Страница:
Во всяком случае, Уинар склонялся именно к этому мнению. Что до главы Ордена, Старх никогда не поднимал и не поддерживал эту тему. Как-то Занл заявил, что Старх видит в подобных фактах из Библии лишь аллегорию. Довольно близкое мнение к тому, как считали самые мудрые талхи. Реальность, твёрдая реальность, одна, хотя и содержит некие пласты, не подвластные простым смертным. Кроме неё есть лишь Великое Небытие, вход куда доступен только через смерть. Так считал Старх, хотя, как предполагал Луж, глава Ордена всё-таки устраивал изыски, направленные на то, чтобы поспорить с самим собой.
И вот Старх заявляет про мальчика, сумевшего пройти сквозь стену.
Так и не найдя, что сказать, Луж, мысли которого крутились около давней непонятной истории, пробормотал:
- Значит, когда-то Кир тоже проходил сквозь стены? И его на самом деле не...- Луж осёкся.
Старх снова поднял на него безмятежный, нереально равнодушный взгляд.
- Я не сказал, что знаю, казнили Кира или нет. Проходил ли он сквозь твёрдые препятствия или нет. Сейчас это, поверь, не так важно. Если Кир и мог что-то серьёзное, он просто сгинул из этого мира. Мальчик - другое дело.
Луж молчал. Ему показалось, Старх вот-вот прервёт объяснения, оставив Лужа один на один с серой мглой, просачивавшейся из тёмных углов этого домишки всё интенсивнее и интенсивнее. Просачивавшейся и заполнявшей мозг, ведя за собой плотную пелену странного ощущения. Наверное, такое ощущение появляется у детей где-нибудь вне дома, когда им кажется, что родители потеряли их.
- Кир добился этого путём тяжёлых тренировок, длительных медитаций и глубокого самопознания, - продолжил Старх. - Мальчику это дано изначально. Именно это и держит его в клоаке под названием Все Заселённые Земли. Это как фундамент, с помощью которого ему ещё предстоит выстроить шикарный и необычный дом. Сущность мальчика направлена на то, чтобы лечить людей. То есть, спасать их. Он не уйдёт в никуда, пока есть кого спасать. На этом мы и должны сыграть. Мы должны взять у него то, что он имеет и не использует исключительно для себя. Как раз против этого и была направлена летучая мышь. Она должна была удержать его от этого шага. Шага, после которого он откроет в себе новые грани.
Луж отступил на шаг, словно его обоняние уловило запах гнили.
- Но ведь он...уже сделал это. Мы что, опоздали?
Пауза. Старх по-прежнему сидел ирреальным изваянием, удачно вместившимся в полутёмный угол, не позволявший рассмотреть его в деталях. Луж практически уже слышал утвердительное "да". Всё оказалось не так просто.
- Не совсем, - наконец, промолвил Старх.
- Не совсем? - как эхо, повторил Луж.
- Как глава Ордена, я знаю немного больше, чем вы с Уинаром и Занлом. Совсем чуть-чуть. Ровно на столько, что передал мне бывший глава Ордена, как приемнику. Если Кир и сотворил нечто подобное тому, что сегодня сделал мальчик, это не далось ему уж легко. Есть мнение, что для человека, впервые прошедшего сквозь стену, существуют последствия, которые исчезают только после повторений этого опыта.
- Какие последствия? - выдохнул Луж. - Он...болен?
Старх неуловимо качнул головой.
- У него дезориентация. Какое-то время он будет напоминать оглушённого человека. Плохо понимающего, где он находится. Он не сможет лечить, пока это не прекратится. И не сможет повторить то, что уже сделал. По крайней мере, я на это надеюсь.
Луж сделал некоторые выводы. Теперь кое-что вырисовывалось в истории с Киром. Быть может, все слухи, противоречившие друг другу, на самом деле являлись правдой. Кир действительно чего-то добился, но его всё же казнили. Возможно, у главы Ордена были причины, чтобы не ждать, когда Кир повторит свой опыт. Теперь это казалось вполне вероятным.
- Он где-то в городе, - добавил Старх. - Может, лежит в укромном месте или его подобрал кто-то из горожан. Так или иначе, наше время сильно ограничено. Если не найдём его, ситуация наверняка выйдет из-под нашего контроля.
- И сколько же у нас осталось...
Луж не договорил. Он повернулся и сделал шаг к окну. Спустя несколько секунд в дверь постучали условным сигналом, и в дом вошёл Уинар. Он затворил за собой дверь, восстановил дыхание, повернулся к Старху. Всё это он проделал не спеша.
Ни Старх, ни Луж его не торопили. Уже само появление Уинара предполагало важное сообщение. Докладывать о том, как продвигаются поиски, должны талхи рангом пониже, не входившие в Совет Ордена. Уинар с минуту молчал. Лицо его оставалось невозмутимым, но двое людей, смотревших на него, догадались - весть нехорошая.
- Что стряслось? - не выдержал Луж.
Уинар глянул на него, перевёл взгляд на главу Ордена.
- Правитель передал Ордену ноту протеста. Он требует увидеть тебя лично, Старх. Как можно скорее. Правитель угрожает вплоть до военных действий против Ордена. Вы оба знаете, в чём причина.
Луж нахмурился, но Старх не выказал какой-либо реакции, как если бы вообще не слышал сказанного своим советником. Уинар почувствовал это.
- Я сказал не всё, - быстро добавил он. - Это лишь пересказ того, что принёс наш гонец.
- Что ещё? - отозвался Старх.
- Городские ворота закрыли. Я думаю, долго искать причину не обязательно. Каким-то образом стражники пронюхали, что мальчик в Антонии.
5
Они оба смотрели на мальчика, ворочавшегося на кровати.
Мужчина возвратился домой сразу же, как только появился небольшой перерыв в работе. Почему-то он чувствовал смутную тревогу, как-то исходившую из всего случившегося. Жена уговорила его перенести мальчика в дом. Он спешил, поэтому не стал спорить. И не предложил чего-то другого. Попросту говоря, он не придал этому особого значения. Лишь потом, уже вне дома, в процессе работы, он ощутил беспокойство.
Беспокойство усилилось, стоило ему войти в дом.
Жена мало что сделала по дому, она не отходила от ребёнка. Сказала, постоянно такое чувство, что мальчик вот-вот очнётся. Конечно же, она не должна упустить этот момент.
Мальчик действительно находился в странном состоянии. Он ворочался, приподнимал голову, оглядывался. Мутный, невидящий взор скользил по комнате, но сомнений не было - ребёнок ничего не видел. Он порывался встать, но силы явно не были на его стороне. Ноги, казалось, независимо от тела двигались, отмеряя шаг за шагом, руки что-то нащупывали. Изредка ребёнок говорил что-то невнятное. Женщина так ничего не разобрала. Словом, он не был похож на больного, на обычного ребёнка, пусть даже заболевшего неизвестной болезнью. Ни повышенной температуры тела, ни нехорошего цвета лица, ни естественной вялости. Вызывать же для верности лекаря, было им не по карману.
Они так и стояли, не зная, как поступить. Наконец, мужчина, осознавший, что ему пора идти, сказал первое, что пришло на ум:
- Зачем мы его сюда принесли?
Его жена глянула на него, неуверенно, даже чуть испуганно, но всё же возразила:
- Не оставлять же его прямо на улице.
Мужчина промолчал. Он понимал, его вопрос достаточно скользкий, практически безосновательный. Они нашли мальчика, можно сказать, в своём дворе. На своей территории. Оставить его там - всё равно, что оставить, обнаружив в одной из комнат. С другой стороны, руки не поднимались, взять и вынести его из дому, оставив в этом странном состоянии.
- Это ведь чей-то ребёнок, - добавила жена. - Наверное, его даже сейчас кто-нибудь ищет.
Мужчина замотал головой. Казалось, он ни за что не желал, чтобы она продолжила. И наверняка посоветовала бы, каким-то образом сообщить о мальчике другим людям, даже городским властям. Это был ирреальный страх, страх на пустом месте, причин ведь опасаться такого поворота событий не было. И всё-таки мужчина шёл у него на поводу.
С другой стороны они не могли его держать в своём доме сколь угодно долго. Как не могли просто выкинуть на улицу.
Устав искать решение, мужчина оставил всё на вечер. И ушёл. Женщина по-прежнему не отходила от мальчика, невесть как оказавшегося возле их дома. Вскоре в заднюю дверь постучались. Это была соседка. И хотя женщина в данный момент хотела побыть одна и дождаться мужа, соседку она впустила. Та была слишком настойчива. Кроме того, она уже видела мальчика.
Чувствуя что-то странное, напоминавшее ревность, хозяйка, тем не менее, позволила гостье некоторое время наблюдать мальчика, его движения, судорожно обрывочные, неестественные, казалось, содержавшие в себе некий шифр. Затем, под видом того, что хочет выйти на улицу и посмотреть, не возвращается ли муж, увела подругу прочь. Она что-то говорила, всё на другие темы. Почему-то ей не хотелось обсуждать этого ребёнка. Слишком уж не понравился ей взгляд, которым соседка ощупывала исхудавшее тело мальчика. От того, что она так и не смогла понять скрытый смысл, становилось ещё неуютней. И ей казалось, подруга витает где-то далеко в своих мыслях. Во всяком случае, далеко от темы данного разговора.
Наконец, соседка распрощалась и сказала, что пора готовить мужу ужин. Женщина вздохнула свободнее, сама не понимая, откуда у неё подобная реакция. Она, конечно же, не могла знать, о чём думала её давняя знакомая. Та вернулась к дому, но у задней двери остановилась. Посмотрела на участок кукурузы, как будто хотела проникнуть сквозь него взором и узреть, что происходит в соседнем доме. Пожалуй, не заметь она странной суеты в городе, непонятной активности комендантского корпуса, она бы и не вспомнила о тех недавних разговорах по поводу мальчика. Мальчика, идущего в одиночестве через Все Заселённые Земли и лечащего людей, разные болезни, самые тяжёлые и безнадёжные.
Она стояла, глядя, как между кукурузных стеблей загустевает комками тьма, и вовсе не думала о каком-то ужине. Её мысли шли совсем в ином направлении. Почему-то днём, вспомнив о мальчике, по слухам некогда посетившего Антонию, она испытала потребность ещё раз посмотреть на ребёнка, находившегося в доме напротив. Во что бы то ни стало. И её ничуть не остановило глухое противление хозяйки. Снова взглянув на мальчика, обнаруженного утром в кукурузе, ей с трудом удалось оставить на лице маску невозмутимости. Да, это был он. Тот самый ребёнок. Она почувствовала это. Всё в нём казалось не так, хотя что-либо конкретное она затруднилась отметить. Это он, и доказательств просто ненужно.
Выдержав паузу для приличия, она ушла, чтобы уже в одиночестве сделать правильные выводы. Сохранять безразличие было выше её сил. Она судорожно вспоминала, насколько важным для городских властей было найти этого мальчика. Естественно, он представлял собой невероятную ценность. И не в том смысле, что мог вылечить любую болезнь. К ней это не имело отношения, в её доме все были здоровы.
Куда важнее было то, насколько важен этот мальчик другим. Тем, для кого вызвать лучшего в городе лекаря, не было существенным расходом средств.
Совсем измучившись от предвкушения, раскидавшего перед внутренним взором заманчивые картины, наслаивавшиеся друг на друга, женщина решила подождать мужа. Он - практичный человек. Своё он не упустит. Вместе они придут к оптимальному варианту.
Она вошла в дом. В нетерпении, но теперь оно жгло её не так сильно. Меньше часа подождать. Не проблема. Она, бывало, ждала и подольше.
Да, с мужем ей повезло.
ГЛАВА 20
И вот Старх заявляет про мальчика, сумевшего пройти сквозь стену.
Так и не найдя, что сказать, Луж, мысли которого крутились около давней непонятной истории, пробормотал:
- Значит, когда-то Кир тоже проходил сквозь стены? И его на самом деле не...- Луж осёкся.
Старх снова поднял на него безмятежный, нереально равнодушный взгляд.
- Я не сказал, что знаю, казнили Кира или нет. Проходил ли он сквозь твёрдые препятствия или нет. Сейчас это, поверь, не так важно. Если Кир и мог что-то серьёзное, он просто сгинул из этого мира. Мальчик - другое дело.
Луж молчал. Ему показалось, Старх вот-вот прервёт объяснения, оставив Лужа один на один с серой мглой, просачивавшейся из тёмных углов этого домишки всё интенсивнее и интенсивнее. Просачивавшейся и заполнявшей мозг, ведя за собой плотную пелену странного ощущения. Наверное, такое ощущение появляется у детей где-нибудь вне дома, когда им кажется, что родители потеряли их.
- Кир добился этого путём тяжёлых тренировок, длительных медитаций и глубокого самопознания, - продолжил Старх. - Мальчику это дано изначально. Именно это и держит его в клоаке под названием Все Заселённые Земли. Это как фундамент, с помощью которого ему ещё предстоит выстроить шикарный и необычный дом. Сущность мальчика направлена на то, чтобы лечить людей. То есть, спасать их. Он не уйдёт в никуда, пока есть кого спасать. На этом мы и должны сыграть. Мы должны взять у него то, что он имеет и не использует исключительно для себя. Как раз против этого и была направлена летучая мышь. Она должна была удержать его от этого шага. Шага, после которого он откроет в себе новые грани.
Луж отступил на шаг, словно его обоняние уловило запах гнили.
- Но ведь он...уже сделал это. Мы что, опоздали?
Пауза. Старх по-прежнему сидел ирреальным изваянием, удачно вместившимся в полутёмный угол, не позволявший рассмотреть его в деталях. Луж практически уже слышал утвердительное "да". Всё оказалось не так просто.
- Не совсем, - наконец, промолвил Старх.
- Не совсем? - как эхо, повторил Луж.
- Как глава Ордена, я знаю немного больше, чем вы с Уинаром и Занлом. Совсем чуть-чуть. Ровно на столько, что передал мне бывший глава Ордена, как приемнику. Если Кир и сотворил нечто подобное тому, что сегодня сделал мальчик, это не далось ему уж легко. Есть мнение, что для человека, впервые прошедшего сквозь стену, существуют последствия, которые исчезают только после повторений этого опыта.
- Какие последствия? - выдохнул Луж. - Он...болен?
Старх неуловимо качнул головой.
- У него дезориентация. Какое-то время он будет напоминать оглушённого человека. Плохо понимающего, где он находится. Он не сможет лечить, пока это не прекратится. И не сможет повторить то, что уже сделал. По крайней мере, я на это надеюсь.
Луж сделал некоторые выводы. Теперь кое-что вырисовывалось в истории с Киром. Быть может, все слухи, противоречившие друг другу, на самом деле являлись правдой. Кир действительно чего-то добился, но его всё же казнили. Возможно, у главы Ордена были причины, чтобы не ждать, когда Кир повторит свой опыт. Теперь это казалось вполне вероятным.
- Он где-то в городе, - добавил Старх. - Может, лежит в укромном месте или его подобрал кто-то из горожан. Так или иначе, наше время сильно ограничено. Если не найдём его, ситуация наверняка выйдет из-под нашего контроля.
- И сколько же у нас осталось...
Луж не договорил. Он повернулся и сделал шаг к окну. Спустя несколько секунд в дверь постучали условным сигналом, и в дом вошёл Уинар. Он затворил за собой дверь, восстановил дыхание, повернулся к Старху. Всё это он проделал не спеша.
Ни Старх, ни Луж его не торопили. Уже само появление Уинара предполагало важное сообщение. Докладывать о том, как продвигаются поиски, должны талхи рангом пониже, не входившие в Совет Ордена. Уинар с минуту молчал. Лицо его оставалось невозмутимым, но двое людей, смотревших на него, догадались - весть нехорошая.
- Что стряслось? - не выдержал Луж.
Уинар глянул на него, перевёл взгляд на главу Ордена.
- Правитель передал Ордену ноту протеста. Он требует увидеть тебя лично, Старх. Как можно скорее. Правитель угрожает вплоть до военных действий против Ордена. Вы оба знаете, в чём причина.
Луж нахмурился, но Старх не выказал какой-либо реакции, как если бы вообще не слышал сказанного своим советником. Уинар почувствовал это.
- Я сказал не всё, - быстро добавил он. - Это лишь пересказ того, что принёс наш гонец.
- Что ещё? - отозвался Старх.
- Городские ворота закрыли. Я думаю, долго искать причину не обязательно. Каким-то образом стражники пронюхали, что мальчик в Антонии.
5
Они оба смотрели на мальчика, ворочавшегося на кровати.
Мужчина возвратился домой сразу же, как только появился небольшой перерыв в работе. Почему-то он чувствовал смутную тревогу, как-то исходившую из всего случившегося. Жена уговорила его перенести мальчика в дом. Он спешил, поэтому не стал спорить. И не предложил чего-то другого. Попросту говоря, он не придал этому особого значения. Лишь потом, уже вне дома, в процессе работы, он ощутил беспокойство.
Беспокойство усилилось, стоило ему войти в дом.
Жена мало что сделала по дому, она не отходила от ребёнка. Сказала, постоянно такое чувство, что мальчик вот-вот очнётся. Конечно же, она не должна упустить этот момент.
Мальчик действительно находился в странном состоянии. Он ворочался, приподнимал голову, оглядывался. Мутный, невидящий взор скользил по комнате, но сомнений не было - ребёнок ничего не видел. Он порывался встать, но силы явно не были на его стороне. Ноги, казалось, независимо от тела двигались, отмеряя шаг за шагом, руки что-то нащупывали. Изредка ребёнок говорил что-то невнятное. Женщина так ничего не разобрала. Словом, он не был похож на больного, на обычного ребёнка, пусть даже заболевшего неизвестной болезнью. Ни повышенной температуры тела, ни нехорошего цвета лица, ни естественной вялости. Вызывать же для верности лекаря, было им не по карману.
Они так и стояли, не зная, как поступить. Наконец, мужчина, осознавший, что ему пора идти, сказал первое, что пришло на ум:
- Зачем мы его сюда принесли?
Его жена глянула на него, неуверенно, даже чуть испуганно, но всё же возразила:
- Не оставлять же его прямо на улице.
Мужчина промолчал. Он понимал, его вопрос достаточно скользкий, практически безосновательный. Они нашли мальчика, можно сказать, в своём дворе. На своей территории. Оставить его там - всё равно, что оставить, обнаружив в одной из комнат. С другой стороны, руки не поднимались, взять и вынести его из дому, оставив в этом странном состоянии.
- Это ведь чей-то ребёнок, - добавила жена. - Наверное, его даже сейчас кто-нибудь ищет.
Мужчина замотал головой. Казалось, он ни за что не желал, чтобы она продолжила. И наверняка посоветовала бы, каким-то образом сообщить о мальчике другим людям, даже городским властям. Это был ирреальный страх, страх на пустом месте, причин ведь опасаться такого поворота событий не было. И всё-таки мужчина шёл у него на поводу.
С другой стороны они не могли его держать в своём доме сколь угодно долго. Как не могли просто выкинуть на улицу.
Устав искать решение, мужчина оставил всё на вечер. И ушёл. Женщина по-прежнему не отходила от мальчика, невесть как оказавшегося возле их дома. Вскоре в заднюю дверь постучались. Это была соседка. И хотя женщина в данный момент хотела побыть одна и дождаться мужа, соседку она впустила. Та была слишком настойчива. Кроме того, она уже видела мальчика.
Чувствуя что-то странное, напоминавшее ревность, хозяйка, тем не менее, позволила гостье некоторое время наблюдать мальчика, его движения, судорожно обрывочные, неестественные, казалось, содержавшие в себе некий шифр. Затем, под видом того, что хочет выйти на улицу и посмотреть, не возвращается ли муж, увела подругу прочь. Она что-то говорила, всё на другие темы. Почему-то ей не хотелось обсуждать этого ребёнка. Слишком уж не понравился ей взгляд, которым соседка ощупывала исхудавшее тело мальчика. От того, что она так и не смогла понять скрытый смысл, становилось ещё неуютней. И ей казалось, подруга витает где-то далеко в своих мыслях. Во всяком случае, далеко от темы данного разговора.
Наконец, соседка распрощалась и сказала, что пора готовить мужу ужин. Женщина вздохнула свободнее, сама не понимая, откуда у неё подобная реакция. Она, конечно же, не могла знать, о чём думала её давняя знакомая. Та вернулась к дому, но у задней двери остановилась. Посмотрела на участок кукурузы, как будто хотела проникнуть сквозь него взором и узреть, что происходит в соседнем доме. Пожалуй, не заметь она странной суеты в городе, непонятной активности комендантского корпуса, она бы и не вспомнила о тех недавних разговорах по поводу мальчика. Мальчика, идущего в одиночестве через Все Заселённые Земли и лечащего людей, разные болезни, самые тяжёлые и безнадёжные.
Она стояла, глядя, как между кукурузных стеблей загустевает комками тьма, и вовсе не думала о каком-то ужине. Её мысли шли совсем в ином направлении. Почему-то днём, вспомнив о мальчике, по слухам некогда посетившего Антонию, она испытала потребность ещё раз посмотреть на ребёнка, находившегося в доме напротив. Во что бы то ни стало. И её ничуть не остановило глухое противление хозяйки. Снова взглянув на мальчика, обнаруженного утром в кукурузе, ей с трудом удалось оставить на лице маску невозмутимости. Да, это был он. Тот самый ребёнок. Она почувствовала это. Всё в нём казалось не так, хотя что-либо конкретное она затруднилась отметить. Это он, и доказательств просто ненужно.
Выдержав паузу для приличия, она ушла, чтобы уже в одиночестве сделать правильные выводы. Сохранять безразличие было выше её сил. Она судорожно вспоминала, насколько важным для городских властей было найти этого мальчика. Естественно, он представлял собой невероятную ценность. И не в том смысле, что мог вылечить любую болезнь. К ней это не имело отношения, в её доме все были здоровы.
Куда важнее было то, насколько важен этот мальчик другим. Тем, для кого вызвать лучшего в городе лекаря, не было существенным расходом средств.
Совсем измучившись от предвкушения, раскидавшего перед внутренним взором заманчивые картины, наслаивавшиеся друг на друга, женщина решила подождать мужа. Он - практичный человек. Своё он не упустит. Вместе они придут к оптимальному варианту.
Она вошла в дом. В нетерпении, но теперь оно жгло её не так сильно. Меньше часа подождать. Не проблема. Она, бывало, ждала и подольше.
Да, с мужем ей повезло.
ГЛАВА 20
Узел затягивается
1
Лицо этого человека уже мало чем напоминало человеческое лицо. Изувеченное, скользкое от крови, ожогов и вывернутой местами плоти, оно, казалось, подрагивало, словно на нём была маска из желеобразного вещества. По большому счёту, назвать это лицом было невозможно.
Гурин отводил глаза, но некая немыслимая сила заставляла его снова и снова возвращать взгляд к исходной позиции. В этом присутствовало садомазохистское удовлетворение. И в то же время Гурин поймал себя на том, что даже сквозь его панцирь тысячелетнего равнодушия и чёрствости проникли щупальца чего-то похожего на жалость. Хлипкой, тонкой, как нить, но всё-таки жалости.
В подвале нехорошо пахло. Жженая плоть. Истерзанная стальными предметами, оставлявшими после себя удушающее свежий запах крови. Плоть, наполнявшая замкнутое помещение аурой чудовищной физической боли. Плоть, которую выжали на предмет нахождения в каждой отдельной клетке генетически заложенного страха.
Да, подумал Гурин, даже талхи не могут тягаться с человеческой Природой. Тот из монахов, что находился перед ним и внешне мало напоминал человека, выдержал чуть больше суток. Теперь Гурин понимал, что означало выражение лица Флека.
Правая рука Правителя смотрел куда-то в сторону, предложив Гурину спуститься в пыточную камеру комендантского корпуса Лакаслии. Гурин отнёс странный взгляд Флека на счёт прежней неприязни, которая чувствовалась с самого начала их совместных действий. Гурин понимал его. Признаться, он ожидал мер покруче, нежели заявление, что группа Гурина либо найдёт мальчика, либо умрёт в полном составе, независимо от того, кто виноват больше или меньше. Так или иначе, Гурин скорее удивлялся внешней отстраненности Флека, возглавившего поиски лично.
Однако, спустившись в подвал, Гурин осознал, на этот раз Флек испытывал нечто, не имевшее отношения ни к его людям, ни к самому Гурину. Флек также не был лишён обычной человеческой слабинки, что присутствует в каждом, и разница лишь в глубине, на которую её затолкали. Вид талха, которого пытали жутко и долго, вызвал у Флека некие ассоциации? Наверняка, подумал Гурин. Несмотря на репутацию, которой обладал ближайший советник Правителя. Возможно, Флека замутило от зрительной картины происходящего в подвале. Быть может, увиденное вызвало в подсознании вопрос, как бы сам Флек вёл бы себя на месте несчастного талха. В общем, вряд ли Флек испытал удовольствие, несмотря, что пытки дали желаемый результат.
При этом именно он являлся основной причиной происходящего. Именно Флек приказал захватить какого-нибудь талха. И пытать его. Как же иначе, ведь ни один талх не пойдёт против Ордена. Удивительно было уже то, что они всё-таки вырвали у него нужные сведения. История помнила немало случаев, когда талхи умирали, так ничего и не сказав. Особенно в те времена, когда Орден ещё не заработал теперешний статус практически равноправного партнёра, и Правители всячески пытались подмять монахов под свои требования. Как шептал Булох, заварил всё это Флек, и никто другой. Даже сам Правитель имел к этому отношение меньше, чем кто-либо из людей Гурина.
Людям Гурина, впрочем, это было на руку. Приостановилась прежняя суета, приправленная стопроцентной растерянностью, вызванной отсутствием малейшей зацепки. Мальчик, будто исчезнувший вместе с утренним туманом, хоть ненадолго перестал заслонять собой солнце их мира. Это была передышка. Энергия на какое-то время оказалась направлена в иное русло. При этом им быстро повезло.
От сыщиков коменданта Лакаслии стало известно об одном горожанине, появившимся в городе совсем недавно. Уверенности не было, но очень многое указывало на то, что это талх, прибывший выполнять функции связного. Так сказать, скрытый талх. Метод, который Орден использовал ещё в стародавние времена. На время потенциальных будущих конфликтов у талхов оказывались свои люди в различных городах, этих форпостах власти Правителя. Естественно, Орден не мог охватить все города. Не самые значительные из них оставались без лазутчика.
По-видимому, в Лакаслию отправили именно такого человека в связи с последними событиями.
Бедняга, неожиданно для себя подумал Гурин. Не упорствуй талх с самого начала, он бы избавил себя от подобных мучений. Гурин поморщился, выдыхая застоявшийся воздух, пропитанный свежей человеческой кровью, и покинул камеру, выбравшись наверх.
Флек невидяще смотрел перед собой. Гурин, сомневаясь, надо ли вырывать его из задумчивости, кашлянул. Сзади топтался Булох, поднявшийся из камеры следом за начальником. Тоже понимал, что предстоят срочные действия. Флек обернулся.
- По-моему, - произнёс он. - Связной Ордена сказал всё, что знал.
Гурин кивнул.
- Эти монашеские бестии, - продолжал Флек. - Всё-таки захватили мальчика.
Гурин снова кивнул и на этот раз заметил:
- Но монах, что захватил мальчика, один. И ему всё равно надо ждать подкрепление. До Антонии же от главного монастыря Ордена тоже не близкий путь.
Флек не стал комментировать это замечание.
- Кто из твоих людей самый быстрый наездник? - спросил он.
- Если не считать меня, Булох.
Флек задумчиво потёр подбородок холёными пальцами.
- Тогда ты, - констатировал он. - Ты должен оказаться в Антонии, как можно быстрее. Надеюсь, ты опередишь гонца, посланного туда вслед за тобой для страховки.
- Да, - подтвердил Гурин и на всякий случай спросил. - Как быть с талхом?
Он не был уверен, что Флек возьмёт связного на себя, и, значит, это оставалось его прерогативой, несмотря на то, что его отправляли в Антонию.
- Не беспокойся. Мои люди будут находиться в доме этого связного, пока не прибудет гонец Ордена. Они постараются ликвидировать его, и талхи ещё не скоро поймут, что связной в Лакаслии провалился.
2
Мужчина громко чавкал, шумно поглощая густую похлёбку из картошки и квашеной капусты. Он был недоволен, и женщина не решалась заговорить с ним. По крайней мере, пока он ужинал. Муж хмурился, но это никак не отражалась на его аппетите. Когда миска опустела, он отложил ложку и куском хлеба вычистил посудину до блеска.
Глядя на него, женщина, несмотря, что была не голодна, тоже почувствовала желание перекусить. Она подавила это в себе, её терзали вещи поважнее.
- Добавки? - спросила она, желая угодить мужу.
Тот поколебался, затем кивнул. Кажется, он немного оттаял. Ещё чуть-чуть, и можно будет начинать разговор.
- Чем ты так расстроен, дорогой? - спросила женщина, наполняя миску новой порцией похлёбки, над которой клубился пар.
- Комендант приказал закрыть ворота, - пробормотал он. - Кого-то ищут. Кажется, это надолго.
Женщина на секунду застыла.
- Закрыть ворота? - переспросила она.
- Да, - повысил голос мужчина. - Завтра я вместе с мастером собирался за город. И я потеряю даже больше, чем он, если ворота не откроют.
Женщина поставила миску перед мужем, нахмурилась. Закрыли ворота! Такого не было уже давненько. Неужели из-за ребёнка? Значит, кто-то ещё знал, что чудесный мальчик оказался в Антонии? Эта перспектива её не обрадовала. Странно, что она узнала это от мужа. Обычно это она сообщала ему все городские новости. Похоже, она увлеклась мыслями о мальчике, что находился в бессознательном состоянии у соседей, и не заметила даже такого события, как запертые средь бела дня ворота города.
Воображение нарисовало толпы недовольного народа, что скапливались по обе стороны городской стены, их неразборчивый ропот, шевеление, как у волн озера. Пар в котле, где плотно прикрыли крышку, начинал закипать. Женщина вздрогнула.
Её муж, уплетавший вторую порцию похлёбки уже не с таким рвением, заметил её реакцию.
- Ты чего? - невнятно, жуя кусок хлеба, спросил он.
Женщина колебалась. Не ошибается ли она, что за мальчика, который находится у соседей, они что-то получат?
Муж отложил ложку, дожевал и потребовал:
- Давай, говори, в чём дело.
И она рассказала.
- С чего ты взяла, что это тот самый мальчишка? - спросил он.
Она всплеснула руками.
- Я чувствую, это он.
- Чувствую, чувствую, - передразнил мужчина жену.
Она обиделась, но воздержалась от ответного выпада: рука у мужа была тяжёлая, и он не любил шуток в свой адрес.
- Давай сходим к коменданту, - предложила она. - Расскажем ему обо всём. Пусть он сам проверит.
Мужчина недовольно сощурился.
- Ты не подумала о том, что будет, если это не тот мальчишка? Если у соседей обычный несовершеннолетний бродяжка? Кто знает, что коменданту взбредёт в голову?
Женщина прикусила губу. Веское замечание. Уверенность, что это тот ребёнок, поослабла.
Муж, будто отговаривая её от этой затеи, добавил:
- Там такой переполох. Вдруг комендант решит, что мы специально отвлекаем его?
Женщина молчала, теребя полы своего платья нервными, быстрыми пальцами. Что она могла возразить? Её муж, помолчав минуту, взялся за похлёбку. Теперь совсем вяло. Спустя пять минут он вовсе отставил миску, так и не расправившись с едой. Похоже, перспектива собственной выгоды также зацепила его на крючок. Зацепила, несмотря на собственные слова о возможном риске.
Женщина заметила это. За годы совместной жизни она достаточно изучила мужа, чтобы делать правильные выводы. Она немного выждала, после чего неуверенно, извиняющимся тоном, пролепетала:
- Может, как-то всё-таки можно узнать, мальчика ли ищет комендантская стража? Вдруг комендант обрадуется и расщедрится, что ему помогли? И отблагодарит нас деньгами?
Она не смотрела на мужа, справедливо полагая, что тот должен быть уверен - решение исходит исключительно от него.
Он встал, выглянул в окно. Потоптался там. Затем, не оборачиваясь, произнёс:
- Хорошо. Я подойду к воротам, узнаю, кого ищут. Затем схожу к мастеру. Поговорю с ним. Если подойти с ним, нас выслушают и не прогонят взашей. Тем более, не убьют. Он редкий умелец, и комендант не дурак, чтобы избавляться от такого только из-за злости.
Мужчина повернулся к жене, как бы спрашивая, довольна ли она. Та сдержала улыбку и пробормотала:
- Ты пойдёшь сейчас, - непонятно было, спрашивала она или утверждала.
Мужчина нахмурился.
- Не лучше ли... Хорошо, к воротам я схожу сейчас, насчёт мастера не обещаю. Он был сегодня чертовски зол, ещё больше, чем я.
Женщина не настаивала. В крайнем случае, завтра. Что ж, можно подождать. Хотя ожидание изведёт её не меньше тяжёлой работы. Однако требовать большего она не посмела.
3
Старх поднял голову, услышав условный стук в дверь. Это был Уинар. Член Совета Ордена прошёл в дом и первым делом залпом выпил кружку холодной воды. Отёр тыльной стороной ладони рот, восстановил дыхание.
Прошло пять часов с момента закрытия ворот. Уинар пришёл точно, как и просил его Старх.
Луж, присевший было, снова поднялся и пробормотал:
- Какие-нибудь изменения? - поторопил он Уинара.
Тот покачал головой.
- Ничего, чтобы вас обнадёжило. Никаких следов мальчика. К счастью, комендантские шакалы тоже ни с чем. Кажется, они даже заглядывают в подозрительные дома.
- Что у ворот? - спросил Старх.
- Всё по-прежнему. Комендант настроен решительно, несмотря на недовольство горожан. Там немало воинов. С одной стороны это неплохо - меньше тех, кто ищет мальчика по городу.
Старх покачал головой.
- Время играет не на нас. Я уверен, ещё немного - и власти объявят причину, по которой они закрыли ворота. И предложат приличное вознаграждение тому, кто приведёт мальчика. Тогда всё закончится очень быстро. Скорее всего, мальчик в чьём-то доме. Валяйся он где-нибудь на заднем дворе, в кустах ли, на пустыре, его бы уже нашли наши люди. Либо люди коменданта.
Уинар кивнул.
- Я это понимаю, но что можно изменить?
Луж вкрадчиво произнёс:
- Что если пожертвовать кем-то из талхов, но приоткрыть ворота? Устроить бунт перед воротами, якобы бунт горожан?
Пауза. Старх и Уинар молчали, обдумывая слова члена Совета.
Луж добавил:
- Хватит нескольких минут, чтобы пустить слух, что с теми, кому удалось выскочить из города, был некий чудесный ребёнок. Если это получится, поиски внутри города ослабнут. Если вовсе не прекратятся.
Уинар покачал головой.
- Там слишком много воинов, и они заняли серьёзную позицию. Там придётся пожертвовать не одним нашим. При этом комендант догадается, что в стычке участвовали талхи.
Старх сказал:
- Повременим со столь откровенным вмешательством.
Луж развёл руками.
- Не оставлять же всё, как есть.
- Пока разумнее лишь подстраховаться, - заметил Старх. - Уинар, найдёшь Занла, пусть придёт сюда. Снаружи нам нужны люди. Занл переберётся через стену. Если не днём, то в ночное время. Достаточно верёвки.
Луж спросил себя, почему не додумался до этого сам.
- Ещё, - продолжил Старх. - Возьми одного из наших, Уинар. И будьте перед домом коменданта, никуда не отходите. По крайней мере, мы будем знать, если воины найдут мальчика.
Уинар, не мешкая, повернулся, шагнул к двери, но Старх остановил его.
- И последнее. Пусть ко мне придёт Уд. Для него у меня тоже есть дело.
4
Драго кружил по городу, как и два десятка комендантских воинов, отыскивая мальчика.
Монах не задавался вопросом, где он с ним укроется, если всё-таки найдёт, и сколько придёться выдержать времени. Как талх, Драго знал, решать проблемы лучше по мере их поступления. Он отстранённо бродил по Антонии, время от времени возвращаясь то к Восточным воротам, то к Западным. Там по-прежнему гудела толпа, шевелилась, похожая на громадное загустевшее желе. Однако никто не пытался выйти из города. Комендантская стража расположилась в одну линию, закрыв собой ворота и будку, где был механизм, дарующий выход из города. Профессионально, подумал Драго, увидев воинов в первый раз. Комендант Антонии оказался серьёзным противником. Вряд ли он дрогнет, если даже горожане выступят в открытую. Впрочем, Драго был уверен, этого не произойдёт: у горожан в большинстве своём нет оружия, и подобную фалангу у ворот одолеет разве что небольшой отряд талхов.
1
Лицо этого человека уже мало чем напоминало человеческое лицо. Изувеченное, скользкое от крови, ожогов и вывернутой местами плоти, оно, казалось, подрагивало, словно на нём была маска из желеобразного вещества. По большому счёту, назвать это лицом было невозможно.
Гурин отводил глаза, но некая немыслимая сила заставляла его снова и снова возвращать взгляд к исходной позиции. В этом присутствовало садомазохистское удовлетворение. И в то же время Гурин поймал себя на том, что даже сквозь его панцирь тысячелетнего равнодушия и чёрствости проникли щупальца чего-то похожего на жалость. Хлипкой, тонкой, как нить, но всё-таки жалости.
В подвале нехорошо пахло. Жженая плоть. Истерзанная стальными предметами, оставлявшими после себя удушающее свежий запах крови. Плоть, наполнявшая замкнутое помещение аурой чудовищной физической боли. Плоть, которую выжали на предмет нахождения в каждой отдельной клетке генетически заложенного страха.
Да, подумал Гурин, даже талхи не могут тягаться с человеческой Природой. Тот из монахов, что находился перед ним и внешне мало напоминал человека, выдержал чуть больше суток. Теперь Гурин понимал, что означало выражение лица Флека.
Правая рука Правителя смотрел куда-то в сторону, предложив Гурину спуститься в пыточную камеру комендантского корпуса Лакаслии. Гурин отнёс странный взгляд Флека на счёт прежней неприязни, которая чувствовалась с самого начала их совместных действий. Гурин понимал его. Признаться, он ожидал мер покруче, нежели заявление, что группа Гурина либо найдёт мальчика, либо умрёт в полном составе, независимо от того, кто виноват больше или меньше. Так или иначе, Гурин скорее удивлялся внешней отстраненности Флека, возглавившего поиски лично.
Однако, спустившись в подвал, Гурин осознал, на этот раз Флек испытывал нечто, не имевшее отношения ни к его людям, ни к самому Гурину. Флек также не был лишён обычной человеческой слабинки, что присутствует в каждом, и разница лишь в глубине, на которую её затолкали. Вид талха, которого пытали жутко и долго, вызвал у Флека некие ассоциации? Наверняка, подумал Гурин. Несмотря на репутацию, которой обладал ближайший советник Правителя. Возможно, Флека замутило от зрительной картины происходящего в подвале. Быть может, увиденное вызвало в подсознании вопрос, как бы сам Флек вёл бы себя на месте несчастного талха. В общем, вряд ли Флек испытал удовольствие, несмотря, что пытки дали желаемый результат.
При этом именно он являлся основной причиной происходящего. Именно Флек приказал захватить какого-нибудь талха. И пытать его. Как же иначе, ведь ни один талх не пойдёт против Ордена. Удивительно было уже то, что они всё-таки вырвали у него нужные сведения. История помнила немало случаев, когда талхи умирали, так ничего и не сказав. Особенно в те времена, когда Орден ещё не заработал теперешний статус практически равноправного партнёра, и Правители всячески пытались подмять монахов под свои требования. Как шептал Булох, заварил всё это Флек, и никто другой. Даже сам Правитель имел к этому отношение меньше, чем кто-либо из людей Гурина.
Людям Гурина, впрочем, это было на руку. Приостановилась прежняя суета, приправленная стопроцентной растерянностью, вызванной отсутствием малейшей зацепки. Мальчик, будто исчезнувший вместе с утренним туманом, хоть ненадолго перестал заслонять собой солнце их мира. Это была передышка. Энергия на какое-то время оказалась направлена в иное русло. При этом им быстро повезло.
От сыщиков коменданта Лакаслии стало известно об одном горожанине, появившимся в городе совсем недавно. Уверенности не было, но очень многое указывало на то, что это талх, прибывший выполнять функции связного. Так сказать, скрытый талх. Метод, который Орден использовал ещё в стародавние времена. На время потенциальных будущих конфликтов у талхов оказывались свои люди в различных городах, этих форпостах власти Правителя. Естественно, Орден не мог охватить все города. Не самые значительные из них оставались без лазутчика.
По-видимому, в Лакаслию отправили именно такого человека в связи с последними событиями.
Бедняга, неожиданно для себя подумал Гурин. Не упорствуй талх с самого начала, он бы избавил себя от подобных мучений. Гурин поморщился, выдыхая застоявшийся воздух, пропитанный свежей человеческой кровью, и покинул камеру, выбравшись наверх.
Флек невидяще смотрел перед собой. Гурин, сомневаясь, надо ли вырывать его из задумчивости, кашлянул. Сзади топтался Булох, поднявшийся из камеры следом за начальником. Тоже понимал, что предстоят срочные действия. Флек обернулся.
- По-моему, - произнёс он. - Связной Ордена сказал всё, что знал.
Гурин кивнул.
- Эти монашеские бестии, - продолжал Флек. - Всё-таки захватили мальчика.
Гурин снова кивнул и на этот раз заметил:
- Но монах, что захватил мальчика, один. И ему всё равно надо ждать подкрепление. До Антонии же от главного монастыря Ордена тоже не близкий путь.
Флек не стал комментировать это замечание.
- Кто из твоих людей самый быстрый наездник? - спросил он.
- Если не считать меня, Булох.
Флек задумчиво потёр подбородок холёными пальцами.
- Тогда ты, - констатировал он. - Ты должен оказаться в Антонии, как можно быстрее. Надеюсь, ты опередишь гонца, посланного туда вслед за тобой для страховки.
- Да, - подтвердил Гурин и на всякий случай спросил. - Как быть с талхом?
Он не был уверен, что Флек возьмёт связного на себя, и, значит, это оставалось его прерогативой, несмотря на то, что его отправляли в Антонию.
- Не беспокойся. Мои люди будут находиться в доме этого связного, пока не прибудет гонец Ордена. Они постараются ликвидировать его, и талхи ещё не скоро поймут, что связной в Лакаслии провалился.
2
Мужчина громко чавкал, шумно поглощая густую похлёбку из картошки и квашеной капусты. Он был недоволен, и женщина не решалась заговорить с ним. По крайней мере, пока он ужинал. Муж хмурился, но это никак не отражалась на его аппетите. Когда миска опустела, он отложил ложку и куском хлеба вычистил посудину до блеска.
Глядя на него, женщина, несмотря, что была не голодна, тоже почувствовала желание перекусить. Она подавила это в себе, её терзали вещи поважнее.
- Добавки? - спросила она, желая угодить мужу.
Тот поколебался, затем кивнул. Кажется, он немного оттаял. Ещё чуть-чуть, и можно будет начинать разговор.
- Чем ты так расстроен, дорогой? - спросила женщина, наполняя миску новой порцией похлёбки, над которой клубился пар.
- Комендант приказал закрыть ворота, - пробормотал он. - Кого-то ищут. Кажется, это надолго.
Женщина на секунду застыла.
- Закрыть ворота? - переспросила она.
- Да, - повысил голос мужчина. - Завтра я вместе с мастером собирался за город. И я потеряю даже больше, чем он, если ворота не откроют.
Женщина поставила миску перед мужем, нахмурилась. Закрыли ворота! Такого не было уже давненько. Неужели из-за ребёнка? Значит, кто-то ещё знал, что чудесный мальчик оказался в Антонии? Эта перспектива её не обрадовала. Странно, что она узнала это от мужа. Обычно это она сообщала ему все городские новости. Похоже, она увлеклась мыслями о мальчике, что находился в бессознательном состоянии у соседей, и не заметила даже такого события, как запертые средь бела дня ворота города.
Воображение нарисовало толпы недовольного народа, что скапливались по обе стороны городской стены, их неразборчивый ропот, шевеление, как у волн озера. Пар в котле, где плотно прикрыли крышку, начинал закипать. Женщина вздрогнула.
Её муж, уплетавший вторую порцию похлёбки уже не с таким рвением, заметил её реакцию.
- Ты чего? - невнятно, жуя кусок хлеба, спросил он.
Женщина колебалась. Не ошибается ли она, что за мальчика, который находится у соседей, они что-то получат?
Муж отложил ложку, дожевал и потребовал:
- Давай, говори, в чём дело.
И она рассказала.
- С чего ты взяла, что это тот самый мальчишка? - спросил он.
Она всплеснула руками.
- Я чувствую, это он.
- Чувствую, чувствую, - передразнил мужчина жену.
Она обиделась, но воздержалась от ответного выпада: рука у мужа была тяжёлая, и он не любил шуток в свой адрес.
- Давай сходим к коменданту, - предложила она. - Расскажем ему обо всём. Пусть он сам проверит.
Мужчина недовольно сощурился.
- Ты не подумала о том, что будет, если это не тот мальчишка? Если у соседей обычный несовершеннолетний бродяжка? Кто знает, что коменданту взбредёт в голову?
Женщина прикусила губу. Веское замечание. Уверенность, что это тот ребёнок, поослабла.
Муж, будто отговаривая её от этой затеи, добавил:
- Там такой переполох. Вдруг комендант решит, что мы специально отвлекаем его?
Женщина молчала, теребя полы своего платья нервными, быстрыми пальцами. Что она могла возразить? Её муж, помолчав минуту, взялся за похлёбку. Теперь совсем вяло. Спустя пять минут он вовсе отставил миску, так и не расправившись с едой. Похоже, перспектива собственной выгоды также зацепила его на крючок. Зацепила, несмотря на собственные слова о возможном риске.
Женщина заметила это. За годы совместной жизни она достаточно изучила мужа, чтобы делать правильные выводы. Она немного выждала, после чего неуверенно, извиняющимся тоном, пролепетала:
- Может, как-то всё-таки можно узнать, мальчика ли ищет комендантская стража? Вдруг комендант обрадуется и расщедрится, что ему помогли? И отблагодарит нас деньгами?
Она не смотрела на мужа, справедливо полагая, что тот должен быть уверен - решение исходит исключительно от него.
Он встал, выглянул в окно. Потоптался там. Затем, не оборачиваясь, произнёс:
- Хорошо. Я подойду к воротам, узнаю, кого ищут. Затем схожу к мастеру. Поговорю с ним. Если подойти с ним, нас выслушают и не прогонят взашей. Тем более, не убьют. Он редкий умелец, и комендант не дурак, чтобы избавляться от такого только из-за злости.
Мужчина повернулся к жене, как бы спрашивая, довольна ли она. Та сдержала улыбку и пробормотала:
- Ты пойдёшь сейчас, - непонятно было, спрашивала она или утверждала.
Мужчина нахмурился.
- Не лучше ли... Хорошо, к воротам я схожу сейчас, насчёт мастера не обещаю. Он был сегодня чертовски зол, ещё больше, чем я.
Женщина не настаивала. В крайнем случае, завтра. Что ж, можно подождать. Хотя ожидание изведёт её не меньше тяжёлой работы. Однако требовать большего она не посмела.
3
Старх поднял голову, услышав условный стук в дверь. Это был Уинар. Член Совета Ордена прошёл в дом и первым делом залпом выпил кружку холодной воды. Отёр тыльной стороной ладони рот, восстановил дыхание.
Прошло пять часов с момента закрытия ворот. Уинар пришёл точно, как и просил его Старх.
Луж, присевший было, снова поднялся и пробормотал:
- Какие-нибудь изменения? - поторопил он Уинара.
Тот покачал головой.
- Ничего, чтобы вас обнадёжило. Никаких следов мальчика. К счастью, комендантские шакалы тоже ни с чем. Кажется, они даже заглядывают в подозрительные дома.
- Что у ворот? - спросил Старх.
- Всё по-прежнему. Комендант настроен решительно, несмотря на недовольство горожан. Там немало воинов. С одной стороны это неплохо - меньше тех, кто ищет мальчика по городу.
Старх покачал головой.
- Время играет не на нас. Я уверен, ещё немного - и власти объявят причину, по которой они закрыли ворота. И предложат приличное вознаграждение тому, кто приведёт мальчика. Тогда всё закончится очень быстро. Скорее всего, мальчик в чьём-то доме. Валяйся он где-нибудь на заднем дворе, в кустах ли, на пустыре, его бы уже нашли наши люди. Либо люди коменданта.
Уинар кивнул.
- Я это понимаю, но что можно изменить?
Луж вкрадчиво произнёс:
- Что если пожертвовать кем-то из талхов, но приоткрыть ворота? Устроить бунт перед воротами, якобы бунт горожан?
Пауза. Старх и Уинар молчали, обдумывая слова члена Совета.
Луж добавил:
- Хватит нескольких минут, чтобы пустить слух, что с теми, кому удалось выскочить из города, был некий чудесный ребёнок. Если это получится, поиски внутри города ослабнут. Если вовсе не прекратятся.
Уинар покачал головой.
- Там слишком много воинов, и они заняли серьёзную позицию. Там придётся пожертвовать не одним нашим. При этом комендант догадается, что в стычке участвовали талхи.
Старх сказал:
- Повременим со столь откровенным вмешательством.
Луж развёл руками.
- Не оставлять же всё, как есть.
- Пока разумнее лишь подстраховаться, - заметил Старх. - Уинар, найдёшь Занла, пусть придёт сюда. Снаружи нам нужны люди. Занл переберётся через стену. Если не днём, то в ночное время. Достаточно верёвки.
Луж спросил себя, почему не додумался до этого сам.
- Ещё, - продолжил Старх. - Возьми одного из наших, Уинар. И будьте перед домом коменданта, никуда не отходите. По крайней мере, мы будем знать, если воины найдут мальчика.
Уинар, не мешкая, повернулся, шагнул к двери, но Старх остановил его.
- И последнее. Пусть ко мне придёт Уд. Для него у меня тоже есть дело.
4
Драго кружил по городу, как и два десятка комендантских воинов, отыскивая мальчика.
Монах не задавался вопросом, где он с ним укроется, если всё-таки найдёт, и сколько придёться выдержать времени. Как талх, Драго знал, решать проблемы лучше по мере их поступления. Он отстранённо бродил по Антонии, время от времени возвращаясь то к Восточным воротам, то к Западным. Там по-прежнему гудела толпа, шевелилась, похожая на громадное загустевшее желе. Однако никто не пытался выйти из города. Комендантская стража расположилась в одну линию, закрыв собой ворота и будку, где был механизм, дарующий выход из города. Профессионально, подумал Драго, увидев воинов в первый раз. Комендант Антонии оказался серьёзным противником. Вряд ли он дрогнет, если даже горожане выступят в открытую. Впрочем, Драго был уверен, этого не произойдёт: у горожан в большинстве своём нет оружия, и подобную фалангу у ворот одолеет разве что небольшой отряд талхов.