Карр Филиппа. Изменница

   — Я передам Эймосу, что вы придете. Ночью я снова ощутила тревогу. Кто-то совершал ночные визиты в поместье. Мне не спалось. Я посмотрела на часы — было два часа.
   Я услышала скрип двери и звук крадущихся шагов. «Это Дикон или Эймос, — сказала я себе. — Но их любовные приключения меня совершенно не касаются». Я повернулась на другой бок и попыталась заснуть.
 
   На следующий день я отправилась к Эймосу Керью. Я хорошо знала, где его дом, поскольку в свой первый приезд Джефро показал его мне. Перед домом была лужайка, на крыльце стояли горшки с цветами.
   Не успела я постучать, как Эймос Керью открыл дверь.
   Он провел меня в гостиную, уютную, но не очень большую, и предложил мне сесть.
   — Как приятно, что вы зашли, госпожа Рэнсом! — сказал он.
   — Ну что вы! Мне просто любопытно, из-за чего вы хотели видеть меня.
   Эймос Керью посмотрел на меня довольно смущенно и произнес:
   — Это не так просто объяснить.
   — Тем не менее, я уверена, что вы справитесь.
   — Это касается дел в поместье.
   — Да? Каких же?
   — Так не может продолжаться долго. Я хочу сказать, что его светлость становится все слабее, что бы ни говорил доктор.
   — Да, мне тоже кажется, что дядя очень слаб.
   — Так вот, меня беспокоит, что будет, если его не станет. Прощу прощения за прямоту… Но я думал о своем положении здесь. Оно меня немного беспокоит. Человек должен думать о своем будущем.
   — Я понимаю вас.
   — Ведь верно, что после смерти лорда Эверсли поместье перейдет к вам?
   — Откуда вы это знаете?
   — Его светлость рассказал об этом Джесси. Он почти ничего не скрывал от нее, когда был здоров, конечно. Должен сказать, что она тоже не знает, что делать. Это будет тяжело и для нее.
   — Понимаю. Но мне кажется, что этот вопрос нужно будет решать позже. Дядя мог и передумать.
   — Джесси сказала, что его светлость все завещал вам. И вот поэтому я хочу попросить вас насчет себя…
   — Если все будет так, как вы говорите, то я уверена, что мы с мужем не прогоним хороших людей. Но пока я не могу ничего обещать относительно того, что мне еще не принадлежит. Никогда не знаешь, что будет дальше.
   Эймос Керью мрачно кивнул.
   — Я хочу показать вам, в каком порядке я здесь все содержу и внутри, и снаружи. А в своем саду я просто чудеса творю. Я даже посылал овощи в поместье. Надеюсь, что вы взглянете.
   — Я абсолютно уверена, что все в идеальном порядке.
   — Но вы посмотрите, не так ли?
   Я согласилась.
   — Тогда я покажу вам сад.
   Мы прошли в сад, и Эймос провел меня к фруктовым деревьям. Меня поразила тишина вокруг.
   — Это место кажется очень уединенным, несмотря на то, что оно недалеко от поместья, — сказала я.
   Эймос Керью не ответил. Его глаза странно блестели. Внезапно меня пронзила мысль, что он позвал меня сюда не для того, чтобы говорить о своем будущем, и мной овладел безрассудный страх. Этот человек был любовником Джесси, он расчетливо привез ее сюда, чтобы она обольстила дядю Карла и вымогала у него все, что можно. Это непорядочные люди. Меня охватило желание поскорее проститься с ним и вернуться в поместье, а там уложить все вещи и уехать домой к Жан-Луи, Лотти, матушке и Сабрине.
   — Пойдемте посмотрим деревья, — сказал Эймос. — Я думаю в этом году получить неплохой урожай. Его голос звучал как-то напряженно. Я колебалась. Что-то подсказывало мне, что надо уходить. Вдруг я услышала какой-то шум. Кто-то постучал в дверь, потом послышался голос Дикона, а через минуту появился и он сам.
   — Я постучал, но дверь оказалась не заперта. О, здравствуйте, Сепфора. Эймос, я пришел поговорить с вами.
   — Я занят, — сказал Эймос.
   — Я подожду. Осматриваете сад? Эймос очень гордится своим садом, Сепфора.
   Я заметила, что карман куртки Дикона по-прежнему оттопыривается. Значит, он так и ходит с пистолетом.
   — Я хотел задать Эймосу несколько вопросов об арендаторах, — сказал Дикон.
   — Ну, тогда побеседуйте, а я пойду домой, — промолвила я.
   — Я надеюсь, вы не из-за меня уходите? — ухмыльнулся Дикон.
   — Нет, нет, — заверила я его. — Я уже собиралась уходить.
   Эймос принял вид человека смирившегося, и было непонятно, был ли он возмущен или, наоборот, чувствовал облегчение. Мне казалось, что Дикон раздражает его.
   По пути в поместье я думала о том, как часто Дикон оказывается там же, где и я. Я почти верила в то, что он меня преследует. Тем не менее, в данном случае я была рада его вмешательству. Я сильно испугалась, хотя видимых причин для этого не было. Очевидно, положение дел в Эверсли слишком сильно расстроило мои нервы.
   Когда я пришла в поместье, Джесси была в холле. Увидев меня, она вздрогнула и побледнела.
   — Вы хорошо себя чувствуете? — спросила я.
   — Да. Вы были у Эймоса?
   — Да, была.
   — И… все в порядке?
   Я подняла брови. Уже не в первый раз меня возмущали допросы Джесси, и я с трудом удержалась от того, чтобы поставить ее на место.
   — Да, мы все обсудили, — сказала я и прошла мимо.
   Мне казалось, что Джесси смотрит мне вслед.
   Я шла в свою комнату, думая об Эймосе Керью. Естественно, что он беспокоится о своем положении, ведь ясно, что дядя Карл не проживет долго. Очевидно, я стала слишком мнительной.
   Мне нужно было кое-что зашить. Я могла бы поручить это горничной, но предпочла сделать все сама. Я порвала юбку о куст ежевики — не очень сильно, но ее нужно было срочно починить, пуговица на халате тоже могла скоро оторваться, да и нижняя юбка разошлась по шву. Сегодня вечером я все зашью. Швейные принадлежности находились в комнате Джесси.
   Я постучала в дверь ее комнаты, но не получила ответа и вошла. Мой взгляд сразу упал на пустое место на стене. Раньше там висело распятие. Теперь его не было. Конечно, сейчас оно в том месте, где появляются призраки, и это Джесси вкопала его там в землю.
   Я забыла про швейные принадлежности и вернулась в свою комнату.
   «Что это значит? — спрашивала я себя. — Зачем Джесси сняла распятие и вкопала его на заброшенном клочке земли? Может быть, там все-таки есть могила? Чья?»
   Одна безумная мысль в моей голове сменяла другую. Одно было ясно: я оказалась втянутой в интригу. Как мне недоставало помощи! Как мне хотелось, чтобы рядом были Форстеры! Может, мне обратиться к ним? Нет! Куда я должна пойти, так это в контору «Розен, Стид и Розен». Мистер Розен уже знает о довольно необычном положении дел в поместье Эверсли.
   Но что я ему расскажу? Что экономка вкопала свое распятие на заброшенном участке?
   Мне придется найти более веские доказательства и хорошенько все обдумать.
   Подходило время ужина, мне придется встретиться со всеми домочадцами. Потом я зайду в комнату дяди. За мной могут следить. Мне не нужно быть такой доверчивой, потому что я нахожусь среди непорядочных людей, интриганов. А какую роль играет Дикон в этом спектакле? Он — хитрец, и я его враг. Я должна выяснить все и только после этого идти к мистеру Розену.
   Что касается распятия, то оно может послужить ключом к разгадке. Необходимо раскопать тот участок, где стоит крест.
   Я точно помнила место на стене, где торчал гвоздь и где раньше висело распятие, но я должна была проверить, посмотреть еще раз. Я решила прокрасться в комнату Джесси, когда ее там не будет.
   Такая возможность представилась мне за полчаса до ужина, поскольку Джесси в это время уже была на кухне и следила за последними приготовлениями к трапезе.
   Я проскользнула в ее комнату, быстро и бесшумно открыла дверь и обомлела. Распятие висело на привычном месте.
   В это невозможно было поверить. Я была уверена, что несколько часов назад распятия здесь не было.
   Могу ли я доверять сама себе? Или меня обманывает собственное воображение? Я была в полной растерянности.
   «Завтра, — обещала я себе, — я пойду на заброшенный участок. Если распятие там, значит, его поставила не Джесси и я, очевидно, вообразила, что видела пустую стену в ее комнате. Как это могло случиться? Что со мной происходит? Почему мне показалось, что меня кто-то преследовал в лесу? Почему я вижу что-то порочное в поведении Дикона из-за того, что он в последнее время оказывался там же, где и я? Почему я ощущаю все возрастающее чувство опасности только потому, что Дикон носит с собой пистолет?»
 
   Была ночь — тревожная, бессонная ночь. Вечер прошел без особых происшествий. Хотя доктор Кэйбл заметил за ужином:
   — Вы сегодня очень задумчивы, госпожа Рэнсом. Я ответила, что немного устала и рано лягу спать. В этот вечер мне не удалось навестить дядю Карла. Доктор Кэйбл сказал, что ему не хуже, но он очень устал и так глубоко спит, что было бы неразумно будить его, даже ради того, чтобы повидаться со мной.
   — Должно быть, что-то в воздухе, — сказал доктор. — Вы оба сегодня устали. Это погода. Она может оказать такое сильное воздействие.
   Я извинилась и удалилась.
   В половине второго ночи я еще не спала и снова услышала шаги в доме. Встав с кровати, я подошла к окну и стала ждать. Вскоре из дома вышел человек. Это был мужчина в длинном плаще, но не Эймос и не Дикон. Тогда кто?
   Я смотрела, как он идет по лужайке. Вдруг меня осенило. Надев халат, я открыла дверь и секунду постояла, прислушиваясь. Затем я спустилась по лестнице и прошла в тот коридор, где была комната дяди Карла.
   Я поспешно подошла к ней, повернула ручку двери и вошла. Луна светила достаточно ярко, чтобы можно было рассмотреть мебель и кровать под балдахином с полуопущенными занавесками.
   Я подошла к кровати. Я была почти уверена в том, что увижу. Кровать была пуста!
   Все мои подозрения оказались справедливыми. Человек в кровати не был моим дядей.
   Я осмотрела комнату, открыла один из комодов. Там лежала одежда. На одной из полок стояли различные баночки, грим, кисточки — все то, что используют актеры.
   Актеры! Они разыгрывали здесь драму… комедию… фарс, и Джесси это знала. Она была одной из них.
   Теперь у меня были доказательства, которых мне не хватало. Я могу завтра пойти с этим свидетельством к мистеру Розену.
   В другом комоде лежали игральные карты. Я мрачно усмехнулась. Так вот как они убивали время в ожидании того момента, когда им нужно будет сыграть свою маленькую сценку для меня.
   Но пока я не встречусь с мистером Розеном, они не должны знать, что я открыла их маленький заговор. Это очень изобретательные люди, и, они пойдут на все.
   Скоро фальшивый лорд Эверсли вернется. Я поняла, почему он выходил по ночам, ведь он не мог выйти из дома днем.
   Если кто-нибудь обнаружит меня здесь, я окажусь в большой опасности. Если у них хватило дерзости придумать столь хитрый план, то как далеко они могут зайти в его осуществлении?
   Меня охватила паника, я тихо подошла к двери и выглянула в коридор. Все было тихо.
   Я прошла через коридор и подумала, что занавеси на нем достаточно большие, чтобы я могла за ними спрятаться.
   Я попыталась сделать это. Теперь я могла быть спокойна, что меня не увидят. Нужно было подождать возвращения актера, играющего в пьесе роль дяди Карла.
   Мне было холодно и тесно в моем укрытии, но я была вознаграждена за эти неудобства.
   Вскоре после двух часов ночи я услышала знакомый скрип двери, за которым последовали звуки шагов по лестнице.
   Напряженно всматриваясь в темноту, я увидела, как какой-то человек открыл дверь в комнату и исчез внутри.
   Я прокралась в свою комнату.
   «Какое колоссальное мошенничество! — подумала я. — И что случилось с дядей Карлом?» Теперь я была уверена, что он умер и похоронен на том самом месте, где обитают призраки.
   Я знала точное место погребения. Там было установлено распятие.
   Мной овладело такое неудержимое желание все выяснить, что я чуть было не взяла лопату, чтобы раскопать могилу.
   Но это было бы неразумно. Я не смогу сделать это сама. Мне необходим помощник.
   Как бы я хотела, чтобы здесь был кто-нибудь, у кого можно было бы спросить совета. Я хотела сходить к доктору Форстеру. Но могу ли я втянуть его в это дело? Я сама не понимала, почему так много думаю о нем. Наверное, из-за того, что он связан с Эндерби, и еще потому, что я впервые увидела его на том же месте, что и Жерара.
   Нет. Мне нужно встретиться с доктором Розеном, хотя я не могла себе представить его реакции на ту фантастическую историю, которую мне придется рассказать ему.
   Я не могла уснуть и лежала в кровати, с нетерпением ожидая приближения утра.
 
   Поднявшись на рассвете и взяв халат, я увидела, что пуговица, которую вчера собиралась пришить, оторвалась.
   Ужасная мысль пронзила меня. Что если я потеряла ее в том месте, которое называют комнатой больного? Мошенники поймут, что я была там, и тогда я определенно окажусь в опасности.
   Не подавая вида, что мне что-либо известно, я спустилась к завтраку. Дикон уже был за столом. Он снисходительно улыбнулся мне, и я подумала, что если бы он был другим человеком и ему можно было бы довериться, то я рассказала бы ему все.
   К сожалению, я не могла этого сделать. Иногда мне приходило в голову, что Дикон тоже участвует в заговоре.
   — Вы сегодня куда-нибудь спешите? — спросил он.
   — Нет.
   — И как будто озабочены чем-то… Я пожала плечами.
   — Готов поклясться, что вы обдумываете планы на день.
   Дикон говорил так, как будто что-то знал.
   — Не думаю, что мои дела могут быть такими же интересными, как твои. Дикон рассмеялся.
   — Сепфора, — сказал он, — иногда мне хочется хоть немного нравиться вам. И вашу, и мою маму огорчает, что вы меня не любите.
   — Уважение нужно заслужить.
   — Знаю, — сказал он насмешливо. — Увы! Я встала.
   — Так быстро? — спросил Дикон. — Вы почти ничего не ели.
   — Мне достаточно.
   — До встречи.
   Я не ответила и вышла из комнаты.
   Поскольку я собиралась отправиться в город к мистеру Розену, мне нужна была лошадь. Я решила, что по пути заеду к предполагаемой могиле, чтобы взглянуть, есть ли там распятие.
   Теперь, начав действовать, я почувствовала себя спокойнее и стала обдумывать известные мне факты.
   Мой дядя умер. Помогли ли ему умереть? Наверное, нет, ведь Джесси понимала, что дядюшка полезнее для нее живой, чем мертвый. Поэтому она и пригласила своих дружков-актеров. Но зачем им это нужно? Чтобы пожить с удобствами в Эверсли и украсть из поместья все, что можно. Я подумала о статуэтке в Грассленде.
   Надеюсь, мистер Розен сумеет разобраться во всем.
   Подъехав к месту погребения и спешившись, я привязала лошадь к кусту и, перешагнув через изгородь, пошла вперед. Но что это?! Крест исчез!
   Теперь все встало на свои места. По-настоящему испугавшись призрака, Джесси поставила распятие, но потом, решив, что поступила глупо, убрала его.
   Я должна немедленно ехать к мистеру Розену.
   Я вскочила на лошадь. Все тихо. Между Эндерби и Эверсли очень глухие леса. Вот и короткая дорога через чащобу. Я придержала лошадь.
   Внезапно я услышала шорох. Я не поняла, что это было, — может быть, упал камешек, но меня это испугало, и я почувствовала, что дрожу. Мне показалось, что кто-то прячется среди деревьев. Я ощутила, как меня охватывает ужас. Инстинктивно я почувствовала опасность. Я заколебалась, ехать ли мне в город или вернуться. Но не успела сделать ни того ни другого, потому что передо мной возник человек, ружье которого было направлено прямо на меня. Сквозь прорези в маске блестели глаза, на лоб была надвинута треуголка.
   — У меня с собой мало денег, — прошептала я. Разбойник не ответил, он поднял ружье, и я поняла, что смотрю в лицо смерти. Бандиту не нужны были деньги, ему нужна была моя жизнь. Это конец.
   Я услышала выстрел и сползла с лошади. В ушах стоял гул, и я видела кровь, забрызгавшую деревья. Постепенно я приходила в сознание. Я была жива. Рядом на траве лежало тело. Появился еще кто-то. «Этого не может быть», — подумала я, потому что передо мной стоял Дикон с пистолетом в руке.
   — Все в порядке. Я вмешался как раз вовремя. В первый раз в жизни мне пришлось застрелить человека. Либо он, либо вы, Сепфора.
   — Ты… — начала я.
   Дикон склонился над мертвецом, лежащим на траве.
   — Отличный выстрел. Прямо в сердце. И вовремя, — сказал он.
   — Кто?.. Почему?..
   — Разве вы не заметили, что происходит? Наверное, нет, — ответил он. — Но пойдемте. Мне нужно многое вам объяснить.
   Итак, Дикон спас мне жизнь.
   Первое, что мы сделали, это поехали в город в адвокатскую контору «Розен, Стид и Розен». Мистер Розен-старший внимательно выслушал историю, которую рассказал ему Дикон.
   — Я застрелил Эймоса Керью, — сказал Дикон. — Он был переодет разбойником… у меня не было другого выхода.
   Мистер Розен вздернул брови, и по мере рассказа Дикона брови его поднимались все выше и выше.
   — Вы защищались, — сказал он, — Вполне понятно, что вам не может быть предъявлено никаких обвинений.
   — Я почувствовал что-то неладное с того момента, как приехал в Эверсли, — продолжал Дикон. — Все эти тщательные приготовления перед посещением старика. Когда я случайно вошел в его комнату, они пришли в дикую панику. Так, что я стал поглядывать по сторонам. Экономка держала в своих руках слишком многое, чтобы по своей воле расстаться с этим. Потому она разыграла спектакль, но лорд Эверсли не умер. Ее дружок согласился играть роль хозяина. Я догадался об этом.
   — Очень хитро, — сказал мистер Розен.
   — Все это довольно очевидно, ведь она не просто экономка. Она была любовницей лорда Эверсли.
   — Я слышал об этом, — сказал мистер Розен.
   — Потом я обнаружил, что из дома исчезли дорогие вещи. Я думаю, это главное. Преступники хотели, чтобы экономка оставалась в Эверсли до тех пор, пока они не вынесут из дома все ценное, пока не сколотят себе состояние.
   — Вы говорите, они…
   — Джесси, управляющий имением, который был ее любовником, и еще два человека, игравших роли доктора и больного.
   — Теплая компания.
   — Конечно, ровно столько, сколько нужно для осуществления их замысла. Я знал, что Сепфора постепенно приближается к разгадке, хотя это и заняло у нее много времени. Я думаю, что главарем был Керью. Он — отчаянный человек. Рискну предположить, что экономка хотела только пожить некоторое время в комфорте. Но она — его любовница и делала все, что он ей прикажет. Преступники поняли, что Сепфора приближается к разгадке, но они забыли обо мне. У меня репутация человека… не очень серьезного, и я ее поддерживал. Это мне и помогло. Я узнал кое-что от дочери экономки. Она оказалась не столь осторожной, как хотелось бы негодяям. В доме Эймоса Керью немало вещей из Эверсли-корта. Я обнаружил это, когда зашел к нему. Думаю, у них были трудности, потому что они не знали, как сбыть награбленное. Я не имею представления об их планах на будущее, но преступники должны были сознавать, что так не может продолжаться вечно. Но, когда они узнали об истинной ценности украденного, им захотелось получить еще больше. А Сепфора была близка к разгадке, так что они решили сыграть финальный акт пьесы, решив избавиться от нее. Я это понял. Меня послали присмотреть за ней, и я выполнил свой долг.
   — Похоже, — сказал мистер Розен, — что она обязана вам жизнью.
   Дикон ехидно ухмыльнулся:
   — Полагаю, что да. Я спас ее дважды. Первый раз они хотели убить Сепфору, когда она зашла в дом Керью. Он решил инсценировать все так, будто ее убил разбойник. Они здорово умеют морочить всем головы… Но появился я и спас ее. Но во второй раз я уже был наготове… я ждал. Они узнали, что ночью она была в комнате «больного», и решили, что откладывать больше нельзя. Они говорили еще о какой-то пуговице…
   — Да, — сказала я. — Ночью я ходила в комнату дяди, но там никого не было. «Больной» совершал прогулки по саду. С моего халата оторвалась пуговица.
   Мистер Розен прочистил горло:
   — Это необычайная история. Что мы должны теперь сделать, так это найти тело лорда Эверсли. Если это убийство… — Он пожал плечами.
   — Я не думаю, что Джесси решилась бы на это, — сказала я. — Нет, это только обман… не убийство, я уверена.
   — Вы сделали правильно, придя ко мне. Теперь мы посмотрим, что можно сделать.
 
   Тело дяди Карла было похоронено на том самом месте, где Джесси поставила крест. Оно было в сундуке, исчезновение которого из зимней гостиной заметил Дикон. План негодяев был очень прост, это так и продолжалось бы, пока они не вынесли бы все ценное из Эверсли, если бы не Джефро, который заметил что-то неладное в поместье.
   Врачи сошлись на том, что дядя Карл умер от естественных причин, и это было не убийство. Но жизни могла бы лишиться я, если бы Эймос Керью преуспел в своем намерении избавиться от меня. Мне повезло, что Дикон сорвал его планы. Эймос Керью был очень жаден до денег и решил прибрать к рукам богатства дяди Карла и для этой цели он привез Джесси в Эверсли. Джесси была, конечно, хищница, но все же не убийца, и я думаю, что она страшно испугалась, когда поняла, в какую историю ее впутал Эймос Керью. Она-то считала, что все, что ей придется делать, — это угождать старику, который будет баловать ее подарками.
   Профессией Джесси было обирать своих обожателей, но это никогда еще не приводило к преступлениям.
   Джесси напугал призрак, которым был, конечно, Дикон. Он нашел одежду дяди Карла и использовал ее, думая, что это может принести пользу. Так и случилось, именно поэтому Джесси и поставила распятие на могилу дяди Карла.
   Эймос был мертв, а Джесси скрылась со своими друзьями — фальшивыми доктором Кэйблом и лордом Эверсли. Мы нашли много ценностей в доме Керью, а кое-что отдала Эвелина, уверявшая нас, что это было подарено ее матери.
   Розен, Стид и Розен взяли все в свои руки; дядя Карл был достойно погребен в усыпальнице Эверсли, а я стала новым владельцем поместья.
   Мы с Диконом вернулись в Клаверинг. Дикон был очень доволен собой, и все единодушно признали, что он герой. Правда, он убил человека, но этот человек был разбойником. Более того, Дикон оказался очень проницательным, и его быстрые действия сорвали планы преступников и одновременно спасли мою жизнь.
   Когда мы приехали домой, моя мама и Сабрина ликовали. Они снова и снова хотели слушать историю о наших приключениях.
   — Это необыкновенная история, — говорила моя матушка.
   — Что было бы, если бы не Дикон! — воскликнула Сабрина.
   — Мы так гордимся тобой, Дикон, дорогой, — сказали они хором.
   Дикон наслаждался их восхищением, поглядывая на меня вопрошающим взглядом.
   — Вам придется полюбить меня, Сепфора, — сказал он. — Вы не должны забывать, что я спас вам жизнь.
   — Иногда я удивляюсь, почему ты это сделал?
   — Хотите, объясню? — спросил он шепотом, подойдя вплотную ко мне. — Если бы вы погибли, Бог знает, кто получил бы Эверсли. Поместье не досталось бы ни Сабрине, ни вашей матушке, и тогда оно досталось бы какой-нибудь дальней родне. Но нам нужно Эверсли для семьи… И потом, если вы получите Эверсли, я получу Клаверинг. Вы видите, все продумано. Но есть еще одна причина.
   — Какая?
   — Можете не верить, но вы мне симпатичны, Сепфора. Вы не такая, какой стараетесь казаться… не так ли? Мне это нравится… да, определенно нравится.
   Я мрачно взглянула на него, уголки его губ насмешливо приподнялись.
   Я поняла, он хочет сказать, что знает о моем романе с Жераром.
   Мне следовало быть благодарной ему, но я не могла, потому что испытывала к нему неприязнь даже большую, чем раньше.

ВЛАДЕЛИЦА ЭВЕРСЛИ

   Сразу же после Нового года мы отправились в Эверсли. Жан-Луи не хотел туда ехать, потому что вырос в Клаверинге и сроднился с ним; но он понимал, но ехать надо: Эверсли — дом моих предков. Кроме того, Жан-Луи знал, что моя мать и Сабрина были довольны тем, что Клаверинг перейдет теперь во владение Дикону.
   — Это вполне разумное решение, — сказала мать. — Я уверена, что Сепфора согласна с нами.
   Да, это было так. Я с радостью покидала Клаверинг, сознавая, что мне не нужно будет больше видеться с Диконом.
   Эверсли было богатым имением; и хотя Эймос Керью и Джесси обокрали его, все же там осталось много ценного.
   Лотти была в восторге от переезда. Этому прелестному и очень непосредственному существу исполнилось восемь лет. Она могла быть веселой и ласковой, а через секунду впасть в уныние. У нее были глаза цвета фиалки с длинными темными ресницами и густые черные волосы.
   Моя мать как-то сказала:
   — Она во всем повторяет свою прабабушку и не похожа ни на тебя, ни на Жан-Луи. Ты в детстве была девочкой умной и осторожной. Она — вылитая Карлотта. Просто удивительно, как так получилось. Ты следи за ней, Сепфора. Я часто думаю, как ты воспримешь переезд в Эверсли после всего, что случилось там, — сказала она.
   — Не знаю, что тебе ответить. Все считают, что я должна туда ехать.
   Я смотрела на матушку с сочувствием. Ей было неловко передо мной оттого, что она любила Дикона больше, чем меня. В молодости она безумно любила его отца, и тот факт, что Дикона родила не она, а Сабрина, нисколько не умалял ее любви к мальчику. Я часто задумывалась, почему капризных детей родители любят больше, чем послушных?
   — Лотти так недостает братика или сестренки, — сказала мать. — Как жаль!
   — Ничего, — сказала я. — По крайней мере, у нас свой ребенок.
   Эти слова я часто говорила самой себе. Пусть я согрешила, но зато у меня теперь есть Лотти.
   Итак, мы подготовились к отъезду. Дикон настроился перебраться в дом, где жили мы. Мать и Сабрина отговаривали его, им было непонятно, почему он так жаждет поселиться там.