Киз Грегори. Мертвый принц

   – Ионилхоамалхо, – ответил мальчик.
   – Что означает… – подтолкнул его Стивен.
   – Королевский лес, – сказал Эхок.
   – Именно. На языке королей-колдунов он назывался Кха-дат Рекуз. Гегемония называла его Лове Регатурейс, а во время регентства Лира лес получил имя Челдет де Рей. На уеттише – Холт аф са Конг, а когда виргенийский стал королевским языком, мы начали называть его Королевским лесом. Но смысл оставался неизменным в течение тысячи лет, понимаете?
   – Ну и что с того? – спросил Эспер, слегка раздраженный из-за того, что все еще не может понять, куда клонит Стивен, но обязательно почувствует себя глупцом, когда тот закончит.
   – Я полагаю, что «Претсору» произошло от вителлианского «Персос Урус», – торжествующе объяснил Стивен.
   – Ура, – проворчал Эспер. – И что же это означает?
   – Склоненный холм, – с довольным видом ответил Стивен. – Теперь понимаешь?
   – Проклятье, ничего я не понимаю! – прорычал Эспер. – Ты строишь мост из тумана.
   – Весьма возможно, – не стал спорить Стивен.
   – Если я правильно тебя понял, нам следует со всех ног мчаться в Хорнлад, основываясь на глупой игре слов?
   – Совершенно верно, – без колебаний ответил Стивен.
   – И – давай уточним – даже ты сам не уверен, что прав?
   – Выстрел наугад в темноте, – согласился Стивен.
   Эспер поскреб подбородок.
   – Тогда в путь, – скомандовал он. – Если вот это – ярд, то здесь не меньше двадцати лиг.
   – Подождите! – воскликнула Лешья. – Если Стивен ошибается…
   – Он не ошибается, – прервал ее Эспер.
   – А как быть с никвером? – спросил Эхок. – Нам необходимо перебраться через реку.
   – Лигой вниз по течению есть брод, – ответил Эспер. – И если он последует за нами, на мелководье мы сможем его видеть. Затем мы вернемся на Королевскую дорогу. Она ведет прямо на Данмрог. – Он кивнул Стивену и Винне. – Вы поможете Эхоку сесть в седло. Лешья, ты пойдешь со мной в таверну за припасами.
   Эспер увидел, как нахмурилась Винна, и ощутил волну раздражения. Лешья единственная, кто не поддался песням никвера. Неужели Винна не понимает, что будет разумнее, если с ним в город пойдет сефри? В конце концов, там может быть и не одно чудовище.
   Однако он ничего не стал говорить. Нет, он не будет унижаться и объяснять очевидные вещи. Винне еще многому предстоит научиться.
   – Не спускайте глаз с реки, – предупредил он. – Кричите, если что-нибудь увидите. И постарайтесь чем-нибудь заткнуть уши.
   – Тебе следовало бы сделать то же самое, – заметила Винна.
   – И как тогда я услышу ваши крики? – парировал он и решительно зашатал в сторону города.
   Лешья последовала за ним.

Глава 9
Сестры

   На миг во рту у Энни пересохло.
   – Прошу меня простить, – наконец заговорила она. – Но о чем вы говорите? Вы меня с кем-то перепутали.
   – Ничего подобного, – возразила Осне. – Мне сообщили, что вы можете оказаться здесь. Неужели вы думаете, что мой муж нашел вас случайно? – Она положила руки на стол, ладонями вверх. – Сестра Ивекса, – тихо промолвила она. – Одна из сестер ордена Святой Цер не погибла во время нападения, а у монастыря немало выпускниц и союзников. Весть о ваших несчастьях и о врагах, преследующих вас, быстро разнеслась по всей стране.
   Энни показалось, что она идет по лезвию меча. Одной только мысли о том, что кто-то знает ее настоящее имя и хочет ей помочь, а не пытается убить, оказалось больше, чем она способна была воспринять. Тем более что ее не оставлял страх нового предательства.
   Однако Энни слишком устала, чтобы разумно выбирать.
   – Если вы хотите моей смерти, вам никто не сможет помешать, – устало сказала она.
   – Я не желаю вам вреда, – заверила ее Осне.
   – Прошло слишком много времени с тех пор, как я могла бы поверить таким словам. – Энни положила руку на стол, ощущая твердость дерева. – Кто остался в живых? – спросила она.
   – Вы знали ее не как сестру, – ответила Осне, – и в некотором смысле она не просто сестра, а нечто большее.
   Энни казалось, что она знала имя с самого начала.
   – Графиня Орчавия.
   Осне кивнула.
   – К несчастью, вы сбежали из ее поместья, прежде чем она узнала о происходящем. Но теперь вы снова среди друзей.
   – Чего вы от меня хотите? – тихо спросила Энни.
   Осне наклонилась над столом и взяла Энни за руку.
   – Только одного: помочь вам вернуться к Эслену и вашей судьбе.
   Энни ощущала ее сильную мозолистую ладонь, такую же настоящую и вещественную, как и стол.
   – Вы были сестрой в монастыре, Осне?
   – Я проходила обучение, не давала обета, но когда сестры ко мне обращались, я всегда им помогала. Нет, я не стану по-настоящему рисковать ради монастыря Святой Цер – ни своей жизнью, ни жизнью мужа или моих сыновей, однако ради вас, Энни Отважная, я готова рискнуть всем. Я видела. Веры посылали мне сны.
   – Веры! – воскликнула Энни. – Так вы их знаете? Кто они?
   – Одни утверждают, что они могущественные прорицательницы, другие называют их ровесницами мира и богинями судьбы. Даже сестры монастыря спорили об их природе. Я думаю, правда где-то посередине. Но никто не станет отрицать, что они мудры. Прожили они сотни лет или тысячелетия – какая разница, если они видели больше, чем мы, и им больше известно о будущем. – Она вздохнула. – Вы их видели? Вам довелось с ними разговаривать?
   – С тремя из них, – ответила Энни.
   Осне вздохнула.
   – А я не удостоилась их личного внимания. Я слышала их голоса в своих снах, видела обрывки того, что открыто их взору – не более. Вы удачливая девушка.
   – Я не чувствую себя удачливой, – покачала головой Энни. – Мне кажется, что я в ловушке.
   – Все мы в ловушке, – отвечала Осне, – если вам хочется думать об этом именно так.
   – А есть другой способ? – поинтересовалась Энни.
   – Есть, – кивнула Осне. – Мы все важны. Каждый из нас может быть лишь нитью, но без нитей не будет и полотна.
   – Тогда как одна нить может оказаться важнее других?
   – Некоторые являются основой, другие – утком, – сказала Осне. – Основа необходима, чтобы скреплять между собой другие нити. Основа должна быть первой.
   – Вы ничуть не лучше, чем Веры, – вздохнула Энни.
   Осне улыбнулась и крепче сжала ладонь девушки.
   – Они сказали вам, что вы должны сделать, не так ли? И лишь намекали на причины.
   Энни кивнула.
   – Не в том смысле, что я сопротивляюсь, – сказала она. – Я пытаюсь вернуться в Эслен.
   – Теперь вы это сможете, – пообещала Осне. – Мой муж и сыновья переправят вас на другой берег реки, минуя ваших врагов в городе. И проводят до Эслена.
   – Я не могу отправиться прямо домой, – сказала Энни. – Пока не могу.
   – Но вы же сказали, что хотите этого, – удивилась Осне.
   – Двое мужчин, спасшие меня из монастыря и с тех пор защищавшие, схвачены всадниками. Я должна их освободить.
   Осне нахмурилась.
   – Я сожалею о ваших друзьях, – сказала она, – однако это не первый ваш долг.
   – Возможно, – согласилась Энни. – И все же я не могу бросить их умирать. Я должна что-то сделать.
   – Это не тот путь, по которому вам следовало бы идти.
   – А я могу выбрать другой путь?
   Осне замешкалась, но ответила:
   – Да. Но тогда будущее окутает туман.
   – Пусть. Если я сейчас не сохраню верность друзьям, как я смогу смотреть в будущее?
   Осне на мгновение прикрыла глаза.
   – Сколько всадников охраняет ваших друзей?
   – Арторе их видел. Он сказал, трое.
   – Тогда я пошлю Арторе и моих сыновей за ними, а вас мы разместим в безопасном месте до их возвращения.
   – Нет, – решительно сказала Энни. – Я хочу пойти с ними.
   – Они могут потерпеть неудачу, – мягко сказала Осне. – Особенно если один из рыцарей – маревейс.
   – Кто? – удивилась Энни.
   – Тот, кто не может умереть. У них есть и другие имена.
   – Да, – вздохнула Энни. – Один из них точно. Может быть, больше.
   – Тогда риск очень велик.
   – И вы пошлете на смерть своего мужа и сыновей, чтобы я могла вернуться в Эслен?
   – Я бы предпочла этого не делать, – призналась Осне. – Уж лучше отправить их вместе с вами в Эслен. Тогда им тоже будет грозить опасность, но не такая, как в схватке с маревейсом.
   – Вы не понимаете, – сказала Энни. – Эти люди – Казио и з'Акатто – рискнули ради нас всем.
   – Как и мы, дорогая.
   – Я знаю, – вспыхнула Энни. – Я устала смотреть, как люди умирают ради меня, понимаете? Я больше не в силах это выносить.
   – Люди умирают ради своих королев, – торжественно произнесла Осне. – Вы должны взять на свои плечи этот груз, в противном случае нет никакого смысла стремиться в Эслен. Вам предстоит принимать куда более трудные решения, Энни.
   – Казио и з'Акатто ничего не знают о моем предназначении, – сказала Энни. – И я уверена, что они умрут, если я ничего не сделаю. Однако как я могу подвергать опасности еще и вашу семью?
   – Потому что мы приняли вашу судьбу и свою в ней роль. Если вы решите следовать за всадниками, мы подчинимся. – В ее глазах вспыхнул огонь. – Я могла кое-что добавить вам в вино, – продолжала она. – Арторе просто отвез бы вас домой. Но королева, не способная сама принимать решения, – плохая королева.
   Энни потерла ладонями лицо.
   – Я ненавижу это, – сердито проговорила она. – Я это все ненавижу.
   – Возможно, они уже мертвы, – проговорила Осне. – Если всадники поверили, что ваши друзья вас потеряли, им нет причин сохранять пленникам жизнь, разве что в качестве приманки – вдруг вы сами последуете за ними.
   По щекам Энни катились слезы. Она вспомнила, как в первый раз увидела Казио, порывистого и веселого, полного жизни. Она не могла представить его мертвым.
   Но ее отец мертв. Элсени мертва. И Фастия.
   – Я отправлюсь в Эслен, – решила она, и из ее груди вырвалось сдавленное рыдание.
   Осне подошла к ней и обняла, и Энни не стала высвобождаться, хотя была едва знакома с этой женщиной. Она плакала, а Осне легонько покачивала Энни в своих объятиях, и ночь тихо просачивалась через окно и проникала ей в сердце.
   Энни и Остру поселили в комнате без окон. В свете лампы штукатурка на стенах казалась темно-желтой. В комнате стояли простая кровать и лохань с водой, на деревянной подставке висело чистое полотенце, под кроватью прятался ночной горшок. Стоило отойти от камина, как становилось холодно, и Энни быстро надела ночную рубашку, которую дала ей Осне, и юркнула под шерстяные одеяла. Остра уже спала, но проснулась, как только рядом с ней оказалась Энни.
   – Вы долго разговаривали, – сказала Остра. – О чем?
   Энни глубоко вздохнула. Грудь болела от долгих рыданий.
   – Много лет назад Осне училась в монастыре Святой Цер, – объяснила Энни. – Она знает, кто мы такие, потому что графиня Орчавия прислала ей сообщение с просьбой отыскать нас и оказать помощь.
   – Графиня? Как странно…
   – Ничего удивительного, – возразила Энни. – Графиня также обучалась в монастыре.
   – Еще более странно, но уже имеет хоть какой-то смысл. Видимо, графиня знала, кто ты такая, если решилась так рискнуть.
   – Я должна стать королевой, Остра.
   Остра начала смеяться и с трудом остановилась.
   – В каком смысле?
   – Помнишь, отец заставил Комвен признать Фастию, Элсени и меня его наследницами? Фастия и Элсени мертвы, осталась только я.
   – Но Чарльз жив, – напомнила Остра. – Мы ничего не слышали о его смерти.
   – Наших врагов не заботит Чарльз, – сказала Энни. – Они не хотят, чтобы в Эслене была королева. Они боятся королевы.
   – Почему?
   И Энни все рассказала. О Верах, о темном человеке в лесу, о своих снах. Когда она закончила, глаза Остры широко раскрылись от изумления.
   – Почему же ты скрывала все это от меня? – спросила она.
   – Потому что сама не верила, – ответила Энни. – И еще мне казалось, что такое знание может быть для тебя опасным. Но теперь я понимаю, что должна открыть тебе все тайны.
   – Почему? Из-за того, что я была там, где живут Веры?
   – Нет. Завтра Арторе и его сыновья постараются переправить нас через реку и проводить в Эслен.
   – Так это же замечательно! – отозвалась Остра, но потом ее голос дрогнул. – Ты хочешь сказать, после того, как мы спасем Казио?
   Энни покачала головой.
   – Нет, Остра. Мы не можем ему помочь. Мне очень жаль.
   – Я не понимаю. Вместе с Арторе мы сумеем его спасти.
   – Арторе и его сыновья не справятся с рыцарями, – устало проговорила Энни.
   – Но мы не знаем, Энни…
   – Я не могу рисковать, неужели ты не понимаешь?
   – Нет! Как ты можешь даже вообразить, что мы бросим их умирать?
   – Остра, я знаю, что ты чувствуешь к Казио, но…
   – Нет! Нет, ты не знаешь – ты даже вообразить не можешь. – Остра заплакала. – Мы не должны сдаваться.
   – У нас нет выбора, – сказала Энни.
   – Нет, есть!
   – Ты должна меня выслушать, – терпеливо продолжала Энни. – Мне самой очень трудно. Неужели ты думаешь, что я хочу бросить наших друзей в беде? Однако если мы отправимся за ними, то почти наверняка попадем в ловушку – и тогда погибнут не только Казио и з'Акатто, но и Арторе с сыновьями, не говоря уже о нас с тобой.
   – Я никогда не думала, что ты струсишь, – резко бросила Остра.
   – Если бы речь шла только о наших жизнях, я бы не колебалась. Если бы речь шла лишь об этих нескольких людях, я бы все равно попыталась. Но если верить Вере, Осне – и сестре Секуле, кстати сказать, – я не имею права рисковать собой. Я должна вернуться прямо в Эслен.
   – Почему ты им веришь? Почему я должна верить тебе? Ты – королева, которая должна спасти мир от гибели. Неужели ты не понимаешь, как смешно это звучит?
   – Ты права, но я начинаю в это верить.
   – Конечно! Ты будешь королевой и спасешь весь мир от беды. Твоя голова распухла, словно дыня!
   – Остра…
   – О нет! – воскликнула Остра. – Даже не пытайся. Ничего мне не говори. И вообще никогда мне ничего не говори.
   Она отвернулась и заплакала, из глаз Энни тоже хлынули слезы, хотя на этот раз она рыдала беззвучно. Она еще долго лежала без сна, пока усталость наконец не усыпила ее.
   Когда утром Энни проснулась, Остра исчезла.
   – Похоже, она взяла плащ и немного хлеба, – сказала Осне. – Никто не видел, как она уходила.
   – Остра не воровка, – ответила Энни.
   – Я знаю. Не сомневаюсь, что она намерена вернуть плащ. Не имеет значения, я бы с радостью отдала ей все, что она попросила бы.
   – Она не могла уйти далеко, – сказала Энни. – Если мы поторопимся, то найдем ее.
   Она понимала, что противоречит всему сказанному вчера, но это ведь была Остра, и к тому же она еще не успела догнать всадников – значит, они не будут подвергаться опасности.
   – Нам в любом случае нужно двигаться в том же направлении, – заметил Арторе. – Так что не будем терять время.
   – Лошади готовы, атти, – сказал Котмар, второй по старшинству сын. – Джарне собрал необходимые припасы.
   – Осне, подбери принцессе костюм в дорогу, мы выступаем.
   Осне предложила Энни одежду одного из мальчиков – штаны для верховой езды, которые заправлялись в кожаные сапоги, рубашку, плотный шерстяной свитер, плащ и потрепанную широкополую шляпу. Вскоре они уже скакали по дороге.
   – Вот ее след, атти, – сказал Котмар, показывая на какую-то деталь, которую Энни даже не заметила.
   – Наверное, кто-то рассказал ей про брод выше по течению, – задумчиво сказал Арторе. – Должно быть, она остановилась и спросила у Вимсель. Умная девочка.
   – Мы знали, что не стоит показываться на мосту в Теремене, – сказала Энни. Она потрепала свою лошадку по шее. – Как ее зовут?
   – Лэни, – ответил Арторе.
   – Лень, – повторила Энни. – Надеюсь, она быстрее, чем ее имя.
   Арторе удивленно посмотрел на нее, но ничего не сказал.
   Они продолжали скакать по дороге, вьющейся вдоль реки, пока не приблизились к шаткому веревочному мостику. Расщелина показалась Энни даже более глубокой, чем в Теремене, и она старалась не смотреть вниз. На другом берегу они вновь обнаружили след Остры – здесь он пересекал более широкую дорогу, по которой уже могла проехать повозка.
   Известковая дорога уходила все дальше в горы, кружа между скальными выступами или спускаясь вниз, в долину, когда не удавалось обойти препятствие. Склоны гор оставались голыми, здесь почти не росли деревья и кустарники. Им часто попадались белые и серые овцы, которые паслись на склонах вместе с козами и лошадьми. Изредка встречались домики, крытые соломой.
   – Могу поспорить, всадники где-то неподалеку, – неожиданно сказал Арторе.
   – Откуда вы знаете? – удивилась Энни. И тут она сама заметила отпечатки копыт.
   – Один из них здесь спешивался. Видите следы шпор? К тому же их подковы имеют необычную форму – а здесь целых три четких отпечатка.
   – А Остра?
   – Она взяла лошадь на одной из соседних ферм, – ответил Арторе. – Вот ее след. – Он указал на неясный отпечаток. – Она пустила лошадь рысью, видимо, торопилась.
   – Насколько она нас опережает?
   – Примерно на час, а всадники – на полдня.
   – Мы можем скакать быстрее?
   – Конечно, но если она свернет с дороги, мы можем ее по терять.
   – Она не умеет видеть следы, как вы, и не станет съезжать с дороги. Остра наверняка рассчитывает, что рыцари, захватившие Казио, не свернут в сторону.
   – Ладно, – кивнул Арторе и подстегнул лошадь.
   – Давай, Лень, – пробормотала Энни.
   Сначала лошадка перешла на рысь, а потом Энни заставила ее скакать галопом. Неожиданно она заметила, что улыбается. Она любила верховые прогулки, и, хотя Лень была не такой быстрой, как Резвая, она неплохо держала темп, а Энни уже давно не садилась в седло. Она успела позабыть, на что это похоже.
   Однако Энни знала, что лошадка долго не выдержит такой скачки, поэтому вскоре снова перешла на рысь. Постепенно расстояние между ними и Теремене увеличивалось, как и их тени. Наконец спустилась ночь, скрыв следы лошади, украденной Острой.
   Они разбили лагерь на холме, с которого открывался хороший вид на дорогу.
   – Завтра мы ее догоним, – обещал Арторе. – Лошадь Остры устала, она не сможет скакать так же быстро. Вскоре мы окажемся возле дороги на Данмрог и сможем свернуть на запад, по направлению к Эслену.
   – Данмрог… – вспомнила Энни. – Мы рядом с Данмрогом?
   Примерно в пяти лигах. А почему вы спрашиваете?
   – Просто любопытно. Я знаю одного человека оттуда. Родерик. Он поможет – у его семьи наверняка есть войска.
   Они спасут Казио.
   Но Родерик, скорее всего, в Эслене. И все же, раз она оказалось так близко, почему бы ей не нанести ему визит?
   Но потом она вспомнила о подозрениях Казио. А что, если ее враги направляются в Данмрог? Что, если Родерик и в самом деле с ними заодно?
   Энни решила больше об этом не думать.
   Завтра она все узнает.
   Холмы плавно перешли в равнину, которую Арторе назвал Маг-и-Херт, долиной Курганов. Энни нигде не видела курганов, лига за лигой тянулась желтая трава и случайные цепочки деревьев, отмечавших ручьи. Над головой пролетали гусиные стаи, да изредка попадались овцы, пасущиеся на обочине. Иногда в сторону ответвлялись узкие дороги, ведущие в небольшие деревушки, над которыми высились башни колоколен.
   В полдень на горизонте появилась зеленая стена – они приближались к лесу. Теперь дорога шла под огромными ветвями дубов, ясеней и других, незнакомых Энни деревьев. Стук копыт смягчала палая листва. Лес казался каким-то старым и прилипчивым, точно дряхлый старикашка, пытающийся тебя обнять.
   – Претсорукалд, – сказал Арторе, указывая на деревья. – Вы бы назвали это «лес Маленьких Червей».
   – Какое странное имя, – удивилась Энни. – А почему его так называют?
   – Я слышал легенду о чудовище, жившем в земле, но подробностей уже не помню. Говорят, что прежде эта местность была частью Королевского леса, но во время Колдовских войн армия огня прошла вдоль берега реки Святого Сефода и разделила лес на две части. С тех пор он становился все меньше. Теперь здесь находятся охотничьи угодья лорда Данмрога.
   – Армия чего?
   – Так гласит легенда – Сверфат о Двадцати Глазах призвал армию огня и направил ее против врага – как ее звали?… Ах да, Сефинд Ведьма Ветра. Кое-кто утверждает, что это была армия огненных демонов, другие называют ее живой рекой огня. Но кто знает, что правда в легендах, а что вымысел? Мне не приходилось читать рассудительных историков. Одно не вызывает сомнений: огонь был необычным, поскольку деревья в тех местах больше не растут. Вы увидите, когда мы окажемся на той стороне – ни одного дерева между нами и рекой!
   – Атте! – крикнул один из мальчиков, Энни не успела заметить, кто именно, и почти сразу же раздался странный шум, подобный шороху дождя в листве, но в сочетании с каким-то жужжанием.
   Джарне, ехавший первым, схватился за сердце, как-то неловко дернулся и упал с лошади. Только после этого Энни поняла, что в них летят стрелы.
   – Вперед! – закричал Арторе и ударил Лень по крупу. Лошадь помчалась вперед. С отчаянно бьющимся сердцем.
   Энни прижалась к ее шее. Мимо просвистело несколько стрел – так близко, что она ощутила легкий ветерок. И задумалась, что бы она почувствовала, если бы стрела в нее попала.
   Как выяснилось, это было похоже на сильный удар – она решила, что задела какую-то ветку. Но, посмотрев вниз, увидела, что из ее бедра торчит оперенное древко. Едва она успела удивиться тому, что не чувствует боли, как та нахлынула, и голова Энни стала удивительно легкой.
   Лень отчаянно заржала, и принцесса сообразила, что лошадь тоже ранена, хотя она и не видела куда.
   – Мне жаль, мне так жаль… – простонала Энни, она и сама не знала, к кому обращается.
   Наверное, ко всем сразу.
   Однако Лень продолжала скакать вперед, и вскоре Энни заметила, что в нее больше не стреляют. Более того, она осталась одна.
   – Арторе! – закричала она.
   Нога мучительно болела, Энни ощущала слабость. Обернувшись, она увидела, что к ней скачет всадник.

Глава 10
Предложения

   Мюриель разбудило тихое пение. Она с трудом открыла глаза и огляделась по сторонам.
   – О, – послышался мужской голос. – Доброе утро, королева-мать.
   Она замерла, увидев Роберта, удобно устроившегося в ее кресле. Элис Берри сидела у него на коленях.
   – Выйдите из моих покоев, – приказала Мюриель.
   – Ну, понимаешь ли, это вовсе не твои покои, – усмехнулся Роберт. – Они принадлежат короне, а сейчас король – я.
   Мюриель ничего не ответила, поскольку ей было нечего сказать. Она не могла позвать стражу, понимая, что никто не придет ей на помощь. Она оглядела комнату, рассчитывая отыскать хоть какое-нибудь оружие, но ничего не нашла.
   Берри захихикала.
   – Выйди, милая, – сказал Роберт девушке. – Мне нужно кое-что обсудить с твоей госпожой.
   – А я не могу остаться? – надув губки, осведомилась Берри.
   – Но это будет взрослый разговор, – объяснил Роберт. – Так что отправляйся в свою комнату и закрой за собой дверь.
   – Ну… ладно. Но она была очень груба со мной. Мне кажется, вам следует ее наказать.
   И с этими словами Берри удалилась в свою спальню. Роберт остался на прежнем месте, лениво поглаживая усы.
   – Вчера ты меня изрядно удивила, – заметил он. – Ты заслуживаешь похвалы – я никак не ожидал, что тебе будет известно о моем появлении.
   – Это ты убил моих дочерей? – резко спросила Мюриель. – Относительно Уильяма у меня нет сомнений.
   – Интересно, как я мог находиться в двух местах сразу? – вполне обоснованно усомнился Роберт.
   – Верно. Но эту работу ты мог поручить другим. А Уильяма, я полагаю, хотел убить лично.
   Роберт рассмеялся.
   – Ты так хорошо меня знаешь, Мюриель. Да, мне ужасно хотелось насладиться этим самому. Но задача оказалась куда более сложной, чем я предполагал. Уильям вел себя мужественно до самого конца. Не посрамил наше имя. Конечно, не будь он таким шутом, этого бы никогда не произошло. Даже ты, моя дорогая, должна признать, что он был не лучшим королем.
   – Однако все же лучшим, чем ты, – и гораздо лучшим человеком.
   Роберт вздохнул.
   – Что касается твоих дочерей – я не отдавал приказа, хотя и понимал, что это произойдет. Уильям сам их убил, когда сделал наследницами престола.
   – Значит, в их смерти виновен прайфек?
   Роберт погрозил Мюриель пальцем.
   – О нет, тебе не следует слишком много знать. В любом случае, все гораздо сложнее, чем ты можешь себе представить. Я не стану ставить под сомнение остроту твоего ума. К тому же ты оказалась неожиданно хитрой. – Он оперся ладонями о колени и наклонился вперед. – Вот в чем суть. Я хочу, чтобы ты не питала иллюзий относительно ответного удара. Нам еще предстоит разобраться с рядом серьезных трудностей, а для этого мы должны выступить единым фронтом. Я понимаю, что сейчас ты несколько зла на меня, но ты женщина практичная…
   – Неужели? – прервала его Мюриель. – Ты думаешь, что я на тебя несколько зла? Роберт, ты потерял остатки здравого смысла. Я скорее умру, чем соглашусь иметь с тобой дело.
   – Вот видишь? Именно об этом я и говорю. Ты злишься. Именно поэтому я сожалею, что здесь нет Чарльза, – тогда у меня была бы жизнь, более ценная для тебя, чем твоя собственная, чтобы ты держала себя в руках. А сейчас мне остается лишь взывать к твоему здравому смыслу.