Кацура Александр. Волшебная реликвия

   — Шутишь?
   — Нисколько. Дело, конечно, не в купании. В дальней пещере больше простора и легче дышится. И от этих мерзавцев подальше. К тому же факелы наши скоро погаснут, а там мы запалим костерок. Помнишь кучу хвороста?
   — Это верно, — оживился Галик.
   — Там вода, — продолжал Арик, — там дырки в потолке, там свежий воздух. Может, и выход какой найдем?
   — Выхода там, конечно, нет, — задумчиво сказал Галик. — А в остальном ты прав.
   — Я — за, — сказал Валик.
   — В смысле?
   — В смысле — пошли купаться. Мне лично понравилось. И я готов плескаться там днем и ночью. А там вы с Ариком что-нибудь придумаете. Разве нет?
   — А эти, — Галик кивнул на проход в первую пещеру, — не всполошатся?
   — А чего им? — возразил Галик. — Они же знают, что там тупик.
   — И то верно. Господин сержант! — Галик отыскал взглядом сержанта, который понуро сидел в стороне и, казалось, дремал.
   — Да? — Сержант поднял голову.
   — Есть идея — переместиться в дальнюю пещеру. Там больше места и вообще...
   — Пошли, — коротко сказал сержант и тяжело поднялся.
 
   В дальней пещере, в противоположной от теплого озерца стороне, они без труда нашли заготовленные невесть кем и невесть когда несколько десятков вязанок хвороста. Арик и Галик даже не догадывались, что его так много.
   — Ты гляди-ка, — бодро сказал Галик, — на месяц хватит.
   — Типун тебе на язык! — отозвался Арик. — Месяц здесь сидеть! Придумал!
   — Ну, придумал это, положим, не я, — возмутился Галик.
   — Да ладно вам! — примирительно сказал Якоб Якоби, доктор волшебных наук.
   — А вы не можете наколдовать так, — Валик осторожно взял Якоба Якоби за рукав расползающегося балахона, — так, чтобы мы отсюда раз — и фьюить! Как вольные птички! Как мотыльки — через щели в потолке.
   — Увы, мой друг, — ответил доктор волшебных наук, — это не в моих силах.
   — А почему? — спросил Валик со всей наивностью.
   — А потому, мой друг, что я больше теоретик волшебного дела, нежели практик. В университете нас все больше теории учили.
   — Жаль, — сказал Валик.
   — Мне тоже жаль, юноша. Но обстоятельства именно таковы.
   Сержант взял из рук Галика факел. Первый огонь он развел осторожно, но когда убедился, что дым легко уходит через неведомые расселины вверх, запалил довольно жаркий костер. Сэнди, которую трясла лихорадка, подсела поближе к огню.
   — Да это просто природный камин, — говорил Арик, ломая длинные хворостины и подбрасывая их в огонь.
   Сучья начинали тут же весело трещать.
   Еды у пленников почти не было, зато воды оказалось вдоволь.
   Галик, вновь и вновь исследуя дальние края седьмого зала, почти скрытые тьмой, обнаружил в пяти шагах от теплого озера родник чистейшей холодной воды, который неслышно бил из стены и тут же уходил в какую-то глубокую трещину. Давно страдавшие от жажды пленники пили воду долго и с наслаждением.
   — Тут есть помятый котелок, — сказал Валик. — Можно и кипяточек организовать. Вместо чая.
   — И то дело! — отозвался Якоб Якоби.
   — Ладно, перезимуем, — мрачно сказал сержант.

Глава 42
Пленники в пещере

   — Сэнди! — встрепенулся вдруг Валик. — А где твоя обезьянка?
   — Не знаю, — печально ответила девушка. — Я потеряла ее из виду в те минуты, когда на нас напали...
   — Понятно, — пробормотал Валик. — Жалко...
   В этот момент что-то мягко стукнуло его по голове.
   — Ой! — вскрикнул Валик, схватился за голову, а затем недоуменно уставился на собственные руки, сжимающие что-то темное, колючее и страшное. — Что это?
   — Это? — сидевший рядом Галик вгляделся, а потом осторожно потрогал рукой. — Краб. Небольшой такой крабик. Неужели испугался?
   — Ничего я не испугался! — сердито бросил Валик.
   — Смотри-ка, шевелится. — Галик ласково тронул шершавую спину краба. — А клешни какие здоровенные!
   — Но откуда?
   — Не знаю.
   В эту секунду что-то мягко ударило в плечо и Галика. Изловчившись, он тоже поймал небольшого краба.
   — Что это? — воскликнул он изумленно. — Откуда?
   И тут крабы полетели градом. Обитатели пещеры только успевали их ловить.
   — Базз! — закричала Сэнди.
   Все оглянулись, всматриваясь в темный угол, из которого летели загадочные обитатели местного леса. И наконец разглядели обезьяну. Она сидела возле небольшой плетеной корзины, извлекала из нее шевелящихся крабов и ловко швыряла их узникам темной пещеры.
   — Базз! — причитала Сэнди, почти плача. — Умница моя.
   — Вот это мартышка, вот это я понимаю, — пробормотал Валик. — Надо срочно этих крабов отварить. Есть хочется.
   — Потрясающая обезьяна, — сказал Арик. — С такой не пропадешь.
   — Да уж! — пробормотал сержант и тоже осторожно схватил корявыми пальцами пытавшегося уползти краба.
   Перестав швыряться, обезьянка метнулась к своей хозяйке.
   — Базз! — говорила Сэнди, прижимая ее к себе. — Как ты пробралась сюда? Мимо стражи?
   Обезьяна кивнула.
   — Или есть другой проход?
   Обезьяна помотала головой.
   — Нету? Как же тебе это удалось? Как они не заметили? Да еще с корзиной! Где ты ее добыла? Сама сплела?
   Обезьяна пожала своими худенькими плечами.
   — Умница мартышечка, — девушка гладила свою ненаглядную обезьянку, — чудо мое!
   — Если Базз время от времени будет снабжать нас кое-чем из дикой природы, — сказал Арик, — у нас будет шанс не слишком отощать.
   — Ну уж нет, — вспыхнула Сэнди. — Ни за что. Я боюсь зa нее.
   Обезьяна подняла лапку и ласково коснулась ее губ.
   «Не надо, не волнуйся! — красноречиво говорил ее жест. — Я и не с таким делом справлюсь».
   — Удивительное животное, — сказал сержант.
   — Базз не животное, — обиделась Сэнди.
   — Извини, милая, — сказал сержант. — Конечно же, нет. Она будет поумнее иных двуногих. И явно душевнее.
   — Это действительно так, сержант, — подал голос Якоб Якоби. — Теперь я просто уверен в этом.
   — А почему вы тогда не окунули ее в отраженные лучи этой вашей Сферы? — спросил сержант. — Все прыгали, резвились, а про обезьяну забыли. Вдруг она превратилась бы в... ну, я не знаю, в кого... в принцессу...
   — Вот и я не знаю, — ответил Якоби. — Сказать честно, в отношении этой славной мартышки я не был уверен в успехе. Мне непонятны исходные данные. Откуда это милое создание? Какова ее природа? Если бы Сэнди настаивала... Но она промолчала.
   — Я боялась, — сказала Сэнди. — Я очень боялась. Я сама-то еле туда вошла. Думала, живой не выйду.
   — Но ведь вышла? — улыбнулся в полутьме Якоби.
   — Вышла, — тихо сказала Сэнди.
   — Ладно, — сказал Якоби примирительно, — с обезьянкой мы еще что-нибудь придумаем.
   — Думаете, у нас будет такая возможность? — спросил сержант.
   — Я надеюсь на это, — серьезно ответил Якоби.
   — Отлично, — сказал сержант. — А теперь варим крабов. Пока они не разбежались. Кто у нас специалист?
 
   Через час, перекусив изумительно вкусным, нежным крабьим мясом, обитатели пещеры разлеглись кто где. Но заснуть им не дал сержант.
   — Слушайте все! — сказал он ясным голосом. — Несмотря на трудное положение, расслабляться не будем. Дисциплина и распорядок. А то распустил я вас — и вот результат. Понятно? — Голос сержанта набрал гневные обороты.
   В темноте не было особенно видно, но ребята живо представили, что левый глаз сержанта начал свое изумительное вращение, чего уже давно не наблюдалось.
   — Он сердится, — шепнул Арик. — Хороший признак. Наверно, не все еще потеряно.
   — Наверно, — отозвался Галик.
   — Звезд здесь не увидать, — продолжал сержант сердитым голосом, — время, стало быть, не определить. Но все равно — подъем на рассвете. Занятия по расписанию.
   — А чем заниматься будем, господин сержант? — осторожно поинтересовался Галик.
   — Найдем чем, — пробормотал сержант. — Найдем.
   — Безусловно, найдем, — поддержал сержанта Якоби. — Могу вам рассказать что-нибудь не особо сложное из курса волшебных наук. Все-таки я кое-что еще помню.
   — Хорошая идея, доктор, — отозвался сержант.
   — Нам это интересно, — сказал Арик.
   — А в свободное время я бы хотел найти гейзер.
   — Что? — спросил сержант.
   — Горячий источник — сказал Галик. — Хочется найти место, где он в эту теплую лужу впадает.
   — Зачем? — удивился сержант.
   — Интересно. Тут какая-то тайна.
   — Может, ты еще в кратер вулкана полезешь посмотреть, что там внутри?
   — Я бы полез, — сказал Галик.
   — Ха! — сказал сержант. — Мальчишка.
   — Юноша прав, — задумчиво сказал Якоби. — Исследовать не вредно. Это удел смелых и любопытных.
   — Вы же сами говорили, — распалился Галик, — что мы должны разыграть роль, будто мы — молодые вулканологи.
   — Я это говорил?
   — Вы, сержант.
   — Никогда не поверю. Я и слов-то таких не знаю.
   — Говорили, говорили, — включился в разговор Арик.
   — Когда? Где?
   — На каравелле. Чтобы обмануть капитана. И шпионов.
   — Выдумываете!
   — Неужели? — хитро улыбнулся Арик. — А кто говорил про возраст вулкана, диаметр кратера, химический состав лавы и сроки ближайшего извержения?
   — Да ну вас! — сказал сержант и отвернулся к огню. — Эх, покурить бы сейчас, — добавил он мечтательно. — Жаль, трубки нет.
   — А табачок есть, господин сержант? — поинтересовался Валик.
   — Табачок-то есть, — отозвался сержант. — Флотский. Добрый табачок. — И он похлопал себя по карману, где лежал кисет.
   — Так вы сами говорили, что бумага... это, значит... на курево...
   — Что? — Сержант вскочил. — Где бумага? Ох, я болван! Действительно же, бумага! Ведь она не в корзине, где шар. Врагу она не досталась. Тащи ее сюда, малыш.
   — Только я курить не буду! — строго сказал Валик.
   — А я тебе и не дам, — столь же строго сказал сержант.
   Валик схватил еле тлеющий факел и устремился во вторую пещеру, где был спрятан сложенный в несколько раз лист бумаги, в которую был изначально завернут хрустальный шар. Не успели шаги его затихнуть, как слабые тени в закоулках вновь заплясали. Валик вернулся с бумагой.
   — Давай ее сюда. — Сержант торопливо оторвал от угла большой клок бумаги и стал сворачивать огромную цигарку. Усевшись недалеко от костра, он, любовно достав кисет, делал это с великим тщанием.
   Якоб Якоби неодобрительно смотрел на него. Было заметно, что его коробит столь варварское обращение с бумагой если не волшебной, то по крайней мере близкой к волшебному предмету.
   — Господин Якоби, вы нам обещали что-то рассказать, — напомнил Галик.
   — Ах да, — рассеянно отозвался Якоби. — Ну что ж, давайте. С чего начнем?
   — Вам виднее, — вежливо сказал Галик. — Ведь это вы доктор волшебных наук.
   — Это правда. — Якоби слабо улыбнулся. — Мне нравится, что в этих печальных обстоятельствах, в этой темной пещере, ставшей нашей тюрьмой, вы, молодые люди, не теряете бодрость духа. Как раз поэтому расскажу вам для начала, как на далеком Востоке в монастырях воспитывали храбрость у молодых послушников.
   — Интересно, — сказал Арик и уселся поудобнее.
   — Чтобы отучить доверчивого и трусливого ученика бояться демонов, джиннов и злых колдунов, учителя-маги посылали его в темную лощину в пустыне, о которой сложилась весьма дурная молва. Юноша должен был сам привязать себя к скале крепчайшей веревкой и ночью вызывать и дразнить самых свирепых и кровожадных демонов. Монастырские художники, люди с изумительным воображением, изображали этих демонов в виде чудовищ, сосущих мозг из черепов и копающихся в человеческих внутренностях.
   — Бр-р! — прошептал Валик.
   — Какой бы ужас юноша ни испытывал, он должен был бороться с искушением отвязать себя и спастись бегством. Учитель приказывал ему не двигаться с места, пока не взойдет солнце. Многие юные отшельники начинали путь духовного совершенствования именно с этого искуса. Позже, когда выпадали настоящие тяжелые испытания, этот опыт помогал уже зрелым мужам находить невиданные силы.
   — Здорово! — сказал Валик.
   Повисла грустная пауза. Все сидели и смотрели на причудливые пляшущие тени, которые отбрасывали на стены пещеры затухающие языки костра.
   — И все же, — сказал Галик, — куда они хотят нас везти? Небольшая прогулка по морю. Это куда?
   — Офицер ихний говорил про тысячу миль, — напомнил Арик, — вот и проведи круг этого радиуса. Тогда поймешь куда.
   — Ответ конкретный, — усмехнулся Галик. — Ничего не скажешь.
   — Не нравится мне этот офицер, — сказал Якоби. — Очень уж корректный. Люди этого сорта бывают необыкновенно жестокими. Пустая логика и фанатическая преданность начальству заменяют им чувства. Прикажут такому — разрежет нас на части. Прикажут — замурует прямо вот в этой пещере.
   — Что же делать? — тревожно спросил Валик. — Вот так и сидеть? Дожидаться?
   — Я вам говорил, — пояснил Якоби, — что они считают нас хранителями важной тайны. Это важно. Это наша охранная грамота.
   — Вот как? — удивился Валик. — Значит?..
   — Значит, мы должны вести себя подобным образом. Во-первых, так, будто бы мы действительно владеем некой тайной.
   — А мы ею владеем? — поинтересовался Арик.
   — Ну, в какой-то мере.
   — А что во-вторых? — спросил Галик.
   — А во-вторых, ни в коем случае не лебезить перед ними. Ничего не просить.
   — Ну, этого они от нас не дождутся! — сказал Арик.
   — Правильно, юноша. Люди этого сорта уважают только силу. В том числе и духовную силу. Ведите себя так независимо, словно вас поддерживают сильные мира сего — короли, правители, президенты — и в той части света, и в этой. И ведите себя так гордо, слово вас опекают силы не от мира сего.
   — Не от мира сего? — поразился Валик. — Это как?
   — Юноша, вам не случалось просить помощи у неба?
   — У неба? — удивился Валик. — Я не умею этого делать.
   — А полезно бы научиться, — сказал доктор волшебных наук.
   — Вы хотите сказать?.. — начал было Галик.
   — Да, да, именно это. Ведите себя так, словно вас опекает само небо. Даже незаурядные бандиты теряются перед людьми, которых опекает небо. А что уж говорить про рядовых громил!
   — Неужели так всегда бывает? — спросил притихший Валик.
   — К великому сожалению, не всегда. Но... довольно часто.
   — Любопытно, — сказал Арик.
   — Господин Якоби, — сказала вдруг Сэнди. — А почему вы столь охотно сидели в тесной клетке, когда были... ну, в другом образе?
   — Когда я был птицей? — печально улыбнулся Якоби. — Вы ведь это хотели сказать, милая барышня?
   — Да, — сказала Сэнди и покраснела. Впрочем, в багровых отсветах костра этого было не видно.
   — Что было делать? — Якоби развел руками. — В лесу я не выжил бы. Даже если бы в теплую Африку улетел. Ухваток диких птиц я не знаю. Сгинул бы за здорово живешь. А клетка была мне как дом родной. Особенно когда кормили.
   — То-то вы просили нас не терять эту вашу клетку! — воскликнул Галик.
   — Но вы ее тем не менее потеряли.
   — Простите.
   — Ладно уж. Не имеет значения. Забавно было бы, конечно, посмотреть на плетенный из проволоки домик, в котором я умудрился провести столько времени.
   — А как вы попали к тому матросу? — спросил Валик.
   — К какому матросу? — не понял Якоби.
   — У которого мы вас выиграли в «Пятнадцать камушков».
   — Ах! — рассмеялся Якоби. — У этого? На деревянной ноге? Это долгая история, Я расскажу ее вам как-нибудь отдельно.
   — А мне кажется, что все было подстроено заранее, — простодушно сказал Валик.
   Якоби смотрел на него задумчиво.
   — Да, — сказал он. — Кое-что было подстроено. Это несомненно. Но не так все просто, юноша. Не так все просто.
   К этому времени сержанту наконец удалось запалить от костерка свою гигантскую самокрутку. Ароматный дым усыпил почти всех. Лишь один Галик, не любящий ни табака, ни дыма, не позволил себе вздремнуть. Более того, он вдруг вскочил и с диким воем «А-а-а!!» кинулся на курящего. Тот со встречными воплями полетел на землю, а Галик рукавом и каблуком яростно гасил самокрутку. Немного обжегся, но справился.
   — Ты чего, парень? — налетел на него пришедший в себя сержант. — Белены объелся?
   Но Галик, рассыпая еще слегка дымящийся табак, молча разворачивал листок бумаги с неровными обгоревшими краями. А развернув, все так же молча показал — сначала ошеломленному сержанту, а потом Арику и Сэнди, — проступившие на бумаге буквы.
   — Смотри-ка! — вскричал Арик. — Здесь что-то написано!

Глава 43
Ход конем

   У обгоревшей кромки длинной неровной полоски хорошо были видны несколько букв и цифр. Другая часть оставалась пустой. И тогда Галик осторожно приблизил ее к костру. Вскоре весь сохранившийся кусок листа наполнился текстом.
   — Секретные чернила, — деловито пояснил Галик. — Проступают лишь при нагреве.
   — И что это значит? Шифровка? — Воскликнул Арик. — Ух, здорово!
   Но радовался он рано. Сохранилась лишь часть текста. Толкаясь и стукаясь лбами, ребята пытались прочесть.
   — Смотри-ка, — сказал Валик. — По-нашему написано.
   — Ну да, — сказал Галик. — А ты чего хотел?
   Все трое, сопя, они смотрели на обгорелый клочок бумаги:
 
   «...УТНИК
   еликий иг
   чинает пут
   с основан... квад
   Конник — 2
   Пеший вои... — 1 вв...
   ой ...он и ...рязь —
   пол... диаг...
   туральная ступен
 
   «...УТНИК еликий иг чинает пут с основан... квад Конник — 2 Пеший вои... — 1 вв... ой ...он и ...рязь — пол... диаг... туральная ступен еший воин — 1 вве ...онник — 2 сочти... исла гическое чи центре ква три стро и стол крес ключ ...адус теводный з фере авной ...иру»
 
   — Дайте и мне взглянуть, — сказал сержант.
   Галик протянул ему обгорелый листок, который еще пах табаком.
   — Ай-ай! — только и сказал сержант.
   Арик протянул руку и осторожно потянул из рук сержанта листок. Тот безропотно отдал.
   — Часть текста сгорела. Что же вы, лиходеи, наделали? Теперь уж не прочесть. — Арик сердито и грустно смотрел на друзей, а искоса и на сержанта.
   Тот выглядел виноватым.
   — Да ладно уж, — сказал Галик. — Словно ты полный текст сумел бы понять! Кто разберет эту галиматью?
   — Ну, хоть надежда была бы!
   — Слабая надежда, мой друг.
   — А я не утверждаю, что сильная.
   — Жуткое дело, — пробурчал Валик.
   — Все-таки лучик надежды есть, — сказал Галик.
   — С какой стороны?
   — Наш доктор волшебных наук.
   — Господин Якоби?
   — Он самый.
   — А где он, кстати? — Арик оглянулся.
   Они стояли у костра, который почти догорел. Остальная часть пещеры была погружена во тьму.
   — Ты так спрашиваешь, как будто отсюда можно сбежать.
   — Да нет, — отмахнулся Арик. — Валик, подбрось хворосту. Господин Якоби, вы где?
   — Я здесь, — раздался спокойный, даже какой-то грустный голос.
   Доктор волшебных наук поднялся с двух вязанок хвороста, на которых было прикорнул, и стоял в двух шагах от друзей.
   — Вот! — Арик протянул ему обгорелый листок с остатками текста.
   — Догадываюсь, что это такое, — сказал Якоби.
   — Неужели? — Галик даже сглотнул от волнения.
   — Бумага, в которую был завернут хрустальный шар, — это скорее всего типографский лист ин фолио, то есть полного размера.
   — Вот как? И что теперь делать?
   — Разумеется, прогреть оставшуюся часть листа.
   — О, мы идиоты! — завопил Арик и стал разыскивать отброшенный сержантом лист бумаги. — Дураки мы, дураки.
   Лист с грубо оторванным углом был найден и тщательно нагрет у костра. Его грели так долго, что чуть не спалили. Но ни одной буквы, ни единой точки больше не появилось.
   — Надо же! — сказал Якоби. — Текст был только в той части, которую вы почти сожгли. Когда не везет, тогда не везет.
   — Ну хорошо, — сказал Арик. — Но какая-то часть все же есть. Пусть обглоданная, но все же! Как ее понять?
   Якоби смотрел на текст и молчал.
   — Не томите нас, дорогой доктор, — сказал Галик.
   — Текст мне смутно знаком. О, очень смутно! — Якоби коснулся рукой лба.
   — Что он означает? О чем он?
   — Не знаю.
   — То есть как?
   — А вот так, друзья мои.
   — Вы же только что сказали, что догадываетесь!
   — Я догадываюсь, откуда текст. А не о чем он.
   — И откуда же?
   — Из книги Иббур, о которой я вам уже говорил.
   — Неужели? Каким образом?
   — Я сейчас припомнил лекции профессора Эльвеция. Он рассказывал нам, что шар был изготовлен из особого хрусталя в той же секретной мастерской, она же типография Витенберга, где специальными красками тайно печатались фрагменты из книги Иббур. Неудивительно, что шар завернули в типографский лист. Скорее всего в испорченный лист, где пропечаталась только часть текста. Бумагу тогда берегли, и правильно отпечатанный лист пошел в книгу. Это мне ясно.
   — Значит, у нас часть текста из этой таинственной книги?
   — Весьма вероятно.
   — А как же его прочесть? Как понять?
   — Вот этого я вам не скажу.
   — Почему же, дорогой доктор? Вы же волшебник.
   — Этот текст — по всей видимости, математическая шифровка. А волшебники хотя немало знают и многое умеют, но с математикой обычно не в ладу.
   — Неужели? — удивился Галик.
   — Э, мой друг, если бы волшебники были, ко всему прочему, еще сильны и в математике, то тогда все теоремы давно уже были бы доказаны, а все в этом мире подсчитано. Но это не имеет места. Значит... Умеете делать логические выводы?
   — Так что же делать?
   — Давайте думать вместе.
   — Ну, это само собой, — сказал Валик.
   — Эй! — сказал вдруг сержант озабоченно. — Мы тут разболтались, а эти, может быть, нас подслушивают.
   — Ох! — сказал Галик и прикусил язык, тревожно оглянувшись на проход в шестую пещеру.
   — Валик, малыш, — сказал сержант, — будь добр, загляни в соседний зал, нет ли там кого.
   — Есть заглянуть! — прошептал Валик и исчез. — Никого! — сказал он, появившись через полминуты.
   Сержант немного успокоился.
   — Все равно, — сказал он грозным шепотом. — Орать запрещаю! Говорить тихо!
   — Есть говорить тихо! — прошептали Арик и Галик.
   И в этот момент послышались шаги. В проходе, что вел в шестую пещеру, заметался свет. Ярче, еще ярче. Все замерли. В свете факелов появились два охранника. Один из них поднял невысоко какой-то мешочек и бросил его в сторону сержанта. Мешочек глухо упал на землю.
   — Наш лейтенант, — сказал охранник, — прислал вам немного харчей.
   Второй усмехнулся. Оба развернулись и пропали. Исчез свет факелов, затих звук шагов.
   — Вовремя, — только и сказал сержант.
   А Валик, подойдя к костру, уже открывал мешок.
   — Сухари, — сообщил он, — заплесневелые.
   — И такие съедим, — сказал сержант.
 
   Сухари они запили родниковой водой.
   — А где Базз? — уже по привычке спросил Валик.
   — Не знаю, — призналась Сэнди. — Не могу за ней уследить.
   — Кое-что вполне можно понять, — говорил Арик. — Ясно, что первое слово — путник. А где путник, там путешествие, там поиск. Разве не так?
   — Так, — сказал Валик.
   — Тогда слушайте: «ПУТНИК великий игрок начинает путь с основания квадрата...» Разве не так?
   — Так, — сказал Валик.
   Галик и остальные молчали.
   — Но вот что означает «Конник — 2»?
   — Ясно что, — сказал Валик. — Двое верховых.
   — Разве? Не уверен.
   — Почему ты не уверен, когда дальше идет пеший воин?
   — Ну да, который «один вв...». Что это значит? А дальше вообще — «плохой он и грязь».
   — При чем здесь грязь? — не выдержал Галик.
   — Не знаю. Здесь так написано. «Полная диагональ грязи».
   — А дальше немытые ступени? — ехидно спросил Галик.
   — Да, но при этом натуральные.
   — Хорошая расшифровка!
   — Не нравится? Давай другую.
   — А дальше «сочти ...исла». Ислам?
   — Исла, кстати, по-вестгалльски — остров.
   — Любопытно.
   — Да нет, — вмешался вдруг Якоб Якоби. — Это означает «сочти числа».
   — Откуда вы знаете?
   — Это просто. Это из Священного Писания. Там есть такое выражение.
   — Ах, вот как! А какие же тут числа?
   — Пока не знаю.
   — Но вообще логично, — сказал Арик. — Потому что дальше — про ключ. А какой тут может быть ключ, если не числовой?
   — Не возражаю, — сказал Галик. — Только вот как его найти?
   — А «фере», — сказал Якоби, — скорее всего означает «Сфере».
   — Здорово! — обрадовался Валик.
   — Но почему в начале упомянут игрок? — спросил Галик. — С кем он играет? И во что?
   — А там еще про стол что-то, — вставил Валик.
   — И стол был яств, — усмехнулся Галик. — Кому что мерещится!
   — Слушайте, — сказал сержант, мучительно вглядываясь в обгорелый листок, — а вот эти крестики-нолики ваши или как их там? Ваши пятнадцать шишек, военно-полевая игра? Или я не то?..
   — Причем здесь крестики-нолики? — спросил Арик.
   — Эврика! — вскричал вдруг Галик. Он подскочил к сержанту с намерением чуть ли не расцеловать его.
   — Ну-ну. — Сержант смущенно отстранился.
   — Ты чего? — повернулся к другу Арик.
   — Крестики-нолики играются на девяти клетках? — спрашивал Галик, забирая листок у сержанта.
   — Ну?
   — Ты говорил «грязь»?
   — Говорил.
   — А это, брат, не грязь, а «ферязь»!
   — Не понял.
   — Ферязь — это по-старинному ферзь.
   — Ага.
   — Не нолики у нас будут на девяти клетках, а шахматы. Теперь понял?
   — Нет еще.
   — Конный воин — это ход конем! А игрок наш — шахматист.
   — Погоди! — Арик изумленно уставился на Галика. — Тогда многое проясняется.