Страница:
- Он только что сбежал из дома. Мы даже не заметили.
Один из гвардейцев кивнул, давая понять, что остальные комнаты действительно пусты.
Булох открыл рот, чтобы заорать, но Гурин жестом сдержал его. Гурину показалось, мужчина хотел сказать ещё что-то, хотел, но заколебался в самый последний момент.
- Ещё что-нибудь? - спросил Гурин.
Мужчина по-прежнему колебался. Один из его сыновей захныкал, несмотря на требование матери не подавать ни звука.
- Говори, не бойся, - заверил его Гурин.
Мужчина сглотнул, поморщившись, и решился.
- За ним уже приходил какой-то человек. Он угрожал мне кинжалом, но мальчик сбежал...
- Когда приходил? - перебил Гурин.
- Пять минут не прошло.
- Талх? - подал голос Булох.
Мужчина кивнул, но, не будучи в чём-то полностью уверен, растерялся и пожал плечами.
- Не знаю, - чуть слышно выдавил он.
- Они где-то рядом, - произнёс, разворачиваясь к выходу, Гурин.
Булох придержал его за локоть.
- Что делать с ним? - он кивнул в сторону хозяина, побледневшего при этих словах.
Гурин понимал, мужчина заслуживал даже смерти. Он держал мальчика в доме и никому об этом не сообщил. Однако сейчас не имело значения, умрёт он или нет. У гвардейцев не хватало времени и без этой проблемы.
- Позже, - буркнул Гурин и выскочил на улицу.
Посыпались указания. Гвардейцы засуетились, растягиваясь в разных направлениях.
- Прочесать всё! - орал Булох. - Каждый куст! И знайте, где-то поблизости талхи!
В тот момент, когда Гурин запрыгнул на коня, его слух уловил чей-то крик. Кричала женщина. В соседнем доме. Никто, возможно, не уловил этого крика, гвардейцы отвлеклись поисками, и будь этот крик первым и последним, для них бы ничего не изменилось. Гурин направил коня к соседнему дому, спрашивая себя, не померещилось ли ему это. Сейчас это было реальным, если учесть, что его суть требовала обнаружить след мальчика. Горячий след. Требовала во что бы то ни стало.
Он остановился, созерцая фасад дома, обычного дома для Антонии, ничем не примечательного, понимая, что уже не пройдет мимо этой слабой, ирреальной зацепки. Не сможет и потребует от Булоха проверить этот дом.
Этого не понадобилось.
Дверь дома распахнулась, и Гурин увидел женщину с ребёнком на руках, выбежавшую так, словно она убегала от самого вепря. В первое мгновение Гурин подумал, что она выносит мальчика, которого он искал. Не знай он этого ребёнка в лицо, он бы так и решил.
Гурин бросился к дому, на ходу спрыгнув с коня. Он не успел крикнуть что-либо гвардейцам, находившимся поблизости. К счастью, двое из них оказались расторопными и вбежали вместе с командиром, страхуя его.
Несколько рывков внутри дома, и Гурин остановился и замер. После чего он улыбнулся.
Перед ним находился тот самый мальчик. И он был измотан. Наверное, лечением людей.
- Привет, дружок, - пробормотал Гурин. - Ты не поверишь, как мы тебя обыскались.
ГЛАВА 24
Один из гвардейцев кивнул, давая понять, что остальные комнаты действительно пусты.
Булох открыл рот, чтобы заорать, но Гурин жестом сдержал его. Гурину показалось, мужчина хотел сказать ещё что-то, хотел, но заколебался в самый последний момент.
- Ещё что-нибудь? - спросил Гурин.
Мужчина по-прежнему колебался. Один из его сыновей захныкал, несмотря на требование матери не подавать ни звука.
- Говори, не бойся, - заверил его Гурин.
Мужчина сглотнул, поморщившись, и решился.
- За ним уже приходил какой-то человек. Он угрожал мне кинжалом, но мальчик сбежал...
- Когда приходил? - перебил Гурин.
- Пять минут не прошло.
- Талх? - подал голос Булох.
Мужчина кивнул, но, не будучи в чём-то полностью уверен, растерялся и пожал плечами.
- Не знаю, - чуть слышно выдавил он.
- Они где-то рядом, - произнёс, разворачиваясь к выходу, Гурин.
Булох придержал его за локоть.
- Что делать с ним? - он кивнул в сторону хозяина, побледневшего при этих словах.
Гурин понимал, мужчина заслуживал даже смерти. Он держал мальчика в доме и никому об этом не сообщил. Однако сейчас не имело значения, умрёт он или нет. У гвардейцев не хватало времени и без этой проблемы.
- Позже, - буркнул Гурин и выскочил на улицу.
Посыпались указания. Гвардейцы засуетились, растягиваясь в разных направлениях.
- Прочесать всё! - орал Булох. - Каждый куст! И знайте, где-то поблизости талхи!
В тот момент, когда Гурин запрыгнул на коня, его слух уловил чей-то крик. Кричала женщина. В соседнем доме. Никто, возможно, не уловил этого крика, гвардейцы отвлеклись поисками, и будь этот крик первым и последним, для них бы ничего не изменилось. Гурин направил коня к соседнему дому, спрашивая себя, не померещилось ли ему это. Сейчас это было реальным, если учесть, что его суть требовала обнаружить след мальчика. Горячий след. Требовала во что бы то ни стало.
Он остановился, созерцая фасад дома, обычного дома для Антонии, ничем не примечательного, понимая, что уже не пройдет мимо этой слабой, ирреальной зацепки. Не сможет и потребует от Булоха проверить этот дом.
Этого не понадобилось.
Дверь дома распахнулась, и Гурин увидел женщину с ребёнком на руках, выбежавшую так, словно она убегала от самого вепря. В первое мгновение Гурин подумал, что она выносит мальчика, которого он искал. Не знай он этого ребёнка в лицо, он бы так и решил.
Гурин бросился к дому, на ходу спрыгнув с коня. Он не успел крикнуть что-либо гвардейцам, находившимся поблизости. К счастью, двое из них оказались расторопными и вбежали вместе с командиром, страхуя его.
Несколько рывков внутри дома, и Гурин остановился и замер. После чего он улыбнулся.
Перед ним находился тот самый мальчик. И он был измотан. Наверное, лечением людей.
- Привет, дружок, - пробормотал Гурин. - Ты не поверишь, как мы тебя обыскались.
ГЛАВА 24
Закрытый город
1
- Спокойствие, спокойствие! - прокричал лейтенант Таль, пытаясь заглушить ропот толпы, недовольный и злой, как шум моря, подстёгнутого надвигающимся штормом.
Гурин, гарцевавший на лошади сзади, следил за реакцией горожан. Флек приказал ему быть здесь, несмотря на то, что им нужно поскорее решить то, как они покинут этот разворошённый муравейник, пусть и подаривший им удачу, муравейник, в чреве которого где-то находились талхи, чего не сбросишь со счетов, несмотря на многочисленность гвардейцев. Здесь был кто-то из Совета Ордена, и одно это говорило, что эти бестии пойдут на всё что угодно. И плевать они хотели на открытую конфронтацию с Правителем.
Они обсудят, как действовать, но после того, как лейтенант Таль сообщит народу, когда откроют ворота. Кто знает, не сочтут ли талхи этот момент наиболее удобным, чтобы нанести удар. Комендант, как и Флек, придерживался мнения, что монахам выгоднее откупорить клетку прежде, чем гвардейцы покинут город с добычей в виде чудесного мальчика. Гурин не был в этом уверен, но приказы не обсуждают. Он не хотел бы вызвать и кроху гнева у Флека после того, как всё удачно завершилось.
Булох с Камнем и Шрамом были сейчас у Восточных ворот. Комендант хотел послать туда ещё кого-нибудь, кто произнёс бы речь одновременно с Талем, посланным к Западным воротам, но Флек отговорил его. Он посчитал это за лишнее, и с этим Гурин согласился. Несмотря на величину Антонии, можно не сомневаться, слух разнесётся также быстро, как если бы ораторы выступили у обоих ворот.
Гурин испытывал беспокойство. Он знал, что такое талхи, тем более, если им нечего терять. То же самое понимал каждый из воинов, оказавшихся в заграждении Западных ворот. Они ощетинились копьями, приставили друг к другу щиты. Лошади фыркали. Те из воинов, кто был пешим, жались к всадникам, поглядывая на них с завистью. Гурин испытал это несвойственное для себя чувство, когда на секунду подумал о том, что у Восточных ворот, скорее всего, поспокойнее. Ведь там никто не сообщит время открытия ворот, и волнение горожан, которое, прежде всего, и захотят использовать талхи, вряд ли будет так сильно.
Впрочем, талхи могли пойти вопреки логике, как часто и делали. И это у них получалось.
- Помоги нам Небо, - прошептал себе под нос Гурин, когда увидел, что Таль готов заговорить.
Сначала лейтенант потребовал тишины, и Гурин почувствовал к нему уважение за дальновидность. Таль сбил первую волну, самую насыщенную, именно она грозила в первую очередь перелиться через край. Это получилось не сразу, что заставило воинов понервничать, вокруг звучали отдельные выкрики, и шум хотя и затихал, но не так, как того хотелось. Пожалуй, это была самая напряжённая минута прелюдии, хотя основное случится после сообщения. Таль проявил завидное хладнокровие и дождался-таки относительной тишины.
Тысячи голов замерли, повёрнутые к лейтенанту, большинство горожан знали его в лицо. Он кивнул и заговорил:
- Жители Антонии! Вы знаете не хуже меня - всё, что сделано нашим комендантом, сделано во имя Правителя Всех Заселённых Земель!
Ропот вновь появился, но теперь в нём звучало скорее удовлетворение. Гурин недоверчиво окинул толпу холодным взглядом, спрашивая себя, почему во все времена народ так свято чтит Правителя? Неужели достаточно мнения, распространённого кем-то другим, что Правитель - посланец Неба, призванный следить за благосостоянием простых людей? Откуда такая вера? Только лишь потому, что человеку свойственно во что-то верить, что бы жизнь не превратилась в пустой, никому не нужный сосуд?
Вот и сейчас, стоило заикнуться о Правителе, как на Таля, оставшегося таким же, как и минуту назад, большинство смотрело иначе. Лейтенант, бесспорно, умён, подумал Гурин. Нужно намекнуть о нём Флеку, такой партнёр по гвардии не помешает.
- То, что сделал комендант нашего города, - продолжал Таль. - Сделано на благо каждого из вас. Если бы вы знали о том, что случилось, вы бы сами, я вас уверяю, попросили бы коменданта закрыть ворота. Не возмущайтесь! К сожалению, вокруг нас по-прежнему много врагов, и чтобы защитить наш город пришлось пойти на такое неудобство, как закрытые ворота. Но теперь, к счастью, всё позади! Возблагодарим Небо! Всё позади!
Ропот довольства стал насыщеннее. Кое-где послышались отдельные реплики:
- Откроют, откроют! Сейчас ворота откроют!
Гурин нахмурился. Похоже, Таль слегка перестарался. Он искусственно вызвал подъём у горожан, и надо было сразу же сообщить время открытия ворот. Он промедлил, и кто-то посчитал, что ворота вот-вот распахнут. Когда Таль сообщит правду, это может вызвать противоположную реакцию, однако Гурин не мог вмешаться. Не на глазах же такого количества людей он сделает Талю замечание!
Гурин подумал, что поспешную мысль могли подкинуть талхи, затесавшиеся в толпу и выдававшие себя за обычных горожан. Он попытался разглядеть кричавших, но это было нереально - слишком много лиц, от них рябило в глазах.
- Всё позади! - повторил Таль. - Осталось немного потерпеть. Совсем немного, и ворота откроют. Я уверен, вы проявите благоразумие и разойдётесь по домам, чтобы не создавать трудности доблестным гвардейцам Правителя.
Предложение разойтись также спланировали заранее, хотя никто - ни комендант, ни Флек, ни Гурин - не верил в это. Горожане не разойдутся хотя бы потому, что потом им придёться выдержать медленно текущую очередь, прежде чем они покинут город. Каждый из них, кто находился здесь уже много часов, жаждет как можно быстрее пройти через ворота, и даже пять минут имеют значение.
- У вас есть возможность отдохнуть, - говорил Таль. - Ведь вы устали, ожидая здесь этой минуты. Коменданту нужно ещё немного времени, чтобы окончательно обезопасить наш город. Завтра утром ворота откроют, это обещает вам сам комендант Антонии.
Хотя Гурин и ждал этого момента, время прозвучало так неожиданно, будто он был несведущим горожанином.
Указание времени - самый скользкий момент предстоящего. Ворота могли открыть раньше, но Флек решил создать у талхов иллюзию, что гвардейцы тянут время до последнего. То ли рассчитывая обнаружить монашеских лазутчиков, то ли желая основательнее подготовиться к уходу из города. То ли ожидая подкрепления. Это и был тот ход, с помощью которого Флек надеялся хоть немного запутать талхов.
Повисла пауза. Казалось, тысячи человек одновременно затаили дыхание, и в наступившей почти противоестественной тишине голос лейтенанта стал пронзительным.
- Меньше суток осталось. Потерпите ради себя и ради Правителя.
Глухой ропот, будто рождённый тишиной, усилился. Даже имя Правителя не стало смягчающей пилюлей. Только что людям говорили сладкие речи, и тут они узнают истину. Завтра утром! Возможно, для многих, кто здесь присутствовал, завтрашний день показался следующим месяцем. Лишь шок от услышанного оказался уздой, сдерживающий общий гнев.
Таль заметил это. И поспешил добавить:
- Это необходимо для вашей же безопасности. В городе талхи. И они замышляют недоброе. Поэтому ворота нельзя открыть прямо сейчас.
Это заявление сбило порыв возмущения.
По поводу этих слов между Флеком и комендантом возник спор, короткий, без последствий личной неприязни. Флек считал, подобное можно использовать, если возмущение в толпе станет слишком заметным. Всё-таки талхов побаивались, суеверные приписывали им разные нереальные возможности, хотя, стоило признать, отношение в народе к Ордену было противоречивое.
Ропот спал, и толпа, это некое громоздкое животное, глупое, хотя и опасное, стала ленивой, неповоротливой и уже ничего не требовала.
Гурин расслабился. Ещё немного - и он поскачет к дому коменданта.
2
- Завтра утром, - произнёс Биш.
Он стоял на пороге, переводя взгляд с одного члена Совета Ордена на другого.
Биш слышал, как Уинар заявил, что совершил серьёзную ошибку. Это случилось после того, как Уинар отказался от прямой атаки на гвардейцев, когда стало ясно, что те нашли мальчика в соседнем доме. Талхи слишком поздно это поняли, перед этим они отступили и находились на значительном расстоянии. Только Рафь наблюдал происходящее. Когда он сообщил о случившемся, талхам оставалось лишь пуститься в открытую погоню: командир группы гвардейцев тотчас же увёл своих людей. Гвардейцы действовали быстро, и талхи упустили возможность внезапной атаки.
Луж повернулся к главе Ордена.
- Старх, ты веришь этому? - спросил он.
Старх ответил не сразу, и повисла продолжительная пауза.
- Это блеф, - произнёс он. - Флек покинет город с мальчиком раньше.
- Может, они ждут ещё один отряд? - заметил Луж.
Старх качнул головой.
- Вряд ли Правитель захочет ждать даже лишний час. Я склоняюсь к мнению, что Он покинет Столицу, но это не значит, что Ему не выйдут навстречу. Они понимают, мы также можем вызвать подкрепление. Неизвестно кто выиграет от сидения в Антонии.
Луж кивнул, признавая правоту доводов.
- Когда же они покинут город? - спросил он.
- Несколько часов им понадобится. После чего это может произойти в любой...
Биш шевельнулся, повернул голову, приник к окну, и Старх замолчал.
- Что? - пробормотал Луж.
По улице шли мужчина и женщина зрелого возраста, наверное, семейная пара. В них не было ничего необычного, но взгляд Биша, также как через несколько секунд взгляд Лужа, выделил их из числа редких прохожих. Напротив дома, где находились талхи, пара замедлила движение, и мужчина окинул взглядом фасад так, как не смотрят на чужое жильё.
Луж негромко сообщил:
- Перед домом хозяева.
Никто из талхов не пошевелился. В происходящем не было ничего серьёзного. Всего лишь двое людей вернулись домой. К несчастью, их дом временно используют талхи. Вопрос стоял лишь в том, оставлять ли хозяев в живых.
Старх сказал:
- Если не увидите во взгляде ничего настораживающего, пусть сидят в подвале. Потом ничто не будет иметь значения.
Луж кивнул, хотя предпочёл бы сразу уничтожить несчастных. Оставить их в живых - дополнительный, пусть и миниатюрный риск.
- Подходят, - прошептал Луж и встал сбоку от двери.
Биш отступил в сторону.
По ту сторону двери послышались голоса, раздражённые, уставшие. Скрежет ключа в замке. Дверь распахнулась. Мужчина шагнул в дом и застыл. Он что-то почувствовал, но поздно: его глаза уже созерцали Старха, сидящего в углу передней комнаты.
- Спокойно, - сказал Луж, стоявший на расстоянии вытянутой руки от хозяина. - Проходи и не суетись.
Женщина замешкалась на крыльце и потому не переступила через порог. Она попятилась.
- Заходи, милая, - обратился к ней Луж. - Мы не сделаем тебе больно.
Секунду она созерцала шапку на голове талха, какую носили большинство горожан, и седую прядь, что выбилась на свободу. Женщина не знала, что такие волосы принадлежат талхам из верхушки, но и без этого она интуитивно поняла, кто перед ней.
Она повернулась, намереваясь бежать.
Луж, предугадавший это движение, уже достал из-под плаща арбалет. Мелькнула мысль, не воспользоваться ли хлыстом, затащив тело в дом, не выходя за порог. Но хлыст был свёрнут и для взмаха не оставалось времени. Луж спустил стрелу. Она вошла женщине между лопаток, и жертва завалилась на бок. Хозяин хотел ударить Лужа по рукам, но Биш, следивший за ним, опередил его. Он сжал ему шею обеими руками, и всё кончилось раньше, чем Луж втащил мёртвую женщину в дом.
Старх взирал на это с бесстрастным лицом, но Уинар прочёл под маской истинные мысли: вот до чего мы дошли, убиваем обычных горожан. Похожие мысли были и у него.
Когда тела убрали, Старх заговорил:
- Пусть срочно явятся Рафь и Рапфия. Тебе, Биш, придёться вместе с ними подойти к смерти вплотную. Что бы ни задумал Флек, мы должны действовать в тот момент, когда он попытается выйти из города.
3
- Отправляемся! - скомандовал Флек.
Процессия из нескольких десятков всадников, плотным кольцом окружавшая небольшую закрытую снаружи повозку, двинулась к распахнутым воротам комендантского дома. Сначала медленно, затем, оказавшись на улице, резко увеличивая темп. Когда последний воин окажется снаружи, к ним присоединится Гурин.
Пока же он восседал на чёрном скакуне, перебиравшем копытами, и ухмылялся в губы, незаметно поглядывая на Флека. В этом взгляде таилось восхищение, чего никогда не случалось раньше.
Ты чудовище, стучало в мозгу у Гурина, но какое чудовище! Разумное чудовище! Можно сказать гениальное чудовище! Гурин признал, придуманное Флеком вознесло его в глазах гвардейца на недосягаемую высоту. При этом задумка казалась такой простой, что закрадывался страх: не прочитают ли это талхи?
Изюминка была в том, что о сути происходящего знали считанные люди. Кроме коменданта и Гурина, Булох с двумя партнёрами, Таль с несколькими приближёнными стражниками и всё. Остальные оставались в неведении.
Маленькую повозку объявили самым ценным, что есть у отряда, покидавшего дом коменданта. Каждый из гвардейцев знал, почему. Там находился мальчик, за которым Правитель устроил настоящую охоту. И который, возблагодарим Небо, оказался в руках гвардейцев. Повозку следовало охранять, как собственное сердце, от вероятного нападения талхов. Остальное - неважно. Считанные люди знали, что внутри повозки нет того мальчика. Это и предложил Флек, оставить не у дел даже гвардейцев. Мальчик в повозке был, но не тот, что нужен талхам и Правителю. Его нашли ещё утром по приказу Флека, продумавшего все детали заранее. Примерной комплекции, с тем же цветом волос и глаз. Всё получилось как нельзя лучше, и родители ребёнка ничего не заметили. Возможно, скоро они поднимут тревогу, но их глас оставит соседей равнодушными - сейчас в городе происходили вещи и похуже, чем потерявшийся ребёнок. Позже мальчика, конечно, спишут на происки талхов.
Ребёнка усыпили, как и того, из-за которого его похитили, завернули в тонкое, позволявшее дышать покрывало и уложили в повозку. Это видели некоторые из гвардейцев. Если бы в пылу предполагаемой схватки кто-то из талхов заглянул в повозку, он бы убедился, что там находится мальчик. Это была пустая бутылка, выдаваемая за вино столетней выдержки, чего никак не проверишь прежде, чем раскошелишься, и твои денежки окажутся в чужом кармане. При этом мальчик, который на самом деле нужен талхам, находился неподалёку. Совсем близко.
Процессию замыкал отряд из тех, кого освободили от непосредственной охраны повозки. Таких было около двадцати человек. Эти люди окажутся на том участке, который подвергнется нападению. Повозку и без них окружили плотно, и лишние всадники создали бы толчею. Но ни это являлось основной причиной. В первую очередь ослаблялось внимание к этим воинам. Мальчик находился у одного из них.
Флек разрабатывал план в самых незначительных деталях. Мальчика, несмотря на неудобства для его тела, перекинули через лошадь, и всадник как бы обернул ребёнком пах и низ живота. Свисавшие ноги, руки и голову, прикрывал плащ. Флек приказал выбрать стражника с полным лицом, и человек в седле просто казался очень крупным. Флек не удовлетворился только этим. Всадника держали в середине арьергарда, чтобы со стороны он не бросался в глаза. За этим приказали следить Булоху, Камню и Шраму. Рядом с ними большую часть времени будет находиться Гурин. Он потребовал от них действовать незаметно. Пусть посторонние видят, что гвардейцы следят за повозкой.
Это сработает, сказал Флек, и Гурин с ним согласился. Вряд ли талхи унюхают ловушку. Дополнительная прелесть плана заключалась в том, что талхов как бы уже один раз обманули. Заявлял же Таль, что ворота откроют завтра утром. Всё направили на то, чтобы создать у талхов иллюзию, что Флек воспользуется своим обманом, ошибочно полагая, что лазутчики Ордена не готовы к столь стремительному уходу гвардейцев из Антонии.
Флек незаметно кивнул, и Гурин пришпорил коня, нагоняя и обгоняя процессию, чтобы возглавить её вместе с лейтенантом Талем. Еще один маленький штрих, скрывавший обман. Гурин, заметный посторонним, как одно из главных действующих лиц, будет суетиться возле повозки, пока не начнётся выход из города. Конечно, он являлся одной из первых мишеней, если случится нападение, но Гурин чувствовал себя уверенно. Под плащом был специальный жилет из неизвестного Гурину материала, предохранявший от стрелы, меча или кинжала. О таких жилетах в народе не знали. Их мало из-за сложности производства, и носили жилеты лишь приближённые Правителя. Поговаривали, талхи отказались от попыток достать жилеты, не считая их неким достижением. Жилет тяжёл, неудобен, ничего не гарантирует, и талху лучше надеяться на собственные силу и ловкость. Что ж, Гурин их понимает и готов благодарить за этот отказ. Он верил, что талх, решившийся поразить его из арбалета, не подумает о жилете.
Отряд водным потоком, стекающим с гор, ворвался на площадь перед Западными воротами. Послышался массовый вздох горожан, по-прежнему дежуривших у ворот в ожидании. Однако если народ в большинстве своём и удивился, Гурин знал, что это вряд ли относится к талхам.
4
Уд искоса глянул на подошедшего к нему мальчика. Талх ничего не спросил, не произнёс ни слова, просто посмотрел на него.
Мальчик держал корзинку, где недавно лежала отборная черешня. С ее помощью ребёнок проник во двор комендантского дома. Черешню купил Уд у торговца фруктами. Талх совершил лишь одну попытку проникнуть во двор, утверждая, что повар коменданта заказывал черешню именно у него. Ничего не вышло. Охранники слишком напуганы присутствием Флека и потому наотрез отказали молодому человеку с просительным взглядом. Они согласны получить нагоняй от хозяйки, нежели вызвать хотя бы намёк на неудовольствие со стороны правой руки Правителя.
Уд не настаивал, это ослабило бы дальнейшие варианты. Талх вернулся к ближайшему кустарнику, где сложил оружие, прежде чем явиться охране на глаза, снова вооружился и подумал, что делать. Очередной вариант возник скоро. Уд заметил вертлявого мальчишку лет семи-восьми. Он крутился среди зевак не только ради любопытства, Уд сразу это понял. Мальчишка пытался вытащить из карманов какого-нибудь ротозея хоть что-то из денег. Он только начинал подобный промысел, кроме человека, который привлек его, мальчик не замечал никого.
Уд приблизился к нему и схватил за руку. Мальчишка сжался и, несмотря на то, что его поймали едва ли не с поличным, приготовился закричать. Талх опередил его.
- Хочешь монету?
Глаза мальчика округлились. Наверное, монета для него целое состояние, и потому кроме алчного блеска в глазах появилось недоверие.
- У меня к тебе дело, - добавил Уд.
Спустя минуту в глазах у мальчика остался лишь алчный блеск. Он вызвался даже произнести вслух охранникам имя хозяйки, жены коменданта. На вопрос талха, не боится ли он, что кто-то из охранников проверит, заказывала ли ягоды сама госпожа, пока мальчик будет находиться во дворе, ребёнок отмахнулся.
- Главное, чтобы я получил монету, когда меня выпустят.
Губы Уда изобразили нечто похожее на ухмылку. Из мальчишки вырастит настоящий проныра. В самом деле, даже если обнаружится, что мальчишка соврал насчёт хозяйки, его ведь не казнят. Ребёнок всего лишь хотел заработать таким скверным и вызывающим способом. Кто увидит в этом связь с одним из сильнейших лазутчиком Ордена?
Уд дал ему последние напутствия, подсказав, как лучше держаться со стражей.
- Запоминай всё, что увидишь. Всё.
Талх пристроился к зевакам и видел, как мальчика пропустили внутрь. Не сразу, но мальчишка вовсю старался ради монеты.
Как ему и сказал странный мужчина, чьё тело и голос почему-то не соответствовали внешности, мальчик высыпал черешню прямо на траву, когда понял, что всадники вот-вот тронутся прочь со двора. Он мог бы всучить черешню кому-нибудь из прислуги, но он опасался, что опоздав, не получит от мужчины монету.
На выходе он получил подзатыльник от стражника, но даже не нахмурился.
- Опять ты здесь шастаешь, - буркнул тот. - Не мог подождать.
Странный наниматель смотрел на него равнодушно, и мальчик растерялся. Тот ли это человек? И вдруг он скажет, что ничего не собирается платить?
Всё-таки мальчик заговорил. Мужчина молча слушал. Мальчик указал примерное количество всадников, рассказал про крытую повозку. Про то, как туда отнесли ребёнка, закутанного в покрывало. Как гвардейцам приказали окружить эту повозку. Он едва закончил, как ворота распахнулись, и со двора хлынули первые конники.
Мальчик испуганно посмотрел на мужчину. Казалось, тот напрочь забыл о своём обещании. Ребёнок хотел напомнить ему об этом, но страх лишил способности говорить.
Неуловимым движением руки мужчина извлёк из кармана монету и поднёс к лицу ребёнка.
- Возьми и ступай отсюда.
Мальчик не заставил повторять, схватил монету, едва не выронил её из дрожащих пальцев и побежал.
Уд тут же забыл о нём. Он сосредоточился на лицах всадников. Он колебался, какую тактику ему избрать. Он отказался от попытки проникнуть в дом коменданта, понимая, что территория надёжно охраняется, и после проникновения он ограничит себя во времени.
Когда эскорт гвардейцев доставил мальчика сюда, Уд подавил желание войти следом под видом одного из гвардейцев, которого в сутолоке мог бы ликвидировать. Он не знал, как скоро Флек решит уходить из Антонии, это могло затянуться, и Уд не мог играть другого человека без последствий продолжительное время. Даже его мастерство не выдержит такого задания. И потому талх ждал, хотя при этом рисковал оказаться вообще не у дел.
Была ещё одна причина. Пожалуй, самая важная. Захвати он мальчика в доме коменданта, оттуда надо ещё выйти. Сейчас там не только много гвардейцев, они настраивались на каверзы талхов, они взвинчены, чтобы рассчитывать на некие оплошности в качестве подарка. И выйти из комендантского дома, не означало выйти из Антонии. Конечно, в городе он затаится и найдет способ одолеть крепостные стены, но не надёжнее ли сделать всё за один раз?
То есть захватить мальчика вне пределов Антонии.
Для этого надо покинуть город самому, но Уд не сомневался, это ему под силу.
Уд ощупывал взглядом каждое лицо, будто трогал их руками. В происходящем было какое-то несоответствие. Причём для такого вывода у талха не было сколько-нибудь заметных причин. Лишь глубинное чутьё. Будь побольше времени, Уд бы справился с задачей, но всадники спешили, и для обычного человека не существовало времени хотя бы их рассмотреть. Всё, как и положено. Всадники жмутся к повозке, их лица напряжены. И Уд чувствует, они, прежде всего, сосредоточены на защите повозки. Обмана не было. Мальчик в повозке, его туда отнесли, больше ни у кого из конников его нет. Если даже предположить, что в самый последний момент мальчика забрали из повозки, Уд уловил бы это в лицах всадников. И незачем Флеку играть в этот обман, если мальчик всё равно останется в городе. Это лишь прольёт кровь его людей, но кто-то из талхов останется в городе, и всё начнётся сначала.
1
- Спокойствие, спокойствие! - прокричал лейтенант Таль, пытаясь заглушить ропот толпы, недовольный и злой, как шум моря, подстёгнутого надвигающимся штормом.
Гурин, гарцевавший на лошади сзади, следил за реакцией горожан. Флек приказал ему быть здесь, несмотря на то, что им нужно поскорее решить то, как они покинут этот разворошённый муравейник, пусть и подаривший им удачу, муравейник, в чреве которого где-то находились талхи, чего не сбросишь со счетов, несмотря на многочисленность гвардейцев. Здесь был кто-то из Совета Ордена, и одно это говорило, что эти бестии пойдут на всё что угодно. И плевать они хотели на открытую конфронтацию с Правителем.
Они обсудят, как действовать, но после того, как лейтенант Таль сообщит народу, когда откроют ворота. Кто знает, не сочтут ли талхи этот момент наиболее удобным, чтобы нанести удар. Комендант, как и Флек, придерживался мнения, что монахам выгоднее откупорить клетку прежде, чем гвардейцы покинут город с добычей в виде чудесного мальчика. Гурин не был в этом уверен, но приказы не обсуждают. Он не хотел бы вызвать и кроху гнева у Флека после того, как всё удачно завершилось.
Булох с Камнем и Шрамом были сейчас у Восточных ворот. Комендант хотел послать туда ещё кого-нибудь, кто произнёс бы речь одновременно с Талем, посланным к Западным воротам, но Флек отговорил его. Он посчитал это за лишнее, и с этим Гурин согласился. Несмотря на величину Антонии, можно не сомневаться, слух разнесётся также быстро, как если бы ораторы выступили у обоих ворот.
Гурин испытывал беспокойство. Он знал, что такое талхи, тем более, если им нечего терять. То же самое понимал каждый из воинов, оказавшихся в заграждении Западных ворот. Они ощетинились копьями, приставили друг к другу щиты. Лошади фыркали. Те из воинов, кто был пешим, жались к всадникам, поглядывая на них с завистью. Гурин испытал это несвойственное для себя чувство, когда на секунду подумал о том, что у Восточных ворот, скорее всего, поспокойнее. Ведь там никто не сообщит время открытия ворот, и волнение горожан, которое, прежде всего, и захотят использовать талхи, вряд ли будет так сильно.
Впрочем, талхи могли пойти вопреки логике, как часто и делали. И это у них получалось.
- Помоги нам Небо, - прошептал себе под нос Гурин, когда увидел, что Таль готов заговорить.
Сначала лейтенант потребовал тишины, и Гурин почувствовал к нему уважение за дальновидность. Таль сбил первую волну, самую насыщенную, именно она грозила в первую очередь перелиться через край. Это получилось не сразу, что заставило воинов понервничать, вокруг звучали отдельные выкрики, и шум хотя и затихал, но не так, как того хотелось. Пожалуй, это была самая напряжённая минута прелюдии, хотя основное случится после сообщения. Таль проявил завидное хладнокровие и дождался-таки относительной тишины.
Тысячи голов замерли, повёрнутые к лейтенанту, большинство горожан знали его в лицо. Он кивнул и заговорил:
- Жители Антонии! Вы знаете не хуже меня - всё, что сделано нашим комендантом, сделано во имя Правителя Всех Заселённых Земель!
Ропот вновь появился, но теперь в нём звучало скорее удовлетворение. Гурин недоверчиво окинул толпу холодным взглядом, спрашивая себя, почему во все времена народ так свято чтит Правителя? Неужели достаточно мнения, распространённого кем-то другим, что Правитель - посланец Неба, призванный следить за благосостоянием простых людей? Откуда такая вера? Только лишь потому, что человеку свойственно во что-то верить, что бы жизнь не превратилась в пустой, никому не нужный сосуд?
Вот и сейчас, стоило заикнуться о Правителе, как на Таля, оставшегося таким же, как и минуту назад, большинство смотрело иначе. Лейтенант, бесспорно, умён, подумал Гурин. Нужно намекнуть о нём Флеку, такой партнёр по гвардии не помешает.
- То, что сделал комендант нашего города, - продолжал Таль. - Сделано на благо каждого из вас. Если бы вы знали о том, что случилось, вы бы сами, я вас уверяю, попросили бы коменданта закрыть ворота. Не возмущайтесь! К сожалению, вокруг нас по-прежнему много врагов, и чтобы защитить наш город пришлось пойти на такое неудобство, как закрытые ворота. Но теперь, к счастью, всё позади! Возблагодарим Небо! Всё позади!
Ропот довольства стал насыщеннее. Кое-где послышались отдельные реплики:
- Откроют, откроют! Сейчас ворота откроют!
Гурин нахмурился. Похоже, Таль слегка перестарался. Он искусственно вызвал подъём у горожан, и надо было сразу же сообщить время открытия ворот. Он промедлил, и кто-то посчитал, что ворота вот-вот распахнут. Когда Таль сообщит правду, это может вызвать противоположную реакцию, однако Гурин не мог вмешаться. Не на глазах же такого количества людей он сделает Талю замечание!
Гурин подумал, что поспешную мысль могли подкинуть талхи, затесавшиеся в толпу и выдававшие себя за обычных горожан. Он попытался разглядеть кричавших, но это было нереально - слишком много лиц, от них рябило в глазах.
- Всё позади! - повторил Таль. - Осталось немного потерпеть. Совсем немного, и ворота откроют. Я уверен, вы проявите благоразумие и разойдётесь по домам, чтобы не создавать трудности доблестным гвардейцам Правителя.
Предложение разойтись также спланировали заранее, хотя никто - ни комендант, ни Флек, ни Гурин - не верил в это. Горожане не разойдутся хотя бы потому, что потом им придёться выдержать медленно текущую очередь, прежде чем они покинут город. Каждый из них, кто находился здесь уже много часов, жаждет как можно быстрее пройти через ворота, и даже пять минут имеют значение.
- У вас есть возможность отдохнуть, - говорил Таль. - Ведь вы устали, ожидая здесь этой минуты. Коменданту нужно ещё немного времени, чтобы окончательно обезопасить наш город. Завтра утром ворота откроют, это обещает вам сам комендант Антонии.
Хотя Гурин и ждал этого момента, время прозвучало так неожиданно, будто он был несведущим горожанином.
Указание времени - самый скользкий момент предстоящего. Ворота могли открыть раньше, но Флек решил создать у талхов иллюзию, что гвардейцы тянут время до последнего. То ли рассчитывая обнаружить монашеских лазутчиков, то ли желая основательнее подготовиться к уходу из города. То ли ожидая подкрепления. Это и был тот ход, с помощью которого Флек надеялся хоть немного запутать талхов.
Повисла пауза. Казалось, тысячи человек одновременно затаили дыхание, и в наступившей почти противоестественной тишине голос лейтенанта стал пронзительным.
- Меньше суток осталось. Потерпите ради себя и ради Правителя.
Глухой ропот, будто рождённый тишиной, усилился. Даже имя Правителя не стало смягчающей пилюлей. Только что людям говорили сладкие речи, и тут они узнают истину. Завтра утром! Возможно, для многих, кто здесь присутствовал, завтрашний день показался следующим месяцем. Лишь шок от услышанного оказался уздой, сдерживающий общий гнев.
Таль заметил это. И поспешил добавить:
- Это необходимо для вашей же безопасности. В городе талхи. И они замышляют недоброе. Поэтому ворота нельзя открыть прямо сейчас.
Это заявление сбило порыв возмущения.
По поводу этих слов между Флеком и комендантом возник спор, короткий, без последствий личной неприязни. Флек считал, подобное можно использовать, если возмущение в толпе станет слишком заметным. Всё-таки талхов побаивались, суеверные приписывали им разные нереальные возможности, хотя, стоило признать, отношение в народе к Ордену было противоречивое.
Ропот спал, и толпа, это некое громоздкое животное, глупое, хотя и опасное, стала ленивой, неповоротливой и уже ничего не требовала.
Гурин расслабился. Ещё немного - и он поскачет к дому коменданта.
2
- Завтра утром, - произнёс Биш.
Он стоял на пороге, переводя взгляд с одного члена Совета Ордена на другого.
Биш слышал, как Уинар заявил, что совершил серьёзную ошибку. Это случилось после того, как Уинар отказался от прямой атаки на гвардейцев, когда стало ясно, что те нашли мальчика в соседнем доме. Талхи слишком поздно это поняли, перед этим они отступили и находились на значительном расстоянии. Только Рафь наблюдал происходящее. Когда он сообщил о случившемся, талхам оставалось лишь пуститься в открытую погоню: командир группы гвардейцев тотчас же увёл своих людей. Гвардейцы действовали быстро, и талхи упустили возможность внезапной атаки.
Луж повернулся к главе Ордена.
- Старх, ты веришь этому? - спросил он.
Старх ответил не сразу, и повисла продолжительная пауза.
- Это блеф, - произнёс он. - Флек покинет город с мальчиком раньше.
- Может, они ждут ещё один отряд? - заметил Луж.
Старх качнул головой.
- Вряд ли Правитель захочет ждать даже лишний час. Я склоняюсь к мнению, что Он покинет Столицу, но это не значит, что Ему не выйдут навстречу. Они понимают, мы также можем вызвать подкрепление. Неизвестно кто выиграет от сидения в Антонии.
Луж кивнул, признавая правоту доводов.
- Когда же они покинут город? - спросил он.
- Несколько часов им понадобится. После чего это может произойти в любой...
Биш шевельнулся, повернул голову, приник к окну, и Старх замолчал.
- Что? - пробормотал Луж.
По улице шли мужчина и женщина зрелого возраста, наверное, семейная пара. В них не было ничего необычного, но взгляд Биша, также как через несколько секунд взгляд Лужа, выделил их из числа редких прохожих. Напротив дома, где находились талхи, пара замедлила движение, и мужчина окинул взглядом фасад так, как не смотрят на чужое жильё.
Луж негромко сообщил:
- Перед домом хозяева.
Никто из талхов не пошевелился. В происходящем не было ничего серьёзного. Всего лишь двое людей вернулись домой. К несчастью, их дом временно используют талхи. Вопрос стоял лишь в том, оставлять ли хозяев в живых.
Старх сказал:
- Если не увидите во взгляде ничего настораживающего, пусть сидят в подвале. Потом ничто не будет иметь значения.
Луж кивнул, хотя предпочёл бы сразу уничтожить несчастных. Оставить их в живых - дополнительный, пусть и миниатюрный риск.
- Подходят, - прошептал Луж и встал сбоку от двери.
Биш отступил в сторону.
По ту сторону двери послышались голоса, раздражённые, уставшие. Скрежет ключа в замке. Дверь распахнулась. Мужчина шагнул в дом и застыл. Он что-то почувствовал, но поздно: его глаза уже созерцали Старха, сидящего в углу передней комнаты.
- Спокойно, - сказал Луж, стоявший на расстоянии вытянутой руки от хозяина. - Проходи и не суетись.
Женщина замешкалась на крыльце и потому не переступила через порог. Она попятилась.
- Заходи, милая, - обратился к ней Луж. - Мы не сделаем тебе больно.
Секунду она созерцала шапку на голове талха, какую носили большинство горожан, и седую прядь, что выбилась на свободу. Женщина не знала, что такие волосы принадлежат талхам из верхушки, но и без этого она интуитивно поняла, кто перед ней.
Она повернулась, намереваясь бежать.
Луж, предугадавший это движение, уже достал из-под плаща арбалет. Мелькнула мысль, не воспользоваться ли хлыстом, затащив тело в дом, не выходя за порог. Но хлыст был свёрнут и для взмаха не оставалось времени. Луж спустил стрелу. Она вошла женщине между лопаток, и жертва завалилась на бок. Хозяин хотел ударить Лужа по рукам, но Биш, следивший за ним, опередил его. Он сжал ему шею обеими руками, и всё кончилось раньше, чем Луж втащил мёртвую женщину в дом.
Старх взирал на это с бесстрастным лицом, но Уинар прочёл под маской истинные мысли: вот до чего мы дошли, убиваем обычных горожан. Похожие мысли были и у него.
Когда тела убрали, Старх заговорил:
- Пусть срочно явятся Рафь и Рапфия. Тебе, Биш, придёться вместе с ними подойти к смерти вплотную. Что бы ни задумал Флек, мы должны действовать в тот момент, когда он попытается выйти из города.
3
- Отправляемся! - скомандовал Флек.
Процессия из нескольких десятков всадников, плотным кольцом окружавшая небольшую закрытую снаружи повозку, двинулась к распахнутым воротам комендантского дома. Сначала медленно, затем, оказавшись на улице, резко увеличивая темп. Когда последний воин окажется снаружи, к ним присоединится Гурин.
Пока же он восседал на чёрном скакуне, перебиравшем копытами, и ухмылялся в губы, незаметно поглядывая на Флека. В этом взгляде таилось восхищение, чего никогда не случалось раньше.
Ты чудовище, стучало в мозгу у Гурина, но какое чудовище! Разумное чудовище! Можно сказать гениальное чудовище! Гурин признал, придуманное Флеком вознесло его в глазах гвардейца на недосягаемую высоту. При этом задумка казалась такой простой, что закрадывался страх: не прочитают ли это талхи?
Изюминка была в том, что о сути происходящего знали считанные люди. Кроме коменданта и Гурина, Булох с двумя партнёрами, Таль с несколькими приближёнными стражниками и всё. Остальные оставались в неведении.
Маленькую повозку объявили самым ценным, что есть у отряда, покидавшего дом коменданта. Каждый из гвардейцев знал, почему. Там находился мальчик, за которым Правитель устроил настоящую охоту. И который, возблагодарим Небо, оказался в руках гвардейцев. Повозку следовало охранять, как собственное сердце, от вероятного нападения талхов. Остальное - неважно. Считанные люди знали, что внутри повозки нет того мальчика. Это и предложил Флек, оставить не у дел даже гвардейцев. Мальчик в повозке был, но не тот, что нужен талхам и Правителю. Его нашли ещё утром по приказу Флека, продумавшего все детали заранее. Примерной комплекции, с тем же цветом волос и глаз. Всё получилось как нельзя лучше, и родители ребёнка ничего не заметили. Возможно, скоро они поднимут тревогу, но их глас оставит соседей равнодушными - сейчас в городе происходили вещи и похуже, чем потерявшийся ребёнок. Позже мальчика, конечно, спишут на происки талхов.
Ребёнка усыпили, как и того, из-за которого его похитили, завернули в тонкое, позволявшее дышать покрывало и уложили в повозку. Это видели некоторые из гвардейцев. Если бы в пылу предполагаемой схватки кто-то из талхов заглянул в повозку, он бы убедился, что там находится мальчик. Это была пустая бутылка, выдаваемая за вино столетней выдержки, чего никак не проверишь прежде, чем раскошелишься, и твои денежки окажутся в чужом кармане. При этом мальчик, который на самом деле нужен талхам, находился неподалёку. Совсем близко.
Процессию замыкал отряд из тех, кого освободили от непосредственной охраны повозки. Таких было около двадцати человек. Эти люди окажутся на том участке, который подвергнется нападению. Повозку и без них окружили плотно, и лишние всадники создали бы толчею. Но ни это являлось основной причиной. В первую очередь ослаблялось внимание к этим воинам. Мальчик находился у одного из них.
Флек разрабатывал план в самых незначительных деталях. Мальчика, несмотря на неудобства для его тела, перекинули через лошадь, и всадник как бы обернул ребёнком пах и низ живота. Свисавшие ноги, руки и голову, прикрывал плащ. Флек приказал выбрать стражника с полным лицом, и человек в седле просто казался очень крупным. Флек не удовлетворился только этим. Всадника держали в середине арьергарда, чтобы со стороны он не бросался в глаза. За этим приказали следить Булоху, Камню и Шраму. Рядом с ними большую часть времени будет находиться Гурин. Он потребовал от них действовать незаметно. Пусть посторонние видят, что гвардейцы следят за повозкой.
Это сработает, сказал Флек, и Гурин с ним согласился. Вряд ли талхи унюхают ловушку. Дополнительная прелесть плана заключалась в том, что талхов как бы уже один раз обманули. Заявлял же Таль, что ворота откроют завтра утром. Всё направили на то, чтобы создать у талхов иллюзию, что Флек воспользуется своим обманом, ошибочно полагая, что лазутчики Ордена не готовы к столь стремительному уходу гвардейцев из Антонии.
Флек незаметно кивнул, и Гурин пришпорил коня, нагоняя и обгоняя процессию, чтобы возглавить её вместе с лейтенантом Талем. Еще один маленький штрих, скрывавший обман. Гурин, заметный посторонним, как одно из главных действующих лиц, будет суетиться возле повозки, пока не начнётся выход из города. Конечно, он являлся одной из первых мишеней, если случится нападение, но Гурин чувствовал себя уверенно. Под плащом был специальный жилет из неизвестного Гурину материала, предохранявший от стрелы, меча или кинжала. О таких жилетах в народе не знали. Их мало из-за сложности производства, и носили жилеты лишь приближённые Правителя. Поговаривали, талхи отказались от попыток достать жилеты, не считая их неким достижением. Жилет тяжёл, неудобен, ничего не гарантирует, и талху лучше надеяться на собственные силу и ловкость. Что ж, Гурин их понимает и готов благодарить за этот отказ. Он верил, что талх, решившийся поразить его из арбалета, не подумает о жилете.
Отряд водным потоком, стекающим с гор, ворвался на площадь перед Западными воротами. Послышался массовый вздох горожан, по-прежнему дежуривших у ворот в ожидании. Однако если народ в большинстве своём и удивился, Гурин знал, что это вряд ли относится к талхам.
4
Уд искоса глянул на подошедшего к нему мальчика. Талх ничего не спросил, не произнёс ни слова, просто посмотрел на него.
Мальчик держал корзинку, где недавно лежала отборная черешня. С ее помощью ребёнок проник во двор комендантского дома. Черешню купил Уд у торговца фруктами. Талх совершил лишь одну попытку проникнуть во двор, утверждая, что повар коменданта заказывал черешню именно у него. Ничего не вышло. Охранники слишком напуганы присутствием Флека и потому наотрез отказали молодому человеку с просительным взглядом. Они согласны получить нагоняй от хозяйки, нежели вызвать хотя бы намёк на неудовольствие со стороны правой руки Правителя.
Уд не настаивал, это ослабило бы дальнейшие варианты. Талх вернулся к ближайшему кустарнику, где сложил оружие, прежде чем явиться охране на глаза, снова вооружился и подумал, что делать. Очередной вариант возник скоро. Уд заметил вертлявого мальчишку лет семи-восьми. Он крутился среди зевак не только ради любопытства, Уд сразу это понял. Мальчишка пытался вытащить из карманов какого-нибудь ротозея хоть что-то из денег. Он только начинал подобный промысел, кроме человека, который привлек его, мальчик не замечал никого.
Уд приблизился к нему и схватил за руку. Мальчишка сжался и, несмотря на то, что его поймали едва ли не с поличным, приготовился закричать. Талх опередил его.
- Хочешь монету?
Глаза мальчика округлились. Наверное, монета для него целое состояние, и потому кроме алчного блеска в глазах появилось недоверие.
- У меня к тебе дело, - добавил Уд.
Спустя минуту в глазах у мальчика остался лишь алчный блеск. Он вызвался даже произнести вслух охранникам имя хозяйки, жены коменданта. На вопрос талха, не боится ли он, что кто-то из охранников проверит, заказывала ли ягоды сама госпожа, пока мальчик будет находиться во дворе, ребёнок отмахнулся.
- Главное, чтобы я получил монету, когда меня выпустят.
Губы Уда изобразили нечто похожее на ухмылку. Из мальчишки вырастит настоящий проныра. В самом деле, даже если обнаружится, что мальчишка соврал насчёт хозяйки, его ведь не казнят. Ребёнок всего лишь хотел заработать таким скверным и вызывающим способом. Кто увидит в этом связь с одним из сильнейших лазутчиком Ордена?
Уд дал ему последние напутствия, подсказав, как лучше держаться со стражей.
- Запоминай всё, что увидишь. Всё.
Талх пристроился к зевакам и видел, как мальчика пропустили внутрь. Не сразу, но мальчишка вовсю старался ради монеты.
Как ему и сказал странный мужчина, чьё тело и голос почему-то не соответствовали внешности, мальчик высыпал черешню прямо на траву, когда понял, что всадники вот-вот тронутся прочь со двора. Он мог бы всучить черешню кому-нибудь из прислуги, но он опасался, что опоздав, не получит от мужчины монету.
На выходе он получил подзатыльник от стражника, но даже не нахмурился.
- Опять ты здесь шастаешь, - буркнул тот. - Не мог подождать.
Странный наниматель смотрел на него равнодушно, и мальчик растерялся. Тот ли это человек? И вдруг он скажет, что ничего не собирается платить?
Всё-таки мальчик заговорил. Мужчина молча слушал. Мальчик указал примерное количество всадников, рассказал про крытую повозку. Про то, как туда отнесли ребёнка, закутанного в покрывало. Как гвардейцам приказали окружить эту повозку. Он едва закончил, как ворота распахнулись, и со двора хлынули первые конники.
Мальчик испуганно посмотрел на мужчину. Казалось, тот напрочь забыл о своём обещании. Ребёнок хотел напомнить ему об этом, но страх лишил способности говорить.
Неуловимым движением руки мужчина извлёк из кармана монету и поднёс к лицу ребёнка.
- Возьми и ступай отсюда.
Мальчик не заставил повторять, схватил монету, едва не выронил её из дрожащих пальцев и побежал.
Уд тут же забыл о нём. Он сосредоточился на лицах всадников. Он колебался, какую тактику ему избрать. Он отказался от попытки проникнуть в дом коменданта, понимая, что территория надёжно охраняется, и после проникновения он ограничит себя во времени.
Когда эскорт гвардейцев доставил мальчика сюда, Уд подавил желание войти следом под видом одного из гвардейцев, которого в сутолоке мог бы ликвидировать. Он не знал, как скоро Флек решит уходить из Антонии, это могло затянуться, и Уд не мог играть другого человека без последствий продолжительное время. Даже его мастерство не выдержит такого задания. И потому талх ждал, хотя при этом рисковал оказаться вообще не у дел.
Была ещё одна причина. Пожалуй, самая важная. Захвати он мальчика в доме коменданта, оттуда надо ещё выйти. Сейчас там не только много гвардейцев, они настраивались на каверзы талхов, они взвинчены, чтобы рассчитывать на некие оплошности в качестве подарка. И выйти из комендантского дома, не означало выйти из Антонии. Конечно, в городе он затаится и найдет способ одолеть крепостные стены, но не надёжнее ли сделать всё за один раз?
То есть захватить мальчика вне пределов Антонии.
Для этого надо покинуть город самому, но Уд не сомневался, это ему под силу.
Уд ощупывал взглядом каждое лицо, будто трогал их руками. В происходящем было какое-то несоответствие. Причём для такого вывода у талха не было сколько-нибудь заметных причин. Лишь глубинное чутьё. Будь побольше времени, Уд бы справился с задачей, но всадники спешили, и для обычного человека не существовало времени хотя бы их рассмотреть. Всё, как и положено. Всадники жмутся к повозке, их лица напряжены. И Уд чувствует, они, прежде всего, сосредоточены на защите повозки. Обмана не было. Мальчик в повозке, его туда отнесли, больше ни у кого из конников его нет. Если даже предположить, что в самый последний момент мальчика забрали из повозки, Уд уловил бы это в лицах всадников. И незачем Флеку играть в этот обман, если мальчик всё равно останется в городе. Это лишь прольёт кровь его людей, но кто-то из талхов останется в городе, и всё начнётся сначала.