Страница:
Ещё секунда, и Драго бы оставил ребёнка без внимания. Однако его привлёк взгляд, которым мальчика наградил проходивший мимо мужчина. Долгий, затяжной, как зимняя ночь, взгляд и такой же суровый. Мужчина напоминал крестьянина, и что-то в его любопытстве по отношению к мальчику заставило Драго некоторое время смотреть на него.
Мужчина, явно обгонявший ребёнка, после брошенного взгляда резко сбавил темп, и разрыв между ним и мальчиком, идущим отнюдь не быстро, стал увеличиваться. Это Драго не понравилось, хотя что-то объяснить монах не мог. Затем крестьянин оглянулся, и Драго заметил двух странных типов, идущих на первый взгляд отдельно. Оба были в простых дорожных плащах. Драго, высматривавший ребёнка, не обратил бы на них внимания, но сейчас, уже изучая их своим цепким взглядом, он подумал, что они вооружены. Слишком уж неубедительно выглядели их широкие одежды, они, казалось, что-то скрывали. И эти люди меньше всего напоминали крестьян.
Мужчина, отставший от мальчика, незаметно мотнул головой. Будто волосы поправил. На мгновение он встретился взглядом с одним, затем с другим, в следующую секунду те переглянулись между собой. Никто, кроме Драго, этого не видел. Этот перекрёстный обмен взглядами заставил монаха напрячься. Ничто просто так не происходит, Драго знал это. Трое мужчин, делавших вид, что идут порознь, скрывавших под одеждой оружие, явно кого-то искали. И, наверное, мальчика, раз уж один из них догнал ребёнка, рассмотрел его и передал другим, что это не тот, кто им нужен.
Быть может, это было не дело Драго. Быть может, это вообще было не то, о чём он подумал, но в эти мгновения монах с неправдоподобной уверенностью почувствовал, что трое мужчин ищут того же, кого и он.
Первой мыслью после этого внезапного откровения было, что они - те, кого послал Правитель. Переодетые, пешие. Однако Драго тут же отказался от этого варианта. Вряд ли разумно переодеваться и идти пешком, когда и одежда личной гвардии Правителя и лошади лишь облегчают путь. Нет, воины официальной власти пока, к счастью, были где-то позади. Эти люди скорее принадлежали к какой-нибудь банде.
Это многое объясняло.
Провожая их взглядом, Драго неожиданно обнаружил одну деталь, которую едва не упустил вообще. Один из мужчин, кстати, единственный похожий на крестьянина, догонял мальчика, чтобы...заглянуть в лицо. Он знал его! Знал внешность мальчика!
Драго передёрнуло. Эти трое не просто шли вслепую, один из них лично встречался с нужным ребёнком. Возможно, они шли по горячему следу! Возможно, мальчик, лечивший людей, проходил эту деревеньку на закате. Или же обошёл этот отрезок дороги лесом, кто его знает. Так или иначе, подозрительная троица была ближе к цели, нежели Драго.
Ещё минута - и они скрылись за поворотом. Монах помедлил и быстро пошёл следом.
3
Булох сильно постучал в дверь, и та завибрировала, передав свою дрожь всему дому. Сзади нависали Камень и Шрам.
Гурин, созерцавший картину, улыбнулся одними губами. В том, что в этом доме недавно находился мальчик, которого они искали, практически не вызывало сомнений, и Гурин разрешил не особенно церемониться с хозяевами. Его же добры молодцы рады стараться. Прежде, если людей, у которых останавливался мальчик, нужно было располагать на свою сторону, Гурин посылал для разговора одного Булоха или же шёл на это сам. Камень и Шрам, спешившись и взяв под уздцы лошадей, оставались в сторонке, вне поле зрения заискивающих хозяев.
Сейчас ситуация была несколько иной. Добросовестные соседи поведали не только о том, кого вылечил мальчик, но и что его проводили до выхода из деревни. Значит, хозяева дома знали направление, по которому мальчик двинулся дальше. Проблема же была в том, что на выходе была развилка, ведущая к двум разным городам, и Гурин не желал ошибаться в выборе. Ошибка будет стоить слишком много времени.
Конечно, они могли получить ответ и, разговаривая с хозяевами на равных, но Гурин не без оснований полагал, что крестьяне, увидев конных гвардейцев Правителя, могут воспылать совершенно излишним в данный момент благородством и указать немного не в ту сторону. Чтобы быть уверенным полностью, Гурин решил сыграть на страхе перед властью, так надёжнее.
Булох постучал ещё раз, и за дверью возникло какое-то движение.
-- Открывай! - гаркнул Камень. - Именем Правителя!
-- И поскорее, - скалясь, добавил Шрам.
Дверь распахнулась. На пороге показался старик средней комплекции. Он приоткрыл рот, по-видимому, собираясь приветствовать гвардейцев, но Булох, сразу же беря инициативу в свои руки, не дал ему сказать и слова.
-- Иди-ка сюда, старик, - Булох отступил на несколько шагов, отпихнув своим телом Шрама и Камня, и поманил крестьянина. - Нам некогда заходить к тебе в дом, мы спешим.
Крестьянин помедлил, заметно бледнея, и шагнул за порог.
-- Я...- начал он.
Но его снова оборвал Булох.
-- У тебя был мальчик. Он кого-то вылечил, может, даже тебя. Этот мальчик нам нужен, - Булох тут же поправился. - Нужен Правителю. Мы знаем, что кто-то из твоих проводил его до конца деревни. Скажи нам, куда пошёл мальчик.
Старик молчал, подыскивая слова, столь ощутимый нажим заставил его растеряться.
-- Давай говори! - пророкотал Камень. - Не тяни!
-- Тебе же сказали, мы очень спешим, - после рыка Камня голос Булоха звучал почти умиротворённо. - Ты что, немой?
Гурин подумал, что со старика достаточно и шагнул вперёд. Дальнейший нажим мог только ухудшить ситуацию. Гвардейцы расступились. Старик перевёл взгляд на Гурина, почувствовав, что начальник именно он.
-- Успокойся, - великодушно произнёс Гурин. - Подумай и скажи. Мы не сделаем мальчику ничего плохого. Наоборот. Мы ищем его потому, что ему угрожает опасность. Ну, так куда же он пошёл?
Похоже, незлобивый, рассудительный тон Гурина помог прийти старику в себя.
-- Его проводил мой старший сын, и я не знаю, в какую сторону направился мальчик.
-- Где сын? - быстро спросил Булох.
Старик неопределённо повёл рукой.
-- Работает. В поле.
-- Ну, так позови его, ты, старый пень!
Когда перед гвардейцами возник молодой мужчина с крупными грязными руками и недоверчивыми испуганными глазами, Гурин мягко обратился к нему:
-- Во имя Правителя, ты проводишь нас из деревни и покажешь, куда повернул мальчик. Прямо сейчас.
Сын старика ничего не сказал, только посмотрел на отца, и Гурин не смог понять этот взгляд. Старик подтолкнул его, и мужчина двинулся к выходу из деревни. Когда последние дома остались позади, они преодолели ещё метров сто, прежде чем появилась широкая развилка.
Молчаливый скованный проводник остановился. Шрам, не слезавший с коня, навис над ним.
-- Куда? - пробасил он.
Молодой крестьянин молчал, и Гурину показалось, что тот сейчас скажет что-нибудь типа, я не помню.
-- Мы спешим! - рявкнул Булох. - Давай говори!
Крестьянин выставил руку на северо-восток, в сторону Анохры.
-- Туда, - почти прошептал он.
Шрам и Камень, тут же позабыв про крестьянина, пришпорили коней. Однако Гурин не тронулся с места, и им пришлось остановиться.
-- Ты уверен? - спросил Гурин крестьянина.
Тот выглядел подавленным, растерянным, сжавшимся в тугой комок. Казалось, будь у него колючки, он бы их выпустил, все до единого.
-- Да, - пробубнил крестьянин. - Мальчик пошёл туда.
Гурин некоторое время смотрел на его руку, будто по дрожи хотел узнать, действительно ли она направлена в нужную сторону. Затем хищно, с медлительностью ползущей змеи процедил:
-- Надеюсь, ты понимаешь, всё, что происходит во благо Правителя, происходит во благо простого народа Всех Заселённых Земель? И обманывать Правителя - всё равно, что обманывать самого себя? - пауза, многозначительная, испытывающая. - Ты уверен, что не ошибся с направлением?
У крестьянина задрожали губы, и Гурин на миг решил, что его рука покажет в другую сторону. Однако мужчина выдавил:
-- Не знаю, куда мальчик хотел пойти, но я сам видел, как он двинулся по этой развилке.
Гурин бросил на крестьянина последний взгляд, словно уколол на прощание, и пришпорил своего чёрного коня. Трое гвардейцев поспешили следом.
4
Комендант Анохры, тучный лысеющий мужчина, кружил вокруг кресла, где сидел Гурин, и каждую минуту обрабатывал свой покатый лоб, используя громадный платок, больше напоминавший полотенце. Это продолжалось почти полчаса, и коменданту начинало казаться, что щепетильная, отдававшая жареным, ситуация, не завершится никогда.
Четвёрка из личной гвардии правителя, странная, внушающая тихий, шуршащий в сердце ужас, появилась в городе на рассвете. Их чёрные кони напоминали хищных птиц, ворвавшихся в человеческое поселение, естественно, не с благими намерениями. Они источали то, что должно было после них остаться - зловещий след на теле города, из которого поднимаются пары животного страха.
Комендант уже знал, что правителю понадобился какой-то мальчик, он был уведомлён. Однако он не имел никаких сведений относительно пребывания этого таинственного ребёнка в Анохре. В то же время появление четвёрки гвардейцев означало, что разыскиваемый находится именно здесь, в городе, что является вотчиной коменданта.
На вопрос главного четвёрки, по имени Гурин, комендант ответил отрицательно. Мальчика в Анохре не было. Комендант ответил и ужаснулся про себя. Если он всё-таки ошибается, получится, что он едва ли не противодействовал воинам Правителя. Гурин на его ответ отреагировал почти равнодушно. Комендант так и не понял, поверил тот ему или нет. Гурин услал последнего из своих людей, светловолосого гиганта с неприятным лицом, и расположился в покоях коменданта. Комендант пытался получить снисхождение на случай нехороших новостей, он предлагал Гурину и то, и это, но воин Правителя соблаговолил лишь плотно откушать. После чего откинулся в широком мягком кресле, практически не реагируя на бессвязный лепет коменданта. Тот пытался проникнуть в мысли важного гостя, но скоро был вынужден признать, что ему это не под силу.
Комендант, мерявший суматошными, нервными шажками комнату, не мог знать, что серьёзных причин для личного беспокойства у него на самом деле нет. Впрочем, Гурин не спешил его обрадовать. Всегда могло случиться, что в последний момент всё повернётся в обратную сторону.
Двинувшись к Анохре, они не обнаружили следов мальчика. На пути к городу лежала всего одна деревенька, и после тщётных поисков Гурин рискнул предположить, что мальчик не останавливался в этом селении на пути к городу. Перед глазами всё чаще возникало лицо молодого крестьянина, указавшего направление. Гурин хмурился, рисуя в воображении образ отмщения, но понимал, что это ничего не изменит - они уже на пути к Анохре. Для надёжности он решил, что они прощупают город, и лишь затем двинутся к Вальцирии. В конце концов, мальчик идёт пешком, его задерживает лечение, они же могут преодолеть верхом за час то, что он проходит за полдня.
Пока Гурин в полудрёме сидел у коменданта, трое его людей бесцеремонно беспокоили горожан, останавливая прохожих, заходя в дома, в торговые лавки, опрашивая бездомных нищих. Гурин ждал, уже зная, каков будет ответ. Он и отвёл на поиски ограниченное время.
Наконец, доложили, что гвардейцы вернулись. Вошёл Булох. Комендант как будто уменьшился в размерах. Он давно осознал, что это дело для Правителя имеет первостепенное значение, хотя и не понимал причину.
-- Что? - коротко спросил Гурин.
Булох пожал плечами.
-- Никаких следов. По-моему, его тут не было.
Гурин перевёл взгляд на коменданта. Тот в очередной раз обтирался платком. Комендант явно испытал облегчение после слов Булоха.
-- Прикажите накормить их, - обратился к нему Гурин и посмотрел на Булоха. - Только быстро.
Булох кивнул и вышел. Когда комендант вернулся к Гурину, улыбающийся, с трясущимися щеками, тот жестом оборвал его уверения в преданности и любви к Правителю.
-- Лучше сделай нам доброе дело. Нам и, значит, Правителю.
Комендант с готовностью замер в ожидании просьбы.
Гурин некоторое время что-то обдумывал, затем произнёс:
-- Мы оказались в Анохре благодаря одной крестьянской семье, неправильно указавшей нам путь. Я думаю, они специально указали нам не то направление, - Гурин сделал паузу, пристально изучая коменданта.
Улыбка у того чуть ослабла.
-- Понимаешь, они обманули не нас, они обманули Правителя. Очень грубо обманули. В очень важном деле. Такое нельзя оставлять безнаказанным, нельзя ни в коем случае. И...проблема в том, что мы спешим, у нас очень мало времени. Я хочу сказать, нам некогда возвращаться в ту деревню, мы должны поспешить в Вальцирию, пока мальчик не ушёл оттуда. Вот я и прошу тебя помочь. Помочь Правителю.
Улыбка у коменданта исчезла вовсе, осталась одна подобострастность.
-- Лжецами, направившими нас по ложному следу, займёшься ты со своими людьми.
-- Э...э...- комендант снова принялся обрабатывать лоб платком, щёки жалко, смешно обвисли.
-- Это приказ Правителя. Я уполномочен действовать от Его имени. Комендант любого города должен содействовать мне и моим людям, содействовать, несмотря на свои собственные проблемы. Ты понимаешь?
Комендант вяло кивнул, давая понять, что знает.
-- Отлично. Эти люди должны умереть. Пусть это случится ночью, чтобы они находились в доме в полном составе.
-- Э...э... Что если...- промямлил комендант. - Если эти люди ошиблись...или...мальчик свернул в другую сторону, отойдя от деревни?
Гурин почувствовал желание, схватить эту пропахшую потом тушу за шиворот и встряхнуть так, чтобы выбить из неё всё ущербное псевдоостроумие. Конечно, Гурин не позволил желанию развиться. Перед ним стоял комендант, такой же представитель Правителя, как и сам Гурин. Гурин просил его об одолжении и понимал, что должен быть, по крайней мере, вежлив. Он уже думал о том, что мальчик мог поменять направление, отойдя от деревни на значительное расстояние. Однако он помнил лицо молодого крестьянина. Помнил его глаза, против воли хозяина выдававшие борьбу противоречивых чувств. Крестьянин обманул их. Он осознанно указал им не то направление, Гурин не сомневался в этом, особенно теперь, после доклада Булоха.
Но, если даже нет, что с того? Пусть в следующей жизни не ошибается!
-- Они должны умереть, - тихо, но неумолимо ответил Гурин. - Если беспокоишься о своей репутации, устрой так, чтобы их соседи решили, что это нападение банды. И помни, это произойдёт во имя Правителя.
Гурин встал, отсекая для коменданта пути к отступлению.
-- А теперь мне пора.
ГЛАВА 9
Мужчина, явно обгонявший ребёнка, после брошенного взгляда резко сбавил темп, и разрыв между ним и мальчиком, идущим отнюдь не быстро, стал увеличиваться. Это Драго не понравилось, хотя что-то объяснить монах не мог. Затем крестьянин оглянулся, и Драго заметил двух странных типов, идущих на первый взгляд отдельно. Оба были в простых дорожных плащах. Драго, высматривавший ребёнка, не обратил бы на них внимания, но сейчас, уже изучая их своим цепким взглядом, он подумал, что они вооружены. Слишком уж неубедительно выглядели их широкие одежды, они, казалось, что-то скрывали. И эти люди меньше всего напоминали крестьян.
Мужчина, отставший от мальчика, незаметно мотнул головой. Будто волосы поправил. На мгновение он встретился взглядом с одним, затем с другим, в следующую секунду те переглянулись между собой. Никто, кроме Драго, этого не видел. Этот перекрёстный обмен взглядами заставил монаха напрячься. Ничто просто так не происходит, Драго знал это. Трое мужчин, делавших вид, что идут порознь, скрывавших под одеждой оружие, явно кого-то искали. И, наверное, мальчика, раз уж один из них догнал ребёнка, рассмотрел его и передал другим, что это не тот, кто им нужен.
Быть может, это было не дело Драго. Быть может, это вообще было не то, о чём он подумал, но в эти мгновения монах с неправдоподобной уверенностью почувствовал, что трое мужчин ищут того же, кого и он.
Первой мыслью после этого внезапного откровения было, что они - те, кого послал Правитель. Переодетые, пешие. Однако Драго тут же отказался от этого варианта. Вряд ли разумно переодеваться и идти пешком, когда и одежда личной гвардии Правителя и лошади лишь облегчают путь. Нет, воины официальной власти пока, к счастью, были где-то позади. Эти люди скорее принадлежали к какой-нибудь банде.
Это многое объясняло.
Провожая их взглядом, Драго неожиданно обнаружил одну деталь, которую едва не упустил вообще. Один из мужчин, кстати, единственный похожий на крестьянина, догонял мальчика, чтобы...заглянуть в лицо. Он знал его! Знал внешность мальчика!
Драго передёрнуло. Эти трое не просто шли вслепую, один из них лично встречался с нужным ребёнком. Возможно, они шли по горячему следу! Возможно, мальчик, лечивший людей, проходил эту деревеньку на закате. Или же обошёл этот отрезок дороги лесом, кто его знает. Так или иначе, подозрительная троица была ближе к цели, нежели Драго.
Ещё минута - и они скрылись за поворотом. Монах помедлил и быстро пошёл следом.
3
Булох сильно постучал в дверь, и та завибрировала, передав свою дрожь всему дому. Сзади нависали Камень и Шрам.
Гурин, созерцавший картину, улыбнулся одними губами. В том, что в этом доме недавно находился мальчик, которого они искали, практически не вызывало сомнений, и Гурин разрешил не особенно церемониться с хозяевами. Его же добры молодцы рады стараться. Прежде, если людей, у которых останавливался мальчик, нужно было располагать на свою сторону, Гурин посылал для разговора одного Булоха или же шёл на это сам. Камень и Шрам, спешившись и взяв под уздцы лошадей, оставались в сторонке, вне поле зрения заискивающих хозяев.
Сейчас ситуация была несколько иной. Добросовестные соседи поведали не только о том, кого вылечил мальчик, но и что его проводили до выхода из деревни. Значит, хозяева дома знали направление, по которому мальчик двинулся дальше. Проблема же была в том, что на выходе была развилка, ведущая к двум разным городам, и Гурин не желал ошибаться в выборе. Ошибка будет стоить слишком много времени.
Конечно, они могли получить ответ и, разговаривая с хозяевами на равных, но Гурин не без оснований полагал, что крестьяне, увидев конных гвардейцев Правителя, могут воспылать совершенно излишним в данный момент благородством и указать немного не в ту сторону. Чтобы быть уверенным полностью, Гурин решил сыграть на страхе перед властью, так надёжнее.
Булох постучал ещё раз, и за дверью возникло какое-то движение.
-- Открывай! - гаркнул Камень. - Именем Правителя!
-- И поскорее, - скалясь, добавил Шрам.
Дверь распахнулась. На пороге показался старик средней комплекции. Он приоткрыл рот, по-видимому, собираясь приветствовать гвардейцев, но Булох, сразу же беря инициативу в свои руки, не дал ему сказать и слова.
-- Иди-ка сюда, старик, - Булох отступил на несколько шагов, отпихнув своим телом Шрама и Камня, и поманил крестьянина. - Нам некогда заходить к тебе в дом, мы спешим.
Крестьянин помедлил, заметно бледнея, и шагнул за порог.
-- Я...- начал он.
Но его снова оборвал Булох.
-- У тебя был мальчик. Он кого-то вылечил, может, даже тебя. Этот мальчик нам нужен, - Булох тут же поправился. - Нужен Правителю. Мы знаем, что кто-то из твоих проводил его до конца деревни. Скажи нам, куда пошёл мальчик.
Старик молчал, подыскивая слова, столь ощутимый нажим заставил его растеряться.
-- Давай говори! - пророкотал Камень. - Не тяни!
-- Тебе же сказали, мы очень спешим, - после рыка Камня голос Булоха звучал почти умиротворённо. - Ты что, немой?
Гурин подумал, что со старика достаточно и шагнул вперёд. Дальнейший нажим мог только ухудшить ситуацию. Гвардейцы расступились. Старик перевёл взгляд на Гурина, почувствовав, что начальник именно он.
-- Успокойся, - великодушно произнёс Гурин. - Подумай и скажи. Мы не сделаем мальчику ничего плохого. Наоборот. Мы ищем его потому, что ему угрожает опасность. Ну, так куда же он пошёл?
Похоже, незлобивый, рассудительный тон Гурина помог прийти старику в себя.
-- Его проводил мой старший сын, и я не знаю, в какую сторону направился мальчик.
-- Где сын? - быстро спросил Булох.
Старик неопределённо повёл рукой.
-- Работает. В поле.
-- Ну, так позови его, ты, старый пень!
Когда перед гвардейцами возник молодой мужчина с крупными грязными руками и недоверчивыми испуганными глазами, Гурин мягко обратился к нему:
-- Во имя Правителя, ты проводишь нас из деревни и покажешь, куда повернул мальчик. Прямо сейчас.
Сын старика ничего не сказал, только посмотрел на отца, и Гурин не смог понять этот взгляд. Старик подтолкнул его, и мужчина двинулся к выходу из деревни. Когда последние дома остались позади, они преодолели ещё метров сто, прежде чем появилась широкая развилка.
Молчаливый скованный проводник остановился. Шрам, не слезавший с коня, навис над ним.
-- Куда? - пробасил он.
Молодой крестьянин молчал, и Гурину показалось, что тот сейчас скажет что-нибудь типа, я не помню.
-- Мы спешим! - рявкнул Булох. - Давай говори!
Крестьянин выставил руку на северо-восток, в сторону Анохры.
-- Туда, - почти прошептал он.
Шрам и Камень, тут же позабыв про крестьянина, пришпорили коней. Однако Гурин не тронулся с места, и им пришлось остановиться.
-- Ты уверен? - спросил Гурин крестьянина.
Тот выглядел подавленным, растерянным, сжавшимся в тугой комок. Казалось, будь у него колючки, он бы их выпустил, все до единого.
-- Да, - пробубнил крестьянин. - Мальчик пошёл туда.
Гурин некоторое время смотрел на его руку, будто по дрожи хотел узнать, действительно ли она направлена в нужную сторону. Затем хищно, с медлительностью ползущей змеи процедил:
-- Надеюсь, ты понимаешь, всё, что происходит во благо Правителя, происходит во благо простого народа Всех Заселённых Земель? И обманывать Правителя - всё равно, что обманывать самого себя? - пауза, многозначительная, испытывающая. - Ты уверен, что не ошибся с направлением?
У крестьянина задрожали губы, и Гурин на миг решил, что его рука покажет в другую сторону. Однако мужчина выдавил:
-- Не знаю, куда мальчик хотел пойти, но я сам видел, как он двинулся по этой развилке.
Гурин бросил на крестьянина последний взгляд, словно уколол на прощание, и пришпорил своего чёрного коня. Трое гвардейцев поспешили следом.
4
Комендант Анохры, тучный лысеющий мужчина, кружил вокруг кресла, где сидел Гурин, и каждую минуту обрабатывал свой покатый лоб, используя громадный платок, больше напоминавший полотенце. Это продолжалось почти полчаса, и коменданту начинало казаться, что щепетильная, отдававшая жареным, ситуация, не завершится никогда.
Четвёрка из личной гвардии правителя, странная, внушающая тихий, шуршащий в сердце ужас, появилась в городе на рассвете. Их чёрные кони напоминали хищных птиц, ворвавшихся в человеческое поселение, естественно, не с благими намерениями. Они источали то, что должно было после них остаться - зловещий след на теле города, из которого поднимаются пары животного страха.
Комендант уже знал, что правителю понадобился какой-то мальчик, он был уведомлён. Однако он не имел никаких сведений относительно пребывания этого таинственного ребёнка в Анохре. В то же время появление четвёрки гвардейцев означало, что разыскиваемый находится именно здесь, в городе, что является вотчиной коменданта.
На вопрос главного четвёрки, по имени Гурин, комендант ответил отрицательно. Мальчика в Анохре не было. Комендант ответил и ужаснулся про себя. Если он всё-таки ошибается, получится, что он едва ли не противодействовал воинам Правителя. Гурин на его ответ отреагировал почти равнодушно. Комендант так и не понял, поверил тот ему или нет. Гурин услал последнего из своих людей, светловолосого гиганта с неприятным лицом, и расположился в покоях коменданта. Комендант пытался получить снисхождение на случай нехороших новостей, он предлагал Гурину и то, и это, но воин Правителя соблаговолил лишь плотно откушать. После чего откинулся в широком мягком кресле, практически не реагируя на бессвязный лепет коменданта. Тот пытался проникнуть в мысли важного гостя, но скоро был вынужден признать, что ему это не под силу.
Комендант, мерявший суматошными, нервными шажками комнату, не мог знать, что серьёзных причин для личного беспокойства у него на самом деле нет. Впрочем, Гурин не спешил его обрадовать. Всегда могло случиться, что в последний момент всё повернётся в обратную сторону.
Двинувшись к Анохре, они не обнаружили следов мальчика. На пути к городу лежала всего одна деревенька, и после тщётных поисков Гурин рискнул предположить, что мальчик не останавливался в этом селении на пути к городу. Перед глазами всё чаще возникало лицо молодого крестьянина, указавшего направление. Гурин хмурился, рисуя в воображении образ отмщения, но понимал, что это ничего не изменит - они уже на пути к Анохре. Для надёжности он решил, что они прощупают город, и лишь затем двинутся к Вальцирии. В конце концов, мальчик идёт пешком, его задерживает лечение, они же могут преодолеть верхом за час то, что он проходит за полдня.
Пока Гурин в полудрёме сидел у коменданта, трое его людей бесцеремонно беспокоили горожан, останавливая прохожих, заходя в дома, в торговые лавки, опрашивая бездомных нищих. Гурин ждал, уже зная, каков будет ответ. Он и отвёл на поиски ограниченное время.
Наконец, доложили, что гвардейцы вернулись. Вошёл Булох. Комендант как будто уменьшился в размерах. Он давно осознал, что это дело для Правителя имеет первостепенное значение, хотя и не понимал причину.
-- Что? - коротко спросил Гурин.
Булох пожал плечами.
-- Никаких следов. По-моему, его тут не было.
Гурин перевёл взгляд на коменданта. Тот в очередной раз обтирался платком. Комендант явно испытал облегчение после слов Булоха.
-- Прикажите накормить их, - обратился к нему Гурин и посмотрел на Булоха. - Только быстро.
Булох кивнул и вышел. Когда комендант вернулся к Гурину, улыбающийся, с трясущимися щеками, тот жестом оборвал его уверения в преданности и любви к Правителю.
-- Лучше сделай нам доброе дело. Нам и, значит, Правителю.
Комендант с готовностью замер в ожидании просьбы.
Гурин некоторое время что-то обдумывал, затем произнёс:
-- Мы оказались в Анохре благодаря одной крестьянской семье, неправильно указавшей нам путь. Я думаю, они специально указали нам не то направление, - Гурин сделал паузу, пристально изучая коменданта.
Улыбка у того чуть ослабла.
-- Понимаешь, они обманули не нас, они обманули Правителя. Очень грубо обманули. В очень важном деле. Такое нельзя оставлять безнаказанным, нельзя ни в коем случае. И...проблема в том, что мы спешим, у нас очень мало времени. Я хочу сказать, нам некогда возвращаться в ту деревню, мы должны поспешить в Вальцирию, пока мальчик не ушёл оттуда. Вот я и прошу тебя помочь. Помочь Правителю.
Улыбка у коменданта исчезла вовсе, осталась одна подобострастность.
-- Лжецами, направившими нас по ложному следу, займёшься ты со своими людьми.
-- Э...э...- комендант снова принялся обрабатывать лоб платком, щёки жалко, смешно обвисли.
-- Это приказ Правителя. Я уполномочен действовать от Его имени. Комендант любого города должен содействовать мне и моим людям, содействовать, несмотря на свои собственные проблемы. Ты понимаешь?
Комендант вяло кивнул, давая понять, что знает.
-- Отлично. Эти люди должны умереть. Пусть это случится ночью, чтобы они находились в доме в полном составе.
-- Э...э... Что если...- промямлил комендант. - Если эти люди ошиблись...или...мальчик свернул в другую сторону, отойдя от деревни?
Гурин почувствовал желание, схватить эту пропахшую потом тушу за шиворот и встряхнуть так, чтобы выбить из неё всё ущербное псевдоостроумие. Конечно, Гурин не позволил желанию развиться. Перед ним стоял комендант, такой же представитель Правителя, как и сам Гурин. Гурин просил его об одолжении и понимал, что должен быть, по крайней мере, вежлив. Он уже думал о том, что мальчик мог поменять направление, отойдя от деревни на значительное расстояние. Однако он помнил лицо молодого крестьянина. Помнил его глаза, против воли хозяина выдававшие борьбу противоречивых чувств. Крестьянин обманул их. Он осознанно указал им не то направление, Гурин не сомневался в этом, особенно теперь, после доклада Булоха.
Но, если даже нет, что с того? Пусть в следующей жизни не ошибается!
-- Они должны умереть, - тихо, но неумолимо ответил Гурин. - Если беспокоишься о своей репутации, устрой так, чтобы их соседи решили, что это нападение банды. И помни, это произойдёт во имя Правителя.
Гурин встал, отсекая для коменданта пути к отступлению.
-- А теперь мне пора.
ГЛАВА 9
Бегство
1
Мальчик чем-то напоминал того ребёнка, из-за которого Драго потерял время под Вальцирией. Хрупкий, тоненький, в плаще, таком же длинном и тёмном. Такой же светловолосый и незаметный. Если специально не высматривать ребёнка определённого пола и возраста, его не заметишь.
В отличие от предыдущего мальчика этот не оглядывался, просто шёл вперёд. Драго признал, что вполне мог пропустить его, если бы не следил за тремя подозрительными типами, идущими порознь и выискивающими именно этого ребёнка. То, что это так, Драго понял скоро. Когда один из трёх, похожий на крестьянина, сблизился с мальчиком, заглянул ему в лицо и, обернувшись, как-то странно посмотрел на своих партнёров по поискам.
После чего он быстро кивнул.
В этот момент Драго окончательно убедился, что не зря последовал собственной интуиции, когда пошёл следом за троицей. Прошло больше двух суток, и сомнения терзали его всё это время. Несколько раз Драго порывался оставить незнакомцев и идти своей дорогой, и всякий раз что-то удерживало его. Несмотря на воспротивившуюся логику, утверждавшую, что троица может искать кого угодно, монах ощущал внутри подспудное стремление не упускать этих людей из вида.
Они прошли ещё две деревни, двигаясь всё тем же замысловатым и незаметным для других треугольником. Они продвигались вперёд довольно быстро, не заходили в дома, не останавливали людей, чтобы задать им определённые вопросы. Казалось, эти люди знали, тот, кого они ищут, встретится им по пути.
Драго шёл на некотором расстоянии. Поблизости от города это было просто, на пустынных дорогах, соединяющих деревеньки, монаху пришлось потрудиться, чтобы не броситься в глаза тем, кого он преследовал. Драго использовал людей, оказывавшихся на дороге между ним и троицей. Те по-прежнему делали вид, что идут порознь. Несколько раз, при полном отсутствии людей, Драго двигался лесом, рискуя упустить троицу. Однако он понимал, в противном случае он рискует себя выдать.
Незнакомцы остановились на ночлег в харчевне на окраине деревни, последней перед очередным городом. Относительно небольшой Фалией. Сначала зашёл один, затем вошли двое других. Драго воздержался от того, чтобы составить им компанию. Вряд ли харчевня переполнена, и его лицо кто-нибудь из троицы обязательно запомнит. В дальнейшем это сослужит нехорошую службу. Драго устроился в кустарнике на противоположной стороне дороги, оттуда просматривался вход в харчевню. Монах понимал, что незнакомцы не обязательно проведут в харчевне всю ночь, он принял полулежащее положение и настроил себя на дрёму, которую прервёт малейший шум, будь-то прошедший мимо крестьянин или открывшаяся дверь харчевне. Драго было не привыкать.
Троица покинула деревню на заре. Было ещё рано, когда они достигли Фалии. Недалеко от городских ворот незнакомцы остановились, и Драго, последовавшему их примеру, суждено было находиться здесь до вечера. Конечно, в тот момент он этого не знал. Он находился в постоянном напряжении, каждую минуту ожидая, что троица вот-вот двинется дальше. Один из них делал вид, что кого-то ожидает, другой просто сидел на обочине под деревом, третий на время куда-то исчез, после чего появился вновь, присоединившись к отдыхавшему. Все трое пристально изучали людской поток. Изредка шагавший вдоль обочины, похожий на крестьянина, задерживал взгляд на одиноких мальчиках, но это длилось считанные секунды, после чего мужчина отворачивался.
Слежка у города, пусть и не очень крупного, была несложной, но у Драго появилась другая проблема. Он всё чаще спрашивал себя, что делать, когда троица снова двинется в путь и прежним бодрым шагом минует Фалию. Именно в этом городе Драго ожидал следующий связной Ордена. Драго чувствовал, надо довести начатое до конца, и он не мог оставить незнакомцев даже на пять минут. Будь это в какой-нибудь из деревень, монах ещё мог рассчитывать встретить их на выходе из селения. Однако в городе он потеряет их навсегда.
Сколько ему предстоит идти за ними? Сможет ли он затем вернуться в Фалию для встречи со связным?
Когда дневной свет потерял свою яркость, и приближение сумерек ощущалось лишь на уровне чувств, троица, наконец, прекратила ожидание и вошла в город. Они прошли Фалию очень быстро и, прежде чем стражники закрыли ворота, выскользнули из города. Драго едва успел прошмыгнуть следом. Один из стражи одарил его недобрым взглядом. За городской стеной было ещё достаточно народа, и монах без проблем смог продолжить слежку.
Троица расположилась в непосредственной близости от ворот. Наверное, с утра предстояло похожее ожидание, только теперь они будут высматривать тех, кто покидает город. Драго спросил себя, чтобы он делал, двигайся незнакомцы не на восток. Пока же они шли, куда шёл бы и сам Драго, не встреть он их на своём пути. Единственное - он не искал мальчика лично, не заходил в дома под видом отчаявшегося отца, не присматривался к людям.
Трое незнакомцев спали по очереди. В ночные часы Драго более всего усомнился в том, что не совершает ошибку, следя за троицей. Он пошёл за ними лишь потому, что возникла уверенность - эти люди вот-вот отыщут мальчика. Однако сейчас монах всё больше убеждался, что они, если и нащупали ранее след, уже его потеряли. Единственное преимущество перед Драго - один из них знает ребёнка в лицо. Тем не менее, в поисках одного-единственного мальчика это выглядело не таким уж значительным плюсом.
И всё-таки Драго остался поблизости от этих людей. Поразмыслив, монах пришёл к выводу, что мальчик вполне уже мог достичь Фалии. Если же нет, он скоро подойдёт. Может, есть смысл немного выждать? Как ни странно, с теперешней ситуацией совпадали действия Драго, останься он один.
Было ещё рано, лишь встало солнце, когда один из троицы, крестьянин, засуетился и довольно неудачно сигнализировал остальным, что кого-то заметил. С рассвета они снова делали вид, что находятся под городом порознь. Партнёры крестьянина не следили за ним, и ему пришлось подать голос. Он привлёк внимание людей, проходивших поблизости, выдал то, что он вместе с двумя типами, каждый сам по себе сидящими на обочине. К счастью, спешащим крестьянам оказалось всё равно - они не собирались делать какие-то выводы относительно странного поведения незнакомых людей.
Крестьянин вошёл в поток людей, двигавшихся от города, и лишь тогда Драго обнаружил в толпе мальчика. Похожего на того ребёнка, которого монах искал сам.
В какой-то момент, заметив кивок крестьянина, Драго почувствовал сильнейшее сомнение. И, хотя оно тут же прошло, монах настроил себя на то, что ошибка возможна. Он расслабил собственное тело, ожидая, когда троица постепенно сорвётся с насиженного места и двинется следом за мальчиком. Сейчас тут полно народа, и они вряд ли рискнут привлекать к себе внимание. Сначала они дождутся, когда дорога опустеет.
Двинувшись следом за ними, Драго осознал, что его задача усложнилась. Теперь он должен не просто захватить мальчика, но и избавиться от его преследователей. В том, что схватка неизбежна, монах не сомневался - по всему видно, теперь троица ни за что не упустит ребёнка из виду.
2
Дини шагал вперёд, впервые чувствуя подобное спокойствие. Мальчик не оглядывался. Он покидал город и не испытывал омерзения, какое стойким неприятным запахом липло к нему после Вальцирии.
Конечно, Фалия оказалась небольшим городком, его никак нельзя сравнить с гигантской Вальцирией, и всё-таки она не являлась селением. Она была городом, и Дини не испытывал по поводу её иллюзий. Городом со всеми вытекающими из этого несуразицами.
Впрочем, в Фалии Дини повезло на людей. Он зашёл в три дома в течение суток, вылечил кожную сыпь, воспаление лёгких и острые боли в желудке, грозившие уничтожить человека одним лишь болевым шоком. Нигде он не заметил алчных взглядов, присутствовали только необъятная благодарность, стремление отдать последние гроши или накормить всем, что есть в доме. И его провожали с тёплыми напутствиями. Возможно, поэтому он прошёл Фалию легко.
Ночью, ложась спать в доме, после которого он покинет город, он вспоминал слова отца, как и многое из его разговоров, непонятные. Если тебя гложет страх, ты не должен избегать его источника, лучше войти прямо в него, и тогда страх тебя отпустит. Сейчас тоже ничего не изменилось, смысл по-прежнему скрывался за светлым тёплым туманом, сквозь него не так чтобы и хотелось пройти. Лишь на какое-то мгновение, засыпая, Дини показалось, что он нащупал скрытый смысл. И хотя это быстро прошло, разочарования не было. Дини ведь боялся города после Вальцирии, боялся и всё-таки вошёл в следующий. И страх перед этими непомерными скоплениями людей, противоестественными и алогичными, где сама атмосфера была пронизана чем-то нездоровым, исчез.
Он шёл к городским воротам, и, невероятно, испытывал лёгкую грусть, как несколько раз бывало, когда покидал очередную деревню. Лишь одно вызывало лёгкую рябь на этой утренней реке спокойствия. Отсутствие летучей мыши. Её не было вечером, когда Дини переходил из одного дома в другой, не было её и утром.
Это ничем ему не мешало, однако отсутствие чего-то такого, к чему он уже привык, бросалось в глаза и, как всё непонятное, вызывало смутный дискомфорт. Он не просто привык к странной твари. Теперь Дини понимал, летучая мышь, сопровождавшая его, имеет некое объяснение, пока скрытое от него. Объяснение, которое вряд ли бы с ходу отыскал даже взрослый, опытный человек. Дини не особенно пытался проникнуть в суть происходящего, но даже ему отнюдь не казалось, что причина в том, что летучая мышь оберегает его. Да, существо помогло уйти от алчных крестьян, едва не схвативших его, но ведь оно бессильно, если, например, на месте крестьян окажутся воины Правителя или разбойники.
В чём же основная суть постоянного присутствия летучей мыши?
Фалия осталась позади. Поток спешащих в разных направлениях людей сильно поредел. Дини с блаженством подставлял лицо восходящему солнцу. Спустя некоторое время он почувствовал, что проголодался. Мальчик сошёл на обочину, доставая из сумки лепёшку, и огляделся, выбирая место, чтобы присесть.
Боковым зрением он уловил какое-то движение.
Неподалёку какой-то крестьянин, тоже сошедший на обочину и как будто собиравшийся войти в лес, резко остановился. Дини заметил его взгляд, и, если бы человек тут же не отвёл глаза, мальчик, наверное, забыл бы о нём в следующую секунду. Однако это неумелое стремление скрыть собственное пристальное внимание насторожило Дини.
1
Мальчик чем-то напоминал того ребёнка, из-за которого Драго потерял время под Вальцирией. Хрупкий, тоненький, в плаще, таком же длинном и тёмном. Такой же светловолосый и незаметный. Если специально не высматривать ребёнка определённого пола и возраста, его не заметишь.
В отличие от предыдущего мальчика этот не оглядывался, просто шёл вперёд. Драго признал, что вполне мог пропустить его, если бы не следил за тремя подозрительными типами, идущими порознь и выискивающими именно этого ребёнка. То, что это так, Драго понял скоро. Когда один из трёх, похожий на крестьянина, сблизился с мальчиком, заглянул ему в лицо и, обернувшись, как-то странно посмотрел на своих партнёров по поискам.
После чего он быстро кивнул.
В этот момент Драго окончательно убедился, что не зря последовал собственной интуиции, когда пошёл следом за троицей. Прошло больше двух суток, и сомнения терзали его всё это время. Несколько раз Драго порывался оставить незнакомцев и идти своей дорогой, и всякий раз что-то удерживало его. Несмотря на воспротивившуюся логику, утверждавшую, что троица может искать кого угодно, монах ощущал внутри подспудное стремление не упускать этих людей из вида.
Они прошли ещё две деревни, двигаясь всё тем же замысловатым и незаметным для других треугольником. Они продвигались вперёд довольно быстро, не заходили в дома, не останавливали людей, чтобы задать им определённые вопросы. Казалось, эти люди знали, тот, кого они ищут, встретится им по пути.
Драго шёл на некотором расстоянии. Поблизости от города это было просто, на пустынных дорогах, соединяющих деревеньки, монаху пришлось потрудиться, чтобы не броситься в глаза тем, кого он преследовал. Драго использовал людей, оказывавшихся на дороге между ним и троицей. Те по-прежнему делали вид, что идут порознь. Несколько раз, при полном отсутствии людей, Драго двигался лесом, рискуя упустить троицу. Однако он понимал, в противном случае он рискует себя выдать.
Незнакомцы остановились на ночлег в харчевне на окраине деревни, последней перед очередным городом. Относительно небольшой Фалией. Сначала зашёл один, затем вошли двое других. Драго воздержался от того, чтобы составить им компанию. Вряд ли харчевня переполнена, и его лицо кто-нибудь из троицы обязательно запомнит. В дальнейшем это сослужит нехорошую службу. Драго устроился в кустарнике на противоположной стороне дороги, оттуда просматривался вход в харчевню. Монах понимал, что незнакомцы не обязательно проведут в харчевне всю ночь, он принял полулежащее положение и настроил себя на дрёму, которую прервёт малейший шум, будь-то прошедший мимо крестьянин или открывшаяся дверь харчевне. Драго было не привыкать.
Троица покинула деревню на заре. Было ещё рано, когда они достигли Фалии. Недалеко от городских ворот незнакомцы остановились, и Драго, последовавшему их примеру, суждено было находиться здесь до вечера. Конечно, в тот момент он этого не знал. Он находился в постоянном напряжении, каждую минуту ожидая, что троица вот-вот двинется дальше. Один из них делал вид, что кого-то ожидает, другой просто сидел на обочине под деревом, третий на время куда-то исчез, после чего появился вновь, присоединившись к отдыхавшему. Все трое пристально изучали людской поток. Изредка шагавший вдоль обочины, похожий на крестьянина, задерживал взгляд на одиноких мальчиках, но это длилось считанные секунды, после чего мужчина отворачивался.
Слежка у города, пусть и не очень крупного, была несложной, но у Драго появилась другая проблема. Он всё чаще спрашивал себя, что делать, когда троица снова двинется в путь и прежним бодрым шагом минует Фалию. Именно в этом городе Драго ожидал следующий связной Ордена. Драго чувствовал, надо довести начатое до конца, и он не мог оставить незнакомцев даже на пять минут. Будь это в какой-нибудь из деревень, монах ещё мог рассчитывать встретить их на выходе из селения. Однако в городе он потеряет их навсегда.
Сколько ему предстоит идти за ними? Сможет ли он затем вернуться в Фалию для встречи со связным?
Когда дневной свет потерял свою яркость, и приближение сумерек ощущалось лишь на уровне чувств, троица, наконец, прекратила ожидание и вошла в город. Они прошли Фалию очень быстро и, прежде чем стражники закрыли ворота, выскользнули из города. Драго едва успел прошмыгнуть следом. Один из стражи одарил его недобрым взглядом. За городской стеной было ещё достаточно народа, и монах без проблем смог продолжить слежку.
Троица расположилась в непосредственной близости от ворот. Наверное, с утра предстояло похожее ожидание, только теперь они будут высматривать тех, кто покидает город. Драго спросил себя, чтобы он делал, двигайся незнакомцы не на восток. Пока же они шли, куда шёл бы и сам Драго, не встреть он их на своём пути. Единственное - он не искал мальчика лично, не заходил в дома под видом отчаявшегося отца, не присматривался к людям.
Трое незнакомцев спали по очереди. В ночные часы Драго более всего усомнился в том, что не совершает ошибку, следя за троицей. Он пошёл за ними лишь потому, что возникла уверенность - эти люди вот-вот отыщут мальчика. Однако сейчас монах всё больше убеждался, что они, если и нащупали ранее след, уже его потеряли. Единственное преимущество перед Драго - один из них знает ребёнка в лицо. Тем не менее, в поисках одного-единственного мальчика это выглядело не таким уж значительным плюсом.
И всё-таки Драго остался поблизости от этих людей. Поразмыслив, монах пришёл к выводу, что мальчик вполне уже мог достичь Фалии. Если же нет, он скоро подойдёт. Может, есть смысл немного выждать? Как ни странно, с теперешней ситуацией совпадали действия Драго, останься он один.
Было ещё рано, лишь встало солнце, когда один из троицы, крестьянин, засуетился и довольно неудачно сигнализировал остальным, что кого-то заметил. С рассвета они снова делали вид, что находятся под городом порознь. Партнёры крестьянина не следили за ним, и ему пришлось подать голос. Он привлёк внимание людей, проходивших поблизости, выдал то, что он вместе с двумя типами, каждый сам по себе сидящими на обочине. К счастью, спешащим крестьянам оказалось всё равно - они не собирались делать какие-то выводы относительно странного поведения незнакомых людей.
Крестьянин вошёл в поток людей, двигавшихся от города, и лишь тогда Драго обнаружил в толпе мальчика. Похожего на того ребёнка, которого монах искал сам.
В какой-то момент, заметив кивок крестьянина, Драго почувствовал сильнейшее сомнение. И, хотя оно тут же прошло, монах настроил себя на то, что ошибка возможна. Он расслабил собственное тело, ожидая, когда троица постепенно сорвётся с насиженного места и двинется следом за мальчиком. Сейчас тут полно народа, и они вряд ли рискнут привлекать к себе внимание. Сначала они дождутся, когда дорога опустеет.
Двинувшись следом за ними, Драго осознал, что его задача усложнилась. Теперь он должен не просто захватить мальчика, но и избавиться от его преследователей. В том, что схватка неизбежна, монах не сомневался - по всему видно, теперь троица ни за что не упустит ребёнка из виду.
2
Дини шагал вперёд, впервые чувствуя подобное спокойствие. Мальчик не оглядывался. Он покидал город и не испытывал омерзения, какое стойким неприятным запахом липло к нему после Вальцирии.
Конечно, Фалия оказалась небольшим городком, его никак нельзя сравнить с гигантской Вальцирией, и всё-таки она не являлась селением. Она была городом, и Дини не испытывал по поводу её иллюзий. Городом со всеми вытекающими из этого несуразицами.
Впрочем, в Фалии Дини повезло на людей. Он зашёл в три дома в течение суток, вылечил кожную сыпь, воспаление лёгких и острые боли в желудке, грозившие уничтожить человека одним лишь болевым шоком. Нигде он не заметил алчных взглядов, присутствовали только необъятная благодарность, стремление отдать последние гроши или накормить всем, что есть в доме. И его провожали с тёплыми напутствиями. Возможно, поэтому он прошёл Фалию легко.
Ночью, ложась спать в доме, после которого он покинет город, он вспоминал слова отца, как и многое из его разговоров, непонятные. Если тебя гложет страх, ты не должен избегать его источника, лучше войти прямо в него, и тогда страх тебя отпустит. Сейчас тоже ничего не изменилось, смысл по-прежнему скрывался за светлым тёплым туманом, сквозь него не так чтобы и хотелось пройти. Лишь на какое-то мгновение, засыпая, Дини показалось, что он нащупал скрытый смысл. И хотя это быстро прошло, разочарования не было. Дини ведь боялся города после Вальцирии, боялся и всё-таки вошёл в следующий. И страх перед этими непомерными скоплениями людей, противоестественными и алогичными, где сама атмосфера была пронизана чем-то нездоровым, исчез.
Он шёл к городским воротам, и, невероятно, испытывал лёгкую грусть, как несколько раз бывало, когда покидал очередную деревню. Лишь одно вызывало лёгкую рябь на этой утренней реке спокойствия. Отсутствие летучей мыши. Её не было вечером, когда Дини переходил из одного дома в другой, не было её и утром.
Это ничем ему не мешало, однако отсутствие чего-то такого, к чему он уже привык, бросалось в глаза и, как всё непонятное, вызывало смутный дискомфорт. Он не просто привык к странной твари. Теперь Дини понимал, летучая мышь, сопровождавшая его, имеет некое объяснение, пока скрытое от него. Объяснение, которое вряд ли бы с ходу отыскал даже взрослый, опытный человек. Дини не особенно пытался проникнуть в суть происходящего, но даже ему отнюдь не казалось, что причина в том, что летучая мышь оберегает его. Да, существо помогло уйти от алчных крестьян, едва не схвативших его, но ведь оно бессильно, если, например, на месте крестьян окажутся воины Правителя или разбойники.
В чём же основная суть постоянного присутствия летучей мыши?
Фалия осталась позади. Поток спешащих в разных направлениях людей сильно поредел. Дини с блаженством подставлял лицо восходящему солнцу. Спустя некоторое время он почувствовал, что проголодался. Мальчик сошёл на обочину, доставая из сумки лепёшку, и огляделся, выбирая место, чтобы присесть.
Боковым зрением он уловил какое-то движение.
Неподалёку какой-то крестьянин, тоже сошедший на обочину и как будто собиравшийся войти в лес, резко остановился. Дини заметил его взгляд, и, если бы человек тут же не отвёл глаза, мальчик, наверное, забыл бы о нём в следующую секунду. Однако это неумелое стремление скрыть собственное пристальное внимание насторожило Дини.