Карр Филиппа. Изменница

   — Меня смущает, что я не могла перемолвиться словом с лордом Эверсли.
   — Я думаю, что удар вызвал паралич и частично повлиял на его речь. Такое часто случается.
   — Я хотела узнать ваше мнение о ведении дел в поместье.
   — Я был бы больше удовлетворен, если бы кто-нибудь из членов семьи контролировал это. Я уверен, что доктор проследит за ведением дел в Эверсли, да и экономка производит впечатление очень разумной женщины. Она вполне справляется со своими обязанностями. Было бы идеально, если бы вы пожили в поместье, пока все не разрешится. Но я понимаю, что это невозможно, у вас есть семья.
   Я согласилась с ним.
   Мы немного поговорили, а потом я встала, собираясь уходить.
   Розен-старший взял меня за руку и крепко пожал ее.
   — Будьте уверены, моя дорогая, если что-нибудь случится, вас немедленно известят.
   Я поблагодарила его и ушла, чувствуя некоторое облегчение.
   Я изрядно опоздала к обеду. Джесси обедала с нами, как это она иногда делала, за столом были доктор и Дикон.
   Я объяснила, что немного заблудилась, но заметила это только на обратном пути.
   — Сегодня такой прекрасный день! — неуклюже закончила я.
   — Жареную свинину нужно есть только горячей, — сказала Джесси, как мне показалось, чересчур сурово. Она так благоговейно относилась к еде, что считала недостаточный энтузиазм в этом вопросе чем-то вроде государственного преступления.
   Дикон был необычайно любезен и разговорчив со всеми. Я подумала, не связано ли это с его возвращением к Эвелине или, может быть, он нашел новую любовь. В любом случае, его обуревала радость. Глаза Дикона сверкали. Он напоминал одновременно и красавца Аполлона светлыми вьющимися волосами, и озорного Пана поразительными голубыми глазами, живыми и искрящимися от скрытой усмешки.
   Я спросила, как чувствует себя лорд Эверсли, и доктор ответил, что ночью ему опять стало немного хуже.
   — Я очень сожалею, госпожа Рэнсом. Я было уже подумал, что наступило некоторое улучшение.
   Он весьма сурово взглянул на Джесси, которая опустила глаза и с еще большим вниманием, чем обычно, занялась едой.
   — Но будем надеяться на лучшее, — продолжал доктор. — Утром больной казался более спокойным.
   — Сегодня я замечательно провел утро, — сказал Дикон. — Я заехал довольно далеко, где никогда не был раньше, обнаружил совершенно изумительный старый постоялый двор и перекусил там. К сожалению, я забыл его название.
   — Ну, и что там подавали? — спросила Джесси, всегда интересовавшаяся этим вопросом.
   — Выдержанный сыр с горячим хлебом, видимо, ржаным, — он был темный и крошился.
   — Его нужно обильно смазать маслом, — сказала Джесси. — Дать маслу впитаться, а потом положить сверху хороший ломоть сыра.
   — Именно так и было сделано, а запивал я еду местным сортом сидра. Восхитительно!
   — И вы явились прямо сюда к хорошему обеду. Я не заметила, чтобы у вас испортился аппетит, господин Френшоу.
   — Вы же всегда восхищаетесь им. В этом мы с вами очень похожи, Джесси.
   — Рада за вас. Я никогда не выносила людей, которые ковыряются в тарелке.
   — На постоялом дворе собрались завсегдатаи, — продолжил рассказ Дикон. — Пришли старый кузнец и еще несколько человек. Над кузнецом немного посмеивались, уж больно он был угрюм. Говорили, что на кузнеца Гарри каждый год бьются об заклад. Если кто-нибудь заставит его улыбнуться между Рождеством и Двенадцатой ночью, то получит шесть шиллингов. Но никому еще не повезло. Кузнец — всеобщий любимец, и я понял, почему. У него настоящий дар рассказчика.
   — Он рассказал что-нибудь? — спросила я.
   — Да так, одну историю.
   — Интересную?
   — Интересно было слушать. Мастерство рассказчика проверяется тем, что из его уст ты готов слушать даже старую, уже много раз слышанную историю. А кузнеца Гарри все заслушались.
   — Ну так что же он рассказал?
   — О, я испорчу эту историю. Я — человек действия, а не рассказчик.
   — Поразительно слышать, Дикон, как ты признаешься, что чего-то не умеешь, — сказала я.
   — Вы, в самом деле, раздразнили наше любопытство, — добавил доктор.
   — Ну хорошо, попробую. Но вам бы послушать кузнеца! Так вот. В одной деревне жил вдовый человек с дочерью. Старик был скряга с ужасным характером, и дочке было с ним непросто. Отец выгнал человека, который хотел на ней жениться. Свою бедную жену он еще раньше свел в могилу.
   — Действительно, — сказала я, — весьма неприятный человек.
   — Точно, — сказал Дикон. — И вот однажды он исчез. Уехал навестить своего брата в Шотландии, как сказала его дочь. Дочка сменила все в доме, повесила новые занавески. Повеселела, вернулся ее возлюбленный. Теперь ничто не могло помешать их свадьбе. Они могли сыграть ее только в отсутствие отца. Итак, подготовка к свадебному торжеству была закончена, и все радовались, что старик поехал навестить брата в Шотландию. Дочка в эти дни была довольна собой. Но потом все изменилось, да так, что вы и не поверите.
   — Старик вернулся, — предположила я.
   — Да, в некотором смысле.
   — О, Дикон, продолжай! — воскликнула я. — Не тяни!
   — Он вернулся, но не в человеческом облике.
   — Призрак! — воскликнула Джесси, побледнев. Дикон понизил голос:
   — Вскоре привидение старика стало появляться у колодца. Сначала никто не верил в это, но потом призрак увидела дочь. Она завопила и, по словам кузнеца, упала, а потом забилась в истерике. Ее едва успокоили. Короче говоря, старик вовсе не ездил в Шотландию. Он упал в колодец, а дочка не помогла ему выбраться. Она призналась во всем: отец кричал, но она ничего не сделала. Она просто оставила его там…
   Джесси побледнела и вцепилась в крест на шее.
   — Тело старика нашли в колодце, — продолжал Дикон. — Все знали, что у дочки были причины убить отца, но ведь не доказано, что она столкнула его в колодец. Она просто ничего не сделала, чтобы его спасти. Старика по всем правилам похоронили, и больше его призрак никогда не появлялся в деревне. Кузнец считает, что старик понимал, что превратил жизнь своей дочери в ад. Он не хотел ей мстить, все, что ему было нужно, — достойные похороны. Так что тело положили в гроб и прочли над ним заупокойную. И с того дня его призрак больше никогда не видели. — Дикон откинулся на стуле. — Вы бы слышали, как это рассказывал кузнец.
 
   Два дня прошли без происшествий. Я только один раз была у дяди Карла. В первый день доктор Кэйбл сказал, что дядя Карл недостаточно хорошо себя чувствует, на второй день я его видела, и он держал меня за руку и сказал несколько слов.
   — Ему лучше, — сияя, сказал доктор Кэйбл. — Я не могу вам передать, как я счастлив, когда в нем проскальзывает что-то от того человека, каким он был раньше.
   Я отправилась в Эндерби и испытала разочарование, услышав, что Дерек и Изабелла уехали на несколько дней в Лондон.
   На второй день я наткнулась на Джесси, сидевшую в зимней гостиной с поварихой Дейзи Баттон. Это была пухлая женщина без талии, похожая больше всего на бочку, добродушная, обидчивая, увлеченная своими поварскими обязанностями. Я знала, что Джесси иногда бранится с ней, но, тем не менее, они дружили, и, какой бы недовольный вид ни принимала повариха, она всегда прощала человека, который так ценил ее кулинарные шедевры.
   Про Дейзи Баттон говорили, что она могла сказать про женщину, беременна ли та, чуть ли не до того, как сама девушка об этом узнает; что Дейзи даже может правильно предсказать пол ребенка. Ее бабушка была ведьмой, и Дейзи Баттон тоже обладала магической силой.
   Когда я подошла, Дейзи Баттон встала, довольно неохотно присела в реверансе и сказала, что обсуждает с госпожой Стирлинг сегодняшний ужин и надеется, что сумеет выполнить все пожелания. Дейзи посетовала на то, что большой кусок ее красивого пижмового пудинга после обеда отослали обратно на кухню.
   Я сказала, что пижмовый пудинг был совершенно бесподобен, и если он не был съеден с такой жадностью, как того заслуживал, то это только потому, что перед этим все объелись великолепным ростбифом.
   Увидев карты в кармане передника Дейзи, я догадалась, что повариха давала Джесси сеанс того, что называла «чтением».
   — Я вижу у вас карты, вы предсказывали будущее? — спросила я.
   — Да, — ответила Дейзи, — госпожа Стирлинг просила меня раскинуть карты.
   — Ну и как, у Джесси все хорошо?
   — Лучше и не бывает, — сказала Дейзи. — Прекрасное будущее с деньгами и любовью. Она отправится в путешествие.
   — Вы собираетесь нас покинуть, Джесси?
   — Пока я нужна, я никуда не уеду, — взволнованно сказала Джесси.
   — Нет, это в будущем, — заметила Дейзи. — Она встретит богатого мужчину и найдет мир и счастье с ним.
   — Как интересно! — сказала я, отвернувшись. Джесси меня удивила. Когда я впервые ее встретила, я подумала, что она — расчетливая интриганка. Возможно, так оно и есть, но, кроме того, Джесси оказалась религиозна и очень суеверна. Она действительно вся дрожала от ужаса, когда Дикон рассказывал историю про человека, упавшего в колодец. А теперь обещанное ей Дейзи хорошее будущее сделало Джесси совершенно счастливой.
   Как же не правильно поспешно судить о характере людей! Единственное, в чем можно быть уверенным, так это в том, что у человеческой натуры больше граней, чем у хорошо отшлифованного алмаза.
 
   Стемнело. Доктор Кэйбл, Джесси и я собирались идти к лорду Эверсли, но задержались из-за переполоха на кухне.
   На кухню прибежала горничная и обратилась к стоящей около доктора Джесси:
   — Это Мэй, она что-то видела.
   — Что? — спросила Джесси.
   — Мы не можем слова из нее вытянуть. С ней истерика.
   Джесси взглянула на доктора, и тот сказал:
   — Пожалуй, я пойду и взгляну на нее. Мы прошли на кухню. Мэй, одна из служанок, сидела на стуле, уставившись в пространство. Повариха держала стакан бренди и пыталась заставить Мэй выпить его.
   — Так что случилось? — спросил доктор Кэйбл, взяв стакан и поставив его на стол.
   — Я видела призрак, сэр, — сказала Мэй, стуча зубами.
   — Что за чушь?! — резко сказал доктор.
   — Я его видела, сэр. Так же ясно, как вас. Он стоял здесь, на лестнице. Я посмотрела на него, и он растворился в воздухе.
   — Ну, ну, Мэй, расскажи же нам в точности, что произошло. Должно быть, ты видела кого-то из слуг.
   — В шляпе и плаще его светлости.
   — Его светлости?
   — О да, это точно, на нем были плащ и шляпа лорда Эверсли.
   — И призрак исчез?
   — Ну да, как и все привидения, сэр.
   — Плохой знак, — сказала Дейзи Баттон. — Смерть уже в доме. Я давно это чувствую. Я думаю, это был его светлость. Его дух уже ушел и в своем старом обличьи смотрит, что происходит после его смерти. Так бывает. Помяните мое слово, недолго нам осталось жить с нашим добрым господином.
   — Прекратите молоть чепуху, — сказал доктор Кэйбл. — Мэй видела кого-то из слуг, или ей показалось, что она видела. Все в порядке, Май. Тебе необходимо выпить что-нибудь успокаивающее и пойти отдохнуть.
   — Вы бы тоже испугались, сэр. Я не хочу его снова увидеть.
   — Ты ничего не видела. Это было только твое воображение. — Он наклонился над Мэй. — Святые угодники, ты пьяна?
   — Я дала ей стакан тернового джина, — сказала Дейзи Баттон. — Но мы все немного выпили.
   — Вполне может быть, что ваш джин крепче, чем вы думаете, миссис Баттон.
   — Ну да, наверное, в нем есть кое-какие градусы. Доктор улыбнулся:
   — В следующий раз готовьте его маленькими порциями, хорошо?
   — Мы всегда готовим его одинаково, сэр.
   — Но каждый год напиток получается немного разный, не правда ли?
   — Возможно, сэр. Ведь вы знаете, что такое терн…
   — Может быть, мы проводим Мэй в ее комнату и доктор даст ей снотворное? — спросила я.
   — Пошли, Мэй, — сказала Джесси, и они направились к комнате девушки.
   Я заметила, что Джесси очень подавлена. Она сильно испугалась и вела себя совсем не так, как можно было бы от нее ожидать.
 
   Дикон очень заинтересовался случившимся с Мэй. Он был дружен с некоторыми горничными. Мне приходилось замечать, как его взгляд задумчиво останавливался на некоторых из них. Представляю, как он подстерегал их где-нибудь и позволял себе некоторые вольности.
   За обедом Дикон долго обсуждал происшедшее с Мэй.
   — Служанки очень суеверны, — сказала он. — Я не сомневаюсь, что Мэй все это привиделось.
   — Да, — сказала Джесси, — наверняка. Она просто увидела чью-то тень, а остальное подсказало ей воображение.
   — Она вся дрожала, — заметила я.
   — Конечно, еще бы, — ответил Дикон. — Что видела бедняжка? Прошу прощения, что ей привиделось?
   — Мы услышали какую-то путаную историю о человеке в плаще, — сказал доктор Кэйбл.
   — И в шляпе.
   — Явно пришлый, если он был в шляпе, — сказал Дикон.
   — Она говорила, что он походил на лорда Эверсли, — добавила я.
   — Возможно, она когда-то видела его светлость в шляпе и в плаще, — вставил доктор.
   — Повариха подлила масла в огонь, сказав, что это — что-то вроде ангела смерти, — сказала я.
   — Который пришел, чтобы возвестить о каком-то несчастье? — спросил Дикон.
   — Дейзи Баттон вся полна разных историй, она всегда такой была, — сказала Джесси. — Наверняка считает себя очень умной. Если бы она не умела так хорошо готовить…
   — Хорошим поварам нужно прощать их маленькие слабости, — заметил Дикон. — Расскажите мне еще что-нибудь про ангела смерти.
   — Дейзи Баттон считает, — заметила я, — что это дух, который вышел из тела, приняв обличье, в котором он был раньше.
   — Это очень сложно, — вздохнул Дикон. — Я не знал, что повариха примешивает к своему кулинарному искусству сверхъестественные познания.
   — Все это обыкновенная женская чепуха. Я думаю, мы хорошо сделаем, если забудем все это, — весьма нетерпеливо заявил доктор.
   — Вы безусловно правы, доктор, — согласился Дикон. — Но разве не странно, что мы все-таки интересуемся сверхъестественными явлениями, даже те из нас кто должен понимать, что их не существует?
   — Девушка пришла в себя. Я дал ей глоток вина, а остальное сделает крепкий ночной сон. Теперь я надеюсь, что мы больше не услышим про эту чушь.
   Но надежды доктора не оправдались, поскольку в тот самый вечер призрак появился еще раз.
   На этот раз его увидела сама Джесси.
   Мы услышали дикий вопль, и все побежали смотреть, что случилось. Когда я появилась, Джесси находилась в обмороке. Перед этим я выходила из дома подышать свежим воздухом, так как только что совершила очередной краткий визит к дяде Карлу.
   Джесси лежала на полу. Кровь отлила от ее лица, и румяна неестественно выделялись на нем, что делало Джесси похожей на раскрашенную куклу.
   Доктор Кэйбл стоял на коленях возле нее.
   — Воздуха! — прокричал он нескольким слугам, столпившимся вокруг.
   — Что случилось? — спросила я.
   — Госпоже Стирлинг стало плохо, — заявил доктор. — Все будет в порядке. Ничего страшного. Я думаю, это от жары.
   На самом деле не было особенно жарко. В этом доме с толстыми кирпичными стенами никогда не было жарко, даже в середине лета.
   Джесси уже приходила в себя.
   — Где он? Я его видела! — вскрикнула она.
   — Все хорошо, — сказал доктор Кэйбл. — С вами все в порядке, вы просто перегрелись.
   — Я видела, он был на лестнице… Такой, как всегда… до того… до того, как…
   — Я думаю, — сказал доктор Кэйбл, — что мы отведем ее в кровать. Ей нужно лечь. — Он сделал знак одному из слуг, и они с доктором подняли Джесси.
   — Теперь, — сказал доктор успокаивающим голосом, — мы отведем вас в кровать. Я дам вам чего-нибудь выпить… это поможет вам заснуть.
   — Это было ужасно, — бормотала Джесси.
   — Не волнуйтесь, — сказал доктор. На лестнице появился Дикон. На лице Дикона было написано изумление.
   — Что случилось? — спросил он, сбежав вниз.
   — Джесси стало плохо.
   — О, Боже! Она что, больна, или что-то еще? Доктор Кэйбл молча смерил его взглядом. Тогда Дикон мягко отстранил слугу и сам взял Джесси за Руку.
   — Давайте лучше я помогу вам, — сказал он.
   — Я его видела, — бормотала Джесси. — Я видела его собственными глазами. Я его видела… Я могу поклясться.
   — Вы слишком много работаете, — сказал доктор.
   — Со мной никогда такого не случалось, — ответила Джесси.
   — Пойдемте в вашу комнату.
   Я последовала вслед за процессией. В комнате Джесси я увидела распятие, висевшее на стене. Еще один знак, указывающий на ее религиозность. Джесси положили на кровать. Глаза ее были широко открыты, и в них отражался испуг. Было ясно, что Джесси испытала сильное потрясение.
   — Теперь, — сказал доктор Кэйбл, — отдыхайте и постарайтесь заснуть после приема снотворного.
   — Я боюсь оставаться одна.
   — Я останусь с вами, — сказала я, — пока не вернется доктор.
   Дикон тоже остался с нами. Он уселся на кровать Джесси и внимательно смотрел на нее.
   — Я так ясно видела его, — сказала Джесси. — Это точно был лорд Эверсли. Такой, каким он был раньше.
   — Я не представляю, что вы могли видеть, — сказала я, — но свет иногда вытворяет забавные шутки.
   — В холле почти не было света.
   — Вот почему вы и подумали, что увидели это. При дневном свете вы бы поняли, что там ничего нет.
   — Я видела его. Что он здесь делает? Почему? Почему?
   Дикон склонился над кроватью и сказал:
   — Повариха верит, что кто-то скоро умрет и ангел приходил предупредить нас.
   — Это он! Это «хозяйчик»! — воскликнула Джесси.
   — Он тяжело болен. Я думаю, доктор Кэйбл боится, что дядя может умереть в любую минуту, — сказала я.
   — Кузнец рассказывал, что призрак требует, чтобы тело похоронили. — Джесси начала дрожать.
   — Хорошо бы доктор побыстрее пришел со своим усыпляющим напитком, — сказала я.
   Дикон взял Джесси за руку и крепко сжал ее:
   — Вы не должны так волноваться. Вы же знаете, что вы не сможете следить за всем хозяйством. Ведь вы можете заболеть. Вы должны беречь себя, Джесси.
   — Я постараюсь, — ответила Джесси, улыбнувшись.
   — Без вас все бы здесь пропали. Она кивнула.
   — А вот и доктор со своим снотворным. Выпейте его, Джесси, и отдохните. Утром вам будет лучше. Вы уже будете знать, как со всем этим справиться.
   Джесси молчала. Похоже было, что Дикон нашел правильные слова для ее успокоения.
   Залпом выпив снотворное, Джесси попросила меня не уходить, пока она не заснет. Ее била дрожь, и я понимала, что она боится возвращения призрака.
 
   Джесси быстро оправилась от испуга и через день-два снова стала самой собой. Я поняла, что мне самое время возвращаться. Поместье действовало на меня угнетающе, и мои посещения дяди Карла не казались мне необходимыми. Я ничуть не продвинулась в общении с ним и не могла поверить, что мое присутствие было для него важным.
   Я скучала без Лотти и Жан-Луи и мечтала о милой и спокойной жизни в Клаверинг-холле.
   Пару раз я проходила мимо Эндерби, надеясь увидеть Форстеров, но, очевидно, они еще не вернулись. Я полагала, что доктора Форстера нет в Эндерби, поскольку его брат с женой в отъезде. Тем не менее, воспоминания тянули меня туда, и я продолжала гулять в этих местах.
   Однажды я проезжала мимо Грассленда и увидела привязанную лошадь Дикона. Я надеялась, что он не причинит зла симпатичному Эндрю Мэйферу. Я бы с удовольствием снова зашла к нему, но это бы, конечно, повлекло встречу с Эвелиной, а видеть ее у меня не было большого желания.
   Часто я замечала на себе недобрый взгляд Дикона. Мне пришло в голову, что он замышляет что-то против меня. Когда я смотрела на него, он насмешливо улыбался, но иногда в его глазах мелькало что-то такое, от чего меня охватывало тревожное чувство, Я никогда не любила его и не доверяла ему, потому что знала, какой он бессовестный человек.
   Я решила рассказать доктору Кэйблу о своем желании вернуться домой. Почему бы и нет? Я была в конторе Розена, Стида и Розена, которые, по-видимому, полностью удовлетворены состоянием дел поместья. Только вот происшествие со статуэткой. Возможно ли, что Джесси выносит дорогие вещи, чтобы обеспечить себе безбедную жизнь после того, как ей придется покинуть этот дом? Но, бесспорно, дядя Карл был очень щедр к ней. Когда я впервые увидела Джесси, на ней было много драгоценностей. Я думаю, это были подарки дяди, если она носила их в его присутствии.
   «Наверное, — думала я, — нам следует сделать опись всех вещей в доме». Я могла бы попросить об этом Розена-старшего. Джесси может оскорбиться и уехать, и, если мой дядя действительно понимает, что происходит вокруг, это его очень расстроит.
   Мне нужно было, как следует все обдумать. Но я твердо решила готовиться к отъезду.
   Ноги снова привели меня к Эндерби. Я все еще надеялась, что появится кто-нибудь из Форстеров. Но в доме было тихо. Я отправилась к тому месту, где появлялись призраки. При дневном свете оно выглядело совсем не страшно. Ограда вся развалилась, потому что ее никто не чинил, а жерди просто растащили. Я перешагнула через остаток изгороди и рассеянно пошла по траве. Мои мысли снова вернулись к тому вечеру, когда я стояла здесь в сумерках и внезапно как будто из-под земли появился Жерар.
   Я почти явственно слышала, как он говорил: «Я ищу свой брелок».
   И вдруг я увидела, что на земле что-то блестит, и сразу подумала: «Это брелок Жерара». Подбежав к этому месту, я увидела что это не брелок, а распятие, воткнутое в землю.
   Я опустилась на колени и дотронулась до креста. Он был вкопан в землю и выглядел так, как будто появился здесь недавно: вокруг него не росла трава.
   Странно! Интересно, кто поставил его здесь? Я озадаченно стояла перед распятием. Было ли оно здесь, когда мы встретились с Жераром? Едва ли. Конечно, крест могла закрывать трава. Но на этом месте ее как раз росло мало. Может быть, здесь заброшенная могила?
   Я почувствовала себя весьма неуютно, и у меня возникло огромное желание поскорее уйти отсюда.
   Я пересекла участок, заросший травой, перешагнула через изгородь и прислушалась. Мне показалось, что в кустах что-то шевелится. У меня возникло неприятное ощущение, что за мной следят.
   До Эверсли было недалеко, около пятнадцати минут пешком, но я всегда ходила более короткой дорогой через лес. А сейчас, выбрав эту дорогу, я пожалела об этом и подумала, что лучше было пойти в обход. Вид распятия встревожил меня.
   Внезапно я почувствовала, что да мной кто-то идет. Зачем? Я испугалась, мурашки побежали у меня по телу. Услышав позади себя шаги, я бросилась бежать.
   «Слава Богу, — думала я, — лес невелик и скоро я окажусь на открытом месте». Я бежала изо всех сил и, миновав лес, обернулась.
   Из леса появился человек. Моим преследователем был Дикон!
   Он не спеша подошел и поздоровался со мной.
   — Ты только что был в лесу? — спросила я. Диком кивнул, улыбаясь, и мне показалось, что в его глазах мелькнула странная искорка.
   — Ты видел там кого-нибудь? Он удивленно поднял брови.
   — Я думала… Люди часто ходят через этот лес, — пробормотала я, запинаясь.
   — Может быть, там кто-нибудь и был, — сказал Дикон. — А вы направляетесь в поместье?
   — Да, — ответила я.
   — Я провожу вас.
   Я всем телом ощущала его присутствие и все еще немного дрожала от испуга. Я удержалась от искушения рассказать ему о своем приключении, подумав:
   «Быть может, это он преследовал меня? Зачем он меня пугал? Неужели только из озорства?»
   Тут я заметила, что внутренний карман его куртки слегка оттопыривается. Дикон в последнее время стал щеголем, и, наверное, поэтому я обратила на это внимание.
   Внезапный порыв ветра распахнул полы куртки, и я увидела в кармане его куртки пистолет.
   Я вздрогнула. Что Дикон здесь делает с пистолетом? И почему он не подошел ко мне в лесу? В последнее время я заметила в нем перемену, но связывала ее с возобновлением отношений Дикона с Эвелиной или интрижкой с какой-нибудь из служанок из Эверсли. Я знала, что Дикон не отличается постоянством в любовных делах.
   Но теперь я ни в чем не была уверена в отношении Дикона. Любовные свидания — его вторая натура. Но мне представлялось, что сейчас он занят чем-то другим.
   Зачем он носит пистолет? Чтобы стрелять? В кого? Он получает удовольствие от убийства? Но Дикон человек, который, скорее, предпочтет охотиться дома, чем в лесу.
   Где он достал пистолет? Конечно, в Эверсли есть оружейная комната. Возможно, он взял его там или захватил пистолет из дома на случай, если оружие понадобится ему во время путешествия.
   Может быть, не было ничего необычного в том, что у Дикона есть пистолет. Возможно, все мои страхи надуманны. Мне пора было возвращаться в Эверсли: мои нервы стали сдавать.
   Когда я возвратилась, в дверь моей комнаты постучалась Джесси.
   — Надеюсь, я не потревожила вас, госпожа Рэнсом, — сказала она, войдя, — но Эймос Керью спрашивает, не могли бы вы зайти к нему завтра после полудня. Он хочет вам кое-что показать. Эймос будет У себя между тремя и четырьмя часами, но если вам это неудобно, то он просит вас предложить Другое время.
   — Разумеется, зайду, — ответила я.
   — Значит, решено, — улыбнулась Джесси.
   — Мне кажется, что вам уже лучше и вы отошли от того небольшого испуга, — сказала я.
   — Я и сама не знаю, что со мной случилось. Очевидно, это была какая-то игра света да еще меня взволновало происшествие с Мэй. Мне очень стыдно. Правда. Это совсем на меня непохоже.
   — Все мы иногда удивляемся, — поддакнула я. Джесси кивнула: