Кацура Александр. Волшебная реликвия

 
Милый друг, иль ты не видишь,
Что все виденное нами —
Только отблеск, только тени
От незримого очами?
 

   Генерал задумчиво смотрел в замызганное слюдяное окошко палатки. Адъютант дисциплинированно молчал. Вдруг генерал очнулся, тряхнул головой.
   — Скажи, мой друг, а этому Винку можно верить?
   — Я не так хорошо его знаю, господин генерал, но...
   — В боях, мне кажется, он не слишком отличился.
   — Это энергичный и способный молодой офицер. Он на хорошем счету во дворце. Карьерист, это несомненно. Но это не всегда минус, господин генерал.
   — Минус, минус, — задумчиво повторил генерал, — не всегда. Да, конечно. Не всегда. И все же я бы не хотел, чтобы эта тема стала излишне модной в боевых частях. Понимаешь, сынок, когда ты задумываешься о помощи святых сил, а сам еще недостаточно духовно вырос, то тебе самому уже не так охота лезть под пули и на пики. Зачем рисковать жизнью, если придет помощь с небес? Если можно в решительную минуту достать из походной сумки какой-то волшебный шарик или крестик. А что тогда означает тяжелый ратный труд? Зачем эти муки? Вот ведь в чем штука. Я вполне терпимо отношусь к нашим капелланам и их проповедям, я не против всяких там молебнов и каждений, но эти представления должны укреплять сердце воина, а не размягчать его. Если мы поверим в волшебную палочку и бросим все силы на ее поиски, то как тогда быть с кровавой и трудной ежедневной работой?
   — Серьезный вопрос, господин генерал.
   — Ладно тебе — господин, господин... К чему это чинопочитание? Знаешь ведь, не люблю я этого. Чай, мы не на параде и не во дворце. Кто я тебе? Ведь вроде отца. Или не так?
   Адъютант смущенно замолк.
   — Конечно, в мире не все так просто, — продолжал генерал, — и всякого рода волшебные силы, несомненно, существуют. Без них жизнь была бы уж очень скучной и прямолинейной. А если они есть, то почему бы им не поддержать нас? Ведь не такие уж мы монстры и греховодники, а? Вот ты, сынок, в трудные мгновения жизни — в лихой атаке ли, в минуту болезни — разве не ощущал, что тебя кто-то словно бы охраняет, кто-то поддерживает, не дает тебе сгинуть и пропасть?
   — Ощущал, господин генерал, — ответил адъютант, не особо задумываясь, — не так часто, но бывало.
   — Вот видишь? А что бывает с отдельными людьми, то бывает и со страной. И почему бы нет?
   — Действительно, — сказал адъютант.
   — Так что в принципе-то я не против поисков этой самой Сферы и всего такого. Найдут — хорошо. Не найдут — переживем. Надо уметь опираться на собственные силы. Конечно, это все интересно. Жутко интересно! Был бы я помоложе да посвободней! Ух-хо-хо! Я бы задал шороху! Но едва ли мы вправе отвлекать сейчас на подобные поиски какие-либо значительные силы и средства. Но неординарные ходы тут возможны. Очень даже воз...
   Вдруг генерал с силой ударил себя по лбу и горячими круглыми глазами уставился на своего офицера.
   — Что такое? — испугался адъютант.
   — Идея! — сказал внезапно повеселевший генерал. — Элементарная мысль, Но, по-моему, здравая.
   — Да? — осторожно поинтересовался адъютант.
   — Не нужно отвлекать боевых офицеров, не следует трогать старых и опытных солдат. Я знаю, кого я пошлю на поиски Сферы!
   — И кого же? — Адъютант слегка осмелел.
   — Не догадываешься, сынок?
   — Не-а, — честно признался адъютант.
   — Да этих парнишек, что нам Ламу отвоевали. Понял?
   — Ого! — сказал адъютант.
   — Сомневаешься?
   — А они в этом сложном деле что-нибудь понимают?
   — Думаю, нет. А ты знаешь таких, которые понимают?
   — Не знаю, — твердо сказал адъютант.
   — То-то и оно. Так что, полагаешь, нельзя их посылать?
   — Ну почему? Можно. Все равно других нет.
   — Спасибо, друг, что поддержал, — сказал генерал. — Они еше не вполне солдаты, но, обрати внимание, им все время сопутствует удача. Дай Бог, чтобы так вышло и на этот раз.
   — Почему бы нет? — меланхолично ответил адъютант.
   — А ну-ка давай мне их сюда. Доставить срочно.
   — Есть доставить срочно!
   — Отличная мысль! — сказал генерал, потирая руки.
   — А что мы ответим Винку?
   — Скажи, чтобы помощи от нас не ждал. Если сам исхитрится, пусть ищет. В таком деле грех запрещать здоровую конкуренцию. Но чтобы делал это не в ущерб боеспособности вверенных ему частей. Ясно? Я строго спрошу.
   — Ясно, госп... — Адъютант замялся на секунду, но тут же повторил звонким голосом: — Ясно!
   — И еще — подать мне сюда Подорогу!
   — Есть подать Подорогу.
 
   Когда трое новобранцев явились, генерал повел себя не совсем обычно. Он отдал короткие приказы охране, которая выстроилась по внешнему периметру внушительной палатки командующего, затем провел своих гостей в дальний закуток, куда посторонние обычно не допускались, предложил сесть на раскладные стулья и завел разговор о том о сем. Сначала расспросил, хорошо ли кормят, не воруют ли кашевары и не текут ли крыши в палатках. Потом перешел к разговору о трудностях военной службы, о хитростях разведки, об искусстве фехтовального боя, о необычных и хитрых приемах в сем непростом деле. По ходу разговора Рас так увлекся, что вскочил, сорвал висящую на стене шпагу и, вращая ею с необычайной ловкостью, стал показывать, как надо действовать, если сильный противник наседает и не дает продыху.
   — Вот прямой удар форте, — пыхтел генерал, — вот удар с обводкой, а вот коварная оттяжка на себя с последующим ку-сюр-ку, по-нашему — удар на удар.
   Генерал настолько разошелся, что даже опрокинул собственный стул и проткнул занавеску на оконце. Трое молодых солдат слушали генерала, раскрыв рты. Урок прервал денщик, который принес горячий чайник, раздал гостям кружки и поставил на столик, рядом с военными картами и чернильницей, большую коробку конфет. Друзья подобных сладостей никогда не видели даже издали и брать их не решались, Генерал усмехнулся, вернул шпагу на стену и в приказном порядке заставил их отведать конфеты. Арик, Галик и Валик, преодолевая смущение, поедали огромные, похожие на шоколадные бомбы конфеты, запивали их душистым чаем и чувствовали себя на седьмом небе.
   Арик заметил, что генерал повесил шпагу на ковер, как она висела раньше, — крест-накрест с кривою блестящей саблей. А повыше этого оружейного креста висел необыкновенной красоты кортик с золоченой рукояткой. Генерал перехватил его взгляд, снял кортик со стены и, дружелюбно протягивая его Арику, пояснил, что много лет назад эту славную вещицу подарил ему адмирал Химич. Молодые солдаты слышали это имя. Некогда адмирал одержал победу в прославленном и воспетом в песнях бою в Южном море у Синих островов, знаменитых своими вулканами. Флот Семи Королевств, состоящий всего из девяти кораблей, наголову разгромил соединенный флот двух вражеских государств, насчитывающий двадцать один корабль да еще шесть вспомогательных лодок. Оба флагмана вражеского флота были потоплены, один адмирал утонул, а второй взят в плен. Этот самый кортик, пояснил Рас, как раз и принадлежал плененному адмиралу и был взят в бою как честный трофей. К сожалению, современный флот Семи Королевств, ослабленный и растрепанный, подобными победами похвастать не мог. Черные каравеллы Правителя бесчинствовали на южных морях.
   Арик вытащил кортик из ножен, инкрустированных сверкающими камнями, и попробовал остроту лезвия на собственном ногте. Кортик был острым, как бритва. Арик хотел разглядеть таинственную надпись на клинке, сделанную червленым золотом, но к нему уже тянулись нетерпеливые руки Галика и Валика. Им тоже хотелось прикоснуться к чудесному кортику.
   — Булат, — важно сказал Арик, передавая кортик Галику.
   Дальнейший неспешный разговор словно бы сам собою коснулся особенностей булатной стали, ее необыкновенных, чуть ли даже не магических свойств. Генерал охотно поддержал тему и даже рассказал, что в его молодые годы в их полку было поверье, что булатный клинок не только верен своему хозяину в бою, в яростной сече, но и охраняет его от болезней и темных сил на протяжении жизни. Если же этот клинок случайно захватит другой человек, то ему служить булат не станет.
   — Как это не станет? — удивился Валик.
   — А вот так, — весело сказал генерал. — Не станет, и все. Как ни крути, как ни старайся. Особенно если это человек злой и лихой. Станешь им палку резать, а он тебе руку проткнет. А с врагом биться не своим клинком и не берись. Полетит твоя буйная головушка. Так-то, соколики мои!
   И вот прошли годы, продолжал генерал, а он по-прежнему верит в подобные свойства настоящего булата, поскольку не раз в своей жизни наблюдал всякие удивительные вещи. «Да и не только истории с булатом, мои юные друзья. Мне приходилось видеть и немало других чудес. И на войне, и в мирной жизни. Поистине мир удивителен. И как же поразителен Тот, кто создал его. Как славен, как загадочен, как мудр Создатель Вселенной!» При этих словах генерал внимательно посмотрел на своих юных солдат, чтобы оценить их впечатление от сказанного. Галик и Валик торжественно молчали. Арик же необыкновенно оживился. Будучи сыном кузнеца и кое-что смысля в производстве клинков, он решил поделиться своими знаниями из области редких сталей, булата в особенности. Но сделать этого ему не удалось. Генерал внезапно поднял палец и поднес его к губам. Дальнейший разговор был продолжен в обстановке полной секретности.
   Генерал сказал позванивающим шепотком, что сейчас посвятит своих дорогих солдатиков в одну очень важную тайну. Он кратко поведал им о реликвии, которую называют Сферой, а друзья постеснялись признаться, что уже не раз слышали о ней, что в ротах и батальонах о Сфере этой не болтает или не мечтает только самый ленивый. Генерал тем временем залез в походный сундучок и извлек на свет одну старинную карту и показал на ней далекое Южное море и два острова — маленький, но с действующим вулканом, а рядом совсем крохотный.
   — Эти два острова принадлежат архипелагу Синих островов, — пояснил генерал. — Называются они Комунго Большой и Комунго Малый. Вот этот Малый, если верить карте, вам и нужен.
   Действительно, в северной части крохотного острова был нарисован кружок, а в кружке — черный колючий крестик. Генерал накрыл крестик пальцем и объяснил, что предстоит трудное и опасное путешествие, что понадобятся и смелость, и выдумка, и еще особое качество, которое он назвал смешным словом смекалка. (А друзья наши прекрасно знали это слово, бывшее у них в деревне в ходу, и даже понимали его смысл.)
   — А теперь смотрите сюда, — генерал показал на верхнее поле карты, — видите эти две фразы?
   — Да, — сказал Арик, — вижу, но язык непонятный. И буквы чудные.
   — Это один из старинных диалектов. Мои люди перевели. Перевод на обороте. — Генерал перевернул карту.
   — С королевского трона стрелять на запад, — вполголоса прочитал Галик. — С постели одноглазой бабушки — на север.
   — И как это понимать? — спросил Валик.
   — Не знаю, — весело сказал генерал. — Попадете на место — разбирайтесь сами. Вот вам и карта в руки. — Он усмехнулся собственной шутке. — Но имейте в виду — очень многие мечтают заполучить эту карту. И узнать про эту самую бабушку с ее постелью. Иные не остановятся ни перед чем. Будьте бдительны.
   — Ну что ж! — Арик осторожно притронулся к таинственной карте.
   — В дороге будут встречаться разные люди, — продолжал генерал, — некоторые из них могут оказаться шпионами, лазутчиками, отпетыми негодяями. Вести себя надобно с ними и смело, и хитро, и осмотрительно. Не исключены всякого рода неожиданные трудности и подвохи. Добраться до этого далекого островка можно лишь на приличном корабле. Я бы мог попросить адмирала Чака снарядить официальную экспедицию, используя один или два военных корабля, но, во-первых, это громоздко, а во-вторых, таинственные предметы не ищутся под гром пушек и фанфар. Надо будет тихо и незаметно зафрахтовать какой-нибудь скромный корабль, держа основную цель плавания в глубокой тайне. Корабль найти не так уж сложно, хуже другое. Доплыть туда в обстановке, когда море кишит пиратами и вражескими кораблями, весьма непросто. К тому же сами острова окружены рифами, подойти к ним не так уж легко. А самое главное, — подытожил генерал, — у меня нет уверенности, что искомая нами Сфера находится именно на этом несчастном Комунго. Может, ее давно выкопали, а может, ее вообще никогда там не было! Но проверить это мы должны. Просто обязаны. А то попадет эта забавная вещица в руки врага — хлопот не оберешься. Вам это понятно?
   — По-пу-пы... нятно! — нестройно, но с воодушевлением вскричали три друга.
   — Ну что ж, — сказал повеселевший генерал. — Много денег я вам дать не могу, но для того, чтобы нанять какой-нибудь видавший виды шлюп или потрепанную каравеллу, надеюсь, хватит. А возглавит экспедицию мой добрый старый Подорога, у которого есть немалый морской опыт. Как вам идея?
   — Ура! — закричали все трое.
   — Тихо вы, сорванцы! — прошептал генерал.
   — Просто мы очень рады, что сержант будет с нами, — сказал Галик.
   — Он уже сидит тут неподалеку и изучает карты — и старинные, и современные, — улыбнулся генерал. — Все, что нам удалось достать о тех местах. — Тяжелой пятерней генерал закрыл и оба острова, и половину Южного моря.

Глава 8
Сон Эльдины Корич

   Генерал Рас не мог знать, что по странному совпадению в эти же самые часы в стане врага по команде Правителя был сформирован особый отряд, который должен был отыскать и захватить Сферу прежде, чем это сделает кто-нибудь из жителей Семи Королевств. Командиром отряда был назначен бесстрашный разведчик и известный военный авантюрист Олан Корц.
   Разговоры, предшествовавшие этому решению, были таковы.
   Правитель, невысокий человек со спокойным взглядом и серебряной щеточкой усов, обедал в одном из своих замков вместе со своей подругой Эльдиной Корич. Правитель в строгом белом кителе без знаков различия и темно-синих брюках с красными лампасами сидел у торца длинного стола. Эльдина, молодая дама с точеной шеей и огромными льдисто-голубыми глазами, сидела на другом конце стола. Она была в зеленом приталенном платье с серебряными вставками по воротнику и на обшлагах рукавов. Колье из крупных бриллиантов, отсверкивающих голубыми лучами, украшало ее шею.
   Правитель был мрачен и молчал. Час назад ему доложили, что противнику удалось отвоевать город Ламу, важный стратегический пункт на северном фронте, фактически ключ к воротам Грома, столицы противника. Доблестные войска империи взяли Ламу с ходу. В Целесте это отметили пушечным салютом и пышным фейерверком. Так все хорошо развивалось, и нате вам! Мало того что потерян гарнизон Ламы, мало того что нанесен удар по самолюбию Правителя, так еще один из лучших его офицеров, храбрейший полковник Нозано, пропал без вести. Неужели пленен? Правитель запретил своим офицерам сдаваться в плен. «Предатель! — размышлял Правитель. — Трус и негодяй! А я еще хотел дать ему, минуя генерала, сразу чин фельдмаршала!»
   О том, что в городе Ламе злоумышленники свергли статую главы великого государства, доложить Правителю никто не решился.
 
   Камердинер неспешно вносил и уносил блюда. Некоторое время стояла тишина, изредка нарушаемая прикосновением ножа или вилки к великолепному фарфору столового сервиза.
   — Мне приснился странный сон, — нарушила тишину Эльдина.
   Правитель коротко взглянул на нее и ничего не сказал.
   — Карлик в шутовском колпаке. Высокий островерхий колпак с синими и белыми звездами. Нос у карлика как розовая картошка. А из-под колпака свисали рыжие и черные патлы, кое-где седые, словно присыпанные снегом.
   — Рыже-черные? Это подозрительно, — сказал Правитель. — Не цыган?
   — Я видела это существо однажды в детстве на празднике. Мне так хотелось, чтобы он подарил мне что-нибудь. Я была обижена невниманием. У меня было, как ты знаешь, очень бедное и голодное детство.
   — У всех у нас было голодное детство, — ровным голосом заметил Правитель.
   — Но подарка тогда я так и не дождалась. Сегодня под утро этот карлик принес мне целый мешок. Я открыла его с надеждой, открыла, затаив дыхание, но... — Она вздохнула. — Но из мешка стали выскакивать жабы и саламандры.
   — Саламандры? — удивился Правитель. — Это что за фрукты?
   — Такие мокрые хвостатые твари, — Эльдина поежилась, — похожие на наших тритонов и ящериц. Только в десять раз крупнее и в сто раз противней.
   — Хороший сон, — заметил Правитель.
   — Тебе легко говорить. А я металась по постели в ужасе.
   — Металась в постели? — Правитель вытер рот салфеткой и сказал раздельно. — Ха! Ха!
   — Меня прошиб холодный пот.
   — Нет, это хороший сон, — повторил Правитель.
   — Если бы этот карлик отдал мне то, что он держал в другой руке, я, может быть, и согласилась с тобой.
   — Что же он держал в другой руке? — равнодушно спросил Правитель.
   — Изумительный хрустальный шар, переливавшийся зелеными и синими огнями. Шар тончайшей работы, словно из мыльной пленки. Карлик нес его с таким восторгом и с такой осторожностью... С величайшей осторожностью. А я бессильно смотрела вслед.
   Камердинер поставил перед женщиной чашку с дымящимся кофе, а перед Правителем — стакан воды.
   — Мой народ воюет, — сказал Правитель, брезгливо прикоснувшись к стакану, — у него нет возможности пить такой дорогой напиток, как кофе. Следовательно, и я не могу себе позволить кофе. Как спартанцы, мы должны пить воду.
   Эльдина сделал глоток. Изумительный запах, смесь экзотического кофе с пряным шоколадом, волнами пошел над столом. Правитель пригубил стакан с водой.
   — Ужасный сон, — сказала Эльдина, — проклятый сон. А шар так и уплыл в корявой руке этого мерзкого старикашки с оранжево-черными патлами. Я до сих пор вижу его удаляющуюся фигурку и навсегда уходящее от меня хрустальное видение.
   — Шар, — повторил Правитель и задумался. — Саламандры, так ты сказала?
   — Деревенские знахари говорят, если подержать эту мерзкую тварь в руках дольше минуты, по рукам пойдут бородавки и может отсохнуть селезенка.
   — Селезенка? — На этот раз Правитель откровенно засмеялся.
   — Хум, хум, хум, — глухо разнеслось по залу.
   — Не вижу ничего смешного.
   — Поменьше общайся со знахарями. Хум, ха! — Правитель вытер заслезившийся глаз платком. — И зачем тебе селезенка? Без селезенки можно жить. И даже неплохо. Это тебе скажет любой знахарь. Хум, хум, хум! Ха!
   — Ты можешь прекратить свой идиотский смех?
   — С полковником Штефаном ты не говорила так грубо.
   — Ты за это приказал его расстрелять?
   — Вовсе нет. Он заслужил свое.
   — Штефан был настоящий мужчина. И он бескорыстно любил меня.
   — Замолчи.
   — Ты велел убить всех моих друзей. Неужели из ревности?
   — Из ревности? — Человек в белом кителе презрительно усмехнулся. — Чепуха. Это были сплошь негодяи и предатели. Иного они не заслуживали.
   — Это были настоящие офицеры. Воины! Смелые, решительные, умные. Они умели командовать и побеждать. Ты велел их убрать. С кем ты остался?
   — Они тебя держали за продажную девку. А у меня ты королева.
   — Ты велел подслушивать все их разговоры. И если ночью, в картежной игре, у бильярда, в табачном дыму, в мужском разговоре, а то даже на подушке у любовницы эти крепкие красивые мужики не продолжали славословить тебя, возносить хвалу твоему гению, ты одно это уже считал предательством. Ведь так?
   — Что ты понимаешь, женщина?
   — Женщины многое понимают. Но их не принято слушать.
   — Шар и саламандры? — ехидно улыбнувшись, спросил Правитель, поднял стакан, посмотрел в него на просвет и вдруг нахмурился. — Шар?! Хвостатые твари?! Как? Что ты сказала? Что такое?! О, подожди... я вижу... вижу, как заплясали тени. Тени, черные тени, зеленые тени, лиловые тени — они окружают, приближаются, они пляшут...
   Женщина посмотрела на Правителя с любопытством. А тот порывисто вскочил и затрясся, словно в горячке. По залу разнеслись его гортанные крики.
   — Тени! Они! Окружают! Вот он! Он приближается. Я его вижу. Вижу второго. Их трое! Кто это сделал, господа? Душно! — Правитель рванул ворот, полетели золотые пуговицы белоснежного кителя.
   У дверей застыл камердинер.
   Но припадок, прошел так же быстро, как и подступил. Правитель опустился на свое черное деревянное кресло с высокой прямой спинкой и сказал будничным голосом:
   — Шар? Да, шар. А вы что думали? Хрустальный такой шарик. Сияет отраженным светом. Зеленые огни, синие. Фиолетовые. Что-то ведь и я знаю про шарик... Не пойму только, что именно. А ведь это может оказаться важным. Предельно важным. Где наши колдуны? Что? Где? У себя в подземелье? Ладно, пусть сидят. Сначала запросим нашего астролога.
 
   Астролог, получив задание от генерал-адъютанта изучить все, что имеет отношение к теме хрустального шара, не задавая лишних вопросов, почтительно склонил голову и ушел в свою обсерваторию, помещавшуюся в дальней юго-восточной башне замка. Однако уже на следующее утро он в чрезвычайном возбуждении требовал аудиенции у самого Правителя. Министр двора сомневался.
   — Это чрезвычайно важно! — дребезжащим тенором толковал астролог. — Вопрос не терпит отлагательства. Вы понимаете, что означает Плутон в Раке и во Льве? Вы, может быть, забыли, что мы ведем войну? Тяжелую, изнурительную, победоносную войну. А знаете ли вы, что Меркурий в Стрельце напоминает нам о существовании времени и пространства, свернутых самих на себя двойным узлом Мебиуса? А ведь подобная свертка случается только два раза на протяжении тысячи двухсот лет. И дверца открывается только на тринадцать дней. — Астролог разошелся и, жестикулируя, двинулся на министра. Министр попятился. — К несчастью, мы поздно спохватились. Как раз сейчас открыта вторая дверца и, — астролог в ужасе возвел очи к небу, — и уже миновал восьмой день. В нашем распоряжении меньше недели. Следующий случай будет лет через семьсот.
   — Ну хорошо. — Министр двора ничего не понял, но решился.
   Выждав несколько минут, дважды вспотев от страха, он переборол себя и проскользнул мимо застывшего охранника в неплотно прикрытую дверь. Он оказался в огромном зале, который называли Серебряным кабинетом, потому что дубовые панели были там украшены тонкими сверкающими полосками из серебра. В этом северном замке было еще два рабочих кабинета — Золотой и Малахитовый, был еще и малый, самый секретный, но в них Правитель работал редко.
   — Хм-хм... э... а... г... гы... Главный звездочет... — гнусавой скороговоркой пропел министр, — гы-гл-главный з-звездочет... — На нервных белых пальцах министра сверкнул перстень.
   — Что звездочет? — Правитель поднял глаза от своих бумаг.
   — Г-главный з-звездочет просит срочной аудиенции... Хм... э... — Перстень погас.
   К удивлению министра, не было ни грома, ни молнии. Правитель согласился принять астролога немедленно. Тот подхватил свою папку огромного размера и в сопровождении генерал-адъютанта прошел в зал заседаний, примыкавший к Серебряному кабинету. Правитель в одиночестве прохаживался возле висящей на стене карты, изображавшей театр военных действий.
   — Проходите, — вежливо сказал Правитель и переставил на карте один из флажков.
   Астролог засуетился, он не знал, куда ему пристроить свою непомерную папку.
   — Вы не волнуйтесь. — Добродушная улыбка тронула губы Правителя, дрогнули серебряные усы.
   — Да, конечно, — торопливо сказал астролог, — дело в том, мой Правитель, что Меркурий... — Он пристроил папку в углу огромного стола, заваленного бумагами, картами и заставленного графинами с водой, и стал развязывать тесемки.
   Наконец узел поддался, папка раскрылась, и из нее посыпались большие и маленькие листы, испещренные знаками и схемами. Правитель терпеливо ждал, когда ползающий по полу астролог соберет свои бумаги. Тот наконец сложил кривую стопку, извлек из нее нужный лист, поднялся с колен и понемногу успокоился.
   — Итак, — сказал астролог своим дребезжащим голоском, — вот линия Меркурия, — палец его заметно дрожал, — а вот линия Млечного Пути. Вот точка пересечения, которая каждые шестьсот лет описывает большой круг, а каждые двадцать четыре года — круг малый. С малыми кругами у нас все в порядке, нам обеспечено процветание, дважды двадцать четыре... итого... итого, с коэффициентом, девяносто шесть лет, все прекрасно, могу вас заверить, да и сами можете видеть Ваши славные победы, а вот большой... Тут перед нами проблемы. Да, тут проблемы. — Набравшись смелости, астролог взглянул на Правителя.
   — Продолжайте, — сказал тот спокойно.
   — Упомянутые мною шестьсот лет составляют ровно одну десятую от шести тысяч лет несчастий и страданий, причиняемых дьяволом персов Ариманом, который стремился свергнуть благородного Ахурамазду. А зодиак, как вы помните, исходно был разделен не на двенадцать домов, а на десять. Лунный же год состоял из тринадцати месяцев. Ошибка была исправлена, когда Весы были введены в зодиак делением созвездия Девы-Скорпиона. Поскольку солнце теряет около одного градуса каждые семьдесят два года, оно перемещается вдоль всего созвездия — то бишь одного знака — приблизительно за две тысячи сто шестьдесят лет. Когда проходит этот срок, мы все входим в зону нового знака. И так без конца. Первые шесть знаков зодиака рассматривались как благоприятные...
   Правитель поморщился.
   — Вы не могли бы избавить нас от этих исторических подробностей? Мы хотели бы уловить суть вопроса. Остальное оставьте для своих учеников.