Кацура Александр. Волшебная реликвия

 

* * *

 
   Валик выразительно посмотрел на недоеденный Ариком ломоть хлеба.
   — Бери, бери, — сказал Арик, — все равно пропадает.
   — Спасибо, — коротко ответил Валик.
   — Сержант так хотел попасть на этот несчастный Комунго, — сказал Галик, ни к кому не обращаясь.
   — И где только эти острова? — бросил в пространство Арик.
   — И где наш сержант? — задумчиво добавил Галик.
   Матрос прислушался к разговору и вдруг брякнул:
   — Болтается на рее ваш сержант, вот где.
   В первое мгновение ребята остолбенели. Кусок хлеба застрял у Валика во рту.
   — Врешь! — тяжело дыша, не сказал, а со свистом даже как-то выдохнул Арик.
   — Чего мне врать. Сам видел его с петлей на шее.
   — Врешь, гад! — крикнул Валик. Слезы брызнули у него из глаз, а кусок выпал изо рта.
   — Кто же его повесил? — спросил Галик, вздрагивая от каждого слова. — Пираты?
   — Зачем пираты? Наши и повесили. Корветн-капитан Золин. Лютейший мужчина. Как завидит пирата, так тотчас его на рею.
   — Так то пирата. А наш сержант при чем?
   — А ваш сержант, как оказалось, с пиратами большую дружбу водил. Все подбивал их какой-то клад знаменитый искать. Карту какую-то секретную продал им за мешок золота. Три бочки рома с ними выпил. А корветн-капитан запаха пиратского рома на дух не переносит. Когда их вешали, принюхался к сержанту, тут же весь, бедняга, скривился, перекосился и сразу кивнул... Других-то подвесил, а чем ваш сержант лучше? Вот он его и того... Ну, видел я сержанта с петлей на шее, — почти рыдая, крикнул матрос, — вот этими глазами видел! Что я, виноват? Я его вешал, что ли?
   Повисло тяжелое молчание, которое долго никто не прерывал.
 
   Наступила темная южная ночь. Матрос приоткрыл иллюминатор. Потянуло свежим морским воздухом. Но друзьям не спалось. Лишь иногда тяжелое забытье охватывало то одного, то другого, то третьего. Старый матрос свернулся калачиком у двери прямо на полу каюты. На море разыгрался шторм. Огромный корабль качался из стороны в сторону, скрипел и стонал. Что-то стонало и в душах несчастных колодников. Галик дышал с болезненным свистом. Валик не то сопел, не то глухо ворчал. Полусидящий Арик молча стискивал зубы.

Глава 28
«Приговорить к высылке на необитаемый остров»

   К утру море стихло. Арик первым открыл глаза, посмотрел в круглое окно и негромко сказал: «Земля!» Оба его друга посвистывали и посапывали. Но скоро раздались новые звуки, разбудившие всех. Были слышны свистки, топот матросских ног. Донесся звон и скрип якорной цепи.
   — Остановка! — сказал дядька-матрос. Он сидел на полу и протирал глаза. — Ну что, арестантики, оправиться бы не плохо, а?
   — Дельная мысль, — сказал Арик.
   — Своевременная, — сказал Галик.
   Валик ничего не сказал, лишь печально посмотрел на свои цепи. Похоже, за ночь он пришел к убеждению, что голыми руками кандалы ему не разорвать.
   Тем временем матрос вскочил и куда-то убежал. Вернулся он скоро с дымящимся котелком и тремя ложками.
   — Вот что, соколики, оправляться некогда, да и не нужно уже. — Он горестно глянул на закованных в цепи парней и тихо поставил котелок. — Давайте по-быстрому, а то ведь и поесть не дадут.
   Аппетит у друзей разом пропал, однако за ложки они взялись. В котелке оказался густой рыбный отвар, нечто вроде двойной или даже тройной рыбацкой ухи. Запах стоял такой, что на миг повеяло родной деревней, рыбалкой, костром, конями в ночном, вольными песнями подлунным светом, и от этого стало нестерпимо грустно. Однако, ложка за ложкой, котелок опустошили они довольно живо. Не успели ложки корябнуть по дну медного котелка, как растворилась дверь и на пороге возник младший офицер.
   — Рядовые Кустица, Мартин, Силован, на выход!
   Арестанты встали и, гремя цепями, пошли за офицером. Плешивый дядька семенил следом. Вышли на палубу. Подошли к трапу. Внизу, у борта корабля, ребята увидели большую шлюпку. На веслах уже сидели четыре матроса, а на носу расположились вчерашний экзекутор и чуть в стороне от него Сэнди. Одета она была непривычно — на ней были невесть откуда взявшиеся темно-зеленая бархатная куртка и шляпа с опущенными полями из того же бархата. Обстановка никак не располагала, но ребята не могли не отметить, что новая одежда девушке необыкновенно шла. На дне шлюпки можно было разглядеть два длинноствольных ружья.
   «При попытке к бегству, — подумал Арик, — ловко придумано».
   Он быстро взглянул на друзей, но ничего не сказал.
   — Спускайтесь живо! — приказал офицер.
   В подобной обстановке задавать вопросы не принято. Арестанты молча приблизились к трапу, выстроившись в цепочку. Медленнее, чем хотелось офицеру, они спустились в шлюпку, расположившись между гребцами и кормой. Сэнди смотрела в море и не обернулась. Последним спустился офицер. Он сел на корму, взялся за руль и кивнул гребцам. Весла ударили по воде, лодка понеслась к берегу.
   Арестантов и девушку высадили на пустынном берегу. Экзекутор вылез из лодки с молотком, зубилом и маленькой пилкой по металлу в руках. Как вскоре выяснилось, пилка не понадобилась. Одним лишь зубилом, ловко орудуя молотком, экзекутор сбил железные обручи кандалов с Арика и Галика. Валика он оставил на закуску, провозившись с ним довольно долго. Процедура оказалась весьма болезненной, оставляющей синяки и ссадины, но парни снесли ее молча. Экзекутор аккуратно собрал тяжелые цепи и перенес их в лодку. Тем временем один из матросов вытащил из лодки ружья и положил их прямо на мокрый песок.
   Офицер достал из-за отворота щегольского темно-синего с золотыми пуговицами кителя скрученную в рулончик бумагу, развернул ее и громко прочитал, впрочем, почти не глядя в текст:
   — Приказ командующего Южным флотом Объединенного Королевства адмирала Сильвестра Чака. Рядовых Кустицу, Мартина и Силована, а также невоеннообязанную Сэнди Резотто приговорить... — Офицер набрал воздуха, но закончил вяло: — Приговорить к высылке на необитаемый остров. Число, подпись.
   Некоторое время стояла тишина. Слышно было, как слабые волны шуршат по песку. Потом раздался голос Валика:
   — Ну, нас — понятно. — Губы Валика тряслись от обиды. — А Сэнди-то за что?
   Офицер выглядел смущенным.
   — Распоряжение господина адмирала, — сказал он тихо.
   — Гад он, этот ваш адмирал, — с горечью бросил Валик, — гад, да и только.
   — Валик, не надо, — сказала вдруг девушка. — Или вам надоела подружка Сэнди? Хотите избавиться от нее?
   — Ну что ты, Сэнди! — Лицо Валика исказилось, он чуть не потерял дар речи.
   — По распоряжению господина адмирала, — голос офицера звучал ровно, — ссыльным передаются в вечное пользование две фузеи, а также запас пороха и пуль.
   Тот же матрос вынес из лодки и положил рядом с ружьями два увесистых мешочка из плотной ткани.
   — Подумать только! — сказал Арик.
   — А также, — тем же скучным, растянутым голосом продолжал офицер, — предметы, необходимые для починки одежды.
   Матрос швырнул еще один мешочек.
   — С ума сойти! — негромко обронил Галик.
   Офицер направился к шлюпке, но на полпути обернулся.
   — Да, кстати. Вам понадобится источник пресной воды. Рекомендую двигаться вдоль этого берега на север. — Для надежности он указал направление рукой, после чего прыгну в лодку.
   Матрос с трудом оттолкнул тяжелую шлюпку от берега как куль, свалился в нее, гребцы схватились за весла, и вскоре лодка была уже далеко.
   Некоторое время новоявленные обитатели собственного острова стояли молча и неподвижно. Нужно было прийти в себя. Первым зашевелился Валик. Он подошел к ружьям поднял одно и стал рассматривать.
   — Смотри-ка, — сказал он, — почти новенькое.
   — Здорово, — отозвался Галик.
   — Ого! — Арик заглянул в мешочки из плотной ткани. — Действительно, порох и пули.
   — А здесь что? — Галик развязывал третий мешочек. — Нитки! Куски ткани и кожи! Иголка! Еще одна! Пуговицы! Живем, ребята!
   — Ну, что стоять? — Арик подошел и поднял второе ружье. — Галик, бери боеприпасы, пуговицы с иголками, и пошли.
   — Куда? — спросил Галик.
   — На север, куда офицер посоветовал. Ночлег искать, может быть, и рано, но пить уже хочется.
   — Это правильное решение, — тихо сказала Сэнди.
   — Но прежде я хотел бы исследовать вот эти ближайшие кусты, — сказал Арик. — Сэнди, иди вперед, мы тебя догоним.
   — Хорошо, — ответила девушка и, не оглядываясь, пошла вдоль берега на север.
   Вскоре ребята догнали ее.

Глава 29
Встреча на острове

   Они шли довольно долго, устали, жажда усилилась, а пресноводный ручей все не попадался. Солнце стало потихоньку опускаться.
   — Когда же конец этому походу? — пробормотал Валик, перекладывая ружье с одного плеча на другое. — И что-то я не вижу, в кого здесь стрелять. Где утки, фазаны и дикие кабаны?
   — Вон в кого, — шутливо бросил Галик, рукой указывая вперед. Сказал и вздрогнул. То, что он принял за низкое дерево или столб, больше походило на человека.
   — Человек! — сказал Галик и похолодел. — А они говорили, что остров необитаемый...
   — Где человек? — удивился Валик.
   — Да вон, смотри.
   Арик давно уже всматривался в даль.
   — Так, ребятки, стоп, — сказал он, — надо зарядить ружья.
   Никто возражать не стал, и это было исполнено. Взяв ружья наперевес, они медленно двинулись вперед.
   — Может, шугануть его выстрелом? — предложил Валик. — Так стрельнуть хочется.
   — Глупость, — сказал Арик. — Во-первых, ты не знаешь, кто это — друг или враг. Во-вторых, ты не знаешь, сколько их тут на острове и как они вооружены. А еще разведчик!
   — Твоя правда, — мирно сказал Валик, — чушь сморозил. Подойдем поближе.
   Пройдя еще шагов сорок, они остановились в недоумении.
   Спиной к ним, выделяясь темным силуэтом на фоне заката, неподвижно и молча стоял массивный человек с обезьяной на левом плече и птицей на правом. Что-то до боли знакомое было в его облике.
   — Не может быть, — прошептал Арик.
   — Черт меня раздери, если это не Уискерс! — воскликнул Галик.
   — Сержант!!! — завопил Валик.
   — Базз!! — высоким голосом закричала Сэнди.
   Обезьяна в три прыжка оказалась на плече у девушки.
   — Уискерс, ведь это вы? — спросил Галик.
   — Не надо, — ответил попугай сварливо, — никакого сюсюканья! Похоже, вы не сохранили мой славный домик, мою глубоко обожаемую клетку, мою прекрасную тюрьму, которую я столь искренне ненавидел. Надеюсь, хоть карта при вас?
   — Карта при нас, — машинально ответил Галик. Он все еще не верил в реальность видимого.
   — Сержант, милый наш сержант... — Валик захлебывался, утирая слезы, ему хотелось дотронуться до старого воина и убедиться, что он соткан не из дыма. — А этот гад, эта сволочь нам сказала... сказал... что вы... что вы... тьфу, даже выговорить противно. Короче, что он видел вас с петлей на шее. Вот лгун! Врун несчастный!
   — Кто таков?
   — Да дядька-матрос с адмиральского корабля. Нет, он хороший мужик, добрый, кормил нас от пуза и все такое. Но каков обманщик!
   — Да нет, он прав, этот ваш лгун и обманщик. Не лгун он вовсе. Петля была...
   — Как это? — удивился Галик.
   — Да вот так.
   — Расскажите же нам, — попросил Арик.
   — Что, прямо здесь и сейчас? — усмехнулся сержант.
   — Ну...
   — Не сейчас.
   — Почему?
   — Разве ж это место для рассказов?
   — Место, может, и не очень... Но мы, сказать честно, потрясены. Так хочется знать, какому чудесному случаю мы обязаны...
   — Всему свое время. При вас, вижу, ружья?
   — Да, нам оставили.
   — Заряды есть?
   — А как же! — Галик протянул мешочки.
   — Это хорошо. Завсегда пригодится. А сейчас за мною.
 
   Какое-то время сержант уверенно шел вдоль берега. Четверо молодых людей, испытывая некоторое потрясение от неожиданной встречи, машинально следовали за ним. Белая линия прибоя змейкой убегала в песчаную даль. Справа, шагах в ста, начинались невысокие холмы, поросшие кустами и карликовыми деревьями, дальше шли холмы повыше, а за ними угадывались уже настоящие горы. Заметно темнело, и видны были только их сизые вершины на фоне багрового неба.
   Внезапно сержант прервал шаг и обернулся. От неожиданности все застыли.
   — Вы хоть знаете, где находитесь? — спросил сержант. Спросил довольно сурово.
   — Нет, — сказал Галик.
   — Ну... — сказал Валик.
   — На необитаемом острове, — сказал Арик.
   Сэнди по обыкновению промолчала.
   — На необитаемом... — хмыкнул сержант. — Что правда, то правда. А ну-ка за мной. — Он свернул направо и двинулся к кустарнику в холмах.
   Они прошли сквозь колючие кусты, преодолели глубокий овраг, перелезли через небольшую скалу, обогнули холмик и углубились в небольшой лесок у крутого подножия более крупного холма.
   — Прошу сюда. — Сержант нырнул влево под сплетенные ветви, вышел на крохотную поляну, остановился у раскидистого дерева с кривым стволом и сделал приглашающий жест рукой.
   И тут они увидели шалаш.
   — Шалаш? — прошептал Арик. — На необитаемом острове!
   — Кто его сделал? — пробормотал Галик.
   Большой округлый и несколько удлиненный шалаш был построен умелой рукой. Сержант наклонился и ловко забрался внутрь. Через минуту в шалаше засветился огонь.
   — Полезайте ко мне, — послышалось из шалаша.
   А им и так уже не терпелось заглянуть в это лесное чудо, сплетенное даже не без изящества. Внутри оказалось просторно, фонарь типа «летучая мышь» висел под крышей и хорошо светил. Первое, что увидели ребята, заставило их вздрогнуть от удивления — два новеньких заступа, сверкающий топор и горняцкое кайло на длинной ручке.
   — Откуда это?.. — начал было Галик, но оборвал сам себя.
   Валик с интересом смотрел в дальнюю часть шалаша, где возле средних размеров бочонка мирно прикорнули два мешка, один большой, другой поменьше.
   — Наш харч, — перехватив его взгляд, спокойно сказал сержант, — на первое время хватит. Кстати, перекусить не хотите?
   — Пить, пить, пить, — дружно сказали трое. Сэнди тоже испытывала сильную жажду, но голоса не подала.
   — Валик, друг мой, — сказал сержант по-отечески, — там возле бочки найдешь ковшик. Вода в бочонке холодная, родниковая. Напои всех, начиная с дамы.
   — Есть, сержант! — радостно ответил Валик.
   — Базз тоже хочет пить, — тихо сказала Сэнди.
   Обезьянка так нежно прильнула к своей хозяйке, что без умиления смотреть на них было невозможно.
   — Разумеется, — с готовностью откликнулся Валик. — Видимо, и Уискерс тоже? — Он вопросительно взглянул на попугая.
   Дремавший на жердочке попугай очнулся и с достоинством наклонил голову.
   Напившись вкуснейшей воды, все столь же дружно почувствовали настоящий волчий голод. Сержант предвидел и это. Он уже доставал из мешка запеченную кабанью ногу, кулек с мягкой сушеной сливой и похожие на толстый белый пергамент долго не черствеющие хлебные лепешки.
   — Откуда все это, дорогой сержант? — наконец закончил свой вопрос Галик, но уже с набитым ртом.
   — Откуда? — хмыкнул сержант. — Считайте, подарок.
   — Но чей?
   — Давайте уж тогда по порядку. Валик, дружок, ты, я помню, специалист по кострам. Там на улице костровище, рядом куча хвороста. Там же и котелок найдешь. Чаю хочется.
   Валик тут же исчез, а сержант разыскал свою трубку, вырезанную некогда его старшим братом, столяром по профессии, из корня мертвого вереска, и не спеша стал набивать ее ароматным флотским табаком.
   — Но у меня вопрос, друзья. — Сержант ударил кресалом по кремню, выбил искру и запалил трут. — Простенький вопросец. — Он поджег табак и втянул в себя первый дым. — Как называется этот необитаемый остров, на котором мы с вами ныне столь благополучно обитаем?
   Первые колечки дыма устремились вверх.
   — А... — сказал Галик и замолк.
   — Э... — сказал Арик. Тень неясной мысли пробежала по его лицу.
   Сэнди молча улыбалась.
   — А я вам отвечу. Это Малый Комунго, куда мы столь долго и столь упорно стремились.
   — Как? — только и сказал Галик.
   — Ого! — сказал Арик.
 
   Уже через десять минут вода в котелке бурлила, чай был заварен, а четверо молодых людей, грея руки горячими кружками, сгрудились вокруг сержанта, пускающего клубы ароматного дыма под своды шалаша. Дым легко уходил сквозь переплетенные ветви и обитателям не досаждал.
   — Серьезные планы обсудим с утра. А сейчас, перед сном, час нежной и пустой болтовни. Рассказчик из меня никудышный, да уж ладно...

Глава 30
Проделки обезьяны

   — Помните вашу крохотную перегруженную шлюпку? Я ее забыть не могу. Сердце кровью обливалось. Все, думал я, потонут мои хлопчики. И девчонка тоже. Жалко, а что делать? И все же я отправил вас в черное ночное море. Не очень спокойно море. Когда вы вчетвером уплыли, мы с коком помолились за вас, а потом мирно продремали до утра. На рассвете, когда эти олухи стали шумно просыпаться, плюясь и ругаясь, я не стал дожидаться, когда меня обнаружат, и сам пошел к этому мерзавцу шкиперу. Одуревшие от рома пираты смотрели на мою мрачную рожу с полным изумлением, но никто не остановил меня. Дверь в капитанскую каюту была распахнута. Адольо сидел в прострации в обнимку с огромной бутылкой рома, а в каюте был полный разгром. Все было раскинуто и перевернуто. Особенно меня удивили карты и прочие бумаги. Все они были старательно залиты чернилами. И что еще — ни единого навигационного прибора.
   — Куда же они делись? — не выдержал Валик.
   — Базз? — догадалась Сэнди.
   Сержант кивнул.
   — Вот именно. Умница-обезьянка побросала их за борт.
   — А в моей каюте? — поинтересовалась Сэнди, поглаживая притихшую мартышку.
   — Базз побывала и там. Приборы и карты словно кто-то языком слизнул. Адольо увидел меня еще издали и, надо отдать ему должное, сразу все понял. «Садись, сержант, — сказал он, — выпьем. Ты обыграл меня в этом раунде. Они далеко?» Я понял, что он спрашивает про вас. «Далеко, — сказал я, — уже не догнать». «Да куда с этим сбродом! — усмехнулся он, — к тому же ни трубы, ни секстанта, ничего такого. Мы слепы, как кот в мешке, брошенный в темный сарай». «Понимаю, — сказал я. — Но сочувствовать трудно». «Карта у них?» Я сообразил, что это он опять про вас, но не мог взять в толк, о какой карте он ведет речь. «Разумеется, у них», — на всякий случай соврал я. Он молча кивнул и налил мне полный стакан. А у меня такой принцип: дают — бери, наливают — пей. Не стану же я строить из себя кисейную барышню. Почти весь день и еще полночи мы с ним лакали прекрасный выдержанный ром, лучший из запасов бедняги Резотто. Даже пираты стали роптать, да он не обращал внимания. Он поведал мне, что сам он вовсе не пират, а авантюрист-наемник, что в эту экспедицию его наняли за огромные деньги какие-то таинственные люди, имен которых он не назовет ни при какой погоде. «А теперь плакали эти денежки», — легко сказал он и улыбнулся, как мальчишка-сорванец. Мне даже стало жалко его на секунду. Но я тут же вспомнил, что он непревзойденный циник и хладнокровный убийца. Да, кстати, о деньгах... Он меня совершенно потряс, почти убил. И знаете чем? Он признался, что заплатил за нас звонкой монетой. Ровно пятьдесят золотых.
   — Как заплатил? Зачем? Кому? — прошептал Галик.
   — Капитану Резотто, кому ж еще. А я еще, дурак такой, удивлялся, что роскошная каравелла о двенадцати пушках подрядилась везти нас к черту на кулички за какой-то жалкий полтинник. На деле была сотня золотых, а не полтина.
   — Откуда у него такие деньги? — буркнул Валик не без оттенка зависти.
   — Ну и дела! — сказал Арик.
   — А как он это объяснил капитану? — поинтересовался Галик.
   — Просто. Придя к капитану за пару часов до нас, он сказал ему, что неизвестный благодетель хочет оплатить половину нашего путешествия. Имя он желает сохранить в тайне, особенно от сержанта и его ребятишек.
   — И капитан поверил?
   — Когда звенит золото, поверишь поневоле. Как говорится, эту монету Резотто принял за чистую монету. К тому же он доверял этому проходимцу. А меня капитан, что вполне естественно при таких авансах, встретил более чем вежливо и согласился сразу, не торгуясь.
   — Что за благодетель? — нахмурился Валик. — Откуда? Как зовут?
   Сержант лишь хмыкнул.
   — Получается, что шкипер заранее знал, что мы придем нанимать «Жемчужину»? — спросил Арик.
   — Да, тут какая-то странность. Словно нас кто-то вел. Умело и настойчиво вел. Я пытался припомнить, почему я сразу запал на эту каравеллу. Конечно, «Жемчужина» — красавица. Пройти мимо было невозможно. Но разве это достаточная причина? Столь красивый корабль как раз мог отпугнуть. Не по Сеньке шапка. Так и не смог вспомнить. Провал в памяти. Какой-то старик на рынке в Блиссе мне чего-то шепнул? Так ли было? Не помню.
   — И что шкипер? — спросил Валик. — Не печалился об этих деньгах?
   — Он-то? Ха! Сидим мы с ним, цедим ром. Я соображаю, как найти выход из положения. А он мне вдруг: «Хочешь, сержант, отдам тебе твои полсотни?» — и хлопает рукой по кожаному мешку, в котором по виду было не менее семисот монет, а может, и вся тысяча. «Ведь это я сорвал тебе поход. Как честный оппонент, готов вернуть твою деньгу. Только зачем она тебе сейчас, а, сержант?»
   — Надо было брать! — не выдержал Валик.
   — На морском дне все эти монетки, — усмехнулся сержант.
   — Это как еще? — не поверил Валик.
   Адольо не знал, что худшее впереди. На рассвете на расстояние пушечного выстрела подошел большой корабль и знаками приказал остановиться, хотя мы и так лежали в дрейфе. Корабль-то я сразу узнал — «Адмирал Флатт», флагман нашего Южного флота. Адольо завопил пьяным голосом: «Пушкари, к пушкам!», но тут выяснилась еще одна неприятность: в обеих бочках порох был что песок после отлива — сырым насквозь. Оказалось, наша обезьянка полночи трудолюбиво поливала запасы пороха, черпая воду половинкой кокоса. Она боялась, что бандиты начнут лупить из пушек по лодке, в которой уплывала ее несравненная госпожа. Во всяком случае, так я понял позже ее жестикуляцию.
   — А почему она не прибежала, когда мы отчаливали? — спросил Арик, краем глаза глядя, как Сэнди поглаживает задремавшую мартышку.
   — Именно в этот момент Адольо случайно запер ее в каюте капитана. Обезьянка ловко пробралась туда, а он не заметил и ушел. Она в те минуты и устроила разгром.
   — Что же было дальше? — нетерпеливо спросил Валик.
   — На два выстрела пороху все же хватило. Вторым ядром эти ловкачи свалили на флагмане бизань-мачту. В ответ тот открыл огонь из всех четырнадцати орудий правого борта и за полчаса превратил каравеллу в сущее решето.
   — Неужели? — холодея, спросил Галик.
   — Да, она потонула, наша красавица, наша «Жемчужина Севера». Половина пиратов пошла ко дну, половина в отчаянии полезла на подошедший вплотную флагман. Обезьянка, не будь дурой, в числе первых. Забралась на флагмане на самую высокую мачту и сидит себе, флаг стережет и ворованные орехи щелкает. А что ей? А пираты, те, которые тонуть не хотели, полезли на флагман на свою шею. В буквальном смысле. Да уж, кому не суждено утонуть, тот не потонет. Там командовал очень раздраженный офицер. Он коротко спрашивал очередного пирата: «Семь Королевств?», и если тот кивал, то его как предателя и дезертира без промедления вздергивали на рее. Когда дошла очередь до меня, подошел какой-то болван и говорит, тыча в меня пальцем: «Вот этот опытный пират мне особенно не нравится!»
   Но офицер засомневался и бросил в толпу пленников: «А кто это вообще такой? Что за тип?» Один из пиратов, сам уже с веревкой на шее, злобно сплюнул и ответил: «Да это собутыльник нашего атамана». Офицер кивнул, и мне мгновенно накинули на шею колючую веревку, не дав сказать и слова. Я уже увидел себя болтающимся на рее, но меня неожиданно спас Адольо. Он сам стоял с петлей на шее, но вдруг громко и как-то даже насмешливо сказал: «Не желаю висеть рядом с этим господином!» И скорчил по моему адресу такую дикую рожу, что даже я вздрогнул. Офицер страшно удивился и выпучил глаза — что за привередливость? Этой минуты хватило. На палубу, томно ступая и покачиваясь, видно, после доброго ужина с шампанским, вышел сам командующий Южным флотом адмирал Чак. Он подошел ко мне почти вплотную, впился колючими глазками и сказал: «Эгей, братец, а я тебя где-то видел».
   «Возможно, в свите его превосходительства генерала Раса», — отвечал я бравым по возможности тоном.
   «В свите? — удивился Чак. — Генерала? А что ты там делал?»
   «Тогда господин генерал был еще полковником. Мы с ним вместе брали крепость Бор-Бор».
   «Так ты военный?»
   «Разрешите представиться — сержант Подорога, Девятая рота Первого гвардейского полка».
   Адмирал тряхнул головой, и меня освободили от петли.
   «Вот, значит, как. Стало быть, ты Бор-Бор брал? Славная была баталия! Северный бастион помнишь?»
   «Как не помнить, — отвечаю, — вы его своими пушками с землей сровняли. От ваших осколков тогда и нам досталось».
   «Припоминаю, там с генералом какая-то неприятность случилась?»
   «Ранен он был в голову. Осколок вошел в левый глаз, а вышел через лоб. А я, ваш покорный слуга, в грудь навылет. Мы с генералом в лазарете в одном закутке валялись. Должны были концы отдать. Лекаря к нам и не подходили. Однако поди ж ты...»
   «Да, — говорит он, — настоящего героя не так легко уложить. Если человек брал Бор-Бор, тут не до шуток».
   «И Бор-Бор, господин адмирал, и Плавницу, и Добжаны».
   «Ордена имеешь?»
   «Так точно, орден Белого орла второй степени, Серебряный и медный кресты за храбрость и медаль за заслуги».