Страница:
* * *
Именно в это время из южного города Блисса в столицу прибыли сержант, три его солдата и их верная подружка Сэнди. Они проделали путешествие на старой разболтанной бричке, с веселым удивлением оглядываясь вокруг и ничего не узнавая. Кругом среди куч мусора и наспех потушенных, еще дымящихся костров бродили голодные подвыпившие люди и хрипло кричали «Свобода!».
Ставка генерала в стареньком здании штаба на расстоянии ружейного выстрела от Пентакля выглядела как разбуженный улей. Сержант и трое друзей осторожно пробрались сквозь толпу снующих туда и сюда военных. Адъютант Гертик сделал им знак, и они вошли к генералу.
Рас обнял и расцеловал каждого. Выглядел он предельно озабоченным. Ни о какой Сфере он даже не упомянул. Он лишь сказал:
— Ну что, послужите мне еще, солдатушки?
— Послужим, господин генерал.
— Времена смутные, беру вас в охрану.
— Есть в охрану, господин генерал.
Глава 52
«Узурпатора Раса я привезу вам в клетке»
В столице разгорелся мятеж группы верных старым порядкам офицеров. Они выступили против главнокомандующего генерала Раса. Ночью, при свете разложенных на площадях костров, там и тут вспыхивали стычки или даже серьезные бои. Тревожные блики заплясали по стенам и окнам здания штаба.
Внезапно разбуженный генерал, вынужденный вскочить на лошадь в одном белье, укрылся в небольшом монастыре на другом берегу реки. Сержант и трое верных солдат оказались рядом с ним. Враги наседали со всех сторон. Обороняющих монастырь солдат было мало. Немного помогли монахи, вооружившиеся кто чем. Они дрались дубинами и швыряли со стен на головы нападавших чугунные горшки. Сержант послал Арика за помощью в северные казармы, а Галика — в южные, располагавшиеся примерно в двух милях от монастыря. Сам же он вместе с Валиком занял позицию у дверей в покои генерала. Но генерал не собирался отсиживаться. Накинув на нижнюю белую рубашку серую солдатскую куртку, он занял место рядом с ними с обнаженной шпагой в руках.
Галик бежал так, что готово было выскочить сердце. Добежав до казарм, он мог только хрипеть. Но там и так все мгновенно поняли. Ударили тревогу. А Галик помчался обратно. Когда он выбежал на площадь перед монастырской стеной, то обнаружил, что там орудовал против растерянной малочисленной охраны безжалостным клинком какой-то бунтовщик-офицер.
Галик не поверил глазам: подполковник Марис Винк!
Под яростным натиском офицера солдаты и монахи стали разбегаться.
Тогда Галик выхватил из ножен шпагу.
Они сошлись лицом к лицу. Винк тоже узнал солдата, некогда сидевшего у него в трюме, и лицо его на мгновение удивленно перекосилось. Но он быстро пришел в себя и теперь смотрел на противника насмешливо.
Подполковник отлично фехтовал — легко, изящно и вместе с тем напористо, не меняя иронично-скучающего выражения лица.
Галик применил прием обратной мельницы. Он заключается в быстром вращении, когда шпага стремительно описывает узкий конус. Противник, увлеченный этим вращением, тоже крутит своей шпагой, даже иной раз впадает в азарт, если у него получается вращать быстрее. Хитрость состоит в том, чтобы внезапно изменить направление вращения. Противник на долю секунды теряется, а затем тоже меняет направление вращения. В этот момент его и нужно ловить. Дело в том, что при перемене вращения внимание на миг рассеивается, и кисть руки не так сильно сжимает эфес. В сей миг нужно со всего маху ударить по его шпаге как можно ближе к эфесу. Время подсчитывать не нужно, тут все основано на чувстве ритма и азарте, как в музыке: переменил вращение и бьешь. В трех случаях из пяти оружие врага со звоном улетает шагов на пять, а то и дальше.
Первый раз Винк на прием не поддался. Зато через минуту-другую его шпага, как сверкающая птица, взлетела в воздух и тут же грохнулась со звоном на каменные плиты двора. Галик приставил острие шпаги к груди подполковника. Тот хладнокровно скрестил на груди руки, глядя Галику прямо в глаза все с той же иронией. В это время подоспели офицеры Раса из южных казарм.
— Вы, видимо, хотели забрать мою шпагу, — процедил Винк, презрительно глядя на офицеров, — берите, вон она валяется, она ваша.
Когда мятежного подполковника уводили, на него наткнулся вернувшийся из северных казарм Арик.
— А, подполковник, — сказал он, — помнится, вы собирались проверить кого-либо из нас в фехтовальном деле. Ну как, проверили?
Той же ночью генерал Констанций Рас решился и совершил государственный переворот.
Ранним утром генерал Рас, в походном сюртуке и запыленных сапогах, вошел в Пентакль. Эта старинная о пяти угловых башнях крепость, за высокими зубчатыми стенами которой виднелись колокольни и терема, стояла на холме у изгиба реки в самом центре Грома. Последние короли не жалели денег на реставрацию и перестройку старинных дворцов и внутренних помещений, отчего суровая некогда крепость стала похожа на пышный и глупый дворец.
— Нет, отсюда править я не стану, — говорил генерал, шагая по анфиладам Большого дворца, — это место проклятое. Здесь бродили и продолжают бродить страшные тени. Удавленных, отравленных, оклеветанных. Посаженных на кол и сброшенных из окна на бердыши и пики. Обольщенных и ослепленных. Осужденных неправедным судом. Они прячутся в старинных скрипучих шкафах, они замурованы в толстые стены. Они отражаются в зеркалах парадных сверкающих покоев. Они пялятся пустыми глазницами, скалятся черными провалами ртов. Печально смеются над нами. Или хохочут? О, это страшный хохот! Или не видите? Или не слышите? — Генерал оглянулся на свиту. — Нет, здесь я не останусь. Да и не по чину восседать на этих креслах, стучать сапогами по этим скользким паркетам. Пусть здесь остаются вечные вруны да гибкие в поясе шаркуны. Это место не для грубого солдата, каковым я на деле являюсь. Какой из меня царедворец?
Офицеры Раса торопливо шагали за своим начальником и согласно кивали.
— И гробницу Вивана Первого пора бы с площади убрать, — пробормотал, поморщившись, генерал. — Этот чертов черный мрамор... Сколько можно? Он же в тоску вгоняет! Что это за поклонение мертвым? Мы что, египтяне времен фараонов?
— Мы не египтяне, — радостно сказал подполковник Гертик.
В это самое время в небольшой горной крепости на южной границе Шестого Королевства несколько беглых министров и генералов обсуждали планы возвращения в Гром.
— Назначьте меня главнокомандующим, — кипятился генерал Шеин, — я за две недели верну вам столицу. Я разгоню всю эту шайку-лейку, а изменника и узурпатора Раса привезу вам в клетке.
— Полноте, генерал, — скривил губы министр промышленности, — когда это вы одерживали победы на поле боя? За ломберным столом — да. Это я признаю.
— Я сказал! — Генерал сердито топнул ногой.
— Замечательно, но кого мы посадим на трон? — задавал вопрос министр земледелия.
— Ясно кого, — отвечал местный губернатор, — нашего вице-короля.
— Ваш вице-король не слишком подходит для трона, — возражал министр промышленности, которого все считали либералом.
— Почему?
— Он сделал карьеру в тайной полиции.
— Ну и что? Зато дисциплинирован, умен.
— Не столько умен, сколько хитер.
— А это не одно и то же?
— Увы! Но дело не только в этом. В Центральном Королевстве таких презирают.
— Каких это таких?
— Выкормышей тайной полиции. Обманщиков, хитрецов и палачей.
— В Центральном, может быть, зато в остальных шести уважают.
— Неужели? — язвительно вопрошал министр промышленности. — Так-таки уважают? Я этого не знал.
— Не сомневайтесь.
— Полагаете, народ его поддержит?
— Плевал я на народ. Народ — дурак. Он поддержит того, на кого мы укажем пальцем.
— Ну, вообще-то так оно и есть, — неожиданно согласился министр промышленности. — Народ и вправду не умен. И, разумеется, поддержит. Но что станет делать этот ваш вице, когда станет полноправным королем, когда въедет в Пентакль?
— Глупый вопрос. Разумеется, мудро управлять. Что еще могут делать короли?
— Вы делите трон, — тихо сказал министр почты, — а ведь даже не знаете, где наш батюшка-король. Жив или мертв? Что делает, если жив? Что задумал? Вдруг объявится!
— Типун вам на язык! — сказал министр промышленности.
Внезапно разбуженный генерал, вынужденный вскочить на лошадь в одном белье, укрылся в небольшом монастыре на другом берегу реки. Сержант и трое верных солдат оказались рядом с ним. Враги наседали со всех сторон. Обороняющих монастырь солдат было мало. Немного помогли монахи, вооружившиеся кто чем. Они дрались дубинами и швыряли со стен на головы нападавших чугунные горшки. Сержант послал Арика за помощью в северные казармы, а Галика — в южные, располагавшиеся примерно в двух милях от монастыря. Сам же он вместе с Валиком занял позицию у дверей в покои генерала. Но генерал не собирался отсиживаться. Накинув на нижнюю белую рубашку серую солдатскую куртку, он занял место рядом с ними с обнаженной шпагой в руках.
Галик бежал так, что готово было выскочить сердце. Добежав до казарм, он мог только хрипеть. Но там и так все мгновенно поняли. Ударили тревогу. А Галик помчался обратно. Когда он выбежал на площадь перед монастырской стеной, то обнаружил, что там орудовал против растерянной малочисленной охраны безжалостным клинком какой-то бунтовщик-офицер.
Галик не поверил глазам: подполковник Марис Винк!
Под яростным натиском офицера солдаты и монахи стали разбегаться.
Тогда Галик выхватил из ножен шпагу.
Они сошлись лицом к лицу. Винк тоже узнал солдата, некогда сидевшего у него в трюме, и лицо его на мгновение удивленно перекосилось. Но он быстро пришел в себя и теперь смотрел на противника насмешливо.
Подполковник отлично фехтовал — легко, изящно и вместе с тем напористо, не меняя иронично-скучающего выражения лица.
Галик применил прием обратной мельницы. Он заключается в быстром вращении, когда шпага стремительно описывает узкий конус. Противник, увлеченный этим вращением, тоже крутит своей шпагой, даже иной раз впадает в азарт, если у него получается вращать быстрее. Хитрость состоит в том, чтобы внезапно изменить направление вращения. Противник на долю секунды теряется, а затем тоже меняет направление вращения. В этот момент его и нужно ловить. Дело в том, что при перемене вращения внимание на миг рассеивается, и кисть руки не так сильно сжимает эфес. В сей миг нужно со всего маху ударить по его шпаге как можно ближе к эфесу. Время подсчитывать не нужно, тут все основано на чувстве ритма и азарте, как в музыке: переменил вращение и бьешь. В трех случаях из пяти оружие врага со звоном улетает шагов на пять, а то и дальше.
Первый раз Винк на прием не поддался. Зато через минуту-другую его шпага, как сверкающая птица, взлетела в воздух и тут же грохнулась со звоном на каменные плиты двора. Галик приставил острие шпаги к груди подполковника. Тот хладнокровно скрестил на груди руки, глядя Галику прямо в глаза все с той же иронией. В это время подоспели офицеры Раса из южных казарм.
— Вы, видимо, хотели забрать мою шпагу, — процедил Винк, презрительно глядя на офицеров, — берите, вон она валяется, она ваша.
Когда мятежного подполковника уводили, на него наткнулся вернувшийся из северных казарм Арик.
— А, подполковник, — сказал он, — помнится, вы собирались проверить кого-либо из нас в фехтовальном деле. Ну как, проверили?
Той же ночью генерал Констанций Рас решился и совершил государственный переворот.
Ранним утром генерал Рас, в походном сюртуке и запыленных сапогах, вошел в Пентакль. Эта старинная о пяти угловых башнях крепость, за высокими зубчатыми стенами которой виднелись колокольни и терема, стояла на холме у изгиба реки в самом центре Грома. Последние короли не жалели денег на реставрацию и перестройку старинных дворцов и внутренних помещений, отчего суровая некогда крепость стала похожа на пышный и глупый дворец.
— Нет, отсюда править я не стану, — говорил генерал, шагая по анфиладам Большого дворца, — это место проклятое. Здесь бродили и продолжают бродить страшные тени. Удавленных, отравленных, оклеветанных. Посаженных на кол и сброшенных из окна на бердыши и пики. Обольщенных и ослепленных. Осужденных неправедным судом. Они прячутся в старинных скрипучих шкафах, они замурованы в толстые стены. Они отражаются в зеркалах парадных сверкающих покоев. Они пялятся пустыми глазницами, скалятся черными провалами ртов. Печально смеются над нами. Или хохочут? О, это страшный хохот! Или не видите? Или не слышите? — Генерал оглянулся на свиту. — Нет, здесь я не останусь. Да и не по чину восседать на этих креслах, стучать сапогами по этим скользким паркетам. Пусть здесь остаются вечные вруны да гибкие в поясе шаркуны. Это место не для грубого солдата, каковым я на деле являюсь. Какой из меня царедворец?
Офицеры Раса торопливо шагали за своим начальником и согласно кивали.
— И гробницу Вивана Первого пора бы с площади убрать, — пробормотал, поморщившись, генерал. — Этот чертов черный мрамор... Сколько можно? Он же в тоску вгоняет! Что это за поклонение мертвым? Мы что, египтяне времен фараонов?
— Мы не египтяне, — радостно сказал подполковник Гертик.
В это самое время в небольшой горной крепости на южной границе Шестого Королевства несколько беглых министров и генералов обсуждали планы возвращения в Гром.
— Назначьте меня главнокомандующим, — кипятился генерал Шеин, — я за две недели верну вам столицу. Я разгоню всю эту шайку-лейку, а изменника и узурпатора Раса привезу вам в клетке.
— Полноте, генерал, — скривил губы министр промышленности, — когда это вы одерживали победы на поле боя? За ломберным столом — да. Это я признаю.
— Я сказал! — Генерал сердито топнул ногой.
— Замечательно, но кого мы посадим на трон? — задавал вопрос министр земледелия.
— Ясно кого, — отвечал местный губернатор, — нашего вице-короля.
— Ваш вице-король не слишком подходит для трона, — возражал министр промышленности, которого все считали либералом.
— Почему?
— Он сделал карьеру в тайной полиции.
— Ну и что? Зато дисциплинирован, умен.
— Не столько умен, сколько хитер.
— А это не одно и то же?
— Увы! Но дело не только в этом. В Центральном Королевстве таких презирают.
— Каких это таких?
— Выкормышей тайной полиции. Обманщиков, хитрецов и палачей.
— В Центральном, может быть, зато в остальных шести уважают.
— Неужели? — язвительно вопрошал министр промышленности. — Так-таки уважают? Я этого не знал.
— Не сомневайтесь.
— Полагаете, народ его поддержит?
— Плевал я на народ. Народ — дурак. Он поддержит того, на кого мы укажем пальцем.
— Ну, вообще-то так оно и есть, — неожиданно согласился министр промышленности. — Народ и вправду не умен. И, разумеется, поддержит. Но что станет делать этот ваш вице, когда станет полноправным королем, когда въедет в Пентакль?
— Глупый вопрос. Разумеется, мудро управлять. Что еще могут делать короли?
— Вы делите трон, — тихо сказал министр почты, — а ведь даже не знаете, где наш батюшка-король. Жив или мертв? Что делает, если жив? Что задумал? Вдруг объявится!
— Типун вам на язык! — сказал министр промышленности.
Глава 53
Как попугай клюнул лейтенанта в темя
А батюшка-король, он же Виван Девятый, вполне живой, сидел в это самое время у камина в охотничьем замке на юге Пятого Королевства, всего в ста милях от министров-заговорщиков, но это были сто миль непроходимых заснеженных горных круч и пропастей, и грел у огня озябшие руки. В высокое стрельчатое окно каминного зала заглядывала полная луна, заливая противоположную стену холодным светом. Вошел камердинер.
— Ваше величество, аудиенции нижайше просит лейтенант Роппо.
— Кто? — скривился Виван. — И засем?
— Это ваш верный слуга. Он неоднократно выполнял поручения вашей дочери, несравненной принцессы Татинды. И всегда с блеском.
— Вот как? — Бывший король взял кочергу и пошевелил красно-желтые поленья. Багровый отсвет упал на его круглое, но уже слегка осунувшееся лицо. — Знасит, доська его знает?
— Не то слово. Она готова ручаться за него. Но главное — у него хорошие новости, ваше величество.
— Хоросые? Да быть не мозет!
— Он так говорит, ваше величество.
— Откуда нынсе взяться хоросым новостям?
— У вашего величества больше преданных слуг, нежели вы думаете.
— Ладно, зови.
Стуча каблуками по каменным плитам, в зал вошел лейтенант Роппо.
— Ваше величество, вы спасены. И наша бедная, поруганная родина — тоже.
— Сто такое? — Виван отвел взор от языков пламени и недоверчиво взглянул на лейтенанта.
— Мы доставили сюда к вам нечто такое, что сегодня вернет вам силы, а завтра вернет трон.
— Кто это «мы»?
— Ваш покорный слуга, ваше величество, — Роппо низко склонился, — а также подполковник Марис Винк.
— Винк? — удивился беглый король. — Знаю такого. Где он?
— Его взяли в плен мятежники, ваше величество. Он томится в тюрьме. Но мы его освободим.
— Да, конесно, — сказал Виван. — Пора освобоздать. А сто вы привезли?
— Сферу, ваше величество.
— Сферу? — поразился Виван. — Какую еще Сферу?
— Ту самую, ваше величество.
— Не верю. — Виван взволнованно пошевелил жаркие угли кочергой. — Не мозет быть.
— Может, ваше величество.
— Я слысал, ее разбили.
— М-да, — лейтенант поморщился. — Было дело. Но мы восстановили ее. Почти восстановили. Секретарь Общества магов полагает, что она не утеряла своих главных свойств.
— Неузели?
— Да, ваше величество. На это вся надежда.
— А как зе это все слусилось?
— Грустная история, ваше величество. Но с хорошим концом. Мы ведь почти нашли эту загадочную вещицу. Мы прошли три моря. В нас стреляли из пушек. Мы дважды тонули. Один адмирал-бунтовщик хотел нас арестовать. Огнедышащий вулкан забросал нас камнями и чуть не утопил в потоке лавы. Но мы уцелели. Израненные, осыпанные пеплом, мы не сдались. Мы почти держали Сферу, этот великий и вожделенный магический предмет, в руках. Но некие авантюристы, жалкие людишки, выхватили ее у нас из-под самого носа. Нагло, издевательски они провели нас. Но мы не из тех, кто сдается. Мы пустились в погоню. В отчаянную погоню. Мы почти настигли их. Эти негодяи повезли этот священный предмет — куда бы вы думали? — к вашему заклятому врагу Правителю. Мы сразу догадались, что они подкуплены им. Предатели и шпионы! Ну а затем там вышла эта глупая история. Ужасная история. То самое, о чем вам, должно быть, доложили. Правитель превратился в какую-то скользкую жабу, ну и черт с ним. Поделом! Но Сфера! Эти мерзавцы разбили ее! Это правда. По неосторожности или по злому умыслу, теперь уж не важно. Негодяи получили свое. Их заточили в глухую и мрачную башню. Прямо там, в Целесте. А мы с подполковником героически, преодолев все трудности, бережно собрали осколки и склеили их. Не все осколки, конечно, часть успели разворовать. Но основное тело Сферы мы все же собрали. Это была не простая работа. Очень не простая. Мы мазали осколки специальным живительным клеем.
— Зивительным клеем? — восхитился Виван. — А где вы его добыли?
— У нас была старинная волшебная книга. Там было много рецептов, в том числе и этот. Древние авторы словно заранее знали, что волшебный хрусталь будет разбит и потребуется специальный клей из ворвани, мумие и мочи столетней верблюдицы.
— Из моси верблюдисы?
— Да, ваше величество, не удивляйтесь. И хотя книга написана на незнакомом наречии, мы сумели самые важные места прочитать и истолковать.
— Сумели проситать! — шепотом повторил король.
— Да, ваше величество.
— И истолковать.
— Да, ваше величество.
— А где зе вы наели столетнюю верблюдису? Разве такое возмозно? Разве они зивут так долго?
— Это было трудно. Пришлось трактовать символически.
— Ах, символисески. — Король тут же успокоился.
— Но мы потрудились на славу. Секретарь Общества магов очень сильно помог нам. Все это было очень не просто. Но она склеена, эта великая вещица. Сияет она не так, как прежде, но все же сияет. И она у нас! А Сфера — это власть. Так говорится в старинных книгах. Вы победителем вернетесь в Гром.
— Будес генералом!
— Я стараюсь исключительно для вас, ваше величество. Для вашей несравненной дочери и для нашей великой родины!
— Марсалом будес! Неси ее сюда.
Два молодцеватых солдата, осторожно топая сапогами, внесли убранную цветами корзину. Среди красиво уложенных роз и орхидей тускло светился хрусталь, покрытый сеткой трещин. Чем-то он напоминал желтый морщинистый лоб покойника в гробу. Но беглый король не заметил этого странного сходства. Он торопливо подбежал к корзине, жадно облапил печальный хрусталь и прижался к нему. Луна заглянула в окно сквозь медленно плывущее рваное облако, свет ее коснулся хрусталя и отраженно брызнул.
Сначала рыхлый король уменьшился в размерах. Затем с него свалилось платье, а нос прямо на глазах ороговел и загнулся крючком. Пухлые руки превратились в короткие крылья, грудь округлилась и покрылась желтыми перьями. Глаза-бусины растерянно и зло смотрели на оторопевших придворных.
Да, прямо на глазах у присутствующих в зале экс-король Виван Девятый превратился в старого взъерошенного попугая.
Первым делом толстая неопрятная птица подскочила и сердито клюнула обескураженного лейтенанта Роппо в темя. Хотела и в глаз, но лейтенант не дался. Возмущенно взмахнув крыльями, накренившись на один бок, тяжелая птица стала летать кругами под высокими сводами зала. Полная луна, заглядывая в стрельчатое окно, словно бы ухмылялась.
— Дур-р-раки! — кричал попугай. — Какие же вы все дураки!
— Закройте окна! — в волнении закричал старый дворецкий. Но было поздно. Подлетев к одному из высоких окон, попугай выпорхнул наружу и исчез из глаз.
— Ваше величество, аудиенции нижайше просит лейтенант Роппо.
— Кто? — скривился Виван. — И засем?
— Это ваш верный слуга. Он неоднократно выполнял поручения вашей дочери, несравненной принцессы Татинды. И всегда с блеском.
— Вот как? — Бывший король взял кочергу и пошевелил красно-желтые поленья. Багровый отсвет упал на его круглое, но уже слегка осунувшееся лицо. — Знасит, доська его знает?
— Не то слово. Она готова ручаться за него. Но главное — у него хорошие новости, ваше величество.
— Хоросые? Да быть не мозет!
— Он так говорит, ваше величество.
— Откуда нынсе взяться хоросым новостям?
— У вашего величества больше преданных слуг, нежели вы думаете.
— Ладно, зови.
Стуча каблуками по каменным плитам, в зал вошел лейтенант Роппо.
— Ваше величество, вы спасены. И наша бедная, поруганная родина — тоже.
— Сто такое? — Виван отвел взор от языков пламени и недоверчиво взглянул на лейтенанта.
— Мы доставили сюда к вам нечто такое, что сегодня вернет вам силы, а завтра вернет трон.
— Кто это «мы»?
— Ваш покорный слуга, ваше величество, — Роппо низко склонился, — а также подполковник Марис Винк.
— Винк? — удивился беглый король. — Знаю такого. Где он?
— Его взяли в плен мятежники, ваше величество. Он томится в тюрьме. Но мы его освободим.
— Да, конесно, — сказал Виван. — Пора освобоздать. А сто вы привезли?
— Сферу, ваше величество.
— Сферу? — поразился Виван. — Какую еще Сферу?
— Ту самую, ваше величество.
— Не верю. — Виван взволнованно пошевелил жаркие угли кочергой. — Не мозет быть.
— Может, ваше величество.
— Я слысал, ее разбили.
— М-да, — лейтенант поморщился. — Было дело. Но мы восстановили ее. Почти восстановили. Секретарь Общества магов полагает, что она не утеряла своих главных свойств.
— Неузели?
— Да, ваше величество. На это вся надежда.
— А как зе это все слусилось?
— Грустная история, ваше величество. Но с хорошим концом. Мы ведь почти нашли эту загадочную вещицу. Мы прошли три моря. В нас стреляли из пушек. Мы дважды тонули. Один адмирал-бунтовщик хотел нас арестовать. Огнедышащий вулкан забросал нас камнями и чуть не утопил в потоке лавы. Но мы уцелели. Израненные, осыпанные пеплом, мы не сдались. Мы почти держали Сферу, этот великий и вожделенный магический предмет, в руках. Но некие авантюристы, жалкие людишки, выхватили ее у нас из-под самого носа. Нагло, издевательски они провели нас. Но мы не из тех, кто сдается. Мы пустились в погоню. В отчаянную погоню. Мы почти настигли их. Эти негодяи повезли этот священный предмет — куда бы вы думали? — к вашему заклятому врагу Правителю. Мы сразу догадались, что они подкуплены им. Предатели и шпионы! Ну а затем там вышла эта глупая история. Ужасная история. То самое, о чем вам, должно быть, доложили. Правитель превратился в какую-то скользкую жабу, ну и черт с ним. Поделом! Но Сфера! Эти мерзавцы разбили ее! Это правда. По неосторожности или по злому умыслу, теперь уж не важно. Негодяи получили свое. Их заточили в глухую и мрачную башню. Прямо там, в Целесте. А мы с подполковником героически, преодолев все трудности, бережно собрали осколки и склеили их. Не все осколки, конечно, часть успели разворовать. Но основное тело Сферы мы все же собрали. Это была не простая работа. Очень не простая. Мы мазали осколки специальным живительным клеем.
— Зивительным клеем? — восхитился Виван. — А где вы его добыли?
— У нас была старинная волшебная книга. Там было много рецептов, в том числе и этот. Древние авторы словно заранее знали, что волшебный хрусталь будет разбит и потребуется специальный клей из ворвани, мумие и мочи столетней верблюдицы.
— Из моси верблюдисы?
— Да, ваше величество, не удивляйтесь. И хотя книга написана на незнакомом наречии, мы сумели самые важные места прочитать и истолковать.
— Сумели проситать! — шепотом повторил король.
— Да, ваше величество.
— И истолковать.
— Да, ваше величество.
— А где зе вы наели столетнюю верблюдису? Разве такое возмозно? Разве они зивут так долго?
— Это было трудно. Пришлось трактовать символически.
— Ах, символисески. — Король тут же успокоился.
— Но мы потрудились на славу. Секретарь Общества магов очень сильно помог нам. Все это было очень не просто. Но она склеена, эта великая вещица. Сияет она не так, как прежде, но все же сияет. И она у нас! А Сфера — это власть. Так говорится в старинных книгах. Вы победителем вернетесь в Гром.
— Будес генералом!
— Я стараюсь исключительно для вас, ваше величество. Для вашей несравненной дочери и для нашей великой родины!
— Марсалом будес! Неси ее сюда.
Два молодцеватых солдата, осторожно топая сапогами, внесли убранную цветами корзину. Среди красиво уложенных роз и орхидей тускло светился хрусталь, покрытый сеткой трещин. Чем-то он напоминал желтый морщинистый лоб покойника в гробу. Но беглый король не заметил этого странного сходства. Он торопливо подбежал к корзине, жадно облапил печальный хрусталь и прижался к нему. Луна заглянула в окно сквозь медленно плывущее рваное облако, свет ее коснулся хрусталя и отраженно брызнул.
Сначала рыхлый король уменьшился в размерах. Затем с него свалилось платье, а нос прямо на глазах ороговел и загнулся крючком. Пухлые руки превратились в короткие крылья, грудь округлилась и покрылась желтыми перьями. Глаза-бусины растерянно и зло смотрели на оторопевших придворных.
Да, прямо на глазах у присутствующих в зале экс-король Виван Девятый превратился в старого взъерошенного попугая.
Первым делом толстая неопрятная птица подскочила и сердито клюнула обескураженного лейтенанта Роппо в темя. Хотела и в глаз, но лейтенант не дался. Возмущенно взмахнув крыльями, накренившись на один бок, тяжелая птица стала летать кругами под высокими сводами зала. Полная луна, заглядывая в стрельчатое окно, словно бы ухмылялась.
— Дур-р-раки! — кричал попугай. — Какие же вы все дураки!
— Закройте окна! — в волнении закричал старый дворецкий. Но было поздно. Подлетев к одному из высоких окон, попугай выпорхнул наружу и исчез из глаз.
Глава 54
Наши, из Залесья, нигде не пропадают
По разбитым дорогам разоренной войной страны бродили толпы нищих. В лесах прятались разбойничьи шайки. Иной раз на скрипучих телегах, покрытых сверху цветастыми тряпками, неизвестно откуда и непонятно куда проезжал цыганский табор. И тогда мучительно-красивые цыганские песни разносились над окрестными полями. К одному из таких таборов прибился худой обросший бродяга с горящим полубезумным взглядом. Добродушные цыгане не прогоняли его и даже подкармливали. Никто не знал, откуда он пришел и как его зовут. По виду его потерявшей цвет и форму одежды было ясно, что бродяжничает он давно. На расспросы он не отвечал, но порой, взяв из рук цыганского певца гитару, начинал на ней бренчать и что-то напевать. Впрочем, играл и пел он столь необычно, что даже искушенные в этом мастерстве цыгане охотно прислушивались и одобрительно цокали языками.
Однажды грозовой ночью, когда сверкали молнии, а с небес низвергались потоки воды, он исчез. Никто в таборе не придал этому значения. А он, в насквозь промокшей одежде, пробрался в чащу знакомого ему леса и острым суком разрыл возле старого надтреснутого пня рыхлую землю. На свет появились замотанная в тряпку длинная шпага, покрытая в двух или трех местах легкими пятнами ржавчины, а также разбухшая от сырости деревянная шкатулка с причудливой резьбой на крышке. Человек встал во весь рост, торжественно держа шкатулку на вытянутых руках. Он сосредоточенно глядел на нее несколько минут, а потом трижды сильно тряхнул. «Нет в природе силы или предмета, — произнес он громко, преодолевая хрип и кашель, — начиная от моря до комка земли на поле, которые не имели бы своего покровителя. Нет! Нет! Нет!» После этого осторожно положил шкатулку на землю, опустился на колени, не обращая внимания на мокрую траву и сырую землю, и медленно приоткрыл резную крышку. Серая свалявшаяся землица печально лежала на деревянном дне. И только три вздыбившихся неровных комка нарушали ее унылый, благостный покой. Человек вздрогнул, а в следующее мгновение жар прошел по всем его членам.
— Теперь я знаю, кто вы, — прошептал он с каким-то змеиным шипением, — и знаю, где вас искать. Я знаю, как спасти великую империю.
Три комка земли смотрели на него весело и грозно.
— Пора, — сказал человек, поднялся с колен и прицепил к поясу шпагу.
Генерал Рас направлялся в Пентакль в последний раз. Там было назначено небольшое совещание. Кроме того, генерал планировал посетить государственный архив и отобрать наиболее ценные материалы для ближайшей работы.
Сначала по широкому каменному мосту через речку Громкую процокал отряд легкой кавалерии. Затем проскакали восемь тяжелых конников переднего охранения. А уже потом на мост медленно въехала карета генерала Раса. Верх кареты был откинут, и гуляющая по набережной публика, а также случайные прохожие на мосту могли хорошо рассмотреть генерала. Он, маленький и сухонький, что оказалось неожиданностью для прежде не знавших его и воображавших генерала исполином, не откинулся на мягкие подушки, но сидел прямо, держа руки на коленях и оглядываясь вокруг с веселым блеском в глазах. Те, мимо кого карета проезжала совсем близко, могли разглядеть глубокий неровный шрам на его лбу прямо над левым глазом.
Возле полосатой будки на середине моста стоявшие в карауле солдаты отдали честь. И лишь один солдат огромного роста согнулся, копошась рукою в каком-то бесформенном пакете. Из бумажных складок пакета тонкой струйкой пошел дым. В этот момент карета приблизилась.
— Бранер, кидай! — крикнул невысокий прохожий в надвинутой на глаза шляпе и в замасленной одежде не то торговца, не то ремесленника. — Кидай, а то уедет!
— Куда? — растерялся солдат. — В кого? В генерала?
— Бросай же! — сдавленно прохрипел прохожий, в котором внимательный взор мог бы разглядеть переодетого лейтенанта Роппо.
— В генерала? Бомбу? Нет, так мы не договаривались. — Бранер растерянно поднял дымящийся пакет над головой и в следующую секунду швырнул его с моста в реку. Взорвавшись внизу, он поднял фонтан воды до самого моста и обрызгал прохожих.
Карета генерала осталась невредимой.
В следующий момент человек в одежде ремесленника смешался с толпой, а к солдату подбежали Арик, Галик и Валик, шедшие пешком в заднем охранении.
— Он говорил «Кинешь бомбу в преступника и врага», — растерянно говорил Бранер, — я и не знал, что это будет генерал. А я не такой дурак. Я вижу, кого народ любит. В генерала бомбу я кидать не могу.
— Арестовать, — сказал подошедший офицер охраны.
— Пожалуйста. — Бранер протянул Валику и Арику стоящую возле будки фузею и отцепил с пояса кинжал.
Валик молча принял фузею.
— Ты оказался молодцом, Бранер, — сказал Арик, беря у него кинжал.
— Надеюсь. — Бранер безразлично пожал плечами.
— Мы поддержим тебя, — сказал Галик. — Мы все видели.
— Тебя хотели обмануть, — заметил Арик, — а ты не поддался.
— В самый решительный момент, — добавил Галик. — А это чего-то да стоит!
— А когда тебя выпустят, — вступил в разговор Валик, — милости просим к нам в деревню. Выпьем славного квасу в знак нашей нарождающейся дружбы.
— Я не против и чего покрепче, — отвечал Бранер. — Если только меня не вздернут. — Он провел ладонью по шее и мрачно усмехнулся.
— Не должны тебя казнить, — серьезно сказал Арик. — Мы будем свидетелями в суде.
— Вы славные парни, — пробормотал Бранер, голос его дрогнул. — Что ж, буду рад вас увидеть. А дорогу к вам в деревню я помню.
— Только одно условие, — Галик улыбнулся, — солдат Бранер больше не будет покушаться на нашего петуха.
— Что вы, — улыбнулся Бранер, — я готов извиниться перед вашим петухом. На колени встану. Как его там у вас зовут? Жан-наглец? Славный петушок.
— Ну иди, иди, — подтолкнул его в спину офицер.
— Молодец солдат! Можно сказать, спас нашего генерала, — сказал высокий рыжий парень в полувоенном мундире с лычками старшины городского ополчения.
— Ничего себе молодец! — возразил его товарищ, рядовой ополченец. — С бомбой генерала поджидал.
— Так он же ее не кинул! — повысил голос рыжий. — Другой бы швырнул за здорово живешь, а этот не стал. Выходит — спас! Рассуди, голова садовая.
Арик оглянулся на голос и обомлел.
— Драная Шляпа, ты ли это?
— Кустица? — удивился старшина-ополченец. — Сын кузнеца из Залесья?
— Он самый, — ответил Арик. — А вот, гляди, тоже наши.
Рыжий парень вытаращил глаза.
— Пирожок! — завопил Валик.
— Ну, — весело сказал парень.
— Постой, Пирожок, — сказал Галик. — Тебя же расстреливать вели. Как дезертира. Мы сами видели.
— Меня? — усмехнулся рыжий ополченец. — Нет еще такой силы, которая могла бы сбить с катушек Жоржа-Странника. Впрочем, я уже не странник. Нынче я большой начальник в новой городской власти.
— Вот как? — удивился Арик. — А как ты тогда спасся?
— Элементарно. Я просто сбежал от этих неповоротливых идиотов. Там же лес кругом. Не успели они поднять свои длинные стволы, как я прыгнул в овраг, скатился кубарем, вскочил и был таков. Мчался я так, что только ветки свистели. А вот теперь... теперь дело другое! — Не без гордости он провел ладонью по новенькому мундиру, словно стряхивал невидимую пыль.
— Ну что ж, Пирожок, мы рады за тебя, — сказал Галик.
— А уж я как рад вас видеть! Морды у вас, парни, ну чисто родные. Вы только не обижайтесь. А лучше приходите ко мне, ребятки, в кордегардию. Левое крыло Южного замка. У меня там вино! С полбочонка будет. Мы тут недавно инспектировали винный склад.
— Зачем? — не понял Валик.
— Как это зачем? — Смешливые глаза Пирожка уставились на Валика. — Для порядку. Это же вино. Королевские погреба. Ведь всё разворуют, сволочи. Народ-то у нас знаете какой? Им только дай!
— Ты проверял винный погреб, — не поверил Галик, — а к рукам у тебя прилипло только полбочонка?
Пирожок возвел очи к небу и развел руками.
— Зато такого вина вы еще не пробовали. Отметим встречу.
— А чего? Глядишь, и зайдем, — сказал Арик. — Ты смотришься орлом, Драная Шляпа.
— А я такой и есть! — Старшина городского ополчения гордо вскинул голову.
— Наши, из Залесья, нигде не пропадают! — подтвердил Валик.
Однажды грозовой ночью, когда сверкали молнии, а с небес низвергались потоки воды, он исчез. Никто в таборе не придал этому значения. А он, в насквозь промокшей одежде, пробрался в чащу знакомого ему леса и острым суком разрыл возле старого надтреснутого пня рыхлую землю. На свет появились замотанная в тряпку длинная шпага, покрытая в двух или трех местах легкими пятнами ржавчины, а также разбухшая от сырости деревянная шкатулка с причудливой резьбой на крышке. Человек встал во весь рост, торжественно держа шкатулку на вытянутых руках. Он сосредоточенно глядел на нее несколько минут, а потом трижды сильно тряхнул. «Нет в природе силы или предмета, — произнес он громко, преодолевая хрип и кашель, — начиная от моря до комка земли на поле, которые не имели бы своего покровителя. Нет! Нет! Нет!» После этого осторожно положил шкатулку на землю, опустился на колени, не обращая внимания на мокрую траву и сырую землю, и медленно приоткрыл резную крышку. Серая свалявшаяся землица печально лежала на деревянном дне. И только три вздыбившихся неровных комка нарушали ее унылый, благостный покой. Человек вздрогнул, а в следующее мгновение жар прошел по всем его членам.
— Теперь я знаю, кто вы, — прошептал он с каким-то змеиным шипением, — и знаю, где вас искать. Я знаю, как спасти великую империю.
Три комка земли смотрели на него весело и грозно.
— Пора, — сказал человек, поднялся с колен и прицепил к поясу шпагу.
Генерал Рас направлялся в Пентакль в последний раз. Там было назначено небольшое совещание. Кроме того, генерал планировал посетить государственный архив и отобрать наиболее ценные материалы для ближайшей работы.
Сначала по широкому каменному мосту через речку Громкую процокал отряд легкой кавалерии. Затем проскакали восемь тяжелых конников переднего охранения. А уже потом на мост медленно въехала карета генерала Раса. Верх кареты был откинут, и гуляющая по набережной публика, а также случайные прохожие на мосту могли хорошо рассмотреть генерала. Он, маленький и сухонький, что оказалось неожиданностью для прежде не знавших его и воображавших генерала исполином, не откинулся на мягкие подушки, но сидел прямо, держа руки на коленях и оглядываясь вокруг с веселым блеском в глазах. Те, мимо кого карета проезжала совсем близко, могли разглядеть глубокий неровный шрам на его лбу прямо над левым глазом.
Возле полосатой будки на середине моста стоявшие в карауле солдаты отдали честь. И лишь один солдат огромного роста согнулся, копошась рукою в каком-то бесформенном пакете. Из бумажных складок пакета тонкой струйкой пошел дым. В этот момент карета приблизилась.
— Бранер, кидай! — крикнул невысокий прохожий в надвинутой на глаза шляпе и в замасленной одежде не то торговца, не то ремесленника. — Кидай, а то уедет!
— Куда? — растерялся солдат. — В кого? В генерала?
— Бросай же! — сдавленно прохрипел прохожий, в котором внимательный взор мог бы разглядеть переодетого лейтенанта Роппо.
— В генерала? Бомбу? Нет, так мы не договаривались. — Бранер растерянно поднял дымящийся пакет над головой и в следующую секунду швырнул его с моста в реку. Взорвавшись внизу, он поднял фонтан воды до самого моста и обрызгал прохожих.
Карета генерала осталась невредимой.
В следующий момент человек в одежде ремесленника смешался с толпой, а к солдату подбежали Арик, Галик и Валик, шедшие пешком в заднем охранении.
— Он говорил «Кинешь бомбу в преступника и врага», — растерянно говорил Бранер, — я и не знал, что это будет генерал. А я не такой дурак. Я вижу, кого народ любит. В генерала бомбу я кидать не могу.
— Арестовать, — сказал подошедший офицер охраны.
— Пожалуйста. — Бранер протянул Валику и Арику стоящую возле будки фузею и отцепил с пояса кинжал.
Валик молча принял фузею.
— Ты оказался молодцом, Бранер, — сказал Арик, беря у него кинжал.
— Надеюсь. — Бранер безразлично пожал плечами.
— Мы поддержим тебя, — сказал Галик. — Мы все видели.
— Тебя хотели обмануть, — заметил Арик, — а ты не поддался.
— В самый решительный момент, — добавил Галик. — А это чего-то да стоит!
— А когда тебя выпустят, — вступил в разговор Валик, — милости просим к нам в деревню. Выпьем славного квасу в знак нашей нарождающейся дружбы.
— Я не против и чего покрепче, — отвечал Бранер. — Если только меня не вздернут. — Он провел ладонью по шее и мрачно усмехнулся.
— Не должны тебя казнить, — серьезно сказал Арик. — Мы будем свидетелями в суде.
— Вы славные парни, — пробормотал Бранер, голос его дрогнул. — Что ж, буду рад вас увидеть. А дорогу к вам в деревню я помню.
— Только одно условие, — Галик улыбнулся, — солдат Бранер больше не будет покушаться на нашего петуха.
— Что вы, — улыбнулся Бранер, — я готов извиниться перед вашим петухом. На колени встану. Как его там у вас зовут? Жан-наглец? Славный петушок.
— Ну иди, иди, — подтолкнул его в спину офицер.
— Молодец солдат! Можно сказать, спас нашего генерала, — сказал высокий рыжий парень в полувоенном мундире с лычками старшины городского ополчения.
— Ничего себе молодец! — возразил его товарищ, рядовой ополченец. — С бомбой генерала поджидал.
— Так он же ее не кинул! — повысил голос рыжий. — Другой бы швырнул за здорово живешь, а этот не стал. Выходит — спас! Рассуди, голова садовая.
Арик оглянулся на голос и обомлел.
— Драная Шляпа, ты ли это?
— Кустица? — удивился старшина-ополченец. — Сын кузнеца из Залесья?
— Он самый, — ответил Арик. — А вот, гляди, тоже наши.
Рыжий парень вытаращил глаза.
— Пирожок! — завопил Валик.
— Ну, — весело сказал парень.
— Постой, Пирожок, — сказал Галик. — Тебя же расстреливать вели. Как дезертира. Мы сами видели.
— Меня? — усмехнулся рыжий ополченец. — Нет еще такой силы, которая могла бы сбить с катушек Жоржа-Странника. Впрочем, я уже не странник. Нынче я большой начальник в новой городской власти.
— Вот как? — удивился Арик. — А как ты тогда спасся?
— Элементарно. Я просто сбежал от этих неповоротливых идиотов. Там же лес кругом. Не успели они поднять свои длинные стволы, как я прыгнул в овраг, скатился кубарем, вскочил и был таков. Мчался я так, что только ветки свистели. А вот теперь... теперь дело другое! — Не без гордости он провел ладонью по новенькому мундиру, словно стряхивал невидимую пыль.
— Ну что ж, Пирожок, мы рады за тебя, — сказал Галик.
— А уж я как рад вас видеть! Морды у вас, парни, ну чисто родные. Вы только не обижайтесь. А лучше приходите ко мне, ребятки, в кордегардию. Левое крыло Южного замка. У меня там вино! С полбочонка будет. Мы тут недавно инспектировали винный склад.
— Зачем? — не понял Валик.
— Как это зачем? — Смешливые глаза Пирожка уставились на Валика. — Для порядку. Это же вино. Королевские погреба. Ведь всё разворуют, сволочи. Народ-то у нас знаете какой? Им только дай!
— Ты проверял винный погреб, — не поверил Галик, — а к рукам у тебя прилипло только полбочонка?
Пирожок возвел очи к небу и развел руками.
— Зато такого вина вы еще не пробовали. Отметим встречу.
— А чего? Глядишь, и зайдем, — сказал Арик. — Ты смотришься орлом, Драная Шляпа.
— А я такой и есть! — Старшина городского ополчения гордо вскинул голову.
— Наши, из Залесья, нигде не пропадают! — подтвердил Валик.
Глава 55
Черфь ел тюрю, а я в розах
Этим же вечером военный диктатор генерал Рас на расширенном заседании правительства с приглашением старшин городских цехов был провозглашен президентом Семи Республик или, в другой терминологии, Объединенной Республики, сокращенно — ОР. Последнее название подходило больше, поскольку позволяло хотя бы на время затушевать тот факт, что две республики (которые, по сути, оставались королевствами) отвалились сразу, а еще три тоже помышляли о самостоятельности. Офицеры и политики, собравшиеся в столице, считали этот развал временным явлением, в их сознании еще не померк образ великой единой страны. При этом одни офицеры связывали свои надежды с новым президентом, в то время как другие обвиняли в развале как раз генерала Раса, в котором видели узурпатора и разрушителя, и втайне продолжали мечтать о короле — старом или новом, им было все равно.
Тем не менее избрание президента завершилось аплодисментами и громкими криками. Многие кидали вверх свои шапки. Генерал Рас недовольно смотрел с балкона на беснующуюся толпу, а потом махнул рукой, повернулся и быстро ушел.
Приехавший с юга адмирал Чак дал согласие войти в правительство Раса. Любимчик Чака красавец-капитан Зепп Дюлов принял командование Южным флотом. В армии во главе полков тоже ставили молодых и способных офицеров.
Но следующей ночью в Громе вспыхнул еще один мятеж.
Накануне правительство республики покинуло Пентакль и перебралось на юго-восток столицы, в Малый инженерный замок, расположенный в том месте, где в реку Громкую впадала небольшая речушка Ленивка. Попасть в замок из города можно было, только перебравшись через обе реки.
Заседание правительства, где решались самые острые вопросы ближайших дней, шло до поздней ночи, после чего трое участников заседания разъехались, а четверо, включая генерала Раса и адмирала Чака, остались ночевать в замке. Генералу предложили роскошную спальню в центральной части замка, где стояла гигантская кровать под мрачным пыльным балдахином. Генерал ужаснулся и потребовал маленькой комнатки с простой солдатской койкой. Подходящее помещение спешно нашли в западной части замка. Под спальню президенту приспособили светелку, в которой некогда жили две златошвейки. Солдатскую кровать разыскали в подвале. Адмиралу предложили комнату, на стене которой висела картина, изображавшая морской бой. Чак был необыкновенно доволен.
Тем не менее избрание президента завершилось аплодисментами и громкими криками. Многие кидали вверх свои шапки. Генерал Рас недовольно смотрел с балкона на беснующуюся толпу, а потом махнул рукой, повернулся и быстро ушел.
Приехавший с юга адмирал Чак дал согласие войти в правительство Раса. Любимчик Чака красавец-капитан Зепп Дюлов принял командование Южным флотом. В армии во главе полков тоже ставили молодых и способных офицеров.
Но следующей ночью в Громе вспыхнул еще один мятеж.
Накануне правительство республики покинуло Пентакль и перебралось на юго-восток столицы, в Малый инженерный замок, расположенный в том месте, где в реку Громкую впадала небольшая речушка Ленивка. Попасть в замок из города можно было, только перебравшись через обе реки.
Заседание правительства, где решались самые острые вопросы ближайших дней, шло до поздней ночи, после чего трое участников заседания разъехались, а четверо, включая генерала Раса и адмирала Чака, остались ночевать в замке. Генералу предложили роскошную спальню в центральной части замка, где стояла гигантская кровать под мрачным пыльным балдахином. Генерал ужаснулся и потребовал маленькой комнатки с простой солдатской койкой. Подходящее помещение спешно нашли в западной части замка. Под спальню президенту приспособили светелку, в которой некогда жили две златошвейки. Солдатскую кровать разыскали в подвале. Адмиралу предложили комнату, на стене которой висела картина, изображавшая морской бой. Чак был необыкновенно доволен.