Страница:
План у заговорщиков был грубый, но эффективный. Они подкупили сторожей у западных ворот, которые обещали открыть эти ворота, а затем и одну из боковых дверей замка ровно в четыре часа ночи, в самую глухую пору. Сторожа Инженерного замка были люди малограмотные, политикой не интересовались, зато очень любили золото. А военный караул по оплошности адъютанта Гертика еще не был выставлен. Ничто бы не помешало заговорщикам ворваться ночью в спальню свежеиспеченного президента, убить его, а заодно перебить половину республиканского правительства. Но случилось очередное чудо, которое спасло жизнь генералу Расу и его министрам.
В тот день свободные от дежурства Арик, Галик и Валик беспечно бродили по городу. Приотстав от друзей, Валик заглянул в одну из таверн. Не успел он пробиться к стойке, как наткнулся взглядом на подозрительную парочку. Двое сидели в темном углу и старательно кутались в плащи. Один из сидящих был мучительно на кого-то похож. «Это он! — Валик вздрогнул. — Опять он! Из парка в Лабаре». В этот момент незнакомец из Лабара протянул своему визави свернутый в трубочку лист бумаги. Тот важно принял бумагу и спрятал ее куда-то в складки плаща. «Ого! — Валику стало жарко. — Что бы это значило? И что делать?»
Валик выскочил из таверны и побежал догонять друзей. Он застал их на перекрестке. Минуту назад им случайно повстречался Жорж Драная Шляпа, и они весело беседовали с ним.
— Пирожок, и ты тут? — выдохнул запыхавшийся Валик и продолжил без паузы. — Там этот... из Лабара... со шрамом... который нас... — Валик изобразил укол шпагой. — Он передал тому записку! — Валик запыхтел еще громче.
— Что? — не понял Галик. — Кому?
— Дружище, ты не можешь толком и по порядку? — спокойно произнес Арик.
— Так, — задумчиво сказал Галик, выслушав сбивчивый, но мало-мальски понятный рассказ Валика. — Надо задержать этих типов. А записку изъять. Зовем стражу. — Галик оглянулся в поисках солдат.
— Ну нет, — Арик придержал его рукой. — Так не делается. Вдруг это заговор?
— И что? — нетерпеливо спросил Галик.
— Оборвем концы. Брать их сейчас нельзя. А вот проследить за ними нужно.
— А записка?
— Записка? — Арик выразительно посмотрел на Пирожка.
— Это идея! — Галик схватил Жоржа-Странника за руку. — Дружок, кто, если не ты?
— Ах, на что вы меня толкаете! — лукаво сверкнул глазами старшина городского ополчения и не спеша зашагал в сторону таверны.
Минут через семь он принес скрученную в трубочку записку.
Галик жадно вырвал ее у него из рук. Развернул дрожащими руками.
Все четверо недоуменно уставились на единственную строчку, состоящую из отдельных печатных кривоватых букв, как будто писал не слишком грамотный человек:
— Ну и что это значит? — спросил Пирожок.
— Пока не знаю, — ответил Арик.
— Черфь ел хтюрю, а я в розах, а в лахмотьях гвардейцы, — предположил Валик.
— Сам ты червь — хтюрю, — передразнил Галик. — В розы ему захотелось!
— Как пишутся лохмотья, а, Валик? — нежно спросил Арик.
— Не червь, а чрярф, — поправил их старшина Жорж.
— Это мы и сами видим, — пробурчал Галик.
— Пирожок, как тебе это удалось? — поинтересовался Валик.
— Что?
— Что, что... Достать эту дурацкую бумаженцию.
Жорж-Странник лишь улыбнулся.
— Я поставил им четыре пинты пива. Теперь я у них лучший друг. В честь такого события мы обнимались и даже целовались.
— Вот теперь понятно, — сказал Валик.
— И они не заподозрили? — спросил Арик.
— Меня?! — Честные глаза Жоржа сделались размером с блюдца. — Разве можно меня заподозрить в чем-то?
— Лах-Гвар... Похоже на имя, — пробормотал Галик.
— Да нет, едва ли, — возразил Арик. — Чряр-гвар, чряр-гвар... Откуда мне это знакомо? Нет, тут, видимо, другой принцип... Уж больно много здесь этих «эр».
— Взять его за шкирку, да башкой об стену, — бухнул Валик. — Сразу сознается.
— А если он сам шифра не знает? — сверкнул на него глазами Галик.
— Тогда второго! — Валик грозно поднял кулак.
— А если и второй не знает? Если он просто почтальон?
— Ух ты! — растерялся Валик. — Тогда не знаю.
— Но ведь надо действовать, — вмешался Жорж-Пирожок. — Нельзя терять время.
— А может, применить наши любимые циферки 3—5—7? — неуверенно брякнул Валик.
— При чем здесь это? — недовольно возразил Галик. — И потом, они не настолько умны, чтобы знать эти числа.
— Чряр! — громко сказал Арик и выхватил записку из рук Галика. — Кажется, я понял. Перо и бумагу! Скорее!
— Где я тебе возьму перо и бумагу? — возмутился Галик.
— Вон трактир! — указал рукой вперед Пирожок. — У трактирщика найдется.
— Вот это правда, — оживился Галик. — Пошли.
— А эти же сбегут! — взволновался Валик.
— С моим пивом? — усмехнулся Пирожок. — Еще час просидят. Но мы не станем рисковать.
Он разглядел в толпе двух ополченцев и устремился к ним. После короткого разговора ополченцы кивнули головами и поспешили к дверям таверны. А Пирожок вернулся чрезвычайно довольный. Только что он продемонстрировал свою власть.
— Двигаем в трактир, — коротко бросил он. — А мои проследят. Парни надежные. Не упустят.
На их счастье, трактир был почти пуст. Трактирщик охотно протянул чернильницу и перо.
— Бумагу! — требовательно кинул Пирожок.
— Молодые люди собираются писать письмо? — поинтересовался трактирщик, выдирая лист из амбарной книги. — Или завещание?
— Долги надо подсчитать, а это дело финансовое и не терпит свидетелей. — Пирожок схватил лист бумаги и увлек товарищей в дальний угол к пустому столу, прихватив по дороге на всякий случай зажженную свечу.
Арик присел, остальные сгрудились за его спиной, дыша ему в затылок. Первым делом Арик, обмакнув перо, начал писать буквы по порядку, начиная с «а».
— А это зачем? — бубнил ему в ухо Валик.
Не отвечая, Арик подсчитал что-то на пальцах, после чего вторую половину алфавита расположил аккуратно под первой:
— Я правильно написал алфавит? — спросил Арик.
— Ну... — запыхтел Валик.
— Ты пропустил ё, — заметил Галик.
— Нет, в подобных случаях эту букву не используют, — ответил Арик. — Она лишняя и только мешает. Ведь так?
— Видимо, так. — Галик был не очень уверен и перевел взгляд на старшину городского ополчения.
Старшина Жорж деликатно отмолчался.
— Всегда путаюсь в конце с этими знаками, — озабоченно продолжал Арик. — Мягкий знак сначала или твердый?
— Ну, начало-то все помнят, — брякнул Валик. — А, Б, В, Г, Д...
— Так правильно или нет? — Арик был готов вскипеть.
— Правильно, — обронил Галик, — но зачем?..
— В две строки зачем-то, — буркнул Валик. — Бумаги тебе мало?
— Я, кажется, понял, — воскликнул Галик.
— Да, это ключ, — сказал Арик.
— Ключ? — удивился Валик. — Где ты видишь ключ?
— Сейчас проверим, — бормотал Арик. — Возможно, мы столкнулись с одним из простейших шифров. Его используют, когда люди торопятся. А эти наверняка торопятся.
— Угу, — буркнул Галик. — Очень. Сидят и пиво пьют.
— Эти-то бездельники, тут ты прав. Но не они же писали послание, верно? Они курьеры. А всякий курьер считает себя вправе зайти куда-нибудь по дороге и пропустить стаканчик.
— Думаешь, получится? — Галик, вытянув шею, подбородком указал на бумажную трубочку.
— Не знаю. Сейчас начнем подставлять верхнюю букву вместо нижней и наоборот. — Арик развернул записку и слегка придавил ее подсвечником. Прямо на буквы капнул воск.
— Осторожней! — горячо дыхнул Валик.
— Ничего ей не сделается. — Арик быстро писал буквы.
— Вместо ч ставлю з, вместо р — а... Поняли идею? Смотри-ка, вроде выходит... Вот! — сказал он, заменив последнюю букву.
Трое затаив дыхание смотрели через его плечо, на то, что получилось:
— Вот это да! — не сдержал восторга Валик.
— Западные ворота, — прошептал Галик. — Где это?
— Знаю, — быстро сказал старшина Жорж. — Это Инженерный замок. Неделю назад я там был. Мы сопровождали обоз с провизией. И въезжали как раз через Западные ворота. Там такой горбатый мостик через Ленивку, а потом почти сразу ворота. Красивые такие ворота — белокаменные столбы с шарами наверху, а посередке чугунная решетка с завитками.
— А в других замках или дворцах нет ворот, выходящих на запад?
— Может, и есть, да ведь генерал-то в Инженерном.
— Твоя правда. Ну и что делать?
— Объявить тревогу. Усилить караулы. Я подтяну своих ополченцев.
— Все это хорошо, — сказал Арик, — но заговорщики просто затаятся. А потом ударят неожиданно и в другом месте.
— Да, надо бы их взять. — Валик воинственно надул щеки и сжал кулак. — Причем всех.
— Надо бы, — меланхолично подтвердил Галик.
— Мы не знаем, кто они, сколько их, где прячутся, — задумчиво протянул Арик.
— Четыре утра! — сказал Галик. — Время выбрано умно.
— Это точно, — подхватил Пирожок. — Самый стойкий часовой, и тот сонный как муха.
— Надо хватать этих двоих! — горячо прошипел Валик. — Пока не поздно.
— Тебе уже объясняли, — терпеливо разъяснял Галик, — а если они упрутся? А если они и сами всех концов не знают? Тогда провал?
— Что же делать?
— А может, вывезти и спрятать генерала?
— Станет он нас слушать!
— Что же тогда?
— Слушай, Драная Шляпа, — Арик поднял глаза, — а какие в Инженерном замке еще есть ворота?
— В смысле?
— Ну, там, Северные... Или какие еще?
— Насчет Северных не помню. А Южные имеются. Там есть еще один мост, южнее шагов на триста, широкий такой мост через устье, где Ленивка впадает в Громкую. Но это парадные ворота. Шикарные! Их по большим праздникам открывают. Я через них не проходил.
— Оборону там устроить можно?
— На Южных-то? Запросто. Там и ворота крепче, и стена выше.
— Отлично! — Арик схватил бумагу. — Нож дайте!
Пирожок приподнял полу своей куртки и достал из ножен небольшой кинжал. Арик положил записку на край листа и провел по контуру кончиком кинжала, а потом аккуратно оторвал по срезу. У него получился чистый листок, формой повторяющий выкраденную записку. Переводя взгляд то на алфавит-ключ, то на шифровку, он старательно заскрипел пером.
— Ты чего пишешь? — удивился Валик.
— Новую записку.
— Зачем? Кому?
Но Арик лишь пыхтел. Буквы в новой записке он старался изобразить по возможности похоже на записку прежнюю. Ребята молча следили за его рукой. Спустя минуту Арик закончил и откинулся на спинку грубого деревянного стула. На листке красовалась новая цепочка букв:
— И что это значит? — Валик извелся от любопытства.
— Цела наша хтюря, а я в ряпке, — сумрачно пробормотал Галик.
— Объясни, что это? — закипающий Валик поднял кулак, чтобы трахнуть по столу.
— Прочитай! — сухо бросил Арик. — Ключ перед тобой.
Опустив кулак, Валик наморщил лоб и зашевелил губами, переводя взор с алфавита-ключа на написанную Ариком строчку и наоборот.
— Ю... Юж... Южн... Южные во... рот... ворота... пэ... ять... пять ут... ра...
— Правильно, друг мой. Хорошо прочитал. Способный! В разведку брать можно.
— Ладно тебе шутить! Но здорово у тебя получилось!
— Почерк похож на ихний?
— Один в один. Только зачем это?
— Те, кто посылает эту записку, сами придут к четырем утра. Так?
— Так.
— И будут ждать второй отряд, то есть тех, кому они послали эту шифровку. Верно ведь?
— Скорее всего.
— А второй отряд опоздает на час. Потому что в новой шифровке сказано — пять утра. Эти, которые первые, будут в нерешительности. Они не в силах будут понять, почему те опаздывают.
— И?..
— Мы разобьем их по частям.
— Интересный поворот! — сказал Пирожок. — Ловко!
— Заговоры обычно проваливаются на подобных мелочах. Кто-то опоздал, кто-то заблудился в тумане, — рассудительно заметил Арик.
— У кого-то украли шифрованное письмо, — добавил Галик.
— А кто-то этот шифр раскусил в два счета, — подвел итог Пирожок.
— Арик, а как ты все же догадался? — с оттенком легкой ревности спросил Галик. — Да еще так быстро.
— Это было не так трудно, — отвечал Арик. — Ясно ведь, что здесь одни буквы заменены на другие. Ну а дальше... Гляжу я на этот чрярф... Вторая и четвертые буквы одинаковы. Чаще так бывает, если это гласная. Таких слов миллион — топор, канат, берет, бурун... Но какая это гласная? Не мудрствуя, я начал с а. Тогда выходит, что р здесь используется вместо а. Так? Но а первая буква, а р — в середине алфавита. В каком случае они окажутся рядом? Ясно, в каком: если разбить алфавит на две части и вторую часть аккуратно расположить под первой — букву под буквой. Что я и проделал. И р оказалась точнехонько под буквой а. Ну а дальше понятно: вместо б нужно ставить с, вместо в — т и так далее... Простейший вариант.
— Потрясающе! — Жорж-Пирожок блестел на Арика глазами, словно заново оценивал старого знакомого.
— Ну а если в наших руках оказался вражеский шифр, — продолжал Арик, — как им не воспользоваться?
— Слушайте, а это здорово! — Валик даже порозовел. — Отличный план.
— Утверждаем? — спросил Арик.
— А вдруг существует еще одна записка и третий отряд? — засомневался Галик.
— Возможно. — Арик вздохнул. — Но нам его сейчас все равно не найти.
— Надо рисковать, — сказал Пирожок.
— Надо, — согласился Арик. — А разбираться будем на месте. Так утверждаем план?
Трое за его спиной молча кивнули.
Арик свернул новую записку точно такой же трубочкой.
— Драная Шляпа, доставишь по адресу?
— В смысле, в тот же карман плаща этого мрачного господина, моего нового и лучшего друга?
— Ты у нас сообразительный.
— Опять с ними целоваться?
— Да уж потерпи, дружище! Ради дела.
— А вдруг этот мрачный господин уже обнаружил пропажу? — встревожился Галик.
— Придется рискнуть и тут. Давай сюда твою писульку. — Пирожок выхватил у Арика бумажную трубочку и зашагал к выходу.
— А вечером хватай своих людей и к Инженерному замку!
— Ясное дело! А вы? — Пирожок обернулся.
— Мы тоже будем. Само собой.
— А сейчас?
— А сейчас мы к своему сержанту. Но сначала немного подождем. Как у тебя с запиской получится? Сможешь ты ему незаметно ее сунуть или нет?
— Спокойно, ребятки! Пирожок свое дело знает! — И рыжий старшина вышел из трактира.
Спустя минут десять ребята, издали наблюдавшие за входом в таверну, увидели, как на пороге появился Жорж-Пирожок. Он не спеша вытер губы, а затем радостно махнул в их сторону кулаком.
— Записка на месте, — сказал Арик, — пошли, ребята.
— Хорош Пирожок, — буркнул Валик. — Видели, как он губы утер? Значит, еще и пива налакался.
На исходе ночи у западной стены Инженерного замка послышался тихий свист, а вслед за ним неясные шорохи и еле слышный топот ног. Нападавших оказалось неожиданно много. Первый отряд числом около пятидесяти воинов скрытно прибыл около четырех утра. На далекой башне пробило четыре.
Из караульного помещения вышли двое сторожей и, стараясь казаться незамеченными, прокрались к воротам. Засовы, щеколды и петли были предварительно политы маслом. Никто не услышал бы предательского скрипа.
Но не успели сторожа взяться за эти засовы и щеколды, как к ним метнулись какие-то тени. Шесть человек навалились на двоих. Сдавленные хрипы, возня... Через считанные секунды предатели-сторожа были скручены и связаны. Рты им заткнули тряпками. Валик и Галик, еще не остыв от пыла короткой борьбы, осторожно выглядывали в просветы чугунной решетки крепко запертых ворот, но ничего, кроме смутных теней в предрассветной мгле, разглядеть не могли.
Как и предвидел Арик, предводители первого отряда заговорщиков оказались в растерянности. Они ждали сигнала о том, что ворота для них открыты. Сигнала не было. Они ждали прихода еще одного отряда, более многочисленного, но никто не появился ни на площади, ни в окрестностях замка в этот ранний час.
По небольшой площади перед Западными воротами и по окрестным закоулкам шныряли шпионы из первого отряда и недоуменно осматривались. Шли минуты, растерянность заговорщиков возрастала. Ровно в половине пятого подполковник Гертик, назначенный генералом командовать обороной, отдал приказ об атаке. Три небольших отряда, один из которых целиком состоял из ополченцев, ринулись из засады на площадь и прилегающие закоулки с трех сторон. Заговорщики отчаянно сопротивлялись, однако были окружены, смяты и обезоружены. К пяти утра все было кончено. В этот момент у Южных ворот появился второй отряд. Гертик ожидал, что прибудет отряд примерно такой же численности, как и первый. Но прибывших оказалось чуть ли не втрое больше. Это была неприятная неожиданность. Бой разгорелся с новой силой. Однако шансов у заговорщиков было немного. Хриплые крики, звон оружия, четкие команды офицеров и сержантов, обороняющих замок. Первые лучи солнца осветили лишь два десятка раненых, которые не могли передвигаться и ждали помощи. Остальных пленников уже увели в Большой Южный замок, в подвалах которого уже второй месяц действовала временная, но довольно вместительная тюрьма.
Три друга сражались храбро, обезоружили не меньше десятка врагов, среди которых оказались два их старых знакомых по парку Лабара, но вышли из боя без единой царапины. Зато нелегко пришлось сержанту Подороге. В какой-то из моментов, когда сражение переместилось к Южным воротам, он остался у Западных ворот один-одинешенек. Это было просчетом, тактической оплошностью, но чего не случается во время боя! Не успел сержант выйти на горбатый мост через Ленивку, как из темных кустов на него кинулись семь или восемь человек. Будь мост пошире, сержанту бы несдобровать. Но мост, к счастью, был узок. Стоя посередине в его верхней части, сержант был способен достать шпагой и левые перила, и правые. Нападавшие, с ужасом взиравшие на сверкающий клинок сержанта, никак не могли заскочить ему в тыл. А ведь у сержанта была еще и пика, которую он не выпускал из левой руки. Вот так, в одиночку, яростно орудуя шпагой и пикой, Подорога более десяти минут, пока не подоспела подмога, сдерживал целый отряд наседающих бунтовщиков. Но на исходе боя все-таки получил неприятную рану, задевшую его левый, здоровый глаз.
— Ну здравствуй, Гораций Коклес! — Утром после боя генерал обнял Подорогу и осторожно прикоснулся к белой повязке, идущей наискосок через широкое лицо сержанта. — Глаз-то видит?
— Видит чуток, господин генерал, не беспокойтесь.
— Я теперь не просто генерал, — хмыкнул Рас. — Я теперь еще и президент. Вот какая, брат, штука!
— Понимаю, господин генерал.
— А ты чего вздыхаешь, мой славный воин? Чай, не доволен чем?
— Я всем доволен, господин генерал. А кто этот Коклес или как его там?
— А, ты про это? Не обижайся. Это был такой герой в Древнем Риме. Один, он спас от врагов целый город, а заодно и императора. Но потерял при этом глаз. Его так и называли — кривой Коклес.
— Красивая история. Но я, надеюсь, не окривею.
— Конечно, мой друг. Конечно. Ты мне нужен с обоими глазами. Дел у нас невпроворот. Ты видишь, мой старый товарищ, сколько врагов вокруг? Да и королю пора пинка дать хорошего! Где он, кстати, этот предатель?
— Я же привык любить батюшку-короля, — тихо ответил сержант Подорога, — я, наконец, присягу давал.
— Эка ты заговорил. Присяга! Я, брат, тоже давал. А кому? Где он есть? Сбежал как последний трус. Теперь присягу по-новой организуем. Иначе армию потеряем.
— Это уже не для меня, — вздохнул сержант. — Я по-старому привык. Горбатого могила исправит. Простите, господин генерал.
— Не говори о могиле, сержант! Не надо! Мы еще повоюем.
— Горбатого могила исправит, — упрямо повторил Подорога.
Глава 56
В тот день свободные от дежурства Арик, Галик и Валик беспечно бродили по городу. Приотстав от друзей, Валик заглянул в одну из таверн. Не успел он пробиться к стойке, как наткнулся взглядом на подозрительную парочку. Двое сидели в темном углу и старательно кутались в плащи. Один из сидящих был мучительно на кого-то похож. «Это он! — Валик вздрогнул. — Опять он! Из парка в Лабаре». В этот момент незнакомец из Лабара протянул своему визави свернутый в трубочку лист бумаги. Тот важно принял бумагу и спрятал ее куда-то в складки плаща. «Ого! — Валику стало жарко. — Что бы это значило? И что делать?»
Валик выскочил из таверны и побежал догонять друзей. Он застал их на перекрестке. Минуту назад им случайно повстречался Жорж Драная Шляпа, и они весело беседовали с ним.
— Пирожок, и ты тут? — выдохнул запыхавшийся Валик и продолжил без паузы. — Там этот... из Лабара... со шрамом... который нас... — Валик изобразил укол шпагой. — Он передал тому записку! — Валик запыхтел еще громче.
— Что? — не понял Галик. — Кому?
— Дружище, ты не можешь толком и по порядку? — спокойно произнес Арик.
— Так, — задумчиво сказал Галик, выслушав сбивчивый, но мало-мальски понятный рассказ Валика. — Надо задержать этих типов. А записку изъять. Зовем стражу. — Галик оглянулся в поисках солдат.
— Ну нет, — Арик придержал его рукой. — Так не делается. Вдруг это заговор?
— И что? — нетерпеливо спросил Галик.
— Оборвем концы. Брать их сейчас нельзя. А вот проследить за ними нужно.
— А записка?
— Записка? — Арик выразительно посмотрел на Пирожка.
— Это идея! — Галик схватил Жоржа-Странника за руку. — Дружок, кто, если не ты?
— Ах, на что вы меня толкаете! — лукаво сверкнул глазами старшина городского ополчения и не спеша зашагал в сторону таверны.
Минут через семь он принес скрученную в трубочку записку.
Галик жадно вырвал ее у него из рук. Развернул дрожащими руками.
Все четверо недоуменно уставились на единственную строчку, состоящую из отдельных печатных кривоватых букв, как будто писал не слишком грамотный человек:
ч р я р ф э л х т ю а ю в р з х в л а х г в а р
— Ну и что это значит? — спросил Пирожок.
— Пока не знаю, — ответил Арик.
— Черфь ел хтюрю, а я в розах, а в лахмотьях гвардейцы, — предположил Валик.
— Сам ты червь — хтюрю, — передразнил Галик. — В розы ему захотелось!
— Как пишутся лохмотья, а, Валик? — нежно спросил Арик.
— Не червь, а чрярф, — поправил их старшина Жорж.
— Это мы и сами видим, — пробурчал Галик.
— Пирожок, как тебе это удалось? — поинтересовался Валик.
— Что?
— Что, что... Достать эту дурацкую бумаженцию.
Жорж-Странник лишь улыбнулся.
— Я поставил им четыре пинты пива. Теперь я у них лучший друг. В честь такого события мы обнимались и даже целовались.
— Вот теперь понятно, — сказал Валик.
— И они не заподозрили? — спросил Арик.
— Меня?! — Честные глаза Жоржа сделались размером с блюдца. — Разве можно меня заподозрить в чем-то?
— Лах-Гвар... Похоже на имя, — пробормотал Галик.
— Да нет, едва ли, — возразил Арик. — Чряр-гвар, чряр-гвар... Откуда мне это знакомо? Нет, тут, видимо, другой принцип... Уж больно много здесь этих «эр».
— Взять его за шкирку, да башкой об стену, — бухнул Валик. — Сразу сознается.
— А если он сам шифра не знает? — сверкнул на него глазами Галик.
— Тогда второго! — Валик грозно поднял кулак.
— А если и второй не знает? Если он просто почтальон?
— Ух ты! — растерялся Валик. — Тогда не знаю.
— Но ведь надо действовать, — вмешался Жорж-Пирожок. — Нельзя терять время.
— А может, применить наши любимые циферки 3—5—7? — неуверенно брякнул Валик.
— При чем здесь это? — недовольно возразил Галик. — И потом, они не настолько умны, чтобы знать эти числа.
— Чряр! — громко сказал Арик и выхватил записку из рук Галика. — Кажется, я понял. Перо и бумагу! Скорее!
— Где я тебе возьму перо и бумагу? — возмутился Галик.
— Вон трактир! — указал рукой вперед Пирожок. — У трактирщика найдется.
— Вот это правда, — оживился Галик. — Пошли.
— А эти же сбегут! — взволновался Валик.
— С моим пивом? — усмехнулся Пирожок. — Еще час просидят. Но мы не станем рисковать.
Он разглядел в толпе двух ополченцев и устремился к ним. После короткого разговора ополченцы кивнули головами и поспешили к дверям таверны. А Пирожок вернулся чрезвычайно довольный. Только что он продемонстрировал свою власть.
— Двигаем в трактир, — коротко бросил он. — А мои проследят. Парни надежные. Не упустят.
На их счастье, трактир был почти пуст. Трактирщик охотно протянул чернильницу и перо.
— Бумагу! — требовательно кинул Пирожок.
— Молодые люди собираются писать письмо? — поинтересовался трактирщик, выдирая лист из амбарной книги. — Или завещание?
— Долги надо подсчитать, а это дело финансовое и не терпит свидетелей. — Пирожок схватил лист бумаги и увлек товарищей в дальний угол к пустому столу, прихватив по дороге на всякий случай зажженную свечу.
Арик присел, остальные сгрудились за его спиной, дыша ему в затылок. Первым делом Арик, обмакнув перо, начал писать буквы по порядку, начиная с «а».
— А это зачем? — бубнил ему в ухо Валик.
Не отвечая, Арик подсчитал что-то на пальцах, после чего вторую половину алфавита расположил аккуратно под первой:
а б в г д е ж з и й к л м н о п
р с т у ф х ц ч ш щ ъ ы ь э ю я
— Я правильно написал алфавит? — спросил Арик.
— Ну... — запыхтел Валик.
— Ты пропустил ё, — заметил Галик.
— Нет, в подобных случаях эту букву не используют, — ответил Арик. — Она лишняя и только мешает. Ведь так?
— Видимо, так. — Галик был не очень уверен и перевел взгляд на старшину городского ополчения.
Старшина Жорж деликатно отмолчался.
— Всегда путаюсь в конце с этими знаками, — озабоченно продолжал Арик. — Мягкий знак сначала или твердый?
— Ну, начало-то все помнят, — брякнул Валик. — А, Б, В, Г, Д...
— Так правильно или нет? — Арик был готов вскипеть.
— Правильно, — обронил Галик, — но зачем?..
— В две строки зачем-то, — буркнул Валик. — Бумаги тебе мало?
— Я, кажется, понял, — воскликнул Галик.
— Да, это ключ, — сказал Арик.
— Ключ? — удивился Валик. — Где ты видишь ключ?
— Сейчас проверим, — бормотал Арик. — Возможно, мы столкнулись с одним из простейших шифров. Его используют, когда люди торопятся. А эти наверняка торопятся.
— Угу, — буркнул Галик. — Очень. Сидят и пиво пьют.
— Эти-то бездельники, тут ты прав. Но не они же писали послание, верно? Они курьеры. А всякий курьер считает себя вправе зайти куда-нибудь по дороге и пропустить стаканчик.
— Думаешь, получится? — Галик, вытянув шею, подбородком указал на бумажную трубочку.
— Не знаю. Сейчас начнем подставлять верхнюю букву вместо нижней и наоборот. — Арик развернул записку и слегка придавил ее подсвечником. Прямо на буквы капнул воск.
— Осторожней! — горячо дыхнул Валик.
— Ничего ей не сделается. — Арик быстро писал буквы.
— Вместо ч ставлю з, вместо р — а... Поняли идею? Смотри-ка, вроде выходит... Вот! — сказал он, заменив последнюю букву.
Трое затаив дыхание смотрели через его плечо, на то, что получилось:
з а п а д н ы е в о р о т а ч е т ы р е у т р а
— Вот это да! — не сдержал восторга Валик.
— Западные ворота, — прошептал Галик. — Где это?
— Знаю, — быстро сказал старшина Жорж. — Это Инженерный замок. Неделю назад я там был. Мы сопровождали обоз с провизией. И въезжали как раз через Западные ворота. Там такой горбатый мостик через Ленивку, а потом почти сразу ворота. Красивые такие ворота — белокаменные столбы с шарами наверху, а посередке чугунная решетка с завитками.
— А в других замках или дворцах нет ворот, выходящих на запад?
— Может, и есть, да ведь генерал-то в Инженерном.
— Твоя правда. Ну и что делать?
— Объявить тревогу. Усилить караулы. Я подтяну своих ополченцев.
— Все это хорошо, — сказал Арик, — но заговорщики просто затаятся. А потом ударят неожиданно и в другом месте.
— Да, надо бы их взять. — Валик воинственно надул щеки и сжал кулак. — Причем всех.
— Надо бы, — меланхолично подтвердил Галик.
— Мы не знаем, кто они, сколько их, где прячутся, — задумчиво протянул Арик.
— Четыре утра! — сказал Галик. — Время выбрано умно.
— Это точно, — подхватил Пирожок. — Самый стойкий часовой, и тот сонный как муха.
— Надо хватать этих двоих! — горячо прошипел Валик. — Пока не поздно.
— Тебе уже объясняли, — терпеливо разъяснял Галик, — а если они упрутся? А если они и сами всех концов не знают? Тогда провал?
— Что же делать?
— А может, вывезти и спрятать генерала?
— Станет он нас слушать!
— Что же тогда?
— Слушай, Драная Шляпа, — Арик поднял глаза, — а какие в Инженерном замке еще есть ворота?
— В смысле?
— Ну, там, Северные... Или какие еще?
— Насчет Северных не помню. А Южные имеются. Там есть еще один мост, южнее шагов на триста, широкий такой мост через устье, где Ленивка впадает в Громкую. Но это парадные ворота. Шикарные! Их по большим праздникам открывают. Я через них не проходил.
— Оборону там устроить можно?
— На Южных-то? Запросто. Там и ворота крепче, и стена выше.
— Отлично! — Арик схватил бумагу. — Нож дайте!
Пирожок приподнял полу своей куртки и достал из ножен небольшой кинжал. Арик положил записку на край листа и провел по контуру кончиком кинжала, а потом аккуратно оторвал по срезу. У него получился чистый листок, формой повторяющий выкраденную записку. Переводя взгляд то на алфавит-ключ, то на шифровку, он старательно заскрипел пером.
— Ты чего пишешь? — удивился Валик.
— Новую записку.
— Зачем? Кому?
Но Арик лишь пыхтел. Буквы в новой записке он старался изобразить по возможности похоже на записку прежнюю. Ребята молча следили за его рукой. Спустя минуту Арик закончил и откинулся на спинку грубого деревянного стула. На листке красовалась новая цепочка букв:
о ц э л х т ю а ю в р я п в м г в а р
— И что это значит? — Валик извелся от любопытства.
— Цела наша хтюря, а я в ряпке, — сумрачно пробормотал Галик.
— Объясни, что это? — закипающий Валик поднял кулак, чтобы трахнуть по столу.
— Прочитай! — сухо бросил Арик. — Ключ перед тобой.
Опустив кулак, Валик наморщил лоб и зашевелил губами, переводя взор с алфавита-ключа на написанную Ариком строчку и наоборот.
— Ю... Юж... Южн... Южные во... рот... ворота... пэ... ять... пять ут... ра...
— Правильно, друг мой. Хорошо прочитал. Способный! В разведку брать можно.
— Ладно тебе шутить! Но здорово у тебя получилось!
— Почерк похож на ихний?
— Один в один. Только зачем это?
— Те, кто посылает эту записку, сами придут к четырем утра. Так?
— Так.
— И будут ждать второй отряд, то есть тех, кому они послали эту шифровку. Верно ведь?
— Скорее всего.
— А второй отряд опоздает на час. Потому что в новой шифровке сказано — пять утра. Эти, которые первые, будут в нерешительности. Они не в силах будут понять, почему те опаздывают.
— И?..
— Мы разобьем их по частям.
— Интересный поворот! — сказал Пирожок. — Ловко!
— Заговоры обычно проваливаются на подобных мелочах. Кто-то опоздал, кто-то заблудился в тумане, — рассудительно заметил Арик.
— У кого-то украли шифрованное письмо, — добавил Галик.
— А кто-то этот шифр раскусил в два счета, — подвел итог Пирожок.
— Арик, а как ты все же догадался? — с оттенком легкой ревности спросил Галик. — Да еще так быстро.
— Это было не так трудно, — отвечал Арик. — Ясно ведь, что здесь одни буквы заменены на другие. Ну а дальше... Гляжу я на этот чрярф... Вторая и четвертые буквы одинаковы. Чаще так бывает, если это гласная. Таких слов миллион — топор, канат, берет, бурун... Но какая это гласная? Не мудрствуя, я начал с а. Тогда выходит, что р здесь используется вместо а. Так? Но а первая буква, а р — в середине алфавита. В каком случае они окажутся рядом? Ясно, в каком: если разбить алфавит на две части и вторую часть аккуратно расположить под первой — букву под буквой. Что я и проделал. И р оказалась точнехонько под буквой а. Ну а дальше понятно: вместо б нужно ставить с, вместо в — т и так далее... Простейший вариант.
— Потрясающе! — Жорж-Пирожок блестел на Арика глазами, словно заново оценивал старого знакомого.
— Ну а если в наших руках оказался вражеский шифр, — продолжал Арик, — как им не воспользоваться?
— Слушайте, а это здорово! — Валик даже порозовел. — Отличный план.
— Утверждаем? — спросил Арик.
— А вдруг существует еще одна записка и третий отряд? — засомневался Галик.
— Возможно. — Арик вздохнул. — Но нам его сейчас все равно не найти.
— Надо рисковать, — сказал Пирожок.
— Надо, — согласился Арик. — А разбираться будем на месте. Так утверждаем план?
Трое за его спиной молча кивнули.
Арик свернул новую записку точно такой же трубочкой.
— Драная Шляпа, доставишь по адресу?
— В смысле, в тот же карман плаща этого мрачного господина, моего нового и лучшего друга?
— Ты у нас сообразительный.
— Опять с ними целоваться?
— Да уж потерпи, дружище! Ради дела.
— А вдруг этот мрачный господин уже обнаружил пропажу? — встревожился Галик.
— Придется рискнуть и тут. Давай сюда твою писульку. — Пирожок выхватил у Арика бумажную трубочку и зашагал к выходу.
— А вечером хватай своих людей и к Инженерному замку!
— Ясное дело! А вы? — Пирожок обернулся.
— Мы тоже будем. Само собой.
— А сейчас?
— А сейчас мы к своему сержанту. Но сначала немного подождем. Как у тебя с запиской получится? Сможешь ты ему незаметно ее сунуть или нет?
— Спокойно, ребятки! Пирожок свое дело знает! — И рыжий старшина вышел из трактира.
Спустя минут десять ребята, издали наблюдавшие за входом в таверну, увидели, как на пороге появился Жорж-Пирожок. Он не спеша вытер губы, а затем радостно махнул в их сторону кулаком.
— Записка на месте, — сказал Арик, — пошли, ребята.
— Хорош Пирожок, — буркнул Валик. — Видели, как он губы утер? Значит, еще и пива налакался.
На исходе ночи у западной стены Инженерного замка послышался тихий свист, а вслед за ним неясные шорохи и еле слышный топот ног. Нападавших оказалось неожиданно много. Первый отряд числом около пятидесяти воинов скрытно прибыл около четырех утра. На далекой башне пробило четыре.
Из караульного помещения вышли двое сторожей и, стараясь казаться незамеченными, прокрались к воротам. Засовы, щеколды и петли были предварительно политы маслом. Никто не услышал бы предательского скрипа.
Но не успели сторожа взяться за эти засовы и щеколды, как к ним метнулись какие-то тени. Шесть человек навалились на двоих. Сдавленные хрипы, возня... Через считанные секунды предатели-сторожа были скручены и связаны. Рты им заткнули тряпками. Валик и Галик, еще не остыв от пыла короткой борьбы, осторожно выглядывали в просветы чугунной решетки крепко запертых ворот, но ничего, кроме смутных теней в предрассветной мгле, разглядеть не могли.
Как и предвидел Арик, предводители первого отряда заговорщиков оказались в растерянности. Они ждали сигнала о том, что ворота для них открыты. Сигнала не было. Они ждали прихода еще одного отряда, более многочисленного, но никто не появился ни на площади, ни в окрестностях замка в этот ранний час.
По небольшой площади перед Западными воротами и по окрестным закоулкам шныряли шпионы из первого отряда и недоуменно осматривались. Шли минуты, растерянность заговорщиков возрастала. Ровно в половине пятого подполковник Гертик, назначенный генералом командовать обороной, отдал приказ об атаке. Три небольших отряда, один из которых целиком состоял из ополченцев, ринулись из засады на площадь и прилегающие закоулки с трех сторон. Заговорщики отчаянно сопротивлялись, однако были окружены, смяты и обезоружены. К пяти утра все было кончено. В этот момент у Южных ворот появился второй отряд. Гертик ожидал, что прибудет отряд примерно такой же численности, как и первый. Но прибывших оказалось чуть ли не втрое больше. Это была неприятная неожиданность. Бой разгорелся с новой силой. Однако шансов у заговорщиков было немного. Хриплые крики, звон оружия, четкие команды офицеров и сержантов, обороняющих замок. Первые лучи солнца осветили лишь два десятка раненых, которые не могли передвигаться и ждали помощи. Остальных пленников уже увели в Большой Южный замок, в подвалах которого уже второй месяц действовала временная, но довольно вместительная тюрьма.
Три друга сражались храбро, обезоружили не меньше десятка врагов, среди которых оказались два их старых знакомых по парку Лабара, но вышли из боя без единой царапины. Зато нелегко пришлось сержанту Подороге. В какой-то из моментов, когда сражение переместилось к Южным воротам, он остался у Западных ворот один-одинешенек. Это было просчетом, тактической оплошностью, но чего не случается во время боя! Не успел сержант выйти на горбатый мост через Ленивку, как из темных кустов на него кинулись семь или восемь человек. Будь мост пошире, сержанту бы несдобровать. Но мост, к счастью, был узок. Стоя посередине в его верхней части, сержант был способен достать шпагой и левые перила, и правые. Нападавшие, с ужасом взиравшие на сверкающий клинок сержанта, никак не могли заскочить ему в тыл. А ведь у сержанта была еще и пика, которую он не выпускал из левой руки. Вот так, в одиночку, яростно орудуя шпагой и пикой, Подорога более десяти минут, пока не подоспела подмога, сдерживал целый отряд наседающих бунтовщиков. Но на исходе боя все-таки получил неприятную рану, задевшую его левый, здоровый глаз.
— Ну здравствуй, Гораций Коклес! — Утром после боя генерал обнял Подорогу и осторожно прикоснулся к белой повязке, идущей наискосок через широкое лицо сержанта. — Глаз-то видит?
— Видит чуток, господин генерал, не беспокойтесь.
— Я теперь не просто генерал, — хмыкнул Рас. — Я теперь еще и президент. Вот какая, брат, штука!
— Понимаю, господин генерал.
— А ты чего вздыхаешь, мой славный воин? Чай, не доволен чем?
— Я всем доволен, господин генерал. А кто этот Коклес или как его там?
— А, ты про это? Не обижайся. Это был такой герой в Древнем Риме. Один, он спас от врагов целый город, а заодно и императора. Но потерял при этом глаз. Его так и называли — кривой Коклес.
— Красивая история. Но я, надеюсь, не окривею.
— Конечно, мой друг. Конечно. Ты мне нужен с обоими глазами. Дел у нас невпроворот. Ты видишь, мой старый товарищ, сколько врагов вокруг? Да и королю пора пинка дать хорошего! Где он, кстати, этот предатель?
— Я же привык любить батюшку-короля, — тихо ответил сержант Подорога, — я, наконец, присягу давал.
— Эка ты заговорил. Присяга! Я, брат, тоже давал. А кому? Где он есть? Сбежал как последний трус. Теперь присягу по-новой организуем. Иначе армию потеряем.
— Это уже не для меня, — вздохнул сержант. — Я по-старому привык. Горбатого могила исправит. Простите, господин генерал.
— Не говори о могиле, сержант! Не надо! Мы еще повоюем.
— Горбатого могила исправит, — упрямо повторил Подорога.
Глава 56
Призрак Нозано — призрак смерти
Придя к власти и став, по сути, единоличным правителем, одним из первых указов Рас отменил смертную казнь. Его офицеры были недовольны этим решением. Да и многие граждане города бурно протестовали. «Смерть предателям!», «Смерть ворам!», «Смерть мошенникам!» — кричали на площадях. «Смерть! Смерть!» — подхватывала толпа. Подойдя однажды к окну, выходящему на площадь, генерал услышал мощный рык толпы и поморщился, как от зубной боли.
— Как им нравится смерть! — пробормотал генерал. — Почему они не кричат «Жизнь! Жизнь!»?
— Чего вы хотите от толпы? — усмехнулся адмирал Чак. — Это же дети! А дети жестоки и неразумны.
— Боюсь, что после таких призывных криков смерть и вправду заявится к ним в гости.
— Дикие люди, генерал. Бог с ними!
— Вот именно! Жизнь дает Господь, и мы не вправе забирать ее, — тихо сказал генерал, отойдя от окна и вглядываясь в своих новых министров. — Суды наши по большей части неправедны и слепы. Как же можно отправлять людей на тот свет? Грех! Великий грех. Иное дело — тюрьма! Свободу народу даем мы. Стало быть, и отнимать ее можем у того, кто свободы не заслуживает. Я не возражаю против крепких тюрем для преступников и негодяев. Пусть сидят в зловонных ямах, пусть хоть в кандалах. Но убивать людей, чьи руки связаны, чей рот заткнут, убивать в подвалах и на заднем дворе — это не занятие для благородного человека.
Один из министров не казался довольным этим решением.
— Первый раз вижу военного диктатора, который начинает с такого непопулярного и даже вредного и опасного акта, — пробормотал он. — Кругом столько врагов!
— Вредного? — Генерал озорно блеснул глазами. — Опасного? А вот мы посмотрим.
— Казнь — это возмездие! — процедил упрямый министр.
— Э, батенька, — сказал генерал, — кто измерит суровую тяжесть возмездия? На каких весах?
В результате этого указа президента молодой республики многие бунтовщики сохранили жизнь, хотя и оказались за решеткой. В том числе офицеры Винк и Роппо, принимавшие активное участие в двух заговорах против генерала. Впрочем, Роппо не долго сидел в подвале Южного замка. Ему удалось убедить коменданта тюрьмы, что в его, лейтенанта, помощи нуждается покинутая всеми Татинда, дочь старого короля. Бедная девочка ждет его как спасителя и единственную опору в это жуткое время. Ждет и горюет. Нет, Роппо не обманывается на свой счет. Он не единственный на свете рыцарь с благородным сердцем. О нет! Она ждет любого офицера с пылким сердцем и честной шпагой. «Но кто, если не ты сам!» — вскричал Роппо, и крупные слезы потекли по его щекам.
Комендант, в душе которого еще не растаяли остатки воспитанной с самого детства любви к королевской семье, махнул рукой и отпер дверь. Несмазанный замок клацнул. Роппо, тревожно согнувшись, пошел по темному сводчатому проходу. Но он зря опасался, задержать его было в ту ночь некому. Караульные до утра пьянствовали в левом крыле замка. Рыжеволосый старшина кордегардии, свой в доску парень, бесплатно поил вином всех, кто забредал на его огонек.
— Ну что ж, — пробормотал Роппо, выходя на свежий ночной воздух, — вот мы и на свободе. А гордец Марис пусть посидит. Он покрутил с королевской дочкой. Теперь моя очередь.
Поздним вечером Арик, Галик и Валик, побывав в гостях у Жоржа-Пирожка и выпив несколько стаканов расчудесного сладкого вина, шли на отдых в свою казарму по темной улице в пригороде Грома. Белая луна плыла над ними в прозрачных серебристо-сизых облаках. Сзади, отстав от своих солдат на полмили, брел подвыпивший сержант Подорога. Повязку с глаза он уже снял и считал себя совершенно здоровым.
Времена наступили сравнительно мирные, и ребята не всегда брали с собой оружие. На этот раз шпага была только у Галика, который с ней старался не расставаться. Сержант был без оружия.
Загадочным образом на пути молодых солдат встал бледный как смерть полковник Нозано, бывший военный комендант захваченной Ламы. Откуда взялась эта тень, почти привидение, освещенное бледной луной? Где он скрывался? Прятался в лесах? Сидел на сеновалах в брошенных почерневших от дождей сараях? Бродил по дорогам вместе с шайками воров и нищих? Кто ответит на этот вопрос? Одна-единственная страсть иссушила беглого полковника — отомстить! Отомстить, победить, вернуться к власти, восстановить былую мощь империи. Применив все свое тайное искусство, он наконец вычислил своих главных врагов. Врагов, которые когда-то были в его руках. Ах если б знать тогда! С каким удовольствием он вздернул бы всех троих на ратушной площади Ламы. Больше он этих солдатиков не отпустит.
Высокий угловатый человек, сплетенный из одних железных мышц, закутанный черным плащом, под которым была спрятана неимоверной длины шпага, занял удобную позицию на повороте дороги у развалин невысокой каменной стены. Это было все, что осталось от сгоревшего постоялого двора.
— Как им нравится смерть! — пробормотал генерал. — Почему они не кричат «Жизнь! Жизнь!»?
— Чего вы хотите от толпы? — усмехнулся адмирал Чак. — Это же дети! А дети жестоки и неразумны.
— Боюсь, что после таких призывных криков смерть и вправду заявится к ним в гости.
— Дикие люди, генерал. Бог с ними!
— Вот именно! Жизнь дает Господь, и мы не вправе забирать ее, — тихо сказал генерал, отойдя от окна и вглядываясь в своих новых министров. — Суды наши по большей части неправедны и слепы. Как же можно отправлять людей на тот свет? Грех! Великий грех. Иное дело — тюрьма! Свободу народу даем мы. Стало быть, и отнимать ее можем у того, кто свободы не заслуживает. Я не возражаю против крепких тюрем для преступников и негодяев. Пусть сидят в зловонных ямах, пусть хоть в кандалах. Но убивать людей, чьи руки связаны, чей рот заткнут, убивать в подвалах и на заднем дворе — это не занятие для благородного человека.
Один из министров не казался довольным этим решением.
— Первый раз вижу военного диктатора, который начинает с такого непопулярного и даже вредного и опасного акта, — пробормотал он. — Кругом столько врагов!
— Вредного? — Генерал озорно блеснул глазами. — Опасного? А вот мы посмотрим.
— Казнь — это возмездие! — процедил упрямый министр.
— Э, батенька, — сказал генерал, — кто измерит суровую тяжесть возмездия? На каких весах?
В результате этого указа президента молодой республики многие бунтовщики сохранили жизнь, хотя и оказались за решеткой. В том числе офицеры Винк и Роппо, принимавшие активное участие в двух заговорах против генерала. Впрочем, Роппо не долго сидел в подвале Южного замка. Ему удалось убедить коменданта тюрьмы, что в его, лейтенанта, помощи нуждается покинутая всеми Татинда, дочь старого короля. Бедная девочка ждет его как спасителя и единственную опору в это жуткое время. Ждет и горюет. Нет, Роппо не обманывается на свой счет. Он не единственный на свете рыцарь с благородным сердцем. О нет! Она ждет любого офицера с пылким сердцем и честной шпагой. «Но кто, если не ты сам!» — вскричал Роппо, и крупные слезы потекли по его щекам.
Комендант, в душе которого еще не растаяли остатки воспитанной с самого детства любви к королевской семье, махнул рукой и отпер дверь. Несмазанный замок клацнул. Роппо, тревожно согнувшись, пошел по темному сводчатому проходу. Но он зря опасался, задержать его было в ту ночь некому. Караульные до утра пьянствовали в левом крыле замка. Рыжеволосый старшина кордегардии, свой в доску парень, бесплатно поил вином всех, кто забредал на его огонек.
— Ну что ж, — пробормотал Роппо, выходя на свежий ночной воздух, — вот мы и на свободе. А гордец Марис пусть посидит. Он покрутил с королевской дочкой. Теперь моя очередь.
Поздним вечером Арик, Галик и Валик, побывав в гостях у Жоржа-Пирожка и выпив несколько стаканов расчудесного сладкого вина, шли на отдых в свою казарму по темной улице в пригороде Грома. Белая луна плыла над ними в прозрачных серебристо-сизых облаках. Сзади, отстав от своих солдат на полмили, брел подвыпивший сержант Подорога. Повязку с глаза он уже снял и считал себя совершенно здоровым.
Времена наступили сравнительно мирные, и ребята не всегда брали с собой оружие. На этот раз шпага была только у Галика, который с ней старался не расставаться. Сержант был без оружия.
Загадочным образом на пути молодых солдат встал бледный как смерть полковник Нозано, бывший военный комендант захваченной Ламы. Откуда взялась эта тень, почти привидение, освещенное бледной луной? Где он скрывался? Прятался в лесах? Сидел на сеновалах в брошенных почерневших от дождей сараях? Бродил по дорогам вместе с шайками воров и нищих? Кто ответит на этот вопрос? Одна-единственная страсть иссушила беглого полковника — отомстить! Отомстить, победить, вернуться к власти, восстановить былую мощь империи. Применив все свое тайное искусство, он наконец вычислил своих главных врагов. Врагов, которые когда-то были в его руках. Ах если б знать тогда! С каким удовольствием он вздернул бы всех троих на ратушной площади Ламы. Больше он этих солдатиков не отпустит.
Высокий угловатый человек, сплетенный из одних железных мышц, закутанный черным плащом, под которым была спрятана неимоверной длины шпага, занял удобную позицию на повороте дороги у развалин невысокой каменной стены. Это было все, что осталось от сгоревшего постоялого двора.