Страница:
Между тем поток людей иссякал, сворачивали свой товар и некоторые торговцы. Время шло к вечеру, и площадь, ещё не опустевшая, готовилась к этому. Дини стоял на том же месте, не зная, куда идти и что делать. В этом невероятном для его сознания скоплении людей он чувствовал себя потерянным. Первый эффект иссяк, его воздействие закончилось, и в своём воображении Дини превратился в маленькую пушинку, подвластную ветру обстоятельств, в крохотное ничто, которое может растоптать, случайно или нет, чья-то нога. Это было неприятное ощущение, и Дини решил, что ни за что не будет жить в городе. Никогда. Он даже пожалел горожан, хотя никто из них и не выглядел откровенно несчастным. Может, они привыкли?
Дини встряхнулся. Он здесь для того, чтобы пройти этот город, как часть пути, а не чтобы смотреть по сторонам и жалеть себя. Мальчик двинулся с площади. Он не знал, в какой стороне находится выход из города, он просто пошёл, как всегда, полагаясь на интуицию. Ноги привели его в крохотную улочку, здесь дома ещё меньше напоминали жильё деревень, хотя и навевали ощущение нищеты. Пахло съестными отходами. Прохожих почти не было. Дини показалось, что он заплутал, и мальчик решил выбираться отсюда. Не было смысла ходить просто так.
Когда впереди уже показался просвет улицы пошире, мальчика что-то остановило. Дини снова осязал то, что иногда задерживало его в деревнях у какого-нибудь дома. Однако сейчас ситуация была несколько иной. Раньше он видел перед собой определённый дом, теперь, в этой узенькой улочке, куда солнце заглядывало лишь в самый полдень, вокруг находилось сразу два длинных высоких дома, и даже неопытному ребёнку, впервые оказавшемуся в городе, стало ясно, что они предусмотрены для нескольких семей.
Дини растерянно вращал головой, понимая, что не уйдёт отсюда прежде, чем убедиться, что никому не нужна его помощь. Меж тем время шло, и узкая улочка, пригодная для фундамента близкой ночи, уже впускала в себя осторожные сумерки. И в отличие от деревенских вечеров здесь было жутковато. Дини пробрала дрожь, хотя улочку наполняла духота. Наконец, мальчик не выдержал и шагнул к ближайшей двери. Осторожно постучал, отступил на шаг.
Дверь долго не открывали, и, когда Дини собирался подойти к противоположному дому, она всё-таки отворилась. Женщина, выглянувшая в образовавшуюся щель, оказалась обрюзгшей и вульгарной. Завитые короткие волосы превращали и без того не по-женски крупную голову в громадный рыжий шар. Увидев, что перед домом находится всего лишь ребёнок, она приоткрыла дверь шире и окинула его недовольным взглядом.
Дини сглотнул и непроизвольно отступил ещё на один шаг.
-- Тебе чего? - голос оказался низким, грубым, подстать её телу. - Я уже подавала сегодня нескольким детям, хватит.
Она уже закрывала дверь, когда Дини заговорил:
-- Тётя, извините меня, но мне кажется, здесь есть кто-то больной. Ведь так?
Она замерла.
-- Что? - она смотрела на него, как на ненормального.
-- Есть у вас больные? Я бы мог...им помочь.
-- Нет у меня никого. Так, иди отсюда, иди, - и она захлопнула дверь.
Дини потоптался на месте, думая, не ошибся ли он домом. Чтобы не побеспокоить ещё кого-нибудь вроде этой грубоватой тётки, мальчик решил, снова обратиться к ней. Он рассчитывал, что хуже не будет.
Дини снова постучал в дверь.
Та отворилась сразу же, как будто женщина стояла с обратной стороны и не отходила вглубь дома.
-- Тётя, не ругайте меня, пожалуйста, - Дини говорил быстро, опасаясь, не успеть высказать просьбу, прежде чем дверь опять захлопнут перед носом. - Кто-то из ваших соседей заболел. Не подскажите, где?
Женщина странно посмотрела на него, и Дини уже решил, что она рявкнет на него, или просто, не говоря ни слова, закроет дверь, и это будет ещё не самый худший вариант. Как ни странно, она удостоила его ответом:
-- Если только там, - она указала на дом напротив.
Дини пробормотал благодарность, но он уже обращался к закрытой двери.
Затем мальчик парой коротеньких шажков пересёк улицу. На его стук открыл парень лет двадцати, и по его лицу Дини понял - здесь. Болезнь находилась здесь, у кого-то из родных этого парня.
5
Дини приоткрыл глаза. Сон ещё держал тело, позволяя проснуться лишь сознанию. Было поздно - уже встало солнце.
Дини лежал на кровати, укрытый чьим-то плащом. Пахло табаком и овчиной. Было тихо. По-видимому, несмотря на не ранний час, хозяева ещё спали. Наверное, легли намного позже Дини, сидевшего над их сыном до полуночи. Мальчик был покрыт жуткими волдырями, грозившими в любой момент лопнуть, истекая гноем и кровью. Дини приходилось держать руки над каждым волдырём в отдельности, и лечение затянулось. Под конец, совсем обессиленный, он, как обычно, не заметил, что провалился в чёрный омут сна, даже не отойдя от больного.
Скорее всего, хозяева, уложив его, долго стояли над собственным ребёнком, не веря, что такой же обычный с виду мальчик вылечил их сына.
Дини приподнял голову и тут же опустил её. Она казалась распухшей и тяжёлой. Несмотря на сон, Дини был по-прежнему очень уставшим. Он находился в Лизии уже пять дней и вылечил за это время семь человек. Постепенно мальчик пересекал город, перебираясь из одного дома в другой, в направлении северо-восточных ворот. Если бы он просто пошёл к этому выходу из города, ему бы не понадобилось и часа. Однако его дар задерживал мальчика то в одном, то в другом месте. После пятого дома ему даже не понадобилась интуиция - хозяева спросили, не поможет ли он их родственникам, проживающим на одной из соседних улиц. У женщины сильные боли в животе, и даже знахарь, которого вызывали три дня назад, не смог найти причину и тем более избавить от болей. Конечно, Дини согласился.
В следующий дом, где мальчик находился в данный момент, его также привели люди. Кроме хозяев, здесь оказалось ещё несколько человек. Наверное, соседи. Похоже, в городе о нём пошёл слух, и некоторые, если даже не нуждались в услугах странного мальчика, хотели просто поглазеть на него.
Когда Дини только рассматривал больного, он вообще не глянул на стоявших в стороне мужчин. Однако позже, в процессе лечения, один из них почему-то привлёк внимание мальчика. Что-то в нём Дини не понравилось. Хотя мальчик был сосредоточен на язвах своего ровесника, сына хозяев, он всё-таки несколько раз глянул на этого мужчину, с первого взгляда никак не выделявшегося среди остальных. Дини изредка менял позицию перед кроватью, что и дало ему возможность видеть всю комнату. Мужчина рассматривал Дини как-то по-особенному.
Сейчас Дини, проснувшись и вспоминая происходившее, догадался, что, излечивая кого-то, у него обострялось чутьё. Он ещё раньше осязал исходящие от людей волны эмоций. Просто не особенно обращал на это внимание. Раньше было всё просто - родственники больного источали горе и страх, это мог почувствовать и человек с менее тонкой восприимчивостью. Раньше никого из посторонних не было. Однако вчера впервые пришли те, кто не обязательно должен был сильно переживать за ребёнка.
Мужчина как будто трогал Дини на ощупь, убеждался, что тот реален и действительно такой, какой есть. Во взгляде была толика удивления, но в основном от него исходило что-то, напоминающее опасливую алчность. Именно в эти минуты, лёжа на кровати и вдыхая запах табака, овчины и утренней тишины, Дини вспомнил, что мужчина вышел из дома, так и не дождавшись, когда мальчик закончит лечение, и в его движениях присутствовал некий сумбур, не сочетавшийся с обстановкой скорби. Дини вспомнил это, как вспоминают отрывок сна, уже забытого, казалось, навсегда.
Мальчик, наконец, поднялся с кровати, для этого понадобилось изрядное усилие. Он был один в комнате. Единственное окно выходило во внутренний дворик. Дини прошёл в другую комнату, переднюю, где вчера лечил мальчика. Сейчас здесь никого не было. Дини выглянул в окно. Улица находилась близко к северо-восточным воротам Лизии, и по ней перемещались пока ещё немногочисленные прохожие. Несмотря на мягкий успокаивающий свет, Дини почувствовал тревогу. Её источник был размытым, ирреальным, но он всё-таки был.
Перед внутренним взором встало лицо вчерашнего мужчины, так пристально изучавшего мальчика, но Дини не был уверен, что дело обязательно в нём. Дини чувствовал, что ужасно устал, и хотя бы на день должен отказаться от лечения кого бы то ни было. Для этого нужно было покинуть город. В противном случае нечто будет звать его, куда-то тянуть, и он лишь травмирует себя, разрываясь между потребностью в отдыхе и своим долгом. Он и так задержался в Лизии, но ведь его ждала дорога. Тем не менее, Дини понимал, что должен уйти незамеченным. Иначе он столкнётся с кем-то нежелательным. Если всё правильно сделать, этого не произойдёт.
Городские ворота запирались с заката до рассвета, поэтому ночь исключалась. Возможно, это и к лучшему. Ночью бредущий в одиночестве ребёнок слишком заметен. Ранним вечером, когда с площади потянутся сотни людей, Дини пристроится к ним. Он решил, что вывернет наизнанку плащ, тем самым, изменив его цвет, и накинет капюшон.
Оставалось одно - покинуть этот дом со двора. Для этого как нельзя лучше подходила комната, где он провёл ночь. Всё обдумав, Дини почувствовал, как тревога отпустила.
Нужно только дождаться вечера.
ГЛАВА 6
Дини встряхнулся. Он здесь для того, чтобы пройти этот город, как часть пути, а не чтобы смотреть по сторонам и жалеть себя. Мальчик двинулся с площади. Он не знал, в какой стороне находится выход из города, он просто пошёл, как всегда, полагаясь на интуицию. Ноги привели его в крохотную улочку, здесь дома ещё меньше напоминали жильё деревень, хотя и навевали ощущение нищеты. Пахло съестными отходами. Прохожих почти не было. Дини показалось, что он заплутал, и мальчик решил выбираться отсюда. Не было смысла ходить просто так.
Когда впереди уже показался просвет улицы пошире, мальчика что-то остановило. Дини снова осязал то, что иногда задерживало его в деревнях у какого-нибудь дома. Однако сейчас ситуация была несколько иной. Раньше он видел перед собой определённый дом, теперь, в этой узенькой улочке, куда солнце заглядывало лишь в самый полдень, вокруг находилось сразу два длинных высоких дома, и даже неопытному ребёнку, впервые оказавшемуся в городе, стало ясно, что они предусмотрены для нескольких семей.
Дини растерянно вращал головой, понимая, что не уйдёт отсюда прежде, чем убедиться, что никому не нужна его помощь. Меж тем время шло, и узкая улочка, пригодная для фундамента близкой ночи, уже впускала в себя осторожные сумерки. И в отличие от деревенских вечеров здесь было жутковато. Дини пробрала дрожь, хотя улочку наполняла духота. Наконец, мальчик не выдержал и шагнул к ближайшей двери. Осторожно постучал, отступил на шаг.
Дверь долго не открывали, и, когда Дини собирался подойти к противоположному дому, она всё-таки отворилась. Женщина, выглянувшая в образовавшуюся щель, оказалась обрюзгшей и вульгарной. Завитые короткие волосы превращали и без того не по-женски крупную голову в громадный рыжий шар. Увидев, что перед домом находится всего лишь ребёнок, она приоткрыла дверь шире и окинула его недовольным взглядом.
Дини сглотнул и непроизвольно отступил ещё на один шаг.
-- Тебе чего? - голос оказался низким, грубым, подстать её телу. - Я уже подавала сегодня нескольким детям, хватит.
Она уже закрывала дверь, когда Дини заговорил:
-- Тётя, извините меня, но мне кажется, здесь есть кто-то больной. Ведь так?
Она замерла.
-- Что? - она смотрела на него, как на ненормального.
-- Есть у вас больные? Я бы мог...им помочь.
-- Нет у меня никого. Так, иди отсюда, иди, - и она захлопнула дверь.
Дини потоптался на месте, думая, не ошибся ли он домом. Чтобы не побеспокоить ещё кого-нибудь вроде этой грубоватой тётки, мальчик решил, снова обратиться к ней. Он рассчитывал, что хуже не будет.
Дини снова постучал в дверь.
Та отворилась сразу же, как будто женщина стояла с обратной стороны и не отходила вглубь дома.
-- Тётя, не ругайте меня, пожалуйста, - Дини говорил быстро, опасаясь, не успеть высказать просьбу, прежде чем дверь опять захлопнут перед носом. - Кто-то из ваших соседей заболел. Не подскажите, где?
Женщина странно посмотрела на него, и Дини уже решил, что она рявкнет на него, или просто, не говоря ни слова, закроет дверь, и это будет ещё не самый худший вариант. Как ни странно, она удостоила его ответом:
-- Если только там, - она указала на дом напротив.
Дини пробормотал благодарность, но он уже обращался к закрытой двери.
Затем мальчик парой коротеньких шажков пересёк улицу. На его стук открыл парень лет двадцати, и по его лицу Дини понял - здесь. Болезнь находилась здесь, у кого-то из родных этого парня.
5
Дини приоткрыл глаза. Сон ещё держал тело, позволяя проснуться лишь сознанию. Было поздно - уже встало солнце.
Дини лежал на кровати, укрытый чьим-то плащом. Пахло табаком и овчиной. Было тихо. По-видимому, несмотря на не ранний час, хозяева ещё спали. Наверное, легли намного позже Дини, сидевшего над их сыном до полуночи. Мальчик был покрыт жуткими волдырями, грозившими в любой момент лопнуть, истекая гноем и кровью. Дини приходилось держать руки над каждым волдырём в отдельности, и лечение затянулось. Под конец, совсем обессиленный, он, как обычно, не заметил, что провалился в чёрный омут сна, даже не отойдя от больного.
Скорее всего, хозяева, уложив его, долго стояли над собственным ребёнком, не веря, что такой же обычный с виду мальчик вылечил их сына.
Дини приподнял голову и тут же опустил её. Она казалась распухшей и тяжёлой. Несмотря на сон, Дини был по-прежнему очень уставшим. Он находился в Лизии уже пять дней и вылечил за это время семь человек. Постепенно мальчик пересекал город, перебираясь из одного дома в другой, в направлении северо-восточных ворот. Если бы он просто пошёл к этому выходу из города, ему бы не понадобилось и часа. Однако его дар задерживал мальчика то в одном, то в другом месте. После пятого дома ему даже не понадобилась интуиция - хозяева спросили, не поможет ли он их родственникам, проживающим на одной из соседних улиц. У женщины сильные боли в животе, и даже знахарь, которого вызывали три дня назад, не смог найти причину и тем более избавить от болей. Конечно, Дини согласился.
В следующий дом, где мальчик находился в данный момент, его также привели люди. Кроме хозяев, здесь оказалось ещё несколько человек. Наверное, соседи. Похоже, в городе о нём пошёл слух, и некоторые, если даже не нуждались в услугах странного мальчика, хотели просто поглазеть на него.
Когда Дини только рассматривал больного, он вообще не глянул на стоявших в стороне мужчин. Однако позже, в процессе лечения, один из них почему-то привлёк внимание мальчика. Что-то в нём Дини не понравилось. Хотя мальчик был сосредоточен на язвах своего ровесника, сына хозяев, он всё-таки несколько раз глянул на этого мужчину, с первого взгляда никак не выделявшегося среди остальных. Дини изредка менял позицию перед кроватью, что и дало ему возможность видеть всю комнату. Мужчина рассматривал Дини как-то по-особенному.
Сейчас Дини, проснувшись и вспоминая происходившее, догадался, что, излечивая кого-то, у него обострялось чутьё. Он ещё раньше осязал исходящие от людей волны эмоций. Просто не особенно обращал на это внимание. Раньше было всё просто - родственники больного источали горе и страх, это мог почувствовать и человек с менее тонкой восприимчивостью. Раньше никого из посторонних не было. Однако вчера впервые пришли те, кто не обязательно должен был сильно переживать за ребёнка.
Мужчина как будто трогал Дини на ощупь, убеждался, что тот реален и действительно такой, какой есть. Во взгляде была толика удивления, но в основном от него исходило что-то, напоминающее опасливую алчность. Именно в эти минуты, лёжа на кровати и вдыхая запах табака, овчины и утренней тишины, Дини вспомнил, что мужчина вышел из дома, так и не дождавшись, когда мальчик закончит лечение, и в его движениях присутствовал некий сумбур, не сочетавшийся с обстановкой скорби. Дини вспомнил это, как вспоминают отрывок сна, уже забытого, казалось, навсегда.
Мальчик, наконец, поднялся с кровати, для этого понадобилось изрядное усилие. Он был один в комнате. Единственное окно выходило во внутренний дворик. Дини прошёл в другую комнату, переднюю, где вчера лечил мальчика. Сейчас здесь никого не было. Дини выглянул в окно. Улица находилась близко к северо-восточным воротам Лизии, и по ней перемещались пока ещё немногочисленные прохожие. Несмотря на мягкий успокаивающий свет, Дини почувствовал тревогу. Её источник был размытым, ирреальным, но он всё-таки был.
Перед внутренним взором встало лицо вчерашнего мужчины, так пристально изучавшего мальчика, но Дини не был уверен, что дело обязательно в нём. Дини чувствовал, что ужасно устал, и хотя бы на день должен отказаться от лечения кого бы то ни было. Для этого нужно было покинуть город. В противном случае нечто будет звать его, куда-то тянуть, и он лишь травмирует себя, разрываясь между потребностью в отдыхе и своим долгом. Он и так задержался в Лизии, но ведь его ждала дорога. Тем не менее, Дини понимал, что должен уйти незамеченным. Иначе он столкнётся с кем-то нежелательным. Если всё правильно сделать, этого не произойдёт.
Городские ворота запирались с заката до рассвета, поэтому ночь исключалась. Возможно, это и к лучшему. Ночью бредущий в одиночестве ребёнок слишком заметен. Ранним вечером, когда с площади потянутся сотни людей, Дини пристроится к ним. Он решил, что вывернет наизнанку плащ, тем самым, изменив его цвет, и накинет капюшон.
Оставалось одно - покинуть этот дом со двора. Для этого как нельзя лучше подходила комната, где он провёл ночь. Всё обдумав, Дини почувствовал, как тревога отпустила.
Нужно только дождаться вечера.
ГЛАВА 6
Начало преследования
1
Правитель стоял лицом к окну, созерцая восходящее солнце, и Флек, зайдя в комнату, выжидающе замер.
Флек являлся не только правой рукой Правителя, но и частью его мозга, его глазами, генератором его энергии. Он был проводником между Правителем и его многочисленными поданными. И ещё Флек был двоюродным братом Правителя, хотя, конечно, добился своего положения отнюдь не благодаря подобной родственной связи. В мире, где каждый четвёртый мог оказаться твоим родственником, это практически не играло никакой роли. У Правителя имелись родственники и поближе Флека, однако это не подарило им никаких особенных преимуществ. Чего только стоил пример родного младшего брата Правителя - он был заключён в Клунс, самую строго охраняемую тюрьму Всех Заселённых Земель. Заключён сразу, стоило ему лишь выразить сомнения относительно абсолютной власти Правителя, и то, что они оба пришли в этот мир благодаря одной женщине, не явилось смягчающим фактором.
Флек знал всё это, и тем значительнее было собственное достижение, превратившее его в единственного человека, кто позволял себе давать советы самому Правителю, этому современному Мессии, вознамерившемуся вытянуть человечество из бездны, в которую оно уже практически падало. И Флек был единственным, перед кем Правитель изредка проявлял нечто, что реально было характеризовать, как слабость, перед кем Правитель представал обычным человеком.
Флек молча ждал, и Правитель, наконец, повернулся. Флек склонил голову. На него смотрел худощавый темноволосый мужчина, с изящными чертами лица, с бледной кожей, с холёными пальцами рук и безупречными ногтями. Его переполняла гибкость и грация барса, быстрого, безмолвно свирепого и в то же время дотошного в отношении чистоты собственной ослепительной шерсти. И ещё у Правителя были пронзительно голубые, почти белые глаза, вносившие контраст с волосами до такой степени, что, казалось, не сочетались с ними вовсе.
Однажды Флек слышал историю одной повивальной бабки, служившей ещё при отце Правителя и утверждавшей, что сам Правитель не был рождён обычным путём. Он появился в спальне своей матери, на которую вообще не был похож, неизвестно каким способом. Женщина, бывшая до этого беременной, уже не имела прежнего живота, однако не было никаких признаков родов.
И сама женщина утверждала, что никого не рожала.
От немедленного безумия, вызванного отсутствием внутри плода, её спасло сопение и плач маленького Правителя. Тем не менее, спустя несколько месяцев у женщины помутился разум, и ребёнка выкармливали и воспитывали няньки.
Флек слышал эту историю в ранней юности, когда их пути с Правителем ещё не пересеклись, и когда он ещё не задавался кое-какими вопросами. Однако позже все нити оказались похоронены вездесущим временем. Повивальная бабка канула в никуда, то ли умерла от старости, то ли, как часто бывает, маразм ветхой старости сделал её ненужной.
Выдержав паузу, Флек поднял голову, расправил плечи. Сам он чем-то напоминал Правителя. Тот же рост, та же комплекция, гибкость. Почти одинаковый цвет волос. Только кожа смуглая и глаза - два прожигающих чёрных угля.
Без лишних приветствий Правитель перешёл к делу:
-- Гонец прибыл? - спросил он.
Флек снова чуть склонил голову.
-- Да, Правитель. Слухи подтвердились. Мальчик действительно существует, и он лечит все болезни.
С минуту Правитель вышагивал вдоль окна. В его движениях не было нетерпения, лишь неудержимая энергия, не позволявшая хранить абсолютный покой. Затем он остановился и коротко глянул на Флека. Тот не стал дожидаться нового вопроса.
-- Совсем недавно он был в Лизии. Может, и двух дней не прошло. Это - проверенный факт.
Правитель коснулся подбородка своими тонкими женственными пальцами.
-- Куда он направился?
-- Неизвестно, Правитель, - Флек чуть заметно поморщился. - Для этого нужны направленные поиски, желательно определённой группой. Конечно, немногочисленной.
Он замолчал, ожидая вопросов или повелений.
Ещё одна минута вышагивания вдоль окна. Не замедляя движений и не глядя на Флека, Правитель произнёс:
-- Надеюсь, ты понимаешь, как важно найти этого мальчишку. Найти как можно быстрее.
-- Да, Правитель.
-- Кроме того, что он нам нужен, мальчик может стать источником опасности, сам того не желая и не понимая.
Флек кивнул. Он представил, какие могут возникнуть конфликты в отдельных городах, когда тамошние власти осознают, что находится у них под боком. Это, не считая малонаселённых районов, где хозяйничают банды.
-- Плюс мальчишка может погибнуть от руки неизвестного негодяя, - продолжил Правитель. - Или бесследно исчезнуть, что также чревато нехорошими последствиями. Одним словом, мы должны его найти.
Правитель остановился, и взгляды их пересеклись.
-- Твои предложения? - прошептал Правитель.
Флек выдержал паузу и заговорил.
Спустя несколько минут, когда он закончил, Правитель произнёс:
-- Хорошо, Флек. Действуй. Но прежде надо бы предупредить комендантов всех крупных городов о том, что они обязаны задержать мальчика и охранять его до прибытия твоих людей.
Флек склонил голову и быстро вышел.
2
Гурин колотил мечом с тупыми краями по специальному приспособлению, по форме напоминавшем человека, и этот вымышленный враг кряхтел под градом быстрых, но чудовищной силы ударов, покрываясь трещинами и опасно кренясь. Гурин был обнажён по пояс, и его торс сверкал под лучами солнца тысячей катящихся капель пота. Меч в его руках сверкал бешено вращавшейся колесницей.
Во внутреннем дворике громоздкого угрюмого здания, где располагались казармы личной гвардии Правителя, вместе с Гурином тренировалось ещё с десяток человеком, но они больше косились на крупного широкоплечего мужчину, казавшегося ошалевшим от собственных скоростных движений и не видевшего ничего вокруг, кроме манекена-противника, чем контролировали собственные движения.
Тем не менее, Гурин остановился тотчас же, как только замерли все остальные. Сделав пару вдохов, восстанавливающих дыхание, и медленно повернувшись, он понял причину общего оцепенения. На тренировочную арену, скрытую от посторонних глаз каменной стеной, зашёл Флек, правая рука самого Правителя, можно сказать, его тень. Воины склонили головы, и Гурин, позволив себе ещё один восстанавливающий вдох, сделал то же самое. Несмотря на опущенную голову, он видел, как Флек лёгким кивком поманил его.
Не мешкая, Гурин двинулся в его сторону. На ходу мужчина совершил сразу несколько действий. Воткнул в землю меч, зачерпнул ковшом воду из бочки, стоявшую рядом, выплеснул воду на себя, избавляясь от запаха пота. Подхватил полотенце, растёрся и накинул верхнюю одежду. Полотенце, влажное и потемневшее, оказалось бесцеремонно брошенным на землю. Всё это никак не замедлило его движений. Он почти нагнал Флека, прежде чем тот вошёл внутрь башни, где двое охранников контролировали вход во внутренний двор казармы.
Флек совершил малозаметное движение рукой, и охранники тотчас же вышли, оставив Флека наедине с Гурином.
-- Неплохо работаешь, - негромко произнёс Флек, повернувшись к собеседнику. - Как всегда.
Гурин равнодушно пожал плечами. Ни чья похвала никак на него не действовала. Во всяком случае, те годы давно миновали, счастливо унеся вместе с юностью не только самомнение. Флек никогда не говорил лишних слов, сегодня он тоже сразу перешёл к делу.
-- Ты нужен Правителю. Ты и ещё...скажем, трое из твоих воинов. Лучших воинов.
Гурин склонил голову. Флек сделал паузу, но Гурин терпеливо ждал.
-- Вам нужно найти одного человека, - продолжил Флек. - Ребёнка. Мальчика лет семи-десяти. И доставить к Правителю. Живым и здоровым. Начнёте с Лизии, там вы сможете взять след. Будьте внимательны и не лезьте напролом. Возможно, мальчика захотят найти другие люди, и у вас окажется полным-полно конкурентов. Пока никаких сведений нет, но я уверен, чувствую, эти псы талхи наверняка знают про мальчика. Старая бестия Старх не сможет сидеть, сложа руки, это и обсуждать не надо. Впрочем, кроме них отыщется достаточно желающих погреть руки на способностях ребёнка.
Гурин, стоявший в полумраке башни изваянием, шевельнулся и спросил:
-- Что за мальчик?
-- Он лечит людей. Пока неизвестно ни об одном случае, когда он не смог помочь, какой бы ни была болезнь. Мальчик должен попасть к Правителю и только к нему.
Гурин, соглашаясь, кивнул. Спустя несколько минут, выслушав последние инструкции от Флека, Гурин позвал одного из охранников и быстро сказал ему:
-- Найди Булоха. Пусть придёт ко мне в комнаты вместе с двумя напарниками - Камнем и Шрамом.
Охранник тотчас же вышел.
3
Драго негромко постучал в дверь нужного дома и отступил на шаг, механически положив руку на рукоять меча, скрытого плащом и рясой, пришитой к изнанке верхней одежды.
Вечерело, видимость была достаточной, но детали скрадывались. Драго удовлетворённо причмокнул. Все, что было можно, он сделал до темноты. Теперь же для того, что он должен был сделать, наступило самое подходящее время. В сумерках всегда лучше столкнуться с другом, чем с врагом.
Драго показалось, что занавеска за окном шевельнулась. На всякий случай он напрягся, готовый вступить в схватку, если обстоятельства оказались отнюдь не теми, что обещал Луж.
Дверь отворили. На пороге показался старик, невысокий, обманчиво неповоротливый, но Драго не обманулся - человек, стоявший перед ним, не был немощен.
-- Прости, добрый человек, - залепетал старик. - Не могу ничего подать. Всё, что было, отдал. Детишкам малым, старикам. Нынче много-то страждущих.
Старик замолчал, Драго выдержал паузу и тихо сказал, почти прошептал:
-- Тогда утешь меня словом, отец. Словом и Знанием.
Старик как-то изменился в позе, и голос стал другим, менее податливым:
-- Заходи, - коротко предложил он.
В доме старик усадил Драго в передней комнате, предложил большую кружку кислого молока. Драго поблагодарил хозяина кивком, отпил половину и спросил:
-- Что здесь мне должны передать?
Теперь, в доме, лицо связного показалось Драго смутно знакомым. Наверное, они встречались раньше в монастыре.
Старик помедлил и ответил вопросом на вопрос:
-- Что ты узнал в городе?
Драго глотнул ещё из кружки, пытаясь сосредоточиться на прошедшем дне. Расслабленность в измотанных ногах мешала этому. Старик воспринял молчание гостя, как колебание, и быстро сказал:
-- Завтра утром я отправлюсь гонцом к Старху. Я должен буду передать Совету талхов то, что уже известно тебе.
Драго кивнул, давая понять, что знает это. Однако сведения были скупыми. Возможно, позже, когда он почти нагонит мальчика, он сможет передать связному Ордена что-то более определённое.
-- Говори, - поторопил старик.
-- Мальчик был здесь несколько дней. Когда ушёл, точно сказать нельзя. Я не смог проследить его перемещение по Лизии полностью. Предполагаю, что он ушёл три или четыре дня назад. В крайнем случае, пять дней назад. Скорее всего, он двигался к северо-восточным воротам. Если так, он, наверное, продолжит идти в восточном направлении. Но это не точно.
-- Хорошо, - старик подошёл к окну, потоптался там, вернулся к Драго. - Значит, Вальцирия?
Драго представил картинку близлежащего города в восточном направлении. Сколько туда идти пешком ребёнку, обременённому даром, заставляющим его лечить больных, встреченных на пути? Сложно сказать. Если бы туда пошёл Драго, не задерживаясь в пути, он преодолел бы расстояние чуть больше, чем за два дня. Тем не менее, нельзя с уверенностью говорить, что мальчик потратит на дорогу значительно больше времени. Никто - ни Драго, ни Старх или его приближённые - пока не знал, чем руководствуется ребёнок, и останавливался ли он во всех деревнях без исключения.
Драго медленно покачал головой.
-- Между Лизией и Вальцирией две деревни. Но к северу и югу расположено ещё по два небольших селения. Кто знает, не отклонится ли мальчик, чтобы позже снова двинуться в восточном направлении. Или пойти дальше. И я не уверен, что следующий город, куда мне придёться войти, будет именно Вальцирией.
Старик откуда-то выудил карту, распахнул её небольшой салфеткой и, наморщив лоб, погрузил в неё взгляд. Спустя минуту он глянул на Драго, медленно допивавшего молоко.
-- В трёх днях пути к северо-востоку есть захудалый городок Анохра. К югу расположен чуть более крупный Брезель. И вот что я тебе скажу. Вряд ли Старх успел отправить во все эти точки нужных людей под видом курьеров Ордена. Которые ждут тебя. Между тем у меня есть адрес в Вальцирии. Значит...Значит, тебе придётся сделать крюк, если мальчик действительно резко изменил направление, и ты не обнаружишь его очень свежий след. Ни в одном из этих городов нет представительств Ордена. Однако Совет Ордена не должен оставаться в неведении.
Драго устало кивнул. Оставалось надеяться, что ребёнок пошёл к Вальцирии. Если же нет, Драго потратит приличное время, чтобы всё-таки прибыть в Вальцирию к связному и сообщить новые данные.
Старик, наверное, оказался удовлетворён выражением его лица, так как сменил тему.
-- Теперь о том, что я должен передать тебе, - он уже держал в левой руке стеклянную колбу, наполовину заполненную тусклой жёлтой жидкостью. - Возьмёшь это с собой. Не беспокойся, для этой сыворотки у меня есть специальная кожаная фляжка, маленькая и удобная, ты ничего не разобьёшь.
-- Что это? - не сдержался Драго.
-- Это? - старик вдруг улыбнулся, и улыбка почему-то неприятно изменила его лицо. - Если дать кому-нибудь этого питья, человек расскажет всё. Всё, что тебя заинтересует. Расскажет только правду. При этом он будет выглядеть вполне нормальным, посторонние ничего не заподозрят.
Драго слышал о том, что есть нечто подобное. Напиток правды, называл его Лон. Признаться, Драго не совсем верил, что напиток действительно существует. Старик перелил половину содержимого колбы в неприметную маленькую фляжку и величественным жестом, как отдают что-то по-настоящему дорогое, вручил её Драго.
-- Ты понимаешь, может статься так, что у тебя не будет возможности убедиться, что перед тобой нужный Ордену ребёнок. Тогда ты и используешь содержимое фляги. И ещё, Драго. Эта штучка не должна попасть в руки кому бы то ни было и тем более людям Правителя. Её как бы не существует.
Драго кивнул.
-- Ты разобьёшь её или просто выльешь содержимое, если дела, не приведи Небо, станут плохи, и тебя окончательно прижмут к стенке, - старик чуть вызывающе улыбнулся. - Но это, уверен, не произойдёт. Думаю, Старх и Совет Ордена знали, кого посылать.
Драго снова кивнул, отдавая дань лестной характеристики в свой адрес.
Старик принял прежний вид, хмуро-настороженный.
-- Ну, что? Ты проведёшь ночь здесь или всё-таки пойдёшь дальше прямо сейчас?
Драго массировал колени.
-- Думаю, выбрать золотую середину. С одной стороны быстрый переход из монастыря утомил меня, и кто знает, когда доведётся нормально поспать в следующий раз. С другой стороны...Надо бы поскорее нагнать мальчика. Чувствую, если не сделать этого в самом начале, дальше всё осложнится ещё больше. Ладно, разбуди меня через три с половиной часа.
4
Драго рассматривал женщину несколько минут, прежде чем подойти. Она возилась с ребёнком, мальчиком лет пяти-шести, сначала отряхнула с него грязь, после чего занялась ссадиной на его лбу.
Это происходило почти на окраине деревни. Второй деревни после Лизии и ближней к Вальцирии.
Драго, до сих пор невозмутимый, чувствовал лёгкое беспокойство. Уже во второй деревне не находилось никаких следов ребёнка, нужного Ордену. Кажется, мальчишка с чудесным редчайшим даром вовсе не проходил здесь. Правда, Драго всё ещё надеялся обнаружить зацепку. В предыдущем селении он заходил в четыре дома, немало, если учесть, что столько же было в Лизии, городе, не деревне. При этом его расспросы лишь подпитывали слухи о необычном ребёнке, что не было на руку ни ему, ни Ордену в целом. Однако ничего другого не оставалось. Он передвигался, как обычный паломник или, если быть более реальным, бродяга, идущий в неизвестность в поисках лучшей доли, и ему ничего больше не оставалось, как расспрашивать простых людей.
1
Правитель стоял лицом к окну, созерцая восходящее солнце, и Флек, зайдя в комнату, выжидающе замер.
Флек являлся не только правой рукой Правителя, но и частью его мозга, его глазами, генератором его энергии. Он был проводником между Правителем и его многочисленными поданными. И ещё Флек был двоюродным братом Правителя, хотя, конечно, добился своего положения отнюдь не благодаря подобной родственной связи. В мире, где каждый четвёртый мог оказаться твоим родственником, это практически не играло никакой роли. У Правителя имелись родственники и поближе Флека, однако это не подарило им никаких особенных преимуществ. Чего только стоил пример родного младшего брата Правителя - он был заключён в Клунс, самую строго охраняемую тюрьму Всех Заселённых Земель. Заключён сразу, стоило ему лишь выразить сомнения относительно абсолютной власти Правителя, и то, что они оба пришли в этот мир благодаря одной женщине, не явилось смягчающим фактором.
Флек знал всё это, и тем значительнее было собственное достижение, превратившее его в единственного человека, кто позволял себе давать советы самому Правителю, этому современному Мессии, вознамерившемуся вытянуть человечество из бездны, в которую оно уже практически падало. И Флек был единственным, перед кем Правитель изредка проявлял нечто, что реально было характеризовать, как слабость, перед кем Правитель представал обычным человеком.
Флек молча ждал, и Правитель, наконец, повернулся. Флек склонил голову. На него смотрел худощавый темноволосый мужчина, с изящными чертами лица, с бледной кожей, с холёными пальцами рук и безупречными ногтями. Его переполняла гибкость и грация барса, быстрого, безмолвно свирепого и в то же время дотошного в отношении чистоты собственной ослепительной шерсти. И ещё у Правителя были пронзительно голубые, почти белые глаза, вносившие контраст с волосами до такой степени, что, казалось, не сочетались с ними вовсе.
Однажды Флек слышал историю одной повивальной бабки, служившей ещё при отце Правителя и утверждавшей, что сам Правитель не был рождён обычным путём. Он появился в спальне своей матери, на которую вообще не был похож, неизвестно каким способом. Женщина, бывшая до этого беременной, уже не имела прежнего живота, однако не было никаких признаков родов.
И сама женщина утверждала, что никого не рожала.
От немедленного безумия, вызванного отсутствием внутри плода, её спасло сопение и плач маленького Правителя. Тем не менее, спустя несколько месяцев у женщины помутился разум, и ребёнка выкармливали и воспитывали няньки.
Флек слышал эту историю в ранней юности, когда их пути с Правителем ещё не пересеклись, и когда он ещё не задавался кое-какими вопросами. Однако позже все нити оказались похоронены вездесущим временем. Повивальная бабка канула в никуда, то ли умерла от старости, то ли, как часто бывает, маразм ветхой старости сделал её ненужной.
Выдержав паузу, Флек поднял голову, расправил плечи. Сам он чем-то напоминал Правителя. Тот же рост, та же комплекция, гибкость. Почти одинаковый цвет волос. Только кожа смуглая и глаза - два прожигающих чёрных угля.
Без лишних приветствий Правитель перешёл к делу:
-- Гонец прибыл? - спросил он.
Флек снова чуть склонил голову.
-- Да, Правитель. Слухи подтвердились. Мальчик действительно существует, и он лечит все болезни.
С минуту Правитель вышагивал вдоль окна. В его движениях не было нетерпения, лишь неудержимая энергия, не позволявшая хранить абсолютный покой. Затем он остановился и коротко глянул на Флека. Тот не стал дожидаться нового вопроса.
-- Совсем недавно он был в Лизии. Может, и двух дней не прошло. Это - проверенный факт.
Правитель коснулся подбородка своими тонкими женственными пальцами.
-- Куда он направился?
-- Неизвестно, Правитель, - Флек чуть заметно поморщился. - Для этого нужны направленные поиски, желательно определённой группой. Конечно, немногочисленной.
Он замолчал, ожидая вопросов или повелений.
Ещё одна минута вышагивания вдоль окна. Не замедляя движений и не глядя на Флека, Правитель произнёс:
-- Надеюсь, ты понимаешь, как важно найти этого мальчишку. Найти как можно быстрее.
-- Да, Правитель.
-- Кроме того, что он нам нужен, мальчик может стать источником опасности, сам того не желая и не понимая.
Флек кивнул. Он представил, какие могут возникнуть конфликты в отдельных городах, когда тамошние власти осознают, что находится у них под боком. Это, не считая малонаселённых районов, где хозяйничают банды.
-- Плюс мальчишка может погибнуть от руки неизвестного негодяя, - продолжил Правитель. - Или бесследно исчезнуть, что также чревато нехорошими последствиями. Одним словом, мы должны его найти.
Правитель остановился, и взгляды их пересеклись.
-- Твои предложения? - прошептал Правитель.
Флек выдержал паузу и заговорил.
Спустя несколько минут, когда он закончил, Правитель произнёс:
-- Хорошо, Флек. Действуй. Но прежде надо бы предупредить комендантов всех крупных городов о том, что они обязаны задержать мальчика и охранять его до прибытия твоих людей.
Флек склонил голову и быстро вышел.
2
Гурин колотил мечом с тупыми краями по специальному приспособлению, по форме напоминавшем человека, и этот вымышленный враг кряхтел под градом быстрых, но чудовищной силы ударов, покрываясь трещинами и опасно кренясь. Гурин был обнажён по пояс, и его торс сверкал под лучами солнца тысячей катящихся капель пота. Меч в его руках сверкал бешено вращавшейся колесницей.
Во внутреннем дворике громоздкого угрюмого здания, где располагались казармы личной гвардии Правителя, вместе с Гурином тренировалось ещё с десяток человеком, но они больше косились на крупного широкоплечего мужчину, казавшегося ошалевшим от собственных скоростных движений и не видевшего ничего вокруг, кроме манекена-противника, чем контролировали собственные движения.
Тем не менее, Гурин остановился тотчас же, как только замерли все остальные. Сделав пару вдохов, восстанавливающих дыхание, и медленно повернувшись, он понял причину общего оцепенения. На тренировочную арену, скрытую от посторонних глаз каменной стеной, зашёл Флек, правая рука самого Правителя, можно сказать, его тень. Воины склонили головы, и Гурин, позволив себе ещё один восстанавливающий вдох, сделал то же самое. Несмотря на опущенную голову, он видел, как Флек лёгким кивком поманил его.
Не мешкая, Гурин двинулся в его сторону. На ходу мужчина совершил сразу несколько действий. Воткнул в землю меч, зачерпнул ковшом воду из бочки, стоявшую рядом, выплеснул воду на себя, избавляясь от запаха пота. Подхватил полотенце, растёрся и накинул верхнюю одежду. Полотенце, влажное и потемневшее, оказалось бесцеремонно брошенным на землю. Всё это никак не замедлило его движений. Он почти нагнал Флека, прежде чем тот вошёл внутрь башни, где двое охранников контролировали вход во внутренний двор казармы.
Флек совершил малозаметное движение рукой, и охранники тотчас же вышли, оставив Флека наедине с Гурином.
-- Неплохо работаешь, - негромко произнёс Флек, повернувшись к собеседнику. - Как всегда.
Гурин равнодушно пожал плечами. Ни чья похвала никак на него не действовала. Во всяком случае, те годы давно миновали, счастливо унеся вместе с юностью не только самомнение. Флек никогда не говорил лишних слов, сегодня он тоже сразу перешёл к делу.
-- Ты нужен Правителю. Ты и ещё...скажем, трое из твоих воинов. Лучших воинов.
Гурин склонил голову. Флек сделал паузу, но Гурин терпеливо ждал.
-- Вам нужно найти одного человека, - продолжил Флек. - Ребёнка. Мальчика лет семи-десяти. И доставить к Правителю. Живым и здоровым. Начнёте с Лизии, там вы сможете взять след. Будьте внимательны и не лезьте напролом. Возможно, мальчика захотят найти другие люди, и у вас окажется полным-полно конкурентов. Пока никаких сведений нет, но я уверен, чувствую, эти псы талхи наверняка знают про мальчика. Старая бестия Старх не сможет сидеть, сложа руки, это и обсуждать не надо. Впрочем, кроме них отыщется достаточно желающих погреть руки на способностях ребёнка.
Гурин, стоявший в полумраке башни изваянием, шевельнулся и спросил:
-- Что за мальчик?
-- Он лечит людей. Пока неизвестно ни об одном случае, когда он не смог помочь, какой бы ни была болезнь. Мальчик должен попасть к Правителю и только к нему.
Гурин, соглашаясь, кивнул. Спустя несколько минут, выслушав последние инструкции от Флека, Гурин позвал одного из охранников и быстро сказал ему:
-- Найди Булоха. Пусть придёт ко мне в комнаты вместе с двумя напарниками - Камнем и Шрамом.
Охранник тотчас же вышел.
3
Драго негромко постучал в дверь нужного дома и отступил на шаг, механически положив руку на рукоять меча, скрытого плащом и рясой, пришитой к изнанке верхней одежды.
Вечерело, видимость была достаточной, но детали скрадывались. Драго удовлетворённо причмокнул. Все, что было можно, он сделал до темноты. Теперь же для того, что он должен был сделать, наступило самое подходящее время. В сумерках всегда лучше столкнуться с другом, чем с врагом.
Драго показалось, что занавеска за окном шевельнулась. На всякий случай он напрягся, готовый вступить в схватку, если обстоятельства оказались отнюдь не теми, что обещал Луж.
Дверь отворили. На пороге показался старик, невысокий, обманчиво неповоротливый, но Драго не обманулся - человек, стоявший перед ним, не был немощен.
-- Прости, добрый человек, - залепетал старик. - Не могу ничего подать. Всё, что было, отдал. Детишкам малым, старикам. Нынче много-то страждущих.
Старик замолчал, Драго выдержал паузу и тихо сказал, почти прошептал:
-- Тогда утешь меня словом, отец. Словом и Знанием.
Старик как-то изменился в позе, и голос стал другим, менее податливым:
-- Заходи, - коротко предложил он.
В доме старик усадил Драго в передней комнате, предложил большую кружку кислого молока. Драго поблагодарил хозяина кивком, отпил половину и спросил:
-- Что здесь мне должны передать?
Теперь, в доме, лицо связного показалось Драго смутно знакомым. Наверное, они встречались раньше в монастыре.
Старик помедлил и ответил вопросом на вопрос:
-- Что ты узнал в городе?
Драго глотнул ещё из кружки, пытаясь сосредоточиться на прошедшем дне. Расслабленность в измотанных ногах мешала этому. Старик воспринял молчание гостя, как колебание, и быстро сказал:
-- Завтра утром я отправлюсь гонцом к Старху. Я должен буду передать Совету талхов то, что уже известно тебе.
Драго кивнул, давая понять, что знает это. Однако сведения были скупыми. Возможно, позже, когда он почти нагонит мальчика, он сможет передать связному Ордена что-то более определённое.
-- Говори, - поторопил старик.
-- Мальчик был здесь несколько дней. Когда ушёл, точно сказать нельзя. Я не смог проследить его перемещение по Лизии полностью. Предполагаю, что он ушёл три или четыре дня назад. В крайнем случае, пять дней назад. Скорее всего, он двигался к северо-восточным воротам. Если так, он, наверное, продолжит идти в восточном направлении. Но это не точно.
-- Хорошо, - старик подошёл к окну, потоптался там, вернулся к Драго. - Значит, Вальцирия?
Драго представил картинку близлежащего города в восточном направлении. Сколько туда идти пешком ребёнку, обременённому даром, заставляющим его лечить больных, встреченных на пути? Сложно сказать. Если бы туда пошёл Драго, не задерживаясь в пути, он преодолел бы расстояние чуть больше, чем за два дня. Тем не менее, нельзя с уверенностью говорить, что мальчик потратит на дорогу значительно больше времени. Никто - ни Драго, ни Старх или его приближённые - пока не знал, чем руководствуется ребёнок, и останавливался ли он во всех деревнях без исключения.
Драго медленно покачал головой.
-- Между Лизией и Вальцирией две деревни. Но к северу и югу расположено ещё по два небольших селения. Кто знает, не отклонится ли мальчик, чтобы позже снова двинуться в восточном направлении. Или пойти дальше. И я не уверен, что следующий город, куда мне придёться войти, будет именно Вальцирией.
Старик откуда-то выудил карту, распахнул её небольшой салфеткой и, наморщив лоб, погрузил в неё взгляд. Спустя минуту он глянул на Драго, медленно допивавшего молоко.
-- В трёх днях пути к северо-востоку есть захудалый городок Анохра. К югу расположен чуть более крупный Брезель. И вот что я тебе скажу. Вряд ли Старх успел отправить во все эти точки нужных людей под видом курьеров Ордена. Которые ждут тебя. Между тем у меня есть адрес в Вальцирии. Значит...Значит, тебе придётся сделать крюк, если мальчик действительно резко изменил направление, и ты не обнаружишь его очень свежий след. Ни в одном из этих городов нет представительств Ордена. Однако Совет Ордена не должен оставаться в неведении.
Драго устало кивнул. Оставалось надеяться, что ребёнок пошёл к Вальцирии. Если же нет, Драго потратит приличное время, чтобы всё-таки прибыть в Вальцирию к связному и сообщить новые данные.
Старик, наверное, оказался удовлетворён выражением его лица, так как сменил тему.
-- Теперь о том, что я должен передать тебе, - он уже держал в левой руке стеклянную колбу, наполовину заполненную тусклой жёлтой жидкостью. - Возьмёшь это с собой. Не беспокойся, для этой сыворотки у меня есть специальная кожаная фляжка, маленькая и удобная, ты ничего не разобьёшь.
-- Что это? - не сдержался Драго.
-- Это? - старик вдруг улыбнулся, и улыбка почему-то неприятно изменила его лицо. - Если дать кому-нибудь этого питья, человек расскажет всё. Всё, что тебя заинтересует. Расскажет только правду. При этом он будет выглядеть вполне нормальным, посторонние ничего не заподозрят.
Драго слышал о том, что есть нечто подобное. Напиток правды, называл его Лон. Признаться, Драго не совсем верил, что напиток действительно существует. Старик перелил половину содержимого колбы в неприметную маленькую фляжку и величественным жестом, как отдают что-то по-настоящему дорогое, вручил её Драго.
-- Ты понимаешь, может статься так, что у тебя не будет возможности убедиться, что перед тобой нужный Ордену ребёнок. Тогда ты и используешь содержимое фляги. И ещё, Драго. Эта штучка не должна попасть в руки кому бы то ни было и тем более людям Правителя. Её как бы не существует.
Драго кивнул.
-- Ты разобьёшь её или просто выльешь содержимое, если дела, не приведи Небо, станут плохи, и тебя окончательно прижмут к стенке, - старик чуть вызывающе улыбнулся. - Но это, уверен, не произойдёт. Думаю, Старх и Совет Ордена знали, кого посылать.
Драго снова кивнул, отдавая дань лестной характеристики в свой адрес.
Старик принял прежний вид, хмуро-настороженный.
-- Ну, что? Ты проведёшь ночь здесь или всё-таки пойдёшь дальше прямо сейчас?
Драго массировал колени.
-- Думаю, выбрать золотую середину. С одной стороны быстрый переход из монастыря утомил меня, и кто знает, когда доведётся нормально поспать в следующий раз. С другой стороны...Надо бы поскорее нагнать мальчика. Чувствую, если не сделать этого в самом начале, дальше всё осложнится ещё больше. Ладно, разбуди меня через три с половиной часа.
4
Драго рассматривал женщину несколько минут, прежде чем подойти. Она возилась с ребёнком, мальчиком лет пяти-шести, сначала отряхнула с него грязь, после чего занялась ссадиной на его лбу.
Это происходило почти на окраине деревни. Второй деревни после Лизии и ближней к Вальцирии.
Драго, до сих пор невозмутимый, чувствовал лёгкое беспокойство. Уже во второй деревне не находилось никаких следов ребёнка, нужного Ордену. Кажется, мальчишка с чудесным редчайшим даром вовсе не проходил здесь. Правда, Драго всё ещё надеялся обнаружить зацепку. В предыдущем селении он заходил в четыре дома, немало, если учесть, что столько же было в Лизии, городе, не деревне. При этом его расспросы лишь подпитывали слухи о необычном ребёнке, что не было на руку ни ему, ни Ордену в целом. Однако ничего другого не оставалось. Он передвигался, как обычный паломник или, если быть более реальным, бродяга, идущий в неизвестность в поисках лучшей доли, и ему ничего больше не оставалось, как расспрашивать простых людей.