Коллинз Макс Аллан. Кровавый срок

   — Да, он и еще один парень по имени Джим.
   — Вы знаете, что полиция до сих пор еще не допросила их?
   Она снова кивнула.
   — Да, они сбежали.
   — Я думал, Сэмьюэл работал на сэра Гарри давно и был доверенным лицом.
   — Да, был, — она пожала плечами. — Но он сбежал.
   Интересно, насколько сильно хотела найти Сэмьюэла полиция. Если она вообще хотела найти его. Ну, я-то точно хотел поговорить с ним.
   — Марджори, у Сэмьюэла есть семья или друзья, с которыми вы могли бы связаться?
   — Да, друзья в Нассау, семья на Элеутере.
   — Вы можете помочь мне встретиться с ним?
   Она чуть слышно вздохнула: казалось, ей не хотелось этого делать.
   — Если Сэмьюэл не хочет, чтобы его нашли, значит, у него есть на это веские причины.
   — Конечно. Поэтому мне и надо поговорить с ним. То, что он видел в ту ночь, может помочь раскрыть это преступление.
   Она нахмурила брови, но кивнула.
   — Я постараюсь.
   — А как насчет того парня по имени Джим?
   — Его я почти не знаю. Его наняли совсем недавно, охранять какие-то строительные материалы. К загородному клубу собираются пристраивать новое здание.
   — Вы можете узнать, где он скрывается?
   — Нет, лучше я помогу вам найти Сэмьюэла. Знаете, Натан, поденные рабочие на этих островах приходят и уходят, нанимаются на один день и даже на один час.
   — Но вы попытаетесь?
   — Я попытаюсь. Я могу случайно услышать то, чего вы никогда не услышите.
   — Конечно, потому мне и нужна ваша помощь.
   — Вот, к примеру...
   — Да?
   — Недавно я услышала кое-что о Лайфорд Кэй.
   Она произнесла «Кэй» со своим багамским акцентом: «Ки».
   — А что это такое?
   — Самая западная оконечность Нью-Провиденс. Это похоже на остров, но это не остров, а... — Она задумалась, а потом улыбнулась, вспомнив слово. — Полуостров. Очень красивый, весь зеленый. Но сейчас его начинают застраивать, знаете ли.
   — Застраивать?
   — Там строят дома для богатых. Пока на нем одни только пальмы, пляжи и небольшие участки расчищенной земли, но, говорят, скоро там будет и электричество, и телефоны, и водопровод, и роскошные дома.
   — И по чьему проекту все это делается?
   — По проекту мистера Кристи, конечно.
   — Ладно, расскажите мне, что вы услышали о Лайфорд Кэй, Марджори.
   — Там есть пристань, а на ней — смотритель. Лайфорд Кэй — частная собственность.
   — Понятно.
   — Но пока там еще нет ни забора, ни ворот, и на территорию строительства можно въехать на машине. Так вот, смотрителя зовут Артур.
   — Он — цветной?
   — Да. Натан, я слышала о том, что в ночь убийства, вскоре после полуночи, Артур видел, как к пристани причалила лодка с белыми людьми. Там их ждала машина.
   — Все это очень интересно, Марджори.
   — Я знаю Артура. Он ходит в ту же церковь, что и я, — в Уэсли Черч, в Грант-тауне. Вернее, провожает туда свою сестру. Я поговорила с ней, и она сказала, что ее брат еще ничего не рассказывал полиции.
   Я наклонился вперед.
   — А он расскажет вам?
   — Я думаю, да. Сегодня, во время разговора с его сестрой, — а она работает в «Б. К.», я выяснила, что наверняка найду его «У Бездельника Уилли».
   — Бездельника Уилли?
   — Это бар, там, за холмом.
   Я поднялся.
   — Мы поедем туда вдвоем.
   «За холмом» оказалось не просто направлением: так называлась вся местность к югу от стоящего на вершине холма «Говернмент Хаус». Проезжая эту резиденцию герцога и герцогини Виндзорской, я видел, как вдоль дороги тянулись в гору тростниковые крыши лачуг чернокожих бедняков, похожие в темноте на разбитых завоевателей, так и не достигших вершины холма.
   У его подножия стали попадаться дома более состоятельных людей, но мерцающие сквозь ставни огоньки свечей говорили о том, что и в них не было электричества. На темных улицах, которыми мы проезжали, не было фонарей, и только лунный свет освещал многочисленные придорожные ларьки с мороженым, стоящие в окружении авокадо и шерстяных деревьев. При таком свете еще сильнее бросалась в глаза невеселая пестрота синих, зеленых и розовых домиков Грант-тауна.
   Я не боялся, но мне, белому человеку, стало не по себе: чувство было таким же, как в Чикаго, когда я отправлялся в Бронзевиль на Южной стороне.
   — Это вон там, — сказала Марджори, указывая направо. — Дом за забором, видите?
   — Да.
   Я остановил «Шевроле» перед некрашеным деревянным строением с тростниковой крышей. Над открывающимися в обе стороны, как в салуне, дверями виднелась грубо сколоченная деревянная вывеска с вырезанной ножом надписью: «У Бездельника Уилли». Поблизости не было других машин, но из открытых окон бара доносился смех и обрывки разговоров сидящих в нем людей.
   — А это нормально — белому входить сюда? — спросил я.
   — Конечно, — ответила она с успокаивающей улыбкой. — Сюда все время заходят туристы. Посмотрите внимательней на вывеску.
   Я посмотрел. Под «У Бездельника Уилли» было нацарапано: «Побывайте в Африке на Багамах!»
   Только внутри не было ни одного туриста: сплошь черные лица с большими белками глаз, недовольно глядевших на меня, — а, может, на меня с Марджори. Чернорабочие в засаленной рваной одежде толпились у стойки, заказывая бутылки экзотического тропического напитка «Шлитц». Большинство круглых деревянных (без скатертей) столов в этом залитом светом керосиновых ламп дымном мире были пусты, но за одним все же сидел негр с пышнотелой, почти грузной негритянкой и, склонившись над своими стаканами, они исполняли ритуал, не ведавший расовых границ. У задней стены, на которой висели два (видимо африканских) копья, сидел худой, смазливый, черный как смоль молодой негр в широкой белой рубашке и коричневых штанах. Он был необут; негр узнал Марджори, и она кивнула ему. Мы подошли у столу.
   — Можно, мы присядем, Артур? — спросила Марджори.
   Он немного приподнялся и сделал нервный жест рукой.
   — Садитесь.
   К нам подошел толстый бармен в фартуке, который когда-то, наверное, был белым, и принял наши заказы. Марджори заказала себе «Гумбэй Смэш», и я последовал ее примеру. Перед Артуром уже стояла бутылка «Шлитца».
   Марджори наклонилась через стол.
   — Это — мистер Геллер, Артур.
   Я протянул ему руку, он посмотрел на нее, как на какой-то посторонний предмет, а потом протянул свою. У него была сильная, но потная рука. На неподвижной маске его лица горели глаза, в которых затаились настороженность и испуг.
   — Мистер Геллер пытается помочь мистеру Фреду, — объяснила она.
   — Мистер Фред — хороший господин. — Артур говорил густым приглушенным баритоном. — Мой кузен, он работает на него.
   Я сказал:
   — Я хочу узнать, что вы видели на Лайфорд Кэй в ту ночь, когда убили сэра Гарри.
   — Я работал тогда в ночную смену, — сказал он. — Вообще, я должен заступать на работу в десять часов. Я собирать губки, чтобы они не испортились...
   Я попытался направить разговор в нужное русло:
   — Что вы видели той ночью, Артур?
   Он покачал головой.
   — Это была плохая ночь, мистер. Шторм, он сотрясать остров. Вдруг я видеть дорогуя моторнуя лодка подплывай и причаливай около часа ночи. Двое белый господин, таких больших, вылезли из лодка, кто-то еще один в ней, он остался в этот шикарный лодка. Она сильно качаться, сэр. Я думал, может утонуть, сэр.
   — Вы подошли к ним? Ведь Лайфорд Кэй — частная собственность, так?
   — Да, но эти люди был белый. И я не знать, что им нужно было, в такой шторм, — и не хотеть узнавать.
   Он философски пожал плечами.
   — Говорят, странный вещи случаться в часы страсти.
   — В часы страсти? — спросил я.
   — На этих островах так называют время с полуночи до рассвета, — терпеливо объяснила Марджори.
   Бармен принес наши напитки, я дал ему доллар и велел оставить сдачу себе. «Гумбэй Смэш» оказался ромом, разбавленным ананасовым соком.
   — Дождь лить как из ведра, — продолжал Артур. — Один белый господин поскользнулся и ронять свои волосы.
   — Свои волосы?
   — Его шляпа отлетать в сторону, а с ней и волосы. Они намокать под дождем. — Артур засмеялся. — Он бежать за ними, как кролик.
   Значит, у одного из мужчин был парик.
   — А вы не заметили чего-нибудь особенного в его внешности?
   — Что?
   — Может, он как-то странно или необычно выглядел? Он, или другой человек?
   Его глаза сузились.
   — Дождь так и лил, сэр. Но они пройти мимо моей сторожки. Я смотрел в окно. Тот парень, который ронять волосы... у него были небольшие усики, а нос — переломан. Другой парень... он был толстый, со шрамом на щеке.
   Что-то кольнуло у меня в затылке.
   — С каким шрамом, Артур?
   Он провел пальцем неровную линию в воздухе.
   — Как молния в небе, сэр. Через всю щеку.
   Господи Боже, да это были телохранители Мейера Лански, сидевшего за его столом в «Билтморе»!
   — Их ждала машина. Они вернулись назад через час, может, чуть больше. Влезли в лодку, и уплыли назад, в шторм. Сумасшедшие — плавать в такие волны!
   — А что это была за машина, Артур? Вы разглядели водителя?
   — Нет, водителя я не видел. Как называется такая большая машина, где много сидений?
   — Лимузин? — спросила Марджори.
   — Точно, это был лимузин.
   — А вы случайно не запомнили его номер? — спросил я.
   — Нет.
   Я и не рассчитывал, что мне повезет.
   — А это не мог быть лимузин мистера Кристи? — спросила Марджори. Потом, повернувшись ко мне, она сказала: — У мистера Кристи есть такая машина.
   — Может быть, — сказал Артур. — Это была похожая машина. Но я не разглядел водителя. Понимаете, я не думал об этой машине столько, сколько об эта лодка, причаливший к Лайфорд Кэй. Я думать, может, эта лодка не место здесь. Поэтому я записывать ее регистрационный номер и название.
   Я улыбнулся.
   — Вы — молодец, Артур. Может, вы случайно запомнили это название и номер? Или они у вас с собой?
   — Нет. Но я их записал.
   — Хорошо. Очень хорошо... Вы показывали их кому-нибудь? Или говорили кому-нибудь, — мистеру Кристи, например, — о том, что вы видели той ночью.
   Он вытер мокрое горлышко бутылки пальцем и покачал головой.
   — Нет, я подумать, может, это был мистер Кристи в тот машина, а ему могло не понравится, что я спрашивать.
   — Ты же говорил своей сестре, Артур, — напомнила ему Марджори.
   — Ну, я сказал нескольким друзьям. Наверное, так это узнали и вы.
   — Но никому, на кого вы работаете? — спросил я.
   — Нет. Чем больше я думать об этом, тем меньше мне хотеться поднимать шум. К тому же... сэра Гарри убивать как раз в ту ночь. Это заставлять думать.
   Это точно.
   Я опустил руку в карман моих брюк и вынул ее вместе с банкнотой в пять долларов. Я вручил ее Артуру, который с благодарностью взял деньги.
   — Я работаю вместе с юристом по фамилии Хиггс, — сказал я ему. — Он захочет взять у вас показания.
   Он нахмурился.
   — Что это?
   — Ваше заявление о том, что вы видели.
   — Ну, я не знать, сэр...
   — Послушайте, вы получите еще денег. Как насчет сотни баксов, а, Артур?
   Артур усмехнулся.
   — Это другое дело, сэр.
   Я засмеялся.
   — Вот и отлично. Но пока помалкивайте обо всем этом. Я с вами свяжусь.
   — Я буду нем, как рыба, сэр.
   — Я хотел бы посмотреть на этот Лайфорд Кэй... Сделать рекогносцировку. Хотите, я подвезу вас на работу прямо сейчас, а заодно и все там посмотрю?
   Он отрицательно покачал головой.
   — Нет. Нет, спасибо, мистер, но у меня есть велосипед. В любом случае, мне надо время, чтобы найти тот листок, на котором я записать тот номер и название.
   — О'кей, тогда как насчет того, чтобы встретиться со мной завтра ночью, на пристани? Вы заступаете на работу в десять, правильно? Встретимся в одиннадцать, идет? Вы успеете подготовить для меня вашу информацию, а я — договориться с Хиггсом о вашей встрече у него в офисе через два дня.
   — Идет. Только назначайте встречу после обеда — по утрам я спать.
   — Нет проблем, Артур. И держите рот на замке.
   — Обязательно, — пообещал он и снова улыбнулся, на этот раз первым протягивая мне руку. Я пожал ее, и вместе с Марджори направился к выходу. Теперь мы едва удостоились беглых взглядов черных завсегдатаев. Толстый бармен, которому я дал на чай, правда, махнул рукой.
   На обратном пути — в гору и с горы — Марджори спросила:
   — Что все это, по-вашему, значит, Натан?
   — Я не уверен. Возможно, ничего. А может быть, все.
   — Те люди, которых видел Артур, — они могли быть убийцами?
   — Да, но мне придется дать вам тот же совет, что и Артуру: никому ни слова.
   Я оставил машину на стоянке у загородного клуба и пошел проводить Марджори до ее коттеджа. Время от времени наши руки соприкасались, и мы нервно отдергивали их только для того, чтобы через мгновение соприкоснуться опять. Оба шли молча: неожиданно, когда деловая часть нашей встречи была завершена, мы почувствовали себя неловко.
   Я как раз собирался сказать Марджори «спокойной ночи», стоя на ступеньках крыльца ее коттеджа и чувствуя себя тинэйджером в конце первого в жизни свидания, как что-то быстро перебежало песочную дорожку и до смерти перепугало меня.
   Она рассмеялась.
   — Да это просто краб-песчаник.
   Я вытер пот со лба.
   — Я знаю.
   В ее глазах появилось участие; она дотронулась до моего лица своими нежными пальчиками, будто пробуя, нет ли у меня жара.
   — Вы расстроены. Вы выглядите больным... Что случилось?
   — Ничего.
   — Что-то случилось. Скажите мне.
   — Мне нужно немного пройтись. Глубоко подышать.
   Она дошла со мной до пляжа, наши ноги увязали в песке. Монотонный шум прибоя и лунный свет успокоили меня.
   — Ну вот, уже все в порядке, — сказал я.
   Я не знал, как объяснить ей, что последний раз крабы перебегали передо мной дорожку, когда я лежал в воронке от минометной мины на другом тропическом острове и ждал, когда придут японцы и прикончат меня вместе с остатками нашего патруля.
   Марджори вложила свою горячую руку в мою; она была сейчас так близко, глядя мне прямо в глаза. Можно было утонуть в ее огромных глазах, и я почувствовал, что тону.
   Я остановился, увязая в песке, и она остановилась тоже, и я заглянул ей в глаза, спрашивая разрешение, прежде чем обнял и поцеловал ее — нежно, но не слишком.
   О, эти губы; они были мягкими и сладкими, они сказали мне, что она чувствовала, без слов. Все еще дрожа в моих объятиях, Марджори взглянула мне через плечо.
   — Мы пришли к «Вестбурну».
   В ореоле лунного света прямоугольник дома, где умер сэр Гарри, четко выступал на фоне синего неба. Мы стояли с ней там же, где я разговаривал с Оуксом в первый день.
   — Нам надо возвращаться, — сказала она.
   Я ответил «конечно» и проводил ее до дома. Прежде чем девушка с привычной легкой улыбкой скользнула внутрь, я быстро поцеловал ее на прощанье.
   И мы оба знали, что для нас нет пути назад.

Глава 14

   За Роусон-сквер, позади угрюмой статуи королевы Виктории и розовых зданий с белыми колоннами и зелеными ставнями, которые она охраняла, перед вереницей административных зданий (почта, штаб пожарной команды и Верховный суд) была другая площадь. Посреди нее зеленела лужайка, на которой рос буйно раскинувшийся древний эриодендрон — прекрасное шерстяное дерево, ствол которого пробивался к небу сквозь волны веток и листьев, — удивительное чудовище, будто перенесшееся сюда из «Белоснежки» Диснея. В тени его листвы спасалась от полуденной жары толпа людей, высыпавших из суда: судьи в мантиях и париках, полицейские, белые и черные граждане — истцы, ответчики и свидетели. Без сомнения, они обсуждали свои дела, репетируя показания.
   Рядом с желтым зданием суда, над которым, на фоне голубого багамского неба, полоскался «Юнион Джек», находилось розовое здание с зеленой верандой, белыми ставнями и синим викторианским фонарем над проходной: полицейское управление.
   Кабинет Линдопа располагался на втором этаже, и белый, одетый в хаки секретарь полковника провел меня прямо к нему. Длиннолицый старший инспектор кивнул, не вставая из-за своего стола, и указал мне на стул перед собой.
   Этот маленький кабинет с парой карт на стене и несколькими деревянными шкафами с делами ясно говорил о том, как мало значил пост главного полицейского Нассау. Это, конечно, не оправдывало приглашение герцогом двух олухов из Майами проваливать дело.
   — Вы хотели видеть меня, полковник? — спросил я.
   Из открытого окна за его спиной тянуло прохладой; на потолке лениво вращался вентилятор. Линдоп не смотрел на меня.
   — Да. Спасибо, что пришли. Мистер Геллер, Генеральный прокурор Хэллинан попросил меня... разъяснить вам вашу роль в деле де Мариньи.
   — Разъяснить мне мою роль? Что это, черт возьми, значит?
   — Это значит, — подчеркнуто терпеливо сказал он, — что мистер Хэллинан хочет, чтобы вы поняли, зачем вы здесь, мистер Геллер.
   Я засмеялся.
   — Вообще-то, полковник, мне глубоко плевать, чего хочет Хэллинан. Это не его дело — разъяснять, чем мне нужно заниматься: он — представитель обвинения. Я же работаю на защиту, помните?
   Теперь он взглянул на меня: его глаза не говорили ничего.
   — Мистер Геллер, мне было поручено сообщить вам, что вам категорически запрещается искать какого-либо другого подозреваемого, кроме графа де Мариньи.
   Я поморщился и покачал головой.
   — Что-что? Не понял, о чем вы?
   Он вздохнул и начал постукивать карандашом о стол.
   — Позиция обвинения заключается в том, что, раз один человек уже обвинен по этому делу, будет... неправильным искать другого виновного до тех пор, пока ему не будет вынесен оправдательный приговор.
   Я почувствовал себя так, будто меня с размаху ударили по голове пирогом; не особенно свежим, между прочим.
   — Вы говорите, что я не должен искать настоящего убийцу сэра Гарри Оукса?
   Он пожал плечами.
   — Такова позиция мистера Хэллинана. Вчера вы направили мне в управление просьбу...
   — Да, конечно. Я знаю, сейчас, во время войны, вы ведете учет всех лиц, приезжающих сюда или уезжающих из Нассау, регистрируя дату прибытия и отъезда. Я хотел бы взглянуть на эти данные.
   — Ваша просьба отклонена.
   Я пододвинулся на край стула, изо всех сил стараясь сдерживаться.
   — Могу я узнать, почему?
   — Это не имеет отношения к расследованию.
   — А по моему мнению, имеет.
   — Ваше мнение, мистер Геллер, мало чего стоит в Нассау.
   Тут я чуть не разразился, но сдержался, взглянув на него. В выражении его лица была странная смесь отвращения и симпатии, так что я лишь откинулся на спинку стула и сказал:
   — Вам ведь все это нравится не больше моего, а, полковник?
   Линдоп ничего не ответил; его глаза по-прежнему изучали карандаш, которым он постукивал по столу.
   — Ладно, где наши Фрик и Фрэк?
   Он понял, кого я имею в виду.
   — Капитан Мелчен на своем боевом посту. Капитан Баркер улетел в Нью-Йорк для консультации с дактилоскопистом.
   — Я думал, Баркер — сам эксперт по отпечаткам пальцев.
   Он вопросительно поднял, а потом опустил брови.
   — Конечно, вы понимаете, — сказал я. — Какое это для вас оскорбление. Конечно, ваш департамент невелик... и, может, идея пригласить кого-нибудь работать с вами или даже вести это дело здесь самостоятельно и была неплохой. Но почему не кого-нибудь из Скотланд-Ярда, черт возьми? Здесь же британская колония. А если невозможно пригласить кого-то из Англии из-за войны, ладно, есть еще ФБР. Но приглашать пару клоунов из Майами? Как вы можете с этим мириться, Линдоп?
   Я встал и оттолкнул стул, сокрушенно качая головой.
   — Мистер Геллер, — сказал он, глядя на меня взглядом побитой собаки. — Есть пределы того, что я могу сделать.
   — Хорошо, я скажу вам, что вы можете сделать. Я думаю, в доме Оукса убийцы использовали сварочную горелку или что-то типа огнемета. Ну, проследить огнемет будет не очень тяжело... это мог быть какой-нибудь сувенир времен первой мировой войны. Но сварочную горелку не так уж легко найти на таком острове, как ваш, кроме, пожалуй, одного места: места, где идет строительство. На строящихся аэродромах, например. И если я не могу проверить это сам, это должны сделать вы.
   Он задумался.
   — Хорошо, я учту это.
   — Спасибо.
   Я был уже на полпути к двери, когда он мягко окликнул меня.
   — Мистер Геллер... прежде, чем вы уйдете, зайдите и поздоровайтесь с капитаном Сирзом.
   — С капитаном Сирзом?
   — Его кабинет — через две двери по коридору. Он — инспектор, отвечающий за транспорт. Я думаю, у него есть кое-какая интересная информация касательно ночи убийства.
   Я усмехнулся.
   — Это намек, полковник?
   — Что ж, скажем так: вы можете упомянуть мое имя в этой связи, но только перед капитаном Сирзом, и ни перед кем другим.
   — Ясно, — сказал я. — Вы — в порядке, полковник.
   — Всегда мечтал быть «в порядке», — сухо сказал он и махнул рукой в сторону двери. Наше интервью было закончено.
   Сирз сидел в своем кабинете — почти таком же, как у Линдопа, только в нем висело побольше карт на стенах; в некоторых торчали булавки; карты были разбиты на участки патрулирования. Сирз сразу увидел меня.
   — Закройте дверь, — сказал он, и я закрыл.
   Коренастый, плотного телосложения англичанин с маленькими серовато-стальными глазами под пучками черных косматых бровей, Сирз поднялся мне навстречу, протягивая руку, и я пожал ее. Он сел, предложив мне сделать то же.
   Его темные волосы были зализаны назад; сжатый рот напоминал тонкий шрам. Он обладал властными, уверенными манерами человека, заставляющего исполнять свои приказы.
   — Вы — Натан Геллер, детектив, — сказал он.
   — Вы — капитан Сирз, который видел что-то интересное в ночь убийства Оукса, — сказал я.
   Я был удивлен, когда он улыбнулся, услышав сказанное. Его губы не разжались, но все же это определенно была улыбка.
   — Да, это я, — сказал Сирз. — И я действительно кое-что видел. Я прошу вас, мистер Геллер, передать мистеру Хиггсу, что я хочу и готов выступить свидетелем защиты.
   — А почему?
   — Потому, что я видел что-то, крайне важное для защиты; потому что это мой долг — блюсти справедливость. А еще потому, что меня тошнит от топорных методов расследования, проводимого американцами. Я не имел в виду вас, сэр.
   — Да, глядя на этих ребят, понимаешь, почему американских полицейских зовут копами.
   Теперь он тихо засмеялся и доказал, что у него есть зубы.
   — Вы потрясающе непретенциозны, мистер Геллер, — спокойно сказал он.
   — Я рад, что вы заметили это. Так что вы видели?
   — Честно говоря, я предпочел бы рассказать это мистеру Хиггсу.
   — Очень хорошо, но я работаю на него. Нам все равно придется поговорить, рано или поздно, и лучше — прямо сейчас.
   Он кивнул, его глаза сверкнули из-под мохнатых бровей.
   — Хорошо.
   Сирз откинулся назад на своем стуле. Ветер шелестел листьями эриодендрона на площади, которую было видно из окна за его спиной.
   — Когда я уезжал из управления в ту ночь, вскоре после полуночи, был сильный дождь... Только что прошел ураган.
   Он поехал в центр по Бэй-стрит и только свернул на Джордж-стрит, как заметил лимузин, тоже поворачивающий с Мальборо-стрит на Джордж-стрит.
   — На переднем сиденье сидел Гарольд Кристи.
   — Не может быть!
   — Может. Когда наши машины разъезжались, мы были ярко освещены: теперь на Бэй-стрит электрические фонари.
   — Кристи был за рулем?
   — Нет, за рулем сидел другой человек.
   — Вы узнали водителя?
   — Нет. Это мог быть белый или цветной, мужчина или женщина. Но я отчетливо видел Кристи — мы ехали со скоростью не больше пятидесяти миль в час.
   — У Кристи есть лимузин, — сказал я. — Вообще-то, он говорит, автомобиль стоял в ту ночь у «Вестбурна». Это могла быть его машина?
   — Да. По правде говоря, мистер Геллер, я не смог бы опознать ее, и не запомнил номера. Не было никаких причин записывать его.
   — Но вы уверены, что видели именно Кристи?
   Он терпеливо улыбнулся.
   — Я знаю Гарольда еще со школы. Я знаю его всю мою жизнь.
   Сирз говорил убежденным голосом, отчетливо произнося каждое слово.
   — Это был Гарольд Кристи. Без сомнения, в ту ночь он был в центре Нассау.
   — И в какую сторону он ехал?
   Капитан пожал плечами.
   — Он мог направляться к «Вестбурну».
   — Я еще не очень хорошо ориентируюсь в географии Нассау... Когда Кристи свернул с Мальборо-стрит, он мог ехать от пристани?
   Сирз кивнул.
   — Он мог взять пассажиров у «Причала принца Джорджа», если у кого-нибудь хватило бы глупости выйти в море в такой шторм.
   Но, по словам Артура, часом позже лимузин забрал двух человек с Лайфорд Кэй, пришвартовавшихся там, несмотря на шторм. Мог Кристи сначала захватить кого-то в городе, возможно с «Причала принца Джорджа», а потом направиться на Лайфорд Кэй и посадить там в машину двоих людей, похожих на охранников Мейера Лански, которых я видел в «Билтморе»?
   Когда я уходил, капитан Сирз вдруг сказал:
   — Кстати, на вашем месте, мистер Геллер, я бы почаще оглядывался.
   — Что вы хотите этим сказать?
   Но он лишь усмехнулся и покачал головой, показывая, что и так сказал больше, чем должен. Я поблагодарил его за мужество и честность, и направился на Бэй-стрит. Пришла пора встретиться с Гарольдом Кристи, к которому у меня уже накопилось несколько вопросов, особенно в свете телефонного разговора со Штатами, который у меня состоялся утром.
   Я застал Элиота Несса за завтраком в его доме в Вашингтоне. Мы были знакомы с ним много лет и, я полагаю, то, что во время своей войны с Аль Капоне Элиот считал меня одним из тех немногих копов, кому он мог доверять, говорит кое-что о честности чикагских полицейских. В былые дни я поставлял ему информацию, а после того, как я занялся собственным делом, уже он стал моим человеком в полиции.