Страница:
Я почувствовала почти неодолимое желание закричать, но тут Меридия сжалилась.
— Хетти встретила любовь всей своей жизни.
В наступившей тишине можно было услышать, как я моргаю.
— Правда? — хрипло выдавила я.
— Ты слышала, — самодовольно ухмыльнулась Меридия. Я посмотрела на Меган, надеясь, что хоть она не сошла с ума, но она только кивнула и так же самодовольно ухмыльнулась.
— Она встретила свою большую любовь, бросила Дика и сегодня же переезжает к Роджеру.
— А сердце Гадюки Айвора разбито, — прогудела Меган, шлепнув себя по крепкой ляжке.
— Не пори чушь, — рассеянно отозвалась я. — У него нет сердца.
Меган с Меридией захихикали, но я не могла к ним присоединиться.
— Он уже давно неровно дышал к Хетти, — сказала Меган. — Бр-р-р, бедняжка Хетти, гадость какая. Только представь себе! У него, должно быть, стояло так, что колом не перешибешь, с утра до вечера.
— Заткнись, пожалуйста, — попросила я, — а то меня стошнит.
— И меня, — присоединилась Меридия.
— Я правильно поняла? — спросила я слабым голосом. — Роджер — это тот, другой?
— Да, — улыбнулась Меган.
— Но Хетти так никогда не поступает, — не сдавалась я, расстроенная и потерянная. Я хотела сказать, что Хетти действительно никогда раньше так не поступала. Хетти — строгая, стойкая, стабильная, сдержанная… вообще у нее куча достоинств. Ей несвойственно вот так просто ни с того ни с сего встретить где-то там любовь всей своей жизни, уйти от мужа… Она на это не способна, и все тут!
Уход Хетти от Дика противоречил всему, что я считала правильным, он потряс самые основы моего миропорядка.
— Разве ты не рада за нее? — спросила Меридия.
— Кто он? — выпалила я. — В кого она так смертельно влюбилась?
— Подожди, узнаешь, — с наслаждением протянула Меридия.
— Да уж, — подхватила Меган с не меньшим ехидством.
— Любовь всей ее жизни — не кто иной, как родной брат Дика! — покраснев от удовольствия, выдала Меридия.
— Брат Дика? — прошептала я. С каждой секундой все становилось еще более странно. — Как это? Она была знакома с ним все эти годы и вдруг решила, что любит его?
— О нет, — терпеливо улыбнулась Меридия, будто увещевая, непослушного ребенка. — Это очень романтическая история. Она никогда с ним не встречалась, пока три дня назад они увидели друг друга и… вот вам, пожалуйста, — любовь всей жизни! — Как же так получилось, что до того они ни разу не виделись? — недоумевала я. — Ведь она столько лет замужем.
Тут меня осенило.
— Нет, — встревожилась я, — нет, нет. Этого не может быть.
— Что? — дружно выдохнули Меган и Меридия.
— Только не говорите, что он младший брат Дика и пропадал в каких-нибудь дальних странах — в Кении или Бирме — последние двадцать лет, как в романе «Последние дни Раджи», а теперь вернулся — весь загорелый, с копной выгоревших волос, в белом полотняном костюме и вот сидит в ротанговом кресле, пьет джин и смотрит на Хетти томными, зовущими в постель глазами. Не надо, я не выдержу! Это слишком затаскано.
— Честно говоря, Люси, у тебя слишком живое воображение, — охладила мой пыл Меридия. — Нет, ничего такого не было.
— И он не дарил ей браслет из слоновой кости? — спросила я.
— Если и дарил, нам она ничего не сказала, — с сомнением в голосе ответила Меган.
Я вздохнула с явным облегчением.
— Ну и хорошо.
— Он старший брат Дика, — уточнила Меган.
— Хорошо, — повторила я. — Хотя бы нечто небанальное.
— И не виделись они из-за какой-то давней семейной ссоры, — продолжала Меридия. — Дик и Роджер много лет не разговаривали, но отныне они лучшие друзья… Хотя теперь, пожалуй, нет, ведь Хетти…
Я смотрела на их довольные физиономии и ничего не говорила.
— Что с тобой, корова ты несчастная? — спросила Меган.
— Не знаю, — сказала я. — Неправильно это как-то.
— Нет, правильно, — пропела Меридия. — Гадалка сказала ей, что она встретит любовь всей своей жизни, она и встретила!
— Да я не о том, — безнадежно возразила я. — У Дика и Хетти уже давно что-то не так. То есть это стало ясно, когда она расплакалась на обратном пути от миссис Нолан.
Меридия и Меган обиженно замолчали.
— Но вместо того, чтобы предпринять что-то реальное, она поверила россказням гадалки, шарлатанки…
— Ничего не шарлатанки, — обиженно перебила Меридия.
— Все равно, ей сказали, что она встретит свою неземную любовь, и вот она кидается на шею первому встречному, который не удосужился даже завести себе полотняный костюм или ротанговое кресло, и, не подумав о последствиях, сбегает с ним неизвестно куда! И вообще, — добавила я, помолчав, — по-моему, у нее все-таки было что-то с Гадюкой Айвором — вот до чего она докатилась!
И подождала, не стошнит ли их.
Они обе побледнели. Я еще подождала и продолжила:
— Ладно, пусть мы и пошли к гадалке, но не надо было принимать это всерьез. Это же просто так, смеха ради. Так настоящие проблемы не решаются.
Они молчали.
— Не понимаете? — не отступала я, но они избегали моего взгляда и смотрели себе под ноги.
— Да откуда ты знаешь? — взвилась Меридия. — Почему у тебя нет ни крупицы веры? Почему ты не веришь миссис Нолан?
— Потому что у Хетти в семье настоящие проблемы, — ответила я. — И ничего не наладится только оттого, что ей хочется верить, будто она встретила большую любовь. Это называется эс-капизм, я читала.
— Ты просто боишься, — выпалила вдруг Меган. Лицо у нее перекосилось, но пылало искренним возмущением.
— Чего это я боюсь? — изумилась я.
— Боишься признать, что предсказания Меридии и Хетти сбылись, потому что тогда тебе придется признать, что и твое тоже сбудется.
— Меган, — упавшим голосом сказала я, — что с тобой? Я-то думала, хоть одна ты у нас нормальная. Ты ведь наш голос разума, забыла?!
Меридия сердито засопела и надулась, точнее, раздулась, и я даже испугалась, что она вот-вот лопнет.
— Послушай, Меган, — продолжала я, — ты же на самом деле не веришь в эту чепуху с предсказаниями. Скажи, что не веришь.
— Факты говорят сами за себя, — надменно отозвалась она.
— Да, — ощерилась Меридия, осмелев оттого, что Меган на ее стороне, и даже попыталась презрительно вздернуть губу. — Да. Факты говорят за себя сами. Так что лучше посмотри в лицо действительности! Ты выйдешь замуж!
— Больше не могу слушать эти глупости, — хладнокровно заявила я. — Не собираюсь из-за этого ссориться с вами, но, насколько я понимаю, тема закрыта.
Они переглянулись — оживленно или обеспокоенно? или виновато? — но я предпочла не обращать на это внимания.
Я села за свой стол, включила компьютер, подавила мгновенное, но сильное желание расшибить лбом стену и приступила к работе.
Немного спустя я заметила, что они обе так ничего и не делают — в этом ничего необычного не было, особенно учитывая отсутствие мистера Симмондса, — но вместо того, чтобы звонить друзьям в Австралию, листать «Мари Клер» или завтракать во второй раз (как Меридия обычно делала в половине одиннадцатого), они просто сидели и как-то странно смотрели на меня.
Я перестала печатать, подняла голову.
— Что с вами? Какая муха вас сегодня укусила?
— Скажи ей, — шепнула Меридия Меган.
— Ой нет, — с нервным смешком ответила Меган, — только не я. Идея была твоя, тебе и говорить.
— Ах ты, стерва! — возмутилась Меридия. — Это была не моя, а наша общая идея.
— Да пошла ты! — крикнула Меган. — Сама все это начала…
Тут у меня на столе зазвонил телефон, и им пришлось прерваться. Я умудрилась ответить, не сводя глаз с обеих. Они то и дело зыркали друг на дружку, а пропускать хорошую ссору мне совсем не хотелось, тем более ссору Меган и Меридии. Даже забавно, как скоротечна оказалась их общность.
— Алло! — сказала я.
— Люси! — сказал голос в трубке.
О господи, это Карен, моя соседка по квартире. Почему у нее такой злой голос? Наверно, я забыла оставить ей деньги за газ или телефон…
— Привет, Карен! — затараторила я, пытаясь скрыть беспокойство. — Слушай, прости, я, кажется, забыла оставить тебе чек за телефон. Или за газ? Я вчера поздно пришла, и…
— Люси, это правда? — перебила она.
— Конечно, правда, — возмутилась я. — Когда я вернулась, было уже за полночь, и…
— Да нет же, — нетерпеливо возразила она. — Ты правда выходишь замуж?
Комната качнулась у меня перед глазами.
— Что ты сказала? — тихо спросила я.
— Дежурная на коммутаторе, — ответила Карен. — И, должна тебе сказать, довольно странно узнавать такие новости от нее. Когда ты собиралась поставить в известность нас с Шарлоттой? Я считала, что мы лучшие подруги. А теперь придется давать объявление, что мы ищем новую соседку, а мы ведь так хорошо ладили, а вдруг вместо тебя вселится какая-нибудь зануда, которая не пьет, незнакома с симпатичными парнями, и без тебя все будет не так, и…
Она долго говорила еще что-то в том же духе.
Меган и Меридия подозрительно притихли. Они сидели смирно, слишком смирно, и физиономии у них были испуганные и виноватые.
Стоп. Их виноватые лица. Вопрос Карен, не выхожу ли я замуж. Упорство Меган и Меридии в том, что предсказание, данное Хетти, «сбылось». Слова миссис Нолан о том, что я скоро выйду замуж. Так-так-так!
11
12
— Хетти встретила любовь всей своей жизни.
В наступившей тишине можно было услышать, как я моргаю.
— Правда? — хрипло выдавила я.
— Ты слышала, — самодовольно ухмыльнулась Меридия. Я посмотрела на Меган, надеясь, что хоть она не сошла с ума, но она только кивнула и так же самодовольно ухмыльнулась.
— Она встретила свою большую любовь, бросила Дика и сегодня же переезжает к Роджеру.
— А сердце Гадюки Айвора разбито, — прогудела Меган, шлепнув себя по крепкой ляжке.
— Не пори чушь, — рассеянно отозвалась я. — У него нет сердца.
Меган с Меридией захихикали, но я не могла к ним присоединиться.
— Он уже давно неровно дышал к Хетти, — сказала Меган. — Бр-р-р, бедняжка Хетти, гадость какая. Только представь себе! У него, должно быть, стояло так, что колом не перешибешь, с утра до вечера.
— Заткнись, пожалуйста, — попросила я, — а то меня стошнит.
— И меня, — присоединилась Меридия.
— Я правильно поняла? — спросила я слабым голосом. — Роджер — это тот, другой?
— Да, — улыбнулась Меган.
— Но Хетти так никогда не поступает, — не сдавалась я, расстроенная и потерянная. Я хотела сказать, что Хетти действительно никогда раньше так не поступала. Хетти — строгая, стойкая, стабильная, сдержанная… вообще у нее куча достоинств. Ей несвойственно вот так просто ни с того ни с сего встретить где-то там любовь всей своей жизни, уйти от мужа… Она на это не способна, и все тут!
Уход Хетти от Дика противоречил всему, что я считала правильным, он потряс самые основы моего миропорядка.
— Разве ты не рада за нее? — спросила Меридия.
— Кто он? — выпалила я. — В кого она так смертельно влюбилась?
— Подожди, узнаешь, — с наслаждением протянула Меридия.
— Да уж, — подхватила Меган с не меньшим ехидством.
— Любовь всей ее жизни — не кто иной, как родной брат Дика! — покраснев от удовольствия, выдала Меридия.
— Брат Дика? — прошептала я. С каждой секундой все становилось еще более странно. — Как это? Она была знакома с ним все эти годы и вдруг решила, что любит его?
— О нет, — терпеливо улыбнулась Меридия, будто увещевая, непослушного ребенка. — Это очень романтическая история. Она никогда с ним не встречалась, пока три дня назад они увидели друг друга и… вот вам, пожалуйста, — любовь всей жизни! — Как же так получилось, что до того они ни разу не виделись? — недоумевала я. — Ведь она столько лет замужем.
Тут меня осенило.
— Нет, — встревожилась я, — нет, нет. Этого не может быть.
— Что? — дружно выдохнули Меган и Меридия.
— Только не говорите, что он младший брат Дика и пропадал в каких-нибудь дальних странах — в Кении или Бирме — последние двадцать лет, как в романе «Последние дни Раджи», а теперь вернулся — весь загорелый, с копной выгоревших волос, в белом полотняном костюме и вот сидит в ротанговом кресле, пьет джин и смотрит на Хетти томными, зовущими в постель глазами. Не надо, я не выдержу! Это слишком затаскано.
— Честно говоря, Люси, у тебя слишком живое воображение, — охладила мой пыл Меридия. — Нет, ничего такого не было.
— И он не дарил ей браслет из слоновой кости? — спросила я.
— Если и дарил, нам она ничего не сказала, — с сомнением в голосе ответила Меган.
Я вздохнула с явным облегчением.
— Ну и хорошо.
— Он старший брат Дика, — уточнила Меган.
— Хорошо, — повторила я. — Хотя бы нечто небанальное.
— И не виделись они из-за какой-то давней семейной ссоры, — продолжала Меридия. — Дик и Роджер много лет не разговаривали, но отныне они лучшие друзья… Хотя теперь, пожалуй, нет, ведь Хетти…
Я смотрела на их довольные физиономии и ничего не говорила.
— Что с тобой, корова ты несчастная? — спросила Меган.
— Не знаю, — сказала я. — Неправильно это как-то.
— Нет, правильно, — пропела Меридия. — Гадалка сказала ей, что она встретит любовь всей своей жизни, она и встретила!
— Да я не о том, — безнадежно возразила я. — У Дика и Хетти уже давно что-то не так. То есть это стало ясно, когда она расплакалась на обратном пути от миссис Нолан.
Меридия и Меган обиженно замолчали.
— Но вместо того, чтобы предпринять что-то реальное, она поверила россказням гадалки, шарлатанки…
— Ничего не шарлатанки, — обиженно перебила Меридия.
— Все равно, ей сказали, что она встретит свою неземную любовь, и вот она кидается на шею первому встречному, который не удосужился даже завести себе полотняный костюм или ротанговое кресло, и, не подумав о последствиях, сбегает с ним неизвестно куда! И вообще, — добавила я, помолчав, — по-моему, у нее все-таки было что-то с Гадюкой Айвором — вот до чего она докатилась!
И подождала, не стошнит ли их.
Они обе побледнели. Я еще подождала и продолжила:
— Ладно, пусть мы и пошли к гадалке, но не надо было принимать это всерьез. Это же просто так, смеха ради. Так настоящие проблемы не решаются.
Они молчали.
— Не понимаете? — не отступала я, но они избегали моего взгляда и смотрели себе под ноги.
— Да откуда ты знаешь? — взвилась Меридия. — Почему у тебя нет ни крупицы веры? Почему ты не веришь миссис Нолан?
— Потому что у Хетти в семье настоящие проблемы, — ответила я. — И ничего не наладится только оттого, что ей хочется верить, будто она встретила большую любовь. Это называется эс-капизм, я читала.
— Ты просто боишься, — выпалила вдруг Меган. Лицо у нее перекосилось, но пылало искренним возмущением.
— Чего это я боюсь? — изумилась я.
— Боишься признать, что предсказания Меридии и Хетти сбылись, потому что тогда тебе придется признать, что и твое тоже сбудется.
— Меган, — упавшим голосом сказала я, — что с тобой? Я-то думала, хоть одна ты у нас нормальная. Ты ведь наш голос разума, забыла?!
Меридия сердито засопела и надулась, точнее, раздулась, и я даже испугалась, что она вот-вот лопнет.
— Послушай, Меган, — продолжала я, — ты же на самом деле не веришь в эту чепуху с предсказаниями. Скажи, что не веришь.
— Факты говорят сами за себя, — надменно отозвалась она.
— Да, — ощерилась Меридия, осмелев оттого, что Меган на ее стороне, и даже попыталась презрительно вздернуть губу. — Да. Факты говорят за себя сами. Так что лучше посмотри в лицо действительности! Ты выйдешь замуж!
— Больше не могу слушать эти глупости, — хладнокровно заявила я. — Не собираюсь из-за этого ссориться с вами, но, насколько я понимаю, тема закрыта.
Они переглянулись — оживленно или обеспокоенно? или виновато? — но я предпочла не обращать на это внимания.
Я села за свой стол, включила компьютер, подавила мгновенное, но сильное желание расшибить лбом стену и приступила к работе.
Немного спустя я заметила, что они обе так ничего и не делают — в этом ничего необычного не было, особенно учитывая отсутствие мистера Симмондса, — но вместо того, чтобы звонить друзьям в Австралию, листать «Мари Клер» или завтракать во второй раз (как Меридия обычно делала в половине одиннадцатого), они просто сидели и как-то странно смотрели на меня.
Я перестала печатать, подняла голову.
— Что с вами? Какая муха вас сегодня укусила?
— Скажи ей, — шепнула Меридия Меган.
— Ой нет, — с нервным смешком ответила Меган, — только не я. Идея была твоя, тебе и говорить.
— Ах ты, стерва! — возмутилась Меридия. — Это была не моя, а наша общая идея.
— Да пошла ты! — крикнула Меган. — Сама все это начала…
Тут у меня на столе зазвонил телефон, и им пришлось прерваться. Я умудрилась ответить, не сводя глаз с обеих. Они то и дело зыркали друг на дружку, а пропускать хорошую ссору мне совсем не хотелось, тем более ссору Меган и Меридии. Даже забавно, как скоротечна оказалась их общность.
— Алло! — сказала я.
— Люси! — сказал голос в трубке.
О господи, это Карен, моя соседка по квартире. Почему у нее такой злой голос? Наверно, я забыла оставить ей деньги за газ или телефон…
— Привет, Карен! — затараторила я, пытаясь скрыть беспокойство. — Слушай, прости, я, кажется, забыла оставить тебе чек за телефон. Или за газ? Я вчера поздно пришла, и…
— Люси, это правда? — перебила она.
— Конечно, правда, — возмутилась я. — Когда я вернулась, было уже за полночь, и…
— Да нет же, — нетерпеливо возразила она. — Ты правда выходишь замуж?
Комната качнулась у меня перед глазами.
— Что ты сказала? — тихо спросила я.
— Дежурная на коммутаторе, — ответила Карен. — И, должна тебе сказать, довольно странно узнавать такие новости от нее. Когда ты собиралась поставить в известность нас с Шарлоттой? Я считала, что мы лучшие подруги. А теперь придется давать объявление, что мы ищем новую соседку, а мы ведь так хорошо ладили, а вдруг вместо тебя вселится какая-нибудь зануда, которая не пьет, незнакома с симпатичными парнями, и без тебя все будет не так, и…
Она долго говорила еще что-то в том же духе.
Меган и Меридия подозрительно притихли. Они сидели смирно, слишком смирно, и физиономии у них были испуганные и виноватые.
Стоп. Их виноватые лица. Вопрос Карен, не выхожу ли я замуж. Упорство Меган и Меридии в том, что предсказание, данное Хетти, «сбылось». Слова миссис Нолан о том, что я скоро выйду замуж. Так-так-так!
11
Я все поняла!
Хотя это было настолько неправдоподобно, что не хотелось верить.
Неужели правда? Неужели, вбив себе в головы, что предсказания Меган, Меридии и Хетти якобы сбылись, они решили, что непременно должно сбыться и мое? Быть не может, чтобы эти две идиотки побежали докладывать всем подряд, что я выхожу замуж, как будто это свершившийся факт, а не болтовня гадалки!
Я дрожала от бешенства. И от недоумения. Как они могли оказаться такими дурами?
Понимаю, кто бы говорил… Моя собственная жизнь — длинная серия глупостей с редкими вкраплениями нелепостей и пары откровенных безумств. Но на такое даже я не способна, могу поручиться.
Я смотрела на них, недобро прищурившись. Меридия сжалась в комочек на стуле, демонстрируя крайний испуг (когда я говорю «Меридия сжалась», это не следует понимать буквально). Меган упрямо и независимо поджала губы, насколько позволяли бинты. Ее напугать не так просто.
В трубке по-прежнему тараторила Карен:
— …конечно, можно и парня поселить, но что, если он влюбится в одну из нас, и…
— Карен, — безуспешно попыталась я вставить хоть слово.
— …и начнет свинячить в туалете, ты же знаешь этих мужчин…
— Карен, — сказала я громче.
— …конечно, может, друзья у него будут симпатичные, да, вообще-то, и он сам может оказаться ничего себе, но нам уже нельзя будет ходить по квартире без одежды, хотя, если он симпатичный, может, мы были бы не против, и…
— Карен! — заорала я.
Она замолчала.
— Карен, — с облегчением повторила я, радуясь, что остановила безудержный поток ее сознания, — я сейчас не могу с тобой говорить, но, как только смогу, перезвоню.
— Скажи, это Стивен? — не вытерпела она. — Рада за тебя, он прелесть. Не знаю, зачем было давать ему отставку, разве что на самом деле ты хотела, чтобы он сделал тебе предложение. Умно придумано, Люси, я от тебя такого не ожидала…
Я повесила трубку. А что еще было делать?
Потом остановила тяжелый взгляд на Меридии. Перевела глаза на Меган и обратно на Меридию. Потом снова на Меган, чтобы та знала, что я о ней не забыла.
Выдержав паузу, я медленно заговорила:
— Звонила Карен. Она думает, что я выхожу замуж. С чего бы это?
— Извини, — пробормотала Меридия.
— Да, извини, пожалуйста, — промямлила Меган.
— За что «извини»? — безжалостно спросила я. — Может, вы наконец объясните мне, что происходит?
Что происходит, я прекрасно понимала, но хотела ознакомиться с фактами во всей их полноте. Вслух, членораздельно, при всех признаваться в собственной глупости — дело не самое приятное. Тут открылась дверь, в комнату скользнула Кэтрин, секретарша директора, и бросила что-то в лоток для писем.
— Люси, — окликнула она меня, — какие новости! Я еще забегу к вам попозже, чтобы услышать все в подробностях. И упорхнула.
— Какого чер… — начала я.
Зазвонил телефон.
То была моя вторая соседка по квартире, Шарлотта.
— Люси, — выпалила она, — Карен мне все рассказала! Я звоню сказать, что страшно за тебя рада. Карен говорит, что ты дура и дрянь, потому что не сказала нам, но я уверена: у тебя были на то веские причины.
— Шарл… — попыталась остановить ее я, но, как и в случае с Карен, вставить хотя бы слово оказалось невозможно.
— И еще, Люси, я так рада, что у тебя наконец все наладилось, — трещала она. — Если совсем честно, я никогда не думала, что так будет. Знаешь, я всегда спорила с тобой, когда ты говорила, что останешься старой девой в вольтеровском кресле, с одной батареей на всю квартиру и сорока кошками, но я уже начала бояться, что тебя действительно ждет что-то такое…
— Шарлотта, — сердито перебила я (одна батарея, придумает же!), — мне некогда.
И с размаху швырнула трубку.
Телефон тут же зазвонил.
На сей раз то был Дэниэл.
— Люси, — прохрипел он, — скажи, что это неправда. Не выходи за него! Никто не будет любить тебя больше, чем я.
Я угрюмо ждала, пока он заткнется.
— Люси, — помолчав, позвал он. — Ты еще здесь?
— Да, — коротко ответила я. — Тебе кто сказал?
— Крис, — удивленно ответил он.
— Крис? — возопила я. — Мой брат Крис?
— Ну да. А что, это секрет?
— Дэниэл, — пустилась объяснять я, — послушай, я сейчас не могу говорить. Но перезвоню тебе, как только смогу, хорошо?
— Хорошо, — согласился он. — Вообще-то, я просто шутил. На самом деле я очень, очень за тебя ра…
Я повесила трубку.
Телефон зазвонил снова.
Я решила не подходить.
— Лучше кто-нибудь из вас, — мрачно сказала я.
— Алло, — нервно сказала в трубку Меридия. — Нет, — продолжала она, опасливо поглядывая на меня, — сейчас она подойти не может.
И после паузы:
— Хорошо, я ей передам.
— Кто звонил? — как во сне спросила я.
— Ребята со склада. Хотят пригласить тебя в бар отметить событие.
От ужаса у меня поплыло перед глазами.
— Не жалейте меня, — простонала я, — говорите все, как есть. Вы что, оповестили по электронной почте все четыре этажа? Или только несколько сотен моих ближайших друзей? Откуда об этом знает мой брат?
— Твой брат? — меняясь в лице, ахнула Меган.
Меридия нервно сглотнула.
— Люси, — сказала она. — Никаких электронных писем мы никому не посылали. Честное слово!
— Нет, — встряла Меган с легким смешком. Хочется верить, что смеялась она от облегчения. — Мы вообще почти никому не говорили. Только Кэролайн. И Беатрис, и…
— Беатрис?! — бледнея, перебила ее я. — Значит, вы сказали Беатрис! Если Беатрис, то электронная почта может отдыхать. Спорю на что угодно, моя мать тоже в курсе.
Беатрис отвечает в нашей конторе за связи с общественностью. Сплетни — не просто ее профессия, она ими дышит.
Телефон на моем столе зазвонил опять.
— Давайте-ка лучше вы, — угрожающе процедила я. — Если еще кто-нибудь рвется поздравить меня с предстоящим изменением семейного положения, я за себя не отвечаю.
Меган сняла трубку, с нервной дрожью в голосе сказала «алло».
— Это тебя. — Она протянула трубку мне и тут же отдернула руку, будто обожглась.
— Меган, — прошипела я, знаками веля ей прикрыть микрофон ладонью, — я не желаю ни с кем разговаривать. Меня нет.
— Лучше возьми, — жалко пробормотала она. — Там твоя мама.
Хотя это было настолько неправдоподобно, что не хотелось верить.
Неужели правда? Неужели, вбив себе в головы, что предсказания Меган, Меридии и Хетти якобы сбылись, они решили, что непременно должно сбыться и мое? Быть не может, чтобы эти две идиотки побежали докладывать всем подряд, что я выхожу замуж, как будто это свершившийся факт, а не болтовня гадалки!
Я дрожала от бешенства. И от недоумения. Как они могли оказаться такими дурами?
Понимаю, кто бы говорил… Моя собственная жизнь — длинная серия глупостей с редкими вкраплениями нелепостей и пары откровенных безумств. Но на такое даже я не способна, могу поручиться.
Я смотрела на них, недобро прищурившись. Меридия сжалась в комочек на стуле, демонстрируя крайний испуг (когда я говорю «Меридия сжалась», это не следует понимать буквально). Меган упрямо и независимо поджала губы, насколько позволяли бинты. Ее напугать не так просто.
В трубке по-прежнему тараторила Карен:
— …конечно, можно и парня поселить, но что, если он влюбится в одну из нас, и…
— Карен, — безуспешно попыталась я вставить хоть слово.
— …и начнет свинячить в туалете, ты же знаешь этих мужчин…
— Карен, — сказала я громче.
— …конечно, может, друзья у него будут симпатичные, да, вообще-то, и он сам может оказаться ничего себе, но нам уже нельзя будет ходить по квартире без одежды, хотя, если он симпатичный, может, мы были бы не против, и…
— Карен! — заорала я.
Она замолчала.
— Карен, — с облегчением повторила я, радуясь, что остановила безудержный поток ее сознания, — я сейчас не могу с тобой говорить, но, как только смогу, перезвоню.
— Скажи, это Стивен? — не вытерпела она. — Рада за тебя, он прелесть. Не знаю, зачем было давать ему отставку, разве что на самом деле ты хотела, чтобы он сделал тебе предложение. Умно придумано, Люси, я от тебя такого не ожидала…
Я повесила трубку. А что еще было делать?
Потом остановила тяжелый взгляд на Меридии. Перевела глаза на Меган и обратно на Меридию. Потом снова на Меган, чтобы та знала, что я о ней не забыла.
Выдержав паузу, я медленно заговорила:
— Звонила Карен. Она думает, что я выхожу замуж. С чего бы это?
— Извини, — пробормотала Меридия.
— Да, извини, пожалуйста, — промямлила Меган.
— За что «извини»? — безжалостно спросила я. — Может, вы наконец объясните мне, что происходит?
Что происходит, я прекрасно понимала, но хотела ознакомиться с фактами во всей их полноте. Вслух, членораздельно, при всех признаваться в собственной глупости — дело не самое приятное. Тут открылась дверь, в комнату скользнула Кэтрин, секретарша директора, и бросила что-то в лоток для писем.
— Люси, — окликнула она меня, — какие новости! Я еще забегу к вам попозже, чтобы услышать все в подробностях. И упорхнула.
— Какого чер… — начала я.
Зазвонил телефон.
То была моя вторая соседка по квартире, Шарлотта.
— Люси, — выпалила она, — Карен мне все рассказала! Я звоню сказать, что страшно за тебя рада. Карен говорит, что ты дура и дрянь, потому что не сказала нам, но я уверена: у тебя были на то веские причины.
— Шарл… — попыталась остановить ее я, но, как и в случае с Карен, вставить хотя бы слово оказалось невозможно.
— И еще, Люси, я так рада, что у тебя наконец все наладилось, — трещала она. — Если совсем честно, я никогда не думала, что так будет. Знаешь, я всегда спорила с тобой, когда ты говорила, что останешься старой девой в вольтеровском кресле, с одной батареей на всю квартиру и сорока кошками, но я уже начала бояться, что тебя действительно ждет что-то такое…
— Шарлотта, — сердито перебила я (одна батарея, придумает же!), — мне некогда.
И с размаху швырнула трубку.
Телефон тут же зазвонил.
На сей раз то был Дэниэл.
— Люси, — прохрипел он, — скажи, что это неправда. Не выходи за него! Никто не будет любить тебя больше, чем я.
Я угрюмо ждала, пока он заткнется.
— Люси, — помолчав, позвал он. — Ты еще здесь?
— Да, — коротко ответила я. — Тебе кто сказал?
— Крис, — удивленно ответил он.
— Крис? — возопила я. — Мой брат Крис?
— Ну да. А что, это секрет?
— Дэниэл, — пустилась объяснять я, — послушай, я сейчас не могу говорить. Но перезвоню тебе, как только смогу, хорошо?
— Хорошо, — согласился он. — Вообще-то, я просто шутил. На самом деле я очень, очень за тебя ра…
Я повесила трубку.
Телефон зазвонил снова.
Я решила не подходить.
— Лучше кто-нибудь из вас, — мрачно сказала я.
— Алло, — нервно сказала в трубку Меридия. — Нет, — продолжала она, опасливо поглядывая на меня, — сейчас она подойти не может.
И после паузы:
— Хорошо, я ей передам.
— Кто звонил? — как во сне спросила я.
— Ребята со склада. Хотят пригласить тебя в бар отметить событие.
От ужаса у меня поплыло перед глазами.
— Не жалейте меня, — простонала я, — говорите все, как есть. Вы что, оповестили по электронной почте все четыре этажа? Или только несколько сотен моих ближайших друзей? Откуда об этом знает мой брат?
— Твой брат? — меняясь в лице, ахнула Меган.
Меридия нервно сглотнула.
— Люси, — сказала она. — Никаких электронных писем мы никому не посылали. Честное слово!
— Нет, — встряла Меган с легким смешком. Хочется верить, что смеялась она от облегчения. — Мы вообще почти никому не говорили. Только Кэролайн. И Беатрис, и…
— Беатрис?! — бледнея, перебила ее я. — Значит, вы сказали Беатрис! Если Беатрис, то электронная почта может отдыхать. Спорю на что угодно, моя мать тоже в курсе.
Беатрис отвечает в нашей конторе за связи с общественностью. Сплетни — не просто ее профессия, она ими дышит.
Телефон на моем столе зазвонил опять.
— Давайте-ка лучше вы, — угрожающе процедила я. — Если еще кто-нибудь рвется поздравить меня с предстоящим изменением семейного положения, я за себя не отвечаю.
Меган сняла трубку, с нервной дрожью в голосе сказала «алло».
— Это тебя. — Она протянула трубку мне и тут же отдернула руку, будто обожглась.
— Меган, — прошипела я, знаками веля ей прикрыть микрофон ладонью, — я не желаю ни с кем разговаривать. Меня нет.
— Лучше возьми, — жалко пробормотала она. — Там твоя мама.
12
Я умоляюще посмотрела на Меган, потом на трубку и снова на Меган.
Ничего хорошего это не предвещало. Но ведь не мог же еще кто-нибудь умереть за такое короткое время? И она определенно звонила не поболтать — у нас с мамой никогда не было отношений типа: «Да брось ты, купи это, я папе не скажу, никто не поверит, что у тебя взрослая дочь, на тебе это платье сидит лучше, чем на мне, дай-ка я подушусь твоими духами, у тебя сейчас фигура лучше, чем когда ты вышла замуж, пошли прошвырнемся по магазинам, посидим в кафе, ты моя лучшая подружка». Значит, до нее тоже каким-то ветром донесло новость о моем мифическом замужестве, и потому общаться с нею мне не хотелось.
Если совсем честно, я просто ее боялась.
— Скажи, что я вышла, — отчаянно прошипела я Меган.
Из трубки раздался взрыв негодования, как будто поругались два попугая, но это всего-навсего мама орала, что все слышит. Пришлось взять трубку.
— Кто умер? — спросила я, чтобы выиграть время.
— Ты, — проявив несвойственное ей остроумие, прорычала моя мама.
— Ха-ха, — нервно ответила я.
— Люси Кармел Салливан, — яростно отчеканила матушка, — мне только что звонил Кристофер Патрик и сообщил, что ты выходишь замуж. Замуж!
— Мама…
— Хорошенькое дело — родная мать должна узнавать подобные новости таким образом!
— Мама…
— Разумеется, мне пришлось сделать вид, будто я в курсе. Но я знала, Люси, что этот день придет. С младых ногтей ты была легкомысленна и безответственна. Тебе ничего нельзя было поручить — разве для того, чтобы ты все сделала наоборот. Есть только одно объяснение тому, что молодая женщина выходит замуж столь поспешно — если она настолько глупа, что попала в историю. Тебе еще крупно повезло, что заставила парня покрыть твой грех, правда, одному богу известно, что он за болван…
Я не нашлась, что ответить, потому что это было даже забавно — в нашей семье, бывало, шутили, что мама находит недостатки во всем, что бы я ни делала. У меня такой большой опыт ее недовольств и разочарований в моей персоне, что я давно перестала обращать на них внимание.
Много лет назад я оставила надежды, что ей понравится хоть один из моих кавалеров или что она скажет доброе слово о моей квартире, работе, подругах.
— Ты вся в своего отца, — с горечью посетовала она.
Бедная мама — никогда и ничем я ее не порадовала.
Когда я закончила колледж и устроилась секретаршей в лондонском офисе одной международной компании, в первый мой рабочий день мама позвонила мне, но не затем, чтобы поздравить и пожелать успехов, а чтобы сообщить, что акции моей компании упали на десять пунктов по индексу Доу-Джонса.
— Мама, послушай меня, не пори чушь, — громко перебила я, — я не выхожу замуж.
— Понимаю. Ты хочешь опозорить меня на весь мир, подарив мне незаконного внука, — все еще негодуя, воскликнула она. — А уж если ты дошла до того, что прекословишь матери…
(Лет десять назад мама ездила в Бостон в гости к своей сестре Фрэнсис, и там ее словарь обогатился множеством книжных выражений, которые вкупе с ирландским выговором звучали довольно странно.)
— Мама, я не беременна и не выхожу замуж, — резко сказала я.
В трубке растерянно молчали.
— Это просто шутка, — добавила я, стараясь говорить приветливо и мягко.
— Хороша шуточка, нечего сказать, — фыркнула она, придя в себя. — Вот когда ты приедешь поведать мне, что нашла приличного человека и выходишь за него, то-то будет шутка. Целый день буду смеяться. Пока не заплачу.
К моему удивлению, я очень рассердилась. Мне вдруг захотелось крикнуть, что я никогда не приду к ней с новостью о своем замужестве и уж тем более не приглашу на свадьбу.
Разумеется, весь юмор ситуации заключается в том, что если, хоть это и маловероятно, я подцеплю солидного человека с приличной работой и жильем, не отягощенного бывшими женами и криминальным прошлым, то не удержусь и непременно предъявлю его маменьке — пусть только попробует найти в нем какой-нибудь изъян.
Потому что, хоть мне часто кажется, что я её ненавижу, в глубине души я все-таки хочу, чтобы она погладила меня по головке и сказала: «Умница, Люси, хорошая девочка».
— Папа дома? — спросила я.
— Разумеется, твой любимый папочка дома, — с горечью ответила она. — Где ему еще быть? Неужели на работе?
— Можно мне с ним поговорить?
Поболтав минут пять с папой, я всегда чувствую себя немного лучше. По крайней мере, можно утешаться тем, что я не совсем пропащая неудачница и хотя бы один из родителей меня любит. Папа, как никто, умеет меня ободрить и посмеяться над мамой.
— Сомневаюсь, — резко ответила она.
— Почему?
— Подумай сама, Люси, — устало вздохнула она. — Вчера он получил пособие. Как считаешь, в каком состоянии он сегодня?
— А, понимаю, — сказала я. — Он спит.
— Спит! — уничтожающе воскликнула мама. — Да он в глубокой коме. Уже двадцать четыре часа, с небольшими перерывами. В кухне воняет, как в винном погребе, и не пройти от пустых бутылок!
Я не ответила. Мама вообще максималистка, и всякого, кто время от времени выпивает, автоматически записывает в алкоголики. Послушать ее, так папу пора лечить принудительно.
— Значит, замуж ты не выходишь? — спросила она.
— Нет.
— То есть устроила весь этот переполох без причины.
— Но…
— Ладно, мне пора идти, — заявила она, а я не успела придумать что-нибудь едкое в ответ. — Не могу весь день стоять тут и точить лясы. Кому делать нечего, тот пусть и болтает.
Меня затрясло от ярости. Она же сама мне позвонила! Но прежде, чем я смогла наорать на нее, она заговорила снова:
— Не помню, знаешь ли ты, что теперь я работаю в химчистке, — без предупреждения сменила она тему. Голос у нее стал несколько спокойнее. — Три раза в неделю.
— Вот как?
— А по средам и воскресеньям по-прежнему в прачечной.
— Да?
— Понимаешь, мой магазин закрыли, — продолжала она.
— Ясно.
Я была на нее так зла, что могла отвечать только междометиями.
— Поэтому я с удовольствием поработаю несколько часов в неделю в химчистке, — не унималась мама. — Деньги лишними не бывают.
— Ага.
— Так что, кроме мытья полов в больнице, возни с цветами в церкви Святого Доминика и помощи отцу Кольму с приютом, у меня еще много дел.
Я ненавидела ее за это. Уж лучше бы она все время была злобной и невыносимой. Не понимаю, как можно вдруг переключиться на светскую беседу после всего, что она мне только что наговорила?
— А ты сама как — в порядке? — осторожно спросила она.
«В порядке, когда тебя не вижу», — хотела ответить я, но ценой неимоверных усилий сдержалась и буркнула:
— Все хорошо.
— Мы тебя сто лет не видели.
Видимо, это должно было прозвучать весело и с некоторой долей игривости.
— Да, пожалуй.
— Может, зайдешь как-нибудь вечерком на следующей неделе?
— Посмотрим, — протянула я, начиная паниковать. Не могу вообразить ничего ужаснее вечера в обществе моей мамы.
— Например, в четверг, — решительно заявила она. — К тому времени у твоего папочки кончатся деньги, и есть шанс, что он встретит тебя трезвым.
— Может быть.
— Значит, в четверг, — подытожила она. — А теперь мне пора.
Она пыталась говорить беззлобно и дружелюбно, но сказывался недостаток практики.
— Все эти… яппи, или как их там называют, из новых роскошных домов, вот-вот набегут за своими драгоценными костюмами от Армады, дорогушими шелковыми рубашками и бог знает чем еще. Представляешь, некоторые даже галстуки в химчистку сдают! Веришь? Гал-сту-ки! Что же дальше будет! Хотя, если у кого деньги лишние, еще и не на то можно потратить…
— Так иди, тебе ведь некогда, — мучаясь, посоветовала я.
— Ну, ладно, все. Увидимся в чет…
Я швырнула трубку и заорала:
— Не Армада, аАрмани!
Потом оглянулась на Меган и Меридию, которые в течение всего разговора так и сидели молча, с виноватыми лицами.
— Вот полюбуйтесь, что вы натворили, глупые коровы, — всхлипнула я, сама удивляясь обжигающим щеки злым слезам.
— Прости, — шепнула Меридия.
— Да, Люси, прости нас, — пробормотала Меган. — Это все Элейн придумала.
— Заткнись, стерва, — прошипела Меридия. — Меня зовут Меридия, а идея была твоя.
Я их не слушала.
Они ходили вокруг меня на цыпочках, потрясенные и напуганные силой моего гнева. Я сержусь очень редко. По крайней мере, так они думают. Вообще-то, я сержусь довольно часто, но почти никогда не подаю вида. Слишком боюсь вызвать чье-нибудь неудовольствие: вдруг подумают, что я мелкая склочница. У этого есть свои плюсы и минусы. Минус в том, что к тридцати годам я, наверно, заработаю себе язву желудка, а плюс — в тех редких случаях, когда я таки даю волю собственной злости, это производит впечатление.
Мне хотелось уронить голову на стол и заснуть, но вместо этого я достала из кошелька двадцать фунтов, положила в конверт и надписала на конверте папин адрес. Если мама больше не работает в магазине, с деньгами у них должно быть еще хуже, чем обычно.
Весть о том, что я не выхожу замуж, распространилась по компании так же быстро, как и новость о моем замужестве. Поток посетителей в нашей комнате не иссякал ни на минуту, причем шли по самым дурацким поводам. Это был настоящий кошмар. Когда я проходила мимо кого-нибудь в коридоре, все замолкали, а потом начинали хихикать. Вероятно, персонал уже начал скидываться мне на подарок, и теперь, когда недоразумение разъяснилось, начались некрасивые свары по поводу возврата денег, ибо сдававшие требовали назад значительно больше, чем внесли на самом деле, и, хотя моей вины в том не было, я все же чувствовала себя неловко.
Жуткий день, казалось, будет тянуться вечно, но, к счастью, закончился и он.
Ничего хорошего это не предвещало. Но ведь не мог же еще кто-нибудь умереть за такое короткое время? И она определенно звонила не поболтать — у нас с мамой никогда не было отношений типа: «Да брось ты, купи это, я папе не скажу, никто не поверит, что у тебя взрослая дочь, на тебе это платье сидит лучше, чем на мне, дай-ка я подушусь твоими духами, у тебя сейчас фигура лучше, чем когда ты вышла замуж, пошли прошвырнемся по магазинам, посидим в кафе, ты моя лучшая подружка». Значит, до нее тоже каким-то ветром донесло новость о моем мифическом замужестве, и потому общаться с нею мне не хотелось.
Если совсем честно, я просто ее боялась.
— Скажи, что я вышла, — отчаянно прошипела я Меган.
Из трубки раздался взрыв негодования, как будто поругались два попугая, но это всего-навсего мама орала, что все слышит. Пришлось взять трубку.
— Кто умер? — спросила я, чтобы выиграть время.
— Ты, — проявив несвойственное ей остроумие, прорычала моя мама.
— Ха-ха, — нервно ответила я.
— Люси Кармел Салливан, — яростно отчеканила матушка, — мне только что звонил Кристофер Патрик и сообщил, что ты выходишь замуж. Замуж!
— Мама…
— Хорошенькое дело — родная мать должна узнавать подобные новости таким образом!
— Мама…
— Разумеется, мне пришлось сделать вид, будто я в курсе. Но я знала, Люси, что этот день придет. С младых ногтей ты была легкомысленна и безответственна. Тебе ничего нельзя было поручить — разве для того, чтобы ты все сделала наоборот. Есть только одно объяснение тому, что молодая женщина выходит замуж столь поспешно — если она настолько глупа, что попала в историю. Тебе еще крупно повезло, что заставила парня покрыть твой грех, правда, одному богу известно, что он за болван…
Я не нашлась, что ответить, потому что это было даже забавно — в нашей семье, бывало, шутили, что мама находит недостатки во всем, что бы я ни делала. У меня такой большой опыт ее недовольств и разочарований в моей персоне, что я давно перестала обращать на них внимание.
Много лет назад я оставила надежды, что ей понравится хоть один из моих кавалеров или что она скажет доброе слово о моей квартире, работе, подругах.
— Ты вся в своего отца, — с горечью посетовала она.
Бедная мама — никогда и ничем я ее не порадовала.
Когда я закончила колледж и устроилась секретаршей в лондонском офисе одной международной компании, в первый мой рабочий день мама позвонила мне, но не затем, чтобы поздравить и пожелать успехов, а чтобы сообщить, что акции моей компании упали на десять пунктов по индексу Доу-Джонса.
— Мама, послушай меня, не пори чушь, — громко перебила я, — я не выхожу замуж.
— Понимаю. Ты хочешь опозорить меня на весь мир, подарив мне незаконного внука, — все еще негодуя, воскликнула она. — А уж если ты дошла до того, что прекословишь матери…
(Лет десять назад мама ездила в Бостон в гости к своей сестре Фрэнсис, и там ее словарь обогатился множеством книжных выражений, которые вкупе с ирландским выговором звучали довольно странно.)
— Мама, я не беременна и не выхожу замуж, — резко сказала я.
В трубке растерянно молчали.
— Это просто шутка, — добавила я, стараясь говорить приветливо и мягко.
— Хороша шуточка, нечего сказать, — фыркнула она, придя в себя. — Вот когда ты приедешь поведать мне, что нашла приличного человека и выходишь за него, то-то будет шутка. Целый день буду смеяться. Пока не заплачу.
К моему удивлению, я очень рассердилась. Мне вдруг захотелось крикнуть, что я никогда не приду к ней с новостью о своем замужестве и уж тем более не приглашу на свадьбу.
Разумеется, весь юмор ситуации заключается в том, что если, хоть это и маловероятно, я подцеплю солидного человека с приличной работой и жильем, не отягощенного бывшими женами и криминальным прошлым, то не удержусь и непременно предъявлю его маменьке — пусть только попробует найти в нем какой-нибудь изъян.
Потому что, хоть мне часто кажется, что я её ненавижу, в глубине души я все-таки хочу, чтобы она погладила меня по головке и сказала: «Умница, Люси, хорошая девочка».
— Папа дома? — спросила я.
— Разумеется, твой любимый папочка дома, — с горечью ответила она. — Где ему еще быть? Неужели на работе?
— Можно мне с ним поговорить?
Поболтав минут пять с папой, я всегда чувствую себя немного лучше. По крайней мере, можно утешаться тем, что я не совсем пропащая неудачница и хотя бы один из родителей меня любит. Папа, как никто, умеет меня ободрить и посмеяться над мамой.
— Сомневаюсь, — резко ответила она.
— Почему?
— Подумай сама, Люси, — устало вздохнула она. — Вчера он получил пособие. Как считаешь, в каком состоянии он сегодня?
— А, понимаю, — сказала я. — Он спит.
— Спит! — уничтожающе воскликнула мама. — Да он в глубокой коме. Уже двадцать четыре часа, с небольшими перерывами. В кухне воняет, как в винном погребе, и не пройти от пустых бутылок!
Я не ответила. Мама вообще максималистка, и всякого, кто время от времени выпивает, автоматически записывает в алкоголики. Послушать ее, так папу пора лечить принудительно.
— Значит, замуж ты не выходишь? — спросила она.
— Нет.
— То есть устроила весь этот переполох без причины.
— Но…
— Ладно, мне пора идти, — заявила она, а я не успела придумать что-нибудь едкое в ответ. — Не могу весь день стоять тут и точить лясы. Кому делать нечего, тот пусть и болтает.
Меня затрясло от ярости. Она же сама мне позвонила! Но прежде, чем я смогла наорать на нее, она заговорила снова:
— Не помню, знаешь ли ты, что теперь я работаю в химчистке, — без предупреждения сменила она тему. Голос у нее стал несколько спокойнее. — Три раза в неделю.
— Вот как?
— А по средам и воскресеньям по-прежнему в прачечной.
— Да?
— Понимаешь, мой магазин закрыли, — продолжала она.
— Ясно.
Я была на нее так зла, что могла отвечать только междометиями.
— Поэтому я с удовольствием поработаю несколько часов в неделю в химчистке, — не унималась мама. — Деньги лишними не бывают.
— Ага.
— Так что, кроме мытья полов в больнице, возни с цветами в церкви Святого Доминика и помощи отцу Кольму с приютом, у меня еще много дел.
Я ненавидела ее за это. Уж лучше бы она все время была злобной и невыносимой. Не понимаю, как можно вдруг переключиться на светскую беседу после всего, что она мне только что наговорила?
— А ты сама как — в порядке? — осторожно спросила она.
«В порядке, когда тебя не вижу», — хотела ответить я, но ценой неимоверных усилий сдержалась и буркнула:
— Все хорошо.
— Мы тебя сто лет не видели.
Видимо, это должно было прозвучать весело и с некоторой долей игривости.
— Да, пожалуй.
— Может, зайдешь как-нибудь вечерком на следующей неделе?
— Посмотрим, — протянула я, начиная паниковать. Не могу вообразить ничего ужаснее вечера в обществе моей мамы.
— Например, в четверг, — решительно заявила она. — К тому времени у твоего папочки кончатся деньги, и есть шанс, что он встретит тебя трезвым.
— Может быть.
— Значит, в четверг, — подытожила она. — А теперь мне пора.
Она пыталась говорить беззлобно и дружелюбно, но сказывался недостаток практики.
— Все эти… яппи, или как их там называют, из новых роскошных домов, вот-вот набегут за своими драгоценными костюмами от Армады, дорогушими шелковыми рубашками и бог знает чем еще. Представляешь, некоторые даже галстуки в химчистку сдают! Веришь? Гал-сту-ки! Что же дальше будет! Хотя, если у кого деньги лишние, еще и не на то можно потратить…
— Так иди, тебе ведь некогда, — мучаясь, посоветовала я.
— Ну, ладно, все. Увидимся в чет…
Я швырнула трубку и заорала:
— Не Армада, аАрмани!
Потом оглянулась на Меган и Меридию, которые в течение всего разговора так и сидели молча, с виноватыми лицами.
— Вот полюбуйтесь, что вы натворили, глупые коровы, — всхлипнула я, сама удивляясь обжигающим щеки злым слезам.
— Прости, — шепнула Меридия.
— Да, Люси, прости нас, — пробормотала Меган. — Это все Элейн придумала.
— Заткнись, стерва, — прошипела Меридия. — Меня зовут Меридия, а идея была твоя.
Я их не слушала.
Они ходили вокруг меня на цыпочках, потрясенные и напуганные силой моего гнева. Я сержусь очень редко. По крайней мере, так они думают. Вообще-то, я сержусь довольно часто, но почти никогда не подаю вида. Слишком боюсь вызвать чье-нибудь неудовольствие: вдруг подумают, что я мелкая склочница. У этого есть свои плюсы и минусы. Минус в том, что к тридцати годам я, наверно, заработаю себе язву желудка, а плюс — в тех редких случаях, когда я таки даю волю собственной злости, это производит впечатление.
Мне хотелось уронить голову на стол и заснуть, но вместо этого я достала из кошелька двадцать фунтов, положила в конверт и надписала на конверте папин адрес. Если мама больше не работает в магазине, с деньгами у них должно быть еще хуже, чем обычно.
Весть о том, что я не выхожу замуж, распространилась по компании так же быстро, как и новость о моем замужестве. Поток посетителей в нашей комнате не иссякал ни на минуту, причем шли по самым дурацким поводам. Это был настоящий кошмар. Когда я проходила мимо кого-нибудь в коридоре, все замолкали, а потом начинали хихикать. Вероятно, персонал уже начал скидываться мне на подарок, и теперь, когда недоразумение разъяснилось, начались некрасивые свары по поводу возврата денег, ибо сдававшие требовали назад значительно больше, чем внесли на самом деле, и, хотя моей вины в том не было, я все же чувствовала себя неловко.
Жуткий день, казалось, будет тянуться вечно, но, к счастью, закончился и он.