Карр Филиппа. Изменница

   — Это дом управляющего имением, — объяснил он им. — Управляющий теперь я.
   — Мой мальчик, — сказала Сабрина, — ты остаешься без присмотра, и мы беспокоимся за тебя.
   Дикон взглянул на меня, улыбнулся и ответил:
   — По-моему, я уже доказал, что могу постоять за себя.
   Конечно же, они не могли помешать его решению жить там.
   Я старалась не думать о том, что он переселится в дом, где мы были так счастливы с Жан-Луи. Жан-Луи понимал, что я чувствую. Он сказал:
   — Дом больше не принадлежит нам. Забудем о нем.
   Мы поехали в Эверсли. Лотти сидела в карете между нами. Когда я поглядывала на Жан-Луи, который выглядел усталым и немножко грустным, меня переполняла нежность. Я обманула его самым жестоким образом, поэтому мне хотелось сделать мужу что-нибудь приятное, чтобы заглушить чувство вины.
   Лотти весело подпрыгивала на сиденьи, то и дело заставляя нас выглядывать в окно, когда видела что-нибудь интересное. Жан-Луи улыбался ей. Бедный Жан-Луи! Хорошо, что мы отправились в путь в карете. Он не вынес бы поездки верхом.
   Поместье выглядело совсем по-другому. Наверное, потому, что теперь оно принадлежало мне. Меня переполняла гордость при мысли, что я стала владелицей обители, в которой жили мои предки. Когда мы вышли из кареты, я остановилась, чтобы посмотреть на дом. Построенный двести лет назад, во времена королевы Елизаветы, он имел форму буквы «Е»: главный холл в центре и два флигеля по сторонам.
   Мне было радостно увидеть старого Джефро, который поспешил нам навстречу из конюшни.
   — Я услышал стук колес, — сказал он, — и понял, что вы приехали.
   — Это Джефро, — сказала я Жан-Луи, — старый верный слуга.
   Джефро поклонился. Лотти с любопытством смотрела на него.
   — В доме полный порядок, госпожа Сепфора, — сказал Джефро. — Слуги постарались.
   — Они все те же? — спросила я.
   — Нет, — ответил он. — Прежние разбежались, ведь они были дружками Джесси Стирлинг. Я взял на себя смелость послать миссис Джефро в деревню, чтобы она нашла там девушек, согласных поработать у нас. Это они и навели порядок.
   — Спасибо, Джефро.
   Мы вошли в дом. Я задержалась в холле. Его стены из грубо обработанного камня были увешаны доспехами, принадлежавшими прежним хозяевам Эверсли. Большинство этих доспехов были проверены в бою. Мои предки были воинами.
   — А это что? — полюбопытствовала Лотти, подбегая к камину, над которым висел большой рисунок. Я подошла к ней.
   — Это фамильное древо, — сказала я. — Его начали рисовать больше века назад и с тех пор постоянно дополняют новыми именами.
   — И я тоже буду на нем? — восторженно спросила Лотти.
   — Ну конечно же.
   — Я и мой муж, — добавила Лотти. — Ах, мамочка и папочка, я часто думаю, кто будет моим мужем.
   — Лотти, — сказала я с упреком, — ты оказалась в новом доме, а думаешь о том, какой у тебя будет муж.
   — Это фамильное древо навело меня на такие мысли, — ответила Лотти. — А куда ведет эта лестница?
   — Ты все узнаешь, — сказала я. — Пусть миссис Джефро покажет нам наши комнаты, а потом ты сможешь осмотреть весь дом.
   — Я хочу сделать это сейчас.
   — Мы осмотрим его вместе, — сказала я. — Твой папа немного устал.
   Лотти сочувственно сморщилась.
   — Папочка, это опять твоя нога? Мне так тебя жаль. Тебе нужно было в карете подложить под ногу еще одну подушку.
   — Все нормально, воробушек, — сказал он. — Однако мама права: сначала нам нужно здесь устроиться, а уж потом мы вместе осмотрим дом.
   — Как здорово! — воскликнула Лотти. — Мамочка, весь этот дом — твой?
   — Он наш, — ответила я строго. — Пойдем, нас ждет миссис Джефро.
   Для нас приготовили самую большую спальню в доме. В ней спал когда-то сам лорд Эверсли.
   Жан-Луи сел на кровать с парчовым покрывалом. Я присела рядом и обняла его. Я не могла не думать о том, что вернулась в то место, где когда-то согрешила. Однажды ночью в одну из комнат этого дома проник Жерар и пробыл со мной до утра. Воспоминания, которые я вот уже несколько лет пыталась заглушить в себе, снова нахлынули на меня.
   Я еще крепче обняла Жан-Луи.
   — Ты знаешь, Жан-Луи, — сказала я, — я тебя очень люблю. Я теперь буду заботиться о тебе еще больше.
   Он повернулся и внимательно посмотрел на меня. Мне показалось, что он догадывается, почему я так расчувствовалась.
 
   Мне было приятно возобновить знакомство с Форстерами. Изабелла навестила нас в тот же день, когда мы приехали в Эверсли. Она обрадовалась, что мы будем соседями, и хотела узнать, не нужна ли ее помощь.
   Я с радостью приняла ее предложение, так как все мы были очень растеряны и не знали, с чего начинать. Я пригласила ее познакомиться с Жан-Луи и моей девочкой.
   Изабелла была в восторге от них. Жан-Луи к этому времени уже обследовал поместье и считал, что нам понадобится управляющий. Дерек тут же предложил свои услуги. Несколько ферм, которыми он владел, не требовали особых забот, и он согласился помочь нам наладить хозяйство.
   Визит Форстеров ободрил Жан-Луи. Похоже, что до встречи с ними управление имением Эверсли представлялось ему непосильной задачей. Поездка очень утомила его. Я знала это, но избегала высказывать сочувствие, так как всякие упоминания о его болезни вызывали у него депрессию.
   Лотти куда-то исчезла. Мне сказали, что она, вероятно, в паддоке — развлекается с пони. Она любила лошадей.
   Форстеры, конечно же, заговорили о событиях, которые произошли в Эверсли и которые потрясли всех в округе.
   — Мы подозревали, что здесь творится что-то неладное, — сказала Изабелла. — Но мы не думали, что… эта экономка…
   — Ничего странного, — перебила я Изабеллу, — она ведь была любовницей моего дяди, и ей захотелось большего.
   — Возможно, оно и так, — сказал Дерек. — Но, вообще-то, зачинщиком преступной затеи был управляющий, между прочим толковый парень. Я всегда говорил, что господину Эверсли повезло с управляющим.
   — Да, — подтвердила я. — Скорее всего, эту идею подкинул Джесси Эймос Керью. Моему дяди ее претензии всегда казались чрезмерными, поэтому он и составил завещание в мою пользу, а когда дядя неожиданно умер, она осталась с носом.
   — А может быть, — сказал Дерек, — именно они убили его, но опоздали и не получили свой куш.
   — Возможно, — согласилась я.
   — Этот ваш родственник Дикон — умный молодой человек.
   — Да… да…
   — Я бы хотел с ним познакомиться.
   — По всей вероятности, вам скоро представится такая возможность, — сказал Жан-Луи.
   — Вы знаете… — Я собиралась увести разговор в сторону, но передумала.
   — Дикон не может не навестить нас, не так ли, дорогая? — обратился ко мне Жан-Луи. — Он только и говорил об Эверсли после того, как побывал здесь.
   — Теперь он будет занят Клаверингом.
   — Да, пожалуй, — согласился Жан-Луи.
   — Мы, наверное, утомили вас своими семейными делами, — обратилась я к Изабелле и Дереку.
   — Вовсе нет. Это так интересно! Как замечательно, что вы вернулись.
   — Ну, а как дела у вас в Эндерби?
   — О… Похоже, мы изгнали оттуда всех призраков.
   — Должно быть, без них намного лучше?
   — Я лично скучаю иногда без них, — сказал Дерек. — Мы срубили деревья, затенявшие дом. Брат постоянно твердил мне, что очень вредно жить в тени без солнечного света.
   — Ваш брат? — спросила я, — Он, кажется, врач?
   — Да, братец Чарльз. Он доволен, что приехал сюда. Здесь он нашел очень удобное место для устройства больницы.
   — Для устройства больницы? Где же она?
   — Она находится на берегу, примерно в миле отсюда. Он ходит туда каждый день, хотя в этом нет необходимости. Больница — его любимое детище.
   — Должно быть, ему пришлось много потрудиться?
   — Заботиться о больнице ему в удовольствие.
   — А для кого эта больница? — спросил Жан-Луи. — Для престарелых?
   — Совсем наоборот — для молодых женщин, готовящихся стать матерями. По сути дела, это родильный дом.
   — Это его специальность, — сказала Изабелла. — Он очень добрый человек.
   — Не перехвали его, Изабелла, — остановил ее Дерек.
   — А ты меня не слушай, — ответила она и повернулась к нам. — Он делает доброе дело. Он спас много жизней — мамам и детям.
   — Как это благородно! — сказала я.
   — Он говорит, что это его работа. Конечно, он мог бы не работать вообще и жить безбедно.
   Дерек смущенно улыбнулся:
   — Изабелла всегда защищает моего брата. Чарльз унаследовал большие деньги, и это дало ему возможность построить больницу.
   В этот момент в комнату вбежала Лотти, раскрасневшаяся и возбужденная. Увидев, что у нас гости, она застыла на месте.
   — Это наша дочь. Лотти, познакомься с гостями, — сказала я.
   Я видела, что их поразила ее красота, и это наполнило меня гордостью. Она улыбнулась им и своей обворожительной улыбкой живо напомнила мне Жерара. Он умел так же обворожительно улыбаться.
   Ей не терпелось что-то нам сообщить, и, сделав реверанс, она выпалила:
   — Я изучала местность.
   — И что же ты обнаружила интересного? — спросил Жан-Луи.
   — Я видела два больших дома — они не так далеко отсюда.
   — Один из них называется Эндерби, — подсказал Дерек и описал, как он выглядит. Лотти утвердительно кивнула.
   — Да, он именно такой. А около другого дома я увидела ребеночка. Мама, он такой хорошенький. Он лежал в люльке, в саду. Я не смогла сдержаться — открыла калитку и вошла в сад.
   — Лотти, неужели ты вошла без разрешения?
   — Ну да. А что такого? Там были няня и еще госпожа…
   — Должно быть, это Грассленд, — сказала Изабелла.
   — Там перед домом две больших лужайки.
   — Да, без сомнения, это Грассленд.
   — Мне позволили поиграть с малышом. Кажется, я ему понравилась. Мальчика зовут Ричард.
   — Это ребенок Мэйферов, — сказала Изабелла. — Ему шесть месяцев или около того. Я не могла сдержаться и спросила:
   — Это ребенок Эвелины?
   — Да, — сказала Изабелла. — Ребенок Эвелины Стирлинг. Она вышла замуж за Эндрю Мэйфера, вы его знаете, и теперь у них ребенок. Они считают его своим сокровищем.
   — Эвелина очень добрая леди, — сказала Лотти. — Она пригласила меня бывать у них и сказала, что рада нашему возвращению в Эверсли. Она знает тебя, мама.
   — Да, — ответила я, — мы с ней встречались. Я почувствовала полную растерянность. Мне вспомнился случай, когда я увидела ее в амбаре вместе с Диконом. Мне вспомнились ее пристальный взгляд и слова, из которых было понятно, что она знает о моей связи с Жераром.
 
   В течение нескольких дней после приезда я была очень занята по дому, но миссис Джефро и Изабелла помогли мне. Я была довольна тем, что Джефро уволил прислугу, которую набрала Джесси Стирлинг. Он знал двух-трех девушек в деревне, которые могли быть полезными мне; надо было только проверить их способности. Изабелла и ее служанки мне тоже помогли. У них были подружки, которых они порекомендовали мне в работницы, и в скором времени я обзавелась прислугой в достаточном количестве и почувствовала себя хозяйкой в доме.
   Конечно, были и сложности. Лотти требовалась гувернантка. В Клаверинге она ходила в приходскую школу, но теперь, когда она начала подрастать и быстро развиваться, нужно было подыскать для нее приличную воспитательницу.
   Наведение порядка в доме — пустяк по сравнению с ведением хозяйства в имении. Эймос Керью, хоть и оказался мошенником, был отличным управляющим и знал, как сделать так, чтобы хозяйство давало доход.
   — Кто нам нужен, так это толковый управляющий, — сказала я Жан-Луи. — Кто-нибудь вроде Джеймса Фентона.
   — Да, было бы неплохо найти такого же порядочного человека, как Джеймс, — согласился Жан-Луи.
   — Удивляюсь, как он может заниматься фермерством на пару со своим кузеном, — как бы вскользь заметила я.
   — Рано или поздно, он займется этим в одиночку, я в этом не сомневаюсь, — сказал Жан-Луи.
   — Нам надо непременно нанять управляющего, — , продолжала настаивать я.
   — Ну, а пока я сам попытаюсь справиться с хозяйством, — ответил Жан-Луи.
   Мне стало грустно. До того как с ним произошло несчастье, он был сильным и энергичным. Но сейчас вряд ли ему было под силу следить за порядком в таком большом имении, как Эверсли. Я понимала, что нам все равно придется искать кого-то на должность управляющего, но, памятуя о том, каким мошенником оказался Эймос Керью, я решила быть осторожной.
   Однажды после полудня я обсуждала домашние дела с миссис Джефро. Ко мне подошла служанка и сказала, что к нам пожаловала гостья.
   Я была уверена, что это Изабелла, и потому не поинтересовалась, кто же там.
   — Она ждет вас в зимней гостиной, — добавила служанка.
   Изобразив на лице улыбку, я поспешила к открытой двери и застыла на месте. Женщина, которая поднялась с кресла, была не Изабелла. Я почувствовала легкий испуг. Это была Эвелина.
   Она улыбнулась и шагнула мне навстречу. Я решила, что должна вести себя как добрая соседка.
   Я сухо буркнула:
   — Весьма мило с твоей стороны.
   — Теперь мы будем жить рядом: вы — хозяйка Эверсли, и я — хозяйка Грассленда. Я кивнула.
   — Не хочешь ли перекусить?
   — Нет, нет, — возразила она, — Мне нужно худеть, но так трудно удержаться от соблазнов, не так ли?
   — Да, конечно. Но хотя бы присядь. Мы сели. Мое сердце учащенно билось.
   — Давно мы с вами не виделись, — сказала она. — А может, не так уж давно?
   — Я слышала, у тебя родился сын?
   — Да, мой крошка Ричард. — Она улыбнулась. — Дети — это счастливый дар, ты согласна? Мой Эндрю вне себя от счастья. Можете себе представить. Он никогда не думал, что у него может быть ребенок. Жизнь всегда полна неожиданностей, не так ли?
   — Уверена, что он рад рождению ребенка.
   — Еще бы. Думаю, что и ваш муж не остался равнодушным, когда узнал, что вы скоро должны родить. Ах, эти мужчины! Они тоже любят детей, особенно на той стадии своей жизни, когда расстаются с надеждой их иметь.
   — Ваш мальчик, должно быть, принес вам обоим столько счастья!
   — О да. А ваша девочка — такая красавица! Вы только подождите, когда она подрастет. У нее не будет отбоя от женихов. Такая веселая и обаятельная! Я рассказала о ней Эндрю.
   Я почувствовала, что она завлекает меня в ловушку. Зачем она сюда пришла? Мне вдруг захотелось вернуться в Клаверинг. Но я не могла позволить ей запугать меня. Я спросила:
   — А как твоя мама?
   — Ах! — сказала она. — От нее давно никаких известий. Не знаю, где она. Не удивлюсь, если она за границей. Эймос всегда умел заставить ее делать то, чего он хотел. Бывают же такие мужчины. Но мы то с вами счастливы, у нас дети. Ах, как они понравились друг другу! Мой Ричард просто не мог оторвать глаз от вашей крошки. С ним такое случается редко, поверьте мне. У меня сложилось впечатление, что они сродни друг другу.
   — Сродни? Как это понимать?
   — Ну, видите ли, мой малышка Ричард… и ваша Лотти — между ними как бы чувство родства. Они появились на свет…
   Она с вызовом смотрела на меня. Я подумала, что у них с Диконом была близость. На что она намекает? На то, что она и я — одного поля ягоды?
   Глаза Эвелины торжествующе засветились, и она неторопливо промолвила:
   — Никогда не забуду, как мы с вами встретились впервые. Вы приехали в Эверсли… а в Эндерби проводил время один джентльмен, француз. Он был такой красавчик, не правда ли? — Эвелина засмеялась. — Он уехал. Навсегда. Теперь в Эндерби все по-другому… Вряд ли вы захотите часто приглашать в гости Форстеров. Здесь только один интересный человек — доктор. Вы еще не встретились с ним? Он вам понравится. Он не такой, как тот француз. Мрачноват немного, но всякие перемены всегда интересны, не так ли?
   — О чем ты говоришь? — спросила я.
   — Да так, ни о чем, — сказала она. — Болтаю просто так. Эндрю нравится моя болтовня. Он меня обожает. Мужчине не так-то просто зачать сына в таком возрасте.
   Она снова засмеялась.
   Я встала:
   — Ты меня извини. Мы только приехали, а здесь так много надо сделать.
   Эвелина тоже поднялась и натянула перчатки. Она оделась по последней моде для визита ко мне.
   — Ничего, — сказала она. — Мы ведь соседки, еще успеем наговориться.
   Эвелина коснулась моей руки и улыбнулась. Я проводила ее до двери и посмотрела вслед. Во мне зародилась тревога.
 
   Идея отпраздновать новоселье пришла мне в голову, когда я как-то утром сидела у Изабеллы. Мы с ней подружились, и я чувствовала себя уютно в ее компании. Она хорошо знала привычки соседей и сохраняла с ними добрые отношения. Было только три больших дома по соседству, но и на фермах жили приятные люди.
   Я предложила Изабелле устроить вечеринку.
   Та очень обрадовалась.
   — В добрые старые времена всегда было так. Раз в год устраивали вечеринку в одном из домов.
   — Убеждена, что мой двоюродный дед, генерал Эверсли, аккуратно соблюдал традицию.
   — Мне это неизвестно. Все кончилось, когда имение перешло к лорду Эверсли.
   — У него было слабое здоровье, — напомнила я. — А Джесси, должно быть, не горела особым желанием видеть в доме толпу соседей.
   — Да, меня удивило то, что, став хозяйкой дома, она ни разу не пригласила гостей, — сказала Изабелла.
   — Кажется, я должна воспользоваться этой привилегией, — ответила я. — Почему бы не вспомнить старое доброе время?
   — О! Я уверена, что все будут этому рады.
   — Ты должна помочь мне составить список приглашенных.
   — Ну конечно.
   Мы приятно провели целый час, занимаясь составлением списка.
   — Ты не забыла про моего шурина? — спросила Изабелла.
   — Про доктора? Нет, конечно, нет. Но придет ли он? Уж очень он занят. Ты пригласишь его?
   — Непременно. А как насчет людей из города — адвокатов, например?
   — Ах да, мистер Розен. То есть оба Розена — старший и младший.
   — Вот видишь, — сказала Изабелла, — какой большой список. Ты знаешь, кажется, у меня отпала необходимость звать к тебе в гости моего шурина. Я слышу у входа его голос. Да, это он. Ты можешь пригласить его сама.
   И вот я снова встретилась с Чарльзом Форстером. Я забыла, какого он роста, но помнила его меланхолический вид. Не в моей привычке считать грустных людей интересными. Меня всегда привлекали живые характеры — такие, как Жерар и моя крошка Лотти. Но Чарльз Форстер заинтересовал меня сразу, как только я увидела его. Мне захотелось узнать, почему от этого человека веет чуть ли не отчаянием. У него было худое лицо с высокими скулами и глубоко посаженными глазами. На нем был седой парик, завязанный в пучок черной лентой на затылке. Его синий сюртук был слишком просторным и настолько длинным, что почти полностью закрывал его бриджи. Бежевые чулки обтягивали длинные мускулистые ноги. Перед тем как войти, он снял шляпу-треуголку и теперь держал ее в руке.
   — Чарльз! — воскликнула Изабелла, и ее лицо просияло. — Приятно тебя видеть. Госпожа Сепфора Рэнсом. Вы, вероятно, уже встречались.
   Он взял мою руку, и мы пристально посмотрели Друг на друга.
   — Вы меня забыли, — сказала я.
   — Отнюдь. Вы гостили в Эверсли.
   — Да, верно… А теперь я там живу.
   — Ваши неприятности уладились, я надеюсь.
   — О да, можно так считать.
   Изабелла уже налила ему вина в бокал.
   — Чарльз, — сказала она, — тебе надо подкрепиться. — Она повернулась ко мне:
   — Он совсем не следит за собой.
   — Изабелла опекает меня, как курица опекает самого слабого из своих цыплят, — сказал он.
   — Никогда бы не подумала сравнить тебя с цыпленком, — парировала Изабелла. — Ну, какие новости?
   Он меланхолически улыбнулся, взглянув на меня.
   — Мои новости всегда одни и те же и потому не заслуживают названия новостей. Возился с больными. Прибавилось пациентов.
   — Я слышала о вашей больнице, — сказала я. — Вы, наверное, испытываете огромное удовлетворение от работы?
   Чарльз слегка нахмурился:
   — Не всегда. Бывают трудные моменты… Но ведь из этого и складывается жизнь, не так ли?
   — Согласна с вами. Она не может быть все время светлой. Нам остается только радоваться, когда все хорошо, и надеяться на лучшее, когда бывает плохо.
   — Вы очень правильно сказали.
   — У тебя, наверное, не хватает времени на пациентов, — вмешалась Изабелла. — Я слышала, что сейчас много людей болеет.
   — Не больше, чем обычно. Я только что был в Грассленде. Поскольку это рядом, то решил заглянуть к тебе.
   — Я бы ужасно обиделась, если бы узнала, что ты шел мимо и не заглянул. Тебя позвали к Эндрю Мэйферу?
   — Да, ослабло у него здоровье. Сердце может отказать в любой момент. Но у него большая жажда жизни. Наверное, молодая жена и ребенок придают ему сил. Он счастливый человек, не из тех, кто быстро сдается. Он будет цепляться за жизнь до конца своих дней.
   — Это и вправду помогает? — спросила я.
   — Безусловно. Многие люди умирают только потому, что им недостает воли к жизни. У Эндрю Мэйфера ее достаточно.
   — Просто удивительно, — сказала Изабелла. — Неужели эта девушка так живительно действует на него?
   — Да, — задумчиво сказал доктор. — Я помню его до того, как он женился. Он был готов тогда смириться с тем, что он — инвалид. И вдруг на горизонте появляется эта девушка и обвораживает его. Мотивы ее поведения вряд ли можно считать альтруистическими, но она вдохнула в него жизнь.
   — Это напоминает мне о старой пословице, которая звучит примерно так: «В самом худшем из нас живет добро, а в самом лучшем из нас существует зло, которое и толкает нас на то, чтобы судить других».
   — Абсолютно верно, — согласился доктор. — Во всяком случае, мне нравится, как держится Эндрю Мэйфер после того, как женился. А теперь, когда у него появился сын, он взбодрился еще больше. Кто знает, он может дотянуть до ста лет.
   — Между прочим, — обратилась я к доктору, — мы собираемся отпраздновать новоселье. Надеюсь, вы придете?
   — Благодарю за приглашение. С удовольствием принимаю его.
   — Мне приятно это слышать.
   — Тогда я включаю его в список, — сказала Изабелла.
   — Я запомню и так, — ответила я и встала, заверив, что у меня дома полно дел, и пообещав Изабелле встретиться с ней на днях.
   — Вы приехали верхом? — спросил доктор.
   — Да, — ответила я.
   — Тогда мы можем поехать обратно вместе. По пути в город я как раз проезжаю мимо Эверсли.
   По дороге обратно мы обсудили много тем: о погоде, о больнице, о его врачебной практике и о моем возвращении в Эверсли.
   На тропинке к дому мы встретили женщину, ведущую лошадь под уздцы. Я узнала в ней Эвелину.
   Подойдя к нам, она остановилась.
   — Добрый день, — громко сказала она и бросила на нас ехидный взгляд. — Не плохая погода для прогулок верхом.
   — Добрый день, — ответила я и повела свою лошадь дальше.
   Доктор Форстер поклонился Эвелине и последовал за мной. Я почувствовала, как меня обдало жаром. Этот взгляд Эвелины вывел меня из равновесия. На что она намекала? Видимо, она принимала меня за такую же потаскушку, как она сама. Она, должно быть, решила, что я могу с легкостью оставить одного мужчину и броситься в объятия другого. Ее взгляд красноречиво говорил: «Да мы же с тобой одинаковые».
   Я тотчас же решила не включать ее в список гостей. Я не смогла бы стерпеть ее присутствия в Эверсли. От нее можно было ожидать всяких скандальных высказываний, и прежде всего — в адрес Жан-Луи.
   Доктор, держа под уздцы лошадь, шел рядом со мной.
   — Кажется, вы расстроены, — сказал он.
   — Да, меня вывела из равновесия эта женщина. Она напоминает мне…
   — Думаю, не следует на нее перекладывать грехи ее матери. Но мне понятно ваше чувство.
   — Я не стану приглашать ее в Эверсли.
   — Вы имеете в виду приглашение на вечеринку по случаю новоселья? У меня есть подозрение, что муж не сможет сопровождать ее. Он чувствует себя сейчас лучше, но… возраст… Такие праздники не для него.
   — Вы полагаете, что мое приглашение ему не понадобится?
   — Уверен в этом.
   — Тогда все становится намного проще.
   Мы остановились. Он пристально посмотрел на меня:
   — Очень надеюсь, что вы как-нибудь выберете время навестить мою больницу.
   — Да, мне интересно побывать у вас. Он раскланялся и, держа лошадь под уздцы, пошел дальше по тропинке.
   Я отвела свою лошадь в конюшню. Это утро было светлое и радостное, если не считать встречи с Эвелиной.
 
   Начались приготовления к празднику новоселья. Жан-Луи уже несколько раз напомнил мне, что это отличный случай познакомиться с соседями и убедить их, что жизнь в Эверсли будет налажена на манер той, какой была во времена Карлтона, Ли и генерала Карла. Мы решили сделать наш особняк центром общины фермеров. Они были довольны таким решением. Одно дело — обращаться со своими жалобами и бедами к управляющему, и совсем другое — иметь возможность поговорить с самим хозяином. Их поразило до глубины души известие о том, что их бывший управляющий оказался негодяем, а попросту, вором.
   Я узнала от Изабеллы, что у Эндрю Мэйфера ревматические боли и он прикован к постели. Это обстоятельство могло служить мне оправданием в глазах соседей по поводу того, почему я не послала приглашения в Грассленд.
   Наша новая кухарка миссис Бэйнс вовсю орудовала на кухне; слуги с помощью садовников украшали комнаты цветами. Дом наполнился запахами вкусных блюд, готовящихся на кухне.
   Лотти появлялась то там, то здесь; она без конца примеряла свои платья, кружилась в зале для танцев с воображаемыми партнерами, забегала в кухню, чтобы ухватить кусочек кекса и попросить миссис Бэйнс уже в который раз приготовить ей то, что она называла «маленькими вкусными штучками».