к ней и схватила девушку за руку, что было совсем не в духе Малиены.
   – Как там мой народ, Магрета? – спросила она шепотом.
   – Я не видела никого из них с тех пор, как была сломана машина Рулька, – ответила Магрета. – Они вернулись в свои города. Но Аркан переживает предсмертную агонию. Когда я его покидала, извергались десять тысяч вулканов. Не знаю, как там смогут выжить аркимы.
   Малиена выпустила ее руку.
   – И я ничем не могу помочь! – Рухнув в кресло, она невидящим взглядом посмотрела на огонь.
   Целую минуту никто не произносил ни слова. Но, к удивлению Магреты, Малиена встала. На губах ее играла улыбка.
   – Напасти только укрепляют нашу решимость, – сказала она. – Если есть способ выжить, мой народ его найдет, так было всегда. И я тоже должна быть сильной. Мне нужно многое сделать. До свидания! – Она обняла всех по очереди и поспешно вышла из комнаты.
   – А ты что будешь делать, Шанд? – спросила Карана. Шанд улыбнулся.
   – У меня вдруг появилось ради чего жить. – Он обнял Магрету. – Я был уверен, что потерял и тебя. Я останусь с вами на какое-то время – по крайней мере, пока не появится на свет мой правнук, а также и твой ребенок, Карана. Ты даже представить себе не можешь, до чего мне хочется стать прадедушкой! А потом? Наверно, обратно в Туллин. Это не так уж далеко, и я смогу вас часто навещать. В Туллине я буду ухаживать за своими геллоновыми деревьями и делать ликеры для детей, пока не придет мой срок.
 
   Лиан залез в кровать с таким мрачным видом, какой у него был каждую ночь после возвращения из Школы.
   – В чем дело? – раздраженно осведомилась Карана. Беременность проходила не так уж легко, и она устала от вечной депрессии Лиана.
   – Обычная проблема, – ответил он, созерцая стену. Карана больше не могла это вынести.
   – Так найди, чем тебе заполнить жизнь! – сказала она в сердцах. – Нашему ребенку нужен жизнерадостный отец, а не такой, который вечно брюзжит. – Задув лампу, она повернулась к Лиану спиной.
   Лиан долго не мог заснуть. Он лежал в темноте, снова и снова размышляя о своем предназначении в жизни. Было совершенно очевидно, что он годится только для двух занятий на свете: быть мастером-летописцем и сказителем, причем он не мыслил одно без другого.
   «Я что-нибудь придумаю, – твердил он. – К черту Школу и мастеров-летописцев. К черту старого директора, да и нового тоже! Никто не может запретить мне заниматься моим искусством. Я буду зарабатывать на жизнь в качестве сказителя, а тайно буду еще и летописцем. А пока начну складывать „Сказание Рулька“». Он ощутил сильное волнение при этой мысли. «Я не могу поступить иначе! Может быть, я порочен, но я получу то, чего хочу, и заплачу за это любую цену».
   В середине ночи Карана пронзительно вскрикнула и села в постели.
   Лиан сонно погладил ее по плечу:
   – Что случилось?
   – У меня болят кости.
   – Ты слишком долго лежишь в одном положении.
   – Ты не понимаешь! Когда я шевелюсь, мне кажется, что бедра у меня состоят из битого стекла.
   Он перевернул Карану и, подложив подушки, принялся массировать ей спину. Но лучше не стало.
   – Я думаю… – сказала Карана, которую прошиб пот и одолела дрожь.
   Роды были ее постоянным кошмаром. Она представляла себе, как кости таза ломаются от напряжения. Но, что еще хуже, вновь появилась эта ужасная тяга к храксу, ставшая более сильной. О, как ей хотелось принять этот наркотик! Но в то же время он ее страшил. Она боялась, что никогда не освободится от этой зависимости и что хракс повредит ее ребенку.
   – Что? – воскликнул Лиан.
   – Думаю, тебе лучше послать за Идлисом.
   – Прямо сейчас? – всполошился Лиан, и, если бы Карана не удержала его за руку, он бы свалился с постели. – Роды еще не начинаются?
   Карана улыбнулась. До чего же он наивен!
   – Это произойдет еще через шесть месяцев, дурачок! Пошли за ним утром! И попроси… попроси его захватить с собой хракс.
   Лиан взял ее за руку.
   – Хракс! – произнес он с дрожью в голосе. – Ты уверена?
   Она долго не отвечала.
   – Я не вспоминала о нем месяцами, но когда сейчас проснулась, мне опять его захотелось. Он мне так нужен, Лиан!
   – Ты уверена? – Карана задрожала.
   – Нет! — заорала она. – Никакого хракса!
   – Карана?
   – Думаю, что справлюсь, – сказала она. – Держи меня крепче, Лиан.
   – Я всегда буду рядом, Карана. Я тебе помогу. Вместе мы сможем это преодолеть.
   Карана откинулась на подушки и прикрыла глаза:
   – Да, Лиан. Вместе мы сделаем что угодно. Мы справимся.
 
   На следующий день Карана, Магрета, Лиан и Шанд сидели на веранде, греясь в лучах зимнего солнца. Лиан повернулся к Магрете, которая мечтательно устремила взор в пространство.
   – Магрета! – сказал он.
   – Гм-м?
   – Я так заинтересовался каронами. Когда ты была на Аркане… беседовала ли ты с Ялкарой о ее жизни? Или о других каронах?
   – Постоянно.
   – А насчет бездны?
   Карана взглянула на него из-под полуприкрытых век. Лиан подался вперед, готовый вскочить со стула от нетерпения. Его глаза сияли, чего уже давно не бывало после Чантхеда. Она улыбнулась и снова прикрыла глаза. Как хорошо на солнышке! И совсем не хочется хракса. И в кои-то веки ей абсолютно нечего делать. Никому ничего от нее не нужно.
   – Наговорили столько, что хватит на несколько томов, – ответила Магрета. Она подставила солнцу другую щеку, довольная жизнью.
   – Ты думаешь… ты смогла бы пересказать некоторые из этих историй?
 
   К тому времени, как зашло солнце, пол вокруг Лиана был усеян листками бумаги, исписанными его прекрасным почерком, а он все еще лихорадочно строчил. У него был безумно счастливый вид.
   Магрета подняла руку, глядя на свое странное кольцо – четыре переплетенные проволочки и две золотые кляксы.
   – Магрета, у тебя такой довольный вид, – заметила Карана.
   – Это забавно, не так ли? – ответила Магрета. – Я никогда прежде не умела быть счастливой.
   – Но за последнее время ты столько потеряла!
   – Все, что я хотела, – это знать, кто я такая.
   – А как насчет Рулька?
   Магрета улыбнулась, но ничего не сказала.
   – Ты так сильно его любила!
   – И сейчас люблю. И он всегда будет жить в моей памяти. Этого довольно. – Она помолчала. – Правда, есть еще кое-что.
   – Что?
   – Если твоя дочь и мой сын поженятся, – сказала Магрета, – а оба они будут троекровники…
   – Тьфу-тьфу! – воскликнула Карана. – Нам нужно еще их родить, и неизвестно, кто появится на свет.
   – Я знаю то, что знаю, – безмятежно произнесла Магрета. – На ком же еще жениться сыну троекровницы, как не на дочери троекровницы? И появится новая раса, – возможно, у нее будет больше сильных сторон и меньше слабых, чем у тех народов, что породили нас с тобой. Давай сейчас договоримся, что поженим их.
   Карана ощутила тревогу. Неужели судьба вновь манипулировала ею? Или это все отец с его экспериментами в Каркароне? Она поспешно отогнала от себя подобные мысли.
   Этому надо немедленно положить конец. Хотя ее беременность была еще не очень заметна, сломанные кости все время болели. Вспомнив предостережение Идлиса, она не захотела даже думать о родах.
   – Мы с тобой дополняем друг друга, – заметила Карана. – Обе сироты, обе в положении, обе троекровницы, но совершенно разные. Если ты не хочешь учиться на собственном опыте, то послушай хотя бы, что я думаю обо всем этом. В нашей с тобой истории более чем достаточно манипулировали детьми. Так что позволь детям, которых мы ждем, свободно распоряжаться своим будущим. Во всяком случае, новая раса будет человеческой, а значит, точно такой же хрупкой и глупой, как те, из которых она произошла. Точно такой же хорошей и точно такой же плохой. Как же может она измениться до неузнаваемости? Ведь именно наши сильные и слабые стороны делают людей такими, какие мы есть.
   Магрета больше не слушала. Она прикрыла глаза и умчалась в мысли далеко-далеко. И оттуда, издалека, до нее донесся звук охотничьего рожка. «Прощай!» — послышался шепот в ее сознании. И затем контакт между ней и Ялкарой исчез навеки.
   Магрета открыла глаза и заметила прикованный к ней взгляд Шанда. На его ресницах блестели слезы.
   – Теперь только ты и я, – сказал он.
   – Только мы втроем, – ответила она, обхватив руками свой великолепный живот.

СПИСОК ПЕРСОНАЖЕЙ, НАЗВАНИЙ И МЕСТНОСТЕЙ

   Альмадин – засушливый край за Туркадским Морем.
   Альцифер – последний и крупнейший из городов Рулька, спроектированный аркимским архитектором Питлисом.
   Аркан – один из трех миров, населенный аркимами, впоследствии порабощенными каронами.
   Арканское Зеркало — изготовленное аркимами на Аркане приспособление, позволяющее видеть происходящее на расстоянии. На Сантенаре оно стало искажать действительность, из-за чего аркимы перестали им пользоваться. Зеркало начало запоминать все отражавшиеся в нем события. Позднее оно было похищено Ялкарой, которая с его помощью нашла проход в Непреодолимой Преграде, через который вернулась на Аркан.
   «Аркимские сказания» — древнейшее краткое описание истории аркимов, составленное вскоре после основания Шазмака.
   Аркимский Совет — Совет, управляющий жизнью аркимов, иногда выполняющий функции суда. Аркимский Совет сразу же распознает малейшую ложь.
   Аркимы – раса, населявшая Аркан и покоренная каронами. Аркимы – народ искусных мастеров и строителей. Оказавшись по воле каронов на Сантенаре, аркимы пережили период небывалого расцвета, однако в результате бесконечных войн времен Катаклизма аркимы отказались от общения с окружающим миром и удалились в свои укрепленные в горах города.
   Архивариус — неизвестный, записавший, в частности, сказания о четырех крупнейших схватках Феламоры с Ялкарой. Полагают, что после того, как Ялкара нанесла окончательное поражение Феламоре и скрылась с Сантенара, именно он подобрал Арканское Зеркало и спрятал его.
   Аспер — аркимский целитель.
 
   Баннадор – холмистая область на западе Игадора. Родина Караны.
   Баситор – злобный арким, переживший падение Шазмака.
   Бель Горст — пират из Крандора.
   Бени – поваренок из челядинцев Караны в Готриме.
   Беренет – доверенный Мендарка, щеголь.
   Библиотека Преданий – библиотека в чантхедской Школе Преданий.
   Блез – арким из отряда Тензора.
 
   Ван Барра – Вороньи Горы, на которых была построена крепость Ялкары, называющаяся Хависсард. Недоброе место.
   Вартила — предводительница отряда вельмов. Соперница Ярк-уна.
   Великая Библиотека – библиотека, основанная дзаинянами в Зиле во времена Зурской Империи. После изгнания дзаинян из Зиля она была разграблена, однако впоследствии библиотеку восстановили.
   Великая Проблема – разыскиваемый Советом Игадора способ навсегда изгнать каронов с Сантенара.
   Великая Река – Гарр.
   Великие Горы – самая высокая горная цепь на Сантенаре, располагавшаяся в юго-восточной части континента Лауралин.
   Великий Предатель – Рульк.
   Великие Сказания – предания, повествующие о важнейших событиях из истории Сантенара. По традиции их рассказывают на Чантхедском Празднике, а также на важных официальных церемониях. Великих Сказаний двадцать два.
   Великий Тайный Совет — Совет, созываемый в Туркаде главным образом в военное время, на котором обсуждается судьба города и всего Сантенара.
   Вельмы – слуги Иггура. Некогда их называли гаршардами.
   Вистан – семьдесят седьмой директор чантхедской Школы Преданий.
   Врата – сооружение, созданное Тензором для перемещения в пространстве и управляемое с помощью Тайного Искусства.
   Вуула – мать Караны. Покончила с собой после смерти Галлиада.
 
   Галардил – лесистая местность, простирающаяся к востоку от Ориста.
   Галлиад — отец Караны, наполовину арким.
   Ганнел – река, берущая свое начало возле Чантхеда. Впадает в Туркадское Море восточнее Ганпорта.
   Гарр – самая большая река на Мельдорине. Берет свое начало несколько западнее Шазмака. Впадает в Туркадское Море на востоке от Сета.