Клэнси Том. Слово президента

   Телевизионная передача происшедшего в Багдаде, обработанная в цифровом изображении, мало что прояснила, хотя сейчас Райан мог опереться на мнение профессионалов.
   — Господин президент, программист с автоматизированным рабочим местом типа «Силикон грэфикс» мог искусственно создать подобное изображение, — заметил офицер, ответственный за развединформацию. — Вы наверняка смотрели кинофильмы, а разрешающая способность фильма намного выше, чем у изображения на телеэкране. С помощью компьютера можно сфальсифицировать практически что угодно.
   — Отлично, но ваша задача заключается в том, чтобы объяснить мне, что произошло на самом деле, — напомнил Райан. За несколько секунд он просмотрел эти пленки уже восемь раз и начал уставать от постоянного повторения — Мы не можем утверждать с полной уверенностью, что это произошло на самом деле.
   Может быть, дело в том, что он недосыпал целую неделю, подумал Райан А возможно, виной непрерывное напряжение. Или, скорее, стресс от нового кризиса Наконец, играет роль и то, что он сам еще недавно был профессиональным разведчиком.
   — Послушайте, — резко бросил Райан, — я повторю это еще раз: ваша задача не в том, чтобы прикрыть свой зад от неприятностей, а в том, чтобы прикрыть мой!
   — Я знаю это, господин президент. Именно поэтому я и даю вам всю информацию, которой располагаю... — Райан перестал слушать заключительную часть. Он выслушивал все это уже сотни раз. Случалось, что и он сам поступал так же, но всегда выбирал наиболее вероятную точку зрения и придерживался ее.
   — Твое мнение, Скотт? — спросил Джек у исполняющего обязанности госсекретаря.
   — Этот сукин сын мертвее пойманной вчера рыбы, — ответил Адлер.
   — Есть у кого-нибудь другая точка зрения? — Президент обвел взглядом сидящих за столом. Никто не возразил, что служило своего рода благословением. Даже офицер, ответственный за развединформацию, не осмелился выступить против общей точки зрения. В конце концов, он дал свою оценку происшествия. Теперь все ошибки будут отнесены на счет госсекретаря. Идеальная ситуация.
   — Кто стрелял в президента Ирака? — спросила Прайс. Ответ последовал от начальника отдела Ирака ЦРУ.
   — Неизвестно. Я поручил своим сотрудникам просмотреть видеозаписи предыдущих выступлений, чтобы убедиться, что он и раньше стоял поблизости. Понимаете, судя по всему, это высокопоставленный офицер его личной охраны, в ранге полковника иракской армии, и...
   — А я чертовски хорошо знаю каждого члена личной охраны своего президента, — закончила Прайс. — Таким образом, кем бы он ни был, он входил в круг приближенных президента, а это означает, что человек, нажавший на спусковой крючок, сумел пробиться в его личную охрану, стоял достаточно близко, чтобы выстрелить без риска промахнуться, и был готов умереть после этого. На это ему понадобилось много лет.
   Повторный просмотр видеозаписи — они смотрели ее пять раз — показывал, что стрелявший упал под градом пистолетных выстрелов с близкого расстояния. Это удивило агента Прайс. Таких людей всегда стремятся захватить живыми. Мертвые уже не могут ничего рассказать, а казнить убийцу никогда не поздно. Если только он не был убит другими участниками заговора. Но насколько вероятно, что в личную охрану иракского президента сумел проникнуть не один человек, а несколько? Прайс подумала, что об этом неплохо было бы спросить Индиру Ганди — однажды в саду ее виллы на нее напали все члены личной охраны. Для Прайс это был в высшей степени позорный поступок — убить человека, которого ты поклялся защищать. С другой стороны, она не давала клятвы защищать подобных людей. Ее внимание привлекла еще одна деталь на видеозаписи убийства.
   — Вы обратили внимание на то, о чем говорят движения его тела? — спросила Прайс.
   — Что вы имеете в виду? — удивился Райан.
   — Посмотрите, как он поднял пистолет, произвел выстрел — затем остановился и стал ждать. У игроков в гольф это называется проводкой мяча после удара. Убийца ждал удобного момента долгое время, и уж по крайней мере думал о нем очень долго. Он мечтал о том, как это произойдет. Вот почему ему хотелось увидеть все и насладиться своим успехом, перед тем как убьют его самого. — Она покачала головой. — Это был фанатичный убийца, поставивший перед собой всего одну задачу и выполнивший ее.
   Прайс получала удовлетворение от своих пояснений, несмотря на то, что обсуждалась тема, от которой леденела кровь. Большинство президентов обращались с агентами Секретной службы, словно они были мебелью, в лучшем случае домашними животными. Редко случается, чтобы столь высокопоставленные лица интересовались их точкой зрения по вопросам, затрагивающим другие темы, кроме узко профессиональных, таких, как, кем может быть подозрительный человек, укрывающийся в толпе.
   — Продолжайте, — заметил сотрудник ЦРУ.
   — Это наверняка был человек, прибывший издалека, с совершенно чистой биографией, никак не связанный с теми, кто относились к числу недовольных правительством в Багдаде. Он не был желающим расквитаться за то, что убили его мать, понимаете? Он продвигался внутри существующей в Ираке системы медленно и осторожно.
   — Иран, — кивнул сотрудник ЦРУ. — Наверняка приехал из Ирана. У него самая сильная мотивация — религиозный фанатизм. Он не рассчитывал спастись с места покушения, поэтому даже не подумал об этом. Конечно, это могло быть и актом мести, но мисс Прайс права: такие люди чисты во всех отношениях. Как бы то ни было, это не агент Израиля или Франции. Англичане больше не занимаются такими делами. Местные диссиденты все уже истреблены. Значит, покушение было совершено не из-за денег. Мы можем исключить личные или семейные причины. Я не думаю, что он руководствовался политическими соображениями. Следовательно, остается религиозный фанатизм, а потому — Иран.
   — Не могу сказать, что я знакома с политической стороной этого дела, но, глядя на пленку, не могу не согласиться, — кивнула Андреа Прайс. — То, как он убил президента, походило на акт самоочищения, а потом он словно возносил молитву. Ему хотелось, чтобы все прошло идеально. Остальное его не интересовало.
   — Кто-нибудь может проверить эту версию? — спросил Райан.
   — Да, ФБР, у них есть специалисты, работающие в области бихевиористики, причем настолько хорошие, будто читают мысли в голове. Мы постоянно работаем с ними, — сообщила Прайс.
   — Хорошая идея, — согласился сотрудник ЦРУ. — Мы можем приложить немало усилий, чтобы опознать убийцу, но, даже если нам удастся, это может мало что значить.
   — Как относительно выбора удобного момента?
   — Если мы сумеем установить, что убийца сопровождал президента в течение длительного времени — у нас достаточно видеозаписей выступлений, чтобы определить это, — то выбор момента покушения может навести на серьезные размышления, — задумчиво произнес сотрудник ЦРУ.
   — Просто великолепно, — проворчал президент. — Скотт, что делать дальше?
   — Берт? — повернулся госсекретарь к своему начальнику отдела Ирака. Берт Вас ко давно занимался в Госдепе этой страной. Специалист по торговым отношениям, он сосредоточил свои усилия на всем, что относилось именно к этой одной стране.
   — Господин президент, как всем нам известно, большинство населения Ирака относится к шиитской ветви ислама, но страной управляют люди, относящиеся к суннитскому меньшинству, с помощью политической партии Баас. Нас всегда беспокоило, что устранение этого человека может привести к свержению...
   — Скажите мне то, чего я не знаю, — прервал его Райан.
   — Господин президент, нам просто неизвестна сила оппозиции. Мы даже не знаем, существует ли она. Иракский режим весьма эффективно избавлялся от своих противников, уничтожая их в зародыше. Горстка иракских политических деятелей сумела найти политическое убежище в Иране. Никто из них не относился к числу высокопоставленных лиц, и у них не было никакой возможности создать твердую политическую базу. В Иране есть две радиостанции, ведущие передачи на Ирак. Нам известны имена людей, нашедших в Иране политическое убежище, которые с помощью радиопередатчиков ведут антиправительственную пропаганду, нацеленную на своих соотечественников. Однако никто не знает, сколько иракцев слушают эти станции и разделяют точку зрения противников существующего режима. Нам известно, что этот режим не пользуется особой популярностью. Но мы не знаем силы оппозиции, как и того, есть ли в Ираке организации, способные воспользоваться представившейся возможностью.
   — Берт прав, — кивнул представитель ЦРУ. — Наш ныне покойный приятель удивительно ловко находил врагов и избавлялся от них. Мы пытались помочь диссидентам перед войной в Персидском заливе и во время войны, но единственным результатом было то, что люди погибали. Можно не сомневаться, что никто в Ираке нам не доверяет.
   Райан отпил глоток кофе и кивнул. Еще в 1991 году он представил свои рекомендации, но на них не обратили внимания. Впрочем, в то время он был еще младшим сотрудником.
   — У нас есть какие-нибудь варианты? — спросил президент.
   — Если говорить честно, то нет, — покачал головой Васко.
   — Ни одного агента в Ираке, — согласился представитель ЦРУ. — Те несколько человек, что сотрудничают с нами, нацелены на контроль военного комплекса: ядерного оружия, химического и прочего. Политическими аспектами не занимается никто. По сути дела у нас в Иране больше агентов, проявляющих интерес к политике государства. Мы можем прибегнуть к их помощи, но в Ираке у нас нет никого.
   Подумать только, просто великолепно, отметил про себя Райан, — самая мощная страна в мире не может выяснить, рухнуло ли правительство в стране, находящейся в одном из самых чувствительных регионов земного шара, и вынуждена следить за развитием событий по телевидению. Такова сила американского президента.
   — Арни?
   — Слушаю, господин президент, — отозвался глава администрации.
   — Пару дней назад мы исключили Мэри-Пэт из графика встреч. Постарайся перетрясти расписание так, чтобы я мог повидаться с нею сегодня.
   — Я постараюсь, но...
   — Но когда происходит что-то столь важное, президент Соединенных Штатов не должен стоять с расстегнутыми штанами, застигнутый врасплох. — Райан сделал паузу. — Интересно, что собирается предпринять Иран?

Глава 10
Политические маневры

   Принц Али бин Шейк готовился вылететь домой на своем личном самолете, несколько устаревшем, но в прекрасном состоянии «Локхиде Л-ЮН», когда ему позвонили из Белого дома. Посольство Саудовской Аравии находилось неподалеку от Центра Кеннеди, и потому он сумел быстро приехать в посольском лимузине с охраной, почти не уступающей личной охране Райана и состоящей из охранников Американской дипломатической службы безопасности, усиленной собственными телохранителями принца — бывшими членами Специальной военно-воздушной службы Англии, лучшими охранниками в мире. Саудовцы, как всегда, не жалели денег и платили только за самое лучшее. Али доводилось бывать в Белом доме, он был знаком со Скоттом Адлером, который встретил его у входа и проводил наверх, в восточное крыло здания, где находился Овальный кабинет.
   — Господин президент... — произнес Его королевское высочество, открыв дверь из комнаты секретарей.
   — Позвольте мне поблагодарить вас за то, что вы отложили свой отъезд и тотчас же приехали, — ответил Райан, пожимая ему руку и приглашая сесть на один из двух диванов. Кто-то заботливо затопил камин. Фотограф Белого дома сделал несколько снимков и удалился. — Насколько я понимаю, вы уже знакомы с утренними новостями.
   Али с трудом заставил себя улыбнуться.
   — Что можно сказать при таких обстоятельствах? Мы не будем оплакивать его кончину, но у королевства возникли серьезные опасения.
   — Может быть, вы знаете что-то, что неизвестно нам? — спросил Райан.
   — Случившееся удивило меня, как и всех остальных, — покачал головой принц.
   — Принимая во внимание то, сколько денег мы тратим на разведку в этом регионе... — поморщился президент. Его гость устало поднял руку.
   — Да, я знаю. Сразу после возвращения домой я буду говорить со своими министрами по этому же вопросу.
   — Значит, Иран.
   — Несомненно.
   — Думаете, они приступят к активным действиям? В Овальном кабинете воцарилась тишина, прерываемая лишь потрескиванием сухих дубовых поленьев в камине. Все трое, сидевшие в кабинете, Райан, Али и Адлер, смотрели друг на друга через кофейный столик, на котором стояли нетронутые чашки. Вопрос заключался, конечно, в нефти. Персидский залив — иногда его называли Арабским — представлял собой узкую полосу воды, окруженную морем нефти, а в некоторых местах находящуюся прямо на нем. Здесь находились почти все разведанные мировые запасы черного золота, разделенные главным образом между Королевством Саудовская Аравия, Кувейтом, Ираком и Ираном, а также меньшими по размерам Объединенными Арабскими Эмиратами, Бахрейном и Катаром. Из всех этих стран самой большой и намного превосходившей все остальные страны по населению был Иран. За ним следовал Ирак. Государства, расположенные на Аравийском полуострове, были богаче нефтью, но, плавая на этом жидком Клондайке, они никогда не могли прокормить большое население, и в этом заключалась главная сложность, впервые всплывшая на поверхность в 1991 году, когда Ирак оккупировал Кувейт со всей грацией школьного хулигана, напавшего на первоклассника. Райан не раз говорил, что агрессивная война представляет собой не что иное, как вооруженное ограбление в особо крупных размерах. Именно таким было нападение Ирака на Кувейт, что привело к войне в Персидском заливе. Воспользовавшись в качестве предлога малозначащим территориальным спором и такими же тривиальными разногласиями по финансовым вопросам, Саддам Хусейн попытался одним ударом вдвое увеличить богатства своей страны, а затем угрожал увеличить его снова вдвое, напав на Саудовскую Аравию, — причина, по которой он остановился на границе между Кувейтом и Саудовской Аравией, теперь никогда не станет известной. Если все упростить, то речь шла о нефти и том несметном богатстве, которое она несла с собой.
   Но на этом все не кончалось. Хусейн, как глава мафии, думал только о деньгах и политической власти, которую несли с собой деньги. Иран был дальновидней.
   Все страны на берегах Персидского залива исповедуют ислам, причем большинство строго придерживается его заветов. Исключение составляют Бахрейн и Ирак. В первом случае причина в том, что нефть там практически иссякла и эта страна — по сути дела большой город, отделенный от королевства дамбой, — стала тем же, что и Невада в западных Соединенных Штатах. Это место, где игнорируются мусульманские нормы, где можно употреблять алкоголь, предаваться азартным играм и другим удовольствиям совсем недалеко от дома, в котором эти нормы соблюдаются гораздо строже. Во втором случае все объяснялось тем, что Ирак был светским государством и лишь на словах поощрял государственную религию, что и явилось главной причиной того, что его президент столь ярко закончил свою продолжительную, полную приключений карьеру.
   Но ключ к региону всегда заключался и всегда будет заключаться в религии. Королевство Саудовская Аравия было живым сердцем ислама. Здесь родился Пророк. Священные города Мекка и Медина тоже находились в Саудовской Аравии, и именно отсюда началось распространение одного из крупнейших религиозных движений мира. Вопрос заключался не столько в нефти, сколько в вере. Саудовская Аравия принадлежала к суннитской ветви ислама, тогда как Иран — к шиитской ^[29].
   Райану однажды объяснили разницу между этими двумя направлениями, которая показалась ему в то время столь незначительной, что он не счел нужным запоминать ее. Теперь президент понял, как несерьезно поступил тогда. Разница оказалась достаточно важной, чтобы превратить в заклятых врагов две крупнейшие страны региона, а это имело немалое значение. Так что речь шла не просто о богатстве как таковом. Вопрос касался другого вида власти, того, что исходил от сердца и ума и видоизменялся в нечто совершенно иное. Нефть и деньги всего лишь делали существующую между странами вражду интереснее для сторонних наблюдателей.
   Да, гораздо интересней. Промышленный мир зависел от нефти. Все страны Персидского залива боялись Ирана из-за его размеров, огромного населения и религиозного пыла иранцев. Последователи суннитской ветви ислама боялись отклонения от истинного пути мусульманской религии. Все остальные испытывали страх перед тем, что случится с ними, когда «еретики» захватят в свои руки контроль над регионом, потому что ислам представлял собой широко разветвленную систему вероучений, охватывающих гражданское право, политику и все остальные формы человеческой деятельности. Для мусульман законом являлось Слово Божье. Для Запада наибольшую важность представляло продолжающееся процветание их экономики. А для арабов — Иран не был арабской страной — этот вопрос был самым важным из всех, он касался места человека перед Богом.
   — Да, господин президент, — подумав, ответил принц Али, — Иран приступит к активным действиям.
   Его голос звучал поразительно спокойно, но Райан знал, что внутри у принца все кипело. Правительство Саудовской Аравии никогда не стремилось к свержению президента Ирака. Несмотря на то что Ирак был врагом, предателем заветов ислама, агрессором, пытавшимся захватить одну из стран Персидского залива, он играл важную стратегическую роль для соседей — долгое время был буферным государством, отделяя арабские страны от Ирана. Это был именно тот случай, когда религия уступала место политике, которая служила целям религии. Отвергнув слово Аллаха, большинство населения Ирака, принадлежащее к шиитской ветви ислама, вышло из игры, и двойная граница с Кувейтом и Саудовской Аравией превратилась из политической в чисто религиозную. Но если партия Баас рухнет вместе со смертью своего лидера, то Ирак снова превратится в религиозное исламское государство с преобладанием мусульманского населения. В этом случае там господствующим станет шиизм, а ведущей страной шиитской ветви ислама был Иран.
   Иран несомненно перейдет к активным действиям, залогом того были его действия уже в течение ряда лет. Религия, созданная Мухаммедом, распространилась с Аравийского полуострова до Марокко на западе и до Филиппин на востоке, а с развитием современного мира начала утверждаться во всех странах света. Иран использовал свои богатства и огромное население для того, чтобы стать ведущей исламской нацией мира, приглашал мусульманских священнослужителей учиться в свой священный город Кум, финансировал политические движения во всем исламском мире и снабжал оружием исламские народы, нуждающиеся в помощи, — наглядным примером были боснийские мусульмане и не только они одни.
   — Аншлюсс ^[30], — произнес Скотт Адлер, словно думая вслух. Принц Али поднял голову и кивнул.
   — У нас существует какой-нибудь план, направленный на то, чтобы не допустить этого? — спросил Райан. Ответ был ему известен. Нет, никто не задумывался над этим. Именно по этой причине целью войны в Персидском заливе явилось достижение ограниченных военных целей, а не стремление уничтожить агрессора. Правительство Саудовской Аравии, которое с самого начала составило стратегический план кампании, не позволило американцам или их союзникам даже задуматься о наступлении на Багдад, несмотря на то, что, когда иракская армия развернулась в районе Кувейта, столица Ирака оказалась совершенно беззащитной. Еще тогда Райан заметил, что ни один телекомментатор не обратил внимания, что при правильном ведении военной кампании следовало бы просто обойти Кувейт, захватить Багдад и далее ждать, когда иракская армия сложит оружие и сдастся. Ну что ж, не всякому дана способность читать карту.
   — Ваше высочество, вы можете повлиять на развитие событий в этом регионе? — спросил Райан.
   — На практике? Наше влияние там очень невелико. Мы протянем руку дружбы, предложим финансовую помощь, займы, а к концу недели попросим Америку и ООН снять санкции, чтобы улучшить экономическое положение населения Ирака, но...
   — Вот именно «но», — согласился Райан. — Ваше высочество, прошу держать нас в курсе происходящих событий и передавать информацию, которую удастся получить. Заверяю вас, что обязательства Америки, касающиеся гарантий безопасности королевства, остаются неизменными.
   — Я передам это своему правительству, — кивнул принц Али.
   — Отличная работа, профессионалы, — заметил Динг, просмотрев повторную передачу момента покушения. — За исключением одного.
   — Да, было бы неплохо получить денежное вознаграждение, прежде чем твое завещание утверждено судом. — Когда-то Кларк тоже был молод, полон ярости и способен думать так же, как мыслил убийца, сцена смерти которого только что повторилась на экране, но с годами он стал мудрее. Сейчас он узнал, что Мэри-Пэт снова хочет организовать для него встречу в Белом доме, и потому читал кое-какие документы. По крайней мере пытался читать.
   — Джон, ты знакомился с историей секты асасинов? — Чавез нажатием кнопки на пульте выключил телевизор.
   — Я смотрел фильм, — ответил, не поднимая головы, Кларк:
   — Это были очень серьезные парни. А как еще? Им приходилось подбираться очень близко к жертве, чтобы ножом или мечом сделать свое дело. «Решительные действия вплотную к противнику» — так было принято говорить у нас в Седьмой легкой дивизии о подобной тактике. — Чавез все еще не защитил степень магистра, зато благославлял профессора Алфер за то, что та заставила его столько прочесть. Он сделал жест в сторону телевизора. — Этот парень был похож на одного из них, нечто вроде ходячей «умной бомбы» — поставлен на режим самоуничтожения, но сначала должен уничтожить цель. Асасины были первым в мире террористическим государством, основанным в конце одиннадцатого века для борьбы с династией Сельджуков. Думаю, что в то время мир еще не был готов для подобной концепции, но это крохотное государство с центром в замке Аламут контролировало целый регион — асасины могли к кому угодно подослать одного из своих, чтобы сделать свое дело.
   — Спасибо за урок по истории, Доминго, но...
   — Нет, ты послушай, Джон. Если они смогли подобраться так близко к президенту Ирака, они могут подобраться так же близко к кому угодно. Выходит, у диктаторов нет надежды на пенсию, понимаешь? Охрана у президента Ирака была очень надежной, но кто-то сумел подослать к нему убийцу, и тот отправил диктатора в другое измерение. Звучит пугающе, мистер К., не правда ли?
   Джону Кларку постоянно приходилось напоминать себе, что Доминго Чавез совсем не дурак. Может быть, он все еще говорит с акцентом — не потому что не может по-другому, а просто так ему проще и естественней; у Чавеза, как и у Кларка, был талант к языкам, но он все еще то и дело вставлял в разговор слова и выражения времен службы армейским сержантом. Но, черт меня побери, подумал Кларк, если он не способен овладеть чем-то едва ли не быстрее меня. Он даже научился контролировать свой нрав и сдерживать горячность. Правда, напомнил себе Джон, лишь когда ему этого хотелось.
   — Ну и что? Другая культура, другая мотивация, другие...
   — Джон, я говорю о практической осуществимости. О политическом желании сделать это. И о терпении. Чтобы подобраться так близко к президенту, могли потребоваться годы. Я знаком со «спящими» агентами, но впервые увидел «спящего» убийцу.
   — Это мог оказаться самый обычный человек, оскорбленный чем-то...
   — Который захотел умереть из-за этого? Не думаю, Джон. Тогда почему не пристрелить обидчика ночью по пути к сортиру и не унести поскорее ноги? Нет, мистер К. Этот убийца хотел, чтобы все видели его и поняли, что он хочет этим сказать. Впрочем, вряд ли он говорил от своего имени. Этим поступком он передавал сообщение своему боссу.
   Кларк поднял голову от разложенных перед ним документов и задумался. Другой государственный служащий сейчас же забыл бы об услышанном, как о чем-то, что не относится к его сфере деятельности, но Кларка вовлекли в государственную службу именно из-за того, что он не способен был ограничивать свою деятельность. Кроме того, он помнил, как, будучи в Иране, стоял в толпе и вместе со всеми кричал: «Смерть американцам!», глядя на заложников, которые стояли на балконе американского посольства с завязанными глазами. Более того, он помнил, как в толпе говорили, что операция «Синий свет» провалилась и что правительство Хомейни едва не отдало приказ выместить свой гнев на американцах, превратив таким образом и без того безобразную конфронтацию в настоящую войну. Уже в то время отпечатки иранских пальцев виднелись почти на всех террористических актах во всем мире, а то, что Америка не смогла занять должную позицию, ничуть не помогло делу.
   — Вот видишь, Доминго, потому нам и нужно больше оперативников.

* * *

   У «Хирурга» была еще одна причина испытывать неприязнь к президентству мужа — она не могла попрощаться с ним, отправляясь на работу, потому что у него в кабинете непременно кто-то находился. Это было наверняка связано с утренними новостями, которые она видела по телевидению, и означало деловую встречу, а иногда ей приходилось выезжать в университет Хопкинса по срочному вызову. Так или иначе ей это не нравилось.