Кацура Александр. Волшебная реликвия

   — Не станем, — подтвердил Галик.
   — Попугая, увы, больше нет. Что мешает вам подружиться с доктором волшебных наук Якобом Якоби?
   — Ничто! — авторитетно заявил Валик.
   — Вот с этим я к вам и пришел, — сказал Якоби и замолчал.
   — Мы слушаем, — сказал Арик.
   — Вы видели, что случилось с попугаем Уискерсом, когда он попал в луч света, отраженный от хрустальной сферы?
   — Хо! — воскликнул Валик.
   — Видели, — сдержанно сказал Галик.
   Арик лишь слегка улыбнулся.
   — Теперь ответьте мне, а что случится с обыкновенным человеком, если он встанет под первый солнечный луч, отраженный хрустальной гранью? Вы не задумывались?
   — Не знаю, — сказал удивленный Галик.
   Арик задумчиво смотрел на доктора волшебных наук.
   — Превратится в попугая! — радостно вскричал Валик.
   — Нет, — нахмурился Якоби. — Вовсе не в попугая. Стать попугаем — это не так просто. Это еще надо заслужить.
   — Неужели? — удивился Валик.
   — Шучу, — улыбнулся Якоби. — Обыкновенному хорошему человеку превращение в существо более низкое не грозит.
   — А плохому?
   — С плохим могут быть проблемы, это правда. Но вам не стоит на этом пункте застревать. По моим расчетам, вы, четверо — три молодых человека и девушка, — к этой последней категории не относитесь.
   — А наш сержант? — с некоторой обидой спросил Валик.
   — Сержант? — Доктор волшебных наук на секунду задумался. — Да нет, он тоже приличный человек. Просто...
   — Просто что? — Галик вопросительно посмотрел на доктора.
   — О нем, честно сказать, я не подумал. Мне почему-то казалось, что он уже за пределами этой реальности.
   — Не понял, — сказал Валик.
   — Это перед вами жизнь. А он человек пожилой, если не сказать — старый. Зачем ему новинки? Его уже ни подвинтить, ни подкрасить.
   — А вы молодой? — грубовато бросил Валик.
   Якоб Якоби усмехнулся.
   — Возражение принимается, — сказал он. — Включаем сержанта в нашу компанию, он вполне хороший человек и, будем считать, молодеет на глазах. Так что он отчасти в пределах... Да, в пределах нашей реальности.
   — То-то же, — буркнул Валик.
   Арик и Галик посмотрели на друга одобрительно.
   «Знай наших! — говорил их взгляд. — Своих в обиду не даем».
   — Так о чем все же речь? — Арик перевел взгляд на Якоба Якоби.
   — О том, что хороший человек, — Якоби говорил медленно и значительно, — может стать еще лучше. Точнее, крепче, умнее и защищеннее. Последнее особенно не лишнее в нашем тревожном мире. Это понятно?
   — Каким образом это возможно?
   — У нас в руках необыкновенной силы предмет. Ни у кого в мире нет, а у нас с вами есть!
   — Хрустальный шар? — догадался Галик.
   — Разумеется. Именно он.
   — Здорово! — сказал Валик.
   — Так что вы предлагаете? — спросил Арик.
   — Вы люди не робкого десятка, я имел случай в этом убедиться. Предлагаю вам попробовать.
   — Что именно?
   — Да то же, что сделал я. Встать под отраженный луч. Хороший человек, как я только что говорил, станет еще лучше.
   — А плохой еще хуже! — Арик хмыкнул.
   — Не совсем так. — Якоби вновь улыбнулся. — И плохой может стать лучше. Дело в ином. Если человек лишь внешне человек, а внутри — крокодил, то ничто ему не поможет. Внешние покровы спадут, и перед вами окажется настоящий крокодил. Вот с такими зубами! — Якоби широко развел руки.
   — Вот это да! — сказал Валик.
   — С вами этого не случится.
   — Все равно страшновато! — поежился Галик. — А вдруг? Бр-р!
   — Страшно выявить свою сущность? Возможно. Но что проку ее скрывать? Рано или поздно она все равно вылезет. Я предлагаю сделать это недолгим и мучительным способом, а сразу — как в омут головой. Такого рода превращения на языке моих коллег называются несколько тяжеловесно — грани инициации или ступени преображения. Употребляем мы и старинное слово «метаморфоза». Вам случалось читать Овидия? Впрочем, если кто-то из вас боится, если кто-то из вас считает, что внутри он — крокодил, ехидна или жук-скарабей, то он вправе отказаться. Подобная инициация — всегда испытание. Сие — правда. Это не для слабых духом.
   — Я не боюсь, — сказал Валик.
   — Я тоже, — сказал Галик.
   — Кто боится? — спросил Арик и посмотрел на Сэнди.
   Никто не боялся. Сэнди тихо улыбнулась и погладила задремавшую Базз.
   — Кто не хочет? — спросил Арик.
   Хотели все.
   — Смелые молодые люди, — сказал Якоби. — Нелишнее качество.
   — Как мы это проделаем? — спросил Арик.
   — Просто. Ранним утром луч солнышка брызнул, а вы в отраженный свет — прыг! Как в обычной детской игре в пятнашки. Можно толпою, но лучше поодиночке. Каждый из вас, по желанию, может это проделать. О нет, попугаем никто из вас не станет, не волнуйтесь. Утконосом или муравьедом тем более.
   — А кем? — спросил Валик.
   — Скорее всего каждый из вас останется самим собой. Не смейтесь, это великое счастье — остаться самим собой. Сохранить свою божественную душу — это не каждому дано.
   — Что значит — божественную? — удивился Галик.
   — Это значит естественную, ту, что вы имеете от природы. Очень многие люди не умеют сохранить свою душу в первозданной чистоте, превращают ее в болото, иногда ужасно грязное.
   — Ин-те-рес-но! — протянул Валик, оглянув друзей, словно видел их впервые, после чего с любопытством уставился на собственный живот.
   — Пытаешься разглядеть свою душу? — улыбнулся Галик. — Насколько она у тебя прозрачна?
   — Ну! — запыхтел Валик, словно застигнутый врасплох.
   — А что же все-таки получится, если мы в этот отраженный луч попадем? — спросил Арик, глядя прямо в глаза Якобу Якоби.
   — Если вы близки к идеалу, то ничего, — спокойно ответил доктор волшебных наук. — Но если вы только намерены к нему двигаться, тогда о! — доктор возвел очи к небу.
   — А мы намерены? — шутливо спросил Арик.
   — Это вам решать, — вполне серьезно ответил Якоб Якоби. — Лично я ожидаю такого эффекта: каждый из вас станет физически крепче.
   — Ого! — сказал Валик.
   — Умнее.
   — Ну и ну! — сказал Галик.
   — Мы и без того вроде не дураки, — продолжал шутить Арик. — Разве можно быть еще умнее?
   — Остроумный молодой человек, — сказал доктор волшебных наук. — Мне нравится.
   — Он у нас такой, — сказал Галик.
   — Что касается внешности, — продолжал Якоби, — то вы станете еще привлекательней. Я бы даже сказал — красивей.
   Сэнди незаметно вздохнула.
   — И, наконец, главное. Возможно, вы и не подозреваете, но против вас ополчились весьма злобные колдовские силы. От вас эта темная возня пока скрыта, не знаю, к счастью для вас или нет, но о ней догадываюсь я. Вы спросите, что им от вас нужно? Все просто. Вы им очень не нравитесь своей прямотой, честностью и храбростью. И прекрасной наивностью, кстати, тоже. Они очень не любят таких людей и стараются им напакостить, где бы ни встретили. А то даже и изничтожить.
   — Вы пугаете нас? — спросил Арик.
   — Я говорю чистую правду. Люди честные и смелые — всегда для них угроза. Вы не знаете глубину подлости этой публики. Да лучше бы и не знать. Но, увы, столкновения не избежать. Так вот, друзья мои, — инициацией, о которой я толкую, вы сильно осложните работу этих колдунов. В прямой схватке вам их не одолеть, потому что они хитрее. Вы не знаете, где они, как действуют и даже как выглядят. Что остается в такой ситуации? Копить внутренние силы. Этим я и предлагаю вам заняться. Ну что, убедил?
   — Хм! — пробормотал Галик.
   — Я хочу стать сильнее! — заявил Валик.
   — Куда тебе еще? — усмехнулся Галик.
   — Мне надо! — упрямо заявил Валик.
   — Мы должны посоветоваться с сержантом, — сказал Арик.
   — Советуйтесь, — пожал плечами Якоб Якоби.
 
   Сержант неожиданно легко согласился. Он даже благословил своих парней на эксперимент, который предложил Якоби.
   — Вы, дорогой сержант, могли бы проделать эту замечательную процедуру и сами, — сказал Якоби.
   — Уж нет, увольте, — сержант махнул рукой. — Мне поздно заниматься подобными глупостями.

Часть третья

Глава 41
Внезапное нападение

   — Смотри-ка, — Валик недоверчиво ощупывал себя, — вроде не превратился в таракана.
   Якоби улыбнулся.
   Уже второе утро они по очереди купались в отраженных солнечных лучах. Корзина с хрустальным шаром была установлена на том же камне, что и в первый раз. Вместо бумаги шар прикрыли тряпицей. Манипулировал тряпицей и всей хитрой процедурой доктор волшебных наук Якоб Якоби. Первые солнечные лучи не заставили себя ждать.
   Ребята вбегали в них, словно ныряли в дрожащий пылинками и мелкими брызгами свет, весело, с криками и даже визгом. Со стороны (если бы кто-нибудь смотрел) это было похоже на старинную языческую игру — прыжки через костер и погоню за лесными феями. Конечно, поначалу ребята волновались, но испуга ничем не выдали. Лишь одна Сэнди вошла в отраженный свет бесстрашно, но и без особой надежды. Входя в этот призрачный свет, она не догадалась посадить на плечо или просто взять в руки свою ненаглядную Базз, за что потом себя жестоко казнила.
   Когда Сэнди стояла в одном шаге от сверкающей поверхности, она вдруг посмотрела в нее словно в зеркало. Там, в глубине, бежали струйки голубоватого дыма, за которыми, словно скрываясь, стояла маленькая девочка. Она была стройной, лучше сказать — тоненькой, в чудесном платьице, а широко открытые глаза ее смотрели с укором. Вдали, за тонкой фигуркой, угадывались лес и поляна, и кто-то бегал по поляне и срывал цветы, и сплетал венки... И послышалось пение... Сэнди взглянула. Тоненькая девочка стояла с венком на голове. Чудесным венком из бело-желтых ромашек.
   Якоб Якоби дернул тряпицу. Луч сверкнул.
   — Ах, — тихо сказала Сэнди и шагнула в дрожащее марево.
 
   Завидев у входа в пещеру сержанта, с ухмылкой наблюдавшего за прыжками парней, за робкими движениями девушки, Якоби вновь предложил ему войти в отраженный солнечный луч, но тот отказался наотрез.
   — Купайтесь в этих лучах сколько угодно, дорогой доктор, а меня прошу оставить в покое.
   — Но это же так здорово, так полезно, — пытался уговорить неуступчивого служаку Якоби. — Это так... возвышенно! — Волшебник не находил слов.
   — Вот и прыгайте в них сами, — советовал упрямый сержант.
   — С меня уже достаточно, — пытался уверить его доктор волшебных наук.
   — Вот именно, — пропыхтел сержант — с вас достаточно, а с меня и подавно.
   — А может, рискнете, господин сержант? — Галик смотрел на него весело. Он испытывал прилив необыкновенной бодрости.
   — Такой интересный эксперимент, — подхватил Арик. — Жалеть будете.
   — Ну правда, это так, это так... — Валик задохнулся, не находя слов. — Ну, господин сержант!
   — Эт-та что за разговорчики! — Сержант неожиданно побагровел. — Молчать! Что я, сам не могу решить? — Внезапно он смягчил голос, но, чтобы прекратить перепалку, скрылся в пещере.
 
   У Сэнди не было никакого зеркальца, даже осколка, и ей мучительно хотелось заглянуть хотя бы в ручей. А смотреть в хрустальную сферу больше было нельзя. Она это отчетливо чувствовала, хотя и не понимала, почему. Вот если б в ручей... Но ручья, к несчастью, поблизости не было. Она стояла и украдкой, отодвигая привычную прядь шелковистых волос, касалась холодными пальцами воспаленной кожи лица.
   — Послушай, — жарко прошептал на ухо Арику Галик. — По-моему, у нашей Сэнди кожа стала лучше. По-моему, болезнь уходит.
   — Вот было бы здорово! — прошептал в ответ Арик.
   Валик растерянно смотрел то на друзей, то на девушку и молчал.
 
   За непонятными действиями молодых людей и странного чудака в поношенном балахоне кое-кто наблюдал. За одной из дальних скал притаились двое, время от времени передавая друг другу подзорную трубу.
   — Ну, что там? — лениво спрашивал их командир.
   Он сидел в походном кресле в тени невысокого дерева, вытянув на солнце длинные ноги в сверкающих черных сапогах.
   — Не могу знать, господин лейтенант, — отвечал один из наблюдателей.
   — То есть как? Что они делают?
   — Прыгают, господин лейтенант.
   — Куда? Зачем?
   — Не могу знать, господин лейтенант.
   Сверкающие сапоги недовольно дернулись.
   — А эта штуковина при них?
   — При них, господин лейтенант. Они вроде через нее и сигают.
   — Зачем?
   — Не могу знать.
   — Но это точно она? — Сапоги вновь дернулись.
   — Она самая, господин лейтенант. Они ее чем-то накрывают, а потом снова, стало быть...
   — Что?
   — Вроде как открывают...
   — И?..
   — Она тогда сверкает. На солнце. Отсель хорошо видно.
   — Сверкает, говоришь?
   — Еще как, господин лейтенант.
   — Занятно.
   — Похоже, кончили они свои прыжки, господин лейтенант, — сказал второй наблюдатель, отнимая трубу у первого и поднося ее к глазам. — Потащили корзину в пещеру.
   — Пора! — Белобрысый лейтенант пружинисто вскочил на ноги.
 
   — Сейчас я еще раз объясню, в чем была ваша смелость. — Якоб Якоби сутулился в своем допотопном плаще, в то время как три друга и Сэнди привольно расположились на скудной травке.
   — Да какая тут смелость! — небрежно бросил Валик.
   — Не скажите. Разумеется, если внешне похожее на человека существо внутри — действительно человек, а не ехидна, то после процесса инициации он продолжает оставаться человеком, даже несколько лучшим, как я вам и обещал. Или даже много лучшим — кто сколько наработал в душе своей. Если же он внутри — кролик, шакал или скорпион, то после преображения он и становится кроликом, шакалом, и скорпионом...
   — Или попугаем, — как бы мельком заметил Галик.
   — Что ж, укол справедливый. — Якоби вроде и не обиделся. — Наверно, во мне тогда накопилось что-то не то. Что-то жалкое, что-то птичье... Хорошо, что это процесс обратимый.
   — Ваш пример это доказывает.
   — Это так. Но не пуст ваш сегодняшний опыт, еще как не пуст. По совести сказать, я основательно переживал. Хотя и верил в вас. Теперь переживания позади. Никто из вас не превратился в змею или паука, в ехидну или в тривиального барана. Это кое-что значит, поверьте моему опыту, друзья мои. Теперь я начинаю думать, что даже ваш уважаемый сержант не превратился бы, простите, в бизона. А по виду — легко мог бы.
   — Ну уж! — добродушно-сердито бросил Валик.
   — То-то он испугался.
   — Он не испугался! — Валик по-настоящему осерчал.
   — Ну, не испугался, — примирительно сказал Якоби, — так оробел.
   — И не оробел он! — продолжал кипятиться Валик. — Просто он... Просто он...
   — Оставим ненужный спор, — сказал Якоби. — Вернемся к вашим тоже вполне достойным фигурам. Вы не сразу ощутите перемену. Но сразу и не надо. Добрая сила уже поселилась в вас. И она действует.
   — Чувствуешь? — Галик толкнул локтем Арика.
   — Еще бы! — ответил тот и толкнул локтем Валика.
   — Так надо тогда всех пропустить через этот шар! — воскликнул добрый Валик. — Всех на свете!
   — Отличная идея! — откликнулся Арик.
   — Просто класс! — заключил Галик.
   Якоби грустно улыбнулся.
   — Ничего не выйдет.
   — Почему? — спросил разочарованный Валик.
   — Положительным образом шар действует не на всех.
   — На кого же? — спросил Арик.
   — Только на тех, кто до этого дорос, кто к этому стремится в глубине души своей.
   — Мы, значит, доросли? — решил уточнить Галик.
   — Полагаю, что да, — скромно ответил доктор волшебных наук.
   — Зато отрицательным образом этот шар способен действовать на многих? — Арик взглянул на волшебника. — Я правильно понимаю?
   — Увы, это так, — подтвердил Якоби. — Дело в том, что в процессе инициации, в цепочке преображений, отдавая положительную энергию, шар накапливает отрицательную. Горе гому, кто рванется к преображению без светлых помыслов. Двойное горе тому, кто потянется к преображению с помыслами грязными.
   — Смотри, как оно устроено! — поразился Валик.
   — Устроено непросто, — согласился Якоби.
   — Насчет грязных помыслов, — неожиданно улыбнулся Галик и толкнул Арика в плечо. — Хотелось бы смыть немного грязи.
   — Не понял, — сказал Арик.
   — Прости, шутка неудачная, — просто я подумал, что хорошо бы в озере искупаться. Все равно делать пока нечего.
   — В каком озере?
   — В теплом. В каком еще?
   — Погоди, это где?
   — Где! — передразнил Арик. — Да в седьмой пещере! Забыл уже?
   — Ты думаешь?
   — Думаю. Валик там искупался. И даже кое-что нашел. А мы с тобой рыжие, что ли?
   — Толковая мысль, — сказал Арик. — Но надо предупредить сержанта.
   — Само собой. Но я вот думаю, а вдруг и мы там чего-нибудь найдем?
   — Вот это навряд ли.
   — Почему?
   — Доктор Якоби сказал бы.
   — Э, брат, даже доктора волшебных наук всего на свете не знают.
   — Возможно, ты прав. А если даже и не прав? Искупаться все равно хочется.
 
   Сержант удивился просьбе, но не сильно. Он задумчиво теребил свою насквозь пропитанную потом робу, а потом сказал:
   — Купайтесь, парни. Я вас понимаю.
   Арик и Галик запалили два факела и, радостно толкаясь, двинулись в дальнюю пещеру.
   — Только вот что, — крикнул вслед сержант, — купаться по очереди. Один в воде, другой на берегу страхует. Ясно?
   — Ясно! — крикнул Галик. — А почему?
   — А бес его знает, что в этой черной воде! Почему она, к дьяволу, теплая?
   — Я знаю! — крикнул Галик. — Там гейзер.
   — Гейзер? — удивился сержант.
   — Ну да, подземный горячий ключ.
   — Неужели?
   — На вулканических островах это сплошь и рядом. Я знаю, я читал.
   «Ну и парни!», — подумал сержант, а вслух крикнул:
   — Тогда тем более осторожно. Гейзер еще какой-то!
   На шум голосов прибежал Валик и с ходу закричал:
   — Я тоже хочу купаться. Так нечестно!
   — Нет, — отрезал сержант. — Всех сразу отпустить не могу.
 
   Прежде чем залезть в воду, ребята еще раз обошли дальнюю пещеру, но ничего особенного не обнаружили.
   — Гляди-ка, — сказал Галик, наткнувшись в одном из углов на что-то ногой, — ветки какие-то.
   — Ветки? Да это же хворост. — Арик нагнулся и пошевелил кучу сухих ветвей рукой. Ветки зашуршали как живые. — А вот и зола. Пепелище. Тут кто-то костер разводил.
   — В глухой пещере? Костер?
   — Не такая она, значит, глухая.
   — Ну да. — Галик пристально следил за дымом своего факела. — Уходит вверх. Как это я раньше не замечал?
   — Значит, там, наверху, есть трещины.
   — Это понятно, — сказал Галик.
   — Получается, что дым наших факелов курится над этой скалой. Со стороны кто-нибудь мог подумать, что проснулся маленький вулкан.
   — Ну да, если бы только этот кто-нибудь здесь был.
   — Но здесь никого нет, — заключил Арик.
 
   Плескаться в черной горячей воде было блаженством. Ребята по очереди несколько раз ныряли, обшарили все дно, но ничего нового не нашли.
   — Смотри, — кричал из воды Галик, — здесь вода заметно горячее.
   Эхо усиливало его голос и одновременно дробило его, разнося под сводами в дальние закоулки.
   «Чее, чее...», — отвечали закоулки.
   — Похоже, что подводный гейзер бьет где-то тут.
   «Ут, ут, ут...», — отвечало эхо.
   — Возможно, — отвечал с каменного берега невозмутимый Арик, отжимая мокрые волосы.
   «...ожно», — тихо повторило эхо.
 
   Факелы их догорали, отчаянно чадя, и требовали новой заправки смолой. Пора было возвращаться. Натянув, по крестьянской привычке, одежду на мокрое тело, громко напевая, отправились они через шесть темных пещер в первую — единственную, в которую проникал сквозь вход естественный свет.
   На входе в первую пещеру они замерли.
   На фоне закатного солнца, проникающего через неровную арку входа, неподвижно стояли два высоких человека в незнакомой полувоенной форме с ружьями в руках. Ружья они держали на изготовку. Арик и Галик невольно проследили, куда направлены стволы. Сержант, Валик, Сэнди и Якоб Якоби сидели прямо на земле тесной кучкой и мрачно молчали.
   — Руки вверх! — раздался гортанный голос с заметным акцентом.
   Только сейчас Арик и Галик увидели еще двоих в такой же форме, направивших ружья прямо на них. Ребята медленно и нехотя, но все же подняли руки. Факелы их едва горели, отбрасывая тяжелый багровый отсвет. Один из направивших ружье подошел к появившимся парням, отнял у них факелы и ловко воткнул их в расселину между камням. Факелы продолжали чадить, но света уже почти не давали.
   — Давай, давай, — подталкивал их человек с ружьем, — туда же, туда же.
   Он подвел их к общей группе пленников и знаком приказал сесть. Арик и Галик опустились на каменистую землю. Днем сюда проникало солнце, и камень еще хранил тепло его лучей. Это был единственный приятный момент во всей ситуации.
   — Они отняли у нас хрустальный шар, — шепнул Валик.
   Арик и Галик не нашли, что сказать.
   — Их была такая куча, — продолжал шептать Валик, словно оправдываясь, — так неожиданно... налетели... я хотел было... но не успел... просто чертова уйма... правда...
   Арик и Галик пригляделись. У входа в пещеру маячили еше какие-то фигуры.
   — Ну надо же, — сокрушенно бормотал сержант. — Старый я олух, чурбан беспросветный! Первый раз в жизни забыл про охранение. Не поставил ни одного часового. И кто? Я? Я не поставил!!! Пентюх! Тебе не в армии служить, тебе полы подметать... в самом завалящем трактире... Парашу выносить из лазарета... Осел!
   — Не корите себя, сержант, — раздался звучный голос.
   Арик и Галик подняли голову и увидели еще одного человека. Он сидел на камне в глубокой тени, заметить его сразу было трудно. Уверенный голос и головной убор, еле видный в полутьме, но смахивающий на берет с пышным пером, позволили догадаться, что перед ними командир воинов с ружьями.
   — Что бы вы смогли сделать с двумя допотопными фузеями и тремя желторотыми юнцами под началом против двенадцати профессионалов, вооруженных ружьями новейшей системы? — Человек двинул рукой, и стало заметно, что в руке у него небольшая тонкая палка, не то трость, не то стек.
   — Дубина ты стоеросовая, — продолжал бормотать сержант, не обращая внимания на слова командира захватчиков, — кретин безмозглый, остолоп забубённый, рядовым в роте у бездельника Роппо и то быть недостоин. Сержант нашелся! Командир вшивый! Вы видели, а? Тебе у кучи мусора с деревянным ружьем стоять... и то не заслужил!..
   — А так, сержант, все у вас живы-здоровы, — продолжал человек в берете, помахивая стеком, — и хрустальный шарик ваш чудесный, к счастью, цел. Вам хорошо, и нам не обидно. Он нам очень нужен. А так... устроили бы вы бесполезную пальбу... кто бы вам сейчас раны перевязывал? И потом, сержант, умирать в этой дыре... стоит ли? Да и за что? За какой-то кусок стекла?
   Кто-то из солдат зажег еще два факела. Стало светлее. Офицер в берете что-то шепнул двум солдатам, и те, взяв факелы, пошли в глубь пещеры.
   — Что будет с моими парнями? С девушкой? — спросил вдруг сержант обычным твердым голосом.
   Человек в берете неопределенно повел своей палкой, словно дирижер, который вдруг задумался, какую ноту он должен извлечь из оркестра.
   — Не я решаю такие вопросы, сержант. Это зависит от моего начальства. А я солдат и выполняю приказы.
   — И все же?
   — Думаю, ничего страшного. Небольшая прогулка по морю. Тут недалеко, какая-то тысяча миль. Да нет, даже меньше. Но это не сразу. Сначала посидите в пещере. Отдохните. Расслабьтесь. Поразмышляйте о бренности этого мира. Полезно для здоровья. Разносолов не обещаю, но с голоду умереть не дадим. Мы сами на скудном пайке, сержант. Не обессудьте.
 
   Вернулись солдаты. Доложили, что пещера длинная, и даже очень, состоит из ряда сообщающихся каменных мешков, глухих, темных и страшных, но второго выхода не имеет.
   — Это хорошо, — кивнул офицер. — Легче сторожить. А теперь, — он встал, — попрошу всех задержанных пройти дальше.
   — Не понял, — сказал сержант.
   — Во вторую пещеру. Вот туда. — Офицер стеком указал на чернеющий проход. — Чего непонятного? — добавил он раздраженно.
   — Но там же темно! — сказал Якоб Якоби.
   — Темно? — Офицер поднял брови. — Хорошо, мы дадим вам два факела.
   Солдаты принялись бесцеремонно подталкивать пленников, в результате чего они оказались в темном пространстве второй пещеры. В первой пещере, где было сухо и относительно светло, расположилась охрана. Офицер в берете был человеком обстоятельным и отрядил в охрану восемь человек. Четверо сидели с ружьями наготове, четверо отдыхали. Валик и Галик, выглянув из извилистого прохода, легко их пересчитали и доложили сержанту.
   — Да, — сказал Подорога, — крепко охраняют, сволочи.
   — А кто это такие? — негромко спросил Галик. — И чего им надо?
   — Очевидно, им нужна хрустальная сфера, — ответил Якоб Якоби.
   — Но они ее уже получили. А от нас им что нужно? Зачем нас здесь держать?
   — Боюсь, что одной сферой их интересы не ограничиваются, — сказал Якоби. — Это довольно осведомленные люди, и они претендуют на большее. А мы в их глазах выглядим носителями серьезных тайн. Так мне кажется.
   — Полагаете, что они рассчитывают с нашей помощью найти и подлинную Сферу? — спросил сержант.
   — Я этого опасаюсь.
   — Ну, это еще не факт, — сказал Галик.
   — Хорошо бы! — тихо сказал Якоби.
   — Не знаю, что это за люди, — сказал Арик, — и чего они от нас хотят, но сидеть рядом с ними у меня нет никакого желания.
   — Что ты предлагаешь? — спросил Галик.
   — Да все то же. Пошли купаться! А?