Тогда откуда ощущение несоответствия?
   За охраной повозки группа всадников. Они двигаются быстрее, но и в этом нет ничего странного. Они не отягощены охраной повозки, они - резерв защиты в случае нападения. Их внимание также направлено на повозку.
   И всё-таки что-то неуловимое промелькнуло, когда хвост кавалькады пронёсся мимо. Уд почуял это, как промелькнувший запах. Не было видимых симптомов несоответствия, лишь его чутьё недовольно шевельнулось. Если бы всё происходило не так быстро...
   Уд медлил. Что задумал Флек? Где подвох? Неужели сзади пойдёт ещё одна повозка? Или кто-то поскачет с мальчиком, перекинутым через лошадь?
   Уд ждал. Всадники уже скрылись из виду. Он рисковал и знал это. Он мог опоздать к воротам. Наконец, он решился. Поспешил к маленькой улочке, где в густом кустарнике привязал коня с чехлом на морде. Коня Уд выкрал и теперь готовился с ним расстаться, когда окажется у Западных ворот.
 
   5
   Уинар прислушался и, несмотря на гомон сотен людей, уловил конский топот. Недолгое ожидание, как и предполагал Старх. Флек жаждал покинуть Антонию как можно быстрее. Конечно же, вместе с мальчиком.
   Они расположились на своих теперешних местах несколько часов назад. Рапфия возле самых стен, готовый, как только всё начнётся, взобраться на стену и открыть стрельбу из арбалета, привлекая основное внимание к себе. Наверняка он погибнет. Но без этого у них не будет шансов отбить мальчика у превосходящих по численности гвардейцев.
   Кроме Рапфии в это число можно занести Биша и Рафь. Биш находился в первых рядах горожан и должен начать рукопашную схватку. Рафь располагался с другой стороны, слева, также в первых рядах. Это были те клещи, которые оттянут на себя большинство всадников. Конечно, они не остались в одиночестве. Каждого поддержит по три талха, затесавшихся в толпу. Старх предположил, что люди не отхлынут, как волна, вонзившаяся в скалистый берег, во всяком случае, не сразу. Как только они увидят, что процессия гвардейцев рвётся к воротам, они волей-неволей потянутся следом. Что сократит расстояние талхам, приготовившим арбалеты, до минимума. Пока гвардейцы поймут, что кроме открыто напавших монахов есть те, что стреляют прямо из толпы, пройдёт некоторое время.
   Уинар приготовился, освобождая арбалет, висевший под плащом, перекинулся взглядом с Лужем, стоявшим поблизости. Луж страхует его. Атаку начнет Уинар. Начнет с тыла. Продолжение последует впереди. Чтобы он не отвлекался на людей, что его окружают, рядом расположился Луж. Оба выглядели обычными горожанами, разве что запахнулись в широкие плащи, но на это никто не обращал внимания.
   Уинар попытался обнаружить взглядом Рапфию, но тот оставался вне поля зрения. Рафь и Биша тем более не видно.
   Показались первые всадники.
   Уинар медленно, отстранённо, словно находился в густых зарослях, и его никто не видел, отвёл полу плаща, поднял арбалет. Люди вокруг зашумели, указывая на процессию, сближавшуюся с толпой, словно стена пыли, поднятая сильным ветром. Их взгляды приковали всадники.
   - Дорогу! - послышался властный крик. - Дорогу!
   Уинар освободил арбалет. Луж не сделал этого - пока все замечательно, и ни один из горожан, окружавших Уинара, не видит оружия, приготовленного к бою.
   Толпа неуверенно отхлынула, словно будучи единым организмом, она раздумывала, делать ли это. В образовавшийся проход хлынула кавалькада. Уинар, будто щепка в прибое, отпрянул вместе со всеми, после чего вновь подался вперёд. Впереди люди шарахались от лошадей, сзади, проводив взглядом последних конников, горожане спешили восстановить собственную целостность.
   Как только мимо Уинара промчался авангард, талх понял, что пора. Он приложил арбалет к плечу и быстро прицелился. После чего выпустил стрелу.
 

ГЛАВА 25

   Монахи и воины
   1
   Булох, зверем смотревший на толпу, чувствовал её давление. Тысячи глаз пожирали взглядом гвардейцев. И его в том числе. Хотя горожане были одеты однообразно, в основном в черное, серое и синее, от их одежд рябило в глазах, и на ком-то одном взгляд не задерживался. Он осязал нечто, витавшее в воздухе, грозившее исторгнуть запах крови. Это нечто исходило не от самой толпы, от отдельных её составляющих. Естественно, этими составляющими являлись талхи.
   Они здесь, для этого не нужно обладать чутьём, которым по слухам обладали сами талхи. Они просто не могли пропустить подобное. Булоха заколотило, хотя давно он не испытывал страха в общепринятом смысле этого слова. Он не встречался с ними в стычке, последние годы между Правителем и Орденом царил мир, скользкий, отдающий гнильцой, но всё-таки мир. Проблемой являлись мятежные бароны и многочисленные банды, но, как это не кощунственно, не талхи.
   Возможно, поэтому множество слухов, верных или нет, изредка роились в голове даже у гвардейца. И в самый неподходящий момент они стали яркими, сконцентрировались, породив тот самый страх. Обладай талхи хоть половиной того, о чём говорили слухи, они не могли являться людьми. Талхи - настоящие звери, их надо уничтожать, как зверей. Всех, подчистую.
   Это и являлось проблемой, ведь опасного зверя убить сложнее, нежели простого смертного. Булох не видел их, они оставались сокрыты от его глаз, будто голодные рыси, прячущиеся в густой листве. Булох понял, что страх бы ослаб или исчез вовсе, хотя бы рассмотри он своих врагов.
   Булох озирался, и чем ближе к воротам, тем сложнее ему давалось указание Гурина, показывать внимание к повозке и незаметно контролировать стражника, вёзшего мальчика. Почему их не разогнали, мелькнула у Булоха мысль. Исчезли бы все проблемы. Очень просто! И почему Гурин не предложил это Флеку?
   Шрам, скакавший рядом, шарахнулся, сдержав коня, и заставил гвардейца, скакавшего сзади, напороться на него, вызвав заминку. Булох также сдержал коня и в ужасе осознал, что отдалился от всадника с мальчиком под плащом.
   В следующую секунду Булох увидел, как один из находившихся впереди, накренился, заваливаясь на бок.
   Между лопаток у него торчала стрела.
 
   2
   Рапфия почувствовал, что пора, и двинулся вдоль стены к ступенькам, которые приведут его наверх. Кавалькада приближалась, засуетились воины в заграждении, готовые уступить дорогу. Дальше ждать опасно. Уинар вот-вот выстрелит. И начнётся заваруха, которой не знала Антония с момента своего основания.
   Рапфия отстранился от происходящего, выключился, зная, что воины заграждения, как и большинство горожан, созерцают всадников, мчащихся к воротам. Даже не будь этого, Рапфия верил, что подойдёт вплотную к воинам прежде, чем они обратят на него внимание. Их отряд плотный, успех проникновения для одного человека заключался именно во внезапности. Обрати воины на него внимание за несколько шагов, и они успеют приготовиться.
   К счастью, некоторые мелочи на его стороне. Ступеньки, ведущие на стену, у Западных ворот дальше от выхода, чем у Восточных, что облегчало Рапфии задачу. Талхи рисковали, сконцентрировавшись у Западных и оставив у Восточных ворот всего шесть человек. Однако вряд ли Флек пойдёт на такое неудобство, как выход через Восточные ворота. В этом случае ему надо огибать весь город, и кто знает, во что обойдется эта потеря времени.
   Он шёл неспешным, размеренным шагом и слышал шум толпы, как далёкий морской прибой. Головы ближайших воинов повёрнуты вправо, в сторону всадников. И всё-таки они прекрасно видят человека, подходившего к ним. Кто-то на месте Рапфии, не талх, мог бы удивиться, почему никто не обращает на него внимания. Но для талха это естественно. Одно из основных умений сильного монаха из их Ордена. Даже среди талхов не многие владели подобным оружием в совершенстве.
   Осталось несколько шагов. Рапфия по-прежнему держал голову опущенной, будто смотрел себе под ноги. Руки расслаблены. В подсознание мелькнуло желание достать меч или кинжал, но тут же исчезло. Не в мече успех. Можно выиграть с пустыми руками и проиграть вооружённым, как сам вепрь.
   Два шага. Один из стражников, стоявших в первом ряду, медленно повернул голову в сторону талха, хотя глаза по-прежнему смотрят вправо. В этот момент в толпе послышался ропот, потянулся, как дым от загоревшейся травы. Началось, отстранённо подумал Рапфия. Он рассчитал момент с фантастической точностью даже для талха.
   Рапфия приподнял голову и вонзился в строй воинов.
   Не многие из них поняли, что происходит то, чего они не должны допустить. Происходящее в кавалькаде держало внимание большинства. И всё-таки воины не остались безучастными к постороннему вмешательству. Рапфия пустил в дело кинжал. Нанеся несколько ударов, талх протаранил строй собственной тяжестью. Хорошо ещё, что здесь строй узкий, не то, что напротив самих ворот. Там Рапфию, как бы он ни старался, остановили бы.
   Несколько воинов замешкались, не имея возможности взмахнуть мечом. Рапфия не пробивался к самому подножию каменной лестницы, прилегающей к стене, у него оставались считанные секунды, и он запрыгнул на ступеньки на высоте четырёх локтей. Один из воинов всё-таки зацепил его, оставив рану на спине. Рапфия подтянулся и помчался вверх. След от меча на спине получился глубоким, хотя и не опасным для жизни. Впрочем, если оставить всё, как есть, он истечёт кровью. Но это не имело значения - скорее всего, Рапфия покинет этот мир.
   И вновь ему повезло. Те, кто видел его, были вооружены мечами и копьями. Если кто имел арбалет, чтобы достать его и вложить стрелу требовалось время. Чего Рапфия не предоставит. Впереди его ждал всего один воин.
   Рапфия бежал, прыгая через три-четыре ступеньки. Он заметил, что дальше по стене находится ещё один противник, но он далековато, хотя заметил талха и спешил на помощь напарнику. Рапфия не успел извлечь из-под плаща арбалет, впрочем, он планировал другое. Талх сократил расстояние до минимума, перехватил кинжал за лезвие и метнул его.
   Кинжал погрузился воину в грудь. Тот оказался упорным человеком. Уже накренившись, он пытался устоять на ногах, даже взмахнул мечом. Рапфия с лёгкостью перехватил меч за рукоять. Хотел сбросить тело по ступенькам, создав помеху тем из воинов внизу, кто будет преследовать его, но передумал. Тело воина послужит ему щитом. Это не спасёт Рапфию, но продлит его время борьбы.
   Талх повернулся к толпе внизу, придерживая воина. Тот был ещё жив и сам пытался стоять на ногах. Рапфию увидели далеко не все.
   Определив, что расстояние до бегущего к нему воина, позволит один-два раза воспользоваться арбалетом, Рапфия вложил стрелу.
 
   3
   Гурин приотстал от Таля, чтобы приблизиться сначала к повозке, а после к воину с мальчиком. Народ расступался, впереди пришли в движение воины заграждения - они уступали дорогу к воротам, не нарушив общего строя. Всё шло, как надо, и Гурин хотел быть рядом с тем, что и являлось самым важным. Он был не нужен впереди.
   Он почти сместился к повозке, когда сзади послышались крики. Не останавливаясь, Гурин оглянулся. Он интуитивно догадался, что напали талхи, эти твари всё-таки осмелились на нечто подобное, но его удивило, что нападение случилось сзади, когда повозка уже прошла.
   За арьергардом кавалькады уже стекалась толпа, будто вода сходилась, разрезанная длинной лодкой. И все смешалось в этом море лиц. Несмотря на сутолоку, Гурин заметил, что один из всадников заваливается на бок. Талхи, как истинные дети вепря, воспользовались арбалетом. Они пойдут в рукопашную, когда не останется иного варианта. Прежде же будут "плеваться" по своему давнему обычаю. Часть гвардейцев и вместе с ними тот из воинов коменданта, что вёз мальчика, отстали. Неужели талхи что-то пронюхали и знают, что повозка - ничто? Но как? Ведь это немыслимо!
   Гурин развернул коня, готовый мчаться назад. Лошадь задела нескольких горожан, и те отскочили, вонзившись в позади стоявших, исторгая проклятия. Хотя Гурина и поглотило происходящее сзади, он сдержал коня, как только странный шум со стороны ворот достиг его слуха. Присутствовал один момент, позволивший ему правильно среагировать. Гурин не сразу это осознал, слишком всё быстро происходило, он скорее почувствовал. Выстрел был лишь один. Больше не было летящих стрел, хотя талхи отличались ирреальной скоростью стрельбы из арбалета. Наверняка это лишь обманный укус, призванный ослабить внимание, направить на ложный след. Стоило признать, отчасти это удалось.
   Гурин убедился в этом, когда обернулся.
   На стену взбегал человек. И он не имел отношения к воинам коменданта. Как и к горожанам. Это был талх, Гурин сразу понял, кого видит. Лишь талхи бегают так быстро и в то же время гибко, эластично. Пока в кавалькаде возникло замешательство, талхи приступили к открытой борьбе. И действовали в соответствии с планом, от которого веяло зловещим могуществом.
   Талх с лёгкостью расправился с воином, оказавшимся на стене. И... воспользовался им, как щитом! К нему по стене мчался другой воин, но Гурин не сомневался, участь того тоже предрешена.
   Разворачивая коня, Гурин видел, как талх выпустил стрелу, поразив одного из гвардейцев, охранявших повозку. Выпустил вторую и лишь после этого обернулся к воину, бежавшему сзади. Талх поразил его так же, как и первого - метнул кинжал. Снова повернулся к воротам. Некоторые из воинов внизу опомнились, взбежали по ступенькам. Талх воспользовался арбалетом в третий раз и швырнул меч, принадлежавший воину, ставшему его щитом. Швырнул в тех, кто взбегал по ступенькам.
   Бросок оказался силен. Тот, что принял на себя удар, не удержал равновесие и полетел назад, сбив двух воинов, что поднимались за ним следом. Талх не обратил на него внимания, продолжая использовать арбалет. Ему уже отвечали. Гвардейцы достали, наконец, арбалеты, но их выстрелы, если и получались точными, вонзались в тело напарника.
   Гурин, спешащий к этой неразберихе, только подумал, что один талх на стене - никакая не проблема, как в его уши вонзился вопль, шедший с обеих сторон от всадников. Две упругие тени метнулись к всадникам, размахивая мечами. Вслед им засвистели стрелы, и в возникшем аду казалось, что гвардейцев Правителя окутала целая туча стрел.
 
   4
   Вместе с этим диким воплем закричали и горожане. Что-то вроде цепной реакции, замешанной на инстинктах и, прежде всего, на страхе. Будто злое эхо явило себя миру. Казалось, в дело вступили целые полчища талхов. Ропот, уже как минуту перешедший в крик толпы, поднялся на очередную, ирреальную ступень.
   Никто в отдельности уже не руководил своими поступками. Некоторые, хотя и подавляющее меньшинство, поняли, что лучше уйти, по крайней мере, отпрянуть от всадников, чтобы, не приведи Небо, не угодить в беду, созревшую, как осенние плоды, но подобное оказалось выше их сил. Толпа превратилась в нечто однотипное, действующее лишь по неким собственным мотивам, и ей уже не было дела до того, чего там желают отдельные её составляющие. Она хлынула к всадникам, увлекаемая инерцией их движения. Истерично закричали женщины, заплакали дети, хотя их было немного. Многие, не удержавшись на ногах, падали на землю, их вопли не останавливали тех, кто наваливался со спины. В возникшей давке за одну минуту погибли десятки человек. И никто, из тех, что остались живы и находились рядом, этого не заметил.
   Два талха с двух сторон вонзились в ряды гвардейцев, образовалась ещё большая скученность, колонна воинов нарушилась, некоторые попали в сети паники. Повозка продолжила движение, но те воины из заграждения, что уже уступали дорогу, замерли, не зная, завершать ли начатое.
   Несколько гвардейцев пали под ударами талхов. Другие отбивались, не замечая, как из толпы по ним начался арбалетный огонь. Повозка удалялась. Гурин, готовый рвануться вперёд, не чтобы поразить ближайшего талха, а приказать открыть ворота, сдержал порыв - воин с мальчиком оказался сзади. К счастью, повезло с Талем - он не дрогнул и заорал:
   - Поднимай те! Поднимайте!
   Наконец, одного из талхов, того, что атаковал слева, поразили. Гвардеец, сделавший это, упал с лошади с арбалетной стрелой в груди. Гурин видел это и понял, что ликвидировать лучников немыслимо. Они невидимы в толпе. На месте убитого талха оказался другой. Они вездесущи, точно дети вепря, подумал Гурин.
   Ворота приподнялись. По толпе прошёл стон. Она подалась вперёд с ещё большим рвением. Количество задавленных возросло. В этом был некий плюс для гвардейцев. Те из талхов, что вели огонь из толпы, поубавили свой пыл. Стрелять из арбалета, когда тебя задавливают люди, навалившиеся сзади, причём стрелять точно, даже для талха слишком сложно. Людская лавина приникла к воинам заграждения. Те попятились, неуверенные, нужно ли разить горожан. Повозка пошла к выходу. Гурин с гвардейцами, что окружали воина с мальчиком, почти нагнали повозку. Рядом с ней уже не было талхов - те, что атаковали, были убиты. Это не значило, что их атака иссякла. Они остались где-то в толпе, жадно рвущейся к выходу. Стрелы по-прежнему вылетали из людского месива, часть из них разила гвардейцев.
   Прежде, чем оказаться под аркой ворот, Гурин взглянул вверх. Талх, стоявший на стене, был уже мёртв. Рядом суетились пятеро стражников.
   Повозка оказалась снаружи, вместе с ней выскочили и гвардейцы, охранявшие воина с мальчиком. Ворота не опускались, стражник в будке почему-то медлил, то ли не контролировал ситуацию из-за плохой видимости, то ли опасался что-то сделать без приказа. Гурин не стал отвлекаться. Ему нужно видеть воина, вёзшего мальчика.
   Промедление не обошлось без последствий. Строй заграждения, нарушенный из-за движения гвардейцев, стал пропускать горожан. Наверное, не без помощи талхов, орудовавших в толпе кинжалами. Они проделали бреши среди воинов, куда и устремились особо настырные горожане. Об этом говорили крики воинов, лязг металла, предсмертные вопли. Вместе с гвардейцами за стены города выскочили не менее двух десятков человек.
   И тогда Гурин услышал вопль Таля:
   - Опускай!
   Ворота сотрясли землю, перекрыв выход и похоронив пятерых неудачников, оказавшихся в этот момент на линии, за которой их ждала свобода.
 

ГЛАВА 26

   Победа и поражение
   1
   Занл первым услышал шум, возвестивший, что за городскими стенами началась стычка.
   Снаружи также скопилось немало народу, частью сами жители Антонии, частью люди, прибывшие под стены города по каким-то делам. Всю ночь они жгли костры, ведя разговоры, казалось, не имевшие ни начала, ни конца, когда же откроют ворота. Спали неспокойно. Те, кто был с маленькими детьми, вообще не сомкнул глаз - младенцы беспрерывно плакали.
   Занл, оказавшийся вне Антонии сразу после полуночи, отыскал талха (это был связной Гел), находившегося снаружи, и позволил сначала ему, после себе поспать. Не воспользоваться возможностью восстановить силы, было бы неразумно.
   На следующий день Занл устроился в пустынном месте, между Западными и Восточными воротами, ожидая сигнала. Старх выпустит из арбалета стрелу, и, если на ней окажется красный клочок материи, гвардейцы покидают город через Западные ворота. Стрела без этого знака прикажет Занлу мчаться к Восточным воротам.
   Занл отправил Гела к Западным воротам.
   - Если я ошибся, - пробормотал Занл. - Сам виноват, что лишаю себя твоей помощи.
   Время перевалило за полдень, когда в полудрёме, которая не мешала подмечать все детали происходящего, Занл заметил стрелу с красным лоскутком. Стрела ещё не вонзилась в землю, как талх вскочил на лошадь и помчался к Западным воротам. Люди там, конечно, не знали, что сейчас произойдет. Устав ждать, большинство из них просто сидели, глядя в никуда, обедали или же дремали.
   Занл привязал коня в стороне от людей и пробрался в первые ряды ожидающих, не привлекая к себе внимания. Городские стены от людей отделяло значительное расстояние. Стражники на стенах, угрожая, что применят арбалеты, не подпускали вплотную к воротам. Никто не ослушался.
   Занл ждал. Всегда был шанс, что гвардейцы устроили обманный демарш. Либо решили очистить пространство перед воротами. Занл допускал и то, и другое. Он ждал, напрягая лишь слух. Что ему предпринять, заранее не скажешь. Это зависело от мелочей. Неизвестно, в каком состоянии окажутся гвардейцы по эту сторону ворот, многих ли они потеряют. Кто из талхов вырвется вместе с ними, и произойдёт ли это вообще. От этого зависело, ввяжется ли Занл в бой или будет преследовать гвардейцев незаметно для них. Кроме того, ворота могли вовсе не открыть в самый последний момент, если бы талхи захватили мальчика ещё внутри города.
   И всё же один из членов Совета Ордена талхов склонялся к мысли, что ворота вот-вот откроют, и потому при первых же признаках вскричал:
   - Кто-то сейчас выйдет из города! Надо подойти поближе!
   Люди повскакивали с насиженных мест, не сговариваясь, подались к воротам, что было Занлу необходимо. Лишь под прикрытием толпы он встретит гвардейцев наиболее эффективно. Кое-кто с опаской задирал головы, но на стенах никого не было. Похоже, стражникам стало не до того.
   Шум нарастал, раздались крики, и Занл понял, его братья-монахи пошли в рукопашную. Он вытащил арбалет, благо никто из находившихся бок о бок с ним не видел этого.
   Ворота поползли вверх, люди подались ещё ближе. Занл вложил стрелу в арбалет. То же самое сделал Гел, но он скорее следил за реакцией взволнованных происходящим людей, окружавших двух талхов. Показалась повозка, в ней, судя по всему, и везли мальчика. Строй, охранявший эту повозку, нарушился. Лошади ржали, кричали люди, и за ними, словно дым от пожарища, тянулся вопль толпы. Занл заметил, что следом за гвардейцами просачиваются и горожане. Ему показалось, что среди них есть талхи, но абсолютной уверенности в том, кого из них он видел, не было. Он оглянулся и встретился взглядом с Гелом. Тот колебался. Занл также не знал, начинать ли открытую стычку или же талхи упустили возможность отбить повозку у стен города.
   Впрочем, ситуация для двух талхов снаружи складывалась удачно, и они, по крайней мере, могли потрепать конвой без риска для себя.
   Занл прицелился и выстрелил. Один из гвардейцев, находившихся рядом с повозкой, выронил меч и выпал из седла. В следующую секунду Гел уничтожил ещё одного. Занл сменил позицию, вложив вторую стрелу, и заставил ещё одного гвардейца упасть с лошади.
   Когда он снова приготовился стрелять, его зоркий глаз заметил среди метавшихся горожан, вырвавшихся из города, Уинара.
 
   2
   Уинар и Луж распихивали горожан с упорством вепря. Они рисковали опоздать и, чтобы этого не произошло, пустили в дело весь потенциал.
   Сначала они устремились за гвардейцами из конвоя, после чего погрузились в толпу, чтобы просочиться вплотную к воротам. Сложная задача, Уинар и Луж справились с ней лишь потому, что пускали в ход кинжалы против особо ретивых горожан, норовивших опередить талхов, либо, того хуже, навалиться сзади.
   Позже они пустили кинжалы в ход, когда вонзились в стражников из заграждения.
   Прежде, чем это случилось, Уинар видел, как погиб один из монахов, бросившийся в рукопашную вместо Биша. Видел, как другой талх стреляет из арбалета, несмотря на давку. Видел, как погиб Рапфия на стене. Уинар, как и Луж, не вмешивался, стремясь к моменту поднятия ворот.
   К счастью, заграждение состояло из комендантских воинов, не из гвардейцев. Они не стали убивать горожан, хлынувших на них, и поплатились за это. Люди, обезумевшие от долгого ожидания, против собственной воли заражённые криками талхов, хлынули в заграждение, как вода в песок. Когда стражники опомнились, было поздно. Их длинные копья и мечи стали помехой в желании остановить прытких талхов. Основной порыв горожан удалось заглушить, но к этому моменту несколько десятков из них выскочили за ворота.
   Уинар нашёл взглядом Лужа, убедился, что он вырвался из города, и сменил кинжал на арбалет.
   Повозка была недалеко. Её встречала толпа, ожидавшая снаружи, и лошадь заржала, остановилась, несмотря на хлеставшего её возницу. Тот попытался направить её в сторону, вправо, где было поменьше народу. Рядом метались гвардейцы. Некоторые из них взмахивали мечами, отгоняя людей, закрывших дорогу. Уинар, вложивший стрелу в арбалет, заметил, что один из всадников свалился с лошади. Выстрелили из толпы. Работа Занла.
   Ещё один гвардеец свалился на землю, пронзённый стрелой.
   Уинар выстрелил одновременно с Лужем. Оба выстрела оказались точны. Талхов заметили, несколько гвардейцев развернулись к ним, один из их, не колеблясь, поразил подвернувшегося под руку горожанина, выскочившего с талхами. Оба талха отпрянули, выиграв секунду, достаточную, чтобы вложить новую стрелу в арбалет. Двое гвардейцев умерли с мечами, занесёнными над головой своих врагов. Третий гвардеец рассёк пустоту - Луж увернулся. Талх метнул кинжал. Гвардеец выронил меч, схватился за распоротое горло и опал на шею лошади. Уинар вскочил на освободившегося коня, то же самое мгновением позже сделал Луж.
   Пока происходила эта стычка, возница направил повозку в сторону. Часть гвардейцев распылилась, разгоняя толпу. Рядом с повозкой находилось не более семи воинов. Уинар и Луж, пришпорив коней, бросились к повозке.