Кацура Александр. Волшебная реликвия

 
   Три юных пажа покидали
   Навеки свой берег родной.
   В глазах у них слезы стояли,
   И горек был ветер морской...
 
   — Хм! — сказал Галик. — Уж не про нас ли песенка?
   — Мы не пажи, — возразил Валик. — И у нас нет слез в глазах.
   — Это точно, — сказал Арик.
   — Эх вы, дуболомы, — сказал Галик. — Где вам понять поэзию!
 
   От Лабара капитан Резотто взял курс на юго-восток с таким расчетом, чтобы выйти во Второе море севернее Малого Комунго. Он не очень понял сбивчивые объяснения сержанта Подороги, нанявшего его корабль, и не знал толком, где они кинут якорь и надолго ли. Впрочем, сержант заплатил хорошую сумму, а до остального ему, капитану, никакого дела нет. Конечно, его немного беспокоили пираты, но, в конце концов, кто не рискует, тот...
   — Кто не рискует, тот не рискует, — пропел капитан Резотто красивым баритоном.
   Серебряная рыбка выпрыгнула из воды, на секунду застыла, словно прислушалась к арии, и в следующее мгновение ушла под воду.
   — Что? — спросил шкипер Адольо, только что взобравшийся на мостик. — О чем это вы, капитан?
   Резотто смутился, но вида не подал.
   — А вон посмотрите, Адольо, какие-то паруса на горизонте.
   И капитан схватился за свою трубу.
   — Да мало ли их тут шастает, — беспечно сказал шкипер.
   — Мало ли, много ли, но этот парус мне что-то не нравится, — сказал капитан.
 
   В это самое время ребята выходили из каюты Сэнди, где только что кончилось очередное занятие. Арик и Галик дважды прошли по карте, смело входя в проливы между высокими берегами вулканических островов и ловко обходя обозначенные на карте рифы. Валик тем временем, сидя на диване, ломал голову над хитрым морским узлом. Он завязал и развязал различных узлов уже штук двадцать, причем каждый узел раз по сорок. Сэнди нашла, что у него определенные способности к узлам, и задавала ему все более хитроумные задания.
   Кораблик Галика, сделанный из хлебного мякиша, в третий раз отправился в плавание по карте.
   — Значит, так, — бормотал Галик себе под нос, — здесь я держусь западнее, в пределах видимости правого берега, фарватер тут глубокий, здесь ухожу влево, потому что впереди знаменитая мель, поймавшая не менее десятка судов, иду на юго-восток, вот показались острова и пролив между ними... Входить в него страшно, потому что неизвестна глубина... так, ее надо промерить... Достаем лот — канат с гирей... к тому же вот там, за горой, ревет водопад. А бухта называется... называется...
   — Ура! — закричал Валик. — Я развязал! — И он победно поднял свободные концы обрезка каната.
   — Молодец! — сказала Сэнди.
   — Бухта называется... — продолжал морщить лоб Галик, — называется...
   — Тигриная Пасть, — не выдержала Сэнди.
   — Ну конечно, Тигриная Пасть, — поддержал ее Арик.
   Галик виновато улыбнулся. Как это он забыл?
   В это время мартышка Базз, висевшая под потолком на хвосте, начала швыряться орехами, только не огромными кокосами, а грецкими, тоже, впрочем, вполне внушительными. Один орех Валику, другой Галику. И снова — Валику и Галику.
   — Чего это она? — Галик ловил орехи и складывал на стол возле карты. Валик молча засовывал вкусные орехи в карман. Всего он упрятал пять крупных грецких орехов. Галик же вместо пятого ореха поймал что-то более мелкое и черное. Когда он выложил пойманное на стол, то все увидели, что это маслина.
   — Она таким образом поставила вам оценки за выполненное задание, — пояснила Сэнди. — Валик получил пятерку. Он действительно сегодня справился с канатами блестяще.
   Валик гордо засопел.
   — У тебя, Галик, тоже неплохая оценка — четыре с половиной.
   — Почему? — Галик несколько расстроился. — Ведь я же все прошел. Все проливы.
   — Ты забыл название бухты, — сказала Сэнди.
   — И мартышка все это просекла? — не поверил Арик.
   — О, она хоть и не говорит, но все понимает, — сказала Сэнди, — она у меня очень умная.
   В этот момент Арик получил удар грецким орехом по голове.
   — Да, теперь и я вижу, что умная, — сказал Арик, потирая затылок.
 
   На палубе ребят встретил сержант Подорога.
   — Как идут занятия? — спросил он добродушно.
   — Отлично! — сказал Валик. — Канаты для нас — дело плевое.
   — А вообще зачем нам столько занятий? — брякнул вдруг Галик. — Мы разве для этого плывем?
   — Не корабль, а какая-то плавучая школа, — сказал Арик.
   — Секстант какой-то, — вздохнул Валик, решив поддержать друзей. — А на кой он мне ляд? Нет, штука, конечно, интересная, но уж больно мудреная. Вот узлы вязать... — Валик воодушевился.
   Зато сержант нахмурился и знаком приказал всем троим следовать за ним.
   — Какие вы непонятливые! — сердито зашептал сержант, когда они оказались у него в каюте. — Вы забыли, какой у нас договор с капитаном? Для чего мы наняли корабль? Для чего расплатились звонкой монетой? Забыли? Я напомню. Мне нужно обучить трех славных юношей морскому делу. Мне нужно вырастить из них настоящих морских волков. Мне нужно научить салаг — то есть вас — поднимать паруса, бросать якорь, определять азимут и кучу всего другого. А я знаю, что капитан Резотто является лучшим специалистом по обучению молодых моряков. Так я ему объяснил цель нашего морского похода. Капитан поначалу не слишком мне поверил. Он же умный мужик. А тут поневоле задумаешься, вы даже ни разу не залезли на рею. Хотя бы для вида. Ходите здесь, прохлаждаетесь, деретесь на шпагах черт знает с кем. Вот он и принял нас за авантюристов, искателей приключений и пиратских кладов. Но я заверил его, что это не так. С трудом, но он поверил. А вы? Своим глупым и необузданном поведением вы хотите разрушить хрупкую веру нашего капитана. И он снова заподозрит в нас бродяг и охотников за сокровищами. Ай-ай-ай!
   — О, теперь мы всё поняли, — сказал Арик. — Конечно, мы прибыли сюда изучать морское дело. В этом не может быть никаких сомнений.
   — Это точно так! — подтвердил Галик. — Завтра же полезем на самую высокую мачту.
   — Да? — удивился Валик. — А я думал...
   — Ты думал так же, как твои друзья, малыш, — веско сказал сержант. — И продолжаешь так думать.
   — Да? — заморгал девичьими ресницами Валик.
   — Да, — повторил сержант.
   — А, ну тогда я понял.

Глава 16
Морское сражение

   Двое суток парусник, который не понравился капитану, шел параллельным курсом. На исходе третьих суток он начал опасное сближение. Никто, кроме капитана, не придал этому значения. Но вот кто-то из матросов, наблюдавших за морем, а заодно и за чужим кораблем, заметил, как у его правого борта внезапно вспухло белое облако, вслед за чем что-то со свистом пронеслось над каравеллой и ударило в воду прямо за ней, взметнув тяжелый фонтан воды.
   — Ядро! — завопил матрос. — Они в нас стреляют. Полундра!
   — Свистать всех наверх! — громовым голосом крикнул капитан Резотто.
   Немедленно на корабле возникла невообразимая суматоха.
   Откуда-то выскочил толстый боцман со свистком. Он бегал и свистел. Как показалось наблюдавшим за этой беготней ребятам, совершенно бестолково. Однако кругом появились матросы, в перемещениях которых угадывалась какая-то упорядоченность.
   — Пушкари — к пушкам! — крикнул капитан.
   — Пушкари — к пушкам! — повторил появившийся на палубе Адольо. — Заряжай!
   Но артиллеристы и без команды уже открывали люки сквозь которые выглядывали на мир жерла чугунных пушек. Одни запихивали в эти жерла ядра, другие сыпали порох, третье прикидывали, как им навести орудие поточнее. Четвертые уже стояли с зажженными фитилями. За это время второе вражеское ядро взрыло воду перед каравеллой, а третье попало прямо во флаг на грот-мачте. Пробитый флаг печально повис.
   — Ах, байстрюки! — гневно закричал капитан. — Пушкари, готовность по левому борту! По противнику — огонь!
   Шкипер Адольо, который бегал вдоль ряда корабельных орудий и хищно заглядывал в люки, определяя на глаз расстояние, громко повторил команду:
   — По противнику — огонь!
   Разом ухнули три пушки.
   — По противнику — огонь!
   Еще три грохота, слившиеся в один рев.
   Наши друзья, неотрывно следившие за слаженной работой пушкарей, заметили, как пушки, гневно выплюнув вместе с дымом свои чугунные шарики, столь же сердито откатились назад. Пушкари немедленно начали приводить их в рабочее состояние. Но последующая стрельба не понадобилась.
   — Есть попадание! — закричал с мостика капитан, который не отнимал от глаз подзорной трубы.
   Все, кто был свободен, вскочили на ноги и стали вглядываться во вражеский корабль, который, как оказалось, за это время подошел довольно близко. Настолько, что и без всякой трубы было видно, как на его корме что-то горело и дымилось, как бегали матросы, издали похожие на суетливых тараканов, как на мостике размахивал руками их капитан.
   — Пушкари, заряжай! — крикнул Резотто. И сразу же вслед за этим. — Отставить!
   — Почему оставить, капитан? — заволновался выскочивший на верхнюю палубу Адольо.
   — Он уходит, — спокойно сказал Резотто. — Получил свое и решил смыться. И правильно решил.
   Все вновь уставились на корабль, который еще пять минут назад стрелял по каравелле. Было видно, что его матросы возятся с парусами, меняя курс.
   — Уходит, подлец, — сплюнул за борт кто-то из матросов. — Жаль, что не потопили негодяя.
   — Капитан, мы же не станем его преследовать? — спросил шкипер.
   Капитан ничего не ответил и вновь поднес к глазам свою трубу. На этот раз он смотрел с каким-то особенным вниманием, что было заметно по его напряженной спине. Но вот капитан опустил трубу и повернулся к стоящим на палубе людям, среди которых оказались и сержант, и трое его подопечных, и даже девушка Сэнди с любимой мартышкой на плече.
   — Странно, — сказал капитан. — Очень странно.
   Палуба молчала. Кое-кто смотрел на удаляющийся парусник.
   — А в чем странность, капитан? — нарушил молчание сержант.
   — А в том, что я, как мне думается, знаю этот корабль. Его абрис, такелаж, деревянная нимфа на носу. Я не смог прочитать название, но полагаю, что не ошибаюсь. Скорее всего это «Летучий кот», корвет из флота адмирала Чака.
   — Корабль Семи Королевств? — удивился сержант. — Наш корабль?
   — Не думаю, что я ошибся, — повторил капитан. — Но если это он, то им командует капитан Кронин, который отлично знает и меня, и мой корабль, и, уж конечно, мой флаг.
   — Так какого дьявола он в нас пулял? — багровея, крикнул сержант.
   — Не знаю, дорогой мой господин Подорога, — хладнокровно ответил капитан.
   — Мы за ним не погонимся? — повторил сержант вопрос шкипера.
   — Бесполезно, — сказал капитан. — У него более быстрый ход.
   — Почему он стрелял? — продолжал размышлять сержант. — Чего хотел?
   — А может, его захватили пираты? — пылко воскликнул Валик.
   Никто не обратил внимания на наивное предположение молодого матроса, почти что юнги. И только лишь шкипер Адольо одарил Валика долгим задумчивым взглядом.
 
   Долго еще команда корабля обсуждала странное поведение корвета. Но постепенно матросы, привыкшие и к опасности, и к неожиданностям, занялись обычными повседневными делами. Подорога собрал в своей каюте всю троицу и стал вполголоса обсуждать с ними ближайшие планы.
   — Стало быть, так, други мои. Через день, другой мы окажемся на Комунго. Я вот все думал, с Большого острова начать или с Малого?
   — Крестиком отмечен Малый Комунго, господин сержант, — сказал Галик. — Стоит ли терять время на Большой?
   — Ты прав, малыш. Я так и решил, тем более, что он у нас первый по курсу. Корабль, аккуратно минуя рифы, а их здесь чертова туча, остановится в какой-нибудь удобной бухте Малого острова и будет нас ждать столько, сколько потребуется. Об этом у меня есть договоренность с капитаном. Я сказал ему, что намерен потаскать вас по острову, задать вам, так сказать, жару. Вы должны научиться ориентироваться на местности, быстро преодолевать холмы, горы, ручьи, густые заросли и все такое прочее. Вас не должны смущать дикие звери, лихие люди, кровожадные пираты и тому подобный сброд. Короче, я должен воспитать из вас настоящих солдат удачи.
   — Здорово! — сказал Валик.
   — Скажу вам прямо, капитан мне не поверил. Но виду не подал. Ситуация простая — ему платят, он исполняет. Ну а верит он или нет, какое нам до этого дело? Он не вмешивается в наши дела, значит, и у нас нет оснований вмешиваться в его дела и предъявлять какие-либо претензии. Конечно, мужик он своенравный и странноватый, ну да не менять же нам его на полпути! Да и на кого менять?
   — Похоже, что не на кого, — рассудительно сказал Арик.
   — К тому же нас здесь научили пользоваться секстантом, — сказал Галик.
   Валик поморщился.
   — И вязать морские узлы, — продолжил Галик.
   Валик приосанился и расправил грудь.
   — Короче, время провели не без пользы, — подытожил Арик.
   — Слушайте дальше, — сказал сержант. — На Комунго, не теряя времени, прём прямо к тому месту, что обозначено крестом. Ну а там...
   — А там ищем королевский трон и бабушкину кровать.
   — Это правильно. — Сержант одобрительно глянул на Арика.
   — Не кровать, а постель, — поправил Галик.
   — Хорошо, пусть будет постель. Видишь разницу?
   — Неплохо бы понять, что это вообще такое, — сказал Галик.
   — У нас проблема с лопатами, — вздохнул сержант. — Как их вытащить с корабля незаметно? И как сделать так, чтобы за нами не потянулись всякие там соглядатаи? Боюсь, что такие любопытные на корабле найдутся. А теперь так, друзья: я вам сейчас покажу в последний раз карту, ту самую, что показывал вам генерал. Прошу впиться в нее глазами и запомнить до последней мелочи — вот эту речку или ручей, вот эти холмы, потухший вулкан, точное расположение крестика, это само собой, и, конечно, слова про бабушку и трон. Все четверо, думаю, мы карту не забудем. После чего я ее сожгу. Шляться с такой здоровенной бумагой неудобно и опасно, оставлять здесь нельзя. Видеть ее никто не должен. Тем более наши враги. Это понятно?
   — Это понятно, — серьезно сказал Галик.
   — Голова, она, конечно, бывает дурной, — сержант выразительно постучал себя по затылку, — зато завсегда с собою. Ну а терять ее никто из нас не намерен. Так?
   Арик и Валик согласно кивнули.
 

* * *

 
   Трое друзей вышли на палубу, с удовольствием вдыхая соленый морской воздух. А сержант, оставшись один, достал огниво, стукнул кресалом по кремню и зажег фитиль низко висяшей над столиком лампы. После чего неторопливо взял карту генерала, самую важную, самую тайную, бросил на нее последний цепкий взгляд и поднес край карты к огню. Неслышно скрипнула дверь каюты, метнулась тень. Сержанту показалось, что на него обрушился потолок. На то самое место на затылке, по которому он совсем недавно так неосмотрительно стучал кулаком. Очнулся он уже через минуту. Лампа мирно горела. А карты не было.

Глава 17
Каким образом Колумб открыл Америку

   Когда друзья вернулись в свою каюту, Галик первым делом сдернул с клетки занавеску.
   — Ой-ё-ёй, кыр-хыр-восемь дыр! — закричал попугай, расправляя перья и тряся хохолком. — Вы что, с ума сошли? Мы так не договаривались! Где вас черти носят?
   — Прости нас, птица! — сказал Галик. — Но тут такие события.
   — Да ладно вам, события! — презрительно кинул попугай. — Знаю я ваши события! Водички-то дайте. Уморить хотите? Так прямо и скажите!
   Арик кинулся наливать попугаю воды.
   — Прости нас, попугай, — повторил Галик.
   — Какой я вам теперь попугай?
   — О, простите, господин Уискерс.
   — И никакой я не Уискерс. Это тело, — попугай сам себя клюнул в бок, — мое временное пристанище. Стало быть, Уискерс — имя тоже временное.
   — А как же вас величать?
   — Разве я не назвал вам своего человечьего имени?
   — Увы! — сказал Арик.
   — Точно не называл?
   — Если бы это имело место, уж я бы вашего имени не забыл, — заверил его Галик.
   — Что ж, моя оплошность. Сейчас исправлю. В той жизни меня звали... Слушайте, а как меня звали? А? Вот память! Слабеет день ото дня.
   — Неужели вы забыли собственное имя? — удивился Валик.
   — Посиди, друг мой, в клетке с моё. Еще не то забудешь.
   — Не хочу в клетку, — сказал Валик.
   — То-то же! А звали вашего бедного друга... Минуту! Ага! Звали его очень даже не слабо — Якоб Якоби. Это древнее и очень славное имя.
   — Якоб Якоби? — переспросил Галик. — Вас так зовут на самом деле? Здорово! По-нашему это выходит Яков Яковлев.
   — Возможно, — снисходительно согласился попугай.
   — А как звали вашу женушку? — поинтересовался любопытный Валик.
   — Молчи, юноша! — закричал взволнованный попугай. — Ни слова больше. Не вспоминай об этой злодейке! Простое повторение ее подлого имени усилит действие ее черных чар. А нам этого не надо, поверьте мне.
   — Все, все, молчу, — прошептал испуганный Валик.
   — Вы лучше скажите мне, что это за пушки здесь грохотали? По поводу или без? Я очень нервничал.
   Ребята сбивчиво, на несколько голосов, пересказали попугаю эпизод с корветом.
   — Так, так, — пробурчал попугай. — Без причины, конечно, стрелять никто не будет. Так? Несомненно, это так. А какова причина?
   Каюта молчала, затаив дыхание.
   — А я вам скажу, какова причина. Они знают, что мы плывем за Сферой.
   — Откуда? — удивился Валик.
   — Кр-хо! Откуда!? Он спрашивает! Юноша, что вы знаете о тайнах разведки и контрразведки?
   — Ну...
   — Может, бедный попугай и научит вас основам. Хоть что-то будете знать. А сейчас грустная констатация — об искусстве шпионажа и контршпионажа вы не знаете ничего. Круглый ноль. Хотел бы я посмотреть на того невежду и охламона, который легкомысленно отважился кинуть вас в это безнадежное дело.
   — Не обижайте нашего генерала! — вскричал Валик.
   — Ах все-таки генерал, — вздохнул попугай. — Так я и думал. Наивная, простая душа солдата. Святой человек.
   — Ну-ну! — грозно насупил брови Валик.
   — Не надо, юноша, не усугубляйте. Послать на поиски Сферы темных деревенских парней! Сколько классов приходской школы вы окончили?
   Валик возмущенно засопел.
   — Понятно, юноша. Взгляните на ваших друзей. Они молчат. Они покраснели, как раки, которых швырнули в кипяток. Что ж, румянец по делу. Берите с них пример.
   От такого нажима Валик растерялся.
   — Ну, что вам сказать, мои юные друзья? Дело ваше плачевно. Весьма.
   — Почему? — решился спросить осмелевший Галик.
   — Он спрашивает почему. А вы, дорогой сэр, тоже готовы это спросить? — Бусинками глаз попугай уставился на Арика.
   — Готов, — принял вызов Арик.
   — Да, в нахальстве вам не откажешь! — Попугай скептически перекосил свой и без того кривой клюв. — Но хуже другое — вместе с вами тихим пламенем начинаю гореть и я.
   — Но почему? — упорствовал Галик.
   — Серьезный юноша. Настаивает. Хорошо! Ответьте мне, серьезный юноша, какие у вас на руках козыри?
   — Козыри? — Галик задумался. — Вы имеете в виду карточную игру? Мы не играем в карты.
   — Я знаю, вы играете в «Пятнадцать камушков». Но я спрашиваю не про карты и даже не про камни, а про игру жизни.
   — Тогда я вас не понял.
   — Сейчас поймете. Вы плывете вместе с вашим бравым, но, простите, весьма недалеким сержантом за некоей тайной реликвией, называемой невеждами и болтунами Сферой, так?
   — Ну вот, теперь нашего сержанта оплевал! — возмутился Валик.
   — Никого я не оплевывал, — резким голосом парировал попугай, — это ваши беспочвенные фантазии. Я дал объективную оценку человеку, только и всего.
   — Какую оценку? Об... Обе... — Валик наморщил лоб.
   — М-да! — сказал попугай. — Разговор приобретает тяжелые формы.
   — Дорогой наш попугай Уискерс... О, простите, дорогой господин Якоби, — вступил в разговор Арик, — не кажется ли вам, что вы отклонились от темы?
   — Не кажется, — бросил попугай и тут же, словно поперхнувшись, начал прочищать горло. — Кра-ка-тау! Кро-ко-дилы! Кр-ра-сота! Кошмар-р-р!
   — При чем здесь крокодилы? — спросил Арик.
   — Крокодилы? Ни при чем. Пока. Равно как змеи, саламандры и огнедышащая лава.
   — По-моему, наша славная птица заговаривается, — заметил Арик.
   — Я заговариваюсь, — сардонически усмехнулся попугай. — Я заговариваюсь, а у них в кармане Сфера! Тогда предъявите ее, и дело с концом.
   — Ну, пока мы ее предъявить не можем, — осторожно сказал Арик.
   — Мы уже полчаса разговариваем, — заключил Галик, — но не продвинулись ни на шаг.
   — Отлично! — закричал попугай. — Будем продвигаться!
   Он сделал уже привычное сальто на шестке, потом еще одно быстрее, а следующее совсем стремительное. Внезапно окончив бешеное вращение, он уставился на ребят колючими точками глаз.
   — А теперь скажите честно, — хрипло сказал попугай, — показывал вам сержант только что карты островов? Восемь карт разного размера и потертости и еще одну, тайную из тайных, которую якобы дал генерал.
   — Откуда вы знаете? — удивился Галик.
   — Откуда! Юноша, вы меня утомляете. Я же не могу вам семьдесят седьмой раз повторять, что я птица особая, волшебная, что я многое знаю и кое-что умею.
   — А если вы такой волшебник, почему вы не расколдуете сам себя? — с вызовом спросил Валик. — Почему не превратите себя в человека?
   — Положительно, я попал в компанию недоумков. — Попугай горестно всплеснул крыльями. — Вы что-нибудь понимаете в волшебном деле? В магических свойствах минералов и растений? В тайном влиянии знаков и символов? В тонкостях прямых и возвратных заклинаний? В разнице между духовным напряжением истинного светлого волшебства и ручными пассами колдовства примитивного, если не сказать черного и злого?
   — Ну... — начал было Валик.
   — Мне это нравится, — сказал попугай. — Что означает это их «ну»? Что они еще и нахалы.
   — Да нет, — сказал Валик. — Я не слишком разбираюсь в волшебном деле. Это правда.
   — Вот именно, — сказал попугай. — Подумайте сами, если бы я мог сам снять с себя чары, неужели я по доброй воле обрек бы себя на путешествие в подобной компании? — Колючим взором он оглядел троих друзей. — Да никогда в жизни!
   — Немного вас зная, — вставил с улыбкой Арик, — охотно вам верю, дорогой попугай.
   — Опять я для вас попугай?
   — О, простите, господин Якоби.
   — Мне самому надоела наша бесплодная перепалка. — Попугай изобразил серьезность. — Давайте лучше поговорим о картах. А уже потом о козырях.
   — Да, так что о картах? — оживился Галик.
   — Первое: карта с крестом, на которую вы возлагаете туманные и совершенно необоснованные надежды, которую вы до боли в висках пытались запомнить в каюте сержанта, — обыкновенная пустышка.
   — Из чего это следует? — спросил Арик.
   — Из моих слов, — высокомерно ответил попугай.
   — Допустим, — согласился Арик. — Но как тогда быть?
   — Я вам обещал помочь? — Попугай надменно поднял хохолок. — Я вам помогу.
   — Каким образом? — спросил Галик.
   — Элементарным. Я вам подскажу, на какую карту следует смотреть во все глаза и как глаза эти настроить, дабы действительно что-то увидеть.
   — Ну и подскажите, — сказал Арик.
   — Слушайте. На самом дне сержантского сундучка есть одна неприметная карта. На нее не обращают внимания. Генерал про нее ничего не знает. Ее, случайно обнаружив в одном из штабных сундуков, подсунул в последний момент сержанту один из помощников генерала. Он не посчитал ее ценной и сунул просто так, для количества. Изображал рвение. Сержант ваш, как я вам докладывал, человек темный, он ни о чем не догадывается, а эту карту даже в руки не брал. Но главная тайна — именно там, на этой карте. Я вам скажу, как ее опознать. Это старый пергамент с полустертым изображением. Можно, хотя и с трудом, разглядеть море, цепочки островов, пунктиры водных и сухопутных маршрутов. Слева вверху — роза ветров. Такая же, как и на прочих картах. А вот в правом углу — внимание! — изображено мифическое животное, которое спутать невозможно. Это свинья с огромными, как бивни, клыками, с мощными лапами льва и с раздвоенным русалочьим хвостом. При этом корпус свиньи обернут в полосатый ковер, словно это зебра. Добудьте эту карту, и тогда я расскажу остальное.
   — Да, — протянул завороженный Галик.
   — Ого-го! — сказал Валик и выпучил глаза.
   — Простите, господин Якоби, — осторожно сказал Арик, — а на чем основана ваша уверенность?
   — Все просто. Историю секретных карт я начал изучать ещё в университете.
   — Ого!
   — Придется прочитать вам небольшую лекцию на эту тему. Я чувствую, эта несчастная каравелла станет для вас своеобразным университетом.
   — Да, это было бы здорово, — сказал Арик.
   — Вы знаете, каким образом Колумб открыл Америку?
   — Интересно, — протянул Галик. — И каким же?
   — Очень просто. Он украл карту из дворцовой библиотеки португальского короля Альфонса V. После чего бежал в Испанию и снарядил экспедицию.
   — Вот как?
   — Именно так, юноша.
   — А у этого Альфонса карта откуда оказалась?
   — Эту карту составил и прислал в Лиссабон флорентийский астроном Паоло дель Поццо Тосканелли. Это был мудрый ученый, один из предшественников Галилея, и он правильно вычислил расстояния, градусы и прочее, указав удобный путь в Индию, то есть, как мы теперь понимаем, на Запад, в Америку. А лавры достались Колумбу, беззастенчивому и предприимчивому моряку.
   — Америка? — переспросил Валик, округлив глаза. — Это очень далеко.