Киз Грегори. Мертвый принц

   – Идем, Остра, – позвала она подругу.
   – Возьми это, – сказал Казио и протянул ей кинжал.
   – У меня уже есть, – ответила Энни.
   – А у меня нет, – сказала Остра.
   – Тогда ты возьми, – согласился Казио.
   Остра взяла кинжал и нахмурилась.
   – Я хочу остаться здесь, с тобой, – сказала она.
   Казио улыбнулся и взял ее за руку.
   – Мой брат на сей раз для разнообразия прав, – заметил он. – Здесь, наверху, вы будете только отвлекать нас. Зная, что вы внизу, я смогу сражаться как подобает.
   Остра опустила глаза, затем вдруг потянулась к Казио и поцеловала его в губы.
   – Не умирай, – попросила она.
   – И не подумаю, – заверил он ее. – Мне не суждено умереть на море. Идите и ничего не бойтесь.
   Остра кивнула и, отвернувшись, чтобы скрыть слезы, побрела к каюте, которую они делили с Энни.
   Казио повернулся к Энни, и она несколько мгновений не могла отвести от него глаз. Ей показалось, что ее поймали за каким-то неподобающим занятием, а она не может даже подобрать слова для извинений.
   Казио разрушил чары.
   – Ну, я получил один поцелуй на удачу, – объявил он. – Как насчет второго?
   – Это был вовсе не поцелуй на удачу, – тихо проговорила Энни. – А ты дурак.
   И она последовала за Острой.
   – Она права, – сказал Малконио, когда девушки скрылись из виду. – Ты дурак и играешь в глупые игры.
   – Это еще в каком смысле? – с раздражением спросил Казио.
   – Две девушки. Ты явно мечтаешь завоевать расположение рыжей – одному Диуво известно почему, – но морочишь голову ее подруге.
   – Энни меня ни капли не интересует, – соврал Казио. – Но даже если бы интересовала, это ни в коем случае не касалось бы тебя.
   – Твой явный интерес к ней может стоить мне жизни, так что он очень даже меня касается, – возразил Малконио. – Но я не стану больше об этом говорить. И все же играть с сердцем девушки жестоко.
   – У Энни нет сердца.
   – Сейчас я говорю о другой.
   – Ты же сказал, что нас всех скоро прикончат, так что ничего не успеет случиться.
   – Это твоя единственная надежда. – К удивлению Казио, Малконио хлопнул его плечу. – Не высовывайся, братец. Пока они не возьмут нас на абордаж – если вообще возьмут, – пользы от тебя все равно никакой.
   И пошел прочь.
   – Погоди, – остановил его Казио.
   – У тебя есть минута.
   – Что тебе известно про з'Акатто?
   – Думаю, меньше, чем тебе, – пожал плечами Малконио. – А что?
   – Один человек в з'Эспино, знающий з'Акатто, назвал его эмратуром.
   – Странно.
   – Меня это тоже удивило.
   – Он действительно сражался в нескольких войнах, – продолжил Малконио. – Почти все сражались, даже отец.
   – Да, но чтобы командиром?… В таком случае почему он…
   – Почему посвятил жизнь тому, чтобы учить дрянных сынков практически разорившегося аристократа владению оружием? Понятия не имею. Может, тебе следует у него спросить?
   – А ты никогда не пытался задавать ему личные вопросы?
   – Раз или два случалось, – улыбнувшись, ответил Малконио, – когда я еще был слишком молод, чтобы понимать, что этого делать не следует. Но ведь он всегда любил тебя, Казио. Ты для него особенный. Да и остался он ради тебя.
   – А кто убил нашего отца, Малконио?
   Лицо старшего брата слегка смягчилось.
   – Казио, я никогда тебя не понимал. Разве что когда мы оба были мальчишками… В те времена мы неплохо развлекались, верно? Но ты всегда был слишком серьезным, словно маленький священник. А потом, после того как умер отец…
   – Я не хочу об этом говорить, а у тебя нет времени.
   – Возможно, другого времени не будет, – сказал Малконио. – После смерти отца ты взялся за фехтование, словно не видел для себя другой жизни. Как и любой мальчишка на твоем месте, ты поклялся за него отомстить. Мы ничего не говорили тебе про дуэль, поскольку боялись, что ты убежишь и попытаешься отыскать того человека.
   – Я бы так и сделал.
   – Но когда ты стал взрослым и, вне всяких сомнений, самым искусным дессратором в Авелле или даже во всем Теро Мефио, ты перестал спрашивать и больше не пытался узнать, как погиб наш отец.
   – Потому что мне стало все равно, – ответил Казио. – Отец был дураком. Он разбазарил наше состояние и позволил себя убить.
   – Ты каждый день сражаешься на дуэлях, – проговорил Малконио. – Как ты можешь винить отца за то, что он принял участие в одной? В особенности если ты ничего не знаешь про обстоятельства, вынудившие его так поступить.
   – Я знаю, что он получил удар в спину, – тихо сказал Казио. – Я видел тело, Малконио. Какой дуэлянт получает удар в спину?
   Малконио помолчал несколько мгновений.
   – Я не видел того боя, ты тоже, – наконец сказал он. – Почему ты вдруг снова об этом заговорил?
   – Не знаю, – признался Казио. – Просто вдруг пришло в голову.
   – З'Акатто видел ту дуэль. Тебе нужно поговорить с ним. Но… отец был неплохим человеком, Казио. А при жизни матери – так и вовсе замечательным. Часть его умерла вместе с ней.
   Они снова немного помолчали.
   – А когда ты видел Ческо? – спросил Казио.
   – Два месяца назад. У него все хорошо. Три собственных корабля. Знаешь, ты всегда можешь к нам присоединиться.
   – Я не могу отказаться от своего имени и нашего дома, – ответил Казио. – Не могу.
   Малконио закатил глаза.
   – Оглянись по сторонам, – сказал он. – Ты уже отказался – только еще не знаешь этого.
   Казио вздохнул и посмотрел на горизонт, где собиралась буря.
   – Шторм не успеет сюда к сроку, чтобы помочь нам?
   Малконио покачал головой.
   – Он движется в другом направлении.
   Когда Энни уселась на край своей койки, она снова почувствовала тошноту. Остра стояла около окна и смотрела сквозь толстое стекло.
   – Они приближаются со стороны кормы, – сказала Энни – Ты не туда смотришь.
   – Я знаю, – ответила Остра. – Просто… мы должны быть там, наверху.
   – Они правы, – проговорила Энни. – Мы будем им только мешать.
   – А вдруг мы могли бы помочь, – запротестовала Остра. – Мы ведь и раньше попадали в переплет.
   – Попадали, но мы ничего не знаем ни про морское дело, ни про баллисты, – возразила Энни. – Наверное, капитан Малконио полагает, что, если наши враги нас не увидят, останется слабая надежда на то, что они решат, будто ошиблись и преследуют не тот корабль.
   Остра покачала головой.
   – Этих людей направляют демоны. Они не остановятся, пока не убьют нас.
   – Пока не убьют меня, – поправила ее Энни. – Они ведь за мной охотятся, а не за вами.
   Остра приподняла одну бровь.
   – Ты ведь не собираешься снова сбежать? Ты обещала, что не станешь этого делать. Или теперь слово, данное мне, не имеет никакого значения?
   – И что ты под этим подразумевала? – поинтересовалась Энни.
   – Ничего.
   – Послушай, это ведь ты все время проводишь с Казио. У тебя больше не остается для меня ни минутки.
   Остра отвернулась и что-то тихо пробормотала себе под нос.
   – Что? – переспросила Энни.
   – Ничего.
   – Скажи!
   Остра, внезапно покраснев, резко повернулась к ней.
   – Ты мне врала! Врала! Кто ты такая?
   Энни отшатнулась под натиском ее гнева.
   – О чем ты говоришь?
   – Ты прекрасно знаешь, почему они тебя преследуют. Знаешь, но не говоришь мне. Ты совершенно права, меня тоже убьют, и Казио, и з'Акатто – так же как Нейла МекВрена.
   – Не смей его упоминать!
   – Почему? Потому что в его смерти виновата ты?
   Гнев Энни вдруг превратился в комок, застрявший в горле, ее охватили ярость, сожаление и боль. Она не могла произнести ни единого слова.
   Зато у Остры накопилось много слов, и она желала выплеснуть их на нее.
   – В монастыре с тобой что-то произошло. Ты видишь вещи, недоступные другим. И можешь делать то, что не под силу остальным людям. Я ждала, что ты мне все объяснишь, но ты ведь не собираешься этого делать, верно?
   – Остра…
   – Ты мне не доверяешь, правда? Я всегда была тебе верным другом, даже когда это было для меня опасно.
   – Ты не понимаешь, Остра. Я сама ничего не понимаю.
   Что-то с силой ударило в корабль, и они услышали крики на палубе.
   – Хорошенькое объяснение!
   Паруса «Деллы Пучии» начали опадать, когда преследовавшее их судно почти нагнало корабль и перехватило его ветер. В следующее мгновение в корпус с глухим стуком ударили первые камни и упали в воду.
   – Пока они нам не причинили никакого вреда, – заметил Казио.
   – Они пристреливаются, – мрачно проговорил Малконио. – Скоро будет хуже.
   – Они не приближаются.
   – Да. Они сообразили, что мое оружие с такого расстояния их не достанет. Они перекрыли нам ветер, и мы не можем сдвинуться с места. Они будут забрасывать нас камнями, пока мы не затонем.
   – Тогда зачем ты зарядил баллисту?
   – На случай, если они окажутся идиотами. Я ошибся.
   На глазах у Казио две вражеские машины выстрелили в их корабль практически одновременно. Два огненных шара взметнулись ввысь, оставляя за собой шлейф из густого черного дыма.
   – Теперь я понял, что ты имел в виду, когда сказал, что будет хуже, – заметил Казио.
   Один из шаров упал в море, а другой приземлился прямо посреди палубы, превратившись в ослепительный оранжевый цветок. Огонь перекинулся на одного из матросов Малконио, и тот с дикими воплями принялся кататься по палубе, пока его товарищи пытались погасить пламя, набросив на него мокрую парусину.
   Казио вцепился в рукоять Каспатора с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Он понял, что Малконио прав – ему не удастся даже вступить в схватку с одним из врагов. Никогда еще в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным.
   Он взглянул на брата, собираясь спросить его, может ли тот что-нибудь сделать, но заметил, что Малконио не смотрит на вражеский корабль, а с улыбкой вглядывается в море.
   – Что? – спросил Казио.
   – Посмотри туда, – посоветовал брат. – На воду.
   Казио проследил за его взглядом, но не увидел ничего особенного.
   Малконио положил руку рулевому на плечо.
   – Приготовься развернуться, – приказал он. – Видишь куда?
   – Да, вижу, – ответил рулевой. – Будет сложновато.
   – Что происходит? – спросил Казио.
   – Следи за их парусами, – ответил Малконио.
   Казио попытался, но это оказалось непросто, поскольку враг выстрелил в них новым залпом огненных снарядов. Один ударил в грот.
   – Гасите! – заорал Малконио. – Он нам нужен.
   А в следующее мгновение паруса корабля-преследователя бессильно обвисли.
   – По местам, быстро! – гремел Малконио.
   Матросы бросились исполнять его команды, и вскоре паруса «Деллы Пучии» начали наполняться ветром. Казалось, этого было недостаточно, чтобы корабль сдвинулся с места, но в возгласах людей слышалась радость.
   – Что случилось? – спросил Казио.
   – Нетуно забрал у них ветер, а нам послал – с другой стороны, – пояснил Малконио.
   – Не то чтобы очень сильный, – заметил Казио.
   – Нет, и это хорошо. Мы пойдем впереди и разовьем гораздо большую скорость, чем наши преследователи.
   – А я думал, что их корабль быстрее, – озадачился Казио.
   – Так и есть, когда дует сильный ветер. Но мы меньше, а значит, будем быстрее. К тому времени, как они развернутся и пустятся в погоню, мы оторвемся от них лиги на две.
   И снова его брат оказался прав. Хотя Казио казалось, что они ползут как черепахи, вражеский корабль и вовсе стоял на месте. Однако баллисты продолжали обстрел. Казио присоединился к матросам, которые тушили огонь, а корабль тем временем уходил от преследователей. Когда снаряды начали падать в воду, команда снова радостно завопила.
   Они шли прямо по ветру и с неторопливостью, почти сводящей Казио с ума, оставляли врага позади.
   Однако к наступлению сумерек большой корабль снова начал их нагонять.
   Грохот обстрела стал стихать, а потом и вовсе прекратился. После вспышки гнева Остра съежилась на своей койке и больше не произнесла ни слова.
   – Они чему-то радуются, – проговорила Энни. – Похоже, хорошие новости.
   Остра едва заметно кивнула, но по-прежнему упрямо не желала смотреть ей в глаза.
   – Я взгляну, что происходит, – сказала Энни. – Хочешь со мной?
   Остра покачала головой и закрыла глаза.
   – Я больше не могу, – прошептала она.
   Энни несколько мгновений смотрела на нее, жалея, что не может сказать ей~ничего утешительного.
   – Ты была права, – проговорила она наконец.
   – Насчет чего?
   – Помнишь, когда я пыталась убежать? Когда думала, что могу переодеться мужчиной и жить самостоятельно. Когда мечтала о приключениях. Ты мне сказала, что я веду себя как дура, что не пройдет и пары дней, как я умру от голода, меня прикончат или захватят в плен.
   – Да, – сказала Остра. – Я так говорила.
   – Тогда я согласилась остаться только потому, что ты меня попросила, и потому, что беспокоилась за тебя – кто знает, что случилось бы с тобой без меня. Но теперь я понимаю, что ты была во всем права. Я ничего не знала о том, как устроен мир. По правде говоря, я и сейчас не слишком хорошо это понимаю. Зато я твердо усвоила одно – я больше не хочу никаких приключений. Я мечтаю лишь о том, чтобы вернуться в Эслен и чтобы самым худшим, что могло бы со мной произойти, оказался очередной нагоняй от Фастии или мамы. А еще я хочу, чтобы ты была со мной.
   – Я рада, что ты наконец признала, что я могу быть в чем-то права, – проговорила Остра.
   – Из-за меня погибло много людей, – продолжала Энни. – Сестры в монастыре. Сэр Нейл. Я боюсь подняться на палубу, потому что мне страшно: а вдруг убили еще кого-нибудь. Я не хочу, чтобы и дальше из-за меня умирали люди, Остра. Меня тошнит от всего, что происходит вокруг меня.
   – В таком случае, почему бы тебе так и не сказать? – поинтересовалась Остра. – Когда те люди нас снова догонят, просто сообщи им, что тебе надоело играть в их игры, что ты будешь хорошей, и попроси оставить нас в покое.
   Энни улыбнулась, решив, что Остра шутит и что у нее начало исправляться настроение, но тут увидела выражение лица подруги.
   – Никому нет дела до того, что тебе все это надоело, – сказала Остра. – Ты ничего не можешь изменить.
   Энни почувствовала, как у нее сжимается сердце.
   – Прошу тебя, Остра…
   – Ты так и не собираешься объяснить мне, что происходит.
   Энни поняла, что сейчас расплачется, и умоляюще проговорила:
   – Думаю, если я все расскажу, тебе станет только хуже. Боюсь, это знание тебя убьет.
   – А меня и без того убьют, – ответила Остра. – Неужели ты сама этого не чувствуешь? Неужели ничего не понимаешь?
   – О чем ты?
   – Ни о чем.
   – Остра…
   – Я устала, – заявила Остра и повернулась к Энни спиной.
   Энни беспомощно посмотрела на нее, и ее глаза наполнились слезами. Разве она может рассказать Остре о своих видениях? Разве имеет право поселить в душе подруги сомнения, сошла ли она с ума или действительно так важна для судьбы мира, что ему придет конец, если она не станет королевой? Как она может рассказать хоть кому-нибудь о том человеке в лесу?
   Она и сама не слишком во все это верила, после того как видения исчезали.
   В любом случае, тогда ей будет труднее нарушить свое обещание, а Остра обязательно попытается последовать за ней. Энни не солгала, признавая правоту подруги, высказавшей ей все, что думала, когда она решила убежать в первый раз. Но сейчас все изменилось. Сейчас у Остры есть Казио, он ее защитит. А сама Энни не пытается бежать от своего долга, а, наоборот, устремляется ему навстречу. И если Веры так убеждены, что она должна стать королевой, пусть они и охраняют ее.
   Она больше не допустит, чтобы из-за нее умирали ее друзья.
   Потому что Остра права. Те люди не остановятся ни перед чем. Никогда. И пусть Остра обидится, когда Энни снова сбежит, зато останется жива и под надежной охраной.
   И, приняв это решение, Энни направилась наверх, чтобы посмотреть, кого еще она обрекла на смерть и доживет ли кто-нибудь из них до наступления вечера.
   Она обнаружила, что враги продолжают их преследовать и постепенно нагоняют. К ночи небо затянули тучи, и их корабль окутал почти непроглядный мрак. Малконио несколько раз менял курс, пока ветер набирал силу. Сейчас все старались вести себя как можно тише, потому что враг мог следовать за ними по голосам.
   Энни вернулась в свою каюту и попыталась уснуть, однако проснулась через несколько часов от страшного грохота. Набросив платье, она помчалась на палубу, опасаясь, что вражеский корабль их все-таки догнал.
   Но оказалось, что на них обрушился страшный шторм.

Глава 10
Каналы

   Леоф пришел в себя и обнаружил, что у него раскалывается голова, а кто-то шепчет ему на ухо:
   – Вставайте, сэр. Пожалуйста, не умирайте.
   Голос практически заглушали какофония криков и топот ног. Леоф с трудом открыл глаза и увидел размытое пятно, постепенно превратившееся в лицо Мери.
   – Что происходит? – со стоном спросил он.
   – Вы не умерли! – воскликнула девчушка.
   – Нет, – подтвердил Леоф. – Хотя, возможно, это скоро произойдет.
   Он потрогал голову рукой и посмотрел на свои окровавленные пальцы – это казалось не слишком хорошим предзнаменованием.
   – Быстрее, – заторопила его Мери. – А то сюда скоро доберутся солдаты.
   Леоф сообразил, что она тянет его за рукав, и попытался подняться на ноги, но у него тут же закружилась голова.
   – Нет, не вставайте, – сказала девочка. – Давайте за мной.
   Он пополз на четвереньках, следуя за Мери сквозь царящий в зале хаос. По-видимому, он пробыл без сознания всего несколько секунд.
   Мери исчезла за гобеленом, и Леоф поспешил за ней, сам не понимая, что он делает и зачем.
   Оказавшись за гобеленом, он едва успел увидеть, как голубой подол ее платья скрылся в узкой щели в стене. Примерно через королевский ярд щель вывела их в более широкий, освещенный факелами коридор.
   – Подождите, – остановила его Мери. – Еще не сейчас.
   Леоф замер на месте, его голова, казалось, набухала болью.
   – А теперь – быстро!
   Девочка встала и помчалась через коридор к открытой двери. Леоф не отставал, хотя с трудом держался на ногах. В противоположном конце коридора он заметил нескольких солдат в форме королевской гвардии, которые стояли у другой, гораздо большей двери и размахивали копьями и мечами, оттесняя столпившихся в бальном зале. Они были слишком заняты, чтобы заметить Мери и Леофа.
   – Хорошо, – сказала Мери. – Кажется, они нас не видели.
   – Что происходит?
   – Не знаю, – ответила девочка. – Пойдемте.
   В голове у Леофа немного прояснилось, но он отчаянно надеялся, что Мери знает, что делает, поскольку через пару минут, проведенных в темном лабиринте комнат, понял, что сам никогда в жизни отсюда не выберется. Однако Мери уверенно шагала вперед, сворачивала за углы, вела его через огромные апартаменты и маленькие каморки. Казалось, дом превратился в волшебный сундук, в котором умещались все меньшие и все более замысловатые ящички. Шум бального зала остался далеко позади.
   Потрогав рану на голове рукой, Леоф пришел к выводу, что та не слишком серьезна и что череп цел.
   Наконец он почувствовал свежий воздух. В помещении царил полнейший мрак, но Мери подвела его к какой-то шахте, под углом уходившей вниз.
   – Сюда, – позвала она его. – Придется лезть сюда.
   – А что это?
   – Кухня, – объяснила девочка. – Сюда выбрасывают мусор.
   – Может быть, нам стоит просто подождать тут, пока все не успокоится? – предложил Леоф.
   – Плохие дядьки нас найдут, – сказала Мери. – Нам нужно выбраться наружу.
   – Снаружи тоже могут быть плохие дядьки, – предупредил ее Леоф.
   – Да, но тут есть секретные выходы, – сообщила Мери. – Разве вы не хотите вернуться в Эслен?
   – Подожди, – вздохнув, проговорил Леоф, пытаясь разобраться в путающихся мыслях.
   «Плохие дядьки» – это люди королевы. Стражники, что стояли в коридоре перед дверью, носили те же цвета, что и рыцарь – Файл де Лири, к которому он провожал королеву всего две ночи назад.
   Кто-то попытался убить королеву, а два дня спустя ее люди ворвались на праздник леди Грэмми.
   Неужели это Грэмми планировала убийство?
   Святые, во что же он вляпался?
   – Да, – сказал он Мери. – Думаю, нам нужно отсюда выбираться.
   Иначе он окажется замешанным в очень неприятную историю, которая может грозить ему чем-нибудь похуже потери работы.
   Но королева все равно может узнать, что он присутствовал на балу. Попытавшись бежать, он лишь станет выглядеть виновным.
   Однако ему следовало позаботиться о Мери.
   Надеясь, что не застрянет в узкой шахте мусоропровода, Леоф протолкнул себя внутрь. Здесь воняло прогорклым жиром, тухлыми овощами и еще какой-то гадостью.
   Куча, на которую он приземлился, пахла еще хуже. Леоф порадовался тому, что сейчас слишком темно, чтобы увидеть, из чего она состоит.
   Еще одна ночь в Новых землях. Он начинал ненавидеть эти места.
   Леоф поймал Мери, когда она соскользнула вниз, чтобы девочка не угодила в кучу, остановившую его собственное падение.
   – Теперь куда? – спросил он.
   – Поплывем по каналу на лодке.
   – Мне кажется, плохие дядьки приплыли по каналу, – сказал Леоф. – Думаю, их там сейчас очень много.
   – Не по тому каналу, – объяснила девочка. – Есть другой. Идем. Сюда.
   Они ступили в лабиринт темного сада, где среди аккуратно подстриженных кустов, похожих в темноте на диковинных существ, то и дело показывались мраморные бассейны неработающих фонтанов, тускло сияющие в лунном свете. Трава, прихваченная морозцем, скрипела под ногами, две совы, точно два призрака, о чем-то совещались, притаившись среди ветвей. Откуда-то неподалеку слышались голоса, но постепенно они становились все тише.
   Неожиданно Леоф остановился.
   – Что такое? – спросила Мери.
   – Гильмер. Мой друг Гильмер был там.
   – Маленький человечек? Он ушел, когда вы начали играть на клавесине.
   – Правда? Хорошо.
   Или нет? Как долго солдаты ждали снаружи? Вдруг они поймали его, когда он уходил?
   Впрочем, сейчас, когда с ним Мери, Леоф ничего не мог сделать для своего друга. Ей, возможно, грозила большая опасность, чем Гильмеру.
   – А как ты поняла, куда нужно бежать, Мери? – спросил он, неожиданно поведение девочки показалось ему подозрительным. – Похоже, ты все это давно придумала.
   – Да, – ответила она, помолчав немного.
   – Зачем?
   – Я всегда придумываю, как можно убежать.
   – Почему?
   – Мама говорит, однажды они могут прийти, чтобы меня убить.
   – А она сказала почему?
   – Нет. Только что они могут как-нибудь прийти, люди короля, и убить меня и моего брата. Поэтому я придумываю, как можно убежать и где спрятаться. Так я нашла музыкальную комнату.
   – Ты очень умная девочка, Мери.
   – Вы женитесь на моей маме? – спросила она вдруг.
   – Что? – На мгновение у Леофа снова закружилась голова. – Она что-то об этом говорила?
   – Нет, – ответила Мери.
   – Тогда почему ты спрашиваешь?
   – Потому что вы мне нравитесь.
   Леоф взял ее за руку.
   – Ты мне тоже нравишься, Мери. Идем поищем местечко потеплее.
   Они довольно легко нашли канал и несколько узких лодочек и уже направились к ним, когда Мери схватила Леофа за руку.
   – Тсс! – прошептала она.
   Из темноты послышались голоса, и, вглядевшись, Леоф сумел различить на берегу несколько темных фигур. Они с Мери спрятались за кустом.
   – Они захватили леди Грэмми и ее сына, – хриплым баритоном сообщил один из мужчин.
   – Это не важно, – ответил другой мужчина, и что-то в его голосе заставило Леофа похолодеть.
   Не сам голос поразил Леофа, он был совершенно нормальным, тенор, принадлежащий образованному человеку. Но как всякая нота, сыгранная на музыкальном инструменте, имеет множество скрытых в ней тонов, так и этот голос что-то скрывал – что-то, кажущееся неправильным.
   – Как вы можете такое говорить? – спросил баритон. – Все наши планы разрушены.
   – Вряд ли. Меня удивляет, что Мюриель узнала об этом и, более того, что она предприняла решительные действия, однако, когда шпионы доложили об их приближении, я сделал все, чтобы их воодушевить.
   – В каком смысле?
   – Мои люди встретили их у пристани стрелами, прикончили нескольких человек, а затем скрылись в темноте. После этого люди королевы больше не задавали вопросов – они ворвались в бальный зал, стража у дверей, естественно, отреагировала на их появление, не сразу сообразив, с кем сражается. Мирное расследование превратилось в кровопролитие. Знаешь, сколько человек убито?
   – Не уверен, милорд… но отнюдь не мало.
   – Я чувствую себя дураком, поскольку не догадался сам спланировать события этой ночи именно так, – сказал тенор. – Однако все вышло как нельзя лучше.
   – Я действительно не понимаю почему.
   – Он прав, – вмешался третий голос, показавшийся Леофу знакомым, хотя тот и не смог вспомнить, кому он принадлежал. – Если бы там обнаружили кого-нибудь из нас, все могло сложиться иначе. А так люди Мюриель не найдут ничего существенного – почти ничего, что могло бы оправдать нападение. Выглядеть все будет так, будто они ворвались на мирный праздник и без малейшего повода начали резню среди лендвердов.
   – Именно, – согласился тенор. – Даже немногие верные королеве члены Комвена не смогут поддержать ее действия. Получается, что мы продвигаемся вперед даже быстрее, чем планировали.
   – Я умоляю вас соблюдать осторожность, милорд, – проговорил третий. – Прежде чем предпринимать какие-то действия, дайте королевству возможность осознать происшедшее.